Текст книги "Отбор для неудачницы"

Отбор для неудачницы
Маргарита Дюжева

Глава 1

– Ксанка!

Голос сестры неожиданно раздался над самым ухом. Громкий, пронзительный, с визгливыми нотками на заднем плане. Это на людях она соловьем разливалась, а со мной вечно вела себя словно особа королевских кровей.

– Отец зовет!

– Сейчас! – пропыхтела, сдувая прядь волос, настырно липнувших к вспотевшему лбу. Пришлось держать ногу молодому жеребчику, пока конюх расчищал копыто.

– Немедленно!

– Иди, – шепнул конюх, – дальше я сам. Тут немного осталось.

Кивнула, и, с трудом разогнувшись, повернулась к Илоне. Сестра как всегда в красивом платье, с игривыми завитками белокурых волос, в аккуратных туфельках смотрелась посреди конюшни, как нечто инородное.

Она медленно прошлась по мне брезгливым взглядом – от растрёпанной шевелюры, до расхлябанных сапог, которые были на два размера больше, чем нужно.

– Ты отвратительно выглядишь! И пахнешь!

– И тебе спасибо дорогая! Давай обнимемся по-сестрински, – распахнула объятия и с кровожадной улыбочкой шагнула к ней.

– Не смей ко мне прикасаться! – завопила Илона и бросила прочь, смешно поднимая юбки, чтобы не замараться.

Выскочив из конюшни, она обернулась ко мне и ядовито выплюнула:

– Отец зовет! Немедленно!

– Да иду я, иду!

Илона все-таки меня дождалась и теперь шагала рядом, то и дело бросая на меня недовольные взгляды.

– Как хорошо, что я выхожу замуж!

– И не говори-ка! – здесь я была с ней полностью согласна.

– Жду не дождусь, когда уеду к мужу и, ты перестанешь раздражать меня своим существованием!

Илона через две недели выходила за сына богатого купца и не упускала случая этим похвастаться, особенно передо мной. Мне-то купец точно не грозил. Разве что конюх. Если повезет.

Отец уже отчаялся удачно выдать меня замуж. Не нашлось еще принца, потерявшего дар речи, едва завидев мой дивный лик. Слабы нынче принцы пошли, им все нежных феечек подавай, чтобы пылинки с них сдувать и защищать. А я сама кого хочешь защитить могу, а уж дуну так, что мало не покажется. Да и замуж, если честно, не рвусь. Были бы у меня деньги, уехала бы из нашей провинции и отправилась путешествовать по белу свету. Но денег нет. Зато хлопот, хоть отбавляй. Усадьба в упадке, дел невпроворот, а кроме меня это похоже никого и не волнует. Сестра только о платьях да прическах думает, отец вечно строит грандиозные планы относительно того, как разбогатеть, и при этом ничего не делать. Ему не давало покоя, что когда-то наш древний род славился своим богатством, но нам этого богатства не досталось. Дед все спустил на азартных играх.

Маменька была занята общественной работой: состояла в клубе славных жен Боунса. Они собирались два раза в неделю у одной из участниц клуба, пили чай с вишневым вареньем, и с серьезным видом обсуждали насущные проблемы. Говоря по-простому – перемывали кости остальным жителям Боунса.

Вот так и жили.

Гадая, зачем меня позвал отец, я зашла внутрь дома с черного хода, скинула сапоги чтобы не топтать по чистым полам – кроме меня их мыть некому, и пошла в гостиную, откуда доносились мужские голоса.

Один из низ принадлежал отцу, а вот второй я слышала впервые.

Сестра, не скрывая своего недовольства, шла рядом, но обогнала меня у самых дверей, и первая скользнула в комнату. Я только головой покачала и шагнула следом.

У окна стояли двое: отец, непонятно с чего облачившийся в свой лучший камзол, который уже не застегивался на объемном животе, и высокий седовласый мужчина с военной выправкой.

Увидев нас с Илоной, учтиво поклонился. Посмотрел сначала на смиренно улыбающуюся аккуратную сестру, потом на растрепанную, потную меня и снова обернулся к сестре.

Понятное дело. Она ему понравилась больше.

Илона маленькая, хрупкая, с белокурыми волосами, обрамляющими лицо-сердечко и огромными синими, словно небо, глазами. Я же наоборот – роста приличного, в придачу…широка в кости. Да. Пусть будет так. Широка в кости. Негоже признаваться, что кто-то любит плюшки по ночам уплетать, да котлетами втихаря закусывать. Сестра отличалась аристократичной бледностью, а я, наоборот, загорелая как крестьянка, да с обветренными губами. Волосы с рыжим отливом вечно растрепаны, а глаза темно-зеленые, словно тина болотная.

В общем она всегда всем нравилась, а меня рядом с ней никто не замечал.

Я уже привыкла. И даже не обижалась. Почти.

***

– Дамы, – учтиво произнес наш гость, – меня зовут Лэнд Барсон. Я герольд наместника Ралесс.

Илона ахнула, приложила ладонь ко лбу и вроде даже собралась упасть в обморок. Вестник галантно подхватил ее под руку и, как истинный спаситель хрупких дев, проводил к дивану, помог присесть. Мне помогать никто не собирался, да и новость не произвела на меня такого впечатления, как на сестру. Поэтому я осталась стоять, неуклюже перетаптываясь с ноги на ногу.

Отец недовольно посмотрел на мои босые ступни и покачал головой, пришлось незаметно отступать за кресло, чтобы не смущать важного гостя своими чумазыми пятками.

– Итак, – продолжил он раскатистым голосом, – я здесь для того, чтобы сообщить прекрасную новость. Сын наместника вернулся со службы, и по старинной традиции в середине лета состоится отбор среди невест, на который приглашены девицы из самых древних родов.

Ух ты! Отбор! Невест! Хотела бы я на него попасть! Говорят, там денег можно не слабо получить, да и сын наместника в хозяйстве пригодился бы.

Но… Увы и ах. Кому нужна широкая в кости неудачница Ксанка, когда есть хрупкая и нежная Илона?

Вот и сейчас Барсон достал свиток, перевязанный алой лентой, и шагнул к сестре, восторженно обмахивающейся изящной ладошкой. Ее щеки заливал красивый, трогательный румянец, а глаза сияли как два сапфира.

Мне даже завидно стало.

– К сожалению, – произнес он таким голосом, в котором не было и капли этого самого сожаления, – по закону каждая из семей имеет право отправить на отбор только одну из своих дочерей.

При этом смотрел на меня. Я только плечами пожала. А что еще оставалось делать? Не отбирать же силой заветный свиток? Хотя, если очень постараться, я бы, наверное, смогла. От этих мыслей захотелось хихикнуть, но я сдержалась. Тем более отец смотрел так строго, что мороз по коже прошел.

– Поставь вот здесь свою подпись, – ласково, чуть ли не по-отечески говорил Лэнд Барсон, обращаясь к сестре.

– Да-да, – восторженно лепетала она, мысленно уже видя себя женой сынка наместника.

– Вот здесь, – снова указал герольд, – этой подписью вы даете согласие на участие в отборе, и гарантирует отсутствие у вас других брачных обязательств.

Тонкая рука сестры, сжимавшая перо, остановилась в сантиметре от пергамента, а потом мелко затряслась.

Илона вскинула беспомощный взгляд на отца. Тот насупился и безмолвно шлепал губами, пытаясь найти слова.

– В чем дело? – улыбнулся вестник, приняв состояние Илоны за волнение перед важным шагом, – смелее.

– Понимаете, – произнес отец слегка осипшим голосом, – она помолвлена.

Барсон тут же выпрямился и отдернул свиток из-под дрожащего пера.

– Это ведь неважно? Мы сегодня же исправим это досадное недоразумение, – папенька заискивающе улыбнулся, заглядывая в глаза седовласому мужчине.

– Исключено, – от ласкового тона не осталось ничего, – правила для всех одинаковы. Никаких помолвок, женихов и прочих обязательств. Девица должна быть абсолютно свободна.

– Я свободна! – с чувством вскрикнула Илона, но тут же стушевалась под внимательным взглядом, – буду свободна, уже сегодня!

– Мне жаль, – герольд был неумолим. И я к своему стыду испытала приступ злорадства при виде того, как расстроенно вытянулось лицо сестры. А как тут не расстроится, когда из-за какого-то купца сынок наместника мимо сетей проплывает.

– Как это ни прискорбно, но ваше семейство не сможет принять участие в таком важном для страны событии.

И вот тут мой выход. Во всей красе.

– Как это не сможет? – шагнула к седовласому мужчине. – А как же я? Чем не невеста?

Покрутилась вокруг своей оси, демонстрируя все свои внушительные прелести.

– Залетных женихов нет. Проблем с законом тоже. Здорова, как лошадь.

– Я вижу, – промямлил он, отступая под моим натиском, – но…

– Есть другие причины, по которым я не могу участвовать? – посмотрела на него в упор, нагло вскинув одну бровь.

– Н-нет, – он аж заикнулся, – но…

– Давайте перо! – выдрала у него из рук свиток и поставила размашистую подпись напротив слова «согласна». – Все! Ждите! Я приеду. Жениху привет передавайте!

– Он будет рад, – пролепетал обескураженный вестник и начал пятиться. Потом, не сводя с меня подозрительного взгляда, убрал в карман документ, раскланялся и пошел к дверям.

– Может чайку? – предложила, решив напоследок показать свою гостеприимность.

– Не-не, спасибо, – он испуганно замахал руками, юркнул за дверь и был таков.

***

В гостиной повисла тишина. Ровно на три минуты. Потом сестра вскочила на ноги и заорала во весь голос:

– Ты! – ткнула в мою сторону аккуратным, розовым пальчиком, – Ты!!!

– Я, – покорно согласилась и кивнула для пущей убедительности.

– Как ты посмела? Влезть вместо меня! Это мой отбор! Мой сын наместника! Мой!

– А как же сын купца? – насмешливо напомнила о женихе, – не ты ли пятнадцать минут назад мечтала выскочить за него замуж?

– Да плевать мне на этих купцов! – от негодования она даже ногами затопала.

Красивый нежный румянец исчез, и вместо него по щекам, шее, декольте пошли бордовые пятна.

– Прости, дорогая, – я смиренно улыбнулась, – но на отбор придется ехать мне.

– Отец! – завопила она, – скажи ей!

Папенька стоял все там же у окна и сконфуженно потирал лиловый нос.

– Пусть она выходит за этого никчемного купца, а я поеду в Ралесс! – сестрица капризно топнула ногой, – На отбор!

– Милая, – начал он, пытаясь подыскать слова, – боюсь, это невозможно. Ты же слышала, что сказал герольд. Никаких брачных обязательств. А мы столько сил потратили на заключение выгодного союза. Теперь поздно идти на попятный.

У нее от обиды затряслись губы, а из глаз побежали крупные злые слезы.

– Тем более Ксанка уже поставила свою подпись…

– Мерзавка! – снова заорала сестрица и бросилась ко мне, намереваясь проучить за наглость. Правда тут же остановилась, наткнувшись взглядом на мою чумазую одежду. – Ты посмотри на нее! Она нас всех опозорит!

– Хм? Что не так? – Я шагнула к большому зеркалу в старинной оправе и придирчиво осмотрела себя со всех сторон. По-моему, очень даже ничего! Крепкая такая, добротная девушка. Кровь с молоком. Умыться, причесаться, так вообще цены не будет.

– Что не так?! – Илона зашипела, как рассерженная гусыня, – где ты и где Ралесс? Тебе только по полям носиться, да в хлеву вилами махать.

Вот это уже обидно.

– Кто-то же должен работать, – прохладно ответила на ее выпад.

– Вот иди и работай! И не лезь туда, где ни черта не понимаешь!

– Девочки, успокойтесь, – взмолился отец.

– Она даже столовую вилку от десертной не отличит! И реверанс сделать не сможет, как подобает леди!

– Уверен, она постарается, – папа повернулся ко мне и с измученной надеждой спросил, – ведь постараешься?

– Изо всех сил.

– Даже если у тебя не получится победить в отборе, попробуй найти жениха при дворе, – сморщившись, словно сушеная слива, он уставился на мои босые чумазые ноги, – какого-нибудь графа…

Илона фыркнула.

– Купца…

Фыркнула еще громче.

– Ну хотя бы повара…

– Ха! Да ее кроме повара никто и не прокормит! – припечатала сестра, а я оскорбилась.

Это почему я не смогу победить? И почему это меня только повар прокормит?

– Если очень захочу, я там всех обойду, – насупилась и посмотрела на родственников.

– Ха-ха-ха! Спорим, тебя вернут домой в тот же день? На первом же испытании провалишься! Хотя, больше вероятность, что опозоришься еще на подходе к замку! – она сморщила свой хорошенький носик и одарила меня презрительным взглядом, – там будут настоящие леди, дочери древних семейств, а не крестьянки чумазые.

– Посмотрим.

– Чего смотреть? Ты – неудачница! – победно улыбаясь, указала на меня пальцем.

– Хм, и тем не менее, на отбор еду именно я, – услужливо напомнила зарвавшейся сестре, не без злорадства наблюдая за тем, как у нее снова вытянулось лицо. – а теперь простите, мне еще в хлеву вилами помахать надо.

Развернулась на пятках и пошла обратно к черному входу, чувствуя, как две пары глаз прожигают мне спину. Пока натягивала сапоги, слушала как сестра кричит на весь дом:

– Пап! Ну сделай что-нибудь! На этом отборе должна быть я!

Отец пытался ее утихомирить, но без толку.

– Фигу тебе, а не отбор, – прошипела под нос и вышла на крыльцо.

Полуденное солнце заливало широкий двор, кругом носились суматошные куры, возле корыта чинно вышагивали жирные гуси, а между ними сновали юркие воробьи, пытаясь стащить что-нибудь съестное.

Мне, конечно, будет не хватать нашей усадьбы, но, если все-таки удастся победить – уеду отсюда, не оглядываясь.

Глава 2

– Вы издеваетесь? Да?

Отец невозмутимо смотрел в окно, мать так же невозмутимо вязала пестрый косой шарф. Кстати, вязать она не умела, но не сдавалась, периодически радуя членов семьи обновкой, которую и надеть стыдно, и выбросить жалко.

Никто из них даже бровью не повел в ответ на мое негодование, поэтому я продолжал еще громче:

– Какой отбор??? Какие невесты? Вы вообще о чем?

– Древняя традиция. Красивая. И незаслуженно забытая, – протянула мелодичным голосом маменька и улыбнулась. Не то ласково, не то со скрытой насмешкой.

– Отборы уже лет сто как вышли из моды! – посчитал своим долгом напомнить родителям о суровой действительности. – уже давно никто не организует все эти смотрины, испытания…

– И очень зря, – отец сокрушенно покачал головой, – очень. Это же так прекрасно. Двадцать нежных девушек, борются за внимание жениха, демонстрируют свои таланты, умения. Ты права дорогая, мы должны возродить эту традицию.

У меня задергался глаз, а шторы начали ненавязчиво дымиться.

– Нольд, держи себя в руках, дорогой, – мать выразительно посмотрела сначала на штору, потом на меня.

Как тут сдержаться, если они всякие глупости несут?

– Может, подождете пяток лет и возродите эти убогие традиции для своего младшего сына, а меня оставите в покое? Джеймс как раз вырастет, возмужает и вперед, жените его как хотите. А я и сам справлюсь, без отборов.

– Справишься? – мать отложила в сторону кривое вязание и подошла ко мне, грозно уперев руки в бока.

Несмотря на то, что я был выше ее почти на две головы, она умудрялась смотреть на меня свысока.

– Справишься? – в голосе появились стальные нотки.

– Ну да…

– Я видела, как ты справляешься. Ни одной девки не пропустишь.

– Ты преувеличиваешь, – проворчал я.

– Я преуменьшаю! – мать была категорична. – Мы с отцом надеялись, что ты в академии себе невесту найдешь, ну или после того, как вернёшься со службы – за ум возьмешься. В итоге что?

– Что? – переспросил, как баран.

– Ничего! И из академии никого не привез, за ум не взялся.

Я не стал говорить, что держаться за юную красотку, гораздо приятнее чем за ум. Мать и так была на взводе.

– Возьмусь, в самое ближайшее время, – пообещал с кислой улыбкой, мечтая прекратить дурацкий разговор.

– Конечно, возьмешься. Приглашения разосланы, претендентки явятся через неделю, – огорошил новостью отец.

– То есть как через неделю?

Шторы снова задымились, а потом вспыхнули. Мать, не глядя, щелкнула пальцами и огонь моментально погас, а шторы потемнели от воды. Еще щелчок – и они снова стали сухими, хоть и немного подпаленными.

– Через неделю. Двадцать претенденток. Приедут в Ралесс. На отбор.

– Вы серьезно, что ли? – я никак не мог поверить в то, что все это реальность, а не дурацкий сон. Переводил изумленный взгляд с одного на другого, ожидая, что они сейчас рассмеются и скажут «шутка».

– Серьезнее не бывает. Выбирай себе наперсника и вперед, готовиться к встрече с судьбой.

– Я не хочу никакого отбора! Вдруг там все кривые, косые и бестолковые? Вдруг мне никто не понравится? Давайте, я сам себе найду подходящий вариант.

– У тебя был идеальный вариант. Эльвира! – напомнила матушка, – но ты ее проворонил.

– Мы просто не сошлись характерами…

– Да? А мне вот ее матушка поведала совсем другую историю, – она сложила руки на груди и посмотрела на меня исподлобья.

Начина-а-ается.

– О том, как Эля застала тебя без порток, в компании другой девицы.

– Мам! – Одно дело перед друзьями победами хвалиться, и совсем другое, когда родительница отчитывает за несдержанность. Я даже почти смутился и покраснел. – я сам во всем разберусь.

– Поздно. У тебя неделя, готовься!

– Вы не имеете права меня заставлять!

– Имеем. Читай законы. Наместник вправе организовать отбор для своего наследника, и наследник не может отказаться от этой чести. Так что вперед, дорогой мой, на встречу судьбе.

У меня все слова закончились. Стоял посреди комнаты с разведенными руками и только ртом хлопал, не произнося ни звука, а родители смотрели на меня, и в их взглядах ясно читалась непоколебимая решимость.

В этот момент я с поразительной четкостью осознал весь ужас положения.

Отбору быть.

***

– Ты представляешь, Джер! Отбор! Отбор, мать его, как в стародавние времена! – я метался по комнате из стороны в сторону, едва сдерживаясь чтобы не спалить все к чертовой бабушке. – Уму не постижимо.

Ледяной маг наблюдал за моими мучениями лениво, даже как-то снисходительно, и по большей части молчал. А я орал, как потерпевший. Потому что зла не хватало.

– Это они специально! Проучить меня захотели. Видите ли, за ум я никак не возьмусь! Поэтому решили притащить в Ралесс двадцать девиц…

– Хм, а чем ты недоволен? Все как ты любишь, – подколол друг.

– И ты туда же? Мне вообще сейчас не до шуток! – со всей мочи пнул стул, попавшийся на пути. Тот отлетел в стену и с надсадным кряком развалился. – проклятье, знал бы что впереди такая засада ожидает – отбил бы у тебя в Академии фею и женился бы на ней.

– Мечтай больше, – хмыкнул Джер, – Вита на тебя даже не смотрела.

– Это потому, что я не старался, – огрызнулся для вида, прекрасно зная, что он прав. Отважная феечка кроме своего ледяного мага никого не замечала, разве что джиннов. Но это совсем другая история. – У вас, кстати, когда свадьба?

– В конце лета.

– Хоть одно хорошее событие. Надеюсь, я приглашен?

– Естественно. Ты и твоя избранница…с отбора, – мерзавец широко улыбнулся.

Огненный шар появился из ниоткуда и с треском устремился к нему. Джер легко уклонился, выставляя перед собой ледяной щит. Огонь и лед столкнулись с ослепительной вспышкой и исчезли, оставив за собой лишь облако пара. Зато гнев немного поутих, и на его место пришла бесконечная усталость.

– Не будет никакой избранницы, – тяжело опустился в кресло и, откинувшись на мягкую спинку, потер ладонями лицо.

– И как ты выкрутишься? На отборе всегда должна быть победительница. Этого требуют правила. Исключение лишь в том случае, если ни одна из них не сможет достойно дойти до финала. Тогда ты можешь дать всем от ворот поворот, объясняя тем, что достоин большего.

– Значит не дойдет. Никто. Они не справятся.

– Я бы на твоем месте не стал бы недооценивать девушек, стремящихся выскочить замуж за сынка наместника, – Джер уселся в кресло напротив, – они насмерть будут биться, пытаясь привлечь твое внимание.

– Пускай хоть перебьют друг друга, мне все равно. Главное, чтобы никто не победил. Может, мне их отравить? Попросить знакомую ведьму наслать порчу? Или по одной выкрасть и спрятать где-нибудь в Диких Дебрях? – с надеждой посмотрел на приятеля.

Тот только плечами пожал, энтузиазма в глазах – ноль.

– Согласен. Ерунду говорю. Если кто-нибудь узнает, то начнутся разговоры, обвинения, скандалы. Нужно что-то другое. Надо тоньше сыграть, чтобы родители не придрались, и не заставили начинать отбор заново.

– Есть варианты?

– Да. Родители правы. Надо наведаться в библиотеку и почитать законы, касающиеся этого отбора. Наверняка есть что-то, какая-нибудь лазейка.

– Удачи.

– Ты не со мной? – удивленно взглянул на него.

– Извини. Дела. Да и фею надо проверить.

– Боишься, что рядом с ней нарисуется какой-нибудь залетный джинн?

– Нет. Просто соскучился. Дурацкие правила не позволяют забрать к себе невесту до свадьбы. Приходится вот так, набегами. К тому же, я только что в присутствии родителей дал согласие быть твоим наперсником, а значит не могу помогать тебе отлынивать от отбора.

– Ну и проваливай. Тоже мне друг, – проворчал больше для вида и махнул рукой.

– До встречи через неделю… женишок, – ухмыльнулся ледяной маг.

Я снова метнул в него огненный шар, но Джер уже растворился в воздухе.

– Нахал, – проворчал себе под нос, еще немного посидел, гневным взглядом буравя стену, а потом вскочил на ноги.

Пора в библиотеку. Надо как-то спасать свою жизнь и свободу.