Текст книги "Гастрольные байки. О музыкальных буднях прямым текстом"

Двойной агент

Запись пятого по счету альбома Messkeepers была в самом разгаре. На этой пластинке музыканты планировали вернуться к своим корням и выдать мощный альбомчик а-ля конец девяностых. Группе предстояло еще очень много работы, они хотели сделать эту пластинку особенной. Вдохновение витало в воздухе, Messkeepers уже неплохо раздразнили своих поклонников в социальных сетях и знали, те с нетерпением ждут даты релиза.

Обычная картина, музыканты отдыхают в студийной комнате. Каждый сидит с ноутбуком на коленях, все заняты своими делами и почти не разговаривают. И эту идиллию как всегда нарушил Скотт Шенкс.

– Ребята, ребята, – затрещал он, войдя. – Я только что послушал записанный материал и хочу сказать, это больше, чем достойно! Я восхищен! Вы превзошли самих себя!

Флетчер неотрывно следил за ним глазами, пока молодой человек перемещался по комнате. Он клавишнику не нравился. Казалось бы, Скотт все время суетился вокруг группы и говорил им только всевозможные приятности, но было в нем что-то такое, что заставляло Флетчера испытывать к нему неприязнь. Вот и сейчас Шенкс повернулся к Лейтону и сказал:

– Твоя техника игры просто потрясающая.

Гитарист учтиво кивнул, приняв комплимент, и снова вернулся к просмотру ленты новостей в твиттере.

– Я тоже когда-то учился играть на гитаре, – продолжил тот. – Но, хоть у меня и отличный слух, видимо, гитара – это не мое. Знаете, так бывает, когда вроде бы в этом нет ничего сложного, а тебе почему-то не дается. Вот у меня именно так и было. Обидно, конечно, я-то мечтал собирать стадионы.

– Скотт, – поднял глаза Флетчер. – Можешь сделать одолжение?

– Какое угодно, Флетч, какое угодно.

– Помолчи хотя бы несколько минут, – невозмутимо ответил Морс и снова уткнулся в ноутбук.

Шенкс разочарованно огляделся. Похоже, с ним никто не собирается разговаривать. Ничего, сейчас вернется с пробежки Дилан, уж с ним-то можно будет поболтать вволю. Дело в том, что вокалист вбил себе в голову, что он теряет форму, и теперь в перерывах между записью он отправлялся на короткие пробежки, хотя и выглядел отлично. Словно призванный силой мысли Скотта, Блейк вошел в комнату и удовлетворенно потянувшись, вынул из ушей наушники.

– Как пробежка? – поинтересовался Шенкс.

– Замечательно, – ответил вокалист и сделал глоток теплой воды. Потом он неодобрительно посмотрел на музыкантов и добавил. – Вам бы тоже не помешало заняться спортом.

Те лишь отмахивались.

– Он прав, – закивал Скотт. – Взгляните на Дилана, он такой подтянутый, у него такое красивое тело.

Блейк медленно повернулся к Шенксу.

– Скажи мне, – так же медленно проговорил он. – Скотт, у тебя все в порядке с ориентацией?

Тот понял, что немного переборщил с комплиментом, смущенно что-то пробормотал и отошел в сторону.

В такой обстановке Messkeepers и записывали свой альбом. Флетчер, Лейтон и Кристиан специально для этой цели привезли на студию свои инструменты, которыми пользовались в девяностых годах. Все так же Дилан бегал в перерывах между записями, его коллеги сидели с ноутбуками, а Скотт все так же больше мешал, чем помогал.

– Глядите-ка, – Лейтон поднял глаза от ноутбука. – О новой работе Криса Бартона пишут.

Видно было, что его друзья тоже заинтересовались.

– Что пишут? – спросил Эндрю.

Гитарист сделал жест рукой:

– Ничего определенного. Как обычно, у Бартона тайны мадридского двора. Никаких помощников и продюсеров, домашняя студия и полная секретность.

– Вот и нам бы не мешало так сделать, – Флетчер метнул на Скотта сердитый взгляд.

– Перестань, – добродушно улыбнулся Кристиан. – Мы не отшельники какие-нибудь, чтобы прятаться от всего света. Messkeepers записывают новый альбом. Не вижу смысла это скрывать.

– Не надо ничего скрывать, надо просто быть осмотрительными.

Вошел менеджер Messkeepers Кэмерон Койл.

– А, вы все сидите, хакеры, – сплеснул руками он. – Вы вообще когда-нибудь записываетесь?

– Конечно, записываемся, – рассмеялся Тим. – Просто ты всегда приходишь в неподходящее время.

– Дилан, по крайней мере, бегает, – сокрушенно покачал головой тот.

– Брось, – усмехнулся Флетчер. – Этот человек хоть и бегает, но на бегу успевает написать в твиттер.

– Messkeepers ушли в сеть, – грустно констатировал Койл. – Когда люди научатся кушать из интернета, вы будете первыми, кто перестанет ходить в супермаркеты.

– Ты гиперболизируешь, – улыбнулся Кристиан. – Просто мы стараемся идти в ногу с технологиями.

Тот хотел что-то ответить, но тут вошел вернувшийся с пробежки Блейк.

– Дил, – обратился к вокалисту Лейтон. – Читаю про новый альбом Криса Бартона. Опять он оберегает свой материал, как зеницу ока, чтобы не дай бог ничего не утекло. Ну как так можно, недолго и с ума сойти.

– Да он уже сошел, – пожал плечами Дилан. – Ни для кого не секрет, что Крис Бартон давно съехал с катушек.

– Точно, – поддержал Флетчер. Со своими секретами и пышными презентациями (чит. рассказ «По воле случая»).

– Вы ничего не понимаете, – проворчал Койл. – Крис Бартон – гений. И нет ничего зазорного в том, что он оберегает свой материал от пиратов. Он знает ему цену!

– Перестань! – отмахнулся Лейтон, неодобрительно глядя на фото знаменитого музыканта у себя в ноутбуке. – У него денег больше, чем у всех нас вместе взятых, а он продолжает дрожать над каждым центом. На это противно смотреть!

– Деньги портят, – философски проговорил Эндрю. – У него их много, а он хочет все больше, больше, больше.

– Деньги портят слабых, – сказал Койл. – Даже небольшие суммы. Если ты малодушен, то хватит и тысячи долларов, чтобы ты превратился в козла.

Менеджер не без гордости взглянул на музыкантов. Ему повезло, что они не такие. Участники Messkeepers были богаты, но каждый цент они отрабатывали бессонными ночами в студии, долгими репетициями, утомительной записью и изматывающими концертами. Он любил своих ребят. Работа с Messkeepers, пожалуй, лучшее, что произошло с ним в жизни.

Наверное, стоит рассказать читателю, откуда взялся Скотт Шенкс, и почему он помогает группе при записи. Этот парень был знакомым продюсера, работавшего над пластинкой, которого тот взял за гроши, чтобы он выполнял всю грязную работу. Музыканты были против этой затеи, но продюсер убедил их, что это значительно ускорит процесс. Со временем все члены команды оттаяли к Скотту, и его присутствие перестало их раздражать. Всех, кроме Флетчера.

До самого завершения работы над альбомом клавишник просил его не путаться под ногами. Комплименты, которые как любил отвешивать музыкантам Скотт, его только раздражали, ибо выглядели очень неискренними и смахивали на неумелую лесть.

– Ты его обижаешь, – сказал как-то Морсу Кристиан. – Парень старается, нигде еще он не облажался.

– В нашей работе у него нет права на ошибки, – строго ответил Флетчер. – Просто помяни мое слово. Он мне не нравится.

– Мне тоже много кто не нравится, – нахмурился гитарист. – Но я же не общаюсь с ними, как с отбросами общества.

Клавишник покосился на молча слушавшего их разговор Дилана и спросил его мнение. Тот не хотел принимать чью-либо сторону, но и смотреть, как вершится несправедливость, не хотел.

– Вообще-то, Крис прав, – задумчиво проговорил он. – Да, Скотт несколько назойлив, но я не думаю, что он делает это нарочно. Прояви снисходительность.

Флетчер не стал спорить. Ребята имеют право на свое мнение, он – на свое.

Работа над альбомом со стороны Messkeepers была закончена. Оставался лишь финальный этап – сведение. Музыканты могли отдыхать. Вернее, не отдыхать, а приступать к репетициям и готовиться к масштабному турне в поддержку готовящегося альбома.

Репетиции у Messkeepers проходили так же, как и запись диска. Музыканты обыгрывали несколько песен, а потом снова садились за ноутбуки. Да, в этой группе играли такие люди, которые не могли ни секунды прожить без интернета. Они читали, писали, постили, твитили, ретвитили, лайкали и делились новостями.

– Нет, ну вы только посмотрите, – негодовал Флетчер. – Опять у Swet утек альбом.

– Так им и надо, – ответил Дилан. – Жадность О’Рейли не знает границ. Мне даже приятно слышать подобную новость.

– Дил у нас Робин Гуд, – хлопнул товарища по плечу Лейтон. – А новость о том, что твой собственный альбом утек, ты воспринял бы с таким же удовольствием?

Не успел вокалист ответить ему, как в комнату вбежал Койл. Он даже не сделал музыкантам замечания по поводу ноутбуков, а это значит дело плохо.

– Что произошло, Кэм? – встревожено спросил у менеджера Кристиан.

– Ребятки, собирайтесь и поехали в студию.

Те, видя, что произошло что-то действительно серьезное, быстро взяли сумки и поторопились вниз.

– И все же, Кэм, – догнал Койла гитарист. – Что случилось?

– Ваш альбом в сети.

– Что? – Дилан остановился. – Где ты сказал наш альбом?

– Ты оглох, Блейк? – обернулся менеджер. – Я сказал, в сети, в интернете, который вы так любите!

На лице вокалиста отразилась вся палитра эмоций, он силился что-то сказать, но не мог, ибо был шокирован, либо играл на публику.

– Дил, идем, – подтолкнул его в спину Лейтон. – На месте во всем разберемся. Может, это какая-то ошибка.

– Это не ошибка! – Койл прыгнул за руль, подождал, пока рассядутся музыканты и завел мотор. – Мы бы не стали вас звать, не проверив все. Альбом появился в сети вчера, на нескольких сайтах для бесплатного скачивания музыки. Наши IT-шники уже связались с администраторами сайтов, но файлы до сих пор не удалены. В некоторых местах количество скачиваний уже перевалило за тысячу.

– Черт, – пробормотал Эндрю. – А зачем мы едем на студию?

– Вы знаете, директор лейбла рвет и мечет, он теряет доллар за долларом с каждым скачиванием. Он хочет видеть всех и каждого, кто причастен к записи диска, ибо материал из студии не выносился, и он решил провести собственное расследование относительно того, кто является этим самым айсбергом, на который налетел наш Титаник.

– Он спятил что ли? – вскричал Дилан. – Он считает, что мы выложим собственный альбом в сеть бесплатно?

– Вы забыли, какая слава закрепилась за Messkeepers? – Койл поглядел на музыкантов в зеркало заднего вида. – Люди думают, что вы способны на все. Понимаете? На все.

Ребята притихли. Какая ирония, так часто на протяжении работы они обсуждали утечки материалов и все меры, предпринимаемые их коллегами для защиты своих записей. И вот, теперь они сами жертвы пиратов.

Койл привез группу на студию и провел в тот самый павильон, где они работали. Сегодня там собрались все: от директора рекорд-лейбла до техперсонала. Так же тут был продюсер их пластинки, Скотт и звукорежиссер.

– Ну, что скажете? – вперился в музыкантов директор.

Те молчали. А что тут скажешь?

Мужчина, брызжа слюной, продолжал распинаться о том, что найдет того, кто это сделал и потребует с него все деньги, которые потерял до единого цента. Он кричал, что сделать это мог только кто-то из своих, и вычислить предателя лишь дело времени.

– А не лучше ли обратиться в полицию, – вмешался Тим. – Там они разберутся согласно закону Об авторских правах.

– Ты понимаешь, – подошел к нему директор. – Мне плевать, какой срок получат пираты и сколько долларов штрафа уплатят они. Я хочу, чтобы этот тип, который передал им материал, заплатил все мне, иначе я отправлю его в полицию, и там он будет отвечать и по закону и передо мной.

Эндрю покачал головой – этот человек нес какую-то околесицу. Так просто не бывает. Он, кажется, хочет устроить самосуд.

– Меня все услышали, – продолжал директор. – Если тот, кто это сделал, признается сейчас, ему будет лучше. Ну?

Флетчер оглядел присутствующих. Все стояли со встревоженными лицами. Возможно, утечка альбома произошла по ошибке, и никто не хотел оказаться в этой ситуации крайним. А лейбл теперь ищет диверсанта. Вот поэтому пиратство и процветает, подумал клавишник. Все заботятся лишь о собственной выгоде, а если бы хоть раз воров осудили по всем правилам, чтобы этот случай являлся для других примером того, что может случиться если воровать музыку.

– Молчание, – констатировал директор. – Ничего, администраторы сайтов, куда попал альбом, скажут, кто им его продал.

– Так, а мы можем идти? – поинтересовался Лейтон. – Наше присутствие тут, насколько я понимаю, вовсе необязательно.

– Идите, ребята, идите, – разрешил своим подопечным Койл. – Я сообщу вам, как только…

Менеджер не договорил, ибо у него зазвонил мобильный. Поглядев на дисплей, мужчина выругался и принял вызов. Все присутствующие с любопытством смотрели на него. Койл был мрачен и, чем дольше он держал трубку у уха, тем больше мрачнел. Наконец, он отрывисто сказал, что ему все ясно, поблагодарил звонившего и отключился.

– Что-то по делу? – спросил его директор.

– По делу, – тот кивнул. – Альбомы удалены с бесплатных сайтов по просьбе правопреобладателя.

Все приготовились вздохнуть с облегчением, но менеджер продолжил:

– Тех, кто выложил его в сеть мы вряд ли найдем, там все концы в воду, но администратор охотно сообщил нам, кто несет за это прямую ответственность.

– И кто? – директор даже задрожал от нетерпения.

– Скотт Шенкс.

Парень, на туповатом лице которого читался лишь небольшой шок, сейчас был действительно напуган. Все смотрели на него с ненавистью, но были и такие, кто не ограничился одним только взглядом. Вокалист Messkeepers сорвался и, схватив Скотта за грудки, прижал к стенке. Молодой человек на мгновение готов был поклясться, что в глазах музыканта блестели слезы. Но только на мгновение, ибо в следующую секунду Дилан заорал прямо ему в лицо:

– Сколько?

Шенкс испуганно хлопал глазами, потеряв от ужаса не только дар речи но и способность здраво мыслить.

– Сколько, мать твою? – Блейк крепче вцепился в его рубашку и изо всех сил тряхнул парня. – Сколько тебе заплатили за наш материал?

– Полторы тысячи долларов.

– Полторы тысячи? – Дилан с силой толкнул его и тот ударился о стену. – Полторы гребаных тысячи?

Музыкант уже занес руку, чтобы ударить Скотта, но его вовремя оттащили Эндрю и Флетчер. Они были злы не меньше своего фронтмена, но если бы тот сделал то, что собирался, он непременно сломал бы Шенксу челюсть.

– Полторы тысячи, вы слышали? – кричал Блейк, вырываясь и обсыпая всех ругательствами. – Этот подонок оценил нас в полторы тысячи!

– Дилан! – прокричал ему в лицо Лейтон точно так же, как сам вокалист кричал минуту назад на Скотта. – Успокойся!

Гитаристу хватило одного легкого почти неощутимого толчка в грудь, чтобы усадить Блейка на стул. Тот даже не сопротивлялся, а просто сел и закрыл лицо руками, бормоча что-то себе под нос. С тех пор, как он утих, на Дилана больше никто не обращал внимания, все сосредоточились на том, как они будут казнить Шенкса. Один только Койл грустно смотрел на музыканта. Опять Messkeepers, его Messkeepers попали в передрягу. И какое счастье, что вокалист не успел ударить Скотта, иначе виноватым во всем мгновенно стал бы он. Менеджер видел, как трудились его ребята. Почему же их труд не может быть вознагражден сполна? Конечно, ничего непоправимого не произошло, но печален был сам факт того, что случилось.

– Я говорил, – Флетчер нахмурился. – Я чувствовал.

– Вот что, – принял решение Койл и обратился к музыкантам. – давайте поедем назад, нам здесь больше нечего делать.

– А что теперь будет с ним? – кивнул на Скотта Кристиан.

– Поверьте, он получит по заслугам.

Дилан кинул последний яростный взгляд на Шенкса и вышел. Уже в машине он не переставал причитать:

– Я просто поверить не могу во все это! И если предательство этого ублюдка еще как-то укладывается в моей голове, то сумма в полторы тысячи – нет!

– Не хочу говорить, что я говорил, – выразительно посмотрел на друзей Флетчер. – Но я говорил.

– Не плачьте над пролитым молоком, – Койл глянул на Блейка в зеркало заднего вида. – Я вам так скажу, если группа никому неинтересна, ее запись никуда не утечет до релиза. Так что это еще один показатель вашей популярности. И заинтересованности людей в вашей музыке.

– Ну, спасибо, – пробормотал Тим.

– Не вешайте нос! Вы же Messkeepers! Разве Messkeepers когда-нибудь сдавались? Нет, они шли дальше.

– У Messkeepers есть узкий круг тех, с кем они работают, – сказал Флетчер. – И когда туда влезают посторонние, получается то, что получается.

– Скажи это своему продюсеру, – отозвался Койл.

Клавишник предпочел не отвечать. Вообще на эту тему можно разглагольствовать бесконечно и каждый из участвующих в беседе прав. Кто-то оценивает их в миллион долларов (чит. рассказ «Шоу в Лас-Вегасе»), кто-то лишь в полторы тысячи. Такое надо уметь принимать. Как сказал Койл, Messkeepers, которые оказывались и не в таких передрягах, должны идти вперед и не сдаваться ни при каких обстоятельствах. Тем более, что им удалось выйти из положения с минимальными потерями. Но и эта ситуация послужила им хорошим уроком. Как говорил Флетчер, у группы действительно была команда, с которой они работали на протяжении уже многих лет, и никто из этих людей никогда не поступил бы так, как Скотт. К такому священному процессу, как запись нового альбома никогда не стоит привлекать посторонних и тех, в ком нельзя быть уверенными. Ведь шоу-бизнес – это та сфера, где есть деньги, а деньги, как правильно заметил Койл, портят слабых.

Девушка Бонда

С утра в тату-салоне почти не было посетителей. И это не смотря на то, что он считался лучшим в городе.

Обычно здесь собирались самые богатые неформалы, иногда заходили музыканты и их помощники, а так же туристы, желающие на память об отдыхе в Городе ангелов оставить на своем теле татуировку.

Тиффани было совершенно нечего делать, и от скуки она листала альбомы с рисунками, которые чаще всего люди желали нанести на свое тело. Под каждой картинкой находилась краткая расшифровка ее значения и несколько фактов из истории. Но клиенты, в большинстве своем, этим совершенно не интересовались. Они просто тыкали в страницу, говоря: «хочу это» и в ответ на рассказ Тиффани об истории и значении этого символа, лишь досадливо отмахивались. Это удивляло и расстраивало девушку. Как можно возжелать запечатлеть что-либо на своем теле на всю жизнь, даже не задумываясь о его смысле и значении?

Хотя, в конечном счете, ее это совершенно не касалось, не ей носить на своем теле древние кельтские знаки, в которые мудрецы нередко вкладывали обожествление зла и прочую оккультную тематику. К слову, у самой Тиффани тоже было несколько татуировок, правда, не имеющих никакого скрытого смысла: милые олд-скульные вишенки на шее, несколько строк из любимой песни на пояснице и, недавно наколотый «браслет из колючей проволоки» на ноге, который девушке сделал ее хороший знакомый, тоже работающий тут.

По телевизору вещал один из кабельных рок-каналов, в плей-лист которого, видимо, отбирали музыку, исходя из принципа «потяжелее». Сама Тиффани не являлась поклонницей тяжелой музыки, но с удовольствием слушала Tuton, футболка с логотипом которых была на ней сейчас надета. И, может, быть, к лучшему, что она не была их на голову больной фанаткой, потому что дверь ее кабинета открылась, и на пороге возник Лори Маллен.

– Что желаете? – Тиффани отложила альбом и застегнула толстовку, чтобы не было видно футболку.

– Всегда приятно встретить поклонника, – улыбнулся музыкант. – С тобой все в порядке, девушка? У тебя такой вид, словно вошел не я, а Фредди Крюгер.

– Не часто к нам заглядывают рок-звезды, – ответила та.

– Не надо прибедняться, – хмыкнул Лори. – Почти все мои друзья, делавшие тату в Лос-Анджелесе, пользовались именно вашими услугами. Ладно, как бы там ни было, я здесь и я желаю свести татуировку.

– Свести? – переспросила Тиффани. – Мы сводим их двумя способами: лазером, это совершенно безболезненно и не оставляет шрамов, или, что называется, по старинке. Есть свои минусы, конечно, зато недорого.

– Вот, мне по старинке, – сказал музыкант.

– Там разница всего в двенадцать долларов, – возразила девушка. – Зато не будет боли и шрамов.

– А я хочу, чтобы было больно! – заявил Лори. – И шрам пусть остается!

Он положил на стол левую руку и, указав на безымянный палец, сказал:

– Вот эту.

Тиффани оглядела фронт работ: наподобие кольца, палец обвивали красные розы и слова на латыни, из которых она разобрала лишь «любовь» и «вечность». Неужели Лори Маллен разводится с женой? Девушка вспомнила, как читала о том, что они с невестой на обручальных пальцах вытатуировали что-то в знак своей любви. Сейчас, судя по всему, любовь прошла.

– Ты собираешься вывести ее взглядом? – поинтересовался Лори.

– Извините, – опустила глаза Тиффани и, надев резиновые перчатки, принялась за работу.

Однако покидал тату-салон вокалист Tuton уже в совсем другом настроении. Пока девушка работала, он сидел, плотно сжав зубы, возможно, не столько от физической боли, к которой ему было не привыкать, сколько от терзавших его мыслей. Тиффани смотрела на него, силясь понять, зачем он это делает. Она готова была забыть про эти двенадцать долларов и провести лазерную процедуру, но, если Лори хотел боли и шрамов, то ей не приходилось спорить с клиентом. Все равно, было трудно поверить, что напротив нее, за столом сидит ее любимый музыкант, она держит его за руку и сводит татуировку.

Когда же Тиффани сказала, что все готово, Лори придирчиво осмотрел свой палец, расплатился и, объявив, что пробудет в Лос-Анджелесе еще месяц, дал ей адрес гостиницы, в которой остановился и ушел.

Примечательно, что эта гостиница находилась в двух кварталах от тату-салона. И, собственно, ничего удивительного в том, что Лори зашел именно сюда, как и в том, что, в конце рабочего дня, Тиффани подправила макияж, закрыла свой кабинет в салоне и, напоследок глянув на свое отражение в витрине, отправилась по адресу.

По дороге ей встретилось несколько хихикающих девочек лет четырнадцати, в майках Tuton, что означало, что весть о пребывании музыкантов тут уже распространяется в фанатских кругах. Тиффани недовольно поглядела на них, думая, что в своей майке выглядит ничуть не лучше, но ничего поделать было уже нельзя, Лори все равно ее уже видел, да и сама Тиффани жила довольно далеко, чтобы ехать, переодеваться. Тратить лишний час на дорогу ей совсем не хотелось.

Далее девушку ждала неприятная ситуация на ресепшне, когда администраторы отказывались ее пускать, а в ответ на просьбу позвонить Лори, лишь отрицательно качали головами. Да и что от них можно было ожидать? Она в этой футболке, выглядевшая гораздо младше своих двадцати пяти, спрашивающая, в каком номере остановился Лори Маллен, более чем кто-либо походила на помешанную фанатку.

Тиффани уже хотела уходить, как раздался звон подъехавшего лифта, двери кабины открылись, и в холле появился Лэнс. Он хотел выйти на улицу, но, увидев девушку в футболке Tuton, подошел к ней.

– Могу быть чем-то полезен? – поинтересовался он.

– Да, Лэнс, – кивнула Тиффани. – Дело в том, что я из тату-салона, сегодня Лори Маллен приходил свести татуировку, и я зашла дать кое-какие рекомендации.

– Единственная рекомендация, которую ему надо дать – это не совершать необдуманных поступков, – проворчал гитарист.

Тиффани молчала.

– Так, а чего ты стоишь тут? – сверху вниз посмотрел на нее Лэнс. – Номер Лори на третьем этаже.

– Я знаю, но меня отказываются пускать.

Мужчина развел руками:

– Ладно, я сегодня добрый. Я провожу тебя к Лори, Идем.

Тиффани последовала за гитаристом, победоносно взглянув на администраторов ресепшна, которые, впрочем, не обратили на это никакого внимания.

– Номер триста три, – сообщил Лэнс, когда они вышли из лифта на третьем этаже. – У него обычно открыто, но лучше тебе стучаться.

– Спасибо, – улыбнулась девушка, но музыкант, ничего не ответив, пошел назад к лифту.

Обидно, а что поделать? И Тиффани двинулась по коридору к триста третьему номеру. На ручке двери висела табличка «Не беспокоить», девушка некоторое время колебалась, но потом все, же стукнула несколько раз, ответа не последовало, тогда она постучала еще. Снова тишина. Но, ведь Лэнс сказал, что Лори сейчас здесь, а вдруг что-то случилось? Тогда Тиффани слегка приоткрыла дверь и заглянула внутрь. В комнате было пусто и девушка, совсем осмелев, вошла.

Лори стоял на балконе с сигаретой, и, казалось, ничего не слышал, но, как только татуировщица подошла ближе, не оборачиваясь, поинтересовался:

– Похоже, предупреждение на двери кого-то не касается?

Девушка окончательно растерялась. Первым порывом было развернуться и уйти, пока музыкант не повернул голову, но тут он затушил окурок и через плечо посмотрел на нее.

– С пальцем все в порядке? – к сожалению, больше ничего на ум Тиффани не пришло.

– Не отвалился пока, спасибо, – учтиво кивнул тот. – Чего ты хочешь?

– Ты дал мне адрес гостиницы, вот я и пришла.

– Я дал, но я не сказал, что хочу тебя видеть, – Лори закрыл балконную дверь и задернул портьеру.

Девушка молчала. Либо он больной, либо издевается.

– Ну, поскольку гостей выгонять нехорошо, – продолжал он, подойдя к ней вплотную и обняв за талию. – Что ты можешь мне предложить?

Тиффани вздохнула. Что еще может предложить молоденькая девушка всемирно известному рок-музыканту?

Светящиеся цифры на электронных часах показывали пять сорок пять утра, солнце вставало над Лос-Анджелесом, но из-за тяжелой шторы на окне, в номере пятьсот три было темно. Тиффани вылезла из кровати, оглядывая комнату в поисках своей одежды, Лори спал. Стараясь его не разбудить, девушка собрала раскиданные по комнате вещи, прошла в ванную, а потом и вовсе покинула номер, через несколько часов ей нужно идти на работу.

Лори же, благополучно проспал до полудня и нисколько не удивился не найдя Тиффани в номере. Все ясно, ей стало стыдно, и она сбежала.

Тут дверь открылась, и вошел Лэнс. Вокалист недовольно посмотрел на него:

– Какого черта ты не стучишь? А что, если я тут не один?

– Ты один. Я это знал, поэтому и вошел, – отмахнулся гитарист. – В шесть утра мы с Джошуа возвращались в гостиницу и встретили девчонку-татуировщицу в холле. Похоже, она очень торопилась.

Лори пожал плечами.

– А зачем она вообще приходила? – не унимался тот.

– Господи, Лэнс, она же наша фанатка! Зачем, по-твоему, она приходила?

– Мне она сказала, что из тату-салона и пришла дать рекомендации на счет твоего

пальца, – улыбнулся гитарист.

– Она действительно из тату-салона, – кивнул Лори.

– И как рекомендации? – Лэнс оглядел комнату. – Принял к сведению?

Вокалист рассмеялся:

– Ты же знаешь, я всегда прислушиваюсь к мнению профессионалов.

– А если серьезно? – тот кивнул на его руку. – Не жалеешь?

– Ни сколько! – воскликнул Лори. – Чувствую лишь облегчение.

– Это хорошо, – Лэнс хлопнул его по плечу. – Кстати, Рик звонил, просил собраться в студии в три часа.

– Не вопрос! – вокалист встал. – У тебя есть еще что-то или я пойду принимать душ?

– Все, – Лэнс тоже поднялся. – До встречи у Рика.

– До встречи, – кивнул Лори, закрыл за гитаристом дверь, на этот раз на замок, и отправился в душевую.

Сейчас Tuton работали над очередным альбомом, который должен был выйти уже через несколько месяцев. Запись проходила на одной из голливудских студий, а продюсером пластинки выступал знаменитый Рик Торрент, за плечами которого была многолетняя работа с легендарными музыкантами и предыдущий альбом Tuton.

Рик, пожалуй, был единственным человеком, который мог командовать Лори. И вокалист мог сколько угодно показывать ему средний палец через стекло, пока Рик не будет доволен – песня не будет записана.

Сейчас музыканты занимались вместе с ним своеобразной «работой над ошибками», то есть перезаписывали неудавшиеся моменты. Казалось бы, легкие последние штришки, а провозиться с ними пришлось до самого вечера.

Небо над океаном уже начало окрашиваться в золотисто-оранжевые цвета, когда Рик, наконец, посчитал, что на сегодня хватит.

– Все отлично поработали, – сказал он, выключая компьютер. – Буду рад видеть вас завтра в это же время. Кстати, Зейл может не приходить – бас на записи идеален.

Музыкант улыбнулся, теперь вместо студии пляж, пиво и девчонки.

– А остальных жду завтра, – улыбнулся артистам Рик.

Ритм-гитарист кинул завистливый взгляд на коллегу.

– А вот этого не надо, – погрозил пальцем Зейл. – Как не надо было филонить на записи.

Так, обмениваясь колкостями, Tuton спустились к ожидавшему их фургону. Сидящий на одном из передних кресел друг группы махнул Лори, приглашая занять место рядом с ним, но вокалист покачал головой:

– Не поеду, – сказал он.

– Не поедешь? – удивился тот.

– Не поеду, чего непонятного?

– А куда же ты? – поинтересовался Трой.

– По делам, – туманно ответил вокалист.

– Он решил свести еще одну татуировку, – тихо сказал Лэнс, садясь в машину.

– Тогда все понятно, – улыбнулся Джошуа. – Пока, Лори!

Тот кивнул, не слыша их шуток, и по бульвару Санта-Моника направился к стоянке такси.

Тиффани сейчас работала с очередным клиентом, заканчивала наносить парню на запястье логотип его любимой группы.

– Это шикарно, – улыбнулся он, когда девушка промокнула последние капли крови на его руке.

– Это не шикарно, – ответила довольная Тиффани и указала на стену, где висели фотоплакаты с работами известных татуировщиков. – А вот это действительно шикарно. С тебя сто сорок долларов.

Парень расплатился, а Тиффани отошла помыть руки. Когда же она вернулась, то увидела Лори, вольготно развалившегося в кресле.

– Добрый вечер, – улыбнулся он.

– Здравствуй.

– Нехорошо убегать, не попрощавшись.

Она даже не знала, что ответить, просто стояла и молча смотрела на него. Между тем, музыкант взял со столика флаэр, сложил его в аккуратный кубик и сейчас вертел между пальцами. Наконец, ему это надоело, и он произнес:

– Может, скажешь что-нибудь? Вчера ты была более разговорчива.

– Да будет тебе известно, – Тиффани старалась говорить спокойно. – Я очень сожалею о том, что произошло вчера.

Лори смял кубик и отшвырнул в сторону:

– Сожалеешь? А другие девчонки обычно просто на седьмом небе от счастья.

– Не хочу пополнять их ряды.

– Да ты и так уже там! – усмехнулся музыкант. – В первом ряду! После вчерашнего не мудрено.

Он встал и направился к выходу:

– В любом случае, заходи, буду рад с тобой повидаться.

Тиффани кипела от злости и обиды, как же ей хотелось пинками выдворить музыканта на улицу, но Лори сам ушел, хлопнув при этом дверью. Она не могла понять, почему он сейчас злится, ведь, по идее делать это должна она, но у девушки не было сил злиться. Ей было больно и неприятно, ведь Лори действительно нравился ей, а он поступил, как последний подонок. Хотя, девушка была сама во всем виновата. На что она вообще рассчитывала, идя в гостиницу к вокалисту Tuton?