Книга: Прогнозы постбольшевистского устройства России в эмигрантской историографии (20–30-е гг. XX в.) - Маргарита Вандалковская

Маргарита Вандалковская даже не скрывает того, что идеализирует собранных под одной обложкой философов - под ее пером они все так глубоко зрят в корень, произвели большое влияние на всех, до кого дотянулись и вообще ума палата, и до слез печально, что все получилось не по ихнему. Проницательность у всех зашкаливает, их труды "блестящи", они высоконравственным и мудры и глубоко понимают духовный мир и тому подобное. Самое часто употребляемое слово в книге - "глубоко".

Кто участвует в этом шабаше диспуте? По не раскрываемым читателю, но несомненно глубоким причинам Вандалковская включила в книгу "христианских демократов" Федотова и Степуна (активно топившего за "авторитарную демократию"), "либеральных консерваторов" Струве, Маклакова и Тимашева, "либеральных демократов" Бахметева и Милюкова и, наконец, "евразийца" Николай Алексеева. Все используемые определения на совести автора.

Книга представляет собой прекраснодушие, милоновщину и ярый утопизм. То есть они скрипя зубами все-таки признают революцию, большевиков и советский режим (не все) и делают определенные уступки и поправки, но попытки вообразить прекрасную Россию после большевиков (как это произойдет, никто не пишет - по видимому, само собой отпадет) отсвечивают откровенным прожектерством ни чем не лучше реформ начала девяностых, когда спрогнозировать последствия задуманного никто, кажется, даже не пытался. За исключением главы про Милюкова, нет ни стремления проанализировать происходящее в России, ни попыток обдумать механизмы создания и функционирования постбольшевистского режима: все обустроится помыслом Божьим да невидимой рукой рынка.

Как и любая философия, взгляды перечисленных авторов состоят из смеси глубоко оригинальных взглядов на мир, редко когда соответствующих приземленной реальности, и неизлечимого словоблудия, зачастую превращающего текст в нечитаемую солянку из прилагательных и сравнений.

Много обобщений, теоретических генерализаций о церкви, нации, истории и религии, почти все грешат склонностью к расовым, гендерным и классовым архетипам и штампам, многовато разглагольствования и умствования, когда мысли подменяются игрой слов или откровенно бессмысленной и непонятной абракадаброй пополам с птичьим языком. Понятно, что даже такое жонглирование смыслами не исключает регулярно попадающихся удачных мыслей, четких построений и неожиданно актуальных проекций, но это скорее случайность, родственная тому, как стоящие часы дважды в день показывают правильное время.

Будущая Россия должна стать цивилизованным, демократическим правовым, подчиненным законам и экономически и культурно развитым государством, в котором воплощены принципы политического и экономического либерализма

Конечно же, не будет никакого принуждения, а все дружно с песнями будут исполнять прихоти конкретного эмигранта. В принципе все рассуждения о постбольшевистском переустройстве выглядят так: половина философов требует социализма, потому как капитализм зло, но социализм не как везде, а гораздо-гораздо лучше, другая же требует капитализма, потому как социализм это зло, но капитализма не как везде, а совершенно другого, просто замечательного; кто-то уверяет, что нужна республика, так как монархия себя исчерпала, а ему возражают - нет, монархия еще поживет, а вот республика явно обгадилась. В таком микрокосме видна вся наша эмиграция, представляющая из себя классических лебедя, рака и щуку.

Резюмируя, замечу, что это скорее обзор для ленивых и облых студентов истфака, чем сколько-нибудь интересное исследование - да еще и через авторскую призму Вандалковской. Кто не в теме, скорее всего, быстро запутается, а для разбирающегося в вопросе ничего особо нового в книге нет.