Текст книги "В погоне за счастьем"

Глава 6

Менсиа

Со злобой толкнув дверь, я направилась к барной стойке. Удивительно, но все посетители, которые были здесь раньше, уже разошлись. Бар казался пустым, и атмосферы спокойствия и умиротворения, которая царила здесь, когда мы были еще все вместе, больше не было. Теперь было только всепоглощающее одиночество.

– Виски, – бросила я бармену и уселась на стул, опуская голову на сложенные руки.

Я устала. Безумно устала от того, насколько я слабая. Устала постоянно думать о том дне. Просто устала. Я совершенно не умею пить – да и алкоголь не сильно меня привлекает, – но сейчас, когда все события опять всплыли на поверхность, я просто не могу закрыть на это глаза.

Бармен поставил передо мной стакан с янтарной жидкостью. Я залпом его осушила и постаралась не скривиться от обжигающего ощущения в горле. Через мгновение тепло разлилось по всему телу, и я протяжно выдохнула.

– Еще один, пожалуйста. – Рядом со мной послышался твердый мужской голос. Конечно же, Хораса не волновало, что я не хотела сейчас ни с кем общаться.

– Почему не уехал, как и все остальные? – как можно равнодушнее спросила я.

– Решил составить тебе компанию. – На его идеальном лице снова появилась легкая улыбка.

Я в недоумении подняла брови и задала немой вопрос: «Неужели кому-то есть до меня дело? Это что-то новенькое». Но когда он посмотрел на мое лицо, которое выражало полное недоверие, его улыбка исчезла.

– Можешь ехать домой, я посижу одна, как это обычно и бывает. Не утруждай себя. – Я взяла второй стакан виски.

– Почему ты постоянно пытаешься меня оттолкнуть? – Он сел на соседний стул и полностью повернулся ко мне.

– Потому что не думаю, что тебе действительно интересно находиться рядом со мной. – Я поморщилась от знакомого ощущения внутри. Кажется, второй стакан был немного лишним.

– С чего ты взяла? – Хорас нахмурил брови, продолжая пристально смотреть то на пустой стакан, то в мои глаза.

Множество мыслей пронеслось у меня в голове. Я пыталась подобрать нужный ответ, но так его и не нашла. Потому что его не существовало. Хорас долго всматривался в мое лицо, на котором читалась полная отстраненность и желание избавиться от этого угнетающего разговора.

– Опять молчишь? – со слабой усмешкой поинтересовался Хорас, раздражая меня еще больше.

– Молчу. – Я постаралась успокоиться и сосредоточиться на ощущении наступающего опьянения. – Чего ты хочешь?

С каждой секундой становилось все труднее отгонять поток навязчивых мыслей, я хотела как можно быстрее влить в себя новую порцию виски и расслабиться. Выговориться все равно было некому, поэтому оставалось только заглушать пустоту внутри.

– Помочь. – Он так нежно произнес эти слова, что мне стало смешно.

Алкоголь уже делал свое дело, меняя меня до неузнаваемости. Давно никто не проявлял такой заботы и нежности ко мне. Я рассеянно посмотрела на Хораса, желая встретить его добрый взгляд, но недовольное выражение его лица заставило меня умолкнуть и почувствовать себя виноватой.

– Извини, просто давно такого не было. – Я старалась подавить вырывающиеся из меня смешки. – Чем ты мне поможешь? А вернее, с чем?

В счет пошел уже третий стакан.

– Что у тебя произошло? О чем вы все говорили?

Молодец, Хорас! Отличный вопрос, который сделал мне еще больнее. Я рассказывала об этом только один раз, и ощущалось это так, будто мне наносили глубокие раны в самое сердце. На протяжении трех лет я ни разу не позволяла себе об этом говорить и только прокручивала мысли в голове, виня себя во всем.

Обводя пальцем край стакана, я посмотрела на Хораса. Он терпеливо ждал моего ответа, но мне по-прежнему было непонятно, для чего ему это. Неужели так хочется засорить себе чем-то голову? Но, может, действительно пришел момент, когда нужно высказать все, что лежит на душе, и освободиться? Я его почти не знала, но он так сильно притягивал меня, что в этот момент я решила ему довериться. После того как ребята вдруг накинулись на меня, я чувствовала, что не могу больше держать все в себе. Нужно было срочно освободиться от невидимых оков, появляющихся при воспоминаниях о том дне и сжимающих мое горло.

– Три года назад мамы не стало, – произнесла я четким голосом, смотря ему в глаза. – С тех пор будто не стало и меня. Я перестала радоваться, смеяться, перестала быть счастливой. Потому что она была единственной, кто мог подарить мне любовь и теплоту.

Я не рассказывала ему всех подробностей не из-за того, что не хотела делиться с ним чем-то личным, а просто потому, что мне было слишком тяжело переживать эти моменты заново. Снова и снова. Мне вдруг стало очень плохо и одиноко. Я старалась как могла, но удержать слезы так и не получилось, и они полились из моих глаз. Снова взяли надо мной контроль.

– Менсиа. – Хорас встал со стула и аккуратно повернул мое лицо к себе, мягко обхватывая щеки и пристально глядя мне в глаза. – Ты не должна закрываться от всего мира. Да, ты потеряла родного человека, но тебе не следует этой потерей убивать и себя, ты должна стараться найти счастье ради себя и мамы, чтобы она знала, что ее девочка справилась.

От его слов я расплакалась еще сильнее. Слезы обжигали лицо, напоминая в сотый раз о том моменте, когда я увидела смятую и разбитую вдребезги машину. Мы оба молчали, и только горькие слезы стекали по моим щекам, которые Хорас до сих пор пытался согреть теплыми ладонями. Я пыталась, правда пыталась не рассказывать ему всего, что произошло той ночью, но моего самообладания не хватило, и я больше не могла сдерживаться.

– Это я! – Мой голос вдруг сорвался на крик, я убрала руки Хораса с лица и встала со стула. – Это я, я виновата, это я убила ее! – Дрожащей рукой я провела по непослушным волосам и сделала несколько коротких вдохов, пытаясь успокоить быстро колотящееся сердце.

– В смысле? О чем ты говоришь? – Его брови поднялись в изумлении и непонимании. Хорас попытался подойти ко мне, но я снова отшатнулась от него.

– В прямом, она поехала за мной на машине и разбилась. Это все из-за меня. Если бы в тот день я осталась дома, ничего бы не случилось. Она пыталась угнаться за мной. За мной! Это я ее убила, своими необдуманными действиями. – Меня совершенно не волновало то, что я перекрикивала играющую из колонок музыку, я кричала так, будто хотела оставить здесь всю свою боль.

Хорас молчал. На его лице читалось недоумение и, удивление. Не успела я выпалить следующие необдуманные слова, как он быстро подошел и прижал меня к себе и уткнулся носом в мою макушку. Я пыталась вырваться из его крепких объятий, захлебываясь в слезах, но он слишком крепко держал меня. Хорас запустил руку в мои растрепанные волосы, чуть сжимая их и обнимая мое дрожащее тело еще сильнее. Его запах окутал меня, я даже на секунду успокоилась, но как только Хорас стал шептать мне на ухо, я снова погрузилась в ураган воспоминаний.

– Не вини себя, слышишь? Не вини. – Одной рукой он поглаживал меня по спине, другой перебирал волосы, и эти легкие прикосновения приятно успокаивали меня. – Это было ее решение, и в аварии ты не виновата. Не надо брать на себя вину, потому что ты тут ни при чем. Ты ее не убивала, отгони эти мысли от себя.

Я ничего не могла ответить, потому что дрожала от переполняющих меня чувств. Я хотела слышать его, принять эти слова, но они были непостижимы для меня.

– Менсиа, послушай, если бы это не случилось тогда, это произошло бы в ближайшее время иначе. Еще ни один человек не избежал смерти. – Как только он произнес эти слова, внутри меня вспыхнул пожар.

– Как ты можешь такое говорить? Она должна была прожить долгую и полную радости жизнь, а не умирать такой молодой. Ей было рано уходить, этого не должно было произойти.

Я разозлилась на него, но он не выпустил меня из объятий даже в тот момент, когда я стала бить его кулаками в грудь.

– Прими, Менсиа, прими это, ты не сможешь с этим бороться всю жизнь. Рано или поздно это погубит тебя, а я уверен, что у этой Мартышки все впереди: и радость, и счастье, и любовь. Тебе просто надо открыться всему этому и увидеть в мире красоту, а не только черно-белые краски.

У меня не осталось сил. Я опустила голову ему на плечо и закрыла глаза. Эмоции утихли от усталости. Я все высказала и осталась пуста. В глубине души прокрадывалась мысль, что он прав, но спустя столько лет веры в собственные убеждения я не могла так просто поверить в его слова. Он гладил меня по волосам и позволял моим слезам пропитывать его куртку.

Я не знаю, осмелилась ли бы рассказать ему всю правду, если бы не алкоголь и то, что произошло с байкерами, но, наверное, я не зря сделала это. Сейчас мне спокойнее, но неизвестно, сколько это продлится. После нашего разговора я чувствовала себя запутавшейся и опустошенной. Немного успокоившись, я отстранилась от парня и села обратно на стул. Хорас повторил мои действия, но не осмелился прервать молчание. Не раздумывая, я дала знак бармену, чтобы повторил мой заказ, а когда он принес его, взяла стакан и залпом опустошила.

– Думаю, тебе хватит, – строго сказал Хорас.

– Нет. – Я попросила у бармена, который был свидетелем нашего эмоционального разговора, стакан виски. Сейчас мне просто хотелось все забыть. – Выпей со мной, ты же хотел составить мне компанию.

– Мне еще домой тебя везти. – В ответ на его ухмылку я лишь пожала плечами и попросила еще выпивки.

Не знаю, сколько еще я выпила, и сколько прошло времени, но я почувствовала сильную усталость, глаза стали слипаться.

– Видимо, теперь мы можем ехать домой, – проговорил Хорас, помогая мне подняться со стула. – Скажи мне свой адрес.

В этот момент я сразу протрезвела. «Нет, нет, нет. Что мне теперь делать?»

– Хорас, у нас проблемы, – заплетающимся языком сказала я. – Мне ни в коем случае нельзя появляться дома в таком состоянии, отец меня убьет.

Он посмотрел в мои пьяные глаза насмешливым, но добрым взглядом. Да это и вправду выглядело смешно: девятнадцатилетняя девушка, которая уже сама ответственна за свою жизнь, напилась и боится вернуться домой, потому что родители ее отругают. На самом деле все гораздо серьезнее и опаснее, но Хорасу об этом знать необязательно. Главное – чтобы он не привез меня домой.

– Ладно, тогда у нас остается один вариант, – сказал он, пока мы выходили из бара и шли к его мотоциклу.

– Это какой?

– Поедем ко мне, – совершенно спокойно ответил он.

Я засмущалась.

– А это удобно? Вдруг твои родители что-нибудь не то подумают?

– Не переживай, сейчас они ничего не подумают, потому что видят десятый сон, а вот что будет утром – это уже другой вопрос. Может, сразу в ЗАГС поедем. – Его откровенная улыбка заставила мое сердце замереть.

– В смысле в ЗАГС? – испуганно спросила я.

Его бархатистый, заразительный смех заставил меня забыть все, о чем мы говорили. Он словно гипнотизировал меня, заставляя наслаждаться каждым звуком.

– Не волнуйся, я пошутил. Моя мама очень хочет, чтобы у меня наконец-то появилась девушка, а у нее – внуки. Но я не завожу серьезные отношения и не привожу никого домой, поэтому твое появление вызовет у нее большое удивление.

Его слова заставили меня задуматься. Стало интересно, почему он так негативно относится к отношениям. Пока он возился со шлемом, я неловко залезла на его мотоцикл и набралась смелости спросить:

– Почему ты не заводишь серьезных отношений? – Он перестал возиться со шлемом и посмотрел на меня. На его лице промелькнуло раздражение. Видимо, ему не нравится эта тема, но он все-таки ответил:

– Вспомни три факта, что я назвал о себе, и подумай над тем вопросом еще раз. Как мы выяснили, факт о том, что я не верю в настоящую любовь, оказался верным.

Хорас произнес эти слова таким голосом, будто ему было тяжело об этом говорить. Наверное, так оно и было. Мне захотелось узнать все подробности его истории, но я понимала, что сегодня между нами и так слишком много всего произошло, поэтому этот разговор придется отложить на потом. Он дал мне шлем и сел на мотоцикл передо мной.

– Держись крепко: поедем быстро.

Немного стесняясь, я обвила руками его крепкий торс, но как только он сорвался с места и погнал на всей скорости, мне пришлось крепко прижаться грудью к его спине и положить подбородок на плечо, и неловкость прошла. Ветер бил в лицо, а яркие звезды освещали нам путь вместе с фонарями. Холодные потоки воздуха развеивали оставшиеся мысли и дарили покой. Я чувствовала, что спина Хораса напряжена, и он полностью сосредоточен на дороге, однако тепло его тела так и манило прижаться еще ближе. Но я не могла себе этого позволить.

Ветер будто пел колыбельную, а огромная скорость, на которой мы проносились через широкие улицы, убаюкивала. Сил сопротивляться больше не было. Через несколько минут я все-таки прикрыла глаза и провалилась в легкую дрему.

Глава 7

Менсиа

Яркий свет летнего солнца проник в комнату сквозь зашторенные окна, заставив меня открыть глаза, и снова вернуться в этот мир. Каждый вечер я мечтала поскорее оказаться в кровати, чтобы оставить позади день и надежду на то, что завтра будет лучше, чем сегодня. Я была скована обычной рутиной, но отчаянно надеялась, что скоро жизнь изменится в лучшую сторону.

Веки были тяжелыми, а голова гудела, и ужасно сдавливало виски. К горлу подкатывала легкая тошнота, но я почти забыла об этих неприятностях, когда осмотрелась и поняла, что нахожусь в абсолютно незнакомом мне помещении. В середине комнаты находилась огромная кровать, которая приняла меня в свои объятия этой ночью. Напротив располагался большой шкаф, на дверцах которого красовалось зеркало в полный рост. Солнечные лучи проглядывали в комнату сквозь небольшое окно, закрытое фиолетовыми занавесками. Интерьер дополняли живописные картины, расположившиеся на каждой из четырех стен. Воспоминания вчерашнего вечера накрыли меня с головой.

Наш разговор с Хорасом в баре, мои слезы, его теплые руки, которые согревали меня и дарили спокойствие, его слова, уверяющие, что я ни в чем не виновата. Виски, слишком много виски. Его мотоцикл, теплый ветер, небо, укрытое звездами, крепкая спина передо мной, которая была опорой в этот трудный для меня период; мои руки, обнимающие его талию, от прикосновения к которой тепло разливалось по всему телу…

А дальше воспоминания обрывались, и я не не могла вспомнить, как оказалась в этой кровати. Головная боль по-прежнему не оставляла меня, и от этого хотелось снова упасть на подушку и убежать в мир сновидений. Прекрасных сновидений, где я счастлива, любима и желанна, где я улыбаюсь от красоты мира, хоть и нереального. Там нет тех кошмаров, которые иногда добираются до меня и заставляют чувствовать только холод и неизбежное одиночество.

Нужно было все же удостовериться в том, где я нахожусь. Пересилив себя, я медленно поднялась с кровати и подошла к зеркалу во всю стену. Отражение совсем не воодушевляло. Помятая вчерашняя одежда, потрепанные волосы, сонное и опухшее от слез лицо.

«Просто замечательно, Менсиа! Лучший образ для того, чтобы находиться в доме у парня, который, между прочим, очень даже хорош собой», – съязвила я. Хотя я не была уверена, что нахожусь в его доме, но все равно он не должен был видеть меня такой…

Я быстро постаралась отогнать от себя мысли о Хорасе: «Сейчас не время мечтать о мальчиках на мотоциклах, пусть и очень сексуальных мальчиках. Так, Мартышка, прекрати!» Я мысленно отругала себя за эти мысли.

– Только ты, мотоцикл и учеба с начала сентября. Никаких парней! – сказала я своему отражению, руками пытаясь расчесать каштановые волосы.

Когда я, наконец, вышла из комнаты, моему взгляду открылся длинный коридор, ведущий к массивной лестнице. Мне нужно было найти ванную, чтобы хоть чуть-чуть привести себя в порядок и принять реальность происходящего.

«Раньше, Менсиа, ты никогда не просыпалась в доме у парня, которого знаешь от силы четыре дня. Новый уровень. Интересно, что с тобой сделает отец, когда узнает, где ты ночевала. Хотя ничего интересного. Все будет как обычно – громко и больно».

Я осторожно шла по коридору, отгоняя от себя плохие мысли. Мое внимание привлекла приоткрытая дверь. Я подошла чуть ближе и вдруг в зеркале ванной увидела отражение: Хорас, собственной персоной, с одним полотенцем на бедрах. Он пытался уложить свои мокрые волосы, капли падали прямо на его рельефный торс, оставляя прозрачные дорожки и стекая ниже к полотенцу. Дыхание перехватило. Я стояла там как вкопанная и смотрела на его накачанное стройное тело, которое заставляло мои щеки гореть. Я сглотнула образовавшийся в горле ком и постаралась сделать вдох. Хорас взялся за полотенце, собираясь снять его, но в этот момент наши взгляды встретились. Я мгновенно шмыгнула в дверь напротив и закрыла ее с внутренней стороны.

О, мне улыбнулась удача – это была ванная. Я оперлась руками на раковину и посмотрела в зеркало. Глаза сверкали, щеки пылали розовым румянцем, руки слегка дрожали, а сердце так и норовило выскочить из груди. Неужели все это время он видел то, как я пялилась на него с отвисшей челюстью? Боже, какой позор. Жар стыда окутал меня, и истерический смешок сорвался с губ. Не успев что-либо сделать, я вздрогнула от стука в дверь.

– Менсиа, ты там? – В его голосе слышалось веселье. Ему весело, а мне чертовски стыдно.

– Д-да, – чуть заикаясь от неожиданности, ответила я.

– Как закончишь, спускайся вниз, мы ждем тебя на завтрак.

Я промолчала. За дверью больше ничего не было слышно: видимо, он ушел. Я открыла кран, и шум холодной воды заглушил все вокруг. Как только мои вспотевшие руки почувствовали прохладу, я стала приходить в себя. Набрав в ладони воду, я умыла лицо, затем еще раз, освежая разум и заглушая чувства и эмоции после увиденного.

Спустившись по лестнице, я сразу попала на кухню. За столом уже сидел Хорас, а перед ним стояла тарелка с панкейками. Вокруг стола хлопотала женщина средних лет с милыми ямочками на щеках. Каждый раз, когда она смотрела на сына, на ее лице появлялась улыбка. Ее шикарные темные волосы были собраны в хвост, а через свободную домашнюю одежду все равно можно было различить ее женственную фигуру.

Я прошла к столу и села напротив Хораса. Он оторвал взгляд от тарелки и посмотрел на меня сверкающими глазами и с лукавой улыбкой. Мне сразу стало неловко. Он точно видел, как я пялилась на него. Я смущенно улыбнулась и сделала вид, что меня заинтересовала стоящая передо мной тарелка.

– Доброе утро, – поздоровалась я, и его мама повернулась на мой голос, оставив нарезку фруктов.

– Доброе утро. – Она ослепительно улыбнулась. – Я – миссис Кларк, но, пожалуйста, зови меня просто Агнесс.

Я кивнула и произнесла:

– Менсиа, приятно познакомиться.

– Мне тоже очень приятно. Угощайся, дорогая, панкейки еще горячие. Это клубничное варенье, а это – черничное. – Агнесс указывала на разные баночки, стоявшие на столе. – Что хочешь пить? Чай, кофе, сок? Говори, не стесняйся.

Меня умиляло ее гостеприимство и то, насколько искренне она принимала меня в их доме, заставляя чувствовать себя уютно. Этот уют я ощутила еще в тот момент, когда проснулась. Улыбка Агнесс будто освещала пространство наравне с солнечным светом, она очень напомнила мне мою маму, ведь она была такая же приветливая, улыбчивая, любящая и согревающая своей добротой. В груди кольнуло от воспоминаний, но сейчас грустить было не к месту. Видимо, я настолько долго молчала, что Хорас решил разрушить тишину:

– Мам, ну мы же договорились. Ты слишком ее смутила, – с мягким укором сказал он.

– Нет, нет, что ты, все хорошо, я просто не ожидала такого теплого приема, – ответила я, посмотрев в пол. – Просто мне казалось, что это не очень правильно – вот так ночью появляться у вас дома.

– Милая, не переживай, мы всегда рады гостям, особенно гостям Хораса. – Она подошла ко мне и положила руку на мое плечо.

– Мам! – Я прекрасно видела, что Хорас смущается, хоть и пытается этого не показывать.

– Я ничего такого не сказала. – Агнесс мягко погладила меня по волосам. – Ты, Менсиа, не обращай на него внимания, он всегда так смущается, когда я разговариваю с его симпатичными подругами. – Я посмотрела на Хораса, который в шутку закатил глаза и с отчаянием вздохнул. Это вызвало у меня смешок, который я еле смогла сдержать.

– Мам, выйди, пожалуйста. – Он умоляюще посмотрел на нее, но улыбка продолжила освещать его лицо.

– Вот всегда ты так! Такой упрямый, – уже обращаясь ко мне, сказала Агнесс и сделала вид, что забирает у Хораса тарелку.

– Еще какой, – поддакнула я, не удержавшись.

– Поухаживай хоть за гостьей, раз меня прогоняешь. Было приятно с тобой познакомиться, Менсиа. Надеюсь, ты не последний раз у нас. – Агнесс погладила меня по плечу и поспешила удалиться на второй этаж.

– Я тоже рада встрече. – Мой взгляд проводил чудесную женщину, и я повернулась к Хорасу.

– Американо, пожалуйста, – по-доброму издеваясь, попросила я.

Хорас слегка прищурился, вставая из-за стола и подходя к кофемашине. Он стоял ко мне спиной, а я не могла отвести от него глаз. Через свободно сидевшую на его теле майку виднелись линии огромной черной татуировки. Мне безумно хотелось рассмотреть ее поближе и узнать, что же она значит или зачем он ее набил. Наверное, он почувствовал мой изучающий взгляд и повернул голову, смотря на меня через плечо.

– Еще не нагляделась? – усмехнулся он.

– Гхм, извини. – Я чуть прочистила горло и взяла панкейк, чтобы занять рот и сделать вид, что не могу говорить. За одно утро произошло так много неловкостей, не хватало еще ляпнуть что-нибудь не то. Тогда предательский румянец точно не сойдет с моих щек.

Он повернулся ко мне лицом, опираясь руками на кухонную тумбу, и обвел меня изучающим взглядом.

– Сахар нужен? – Смущенная пристальным взглядом карих глаз, я даже сначала не поняла, о чем он говорит.

– Что? – с набитым ртом неразборчиво пробубнила я.

– Что? – со смешком переспросил он, и во мне тоже начал зарождаться смех, но смеяться с набитым ртом было бы не лучшей идеей. – В кофе сахар нужен?

Я молча показала ему два пальца и продолжила жевать очень вкусный панкейк.

Хорас вновь отвернулся и нажал несколько кнопок на кофемашине. Пока готовился кофе, парень подошел к столу и вернулся к завтраку. Давящая тишина длилась ровно полминуты, пока кофемашина не издала сигнал о готовности. Я хотела, чтобы Хорас поговорил со мной хоть о чем-то, но его тоже можно понять – от вкуснейших панкейков было невозможно оторваться. Парень встал и поставил передо мной кружку ароматного кофе.

– Спасибо, – тихо проговорила я.

Я сделала глоток и мое тело расслабилось, на душе сразу стало легче. С наслаждением прикрыла глаза и сделала еще несколько обжигающих глотков. Получив порцию бодрящего кофеина, я откинулась на спинку стула и хотела вернуться к еде, но мое внимание привлек Хорас, который что-то читал в телефоне, нахмурившись.

– Что-то случилось? – осторожно поинтересовалась я.

– Гонка в 22:00 на заброшенной трассе по дороге в Сан-Диего.

– Почему именно там? – В ответ он лишь пожал плечами.

Настроение Хораса сразу же изменилось. Он выглядел более серьезным и напряженным. Пока мы в тишине доедали завтрак, напряжение возрастало все сильнее.

– Ты обязательно выиграешь эту гонку, – сказала я, смотря прямо ему в глаза.

Он кивнул и посмотрел на меня с благодарностью, его плечи чуть расслабились и опустились. Хорас будто ждал от меня этих слов. Но сказала я их далеко не из вежливости, а потому что точно была уверена в том, что он утрет нос Дэниасу.