Текст книги "Мы – дети планеты Земля (историко-публицистические исследования)"

Нет сомнения, что в Гунн-Мухе (Гази-Кумухе) обитали как гунны, так и хазары, кладбище которых, отдельное от мусульманского, сохранилось до наших дней и называется Семирдарал, то есть «кладбище семирдерцев» – от названия одного из больших городов Хазарского каганата, который находился в Дагестане возле нынешнего аула Тарки.

Кумух – одно из крупнейших городищ, где до принятия ислама были магалы (кварталы) армян-огнепоклонников со жрецами-служителями культа Заратустры при храмах.

Были здесь кварталы жителей, исповедующих христианство, жили и идолопоклонники.

Городище это был основан задолго до Дербента. Славилось оно мастеровыми умельцами: оружейниками, медниками, ювелирами, гончарами, шорниками. Сюда съезжались купцы из разных стран.

Скотоводы пригоняли сюда с летних пастбищ отары овец, гурты крупного рогатого скота, табуны лошадей. Каждый шах магала (махла), управляющий районом (участком), подчинялся царю.

Старосты селений, расположенных вокруг городища, собирали дань верховному правителю, а при необходимости приводили вооружённых ополченцев. На свободных, отдалённых от Гунн-Муха землях в те времена могли селиться беженцы из Азербайджана, Армении и Грузии, искавшие убежища от преследователей и врагов. Об этом свидетельствуют сохранившиеся в народе предания и развалины поселений и крепостей.

Так, жители селения Кая, согласно преданию, пришли сюда из Армении. В основном это был торговый люд, доставлявший в страну лаков товары из Армении, Грузии, Азербайджана.

В VII веке нашей эры они, как и все лакцы, приняли ислам. А ещё раньше недалеко от Кая существовало селение, называемое Харал. Развалины его и часть оградительной стены ещё сохранились.

Так вот, жители Харала тоже были армянами, явившимися сюда со стадами овец. Харальцы сначала построили кошары для своих овец, потом поставили сакли.

Со временем на месте хутора вырос аул, обитатели которого жили обособленно, оградив своё селение стеной. По сохранившимся воспоминаниям, большая часть этого села исповедовала христианство. Харальцы пришли сюда после принятия христианства армянами.

Сохранилось предание, согласно которому жители аула Вихли Кулинского района переселились сюда, покинув родной аул Сюрги, находившийся в даргинских владениях. Что-то схожее с даргинцами они сохранили в быту и одеяниях.

Со временем вихлинцы утратили свой язык и стали частью лакской народности.

Народ этот отличается трудолюбием, весёлым нравом и удивительным остроумием. Занимаются вихлинцы, как и кулинцы, в основном скотоводством.

И что характерно – в кулинском диалекте лакского языка встречается много тюркских слов, перенятых у соседей рутульцев, которые помимо своего языка знали тюркский.

Среди народов, объединённых единым лакским языком, есть баркалцы. Аул Баркал расположен на границе лакских и даргинских земель. Баркалцы – прославленные на весь Дагестан гончары.

Старики рассказывали, что жители Баркала – пришлые, когда-то говорившие на своём языке, отличавшемся от лакского и даргинского. Но со временем, оказавшись под властью гази-кумухских ханов, переняли язык лакцев. А в своей одежде женщины что-то взяли от акушинок (даргинок).

Возможно, эти баркалцы когда-то откололись целым родовым союзом от балкарского племени (потомков булгар), незначительная часть которых после распада их царства осела на Северном Кавказе.

Миграция из закавказских стран, независимо от причины, чаще всего приводила переселенцев из Армении в горы лакцев, а из Грузии – к аварцам.

Даже в середине VIII века, когда персидский шах Надир после грабительских походов на Индию и Среднюю Азию вторгся в Закавказье и стал чинить произвол, наиболее состоятельные армяне, нагрузив на лошадей и мулов свои богатства, спешили укрыться в горах, на лакской земле.

Явившись к гази-кумухскому хану с дарами и заручившись покровительством местного владыки, они осели.

Со временем, живя среди мусульман суннитского толка, не признававших шиитов Персии, армяне обращались в ислам, обучались лакскому языку, перенимали нравы, обычаи, становились лакцами.

Потомки тех армян – Саркисовы (Саркисянцы), Егизаровы (Егизарянцы), Шахназаровы (Шахназаряны) и другие, живущие в наши дни, – относятся к мусульманам и называются лакцами.

Лакцы селились у Большой дороги, в местах, где широкие горные плато создавали территориальные удобства для всяких контактов с разными народами, входившими в состав их владений, по сути «интернациональных».

Кроме того, лучшие экономические условия, высокая общая культура порождали миролюбие и веротерпимость. Всё это ложилось в основу факторов, способствующих объединению, а также укоренению единого языка.

На юго-востоке, выше лакцев, за хребтом Турчидага жили аварцы. Этот район тянется полосой, начиная от северных плоскогорий, граничащих с Чечнёй, до отрогов Станового Кавказского хребта, откуда берут начало перевальные пути в сторону Грузии.

Основная часть высокогорной Аварии – это тесные, причудливые скопления вздыбленных гор и скал, с мрачными ущельями, бездонными пропастями, узкими каньонами, в глубинах которых неистовствуют ревущие, стремительные, бурные потоки вспененных вод, нагоняя суеверный страх на глядящего вниз.

Серпантины дорог, то вьющиеся вдоль рек по узким каменистым берегам, то змеящиеся по горным склонам, местами могут поднять на высоты, окутанные клубящейся белой пеленой кучевых облаков, где синь неба кажется прозрачной, а воздух, охмеляя, кружит голову. Еде открывается взору величественная панорама зелёных хребтов, чередующихся с голыми скалами, а над ними, в царственном величии, в белых саванах, в вечном покое, в первозданной тишине застыли неприступные вершины.

В царстве этого мирного хаоса и торжественного покоя, в серых скопищах саклей, прилепленных к склонам гор или срезам скал, теплится жизнь людей, сильных духом, борющихся за своё выживание и не ропщущих на судьбу за то, что обделила их многими благами земной жизни.

Остановимся на самых высокогорных, самых прекрасных районах Аварии, граничащих с Грузией.

Здесь из-под вечных снегов и ледников Главного Кавказского хребта струятся прозрачные, как слёзы, ручейки, резвящиеся на белокаменных прогибах склонов и сливающиеся в безудержные потоки. В узких щелях они с рёвом разбиваются вдребезги, ударяясь о стены и препятствия на пути. Склоны здешних гор, обласканные солнцем, орашаемые влагой, богаты девственными лесами, где водится всякий зверь. Альпийские луга, покрытые сочным разнотравьем, дают возможность для выпаса домашнего скота и заготовки кормов на зиму.

Жизнь в здешних аулах не подчинена природным законам, люди не «впадают в спячку» даже в суровые зимы, когда снежные бураны и метели завывают над саклями, словно стаи голодных волков, а снежные лавины отрезают дороги не только к внешнему миру, но даже от аула к аулу.

Описанное высокогорье Аварии разделено на районы. Цумадинский район – центральный, к которому относятся аулы Хуштада, Конода и Тлондода. Тут живут багулалы. В Эчеди и Тинди живут тиндинцы. Последний расположен у массива, покрытого ледниками, люди и летом не снимают овчинные шубы. В аулах Агвали и Цумада – чамалинцы.

Тляратинский – самый высокогорный район, который полгода бывает отрезан от внешнего мира, – граничит с Грузией. Относящиеся к этому району селения – Кособ, Анцух, Бежуда – больше других обогреваются южным солнцем.

Хваршины и дидойцы, как и другие народности, проживающие в Цумадинском и Тляратинском районах, говорят на разных языках и потому в прежние времена почти не общались друг с другом, тогда как с Грузией, находящимися по ту сторону хребта, дружили и торговали.

Аварцы брали в жёны грузинок, грузины – аварок, они роднились таким образом, изучая грузинский язык. Условия жизни порождали тенденцию к консолидации.

Некоторые аварские племена спускались в обласканные солнцем долины Грузии и поселялись там. Так, над Кахети до наших дней существовал аул аварцев Хажал-Хушт.

Жители аула Пунта хранят предание о грузинском происхождении дидойцев и о том, что само название произошло от имени грузинского князя Дидо, жестокий гнёт которого люди не вынесли и бежали в горы «леков» (так называли грузины всех дагестанцев).

Поселились дидойцы на свободной земле, где построили свои жилища и живут поныне, приняв ислам и числясь в аварской группе народов.

Теперь давайте спустимся ниже, к центру Аварии, в резиденцию её бывших владык – древний Хунзах.

Во времена гуннов на Кавказе и в Дагестане Хунзах считался своего рода военным форпостом в центре гор.

Если взглянуть на это древнее поселение с позиции полководца, Хунзах соответствует максимуму военных требований.

Расположен он на самом обширном в Дагестане высокогорном плато. Почти все стороны селения обращены к глубоким пропастям и обрывам. Их отвесные стены и крутые склоны сделали недоступной для человека усечённую вершину образованную слиянием нескольких горных массивов.

Дорога к Хунзаху одна. Она ведёт вверх через узкий, каменистый сорокакилометровый проход, по однообразным голым ущельям.

Лишь достигнув светлого, зелёного простора на высоте усечённых гор, можно вздохнуть с облегчением. Здесь утопают в садах сакли хунзахцев, над которыми суровым стражем возвышается старая Хунзахская крепость. Эта центральная, высокогорная часть Аварии, так же как территории, населённые лакцами и лезгинами, входила в состав древнего царства Кавказской Албании.

Хунзахская община (хунз – общество) состояла из многих селений, расположенных на прилегающих к Хунзаху территориях: Гоцатль, Ках, Тукита, Амишта и другие.

Центром «общины» был Хунзах, который часто именовали городом – «шагьар» (от перс, шагьр). Селения вокруг Хунзахской общины были основаны переселенцами из Хунзаха, свободными горцами, ранее переселившимися из западных высокогорных мест, а также княжескими рабами грузинского, армянского, азербайджанского, персидского и других происхождений, получивших вольную.

Хунзах состоял из пяти кварталов (авал): Самилах, Тлярах, Хорих, Шотота, Шулатлута. Квартал Самилах, по преданиям, возник ещё в эпоху исламизации. Там найдены грузинские и арабские надписи XI–XII веков.

Квартал Шалатлута расположен на возвышении, где находилось укреплённое владение правителей Аварии. Жители Шалатлуты – представители правящего нуцальского рода и рабов (лагъ), которые служили управляющими и охраной дворца. Они занимались преимущественно службой хану, хунзахской сельской общине, а также ханской родне и отдельным наиболее влиятельным, богатым и видным людям из числа свободных крестьян-общинников.

Они были телохранителями ханов и знатных лиц, их осведомителями, сельскими глашатаями, пастухами.

Те же из них, кто получал вольную, оставались под покровительством своих прежних хозяев, нередко становились их батраками-казаками (хъазахъ; мн. ч. хъузхъул – от тюркск. kazak «свободный, независимый человек, искатель приключений, бродяга».).

Эта часть хунзахцев в силу своего по большей части закавказского происхождения выделялась нередко смуглой кожей, чёрными волосами, тонкими чертами лица.

В Хунзах – столицу ханства – переселялись многие богатые, влиятельные семьи, имеющие иранское происхождение, представители закавказской христианской элиты домонгольского времени. Так, предки хунзахцев Шалаповых – выходцы из хебдалальского селения Ахалчи. По преданиям, предки Маджаровых – из золотоордынского города Маджары, располагавшегося в XIII–XV веках на реке Кума в районе нынешнего города Будённовска Ставропольского края. В XIX веке в Хунзах переселились Чулановы, имевшие гази-кумухское происхождение корейшиты из селения Гонода. А также армяне, грузины, азербайджанцы, персы.

Называли Аварию и царством Серир. Если можно назвать «царём» аварцев Сахиб-ас-Серир – приближённого персидского шаха Иездегерда, который бежал под натиском арабских завоевателей, чтобы укрыться в дагестанских горах, выслав вперёд с доверенным лицом свою казну и золотой трон.

Шах Иездегерд был убит в пути. Серир, случайно завладев троном и казной, избрал неприступный Хунзах в качестве безопасного укрытия. Разбогатевший таким образом перс объявил себя царём.

До арабов история Аварии также, как и история других уделов местных владык, почти не освещалась. Можно судить только по арабским источникам, не исключая, конечно, памятников древней культуры, о национальном колорите, специфике жизни и быта отдельных народностей и племён Дагестана.

Народ Серира – христиане (аварцы), принявшие веру урусов в X веке.

По другой версии, в IX веке хунзахцы приняли христианство от армян. Аргументом в пользу такого предположения является то, что такое фундаментальное понятие, как «крест», передаётся в аварском языке словом армянского происхождения «хъанч».

Описывают ревностного сторонника христианства аварского владыки Сураката, который с оружием в руках встретил арабских завоевателей и был убит. Правителем Аварии был назначен поборник ислама Амир-Ахмад. Сын Сураката бежал в Тушетию со своим отрядом. Там он, умножив свои силы за счет тушинцев, вторгся в родную Аварию, внезапно напал на гарнизон арабов, расположенный в Хунзахе, и убил Амир-Ахмада. Но в конце концов с помощью войск известного арабского полководца Муслимы аварцы были покорены и обращены в мусульманство.

Когда ослаб могущественный Арабский халифат и от него стали отпадать далёкие провинции, в Аварии снова появились независимые властители – нуцалы. Это название некоторые учёные считают производным грузинского слова «нацвали», что в переводе означает «наместник», «староста». Это вполне вероятно, потому что у Аварии были давние и тесные контакты с Грузией. Другие историки титул «нуцал» связывают с аварским словом «нусго», что означает «сотник».

С утверждением владычества независимых феодалов в Аварии начали возникать междоусобицы. Аварские нуцалы, после нашествия монголов присвоившие себе титул ханов, требовали не только подчинения впавших в зависимость аварцев, но и выплаты ежегодной дани. Существовали на территории Аварии и независимые, так называемые «вольные» общества, управляемые избранными старейшинами аулов, которые составляли союзы, способные противостоять всякому, претендующему на власть над ними.

Глядя на независимую и лучшую в экономическом, культурном и психологическом отношении жизнь соседних, «вольных» соплеменников, зависимые от феодалов аварцы роптали. Их недовольство выражалось в открытом сопротивлении, перераставшем в мятежи и восстания против гнёта местных владык. Непокорством хунзахскомухану прославился аул Гидатль, предводитель повстанцев которого, герой Хочбар, был заманен ханом в Хунзах и сожжён на костре.

Героически противились власти хунзахских ханов талантливые, прославившиеся на весь мир своими мастерами-чеканщиками унцукульцы и жители других аварских аулов.

Но ненасытные взоры ханов не останавливались на том, что добывалось изнурительным трудом зависимых крестьян-земледельцев и скотоводов. Нуцала манили тучные стада, выносливые кони и прочие богатства сопредельных грузинских поселений, а также рослые, статные молодые люди и стройные, гибкие, как чинары, красавицы, которых можно было выгодно продать на невольничьих рынках.

С наступлением тепла, когда Анцухо-Капучинский перевал, ведущий в Грузию, не грозил снежными буранами, аварские нуцал-ханы бросали клич своим нукерам и слали гонцов, требуя выделения воинов от каждого из джамаатов подвластных аулов для похода в Грузию.

Неожиданное, внезапное нападение на ближние богатые кахетинские селения обеспечивало успех. С большой добычей, взятой разбоем, со стадами скота и сотнями пленных, связанных бечевой, с победными песнями возвращались аварцы во главе с ханом в свои аулы.

Можно себе представить, сколько грузинских сынов и дочерей было продано в неволю скупщиками «живого товара» и вывезено в разные страны, если вокруг самого Хунзаха было более десятка аулов, населённых грузинами.

Даже когда они обратились в ислам, изучили аварский язык, позабыв свой, стали называться аварцами, их продолжали считать «личной собственностью» аварских ханов.

Изложенное выше, имевшее место в высокогорной Аварии, вело к разобщённости, стремлению к обособленности племён, входивших в состав аварской группы народов.

Кумыки – одна из народностей Дагестана. Начать повествование о кумыках стоит с краткого экскурса в историю, который поможет разобраться в истории этого народа и эпохальной специфике его далёких предков.

Азия… На юге её омывают волны Индийского океана, на востоке у её побережий шумят воды океана Тихого. Вокруг Аральского моря расстилаются Туранская и Сибирская низменности, ограждённые широкими цепями гор. Просторы Европы также необозримы, они ограничены северными и южными морями, и Атлантическим океаном. Эта часть света отгорожена от Азии хребтами Уральских и Кавказских гор.

Испокон веков с морских побережий, берегов рек, из степных просторов Северо-Западной Азии и Восточной Европы непрерывным потоком двигались воинствующие народы под предводительством жадных до наживы и славы воевод.

Вели свои бесчисленные стада и вожди кочевых племён скотоводов, они искали зимовья и надёжные пастбища.

Под скрип двухколёсных арб медленно двигались купеческие караваны.

Нарушали ночную дремоту степей глухим, дробным топотом конских копыт шайки разбойников, собранных из беглых каторжников, кайлы (проводники) и не желавшие покориться племенным и родовым устоям бунтари.

Всех их «река жизни» несла с северо-запада на юго-восток и обратно. А на рубеже двух этих миров, словно гигантская крепость, преграждающая путь, стоял овеянный легендами Кавказ.

Первым древним городищем кумыков были сохранившиеся до наших времён Тарки. Расположено это поселение на возвышающимся над Каспием плато Тарки-Тау, в центре обрывистой гряды голых гор, под которыми стелется узкая полоса равнины, тянущаяся вдоль песчаного берега моря.

Тарки – типичный горный аул, лежащий над одним из узких мест знаменитого Дербентского прохода. Глинобитные сакли с плоскими крышами словно зажаты между морем и горами.

Городище Тарки с древних времён было известно как столица шамхалов Тарковских – правителей Дагестана. Титул «шамхал» происходит от сочетания двух персидских слов: «шах» (монарх) и «магал» (баалы) – район, провинция, квартал. Так что утверждение некоторых историков, что шамхальство Тарковское было основано арабами в VIII веке, нельзя считать верным.

Потомки половцев проникли в Дагестан задолго до возникновения Арабского халифата и прихода последователей ислама на Кавказ. Титул арабских правителей – «халиф», тюркских – «пача» (пачалык), турецких – «султан», монгольских – «хан».

Со времён возникновения шамхальства Тарковского, лежащего на середине северного пути к древнему Дербенту, основным языком общения в Дагестане был кумыкский. Кумыки свободно общались с турками, ногайцами, балкарцами, карачаевцами, татарами Поволжья, Камы, народами Средней Азии, Казахстана, Киргизии.

Поскольку через Дагестан лежали крупные торговые пути, кумыкский народ раньше всех приобщился к культуре народов Закавказья, Передней Азии и Восточной Европы. Поэтому он веротерпим, миролюбив, гостеприимен. Как и в любом обществе, среди кумыков встречаются разные люди.

По натуре кумыки свободолюбивы, веселы, любят музыку, песни и отличаются бережным отношением к традициям. Удаль их воинов безгранична и зиждется на чувстве собственного достоинства и чести. Шамхалы первыми из знати Дагестана начали отношения с Русским государством. Ещё в XVI веке шамхал Тарковский присягнул в верности России.

В своё время Пётр I, обратив внимание на Каспийское море как удобный торговый путь на Восток, приказал астраханскому воеводе Мусину-Пушкину завести торговые отношения с шамхалом Тарковским. Когда таковые были налажены, Пётр Великий решил лично возглавить так называемый «персидский поход» к северным берегам Каспия.

В это время на Кавказе было неспокойно: султанская Турция и шахский Иран схлестнулись, утверждая свой диктат на Кавказе.

27 июля 1722 года великий основатель града на Неве двинулся по водному пути к Астрахани. Флотилия причалила к берегу удобной бухты вблизи Астраханского залива. Здесь Пётр вместе со свитой стал ждать кавалерию, которая двигалась по суше. Когда конница подошла, войско, во главе с Петром, двинулось к Дербентскому проходу.

Шамхал Тарковский Адиль-Гирей был извещён гонцами, направленными из кумыкских селений, о появлении русских войск в его северных владениях.

Навстречу царю Русской державы шамхал выслал отряд своих атлы (конников) с белым флагом и «оркестром», состоящим из двух музыкантов – барабанщика и зурнача. Приветственными выстрелами в воздух встретили уздени-посланцы высокого кунака с приближёнными и воинством. Несколько дней гостил Пётр I во дворце Тарковского шамхала.

Правитель Дербента тоже был извещён о предстоящем визите русского пачи (царя). Торжественную встречу непрошеному гостю не организовал, но приказал блюстителю правопорядка Дербента вручить паче вилаета гяуров (страны неверных) ключи от северных ворот города. Убедившись в том, что визит Петра не грозит его личному благополучию и спокойствию подвластных, он тоже старался оказывать ему знаки внимания.

Вторым городом, появившимся на земле кумыков, был Темир-Хан-Шура (ныне Буйнакск).

Большинство историков-краеведов склонно полагать, что город этот возник на месте стоянки среднеазиатского покорителя миров Тамерлана (хромого Тимура) в середине XIV века. Место это во многих отношениях было удобным для расположения лагеря. Представляет оно собой обширный котлован, окружённый со всех сторон лесистыми горами и холмами, с бьющими из земли родниками, зелёными лугами в окрестностях и сетью пересекающихся дорог и троп, ведущих с северных степных и прикаспийских регионов в глубь высокогорного Дагестана.

С низин к Шуре (так коротко называли город) вели две основные дороги. Одна – короткая – от бывшего шамхальства Тарковского через крутой каменистый перевал Атлы-Боюн. Вторая – кружная – через солончаковые равнины и холмы, где позже были проложены железная дорога и шоссе. Вдоль этих путей и на возвышенностях вокруг Шуринского котлована было много кумыкских селений, окружённых фруктовыми садами и пашнями.

В былые времена, когда в вооружённых силах царств, княжеств и феодальных владений не существовало интендантств, ведающих хозяйственным обеспечением войск, каждый воин обязан был сам позаботиться о питании. Иногда этим занимались командиры войсковых подразделений. Вслед за передвигавшимися военными частями следовали маркитанты, которые продавали еду, а для христиан и спиртные напитки.

На привалах вблизи поселений пополнить запасы можно было у местных жителей. И в этом отношении Темир-Хан-Шуринское урочище было весьма удобным, поскольку некоторые аулы располагались всего лишь на расстоянии нескольких вёрст от Шуры. Местные жители сразу же спешили со своими продуктами к местам стихийно возникающих базаров. Наверное, поэтому с самого начала Кавказской войны это удобное во всех отношениях место приглянулось в качестве стратегического пункта и командованию русских войск, начавших проникать в глубь гор.

В 1832 году кумыкское селение Темир-Хан-Шура, возникшее на месте стоянки основных сил Тамерлана, было использовано для стоянки войск полковником Клюки фон Клюгенау.

На северо-западной возвышенности, обращённой к долине реки Шура-Озень неприступной отвесной стеной, Клюгенау построил батарею.

Жители окрестных кумыкских селений, в особенности Халимбек-аула и Кафыр-Кумуха, где правили уздени из рода шамхала Тарковского, сохранявшего нейтралитет в этой войне, сразу же наладили мирные отношения с русскими войсками.

Клюки фон Клюгенау немедленно приступил к возведению на пологой возвышенности юго-восточной окраины Шуры укрепления.

Ниже этой окраины пролегала веками протоптанная и укатанная дорога, ведущая из северных степных просторов Прикаспия к даргинским, аварским и лакским селениям, расположенным в центре поднебесных гор Дагестана. На пологих склонах выше укрепления Клюгенау были построены Южные казармы с конюшнями, складами, тренировочным полем. Затем такие же казармы появились на северных склонах холмов и обрывистой горы, обращённой в просторную долину реки Шура-Озень.

Со временем селение Темир-Хан-Шура стало штаб-квартирой Кюринского и Апшеронского полков. С ростом численности гарнизона стали появляться новые казармы с хозяйственными постройками, столовыми, баней, складскими помещениями, домами для высших чинов и обслуги.

Естественно, вокруг и около слободы, словно грибы, стали расти кварталы кустарей-ремесленников, лавочников, духанщиков, которые обеспечивали хмельным и напитками офицерство. Со временем Шура превратилась в губернский город – Темир-Хан-Шуру, с украшенным колоннами домом губернатора в районе северо-западных казарм. Фасад был обращён к красивой церкви, стоящей посередине центральной улицы города. Позже в Темир-Хан-Шуру из древнего городища Тарки была перенесена и резиденция князей Тарковских.

Из кумыков вышло немало военных чинов, служивших в основном в кавалерийских частях империи, а также деятелей литературы, искусства. Некоторые представители кумыкских знатных родов, окончившие высшие учебные заведения в Петербурге, служили в личном конвое государя императора Александра I. Потомственные военные из родов Тарковских, Аджиевых и других именитых кумыкских узденей активно проявили себя на полях сражений за Великую Россию.

Порт-Петровск – ныне столица Дагестана Махачкала. Это современный город, на пять тысячелетий моложе Дербента. Раскинулся он на узкой полосе равнины между песчаным берегом седого Каспия и грядой обрывистых Таркинских гор.

Когда-то буйные волны моря с неистовым грохотом бились у подножий этих гор, но потом вода отступила, открыв прямой проход из астраханских ковыльных, ногайских и калмыцких степей, Ставрополья, Кубани, Дона, Волги к цветущим оазисам Закавказья.

Искусный мореход Пётр I по достоинству оценил короткий водный путь по Волге к Каспийским берегам Ирана и нагорьям Турции. Это он, лелея мечту о расширении пределов своей империи, учёл стратегическое значение северных прибрежий Каспия, прибыл лично, осмотрел берег моря и заложил в гавани с удобным причалом первый камень морского порта.

Это место показалось Петру весьма удобным ещё и потому, что рядом пролегал караванный путь, по которому пёстрым потоком двигались гружёные караваны верблюдов, вереницы лошадей с большими перемётными сумами (хурджинами), двухколёсные арбы с бычьими упряжками и пешие путники, спешившие в стороны Тарков и Дербента, славившихся богатыми базарами.

Так под Тарками на каспийском берегу сначала появились портовые сооружения, а затем над синей гладью Каспия засуетились парусники и юркие струги волжских речников.

И зря некоторые местные жители, обуреваемые слепым чувством национального превосходства, пытались стереть следы истории петровского похода, утверждая, что жестокий самодержец России во время своего пребывания в Дагестане сжигал аулы, истреблял ни в чём не повинных мирных жителей – стариков, женщин, детей. Неправда это.

Пётр I пришёл на Кавказ с миром и с миром ушёл. А поджоги целых аулов с истреблением жителей имели место в начале Кавказской войны, в особенности когда наместником и командующим вооружёнными силами на Кавказе был назначен генерал Ермолов – человек жестокий и беспощадный не только по отношению к иноверцам, но и к собственным солдатам.

Позднее, в 1844 году, когда экспансия российского самодержавия на Кавказ и, в частности, претензии на Дагестан стали носить открытый характер, на плато холма Анджи-Арка, возвышавшегося над дорогой и портом, появилось внушительное укрепление. В его состав входили солдатские казармы, дома офицеров, складские помещения для боеприпасов и снаряжения, конюшни с сеновалами, кухни, бани, лазарет – всё необходимое для войска.

Южнее и ниже холма Анджи-Арка появились кварталы «мирных горцев»: торгового люда, содержателей харчевен, маркитантов, привыкших следовать за войсками с бочонками и кувшинами хмельного, отпускаемого в розлив. Появилась и церковь. Не замедлили переселиться поближе к подножию Тарки-Тау и кумыки из окрестных селений. Тем более что у обитателей крепости и слободы всегда был спрос на молочные продукты, румяные чуреки (лаваши), фрукты и овощи от трудолюбивых кумыков.

С 1857 года это поселение вместе с гаванью и железнодорожной станцией, построенной рядом с портом, стало называться Порт-Петровском – в честь Петра Великого. Однако местные жители – не только кумыки, но и население высокогорных аулов – и сегодня, по старой привычке, называют его городом Анджи.

Ещё до революции город разросся. Вместо приземистых строений первопоселенцев состоятельные торговцы, промышленники и чиновники стали возводить кварталы одно–  и двухэтажных кирпичных особняков с магазинами, различными лавками, ремесленными мастерскими, ресторациями и увеселительными заведениями. На юго-восточной окраине города, ближе к рыбацким лабазам, появились бондарный и гвоздильный заводы с цехом стальных канатов. К концу XIX века здесь уже действовали бязевая фабрика «Каспийская мануфактура», типография и театр.

С установлением советской власти столица новой республики была перенесена из Темир-Хан-Шуры в Порт-Петровск и сам город переименован в честь революционера – социалиста Махача Дахадаева.

За годы советской власти бывший Порт-Петровск превратился в крупный промышленный и административный центр республики, в котором дружно живут люди разных национальностей.

Будем надеяться, что мудрые, миролюбивые аксакалы этой замечательной страны сумеют привить своим детям и внукам традиционную склонность к веротерпимости и дружелюбию.