Текст книги "Чудеса на магической неделе"

Марианна Цветкова
Чудеса на магической неделе

© Цветкова М. А., 2015

© Издательский Дом «Литера», 2015

* * *

Глава 1. Встреча с Василисой

Солнце палило немилосердно. Воздух был таким горячим, что мухи, казалось, вот-вот сварятся в нём, как в супе. Громко стрекотали кузнечики, порхали разноцветные бабочки, нескладным хором пели птицы. Лес разомлел от полуденной жары и за дремал, но вдруг…

Затрещали сучья, зашуршала трава, и из лесной чащи на поляну выбежало небольшое существо, покрытое пушистой бежевой шерстью. Худенькое тельце лесной бяки (а это, без сомнения, была бяка), дрожало от радости и ожидания чего-то необыкновенного, таинственного и прекрасного. «Наконец-то, – мысленно повторяла бяка, – вот и настал этот день. Целый год я его ждала, и вот он наступил!»

– Ёх-хо! Ну и повеселюсь я сегодня! – бяка расхохоталась, потирая розовые ладони. Длинный тонкий хвост закрутился быстро-быстро, словно зажил своей собственной жизнью.

Настроение у бяки Али было отличное – ещё бы, никому не охота кукситься в праздник Солнцестояния,[1]1
  Значения слов, выделенных курсивом, приводятся в колдословарике в конце книги.


[Закрыть] в этот великий день для каждого лесного существа. Отмечают его всего лишь раз в год, в конце июня, зато ждут целых двенадцать месяцев.

Аля мечтательно заулыбалась, вспоминая, как она веселилась на прошлогоднем празднике со своими друзьями – ухарем Вилли и бякой Василисой. Тогда на Большой поляне, перед пещерой Верховной бяки – царицы Бякандии – были накрыты столы; лесного народу собралось видимо-невидимо, и малиновый сироп лился рекой… Они танцевали и объедались вкуснятиной, потом снова танцевали, а потом смотрели на колдобой. По лесу ходили слухи, что в этом году тоже будет чемпионат по колдобою. И Аля готова была отдать всё на свете, даже своё любимое ожерелье из волчьих ягод, только бы посмотреть на бой настоящих волшебников – злыдней с Чёрных Холмов.

Бяка так размечталась, что даже начала посасывать кисточку на своём хвосте, хотя Вилли тысячу раз пытался отучить её от этой дурной привычки. «Даже не верится, что уже послезавтра начнётся магическая неделя, – думала бяка, – полёты, заплывы, разные конкурсы… Игры, призы, малиновый сироп, а главное – колдовство, колдовство и колдовство… Да, интересное предстоит времечко! Злыдни за весь год не показывают нам, простым лесным существам, столько колдовских фокусов, как на этой неделе».

Вспомнив про злыдней, Аля подняла голову и с опаской оглядела контуры Чёрных Холмов, нависших над вершинами деревьев. «Странно, – удивилась бяка, – тишина и покой. Уснули они там, что ли? Холмы как будто вымерли, хотя злыдням сейчас наверняка не до отдыха – готовятся к празднику».

Вот уже целый месяц лесные существа наблюдали на Холмах по ночам яркие вспышки, и никто не сомневался в том, что это обыкновенный колдовской огонь – очевидно, злыдни испытывали новые заклинания, а может, создавали какие-нибудь удивительные колдовещи. Впрочем, бояться злыдней не стоило: эти жуткие на вид безволосые существа хоть и были великими магами, но никогда не делали обитателям леса ничего плохого, а некоторых, например, Верховную бяку, царицу Бякандии, даже обучили своему искусству. Без злыдней и их колдовских штучек не состоялось бы ни одного праздника, а жизнь в лесу стала бы серой и однообразной.

Солнце слепило глаза. Аля прищурилась и увидела, как высоко в ярком голубом небе появилась чёрная точка. Точка росла, росла и росла и, наконец, превратилась в большую чёрную птицу по имени Великое Каркало. Покружив над верхушками сосен под пристальными взорами лесных жителей, птица торжественно сообщила точное время: «Карр! Карр!», – и тут же скрылась из виду.

«Ну вот, всего лишь два часа дня, – подумала Аля. – Ровно два, потому что наше Каркало никогда не спешит и не отстает, не то, что часы у людей. Значит, времени до начала праздника ещё навалом. Успею немного пошалить, а потом побегу к Вилли. Пообедаем, дождёмся Василису (она, наверняка, опоздает, она всегда опаздывает, я же её знаю как облупленную!) и отправимся на праздник все вместе».

– Ёх-хо! Хорошо, когда есть верные друзья! – воскликнула бяка. – С ними гораздо веселее.

Вилли – отличный парень, хоть и ухарь, а бяка Василиса ей вообще как сестра. Сегодня на празднике они станцуют с Васькой бяк-бяк – самый модный танец в Бякандии в этом сезоне. Жаль, что Вилли танцевать не умеет – он страшно неповоротливый, как все ухари. Зато они с Васькой танцуют так, что существа смотрят на них с разинутыми ртами.

Вспоминая движения модного танца, Аля зашагала по поляне. «Сначала налево три приставных шага. Или четыре? Правая лапа – вперёд. Хвост наверх – трубой. Потом пошевелить ушами по часовой стрелке и сделать шаг назад. Неплохо получается, – бормотала бяка. – Теперь надо задрать вверх голову и что есть сил крикнуть: „Бяк-бяк!“».

Аля подняла голову и уже открыла рот, чтобы крикнуть, но слова как будто застряли у неё в горле. Бяка увидела, что на неё с неба, подобно орлу, пикирует гигантский комар – самый страшный хищник в лесу по имени упырь Альбинос. Белоснежные крылья комара были распростёрты, налитые кровью глаза выпучены, а длинное острое жало нацелено ей прямо в лоб. Комар был огромным: раза в два больше самой бяки. У Али от ужаса перехватило дыхание, она бросилась бежать. Единственное спасение для неё сейчас – спрятаться в лесу, Альбинос ведь не сможет охотиться в непроходимой чаще.

Бяка в три прыжка пересекла поляну, юркнула в лес и спряталась в густом малиннике, но упрямый Альбинос не отставал. Послышалось гудение, чем-то напоминавшее отдалённый рёв самолета. Бяка прижалась спиной к колючим веткам и зажмурилась. – Только бы не сегодня, только бы не сегодня, – твердила она. – Только не перед праздником. Пускай бы он укусил меня в любой другой день, ну вот завтра, например, или послезавтра, а лучше через неделю. В общем, когда праздник закончится».

Неожиданно гудение стихло. Бяка приоткрыла один глаз и замерла от ужаса: острое как игла жало тянулось к ней от самой тропы сквозь кусты малины. Оно всё приближалось, пока не застряло среди ветвей возле самого её носа. На острие появилась прозрачная капля и упала на землю, бяка еле успела отдёрнуть лапу. А на том месте, где капля соприкоснулась с землёй, трава пожухла и стала багряно-красной. Аля с облегчением вздохнула: кажется, опасность миновала, вряд ли упырь попытается укусить её ещё раз.

Огромный голодный комар что-то прогудел с досадой, взмахнул крыльями и улетел, чтобы продолжить охоту в другом месте. Все в лесу знали, что упырь Альбинос питается энергией существ – высасывает из них жизненную силу и бросает на произвол судьбы. Несчастная жертва могла проваляться без сознания целый месяц. Когда же на упыря жаловались Верховной, та только посмеивалась – этот опасный хищник помогал ей в тёмных делах, и царица Бякандии на многое закрывала глаза.

Дрожа от страха и задыхаясь, бяка стала выбираться из малинника на тропу. «Безобразие, в этом лесу не расслабиться ни на минуту, – возмущённо бормотала бяка. – Только размечтаешься, как… бац! Тут же на тебя какая-нибудь гадость с неба свалится…»

От сильного толчка Алю отшвырнуло в сторону. Через мгновение она очнулась, но уже сидя на тропе. А перед ней руки в боки стояла её подруга Васька собственной персоной. Рыжая, лохматая, толстая и слегка смущённая, что было очень подозрительно.

– Васька!!! – радостно закричала Аля. – А классно мы с тобой столкнулись! Ты меня чуть не раздавила своей тушей! Что это ты тут носишься как сумасшедшая? Ты видела Альбиноса?

– Н-н-да… – уклончиво пробормотала Василиса и отвела взгляд. В спутанной шерсти торчали шарики репейника. Вдруг Василиса поджала хвост и засеменила прочь.

– Эй, ты куда? – почуяв неладное, Аля быстро вскочила на ноги и преградила Ваське дорогу. – Ты куда так торопишься? Вилли совсем в другой стороне живёт. Мы же вместе на праздник собирались, как в прошлом году! Ты что, забыла?

Василиса подняла на Алю слегка косящие бегающие глазки и решительно произнесла:

– Я не пойду с вами на праздник.

Аля изумлённо уставилась на подругу.

– Как это не пойдёшь? Почему?

– Потому, что не хочу. Видишь ли, Аля, – продолжала Васька, гнусаво растягивая слова, – бывают в жизни такие моменты, когда вдруг собрался куда-то, например, на праздник, а потом взял да и разобрался. Собрался – разобрался, собрался – разобрался…

– Я тебе покажу собрался – разобрался! – завопила Аля, потрясая кулаками. – С кем же я буду танцевать бяк-бяк? А как же наша дружба, наши мечты?

Васька усмехнулась и нагло выставила вперёд мохнатую лапу.

– Послушай, Аля, ты давно в зеркало смотрелась? Знаешь, какая ты стала худая? Между прочим, да будет тебе известно, бяки толстеют не от еды, а от подлостей и хулиганства. Вот хоть на меня посмотри!

И Васька с гордостью похлопала себя по упитанным бокам.

– Мой тебе совет, Аля, – сказала она важно, – возьмись за ум. Будешь добренькой – скоро от тебя кожа да кости останутся. Ну ладно, некогда мне тут с тобой… Я очень спешу. Меня уже заждались на Большом Совете.

И Васька исчезла в зарослях. Некоторое время вдали ещё хрустели ветки, а потом всё стихло.

– Не ври! – опомнилась Аля. – Да кто тебя пустит на Большой Совет!? – закричала она вдогонку.

Совершенно расстроенная, бяка побрела прочь.

В лесу было гораздо прохладнее, чем на поляне, и звуки из чащи доносились совсем другие: жужжали мухи, поскрипывали стволы деревьев, где-то поблизости журчал ручей. Аля тяжело вздохнула и внезапно ощутила страшную усталость – ещё бы, не каждый день нападает Альбинос и предаёт лучшая подруга. Но испортить бяке настроение не так-то просто. Дойдя до ручья, Аля присела на корточки так, что острые коленки оказались выше её всклокоченной головы, зачерпнула ладонями прохладную воду и с любопытством уставилась на своё отражение.

Всё как обычно – пушистая бежевая шерсть, крупные треугольные уши. В тени густой листвы рассмотреть цвет глаз было невозможно, но Вилли говорил, что они цвета молодых сосновых иголок, к тому же очень хитрые. Из-за спины показался длинный гибкий хвост с кисточкой на конце.

– Может, я и похудела, – решительно сказала Аля. – Зато не предаю друзей. Но я наказываю их за предательство. Мщу и караю. Эта бесстыжая Васька у меня ещё попляшет! Сейчас же пойду и расскажу обо всём Вилли. Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем. Ёх-хо! Я покажу этой Ваське, где раки зимуют!

В этот момент Аля даже не предполагала, насколько это окажется сложно.

Глава 2. В норе у Вилли

Ухарь Вилли жил в просторной двухкомнатной норе со всеми удобствами. Главным же её удобством была настоящая печь, на которой почти всегда что-то булькало и шкворчало. Вилли очень любил готовить, а Аля обожала вкусно поесть. К сожалению, их вкусы в еде совпадали крайне редко.

Ещё за десять шагов до норы бяка почувствовала аппетитный запах, витающий над землёй: Вилли вывел трубу из норы прямо на поверхность. На запах его стряпни возле трубы собиралось мелкое зверьё со всей округи, а иногда приходили даже существа – бяки, фефёлы, задохлики.

Аля принюхалась. «Похоже на ореховое пюре с медовым соусом», – подумала она. Нетерпеливо отодвинув лапами двух белок, уткнувшихся носами в трубу, бяка забарабанила по ней хвостом.

– Эй, Вилли, открой, это я!

Прошло немало времени, прежде чем над травой поднялось нечто вроде люка и наружу высунулось как всегда немного сонное лицо Вилли. Внешне Вилли немного напоминал бобра, но назвать ухаря бобром означало нанести ему страшное оскорбление. В отличие от Али, ухарь очень следил за своей внешностью и был страшным чистюлей. Густая серо-буро-малиновая шерсть Вилли блестела, овальные уши были чисто вымыты, ноготки на пухлых пальчиках ног и рук аккуратно подстрижены, а хвост и пышные длинные усы – расчёсаны.

– Ух, Аля, ты, что ли? – Вилли дружелюбно улыбнулся, обнажив при этом пятьдесят крупных белых зубов. Верхняя челюсть ухаря немного выдавалась вперёд, но это его нисколько не портило. Как и все ухари, Вилли довольно часто ухал.

– Это я, я! – нетерпеливо сказала Аля.

– Ух, заходи скорее, только белок не пускай, а то повадились тут! Сами-то варить не умеют, вот и ходят на все готовенькое…

– Ладно, не ворчи.

Аля быстренько спустилась по ступенькам на земляной пол и подбежала к печке, на которой стояла большая блестящая кастрюля.

– Что сегодня на обед?

– Грибной суп.

– Фу! – Аля недовольно поморщилась. – Зачем ты его сварил? Ты же знаешь, что я не ем тех, кто с глазами.

– Ух, а разве грибы с глазами? – искренне удивился Вилли, поглаживая пухлыми розовыми пальцами пышные усы.

– Червяки в них с глазами. Вот недогадливый какой! – Аля воздела глаза к небу, вернее, к потолку землянки, в котором были проделаны два окошка, затянутые прозрачной плёнкой. А за окнами действительно синело небо, проплывали белые облака и покачивались два беличьих хвоста и, кажется, один заячий.

– В моем супе нет червяков, – невозмутимо ответил ухарь.

– Это ещё надо доказать. А что на второе?

– Гусеницы, фаршированные бузиной, пареная лягушачья икра и хвойный салат.

– А что на компот? – упавшим голосом спросила Аля.

– Ух, на компот сегодня берёзовый сок со сладкими жуками-короедами.

– Налей мне, пожалуйста, немного сока, только без короедов, если можно.

– Но это же самое вкусное!

– Спасибо, оставь себе, – бяка чуть не плакала. – Ну и денёк выдался. Мало того, что предала лучшая подруга, так вдобавок ещё обед невкусный.

Аля сняла с гвоздика на стене ожерелье из сушёной рябины, присела на пенёк возле деревянного стола и принялась уныло грызть кисло-горькие ягоды.

Все стены подземной кухни были украшены заготовками на зиму: гирляндами репчатого лука, сушёных грибов, ягод и кореньев. В массивном буфете стояли баночки с маринованными жуками и пузатые глиняные чашки, из которых пить чай гораздо вкуснее, чем из обычных.

На стенах висели половники и ситечки, полки и полочки с горшками, кастрюлями, ковшиками, коробочками и прочими вещами, совершенно необходимыми любому повару. А в гигантском мешке в углу что-то подозрительно шуршало и шевелилось.

Ухарь Вилли поставил перед Алей берёзовый сок, налил себе в тарелку дымящегося ароматного супа и молча принялся за еду. Но стоило ему проглотить одну ложку, как Аля залпом осушила свой стакан и выпалила:

– Да я эту Ваську к людям в зоопарк сдам – пусть себе головы ломают, что это за зверь!

Вилли ухнул, задумчиво потеребил мохнатый затылок, искоса взглянул на Алю и спросил:

– Что-то случилось? Ты какая-то не такая.

– Случилось! – отчаянно размахивая лапами, Аля поведала Вилли о своей встрече с Василисой.

Вилли невозмутимо ел суп. Вопреки ожиданиям бяки, он, казалось, нисколько не удивился и не расстроился. Он лишь повёл овальными розовыми ушами и сказал:

– Ух, не обращай внимания. Васька всегда была такая. Ей нельзя доверять. Она – бяка.

– Но и я ведь тоже бяка! – справедливо заметила Аля.

Вилли задумался.

– Ух, ты другая, – изрёк он наконец. – А про Большой Совет Васька врёт, я уверен. Туда приглашают только самых-самых, а уж она-то точно не самая-самая.

– Но она вела себя так нагло, как будто бы её и вправду ждали на Совете. К тому же, – Аля с опаской оглянулась и перешла на шёпот, – вчера я два раза встречала её в лесу вместе с Верховной. Что у них за дела? А вдруг Верховная учит Ваську колдовать?

От этой мысли Але просто худо стало: ведь она сама так мечтала заниматься магией…

– Ух, может и так, – задумчиво произнёс Вилли – Васька такая проныра…

– А тебе не кажется, что в последнее время в Бякандии что-то неладно? – продолжала Аля шёпотом. – Как будто что-то затевается, что-то носится в воздухе. Тёмное, нехорошее. По-моему, сегодня вечером что-то должно случи…

«А-а-а… А-а!..», – завопила вдруг бяка.

Раздался странный звук, похожий на чих, и Алю подбросило вверх до самого потолка. Лишь приземлившись на пол, она поняла, что произошло.

А произошло крайне неприятное событие: пенёк, на котором она только что сидела, приоткрыл правый глаз, настоящий жёлтый глаз в зелёную крапинку. Над глазами нависали древесные грибы-паразиты, возле ноздрей болталась паутина, по которой бегал испуганный паук. Видимо, паук случайно забрался пню в нос, вот тот и чихнул.

– Разговорчики? – ехидно проскрипел Старый Пень. – Придётся рассказать о вашем поведении Верховной.

– Но мы же ничего не говорили, мы же вообще молчали, – затараторила Аля.

– Ух, и спали… – неуверенно добавил Вилли.

– Попались, теперь вам не отвертеться, я всё видел и слышал. – Старый Пень фыркнул, слизнул с носа паутину длинным зелёным языком и проглотил паука. – Вы мне никогда не нравились. Сегодня же доложу Верховной о вашем заговоре.

– О каком ещё заговоре? – дрожа от страха завопила Аля. Но пень уже исчез. На месте, где он только что стоял, не было ничего. Пустота, воздух. Только на полу расплылось грязное пятно.

– Куда ты меня усадил! – набросилась Аля на Вилли. – Ты что, не помнишь, сколько у тебя табуреток?

– Самой надо смотреть, куда садишься, – пробубнил Вилли в ответ. – Я и внимания не обратил, что ты на Старого Пня уселась.

Але вдруг стало смешно.

– Ну вот, теперь нам крышка, – обречённо сказал Вилли. – Этот старый ябедник всё Верховной передаст. Вечно подслушивает и подсматривает, жить спокойно не даёт. Лучше бы он свою волшебную силу на какое-нибудь полезное дело употребил!

– Да он просто пугает, – Аля хихикнула. – Мы же ничего плохого не делали. Думает, если он слуга Верховной, так ему всё можно!

– Ух, вот именно! – ухарь немного приободрился. – Давай лучше о нём забудем.

А у меня для тебя сюрприз, – Вилли улыбнулся, обнажив крепкие белые, немного выступающие зубы. Он ненадолго исчез в другой комнате, а потом снова появился на пороге, держа в вытянутой лапе вешалку-плечики. На плечиках висели удивительной красоты смокинг, белая рубашка и чёрный галстук-бабочка.

– Где ты это взял? – удивилась Аля.

– Ух, Верховная мне дала. А уж откуда у неё – не знаю. Может, наколдовала, может, злыдни подарили, а может, купила у домовых из человечьего города.

Бяка потрогала материю. Ткань была плотной, но мягкой на ощупь, такой замечательной одежды она ещё никогда не видела. Обычно существа ходили вообще без одежды, а наряжались только по особым случаям, для красоты.

– Высокое качество, на колдовство не похоже, – с видом знатока сказала Аля. – Ну и зачем тебе такой красивый костюм?

Вилли смутился.

– Я буду официантом сегодня на празднике…

Так громко Аля уже давно не хохотала, с самого утра. Она даже повалилась на спину и засучила лапами в воздухе.

– Ты – официант? – бяка просто захлёбывалась от смеха. – Да там все существа умрут от голода, пока ты доберёшься до них с подносом. Чего доброго, уснёшь где-нибудь по дороге.

– Ух, а вот и нет, – Вилли, похоже, немного обиделся. – Зато я заработаю много бублей и смогу купить бякобук.

– Бякобук! – Аля мигом перестала смеяться. – Дашь поиграть?

– А сама заработать не хочешь? Там ещё место буфетчицы свободно…

– Это не для меня, – призналась Аля. – Да чтобы я, гордая бяка, подавала мухоморы каким-то фефёлам! Да ни за что на свете! Лучше уж всю жизнь буду играть на чужом бякобуке и питаться сушёной рябиной. Фу, гадость какая! – бяка только теперь заметила, что всё это время крепко сжимала в лапе рябиновое ожерелье, и отбросила его в сторону.

В норе вдруг потемнело: над самой поляной низко-низко кружило Великое Каркало. Аля даже рассмотрела, как забавно птица поджимает на лету жёлтые лапы.

– Карр-карр-карр-карр! – донёсся хриплый голос.

– Ух, давай-ка на праздник собираться, четыре часа уже, – сказал Вилли, – не опоздать бы. Пока дойдём, а мне ещё переодеться нужно.

– Вот зануда. Ёх-хо! Одевайся и почапали! – бяка подпрыгнула и забила хвостом.

«Скоро я буду играть на бякобуке, – думала Аля. – Здорово, даже не верится! А Ваське ни за что не дам, как бы ни просила. Даже если на колени встанет».

Глава 3. Золотая змейка

Аля и Вилли тронулись в путь к Большой Поляне. Идти неблизко, но они с детства знали в лесу каждый кустик. Друзья миновали улицу Ухарей, прошли по мостику над речкой Веселушкой и оказались на улице Солнцестояния.

Перед началом долгожданного праздника существ в лесу было полным-полно. Все, даже самые ленивые, повылазили из своих нор, гнёзд и шалашей на тропинки и просеки. Но люди, тут и там бродившие по лесу с грибными корзинами, по-прежнему ничего не замечали, хотя существа были не так уж и малы – кто по колено, а кто и по пояс человеку. Если грибник слышал хруст ветки, он думал, что это зверь. И как бы быстро ни оборачивался человек, проворная бяка всегда успевала спрятаться раньше. Заслышав уханье, человек поднимал голову, надеясь разглядеть в ветвях сову. На самом-то деле это ухал ухарь… Яркий свет вдали человек принимал за костёр или даже за лесной пожар, хотя свечение скорее всего исходило от оранжевого злыдня.

Существа любили пошутить над людьми. То украдут у грибника перочинный ножик – пусть думает, что потерял! То вытащат на привале компас из кармана, перевернут стрелки и сунут компас обратно. Иногда даже меняли в корзине сыроежки на поганки. И ни один человек до сих пор ни разу не заподозрил, что в лесу живут существа. Удивительно!

Смокинг сидел на Вилли как влитой. Даже прорезь для хвоста находилась точно на месте. Но ухари, как и бяки, не привыкли ходить в одежде. То и дело Вилли ухал и кряхтел, ёрзал и почёсывался, но желание заработать много бублей придавало ему новые и новые силы. Он уже очень давно мечтал о бякобуке и, если сегодня вечером всё сложится удачно, завтра они с Алей пойдут в магазин «Магия для всех» и купят, наконец, бякобук. Пусть не из самых дорогих, но обязательно современный.

Название магазина «Магия для всех» звучало как насмешка: колдовать в лесу умели лишь немногие, лишь избранные. Не считая, конечно, злыдней. Те-то передавали свой дар и секреты из поколения в поколение.

– Вилли, а разве бякобук имеет отношение к магии? – спросила вдруг Аля.

Вилли и сам сейчас об этом думал.

– Ух, не имеет. Я слышал, что бякобук обычные трутни придумали… – Он замялся. – То ли трутни из Трутландии, то ли люди из Америки. Не помню точно. Но только у нас, в Бякандии, это изобретение получило своё настоящее название: бякобук. А продают его в универмаге «Магия для всех», потому что где же его ещё продавать? В лесу не так много магазинов. «Еда», «Вкуснятина», «Вторая кожа», «Всё для норы»… – Вилли загибал толстенькие пальцы с длинными коготками.

– Специализированный магазин для фефёл «Бантики», – подсказала Аля.

– Ух, да, «Бантики», – Вилли поморщился. – Он не любил фефёл, а их увлечение бантиками считал полной ерундой.

– Стой, кто идёт? – раздался вдруг скрипучий голос совсем рядом.

– Бяка Аля и ухарь Вилли, – ответила бяка, оглядываясь по сторонам.

От дерева неожиданно отделился бука. Выглядело это так, словно нижняя часть дерева просто отошла в сторону: бука как две капли воды походил на ствол обыкновенной лиственницы. Длинные руки с огромными кулачищами величиной почти с его голову свисали ниже колена. Ноги же, наоборот, казались непропорционально короткими. Всё тело буки покрывала шелушащаяся кора, а черты лица были очень грубыми, как будто вырубленные топором.

– Пароль! – проскрипел бука низким, неприятным голосом.

– Отвяжись! – бросила Аля на ходу. – Мы на праздник спешим.

Но неумолимый бука преградил им дорогу.

– Я здесь слежу за порядком. И не пропущу, пока пароль не скажете.

– Ух, «колдобой»! – сказал Вилли.

– Не «ух, колдобой», а просто «колдобой», – поправил бука. – Ладно, проходите. Ещё раз перепутаете пароль – доложу Верховной. Бука отвернулся в ожидании новой жертвы и потерял к ним интерес.

– Зачем спрашивать пароль, если он и сам его знает! – ворчала Аля на ходу.

– Ух, тише! – зашикал на неё Вилли. – С буками шутки плохи. Возьмут и арестуют. И останемся мы тогда без праздника…

Перед самым носом Али на тропу из леса вынырнули две фефёлы. Ростом фефёлы были повыше Али, примерно как Вилли. Стройные и немного угловатые, они двигались прыгающей походкой и болтали без умолку. Шерсть у фефёлы слева была иссине-чёрной, с головы до самой талии струились блестящие гладкие пряди, перевитые шёлковыми лентами. У фефёлы справа были светлые, с рыжеватым отливом волосы. Игривые кудряшки образовывали вокруг головы пышное облако, в котором словно запутались десятки пёстрых бантиков. Красные и зелёные, кружевные, бархатные и ситцевые бантики были вплетены в шерсть обеих фефёл с головы до ног, запястья и лодыжки украшали браслеты из бисера. В такт мелким шажкам фефёлы помахивали пышными, как у пони, завитыми и надушенными хвостами. В руках обе фефёлы держали маленькие дамские сумочки из натуральной кожи.

– Ты как завивала волосы, Тереза? – спросила фефёла-брюнетка свою подругу.

– На шишки, Тамара, – ответила та.

– Как это? – удивилась брюнетка.

– Очень просто: накручиваешь мокрые волосы на шишки, а утром шишки вытаскиваешь, и получаются волосы кудрявые, – объяснила Тереза.

– И ты всю ночь спишь на шишках, Терезочка?

– Да, но зато посмотри, какая я красивая! – фефёла подпрыгнула. – А ты чем красила губы, Тамара? – спросила она брюнетку.

– Брусникой, Тереза. А ты чем красила глаза?

– Черникой, Тамара. А нос припудрила пыльцой одуванчика.

– Ой, Терезочка, – вскрикнула вдруг Тамара, – у тебя краска на левом глазу размазалась.

Тереза замедлила шаг, внимательно посмотрела на Тамару и сказала:

– Спасибо. А у тебя на губах подтёки до самого подбородка.

– И тебе спасибо, Терезочка, – ядовитым тоном ответила Тамара. – А у тебя на плече муха сидит.

– А по тебе зато червяк ползёт. Огромный жирный червяк! – взвизгнула Тереза.

Фефёлы остановились посреди тропы как вкопанные, сжали кулаки и обменялись уничижительными взглядами. Аля и Вилли осторожно обошли фефёл и быстрее зашагали прочь. Нетрудно было предположить, чем всё закончится: фефёлы подерутся, и буки прибегут из разнимать. Так и на праздник опоздать недолго.

А тем временем лес становился гуще, деревья теснее придвигались друг к другу, сплетались корявыми лапами-ветками. Даже птицы перестали петь, а кузнечики – стрекотать. Аля и Вилли приближались к самому сердцу леса, продирались в непроходимую чащу. Заходящее солнце тускло поблескивало сквозь густую листву. Смеркалось.

Аля уверенно шагала по песчаной тропинке, и вдруг… О ужас! Босая лапа Али наступила на что – то холодное и скользкое. Бяка резко остановилась, Вилли наткнулся на неё и ухнул от неожиданности.

– Что такое? – Аля завертелась на месте и вскоре поняла, что произошло: на тропе притаилась небольшая змея золотистого цвета, её гладкая кожа сверкала и переливалась. Змейка грациозно приподнялась на хвосте, вытянула шею и уставилась на Алю неподвижным гипнотическим взглядом. Бяку прошиб озноб, она начисто позабыла, что надо делать, чтобы избежать змеиного укуса – то ли поскорее убегать, то ли, наоборот, стоять на месте и не шевелиться. Поэтому она нерешительно раскачивалась из стороны в сторону и дрожала от страха. И тут змейка подмигнула Але, в её жёлтых глазах совсем не было злости, а только бесконечная мудрость золотых змей. Потом змейка поползла прочь, то и дело оглядываясь на Алю.

– Вилли, что это с ней? – у Али зуб на зуб не попадал.

– Ух, кажется, она тебя зовёт за собой.

У Али перехватило дыхание.

– Неужели? И как я сразу не догадалась?! – воскликнула бяка. – Давным-давно нас учила Верховная… – И, подражая Верховной бяке, Аля затянула загробным голосом: «Если на твоём пути тебе встретится золотая змейка – знай, это твой шанс. Может быть, единственный шанс в жизни сделать что-то стоящее, повлиять на ход событий. Не каждому выпадает такая удача. В эту минуту нужно бросить все свои дела, позабыть, куда направлялся, и идти за змейкой. Она приведёт именно в то место, где твоё присутствие сейчас необходимо, а потом исчезнет».

Змейка вильнула золотым хвостом и поползла с тропинки прочь, в траву.

– Эй, ты куда? – закричала Аля. – Мы ведь шли на Большую Поляну, на праздник. Я ждала его целый год, а теперь ты хочешь увести меня в сторону. Это несправедливо! Сейчас же вернись обратно!

Змейка лишь скосила на неё янтарный лукавый глаз и двинулась дальше.

– Ух, Аля, а ты не забыла, что я буду официантом на празднике? – сказал Вилли. – Если я опоздаю, Верховная меня уволит, и тогда уж точно нам не купить бякобук никогда в жизни.

На какое-то мгновение Аля растерялась. О бякобуке она мечтала уже давно: на нём и поиграть можно, и новости узнать, и поговорить с кем-нибудь с другого конца леса. Но змейка… Она встречается раз в сто лет или даже реже.

– Вилли, ты посмотри, какая она красивая! – воскликнула Аля. – На каждой чешуйке у неё ромб, а вокруг ромба – четыре одинаковых кружка и зигзаги. По-моему, это магический узор.

– Ух, не ходи за ней, – Вилли захлопал большими сонными глазами. – Не нравится мне всё это. Наверняка влипнешь в какую-нибудь тёмную историю…

Но Аля уже приняла решение.

– Пока, Вилли. Гуд бай. До встречи на празднике. Ёх-хо! – Бяка махнула на прощание хвостом и скрылась в лесу.

– Ух! Зря она меня не послушалась, чует мое сердце, – пробормотал Вилли, – не надо ей было идти за этой змейкой. Что-то случится. Она обязательно попадёт в беду, я чувствую. Но разве бяку остановишь? – Он тяжело вздохнул и пошёл дальше по тропе, отгоняя от себя грустные мысли.

А Аля шагала как зачарованная, не видя перед собой ничего, кроме блеска золотой чешуи. Она шла довольно долго, но вот деревья расступились, и впереди показалась очень красивая лужайка с невысоким холмиком посередине.

– Вот чудеса! – удивилась Аля. – В первый раз этот холм вижу.

Трава на лужайке казалась аккуратно подстриженной, как на газоне. На клумбах благоухали разноцветные диковинные цветы. Несмотря на то что в лесу уже смеркалось, здесь, на лужайке, было светло, как днём. Жужжали шмели, стрекотали кузнечики, порхали нарядные бабочки и большеглазые стрекозы с прозрачными крыльями – одним словом, чрезвычайно уютное местечко.

– Здесь пахнет магией, – прошептала Аля, – у меня на неё нюх. Наверняка, нужно знать заклинание, чтобы попасть на эту поляну. Но для золотой змейки нет преград. А мы с ней сегодня дружим!

Змея лениво прикрыла правый глаз, потом вновь широко открыла его, словно подмигнула, и заскользила через лужайку к холму, Аля – следом. Они поднялись на вершину по мраморной лестнице с изящными перилами. И вот лестница упёрлась в золотую дверь, которая не замедлила распахнуться настежь.

Аля заглянула внутрь, и в лицо ей повеяло ледяным дыханием пещеры. Бяка увидела тёмный коридор, на каменных стенах ярко горели факелы. Лестница вела вниз, под землю, в глубь холма.

Змейка скользнула через порог, Аля – за ней. Чтобы не было так страшно, она затянула песню: