Текст книги "Операция «Асфальт». Холодная война на военных могилах"

Неофициальные советские визиты

Полевой священник при Командовании округа Трёнделаг Трюгве Маркен связался с Центральной службой по уходу за воинскими захоронениями, чтобы рассказать о визите из советского посольства. М. Черкасов посетил священника вместе с представителем церковной похоронной службы в Тронхейме. Черкасов сказал, что его интересует, правда ли что советские могилы были благоустроены уже осенью. Он выразил пожелание, чтобы братские могилы за пределами церковных кладбищ, где лежало больше 30 человек, остались на месте, а те, где число похороненных меньше, лучше перенести на церковное кладбище. Если нужны деньги, то посольство поможет172172
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. Notat, feltpresten DKT. Trondheim 26.08.1947.


[Закрыть].

Все это свидетельствует о том, что ни Центральная служба, ни командование округа Трёнделаг не были готовы к визиту из посольства. Участие представителя приходской похоронной службы указывает на то, что в посольстве связались с местными, а не с центральными властями по поводу визита. Вскоре после этого полевой священник Финн Гуттормсен из Центральной службы по уходу за воинскими захоронениями связался с Министерством обороны и попросил специальных указаний по поводу отношений с представителями других государств. Причиной тому были обращения полевых священников из округов Северная Норвегия, Трёнделаг и Вестланн в Центральную службу после визита советских представителей. Священники докладывали, что представители советского посольства осмотрели советские военные захоронения и высказали свои предложения по их благоустройству. Гуттормсен также указал, что недавно одна советская комиссия посетила военное кладбище в провинции Эстланн173173
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. Notat, Sentralkontoret for krigsgraver. Oslo 05.09.1947.


[Закрыть].

Ни Министерству обороны, ни Министерству иностранных дел ничего не было известно о поездках в Северную Норвегию какой-либо официальной советской комиссии с целью осмотра военных кладбищ174174
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. «Russiske krigsgraver i Nord-Norge». Документ не датирован, но зарегистрирован 05.12.1947.


[Закрыть]. В Министерстве иностранных дел ранее предлагали, чтобы о предстоящих советских визитах сообщали в Министерство обороны, но препятствовать собственно осмотру могил не следует175175
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. «Utenlandske representanters inspeksjon av krigsgraver». Oslo 30.09.1947.


[Закрыть]. В то же время командующий округа Северная Норвегия генерал Арне Даль доложил, что если верить газетам, то советские комиссии ездят по Норвегии с осмотром советских военных кладбищ. Если такие поездки планируются и в Северную Норвегию, то он предлагает выделить офицера из состава командования округа в качестве сопровождающего, чтобы направлять работу комиссии. Им было известно о наличии в общей сложности около 90 мест в Северной Норвегии, где захоронены советские граждане, и генерал считал, что необходима помощь знающего эти места человека, чтобы рационально спланировать посещение такого количества мест176176
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. «Russiske krigsgraver i Nord-Norge». Harstad 30.09.1947.


[Закрыть].

Норвежские власти скептически отнеслись к неофициальной поездке представителей советского посольства в Северную Норвегию в конце августа 1948 года. Капитан второго ранга А. Соколов сначала ездил по внутренним районам провинции Тромс с целью инспекции могил. От имени советского посольства он давал деньги на содержание мест захоронений в Квесменесе, Шиботне, Бардуфоссе и Сетермоене. После поездки Соколов хотел перенести останки из Такванн в области Тромсе в деревню Скьолд в муниципалитете Эвербюгд. Он был очень недоволен «крайне удручающим состоянием русских захоронений»177177
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. Rapport. Tromsø 29.08.1948.


[Закрыть].

Во время поездки по внутренним районам провинции Тромс Соколову сообщили, что, к сожалению, он не сможет продолжить запланированное путешествие, пока не уладят все формальности относительно визита. Генерал Даль объявил внутренние районы Тромса зоной военных учений, которые якобы уже начались. Поэтому Соколову не разрешили посетить аэродром Бардуфосс, пока не поступит разрешение от командования ВВС. После этого он сообщил, что связался с советским послом, который сообщил, что Соколов может продолжать поездку. Вероятно, посол получил разрешение на продолжение поездки от министра иностранных дел Хальварда Ланге. Затем Соколову сообщили из командования округа Северная Норвегия, что он может следовать дальше, но не в военную зону. Он попросил разговора с генералом Далем. В разговоре Соколов попытался убедить генерала, будто ему сообщили, что Квесменес не является военной зоной, но присутствовавший при том разговоре норвежский капитан сказал, что это не так, поскольку речь о Квесменесе в этой связи не шла178178
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. «Rapport om ledsagelse av kommandörkaptein A. Sokolov på tur i Troms innland». Tromsø 30.08.1948.


[Закрыть].

Генерал Даль все-таки разрешил Соколову посещение Квесменеса, но не разрешил начинать поездку по внутренним районам провинции Тромс до 27 августа. Соколов крайне возмутился задержкой и постоянно говорил о том, что двое туристов путешествовали из Нарвика через внутренние районы во время учений. Он также указал на то, что американскому морскому атташе разрешили свободно перемещаться по Северной Норвегии. В Квесменесе на встрече с Соколовым присутствовал местный ленсман. Он позволил себе высказывания о коммунистах, которые возмутили Соколова. Во время встречи он достал рукописный документ на русском языке. В документе описывались места захоронения советских граждан. Братская могила примерно в километре к югу от Скьольда, в Эвербюгд в документе не упоминалась, хотя представители советского посольства уже осмотрел эти могилы прошлым летом. На следующий день Соколов продолжил поездку и посетил места захоронений в Шиботне, Лулле, Эвергорде, Сагэльв, Вассмо у Такванн и Скьолде. Сначала он планировал отправиться на самолете из Бардуфосса в Харстад, но передумал и поехал в Нарвик, а оттуда на автомобиле в Будё.

Норвежский капитан сопровождал Соколова во всех поездках и докладывал генералу Далю. В рапорте он сообщил, что Соколов во время путешествия упомянул нескольких норвежских офицеров, и большинство из них назвал «хорошими». В то же время он явно недолюбливал Даля. Из ВВС в результате также сообщили, что он задавал множество вопросов о штабе ВВС в Северной Норвегии и служебных аэродромах179179
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. «Rapport om ledsagelse av kommandörkaptein A. Sokolov på tur i Troms innland». Tromsø 30.08.1948.


[Закрыть].

Командование ВМФ в Северной Норвегии сообщало впоследствии, что советские представители Соколов и Прохоров попытались придать визиту официальный характер, посетив адмирала и главу местной администрации, где просили о помощи с транспортом и по другим вопросам. Норвежцы считали, что все это имело свою цель. Ранее Соколов, как уже говорилось, получил разрешение от генерала Даля посетить Квесменес с целью инспекции. По соображениям безопасности его отправили в Квесменес на судне вместе с офицером связи капитаном Кристенсеном. В Харстаде и Тромсё советские представители нанесли визит известным коммунистам, и представители ВМФ сообщили, что они встречались с коммунистами и во множестве других мест. Норвежские военные откровенно подозревали советских представителей в шпионаже и сомневались в искренности целей их визита, они также считали, что русские проявляли слишком живой интерес к информации о присутствии каких-либо иностранных представителей на норвежских военных учениях.

По соображениям безопасности военно-морское ведомство предложило, чтобы официальных представителей иностранным государств обязали заблаговременно предупреждать центральные власти о предстоящих поездках в Северную Норвегию. Представители оборонного ведомства в Северной Норвегии должны получать информацию о таких одобренных визитах задолго до планируемой поездки. Все это имело целью предотвращение «сюрпризов» того или иного вида со стороны иностранных государств. В конце концов, представители военно-морского ведомства подчеркнули, что советские могилы находятся на особо охраняемой территории стратегического значения, поэтому их следует перенести в другое, более доступное место180180
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. «P.M. Sjøforsvarskommando Nord». Tromsø 31.08.1948.


[Закрыть]. Все доклады от военно-морского ведомства направлялись с пометкой «совершенно секретно» в Министерство обороны, Генеральный штаб и начальнику штаба командования сухопутных войск. Из заметки видно, что представители ВМФ хотели, чтобы советские могилы собрали в одном месте с целью предотвращения ежегодных поездок с целью осмотра разрозненных могил181181
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. «Uofif


[Закрыть].

В Министерстве обороны остались недовольны тем, что советские представители направили свои запросы напрямую в соответствующие гражданские и военные инстанции. Поэтому возникла необходимость дать посольству понять, что такие запросы «были не совсем корректны». Было указано, что следует выбирать относительно нейтральную форму и ссылаться только на беседу Соколова с главой округа в Тромсё; внимание посольства обращалось также на то, что все запросы по поводу воинских захоронений должны направляться через Министерство иностранных дел. Следует также разъяснить гражданским и военным органам, что им не стоит проводить детальные переговоры с советскими представителями182182
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. «Russernes inspeksjon av krigsgraver». 31.08.1948.


[Закрыть].

Министерство иностранных дел затем связалось с советским посольством и сослалось на жалобы о неудовлетворительном уходе за могилами. Посольству рекомендовали впредь направлять все обращения относительно захоронений в Министерство ино-sielt besøk av ambassade-attacheer».

Tromsø 02.09.1948.

странных дел, которое, в свою очередь, передаст их в Центральную службу по уходу за воинскими захоронениями при Министерстве обороны. Нет необходимости связываться напрямую с местными властями, поскольку они не имеют полномочий принимать решения относительно захоронений, – таково было послание Министерства иностранных дел посольству183183
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. Notat, Utenriksdepartementet. Oslo 03.09.1948.


[Закрыть].

По следам этого неофициального визита министр обороны Йенс Кристиан Хауге направил инструкции в Генеральный штаб, командование сухопутных войск, ВМФ и ВВС относительно инспекции воинских захоронений иностранными представителями. Здесь настоятельно рекомендовалось местным властям не брать на себя детальные переговоры по обустройству воинских захоронений при визитах советских и других иностранных представителей, но перенаправлять их в центральные органы в Осло. Затем Хауге сослался на секретную записку Министерства юстиции полицмейстерам. Ранее министерство в секретном циркуляре от 22 апреля 1947 года просило полицию не отвечать на вопросы иностранных представителей и иностранцев вообще о норвежских внутренних делах, реестрах, материальных ценностях, зданиях и сооружениях. Кроме того, обращалось особое внимание на то, чтобы полиция не отвечала на вопросы и не вступала в переговоры с такими лицами относительно времени оккупации, хотя бы это касалось только расположения лагерей, мест казни, захоронений или подобного. Полиция не должна принимать официальных представителей, о которых заранее не известила центральная администрация, и не должна отвечать напрямую на вопросы иностранных представителей. Всех их следует направлять в Министерство иностранных дел или Министерство обороны, возможно, в Министерство юстиции. Министерство обороны приняло решение, чтобы местные власти вели себя так же, как и полиция184184
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. «Operasjon asfalt. Utenlandske representanters inspeksjon av krigsgraver». 06.11.1948.


[Закрыть]. Скепсис норвежских властей в отношении поездок советских представителей и посещений ими воинских захоронений возрастал. Первый заместитель министра Даг Брюн из Министерства обороны остался недоволен тем, как советские представители во время своей поездки в Северную Норвегию связались с различными гражданскими и военными инстанциями. Еще за год до этого Министерство иностранных дел во время визита советской стороны ясно дало понять представителям советского посольства, что такого рода обращения следует направлять в Министерство иностранных дел, а оно уже, в свою очередь, передаст их в Центральную службу по уходу за воинскими захоронениями при Министерстве обороны. В отношении таких визитов со стороны советских и других иностранных представителей Министерство иностранных дел просило Министерство обороны позаботиться о том, чтобы местные военные инстанции не вступали в детальные переговоры по вопросам, связанным с захоронениями, но перенаправляли обратившихся в центральные органы в Осло. Брюн также указал, что к таким визитам необходимо тщательно готовиться185185
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. «Utenlandske representanters inspeksjon av krigsgraver». 06.09.1948.


[Закрыть].

Глава окружной администрации Финнмарка в 1948 году выразил беспокойство по поводу визита советских представителей и поделился им с министром иностранных дел Хальвардом Ланге. Чиновник был очень недоволен тем, что такие визиты часто происходят без предупреждения. Он считал проявлением собственничества тот факт, что советское посольство посылает своих людей по всей стране, не предупредив заранее. Поэтому он хотел получить специальные инструкции, как ему вести себя в случае таких визитов или как отказывать в посещении. По мнению чиновника, истинной целью таких визитов были контакты с политическими единомышленниками. На встрече с советским представителем подполковником Прохоровым выяснилось, что его проинформировали коммунисты Финнмарка. Чиновник также указал на то, что и Соколов ездил по провинции Тромс с той же целью186186
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. Notat, Fylkesmannen i Finnmark. Vadsø 08.09.1948.


[Закрыть].

После поездки в Северную Норвегию Прохоров встретился с Дагом Брюном в Министерстве обороны. Брюн указал Прохорову на неуместность и некорректность прямых контактов советских представителей с местными властями по поводу ухода за советскими воинскими захоронениями в Норвегии. По его мнению, в общих интересах собрать большую часть могил в центральных местах недалеко от населенных пунктов. Прохоров согласился. Брюн также отметил, что норвежские военные заинтересованы в переносе могил, которые находятся непосредственно в военной зоне. Прохоров высказал мнение, что это будет очень трудно осуществить на практике, поскольку речь идет о большом количестве захоронений. Что касается практического исполнения по последующему благоустройству и возможной эксгумации и транспортировки останков, Брюн предположил, что с норвежской стороны частично эту задачу возьмут на себя гражданские лица. В тех случаях, когда речь идет о военных зонах, министерство позаботится об организации взаимодействия военных и гражданских властей. В заключение Прохоров выразил сильное недовольство тем, что в одной из норвежских газет опубликовали статью, будто советские военные атташе наблюдали за военными учениями. Он сказал, что на самом деле они ничего не видели. Брюн на это ответил, что советские представители здесь в стране видели гораздо больше, чем норвежские представители в Москве, и в этом отношении следовало бы соблюдать принцип взаимности. В записке о встрече Брюн написал в конце, что, по его мнению, вопрос военных захоронений необходимо обсудить в правительстве при ближайшей возможности187187
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. Notat. «Besøk av oberstløytnant Prokhorow i anledning russiske krigsgraver i Norge». Oslo 16.09.1948.


[Закрыть].

В командование округа Сёрланн в 1950 году прибыл с визитом полковник Петренко. Он приехал посмотреть, в каком состоянии находятся советские военные захоронения в Вансе. На церковном кладбище Вансе было похоронено 14 советских военнопленных, еще 170 человек лежало на отдельном кладбище в Листе в трех километрах к югу от Вансе, на диком побережье. Советское посольство в Осло заплатило одному человеку из Кристиансанна, чтобы он обеспечил благоустройство кладбища, однако результат оказался удручающим. Полковник был очень недоволен работой и считал, что такое решение было явно неудачным. Командующий округом Сёрланн Улаф Хелсет предложил в качестве наилучшего варианта перенести останки 170 советских граждан на церковное кладбище Вансе. Он указал, что это к тому же дешевое решение. Сложность заключалась в том, что посольство уже вложило немало средств в существующий вариант, и Хельсет боялся вызвать недовольство советской стороны, когда они поймут, что деньги были просто выброшены на ветер. Полковник также осмотрел кладбище Грепстад во время визита. Здесь муниципалитет взял на себя расходы по благоустройству и весьма красивому оформлению могилы трех советских военнопленных. Полковник был очень тронут, когда увидел, как хорошо муниципалитет обустроил это захоронение. Хельсет указал, что много говорилось о нецелесообразных поездках советских представителей по многочисленным местам захоронений и о том, что на самом деле они преследовали другую цель, а вовсе не посещение могил. В этом случае, считал он, все подозрения были необоснованными. У многих норвежских сопровождающих сложилось насчет Петренко такое же впечатление, они чувствовали, что его поездка связана именно с советскими захоронениями. Хельсет порекомендовал принять предложение о переносе могил из Листы, если этого пожелают советские власти. Когда визит завершился, полковник с раздражением отметил, что разведчики повсюду следили за ним188188
  NHM, 278. Krigsgravtjenesten, dokumentsamling. «Distriktskommando Sørlandet». Kristiansand S. 10.07.1950.


[Закрыть].

Несколько месяцев спустя тот же район посетил полковник Тарасов с целью осмотра состояния кладбища Марка (Листа). Он получил разрешение от военных посетить кладбище. С ним не было переводчика, и это вызвало некоторые трудности. Представитель командования округа Сёрланн попробовал объяснить полковнику, что по таким делам надо обращаться не к случайным частным лицам, а связываться с ответственными за данный вопрос инстанциями. Тарасов объяснил, что договорился с могильщиком и ленсманом Вансе насчет переноса могил из Листы в Вансе и оформления могил. Советское посольство в Осло собиралось взять на себя расходы. Помимо переноса этих останков, могилы с кладбища Оддернес должны были быть перенесены на церковное кладбище Кристиансанна. У норвежской стороны сложилось впечатление, что полковник Тарасов энергично взялся за решение вопросов, связанных с советскими воинскими захоронениями189189
  NHM, 278. Krigsgravtjenesten, dokumentsamling. «Ad. Krigsgraver». Выписка. Kristiansand S. 22.11.1950.


[Закрыть].

Двухлетний план норвежских властей по захоронениям

Первый раз вопрос о переносе могил был затронут во время беседы советского посла с представителями норвежских властей в конце 1948 года. Позднее, в июне 1949 года посол подтвердил, что советские власти согласны на сбор и перенос воинских захоронений в центральных местах, однако не считают необходимым переносить все могилы с местных церковных кладбищ. Особенно это касалось благоустроенных могил, за которыми регулярно ухаживали. На той же встрече советский посол попросил норвежскую сторону прислать свои предложения по связанным с переносом захоронений расходами. Дипломат также попросил связать его с местными властями, чтобы договориться о необходимой помощи советским представителям и обеспечить в дальнейшем уход за могилами. В ноте от 10 июля 1951 года советского посла проинформировали, что норвежское правительство утвердило двухлетний план по благоустройству советских воинских захоронений с целью сбора могил в одном или двух местах. Норвежское государство было готово взять на себя все расходы по перезахоронению; от советского посольства ожидалось, что оно возьмет на себя расходы по уходу за могилами в будущем190190
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. Notat. «De sovjetiske krigsgraver i Norge». Utenriksdepartementet. Oslo 02.02.1952.


[Закрыть].

Двухлетний план норвежского правительства по сбору советских воинских захоронений, датированный 26 июня 1951 года, был обширным. Министерство обороны разработало план с целью собрать все советские воинские захоронения в Норвегии, за исключением могил, находящихся на кладбище Вестре в Осло. По плану следовало перенести 10 704 могилы из 191 места захоронения. Могилы из пяти северных провинций, в общей сложности 8 651, подлежали перенесению в течение 1951 года, а остальные – в общей сложности 2 050 могил – должны были быть собраны в течение второй половины 1952 года191191
  Ibid.


[Закрыть]. Тем не менее план изменили. В июле 1951 года начальник службы разведки Вильгельм Эванг сообщил, что все советские могилы в трех северных провинциях должны быть собраны в братской могиле Вефсн, соответственно где-то вдоль фьорда. Тогда еще не решили, как переносить останки, поскольку не определились с местом. Для Южной Норвегии собирались организовать два места. Первое – для района Берген – Гардемоен и на юг, включая район Конгсберг – Мехейа, второе – для района Берген – Гардемоен и на север, включая район Вого – Лом – Скьок192192
  RA, RAFA-2018/D/Da/L0026. «Konsentrasjon av russiske krigsgraver». F.st.II. Jnr. 4422/51. Oslo, 04.07.1951.


[Закрыть].

Норвежское правительство проинформировало советские власти 9 мая 1951 года о планах переноса некоторых воинских могил с главной целью сконцентрировать захоронения в меньшем количестве мест. В то время ничего не говорилось об острове Хьётта, потому что еще шел поиск подходящего места193193
  См. Thor Helge Eidsaune, «Kirkegårdskrigen», в Materialisten. 1/2-01. Он утверждает, что только 2 августа норвежское правительство объявило о выборе острова Хьётта в качестве места организации кладбища.


[Закрыть]. Осенью того же года советские власти выразили протест против переноса могил и охарактеризовали сбор могил как «крупномасштабную эксгумацию останков советских солдат, погибших на норвежской территории во время освобождения Норвегии от немецко-фашистских захватчиков»194194
  Архив внешней политики Российской Федерации. Ф. 07. Оп. 26. П. 47. Д. 141. Л. 1–4. «Вербальная нота Министерства иностранных дел Посольству Норвегии в СССР о переносе советских воинских захоронений в Норвегии, 01.10.1951». Автор цитирует по переводу на норвежский язык в Sven G. Holtsmark, i Norge og Sovjetunionen 1917–1955. Institutt for forsvarsstudier og Det russiske vitenskapsakademi, Oslo 1995: 461.


[Закрыть]. Со стороны советских властей произошло недопонимание, они подумали, что эксгумация коснется советских солдат, погибших в боях на норвежской земле. В любом случае протесты русских запоздали, поскольку работы по эксгумации останков погибших военнопленных уже начались.

В проекте ноты Министерства иностранных дел, направленной в июле, указывалось, что запланированные поездки представителей советского посольства в различные части страны с целями, указанными в ноте посольства от 31 мая 1951 года, не являются целесообразными195195
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. Notat, Utenriksdepartementet. Oslo, udatert juli 1951.


[Закрыть]. Посольство отметило, что желало бы установить контакт с местными властями для обеспечения необходимой помощи советским представителям, планирующим поездки для организации ухода за могилами. Норвежские власти не хотели, чтобы советским представителям дали возможность совершать такие поездки или вступать в контакт с местными властями по вопросу захоронений. В посольстве стремились как можно быстрее начать работы по благоустройству могил. Что касалось захоронений в зонах военных объектов, советская сторона считала, что они тоже должны быть приведены в порядок. Посольство также сообщило, что они хотели провести на могилах работы по благоустройству и заменить деревянные кресты на каменные памятники с надписями. На тех могилах, где было похоронено большое количество советских граждан, они хотели установить памятные знаки и обнести захоронение оградой. Все расходы планировало взять на себя посольство196196
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. Avskrift, verbalnote. SSSRs ambassade. Nr. 49/51.Oslo 31.05.1951.


[Закрыть].

Норвежское правительство извинилось за ненадлежащее благоустройство советских могил. По мнению властей, это объяснялось по большей части административными трудностями, потому что могил слишком много и они разбросаны по всей стране, некоторые из них труднодоступны большую часть года. Министерство иностранных дел ухватилось за указанную советским посольством цифру в 12 тыс. похороненных на территории Норвегии советских граждан. Согласно норвежским донесениям, это число не превышало 11 541. Министерство считало, что разница в цифрах вызвана различной оценкой количества лиц, похороненных в братских могилах, где точные данные отсутствовали197197
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. Notat, Utenriksdepartementet. Oslo, udatert juli 1951.


[Закрыть]. Со стороны министерства было указано, что проблема советских захоронений принимает серьезный характер. Советские власти, по мнению норвежского внешнеполитического ведомства, решили разогревать конфликт и использовать его в качестве повода для обвинений в адрес норвежского правительства. МИД указал, что русские согласны на перенос минимального количества могил и что они сами хотели оплатить все расходы, связанные с благоустройством и уходом за могилами. Советская сторона также выразила желание привести в порядок могилы, находящиеся на территориях военных объектов и секретных зон. Русские сами хотели заключать контракты с местным населением по поводу работ на могилах. Было также сказано, что если согласиться с пожеланиями советской стороны, это будет означать создание условий для организации и контроля разветвленной шпионской сети. Хотя министерство настаивало на том, чтобы все работы проводились только через норвежские власти, трудно отказать русским в праве на регулярную инспекцию работ, за которые они сами платят. Наконец, министерство указало, что единственной мерой, способной остановить советские планы, является скорейшее выделение денег на масштабную концентрацию захоронений198198
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. Notat, Utenriksdepartementet. «De sovjetiske gravsteder i Norge». Недатированный документ.


[Закрыть].

В вербальной ноте советского посольства от 22 августа 1951 года Министерство иностранных дел Норвегии получило уведомление, что советские власти протестуют против принятого плана о переносе могил. На тот момент работы уже начались, и если бы пришлось их остановить и изменить планы, то возникли бы серьезные проблемы. Норвежские власти рассмотрели требование посольства прекратить работы, но решили, что работа по переносу могил в трех северных провинциях должна продолжаться по плану. Министерство заверило советское посольство, что работы будут проведены самым внимательным образом со всем подобающим уважением. В отношении инструкций того периода памятники сносить не предполагалось. Тем не менее норвежское внешнеполитическое ведомство проинформировало, что часть памятных знаков находится в таком плачевном состоянии, что их нужно заменить на новые. Наконец, министерство проинформировало, что завершение транспортировки останков на центральное кладбище на острове Хьётта ожидается в течение октября199199
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. Notat, Utenriksdepartementet. Oslo 19.09.1951.


[Закрыть]. Главнокомандующий округом Северная Норвегия генерал Даль направил 1 октября 1951 года в Министерство обороны телеграмму следующего содержания:

«По русским военным захоронениям. Командование округа Северная Норвегия не советует как-либо изменять утвержденные планы о переносе русских военных захоронений и сбор их в братскую могилу на острове Хьётта»200200
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. Avskrift. «Russiske krigsgraver». Harstad 04.10.1951.


[Закрыть].

Поводом для отправки телеграммы послужило обращение советской стороны по поводу работ по переносу могил. Впоследствии Далю пришлось столкнуться с протестом против переноса могил и со стороны прессы. Тем не менее он стоял на своем: советское обращение не должно повлиять на решения правительства по вопросу сбора всех советских могил на военном кладбище на Хьётте. Он добавил, что нынешнее их состояние – это настоящий позор. Многие захоронения были разбросаны по всей Северной Норвегии, в большинстве отдаленных мест за могилами никак не ухаживали. Ограждения и кресты сгнили, могилы заросли травой и деревьями. Даже за теми захоронениями, что находились рядом с населенными пунктами, никто не ухаживал. «Расположение многих могил делало уход за ними трудоемким и дорогостоящим делом», – утверждал Даль. Он указывал на то, что решение правительства собрать все захоронения на одном большом кладбище – достойный выход из ситуации. Что касается острова Хьётта, это вовсе не «отдаленное место», как утверждало советское посольство. Он зашел настолько далеко, что провел параллели с русской историей, чтобы обосновать выбор Хьётты. Даль писал, что, напротив, здесь в старину жили конунги и место процветало много сотен лет в ту эпоху, когда Рюрик завоевал славянские племена и основал государство, заложившее основы нынешней России201201
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. Avskrift. «Russiske krigsgraver». Harstad 04.10.1951.


[Закрыть]. Советское посольство протестовало против переноса могил и призывало немедленно прекратить работы. На это Министерство иностранных дел ответило, что работы зашли слишком далеко и что перенос захоронений в упомянутых провинциях будет завершен согласно программе. В ноте от 1 октября 1951 года советские власти снова выразили протест против переноса воинских захоронений. Они предложили создать советско-норвежскую комиссию, которой будет поручено «принять меры для приведения советских воинских захоронений в Норвегии в порядок»202202
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. Notat. «De sovjetiske krigsgraver i Norge». Utenriksdepartementet. Oslo 02.02.1952.


[Закрыть]. Норвежское правительство в своем ответе от 10 октября ответило, что приветствует создание такой комиссии, но, по его мнению, ее задачей должна стать разработка окончательного плана строительства мемориала и благоустройства нового церковного кладбища на острове Хьётта. Кроме того, правительство выразило пожелание, чтобы эта комиссия обсудила вопросы, связанные со сбором советских военных захоронений в Южной Норвегии. С советской стороны не хотели создавать комиссию с такими полномочиями и настаивали на том, чтобы ее задача заключалась в организации ухода за могилами. Одновременно советская сторона выставила условие для работы комиссии, а именно остановить все работы по переносу могил. Норвежские власти указали на то, что перенос могил в трех северных провинциях почти завершен, но остальные планы по сбору и перемещению захоронений будут остановлены, чтобы их смогла обсудить будущая комиссия203203
  Ibid.


[Закрыть]. Что касается работы смешанной комиссии, норвежские власти считали целесообразным, чтобы она обсудила на своем заседании вопросы, связанные с объявленным сбором могил советских граждан в Южной Норвегии204204
  Архив внешней политики Российской Федерации. Ф. 0116. Оп. 40. П. 160. Д. 4. Л. 13–19. «Устная нота Министерства иностранных дел Посольству Норвегии в СССР о переносе советских военных захоронений в Норвегии, 7 декабря 1951 года». Автор цитирует по переводу Sven G. Holtsmark, i Norge og Sovjetunionen 1917–1955. Institutt for forsvarsstudier og Det russiske vitenskapsakademi, Oslo 1995:466.


[Закрыть].

Советское правительство отвергло среди прочего такие полномочия комиссии и выразило в вербальной ноте от 31 октября 1951 года следующее:

«Норвежское правительство, соглашаясь с предложением советского правительства о создании смешанной советско-норвежской комиссии, предлагает поручить ей обсуждать технические вопросы в связи с организацией кладбища на Хьётте. Советское правительство не может с этим согласиться, поскольку не может и не должно пойти на то, чтобы комиссия в сотрудничестве с норвежскими властями занималась ликвидацией могил и захоронений советских бойцов, ликвидацией, которая сопровождается доселе неслыханным надругательством над останками советских солдат. Задачей комиссии должны стать шаги по благоустройству этих могил, а основным условием ее работы должно стать немедленное прекращение ликвидации советских военных захоронений, которую организовало норвежское правительство»205205
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. «Notat til statsråd Hauge». 12.12.1951.


[Закрыть].

В своем ответе норвежское правительство ограничилось ссылкой на свою вербальную ноту от 10 октября и дало основания надеяться на то, что смешанная комиссия сможет начать свою работу в самом ближайшем будущем. Правительство СССР направило новую ноту 7 декабря 1951 года, где подтвердило, что теперь комиссия может быть создана, принимая во внимание, что перенос могил отменен206206
  RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. Notat. «De sovjetiske krigsgraver i Norge». Utenriksdepartementet. Oslo 02.02.1952.


[Закрыть]. Создание советско-норвежской комиссии привело к изменению первоначальных норвежских планов.