Текст книги "Барабан бьет атаку"

– А кто они?

– Половина из полиции концессии, ты что не понял? Ах, да. Ты ж в прошлом году только приехал после училища. Не слышал про эти дела. Не важно. Пусть сами сводят счеты, нас не касается.

– Ну да, они сейчас пойдут кого убивать, а в нас потом стрелять примутся!

– Есть приказы и надо их исполнять, наставительно заверил капитан. – Не наше ведомство и не твоя компетенция. Они хотя бы местные. Я это к чему? – допивая остатки из бутылки, спросил сам себя, – а! Короче к здешним военным пришли с ультиматумом. Сдавайтесь или будет вам корочун. Наверное не пустые слова, исходя из происшедшего, но поведение командира полка сложно объяснить. Он собрал людей и пошел на прорыв. Их зажали практически сразу в узких переулках. Полтора десятка погибших и свыше двух сотен сдавшихся. Раненых лечили, солдат отпустили практически сразу, прочитав лекцию об отношении к простым людям. Заставить их сейчас встать в строй задачка не из простых. Плохого они от врага не видели, а желания идти под пули искать долго придется.

– А офицеры?

– Одиннадцать человек увезли с собой в горы. Пригодятся на обмен. Хуже другое, – он помолчал, – они пятнадцать дней вывозили со складов оружие и амуницию.

– Штаты обычного артиллерийского полка? – среагировал лейтенант мгновенно.

– Здесь был окружной склад горнострелковой дивизии, – с отвращением ответил его товарищ. – Умножай на два, как минимум.

– 16-ть 76-линейных пушек, 16-ть 120-линейных горных гаубицы, стандартно на одном лафете и поэтому удобно. А также 24-ре 80-линейных бомбомета. От 700 до 2,5 тысяч локтей дальнобойность, – огласил Клиннор, вызубренные в училище данные.

– Молодец, – одобрительно похвалил капитан, – получаешь полный бал на экзамене. К этому прибавить десятки тысяч гранат, миллионы патронов, тысячи снарядов. Одних винтовок семь-восемь тысяч.

– А где они возьмут опытных артиллеристов?

– Не обольщайся. Под началом опытных людей на фронте лепили за месяц с небольшим. Базовые знания и умение работать расчетом. А наводчики и артиллеристы у них наверняка имеются. Лига Ветеранов, ипить!

– Ну хоть понятно откуда взрывчатка на мины. Слишком много сразу. И мосты, и дороги, и шпалы с рельсами.

– Ошибаешься. Раскрой глаза пошире и посмотри, что вокруг города?

– Шахты?

– Вот именно. Оттуда динамит тоннами тащить можно. Несколько вагонов у Марвина забрали под расписку. Вагонов! То-то ему радости было! Победят правительственные власти, назад ничего не получит, – капитан хохотнул. – И даже это не все! Нас наверняка двинут на Голубичев. Слышал такой поселок?

– Нет. А должен был?

– Скоро весь Шиол узнает, помяни мое слово. Как минимум пол года назад, заметь до начала арестов, там некто Геллер, – он хмыкнул, имя после «Дна» всем знакомо, – организовал лагерь по обучению боевиков. Цифры может где-то там знают, – он ткнул в потолок, – но через курс молодого бойца по словам Марвина прошло несколько тысяч человек. Сотни полторы по результатам получили черный берет. «Црни орлови».[2]2
  Черные орлы.


[Закрыть] Остальные вроде сержантов. Собственно не вроде, звания у них присваиваются в Народной Армии после начала мятежа официально. Самое натуральное правительство организовалось. Здесь даже налоги собирали.

Он странно шмыгнул носом.

– А военная специальность у Геллера снайпер. Я точно знаю. Нас там будет ждать веселая встреча. Артиллерия с прицельным огнем обученной пехоты. А с флангов пулеметы! Применяемые бывшим командующим пулеметных сил Корпуса Морской пехоты, согласно полученному реальному опыту боев. Мы идем прямо в подготовленную ловушку, – почти прокричал.

Лейтенант неожиданно понял, что капитан Джилли откровенно испуган. Ему и самому вся окружающая картина, начиная от снабжения и кончая противоречивыми приказами от разного уровня штабов, была сильно не по нутру. И все-таки долг есть долг. Приказы игнорировать можно в редчайших случаях.

– Ложись-ка Страф, – произнес нейтральным тоном, называя собеседника по имени. Он себе не часто такое позволял – субординация и не принято в служебных делах панибратство. – Отдохни. Если ты прав, завтра много дел. И если мы на кого-то и можем рассчитывать, так на себя. Ты командир батальона и тоже воевал. Не на печке отсиживался. От тебя многое будет зависеть.

Капитан Джилли почти минуту сидел молча, глядя в пол, потом кивнул.

– Ты прав. Надо лечь. А потом думать и действовать. Очень осторожно. Лучше остаться без орденов, чем без головы.

* * *

– Еще раз напоминаю и никаких оправданий в будущем не приму, – сказал Шаманов, стоящим вокруг него командирам, – сегодня у нас недостаточно сил для серьезного отпора армии. Наша цель выиграть время для создания боеспособных подразделений. Крайне необходимо дать людям почувствовать вкус победы. Поэтому первая бригада в полном составе отправляется в долину Питче. Задача остальных изматывать противника, не вступая во фронтальные столкновения. Удерживать господствующие высоты, идущие параллельно долине и расположенные при входе в прилегающие к ней ущелья. 10–20 человек с несколькими огневыми точками способны хорошо пустить кровь атакующим и оттянуть на себя дополнительные подразделения. При начале артиллерийского обстрела…

Один из людей в форме с нашивками лейтенанта, закатил глаза и громко вздохнул. В целях добиться невозможности спутать военнослужащих при очень схожей форме, погон Народная Армия не имела. И хотя знаки различия оставались прежними и привычными, звездочки и полоски пришивались на рукаве. По соседству с трехцветной эмблемой. Ко всему еще меньше выделялись командиры для наблюдателей.

– Дорогой Команданте, – сказал он на гневный взгляд Стена, – мы слышали все это не менее трех раз и лично я, бывший сержант Вулканов, постигал военную науку под управлением лейтенант-комендора Шаманова в Сводном отряде. В горах мы не очень долго присутствовали, однако кое-что в памяти осталось. Кроме того, последние недели мы старательно создавали многоярусную оборону, в которой все расщелины скал, пещеры, гроты, высоты используются как огневые позиции.

– Меня не устраивает кое-что и кое-как, – почти зарычал Шаманов. – Каждый бессмысленно погибший стрелок – это вина командира.

– И все-таки, – недовольно пробурчал еще один лейтенант, – почему Питче? Не было такого уговора раньше.

– Извини, – с явной язвительностью развел руками Шаманов, – забыл спросить разрешения. Капитана Геллера поставил в известность, а будущего маршала Полетова запамятовал.

Ха, подумал Макс, почтительно кивая в подтверждение слов начальства. Три дня назад я оказался в курсе и с тех пор пашу не хуже вола, перебрасывая орудия, бомбометы и своих Черных орлов на новые позиции. Теперь еще 1-ю бригаду как-то устраивать и кормить в новых условиях. Не меньше трех тысяч человек. А до того ничего столь оригинального в приказах и разговорах не всплывало.

Конечно, если все пройдет гладко, мы здорово вставим армии. Будут купаться в дерьме долго и качественно, но когда все шло без запинки на войне? Мне такие случаи неизвестны. И обидно. Замысел родился точно не на прошлой неделе, а я, командующий южным районом, узнаю чуть ли не в последний момент. Совсем Стен на секретности задвинулся.

Хотя, сознался сам себе, Оперативный отдел, планирующий действия вещь правильная. Правда по-настоящему подготовленных офицеров и генералов у них долгонько еще не будет. Все патраны, включая самого Шаманова, не обладают необходимым образованием и навыками. А может оно к лучшему? Иначе быстро бы съехали бывшие сержанты на несколько ступенек вниз. Дружба дружбой, а служба службой. Сразу ведь видно кто полезнее. Еле функционирующее интендантство прямо на глазах приобрело форму важнейшего министерства с назначением на должность суперинтенданта майора Добрева.

Он готов голову заложить не родная фамилия и на лбу у новоиспеченного соратника нарисованы Университет в Баллине, а в кармане присутствует шиольский паспорт. Безусловно, он патран, такие вещи вычисляются достаточно просто в разговоре, тем более особо скрытничать господин офицер, в жизни не служивший, не умеет. Привел его Шаманов и заявил – слушаться! И майором назначил из соображений чинопочитания. Иначе кто бы на чужака оборачивался лишний раз.

И ведь на пользу пошло. Очень непростой парнишка. Управлению он учился на серьезном уровне. Недаром занимался всерьез не только делами интендантства, транспортом, медициной, почтой и телеграфом. Умудрился попутно курировать криминальную полицию не лезя в дела людей из Контрольной Комиссии и собирать налоги. Везде поспел. То ли радоваться, что такие люди приходят в Национальную Лигу и Народную Армию, то ли бояться. Всегда тебе замена найдется. Уже на пятки наступают. И Крохин объявился, претендующий на командную должность. Лезут как грибы.

– Строиться, – приказал Шаманов, обнаружив приближающегося преподобного Фаура и с усилием прерывая продолжение нотации. Епископ был единственный из серьезных руководителей Ортодоксальной церкви, прямо поддержавший восстание. Правда, надо учесть, что в его ведение входили в основном районы Срединного хребта, заселенные горцами, частенько молящимися в других Храмах и Синенд, где не слишком почитали Ортодоксальных владык. Тем не менее, фигура в официальной церковной иерархии весомая и напутствия от его лица было совсем не зряшнее.

Стен долго искал, каким образом принимать присягу, не задевая ничьи чувства. Не короля же упоминать и не отсутствующее государство Патры. Теперь в тексте на месте высшей власти стоял народ и произносилось все в присутствии священника, для большей торжественности.

– Братья, – сказал преподобный проникновенно, встав перед строем собравшейся здесь практически целиком Народной Армии. По численности и пару полноценных полков не наберется, – секунду подумал и добавил, – и сестры.

Почти четыре десятка представительниц женского пола в бригаде наличествовали. Медсестры, радистки, даже поварихи.

– Вы ждете от меня проповеди о духовном. Сегодня я скажу о земном.

Он сделал рассчитанную паузу и осмотрел строй бойцов.

– Хоть где заканчивается духовное и начинается мирское нередко сложновато разобраться. Потому что Истинный Господь и безграничная любовь Его выражение! А то что от вас требуется – это любовь к земле своей, народу Патры. В ней необходимо черпать надежды и устремления! Не ради наживы или с мыслью об убийствах мы здесь собрались, но с мечтою помочь народу нашему.

Нельзя жить ненавистью, – произнес, будто в задумчивости, – она ослепляет. Кровь рано или поздно зальет глаза и сквозь нее не узришь истину. Только любовь является неисчерпаемым источником силы. Не для себя – для других трудиться. Да! Именно работать. Беспричинная злоба не принесет добра никому. Мы всегда должны помнить о будущем. Война не вечна, жизнь продолжится и после нашей победы.

– Таких бы агитаторов, да побольше, – практически не открывая рот, произнес Макс. Как высшие офицеры он с Шамановым стояли за преподобным, а не в общей шеренге.

– Не так много у нас людей такого уровня, – ответил тихо Стен. – Но это еще не означает, что можно отмахиваться от «просветителей».

– Да что они понимают в наших горских делах! – в голос воскликнул Геллер. – Учителя, студенты…

– Не одни крестьяне здесь собрались, – прошипел Стен. – И шахтеры, и рабочие, и горожане. Еще раз услышу, что вместо помощи в воспитательно-пропагандистской деятельности Зудову ставишь часть добровольцев в привилегированные условия, выбирая кому давать новейшее оружие, а кому нет, поищу для столь умного другое место. В обеспечении снабжения, например. А не справишься и там, всерьез обдумаю вопрос профнепригодности к командованию людьми. Снайпером тебе гораздо лучше.

Макс открыл рот для возмущенного отпора и молча закрыл. Этот сможет убрать его и засунуть заниматься всякой ерундой. Из принципа. Уговаривает, объясняет, потом терпение у Шаманова неожиданно для подчиненного заканчивается. Привыкший к нотациям нижестоящий летит в сторону, с отчетливым следом сапога на заднице. Былые заслуги роли не играют. И назад дороги уже не будет. Имелись прецеденты.

Не время и не место скандалить. В конце концов, не жалко – пусть студентишки разъясняют текущий момент согласно политическим реалиям. Хочет Команданте курсы – будут ему просветительские курсы. Если живыми останемся в ближайшие дни.

– Вы добровольно поставили свои жизни, – очень созвучно мыслям вещал между тем преподобный, – на службу всему народу. И нам наверняка не придет без всяческих усилий награда. Нет! Впереди Народную Армию ждут жертвы и к этому вы должны быть готовы!

Не для того оружие вручено вам, чтобы властвовать над своими собратьями. Нет! И без этого стонет земля наша не первое столетие и разоряются хозяйства. Гибнут люди и притесняется язык и вера. Мы защитники и заступники Патры и вести себя обязаны соблюдая законы Божеские и людские. На вас возлагаются людские чаяния и если не оправдаете надежд и врученного авансом доверия – нет нам прощения!

Вернуть Патре свободу – вот наша задача. И на пути сем ждут добровольцев, вас ребята, смерть и слава. Судьба народа в ваших руках и пришло время спасать его от тирании жестокой.

Ответственность – вот правильное слово! Вооружитесь заранее волей и терпением. Долог наш путь и неминуемо тяжек. Будьте стойкими и преодолевайте тяготы препятствия. Легко совершить подвиг пойдя наперекор врагам и на глазах соратников. Много сложнее проявить смелость не раз в год или месяц, а ежедневно. Постоянно, из часа в час копать окопы, мерзнуть и истекать потом, под тяжестью амуниции и в длительных тяжелых переходах. Здесь придется воевать и победить самого себя. Свою слабость.

Лишь из сплава веры, воли, решительности, терпения и готовности пожертвовать собой во имя народа выявится сила. Нет иной дороги, как стать по-настоящему людьми доброй воли. В этом рецепт победы и правда жизни. Пока мы соблюдаем добро и воюем не за свой карман, а во благо всего острова могучий союз с Богом несокрушим. Поэтому приложите все усилия, чтобы всегда оставаться людьми благой воли, так как только так вы обретете милость Божью. Без нее не поможет новейшее оружие, как не спасет оно вражескую армию.

Волонтеры, кто с нами? – повысив голос, вопросил епископ.

– С нами Бог! – дружно ответил строй вооруженных людей.

Интерлюдия

Никто до сих пор не задумался о роли компании Борса Ветрова в произошедшем. То есть любители оружия с азартом примутся обсуждать изумительную живучесть, технологичность и практичность его убойных изделий, наряду с удобством обслуживания и невысокой ценой. Пистолеты БВ и ПВ оставались на вооружении флота, армии и полиции Шиола и Патры десятилетия. Выпускались по лицензии во многих странах. Они и сейчас изготовляются в классическом виде для любителей и продаются по всему миру.

СКВ – скорострельный карабин Ветрова был первым представителем автоматического оружия продержавшегося на вооружении армейских структур нескольких стран три десятка лет. Используется и сейчас во многих случаях. Как охотничий карабин он по-прежнему высоко котируется среди знатоков. Единый пулемет для своего времени был новой концепцией и после минимальной модернизации вовсю производится и сегодня, уже на новом уровне с неизвестными в те времена материалами.

ППВ стал самым массовым пистолетом-пулеметом и, хотя сегодня уже не выпускается, память о себе оставил глубокую. Кто только его не применял и в каких только войнах он не участвовал! Достаточно посмотреть художественные фильмы. Хотя бы одна из воюющих сторон, а частенько обе закупали неприхотливый и дешевый ППВ.

Особняком стоит знаменитый 14,5-линейный крупнокалиберный пулемет Ветрова. Автор разрабатывал его под специальный патрон с пулей массой 64 грамма. КПВ вышел, как водится у конструктора, очень удачным. В первоначальном варианте на специальном колесном станке могла буксировать лошадь или несколько солдат. В таком виде он отлично проявил себя в оборонительных боях, а с широким распространением машин получил и базу для атаки.

Надежный и безотказный в работе, а также очень простой в обслуживании и ремонте, он сочетал скорострельность станкового пулемета с бронебойным действием противотанкового ружья. Оружие получилось, несмотря на использование столь мощного патрона, на удивление легким – всего 39 кг. Однако его боевые характеристики были настолько впечатляющими, что пулемет до сих пор несет службу в качестве пулеметного вооружения танков и бронетранспортеров. Применяется для подавления огневых средств и живой силы, находящейся за легкими укрытиями, на дальностях до 1000 локтей, транспортных и грузовых средств – до 2000 локтей.

Кроме того, Борс не мог заранее знать о грядущих изменениях, однако КПВ очень скоро стали использовать на специальном станке. Спаренный или счетверенный оказался эффективным средством борьбы с самолетами на низкой высоте.

Возвращаясь к роли, сыгранной его оружием в восстании, невольно отмечаешь – Лига нуждалась в новейших образцах стрелкового оружия. Ветров осуществлял поставки в таких размерах, что смог удержаться на плаву и после закрытия завода военными властями. Кстати, компенсацию за свои финансовые потери он получил при помощи нового правительства Патры. Но важнее оказалась бесплатная реклама, продемонстрированная пользователями под названием Народная Армия.

Лекция по новейшей истории королевства Шиол в университете города Баллин.

Глава 5. Показательный разгром. 2700 г

Лейтенант Хэммонд Аппер сидел, привалившись к стенке наскоро выкопанного окопчика и плакал, благо никто не видел. Не от страха, он давно уже перестал бояться, устав до состояния, когда нет ни сил, ни желания двигаться. Он был готов лечь прямо в лужу, в надежде выспаться впервые за долгое время. Лейтенант плакал от бессилия что-либо изменить и скорбя по погибшим.

Рядом рвались снаряды, причем он был полностью уверен, из их собственного обоза, оставшегося позади и захваченного лигистами. В повозках было множество всевозможного добра и огромное количество боеприпасов. Их отрезали со всех сторон. И сейчас практически добивали. Ни связи, ни взаимодействия, ни возможности попросить о помощи. Из его взвода осталось семеро и все ранены.

Чуть больше трех месяцев назад он закончил общевойсковое училище и в составе группы из 21-го лейтенанта был отправлен в 3-ю Баллинскую пехотную дивизию. Год назад это была бы несомненная удача. Столица! Сейчас штрафная дивизия пустилась в путь на Патру. Не успев толком познакомиться с личным составом, он отправился на войну.

Собственно первоначально подразумевалось, ничего сложного и тяжелого не предстоит. Реально в горах очутились две батареи и четыре батальона из его дивизии. Остальные или не успели прибыть, или размещались в других места и участвовать в наступлении не могли.

Естественно с новоиспеченными лейтенантами никто не собирался делиться подробностями и планами операции. Тем не менее, основные сведения по военной науке, полученные в училище еще оставались свежими, а будущие генералы не успели утратить интереса к окружающей действительности, тупо выполняя приказы. Вся компания попала в одно место и совместными усилиями без особых они сложностей сделали простейший вывод.

Замыслом операции предусматривалось нанести удар вдоль долины реки Анава, уничтожение скопления мятежников и захват ключевого стратегического района, мешающий сообщению восточной и западной частей острова. Само ущелье делило остров на южную и центральную часть. Именно здесь проходили основные железнодорожные ветки с западных линий на восточные. Сейчас дорога не действовала и ее восстановление являлось одной из важнейших задач. По приблизительным прикидкам размах операции составлял до 60 лиг в ширину и не менее 200 в глубину фронта.

На той стороне не могло быть опытных и умелых офицеров, а значит и особых проблем впереди не предвиделось. Засады, обстрелы? Никто еще не выигрывал войну выстрелами из-за угла. Армия берет территорию под контроль достаточно легко. И отход мятежников подсказывал, они опасаются идти на серьезное столкновении. Правильно делают – конец однозначен. В будущем приятная запись в личном деле об участии в боях и возможно награда отличившимся. Совсем не плохо для только что окончивших пехотное училище. Так они думали на первых порах.

Очень скоро стало ясно – график продвижения не выдерживается. Дороги, мосты перед ними разрушались. Восстановить движение на железной дороге в кратчайшие сроки не удастся. Подвижный состав угнали, коммуникации вывели из строя. Как и телеграфно-телефонную связь. Повстанцы не просто отвинчивали рельсы или срезали провода. Они целенаправленно уничтожали столбы и целые куски полотна.

С выходом к горам приличная дорога имелась одна единственная, ведущая вдоль русла Анавы. Войска невольно шли в растянутых на огромное расстояние колонах. Авангард постоянно подвергался обстрелам и натыкался на самодельные мины. Инженерных и саперных подразделений никто заранее не предусмотрел. Снимать взрывчатые ловушки при даже их своевременном обнаружении специалистов не имелось. В основном их взрывали. Или подрывались на очередном неожиданном сюрпризе.

Ночью движение войск полностью стопорилось из опасения взрывов и только кавалерийские патрули обшаривали округу. Насколько подробно возможности проверить у лейтенантов не имелось. Темп продвижения снизился до минимальных размеров. 10–12 лиг в сутки считали неслыханной удачей.

Два батальона, включая и подразделение Аппера, двинули в сторону одного из выходящих к реке ущелий. По карте там находилось небольшое селение и вся глубина каньона около трех лиг. Ничего сложного. Особенно при наличии двух батарей (4 полевых и 4 горных 76-линейные орудия) и приданного отряду эскадрона конницы. Практически полноценный полк, а банды мятежников насчитывали по словам начальства не более тридцати – ста человек. Правда имели на вооружении пулеметы, но сколько у них может быть патронов? Не бездонная же бочка.

Уже через двести локтей ущелье делало резкий поворот и в этом месте передовой дозор был обстрелян в первый раз из «Остина». Попытки эвакуировать раненых ни к чему не привели. Мятежники простреливали все подступы к авангарду. Был открыт артиллерийский огонь. После множества разрывов на склонах удалось добраться до своих товарищей. К сожалению, часть пострадавших истекла кровью к этому моменту. Одиннадцати погибшим уже ничем помочь было нельзя. Пятерых раненых удалось вывести.

К утру подошел еще один эскадрон кавалеристов и батальон двинулся вперед. Уже тогда Хэммонд почувствовал себя не очень уютно. Ему крайне не понравились приказы командира батальона, бессмысленно гнавшего его роту вперед, якобы спасать однополчан. Не было попытки обойти пулемет по склонам и даже артиллерийский огонь открыли с серьезным запозданием. Это стоило роте шестерых убитых и четырнадцати раненых.

Кстати, позже он специально послал своих стрелков проверить огневую точку. Ни трупов, ни разбитого пулемета, ни следов крови они не обнаружили. Только гильзы. Ничего удивительного. Пушки стреляли по площади, а не конкретным указаниям. Почему мятежники ушли неясно. Это заставляло всерьез нервничать. Могли бы повторить номер на «бис», подстрелив еще десяток солдат. В трусость или неумелость мятежников Хэммонд больше не верил. А значит, напрашивался нехороший вывод – их поджидают впереди.

Когда командир батальона клялся любой ценой разгромить врага, он явно не имел в виду собственную кровь. Подполковника новоиспеченный командир взвода узнал уже на ходу и был тот человек деловой и обстоятельный. Свой батальон он обеспечивал всеми видами довольствия и полевая кухня готовила горячую еду своевременно. Неизвестно насколько он подходил к активным действиям.

Выяснить это Апперу не удалось. Тот погиб одним из первых в разразившийся в тот же день катастрофе. Стрелки Народной Армии традиционно норовили выбить в первую очередь при атаке офицеров, оставляя низший состав без командования. Многие терялись и впадали в панику, лишившись руководства.

Что такое пройти необходимое расстояние походным порядком? Два часа, если нормальная дорога. Четыре-пять, поднимаясь в горы. Там прямых путей не предусмотрено и широких шоссе тоже. К окраине поселка вышли к обеду, оба эскадрона развернулись, охватывая Тейви и двинулись вперед. Занять и прочесать на предмет противника строения.

В этот момент лигисты открыли сильный пулеметно-артиллерийский обстрел с окружающих высот. Подразделения оказались в огненном мешке, буквально уничтожаемые со всех сторон. Особенно досталось кавалеристам и прислуге батарей. Десятки пулеметных стволов, включая крупнокалиберные, от которых не было спасения и за заборами. Пули пробивали любые укрытия с расстояния не меньше лиги. Кто не видел, как при попадании человека разносит на куски, не знает что такое война.

Хэммонд последние часы чего-то неприятного ждал, сам не умея объяснить и опасаясь делиться с другими офицерами – засмеют. На душе у него после выхода из ущелья было отвратительно. Казалось бы, радоваться надо, все закончилось достаточно благополучно, а он нервно дергался. Зато и среагировал первым, заорав команду. Его рота и 2-я рванули назад, к недавно оставленному за спиной оврагу. Единственное место во всей округе, где можно было укрыться от обстрела, попадая в мертвую зону. Пулеметы их в канаве взять не могли.

Очень скоро выяснилось, что в овраг набилось свыше трех сотен солдат и единственный офицер – это он, лейтенант Хэммонд Аппер. Остальные продолжали гибнуть у них на глазах. Дважды кто-то пытался поднять остатки разгромленного отряда в атаку. Наступать под лавиной свинца и снарядами несколько сотен метров по открытой местности не сумели бы и герои из легенд. До ближайшей высоты не добежал ни один.

Тела нескольких сотен убитых, раненых и вжимающихся в землю в надежде уцелеть усеяли все поле. Тут же носились лошади без седоков и валялись орудия. Казалось все произошло в считанные секунды и, посмотрев на часы, он тупо удивился. Разгром продолжался два часа пятьдесят три минуты. Не так уж быстро.

Попытка отступить к следующему сзади обозу была немедленно пресечена пулеметными очередями. Да не очень и надеялся вырваться из окружения. Судя по стрельбе в районе ущелья там в очередной раз закупорили выход. А обнаружить среди возчиков и поваров рвущихся в бой их спасать он не надеялся. Без особых сомнений все имущество досталось в качестве трофеев мятежникам.

Очень скоро он убедился в своей правоте. Мимо, наверняка специально, чтобы они видели, прогнали толпу сдавшихся военных. В бинокль, доставшийся ему в наследство от погибшего командира роты, Хэммонд даже разглядел пару знакомых лиц.

Вытащить их из отвратительного положения могли только войска снаружи. Лейтенант вполне отдавал себе отчет, что пока до штаба группировки дойдет, что отсутствие связи затягивается, пока в поисках информации вышлют разведку и получат хоть какие данные, пока соберут подмогу и догадаются обойти вход в долину по горам, пройдет немалый срок. Поэтому он был страшно заинтересован тянуть насколько возможно время.

Хотят лигисты собирать раненых, пленных и трофеи практически у него под носом – сколько угодно! Неприятно, но быть может помогут и вылечат пострадавших. А сдавшиеся, ничего не поделаешь. Каждый выбирает себе судьбу самостоятельно. На призывы бросить оружие и выйти, подняв руки через громкоговорители, он ответил проверкой своих вояк. Назначал ответственных за отдельные участки, распределял по взводам, собирал вместе людей из одной роты и произносил красивые речи о подвигах и скорой помощи, сам не веря в свои слова.

Во всяком он сделал единственное, что мог. Устав пехоты предписывал окапываться по фронту. Остатки отряда заняли круговую оборону. По правилам фронт взвода должен был составлять 120–150 локтей. Реально пришлось наводить порядок, распределяя солдат и раздавая им указания и пинки, побуждающие шевелиться. Долго сидеть спокойно им не дадут – это он знал совершено точно. И не ошибся. Идти толпой в атаку лигисты не пожелали.

Не особо скрываясь, они подтащили хорошо знакомые 80-линейные бомбометы. Стандартный окопный метатель бомб, легко производимый на любом приличном заводе. Вот с бомбами сложнее. Сколько их может быть? Про пулеметы они тоже думали максимум на пару хороших боев, потом бросать тяжелую железку и уносить ноги. Оказалось патронов у лигистов немерянно.

По тому же боевому модернизированному уставу, старательно вызубренному в училище, бомбомет считался тяжелым вооружением. В роте полагалось иметь не менее двух штук. Разбирается на три части – опорная плита, лафет-двуног и ствол с казенником. То есть, самое милое дело, при весе всего в 57 килограмм, носить по горам. Это вам не гаубица, а накрыть легко сумеет и в укрытии. Траншейное оружие. 15–20 выстрелов в минуту опытной командой обеспечивается запросто. Два десятка показали с четким намеком.

Мятежники подождали еще пол часа реакции и принялись обстреливать. Выглядело это, будто они решили потренироваться. Начинали одни бомбометы, через некоторое время пристреляются, положат два-три десятка бомб прямо в окопы и овраг – остановятся. Приступает другая пара с соседней высоты. Возможно так и было. Почему не поиграть с беззащитной целью.

Им от этого было не легче. Потери стремительно росли. Попытки выскакивать наружу и бросать оружие пришлось пресекать силой. Ближе к вечеру добавились и гаубицы. Одно точное попадание и в десятке метров от него и буквально испарилось одиннадцать человек, оставив после себя на стенках воронки немного крови и мяса.

Именно поэтому он и расплакался. Все эти страшные часы лейтенанта точила жуткая мысль – прикажи он сдаться и свыше двух сотен убитых и искалеченных солдат остались бы целы и невредимы. А он ведь собственной рукой застрелил двоих, нарушивших приказ и рванувших бежать то ли предателей, то ли просто запаниковавших. Срезал их из «Остина» и не колебался в тот миг. Присягу нарушать никому нельзя!

Взрывы затихли и он настороженно прислушался, вытирая лицо грязным рукавом. Подождал еще пять минут – тишина. Солнце садилось за горы и становилось темно. Хэммонд пригибаясь двинулся по окопчику, в очередной раз напоминая солдатам последовательность действий. В сотый раз заставлял проверять винтовки и последний уцелевший «Остин». Выяснял, все ли знают, как применять в бою гранаты и кто старший.

Отвратительно было проверять раненых и утешать на прощанье. Взять они собой их не могли. Кто не сможет сам идти, лучше остаться здесь. Лигисты воевали честно и оказывали помощь сдавшимся. Это все усвоили твердо и многие вовсе не рвались бежать под обстрелом. Хэммонд всерьез подозревал, что добрая треть наличного состава стоит отвлечься, попытается дезертировать и уж в атаку не пойдут.