Текст книги "Магическая феерия. Наперекор богам"

Глава 4 Новая подруга

И вот стою на песчаной равнине. Оба солнца в зените и припекают немилосердно. Но несмотря на пекло, ещё недавно абсолютно безжизненный грунт древнего кладбища теперь то тут, то там начинает пробивать травка. Огляделась: даже присесть негде. Да и видно за сто миль на открытом пространстве. А встречаться ни с кем не хочется. И тут вспоминаются слова Алсеи: «Артиза цветёт красиво, но это уже позади, и до сбора плодов ещё месяца полтора, если не два. Зато там легко укрыться, если не желаешь быть кем-то замеченным».

Перенос в крайний от тропинки на кладбище ряд плодовых посадок много времени не занял. Вспомнились и другие слова подруги: «…неплохо было бы выяснить, что делала там эта Моргана…»

– Вот сейчас и проверим, – отвечаю такой далёкой в этот миг эльфе.

Памятуя о том, что вторая ипостась обладает куда более обострёнными чувствами, обращаюсь. И как же спокойно сразу становится… как приятно ступать лапками по поросшей мягкой травкой земле. Высокий кустарник отбрасывает дарующую вожделенную прохладу тень. Принюхиваюсь. Ничего. Кружу, едва не касаясь носом земли, и наконец-то улавливаю слабый, едва сохранившийся след.

Не уверена, что он принадлежал именно Моргане, но других более свежих тут не было. Иду. Странно так иду. Петляя. Несколько раз выходила почти на собственный след. Словно кто-то специально пытался запутать потенциальную слежку. И вдруг отчётливо ощущаю более свежий запах. Его обладатель был здесь считанные часы назад. Я насторожилась. Кто знает: может этот некто всё ещё тут? Что он здесь делал в это время года, почему так странно вёл себя?

Боялась я не встречи с кем-то, не того, что буду замечена, и не какой-нибудь призрачной опасности для себя лично. После случившегося с Эльмой, княгиней, Артоном, и с тремя десятками педагогов нашей гимназии, включая моего мужа и трёх богов в альтернативном варианте истории… я просто не могла поручиться за саму себя в столь неуравновешенном состоянии. Ведь даже моей вечно философски реагирующей на неприятности второй ипостаси передалась моя нервозность.

Крадусь ниже травы, тише воды. И вдруг впереди слышу полный презрения голос:

– Что не нравится тебе в этой шкуре? Ничего… привы-ы-ыкнешь, – смешок, и до меня доходит, что это не кто иная, как Моргана, и она здесь явно не одна. – Думаешь, я держать тебя буду? Иди на все четыре стороны. Может охотникам или зверю какому на обед попадёшь, я ж не жадная, мне не жалко.

В ответ раздаётся тихое, но жалобное:

– Уииии…

– Не столь всё трагично! – весело вещает Моргана. – Во время затмения красной луны ты будешь превращаться в себя… ну или после смерти, – завершила вечно улыбчивая змея и, судя по звукам, начала удаляться.

Прижавшись к хранящей ночную прохладу земле, жду, обдумывая услышанное. Не терпится увидеть неведомую зверушку, судя по всему, «доброй» Морганой околдованную. И жутко жаль, что с первых минут пребывания в этом мире мне прочно вбили в голову, что снять чужую магию нереально.

Неважно кого и за что околдовала улыбчивая ведьма, исключительно из любви к искусству, врождённой вредности или пылкого и кажется взаимного чувства ненависти к Моргане, я бы попыталась отменить заклятие. Но, увы, слова, сказанные в приёмной комиссии и не раз повторённые Элифаном, глубоко засели в сознании. А без веры – ничего не получится, это я знала точно.

Всё вокруг притихло. Только изредка слышатся оттуда, где осталась неведомая тварюшка жалобные всхлипы и пыхтение. Прошмыгивая от куста к кусту, крадусь. И вдруг на небольшой вырубленной полянке моему взору предстаёт… даже в сравнении с моей второй ипостасью – маленькое чудо. Иными словами и не назвать!

Покрытая даже не щетинкой ещё, а детским пушком, эта отважная крохотуська взирала на меня печально и без малейшего страха своими умильными, обрамлёнными густыми белыми ресничками тёмными глазками-бусинками. Розовый пятачок и кро-о-охотный такой хвостик смешно и трогательно подрагивали. Ушки навострились, прислушиваясь.

– Вот и что с тобой, чудом, делать? – обращаясь в своё обычное тело, произношу.

У меня ни на миг не возникло даже мысли бросить кроху здесь. А в её глазках мгновенно зажёгся робкий огонёк надежды. Правда ушки прижались как-то странно к голове, и хвостик пуще прежнего задрожал, но было видно, что тварюшка хоть и боится, но о-о-очень хочет мне поверить.

Не дожидаясь неприятностей в виде случайно вернувшейся Морганы, подхватываю дрожащее тельце, создаю портал и с мыслью: «Будь, что будет!» – переношусь в замок мужа.

Стоит заметить, кроха при входе в портал не на шутку напугалась: начала дёргаться и едва не вырвалась. Видимо, всё магическое вызывало в малышке панический страх. Ведь большая часть населения Карпега не обладала магией. Если не считать таковой предрасположенность кого-то к умению обращаться с животными, или ковать великолепное оружие, или взращивать завидные урожаи.

Как только выявлялась такая черта (а дар к чему-либо имелся у всех поголовно), одарённое создание на веки вечные лишалось права выбора профессии. И пусть он сто раз тяготеет к ваянию статуэток и ваз, но, если суждено быть пахарем, им и будет. Ибо ценились именно такие работники, «обычных» никто на работу не брал, да и семья не позволяла в убыток трудиться.

Кто знает, кем была та, что сейчас дрожала у меня на груди?

Перенестись в спальню не решилась. В столовую тоже. А в замке мужа я, по сути, была лишь в ещё одном месте: на той самой лужайке, где, обольщая меня, будущий муж устраивал пикники. И вот стою на том самом месте, где впервые в жизни позорно попыталась обратиться, сохранив заменяющее в тот момент одежду покрывало.

От воспоминаний даже румянец на щеках выступил. Это сейчас Элифан мой муж, а помимо него уже были и Кхёрн у меня, и Артон у моей второй ипостаси, а тогда, будучи ещё невинной девой, я жутко смутилась, очутившись обнажённой перед этим сногсшибательным и невероятно обаятельным магистром.

Отпустила всё ещё не прекращающую дрожать кроху на травку, думала – убежит. Нет. Встала как вкопанная, глянула под ножки и, запрокинув головку, смотрит вопросительно на меня. На мою физию непроизвольно наползает умильная улыбочка. Приседаю, осторожно, стараясь не напугать, глажу по носику, между ушек.

– Не бойся, маленькая, я тебя не обижу, – говорю и искренне надеюсь, что это окажется правдой.

– Арх сказал ты здесь… – раздаётся неожиданно холодный голос Элифана.

Непроизвольно вздрогнув, оборачиваюсь. От ледяного взора стоящего за моей спиной мужчины, мурашки по коже бегут. Свершилось то, чего так боялась: осудил, не понял… хотя, как такое можно понять?

– Там Яр помешал, ты решила тут меня добить? – его слова режут, словно нож.

Нет, можно было бы понять, если бы обвинил в покушении на всех присутствовавших на западном рубеже, но лично ему-то что я сделала?

– Что такое ты говоришь? – в шоке вопрошаю.

По его губам, искажая красивые черты, змеится неприятная горькая ухмылка.

– Там ты смотрела на меня и раз десять пыталась достать. Спасибо твоему отцу, моя защита не выдержала бы, – говоря это, смотрит на замок, потом медленно переводит взгляд на жмущуюся к моим ногам кроху, на меня. – Что, ещё кого-то заколдовала? Странно, что в этот раз не слышится возмущённый писк. В этом доме тебе больше не рады. И верни кольцо, – добавил он холодно, а у меня сердце в пятки упало от этих слов.

– За что? – глупо спрашиваю, пытаясь рассмотреть такое любимое лицо сквозь пелену предательских слёз.

Молчит. И вдруг боль вытесняется злостью: «Вот какова его любовь! Не разобрался, не спросил! Мог бы и просто в своих глазах оправдать. Правильно говорят: лучше вырвать чувство к недостойному на корню в начале отношений, чем обнаружить гниль спустя десятилетия потерянной рядом с ним жизни!» Нащупываю дрожащее тельце возле ног, подняв, прижимаю к груди, а между поглаживаниями стягиваю словно вросшее в палец кольцо.

Ничего не видя сквозь слёзы, швыряю его туда, где, судя по голосу, стоит этот идиот. Создаю портал в единственное место, где меня уж точно НИКТО не сможет отыскать: на территорию оплаченного на несколько месяцев вперёд коттеджа на берегу живописного озера на Земле.

Очутилась я возле достопамятного бассейна. Ярко светило солнце, откуда-то из-за густой живой изгороди доносился весёлый детский смех. По всем прикидкам сейчас конец июля.

Внутрь входила с опаской. За минувший месяц тут мог обосноваться кто угодно. Двери-то, уходя, я не закрыла. Официально-то коттедж числился за мной, но в России свято место пусто не бывает, и кто-нибудь мог заселиться или втихую, или под негласное согласие получившей на лапу администрации. Но вопреки ожиданиям, в доме не было признаков чужого пребывания, все вещи, документы и даже деньги остались целы и на своих местах. Видимо охрана базы отдыха не зря хлеб ела.

Оставив робко озирающуюся по сторонам малютку в спальне, отправилась добывать нам пропитание. Стоило подумать и о дальнейших планах.

Да, сейчас у меня несколько золотых карт со счетами в зарубежных банках (своя с ограниченным лимитом и мамина, благо мы похожи, и предъявить в случае чего её паспорт не проблема), но и эти карточки не вечны, то есть средства на них. Под Питером простаивает брошенная предками квартира, однако в ней жить глупо, ибо найдут, сдать тоже нельзя, вдруг маму сюда потянет погостить. Да и видеть никого не хочется. Фирма отца пусть и осталась без владельца, но такая финансовая махина без его участия не может вмиг загнуться, хотя желающие прибрать её к рукам обязательно найдутся.

– Будем решать проблемы по мере их поступления, – уже подходя к местному магазинчику, проворчала я.

Открываю дверь… и надо ж такому случиться! Упираюсь носом в грудь не кому-то иному, а своему «бывшему»! Звучит это слишком гордо, мы встречались-то пару месяцев от силы. Хотя более длительных отношений за мной пока не замечалось. Но в этом случае дело дальше поцелуев и объятий, как можно догадаться не зашло. Меня всё устраивало, его – нет. К лету устав от его потуг, избавилась от его общества, объяснив, что улетаю за бугор. Он не сопротивлялся, видимо устал от безуспешных попыток штурмов цитадели в виде неприступной меня.

И вот оно, палево! Стою. Хлопаю невинно глазами. Казалось бы, столько за минувшее время произошло, а сейчас стою, словно ничего и не было, словно я простая девчонка, которая наврав своему парню улизнула на несанкционированную гулянку без него. Будто истории, связанные с магией, оборотнями, незапланированными свадьбами, богами, демонами и их разборками – всего лишь яркий и пугающе реалистичный сон. А действительность вот она, стоит передо мной и ехидненько так кривит весьма симпатичный ротик.

– В Испании, говоришь, лето проводишь? – приподнимая пальцами мой подбородок, чтобы не отводила глаза, проворковал он.

– Планы изменились, – виновато бормочу в своё оправдание, и в какой-то степени не вру же: то, что происходило, действительно никак не планировалось!

– Ага. Теперь это так называется? – ухмыляется Сергей. – Ну давай, помогу своей девушке сумки донести, заодно посмотрим: с кем же ты по столь дальним заграницам зависаешь.

Что тут говорить? Он вообще-то первый красавчик факультета, и за ним охота велась не слабая, стоило пролететь вести о том, что он порвал со своей прошлой пассией. Я исключением не стала, поддалась массовому психозу и… победила в этом забеге. Но почему-то при нём я постоянно робела, не знаю уж, в чём причина, но факт и по сей момент остался фактом. Вот и сейчас, вместо того, чтобы отшить, ощутив собственную вину, полепетала:

– Я только приехала… холодильник пустой… затариться надо…

А этот гад смазливый кивает, типа соглашается со всем. Или не хочет разборки на людях устраивать? В общем, накупила я куда больше, чем планировала. А что? Не мне же тащить. Он же парень? Вот пусть и отрабатывает гордое звание представителя сильного пола. И этот самый альфа-самец факультета в предвкушении дальнейшего развития событий докупает ещё литр мартини, сок, шампусик, пол-литра коньяка, и навьюченный как ишак кивает, мол показывай дорогу.

Удивляет его самоуверенность. Такое ощущение, что он даже мысли не допускает о том, что мои предки здесь могут оказаться. Причём что ещё странно: выйдя из магазина, я замешкалась, а он… не заметив, вполне уверенно повернул к дорожке, ведущей к моему коттеджу. Выходит, знал уже. Не исключено, что и здесь очутился не случайно. Интересно и давно он меня подкарауливает?

Я жутко растерянная и смущённая из-за подобного поворота событий, плетусь за ним, словно бык на скотобойню. Он по жизни позёр и устраивать сцены в общественном месте не станет, для него собственная репутация дороже всего. И выследил, небось, не случайно, искал наверняка, не скомпрометирую ли его своим неподобающим поведением? В таких местах, люди одного круга отдыхают, залётные здесь редкость – ибо дорого. И сплетни, благодаря мобильным, интернету и соцсетям, распространяются со скоростью света.

Вот и дом… милый дом. На пороге наиглупейшим образом оттягиваю минуту «икс», долго ища ключ, но бесконечно это длиться, увы, не может. Входим. Он по-хозяйски пошёл на кухню. То ли был уже здесь, то ли у коттеджей планировка одинаковая, хотя с виду все разные.

– Где пропадала? – невинно так интересуется.

А я голову ломаю: о чём именно он? То ли о моей нежданно прервавшейся поездке за бугор, то ли знает, с каких пор тут появилась? Да и вообще, что говорить-то? Ну не про Карпег же в самом деле. Я даже усмехнулась не сдержавшись, после того как представила его реакцию на слова: «Милый, я тут головкой немножко ударилась и узнала, что я оборотень, дочь бога, а ещё… я немножко замужем побыла, а… да, ещё с двумя богами переспала. Но второй раз не в счёт, то не я была! То моя вторая ипостась! Ты ж простишь меня, да, милый?»

В этот миг скрипнула дверь, ведущая в спальню. Ох! Метнувший на меня обвиняющий взор Сергей так и полыхал праведным гневом, так и кричал безмолвно: «Я знал! Я всё знал!» И никого на пороге не обнаружив, на миг смутился, а опустив взгляд и заметив всё ещё безымянную крохотусю, вконец растерялся… забавно в такие моменты мужики смотрятся… я аж залюбовалась та-а-ак мужественно отвисшей челюстью, слегка выкатившимися из орбит глазками, и странно подрагивающей бровью…

А вот заметив как минимум странную реакцию малышки, о незваном госте я напрочь позабыла. Крохопета вся скукожилась, лапки расползлись, брюшко безвольно осело на пол, а поджатый хвостик очень уж бойко задрожал. Про выпученные глазки вообще молчу, в этом она своего оппонента явно превзошла.

Стою, перевожу взгляд с одного на другую и ничегошеньки не понимаю. Малышка сейчас мою вторую ипостась в детстве напоминает жутко, того гляди от избытка чувств лужицу сделает. Обхожу Сергея, беру мелко трясущуюся кроху в руки.

– Что тебя напугало, маленькая? – шепчу в прижатое к головке ушко, а та носиком пытается мне под мышку зарыться, а сама при этом одним глазиком на моего бывшего косится.

– Странный выбор питомца, – удивлённо произносит успевший избавиться от удивления гость. – У тебя же кот был. И как они? Подружились?

Пожимаю неопределённо плечами. Не говорить же, что кот отныне в замке моего божественного папаньки обитает. Но видимо Сергея ответ не особо-то и интересовал, вопрос был из разряда америкосовского: «Как дела?» Он по-хозяйски занырнул в принесённые сумки и принялся раскладывать покупки по местам: что-то в холодильник, что-то на стол. Тарелки и бокалы словно сами по себе появились.

И тут… сглотнув набежавшую слюну, я поняла, что сейчас начнутся проблемы… ибо желудок судорожно сжался. Уткнувшаяся носом в подмышку кроха если и хотела есть, то этого никак не показывала. Наплевав на всё, присаживаюсь к столу. Тут же передо мной очутилась тарелочка, вилочки, бокалы… Какие вилочки? Хватаюсь так и не вымытыми после похода в магаз руками за ещё горячую тушку куры гриль, отрываю ножку и вгрызаюсь в обжигающее, сочное мясо.

Может Сергей и удивился такому поведению своей пассии, но то ли вида не подал, то ли мне не до него было. В общем, насытившись, вытираю жир с пальцев салфетками, и тут же встречаюсь с уже не напуганным, а каким-то грустным взглядом сидящей на моих коленях малышки.

Вот и чем её кормить? В интернете бы погуглить, да где его взять, тот интернет? Взрослые-то, по-моему, едят всё, что и люди, а малышки? Пристыженная, начинаю накладывать на ещё одну тарелку всего по чуть-чуть. Спускаю малявку на пол, и та тут же принимается с аппетитом чавкать. У меня аж камень с души упал.

Не успела вернуться в прежнее положение, а перед моим носом, в воздухе, появился бокал с шампанским, не по волшебству, конечно же, а в протянутой руке Сергея. Недолго думая, принимаю. А что? Последние месяцы выдались непростые. А когда я в последний раз пила? У-у-у-у… и вспомнить то сложно!

Как-то незаметно один бокал сменился другим, вот уже и бутылка из-под шампанского опустела. Откуда-то понеслись звуки приятной, навевающей романтические мысли музыки. И так напрягаться не хотелось. Так хорошо было. Я. Бокал с вином. Уносящая в грёзы мелодия. Свет откуда-то появившихся свечей. И какой-то приятный аромат…

Сергей что-то рассказывает и, вопреки обыкновению, я не жмусь в его присутствии, мне легко, спокойно и весело! Да и малышка, наевшись, у ножки стола прикорнула.

– А пошли купаться! – неожиданно предлагает Сергей.

– Т-ты пра бассе-ен ил-ли озеро? – неожиданно заплетающимся языком вопрошаю.

– Бассейн ближе, – озорно смеётся он, и вмиг очутившись возле меня, перекидывает мою не слишком трезвую тушку себе на плечо.

Возмутиться я не успела. Ибо от такого кульбита мой организм слегка взбунтовался: и без того видимый под непривычным углом мир закружился, к горлу подступил неприятный комок… едва сдержалась, чтобы не оконфузиться. Но потом ничего… всё в норму пришло, и жизнь снова стала прекрасна.

Солнышко, тепло, меня несут чьи-то сильные руки… дух захватывает от кратковременного ощущения полёта, и вот фейерверк брызг, сверкая в солнечных лучах, разлетается вокруг, а тело погружается в приятно-тёплую воду. Вот только что-то мешает… начинаю пытаться стянуть с мокрого тела прилипшие шмотки, и те же руки приходят на помощь: раздаётся треск рвущейся ткани, и вот она, свобода. Подплываю к бортику… в руке тут же, словно по волшебству, оказывается так и не допитый мною ранее бокал.

Закрыв глаза, с наслаждением делаю глоток. Чьи-то руки по-хозяйски вылавливают моё тело. И так хорошо в этих объятьях, так спокойно… чей-то голос что-то говорит… смеюсь. Искренне, от души. Над чем, не понимаю, но мне ве-е-есе-е-ело-о-о… моих губ кто-то касается. Перед мысленным взором появляются бесконечно любимые голубые глаза. Внутри всё ликует: «Он простил меня, он понял!» Отвечаю на поцелуй… и отталкиваю обладателя слюнявого рта.

Открываю глаза и понимаю: «Какое счастье, что не произнесла имя Элифана…» По отношения к Сергею это было бы жестоко. И вроде бы понимаю, что с бывшим уже мужем ничего нас больше не связывает, что вряд ли тот когда-нибудь поймёт и простит, но не могу я вот так, сразу, кинуться в объятия к другому. Наверное, время это излечит, но пока что рана слишком свежа. И к тому же отвращения в принципе нет, но и эмоций никаких, а значит – зачем всё это?

Неосознанно стараясь замять неловкость перед отвергнутым мужчиной, начинаю, весело смеясь и размахивая руками, что-то рассказывать заплетающимся языком. И в какой-то момент… даже алкоголь почти весь из крови вмиг выветрился… да нет… мне почудилось! Стараясь действовать максимально незаметно, фокусирую протрезвевший взгляд на Сергее.

То, что я сижу у него на коленях и вполне отчётливо ощущаю реакцию его тела на мою близость – это понятно. Но… Мать вашу… жутко покрасневшие уши и смущённо забегавшие глаза, наводят на о-очень странные мысли! Не-е-ет… это уже определённо маразм! Продолжая непринуждённо смеяться, типа пытаюсь потрепать его по волосам и, промазывая, легонько так… касаюсь его же носа! И… там, внизу, чувствую подозрительные конвульсивные толчки, а Сергей откровенно закатывает глаза и стонет.

Остатки хмеля как рукой сняло, вмиг оказываюсь вне досягаемости своего бывшего. Брезгливо окидываю взглядом его… ну то, что ниже… по тёмным плавкам расползается, проступая наружу, вполне узнаваемое светлое пятно. Понимая, что начинаю сходить с ума, с головой ныряю в бассейн. Выныриваю, смотрю… в след уходящему в дом Сергею.

– Обиделся, – бормочу.

Оно и не мудрено. Столько времени динамила, вроде дала надежду и опять оттолкнула. Нет у меня совести. Но… хоть я уже и не замужем, хоть уже и лишена такого недостатка, как невинность, однако желания утешить горемыку почему-то совсем не появилось. В конце концов, он своё так или иначе получил, это белым по синему на его плавках было написано.

А вот с моей расшалившейся фантазией определённо надо что-то делать, иначе я в каждом встречном буду видеть или оборотня или фею…

Забыв о том, что на мне лишь нижнее бельё и осталось, плетусь следом за Серёгой, захожу за угол дома, вроде он только что сюда свернул, и уже нет его. Потёрла глаза, потрясла головой даже – никого! Словно в воздухе растворился. А может… нет! Всё. С выпивкой, видимо не то, чтобы завязывать, но и начинать не стоит при таких-то глюках.

Вхожу внутрь, и тут же в ногу тыкается, привлекая к себе внимание, маленький нежно-розовый пятачок. Поднимаю тут же расслабившуюся и начинающую умильно посапывать крохотусю.

– Представляешь, малышка, у меня галлюцинации. Сначала привиделось, что у Серёги нос прям-таки по феячьи чувствительный, а потом по пьяни счёт времени потеряла и решила, что он порталом ушёл. Показалось, что больно быстро он испарился… – распинаюсь я, а малышка неожиданно начинается рваться из рук.

Оказавшись на полу, кроха подбегает к обувной полочке у входных дверей и тычется носиком в щель между ней и стеной. Забавно так повизгивая от избытка переполняющих её чувств. Ножка с крохотным копытцем пытается просочиться в узенькую щёлочку. С улыбкой наблюдаю за её потугами и вдруг понимаю: она что-то там заметила и хочет достать.

Мне и самой интересно стало. Отсаживаю малютку в сторонку, чтобы не мешалась под ногами. Сидит, с любопытством наблюдая за моими действиями. Не без труда отодвигаю тумбу и вижу конвертик наподобие тех, что были единственным средством связи во времена Советского Союза, но только совсем новенький. Снаружи ни строчки. Не исключаю, что это от старых арендаторов нам наследство перепало. Но любопытно же!

Открываю. Всего пять ровненьких строчек, исписанных мелким, с обратным наклоном, вполне узнаваемым почерком Сергея.

«Кать, что происходит? Мобила отключена, на городской никто не отвечает. Писал в скайп, соцсети, на почту – молчишь. Здесь нашёл случайно. Не подумай, что слежу. Неожиданно объявился мой отец. Я ему зачем-то нужен. В конце июля уезжаем в Англию. Не уверен, что вернусь до начала учебного года. Хотел поговорить, но не застал. Позвони. Жду! Сергей».

– Интересно, когда это было написано? – бурчу себе под нос, а в ответ раздаётся тихое:

– Уи-и-и…

Смотрю, а кроха пяточком в дверь тычется, видать до ветру захотела. Открываю и послушно топаю следом, готовая в случае чего защитить и от людей, и от собак, ну… и от кошек и ворон, пожалуй, тоже. А та, забавно семеня ножками, порой останавливается, умильно задирает мордочку вытягивая вверх короткую шейку, словно сверяясь с маршрутом, правильно ли идёт к цели.

Обходит дом, бассейн, а с другой стороны, возле живой изгороди, имеется песочница. К ней и направляется. Видимо, когда из портала вышли, она её приметить успела. «Да простит меня администрация базы за то, что превратим это место в сортир», – мысленно усмехаюсь.

Не угадала. Перебравшись через бордюрчик, начинает носиком не то чтобы рыть – разглаживать песочек. Хм… тут речь явно не о естественных потребностях. Выходит, девушка была образованная и писать умела. Снедаемая любопытством, кидаюсь ей на помощь, вскоре едва ли не вся здоровенная песочница превращается в импровизированную доску для письма.

А кроха стоит в серединке и в растерянности смотрит по сторонам. Видать, переоценила я её умственные способности. Наверное, всё же у свинок перед справлением нужды обряд такой, наподобие того, как у кошек необходимость поскрестись. Для приличия даже отворачиваюсь, чтобы не смущать. Кидая короткие взгляды через плечо, мало ли что дурёхе в голову взбредёт? Убежит ещё, а я потом буду виноватой себя чувствовать, если не дай бог с ней что-то случится.

И вдруг, кинув очередной взгляд, я застыла. На песочке кривенько, но вполне отчётливо над взрыхлённой копытцами полосой выделяется одно единственное слово:

– Лексай? – сморгнув, читаю вслух, свинуля, почти втыкаясь пяточком в песочек, активно кивает. – Тебя так зовут? – вылупляет глазёшки и мотает головой. – Ясно. Не тебя. А что такое это лексай? Место какое-то?

В глазах крохи едва ли не истерика из-за невозможности объясниться, и башочка из стороны в сторону так болтается, что того и гляди отвалится. Устав демонстрировать несогласие и не дождавшись идей от меня, разворачивается носопыркой к гладкому песочку и пяточком выводит: «имя».

– Чьё? – спрашиваю.

И вот вроде понимаю уже, что наш диалог надо как-то иначе строить, но пока не клеится. А хрюшенька выводит буквы: «С Е Р Г…» и в растерянности смотрит на песок, будто тот сам допишет явно забытое слово.

– Сергей? – подсказываю, и та, радостно задрав головку и даже как-то по кошачьи-щенячьи выпятив грудку начинает кивать, мол: ага, он! Хм… что бы это значило… – То есть ты его знаешь? – интересуюсь, хотя понимаю: бред это, не могла она раньше побывать в этом мире. Или нет? А та знай себе кивает, соглашаясь. – Ты не впервые на Земле? – в её глазах непонимание, и до меня доходит, что ответа однозначного на такой вопрос нету. – Хм… ты раньше была на Земле? – явно «нет» отвечает. – Но думаешь, что знакома с ним? – опять кивает.

Час от часу нелегче. Может и не привиделось мне там, возле бассейна, что у него нос чрезмерно чувствительный? Может дело не в элементарном длительном воздержании и долгожданной близости чрезмерно желанной девушки, а именно в особенностях феячьего восприятия?

– Он фей??? – так, для проформы спрашиваю, а свинка-то вновь кивает!

Тут уж и я рядом с ней попой в песочек плюхаюсь. В такой позе, знаете ли, иную информацию переварить намного проще.

– А тебя-то как зовут? – догадываюсь спросить.

Выводит пяточком: «Гарда».

– Странное имя, – бормочу, а крохопета вздыхает, смешно семенит ножками, перемещаясь в сторону, и дописывает к уже имеющимся буквам: «…риель» – Гардариель… имя какое-то… эльфийское что ли? – и свинотушка, едва не привстав на задние лапки, усиленно кивает.

И тут вдруг вспоминается Алсея. Какая же всё-таки я эгоистка. Увязла в пучине своих обид на окружающую несправедливость, и о подруге напрочь забыла. А ведь обещала и ей, и Эльме, и… да многим… попытаться вернуть их физический облик. И вот теперь, помимо всего прочего у меня уже две эльфы, которым надо как-то помочь, а вместо этого я вынашиваю планы про обустройство на Земле… да и общение с бывшим как-то не в меру зацепило. Лучше бы подумала, как доказать Элифану, что я хотела как лучше, и попала под действие чар…

Кидаться сломя голову на Карпег, вопреки обыкновению, я не стала. Спокойно собрала в доме деньги, документы, часть наиболее скоропортящихся продуктов. Закрыла изнутри коттедж и, прихватив малышку, наконец-то, перенеслась в свою гостиную в гимназии, и вполне ожидаемо оказываюсь в объятиях… бог мой… ревущего в три ручья духа!

– Ну и что опять стряслось? – слегка отстраняясь, чтобы Алсея в избытке чувств не придушила прижавшуюся к моей груди крохопету. А кроха, бросив один единственный взор на призрачную эльфу, выдаёт пронзительно «Уи-и-и-и!!!» и закатив глазки, брякается в обморок. – Вот чёрт, – только и хватает сил выдохнуть.