Текст книги "Магическая феерия. Наперекор богам"

Глава 6 Жертва любви

Решив, что здесь меня никто побеспокоить не должен, воспользовалась гостеприимством удивительно легко поддавшегося на мой мелкий шантаж божка. По крайней мере, можно будет спокойно обдумать то тёмное и непроглядное, да и что скрывать, кажется, глубокое и весьма общеизвестное местоположение, в котором оказалась жутко везучая я.

Обдумала. Потом ещё раз. И ещё. А потом снова. За высоким стрельчатым окном уже и сумерки спустились, да непривычные такие. Обычно-то как? Все три луны восходят в разных сторонах неба, окрашивая его части каждая в свой цвет: красный, фиолетовый и розовый. Сейчас же небосвод был равномерно пурпурным, как и весь подлунный мир. Красиво, восхитительно и даже волнительно, но никакие пейзажи не могли снять напряжение, вызванное неимоверно долгим отсутствием Артона.

И вот уже с мыслью: «Была не была!», собираюсь вызвать портал, и тут открываются двери, и в спальню вваливается, распространяя вокруг флюиды только что удовлетворённой страсти, мгновенно взбесивший меня этими самыми флюидами кошара. Но не успела я ничего сказать, как он, бухнувшись на кровать, произнёс:

– И не зуди как сварливая жена.

Тихо так офигеваю. Даже дара речи на какое-то время от подобного хамства лишилась. Тоже мне, муженёк нашёлся! Видали мы таких! Божок недоделанный. Кот мартовский! Я его жду. Волнуюсь, между прочим. А он… он… самец!

– Я тебе не жена! – взамен заготовленной тираде выдаю.

– Это ты так думаешь, – как-то печально произносит Артон. – А я, между прочим, в последний раз расслабился. Так сказать, акт прощания со свободой.

Что-то мне эти путаные речи совсем не нравятся. Да и время уходит, пока этот кот облезлый свои потребности удовлетворял, а теперь ещё и разлёживаться взялся. И такое зло меня разобрало. Не знаю уж где он был, и каков итог, но о плохом думать не хочется.

– Соберись, тряпка, – словами Алсеи привожу его в чувство.

И ведь вмиг подействовало, прям не фраза из америкосовского фильмеца, а заклятие настоящее. Вон уже не расплывается медузой по кровати, а подобрался весь. Сидит. Глазками сверкает. Ага, напугал! И не таких видали.

– Плато демонов ждёт, – твёрдо напоминаю.

– Никаких плато, – глухой ответ.

– Ш-ш-што-о-о? – уже начинаю шипеть озверевшая я.

– Мне рога не к лицу, – бурчит в ответ.

А я не понимаю: какие такие рога? О чём он заговаривается?

– Вы что там курили? – с подозрением присматриваясь к странно поникшему божку, интересуюсь, а тот взгляд подозрительно отводит.

Неужто угадала? Блин блинский… этот бог не просто кот, он оказывается ещё и наркот! Всё! Я по-хорошему намекала: «Не будите во мне зверя!» Страшно престрашно прищурив глаза, подскакиваю к нему, хватаю за руку и… ничего. Ну вот прям совсем и абсолютно ничего. Что такая пушинка, как я, может сделать с этой глыбой мышц?

– Ох! – только и успеваю выдохнуть, оказываясь прижатой к постели той самой тушей.

И явственно так ощущаю: кое-что сделать я могла. И сделала… на свою голову – возбудила! Да сколько ж можно-то? От него до сих пор за сто миль бабами несёт, а всё туда же!

Вот не вовремя всё это как-то. Ночь в разгаре, у меня дел невпроворот, а тут этот навалился. И ведёт себя странно. Голову ломаю, что делать: сразу его в змейку? Или, так и быть, потерпеть его повышенное местами внимание, собрать огнецвет, поймать эту ни разу не мультяшную саблезубую белку, а потом в змейку? Не-е-е… пусть погодит пока. Мне он в этой шкуре пока нужнее.

И тут посреди спальни, ревя пламенем, загорается фиолетовый портал. Почуяв неладное, я дёрнулась. Потом ещё. Да какое там, если такой глыбой привалило? А эта гора мяса вздыхает, и нет чтобы слезть перед отцом-то, нет, он руку мою чего-то там теребит.

– Ну вот и поладили, голубки, – раздаётся добродушный голос отца откуда-то из-за необъятной спины так и не сползающего с меня Артона. – А то ишь, надумали мне тут детей во грехе плодить. Это ж позор какой на мою голову? Вот теперь резвитесь на здоровье, с моего благословения, да внуками радуйте.

Я аж расслабилась от таких слов. Нет, мне жутко хорошо не стало, наоборот поплохело. Что ж это выходит-то? Он узнал про нас с Артоном?

– Па-а-а… то всего-то один разок и было, – жалобно так получилось.

А как ещё? Если такая туша привалила, и я едва дышу.

– Ты мне зубы не заговаривай, – зарычал вмиг разгневавшийся отец. – От одного раза котята не родятся! И я понимаю ещё он! Он же с той вашей встречи, когда ты со змеёй на шее заявилась, тобой бредил и по сию пору из головы не выбросил, но ты-то! Ох и хороша! Папочка, у меня мужа увели, околдовали! А сама стоит передо мной с дитятком в чреве. Я ж чуть ни в чём ни повинного рогоносца не сгноил! Благо успел его перед тем в замок свой зашвырнуть. Думал пытать его буду до-о-олго-о-о! А тут этот, да ещё и Эльма появляется…

Дальше я уже не слушала. И так ясно стало. Вмиг вспомнилось, как тогда Артон ведьминого брата куда-то вышвырнул, а Алсея испарилась в неизвестном направлении. Кто сказал, что её в спальне после этого не было? Где гарантия, что эльфа на нервах потом всё как есть любимому не поведала? А тот сестрице по цепочке. И судя по выражению лица уже нависающего над нами отца, примерно так всё и было.

А он всё что-то не говорит даже, а орёт уже, и в сознание пробивается фраза… И тут до меня доходит совсем уж страшное: «…котят делать?» Бог мой… я что беременна? Нет! Господи! Я так молода!

– Я… я не готова стать мамой… – придушенно выдыхаю.

– Раньше думать надо было, – словно припечатывает отец. – Твоя мать мне девственницей досталась, и голову на отсечение дам, что никогда мне не изменяла. И за что мне такой позор? Когда про Кхёрна говорили, я не верил. Потом этот Винд-Арконте, ну да ладно, парень неплохой вроде, но это уже перебор, дочка. Артон тоже хорош, но ему хотя бы совести хватило вину свою признать и, как и подобает, попросить твоей руки. Пусть так и будет. Надеюсь, его тебе хватит, чтобы не позорила семью.

Перевожу взгляд на отводящего глаза котяру, и в душу закрадываются сомнения. Тут же в голове, словно запись с диктофона звучат отцовские слова: «И я понимаю ещё он! Он же с той вашей встречи, когда ты со змеёй на шее заявилась, тобой бредил и по сию пору из головы не выбросил, но ты-то!» А я-то удивилась, что это Артон вдруг такой покладистый стал? Хоть явно и волновался, но к отцу помчал едва ли не галопом. Это ж выходит он изначально направился не за Элифана просить, а о нашем благословении под шумок!

– Ну ты гад… – прожигая в глазах горе-женишка дырку взглядом, тихо так, но многообещающе рычу.

Тот встрепенулся, побледнел.

– Нет, нет! Стой! Только не в змею. Другого способа не было. Он никого не слышал. Убил бы. Как есть убил! А ты ж сама просила – любыми способами спасти…

– То-то, смотрю, ты самоотверженно постарался в женишки набиться.

– Какие ещё женишки?! – раздался грозный рык отца за Артоновской спиной. – Ну-ка руку покажи!

В непонимании смотрю на наконец-то скатившегося с меня мужчину, потом на отца, а тот на мою правую руку. Перевожу взгляд и…

– Мать же вашу! – только и смогла произнести, уставившись на довольно массивное обручальное кольцо на своём пальце. Дёрнула в попытке снять. Какое там! – И что ж у вас всех обряды-то такие быстрые, а? Ну нет чтоб как у нормальных эльфов потянуть годков та-а-ак…

Молчат. А я… я понимаю, что все мои мечты накрылись медным тазом. И зверею. Подскакиваю. Перекатываюсь по кровати, оказываясь в позе наездницы на новоиспечённом муженьке. Тот лишь удивлённо бровь успевает приподнять, а со спины доносится напутственное:

– Совет вам да любовь, голубки.

Затем рёв портала. И я буквально кожей ощущаю, что мы остались наедине. Ну что ж, это и к лучшему. Накланяюсь к потерявшему от удивления дар речи муженьку и тихо шепчу на ушко:

– А теперь, милый, на плато демонов. Не рыпайся! – пихнув обратно на кровать начавшего было приподниматься мужчину, рычу я. – Думаю… ты больше предпочтёшь иметь неприметные рожки, нежели быть первой в мире рогатой змейкой?

О-о-о!!! Как же приятно видеть эту мужественно дрожащую в бессильной злобе челюсть.

– Подъём! – командую.

Подчиняется. Вот и портал уже загорелся. Входим…

– Красиво-то ка-а-ак… – ошалело озираясь по сторонам, шепчу.

Посмотреть тут действительно есть на что. Мы оказались почти на краю плато, представляющего собой плоскогорье, отвесные и, судя по всему, неприступные края которого уходил далеко вниз. А там… там, на берегу уходящего к горизонту пурпурного моря с безумно красивой лунной дорожкой простирается, мерцая неисчислимым количеством магических огоньков, какой-то городок.

Да и само плато так и полыхает от тех самых огнецветов, образуя светящийся ковёр.

– Обалдеть… – выдыхаю, не в силах оторвать взгляд от этой сказочной картины.

Вот только надутый как индюк муженёк моих восторгов явно не разделяет. Обиделся видите ли! А чего он, интересно, от меня ждал после такой выходки? Что я с радостью кинусь к нему в объятия? Тоже мне поборник чести нашёлся. Как честный папочке покаялся в своих грехах, блин. И типа ещё и не виноват! Якобы мою же просьбу исполнял. А о том, что убил все мои надежды и мечты, не подумал? Ох… держись теперь, блохастый…

Забираю из рук стоящего истуканом муженька плошку.

– Свободен, – намекаю, что ему здесь не рады, но муженёк мне достался явно недогадливый. Стоит как ни в чём не бывало. – Алё! Говорю: свободен! Я и сама справлюсь!

– Здесь небезопасно, – глухо отвечает и дальше молчит.

«Ну и чёрт с тобой!» – думаю, принимаясь за сбор вожделенных цветочков, и наконец-то понимаю, в чём был подвох. Сам лишайник очень хрупкий, этакие призрачные паутинки, сделала шаг неосторожно, и в радиусе нескольких метров светлячки цветочков-огнецветов гаснут. Вот и крадусь теперь, стараясь не нарушить. Да ещё цветочки кро-о-охотные… с маковое зёрнышко. Так до утра собрать две ладошки не успею. А ведь хотела и для себя, и на Эльму с Кхёрном набрать. И этого хмыря просить не стоит, он назло всё вокруг истопчет.

Больше часа прошло, а у меня едва ли донышко в небольшой посудинке прикрылось светящимися цветочками. Что интересно: наступив на кустик, губишь его, и цветы вмиг гаснут, а осторожно сорвёшь и ничего – светятся.

Кошусь на Артона, а он всё так же прикидывается изваянием. С одной стороны, я его понимаю, и в какой-то степени даже жалею. Ведь помню, какими глазами смотрел на меня там, в прошлом. Такой милый, не испорченный властью новоиспечённый бог. Вздыхаю. Но чёрт бы его побрал, прошло без малого двадцать пять тысяч лет. Любовь столько не живёт! Или?..

Ох! Что-то худо мне становится. Смотрю на собранные уже огнецветы. Жизнь меня ждёт о-о-очень долгая, судя по всему, и с запозданием возникают вполне закономерный вопросы: готова ли я к вечной любви Элифана? Смогу ли ответить взаимностью? Сейчас – да, а спустя годы, десятилетия, века?

Это же, по сути, мои первые серьёзные отношения, да и обнимашковый период с Серёгой, ещё там, на Земле, не превысил нескольких месяцев. С остальными вообще и пары недель не провстречалась: или им надоедал затянувшийся конфетно-букетный период, или мне переставали нравиться сами бойфренды.

Что если моя любовь пройдёт? Или к кому-то другому ненароком потянет? Получается, этим приворотом обреку его на страдания. Заслужил ли он такую участь? Ведь и изначально, благодаря всё той же трижды проклятой Моргане, его чувства не были истинными.

И как ни больно это признать, но приходит понимание: не имею я права портить ему жизнь. Несправедливо это. Но в чём точно уверена, так это в том, что отворот околдовавшей его гадине обязательно обеспечу! А ещё… хоть и жаль Артона, пусть даже самую малость, чуть-чуть, на полноготка, но всё равно знать о том, что я решила Элифана не привораживать, ему совсем без надобности. Не одной же мне страдать? И это ещё ласковое наказание, по-моему.

Думы думами, а горка в плошке продолжает расти. Руки сами свою работу делают, вот только куда потом это всё деть-то? Хотя… будет мой подарок Эльме и Кхёрну. И да, я давно на них не злюсь, ведь если бы не они, меня бы здесь не было. И в принципе за причинённые мне обиды оба расплатились уже сполна. А чтобы не обрекать кого-то из них на несчастную в перспективе любовь, приворожу их друг к другу.

– А ребёнок от меня? – врываются в мои размышления тихие слова Артона.

– Не знаю, – вполне честно отвечаю и тут же вспыхиваю: – Что, разводиться уже надумал?

Нет, ну надо же, а? Я тут в его положение вхожу, жалею его, несмотря на подставу… хотя… может оно всё и к лучшему? Но всё равно бесит! Я-то думала – любит!..

И на этой мысли оказываюсь жёстко уроненной в хрупкие заросли тут же погасшего огнецвета. Смотрю на едва ли не полностью рассыпанные труды свои праведные. Цветы не погасли, славу богу. Скрипя зубами и придумывая месть пострашнее обычной рогатой змейки, выбираю между травинками свою добычу. А внутри всё кипит от гнева. Закончив, поворачиваюсь и… теряю дар речи.

Ох!.. Не зря плато так называется. За моей спиной стоит Артон, неведомо откуда взявший огненные мечи, а за ним, полыхая огненными глазищами, возвышается немного уменьшенная копия того демона с древнего кладбища. Трёхметровое, покрытое чешуёй и шипами, панцирное, отливающее в свете лун пурпурное тело.

Сердце пропустило пару ударов, дыхание остановилось. Мысли превратились в желе, отказываясь принимать хоть какое-нибудь мало-мальски взвешенное решение. Одно ясно: вряд ли мы справимся.

Неожиданно поднимается ветер, небо затягивает тучами. Лишённая возможности что-то видеть, кроме полыхающих лезвий и горящих глаз, в панике отползаю подальше. Словно зачарованная, наблюдаю за летящим в нашу сторону огненным шаром… за взметнувшимся навстречу снаряду огненным мечом. Облегчённо вздыхаю, понимая, что первая атака отбита. Но сколько их ещё будет? А Артон не отступает, прикрывая растянувшуюся на земле меня. Ставлю защиту как когда-то. Зажигаю несколько магических фонариков.

– Уходим! – перекрикиваю завывание ветра и пытаюсь создать портал, да не тут-то было!

Так противно чувствовать себя беспомощной.

– Он гасит нашу магию! – доносится до меня едва различимый крик.

– Но защита?! – ору в ответ.

Молчит. Или вой взбесившейся стихии заглушил слова? Словно в страшном сне наблюдаю, как мой защитник выходит за пределы сферы. Один фаербол, минуя его мечи, прорывается в мою сторону, но сфера выдерживает, снаряды один за одним летят в Артона. Он уворачивается, отбивается, стараясь приблизиться к противнику на расстояние меча. А тот маневрирует, не подпуская и не прекращая обстрел.

Приходит понимание: это полный и бесповоротный песец! Вот же дура! Строила планы. Размечталась о долгой жизни, наивная… да уж… Артон… мстить, судя по всему, скоро станет некому. Дважды некому. Не останется ни исполнителя моей жуткой несостоявшейся мсти, ни жертвы оной. И на кой чёрт понесло меня на это проклятое плато? Почему раньше мозги не включила? Не поняла, что не стоит этого делать?

Огласивший всю округу трубный рёв раненного демона, оглушил на время. Сижу в каком-то отчуждении в начинающей таять защитной сфере, наблюдая словно в немом кино за происходящим. Хотя разобрать что-либо в этом сверкании, мигании, мерцании в принципе невозможно. И с опозданием приходит понимание: как же повезло мне в прошлый раз при встрече с уже явно истощённым демоном.

В руке демона появляется длинная огненная плеть, и тут же один из мечей Артона, рисуя на фоне тёмного неба яркую полосу, улетает прочь. Созданные мной фонарики начинают постепенно тускнеть, погружая поле боя во тьму. В их прощальных, слабых отсветах замечаю, что мой защитник начинает припадать на одну ногу. Уши до сих пор ничего не слышат, но сознание само рождает звук в тот миг, когда лопается не поддерживаемая более магией защитная сфера. А судя по приближающимся огненным зигзагам, оставляемым плёткой, демон теснит Артона ко мне.

И так обидно становится за очевидную глупую смерть. И стыдно перед сражающимся мужчиной: за то, что подвергла его такому испытанию, за свою беспомощность, и… да вообще из-за всего!

Отползаю в неведомую тьму, где возможно поджидают и другие не менее добрые твари. Слёзы наворачиваются, окончательно отрезая меня от окружающего мира. Холодный, пронизывающий до костей ветер – единственное, что кроме жалости и сожаления я ощущаю. Вжав голову и обняв себя за крупно содрогающиеся в рыданиях плечи, сижу и смиренно жду смерти.

Время остановило свой бег. Звуков по-прежнему нет. Понимаю – слёзы не помогут, но они льются сами по себе, не прекращаясь. Что-то касается плеча… заставляя сердце остановиться в ожидании. «Хоть бы не было больно!» – мысленно молюсь. Но ничего не происходит. И вдруг… кто-то хватает моё безвольное, превратившееся в тряпичную куклу тело, забрасывает на твёрдое, крепкое плечо и куда-то тащит.

Куда? Зачем? Уже всё равно. Что бы ни случилось, даже если я выживу, глупая, нелепая смерть Артона навечно останется на моей совести, и всё внутри воет. Нет, уже не от страха, от боли! Но не физической…

И тут неожиданно для меня в мозгу взрывается мысль: «Котёнок! Мой котёнок… ради него я должна жить, что б ни случилось!» Вот же странность, ещё недавно новость о беременности повергла меня в ужас, и вдруг такое!

Этакая незадача: окунувшись в перипетии последних месяцев, совершенно забыла о критических днях. Раньше-то особо париться по этому поводу не приходилось, но теперь-то? И факт налицо… или на какое-нибудь иное место, не суть, но их не было. Да и вряд ли отец ошибся с его-то способностями.

Значит… месяцев через… э-э-э… интересно, и когда произойдёт это знаменательное событие в моей жизни? Сколько месяцев котяток вынашивают? Вряд ли столько же, сколько и людей. Папа же чётко сказал котёнка, а не ребёнка. По крайней мере, месяца полтора беременности… да нет, все два уже, наверное, если не больше. В талии и животике я прибавила чуток в последнее время, но наивно значения этому не придала, списывая на последствия магических откатов, проще говоря, на откровенное обжорство.

Котёнок… как же нежно теперь звучит это слово! Где-то внутри аж тепло разливается. И как хорошо, что не ребёнок, ведь я так боялась всех этих описываемых молодыми мамочками ужасов: схватки, роды, разрывы… брррр… А котятки… они ведь такие крохотные! И фигурку не испорчу, и рожать явно проще будет.

Продолжая отгонять страхи, ощущаю, как просыпается жажда жизни, и слёзы давно уже отступили, но открывать глаза я не решилась. Вражина то рядом, ближе некуда. И раз не убил, то что-то ему нужно. Вот только вряд ли это что-то мне понравится.

Тем временем мой похититель не слишком осторожно, словно мешок с картошкой, сбросил меня на землю. Лежу. Проклиная всё на свете за то, что потеряла слух. Если удастся сбежать, его, то есть слух, вернут, я абсолютно уверена, что ушки мои залечить в этом мире не проблема, но именно сейчас мне его о-о-очень не хватает.

Приоткрываю осторожно один глаз. Рассвет уж занялся и видимость получше, но в поле зрения нет никого. Значит он сзади. Стоит шевельнуться, и… так страшно вновь становится. Лежу, затаив дыхание, и жду чего-то, а это что-то всё никак не наступает.

М-да уж, ситуёвина из разряда: «Спасение утопающих – в руках самих утопающих». Сходя с ума от безысходности, устав от бездействия, решила сделать хоть что-то, то есть создать портал поблизости от папы. Если магия уже не блокируется, то… Конечно же, я не акробатка, чтобы из положения лёжа вмиг очутиться в положении стоя и заскочить внутрь. Но теплилась надежда, что, заметив портал, из которого никто не выходит, отец заподозрит неладное и сам в него войдёт.

Вспыхивает спасительное синее пламя, напрягаюсь, готовясь к прыжку и… чья-то сильная рука хватает меня за лодыжку. Брыкнулась, да куда там! Обращаюсь, выскальзывая из захвата и столкнувшись на входе с оправдавшим мои надежды отцом, клубком влетаю в спасительный портал. И даже моя пофигистичная кошатистая натура вдруг ощущает болезненный укол совести: я-то теперь здесь, а он где-то там, и скорее всего это небезопасно. Приходит понимание: если с папой что-то случится, я себе этого не прощу.

И вот тут… то есть там, куда перенеслась, а очутилась я почему-то в замке Винд-Арконте! Так вот, прямо здесь ощущаю жуткую боль и неосознанно обращаюсь в своё человеческое тело. А боль не отступает. Схватившись за низ живота, больно ушибившись локтем, под непонимающими взглядами бывших мужа, свекрови и этой сучки – Морганы, позорно падаю на пол. Из вмиг пересохшего горла вырывается то ли стон, то ли крик. Я его не слышу, но понимаю, что ору. От невыносимой тянущей боли уже круги радужные расплываются перед глазами.

Вокруг моей распростёршейся по полу тушки кто-то носится. Вижу шевелящиеся, явно что-то говорящие губы склоняющихся ко мне существ. Звука по-прежнему нет, зато есть боль. Жуткая, всепоглощающая! Господи, неужели это и есть те самые, как я наивно полагала – лёгкие роды? Я же сдохну сейчас!!!

Чьи-то руки подхватывают моё тело. Тело сводит судорогами. Мир плывёт перед глазами. И вдруг понимаю, что меня просто куда-то несут. Вот и знакомая до боли спальня. Кровать, на которой когда-то… ох… как же больно!!! Мать же вашу! Чувствую, что кто-то стягивает с меня брючки. И перед глазами появляется взволнованное лицо Элифана. Становится легче. Боль притупляется, уходит на второй план.

Как-то сразу забылось, что мы уже не вместе. Ведь вот он – рядом! И тут же на его плечи ложатся ухоженные наманикюренные пальчики и… руша идиллию, собственническим жестом отстраняют. Передо мной появляется Моргана. Забота на лице могла бы ввести в заблуждение, если бы не выражение глаз. Судя по движению губ, она что-то шепчет, но я не слышу. Молясь, чтобы эта змеища не навредила малышу. И тут… заставляя забыть о ведьме, да и вообще обо всём, начинается новый приступ.

Сколько я металась в агонии – не знаю. Но в какой-то миг ощутила, как где-то там, внизу, словно что-то выскользнуло и… тело вмиг расслабилось, боль ушла. Чьи-то руки нежно касаются внутренней поверхности измученных судорогой бёдер. Открыв глаза стараясь сфокусировать зрение на окружающем, кажущемся неимоверно ярким, пространстве.

В поле зрения появляется ласково улыбающийся Элифан. Присаживается рядом. Моргана, конечно, тут как тут. Сердце на миг сжимается от далеко не физической боли, но бесконечно любимый мужчина попросту отталкивает ведьму прочь и протягивает ко мне сложенные лодочкой ладони, а в них, слепо тыкаясь носиком явно в папины (!) пальцы, лежит крохотный, со слипшейся мокрой шубкой, КРЫЛАТЫЙ комочек.

Осторожно беру малыша в руки, и такое непередаваемое счастье накатывает. Чувствую, как наиглупейшая улыбка расползается по лицу, но бороться с ней нет желания. И вдруг в душу закрадывается страх, а проклятый слух всё не возвращается, и спросить ничего не могу, даже если объяснят, утешить попытаются – не пойму. А подумалось вот о чём: если малыш, а я почему-то чувствую, что это мальчишка, так вот, если он сразу котиком родился, то сможет ли человеческий облик принять?

А Элифан, упорно игнорирующий все попытки своей пассии оттащить себя от кровати, аккуратно расстёгивает пуговки на моей блузке, совершенно бесстыдным образом обнажая мою грудь. Осторожно подталкивает ползающего где-то в районе моей шеи малыша, и он… о чудо! Кроха, ткнувшись носиком в сосок, превратился в сверкнувшего ясными голубыми глазами младенца!!! И тут же, без посторонней помощи, зажмурившись от удовольствия, жадно зачмокав, присосался.

Ощущение было странное, но однозначно приятное. А то, что Элифан, держа меня за руку и нежно улыбаясь, наблюдал за крошкой, казалось невероятным, сказочным подарком судьбы. Вот только метеором выскочившая из спальни Моргана навела на грустные мысли: приворот-то я так и не сняла. И проявление тепла, нежности и ласки со стороны любимого, скорее всего объясняется любовью к детям.

Малыш, наевшись, вполне самостоятельно и даже держа головку, что вообще невероятно, сполз с моей груди и, по кошачьи свернувшись клубочком между мной и Элифаном, судя по приподнявшимся бочкам – вздохнул, закрыл глазки и, едва ощутимо дыша, задремал. А его папа, по-прежнему не отпуская моей руки, переводил взгляд со сладко спящей крошки на меня и обратно, его губы шевелились, что-то говоря, но как я ни напрягала слух в окутывающей меня звенящей тишине, так ничего и не разобрала.

– Я ничего не слышу… – боясь разбудить кроху, говорю, и заметив непонимание в любимых глазах, поясняю: – Демон оглушил.

Элифан тут же, осторожно приподняв малыша, передал его в руки безумно счастливой маркизе, подхватил моё, кажущееся в его сильных руках невесомым тело и понёс в ванную. Всё то время, что набиралась вода, он не отпускал меня из своих объятий. Я, если честно, была вовсе не против.

Нос уловил знакомый и до ужаса тошнотворный запах целительного бальзама. Кожи коснулась показавшаяся слишком горячей вода и, хотя я знала, что будет больно, но всё же, не сдержав вырвавшийся крик, изогнулась дугой и оказалась полностью погружена в воду.

И тут же пришло облегчение. Больше ничего не болело! Совсем! И даже стал слышен звук колеблющейся после моего бурного погружения в ванну воды. Выныриваю. Вдыхаю отвратительно пахнущий воздух. Открываю глаза, встречаюсь с полным нежности взглядом, и тут снаружи доносятся какие-то крики. Дверь в ванную резко, словно от пинка распахивается, и на пороге появляется отец… с истекающим кровью, неимоверно истерзанным Артоном на руках!

Я сама не заметила, как забыв о приличиях и собственной наготе выскочила из благотворных объятий целебной воды, освобождая место для того, кто из-за моей прихоти мог лишиться жизни. Или не мог? Как вообще это с богами происходит? Они бессмертны или?

Отец, сорвав с пострадавшего остатки истерзанной демоном одежды, уже начинает погружать его в воду, а Артон, вдруг громко застонав, приоткрыл затуманенные болью глаза и потянулся ко мне. И так стыдно стало. Элифан тут же набросил на меня огромное пушистое полотенце и подойдя сзади, нежно обнял.

Стою между двух огней. Между, казалось бы, вновь обретённым счастьем и по моей вине едва не погибшим богом. Не смея отказать раненому в такой малости, желая придать ему сил, слегка отстраняюсь от любимого, прикасаюсь к протянутой ко мне руке. Артон в очевидном приступе боли со стоном закатывает глаза, разжимает кулак и… мою ладонь и пол под нею ярко освещают рассыпавшиеся полыхающие огнём цветы…

Стою, не в силах ни слова сказать. Вокруг воцаряется какая-то гробовая тишина. Глаза застилает пелена слёз. Он не бросил их там! Даже умирая, не бросил! Он же не знал, что я передумала. И ему совсем ни к чему, чтобы я приворожила Элифана. Но он сберёг и отдал их мне! Он сделал это! Этот поступок сказал о многом. Или я просто нафантазировала?..

Послышался всплеск воды. Хриплый, глубокий вдох. И совсем неожиданное:

– Катя, сними кольцо, – голос Артона.

Протирая так и не собирающиеся нормально видеть из-за набежавших, но так и не пролившихся слёз глаза, недоверчиво смотрю на него. Он что, так шутит? Забыл, что я уже однажды пыталась это сделать? А он уже сидит в ванне, вполне себе целый, но очень усталый и указывает взглядом на всё ещё протянутую руку, где сверкают огнецветы, мол, давай. Попробовала. И… о чудо! Стоило прикоснуться и кольцо соскользнуло! Со звоном покатилось по усыпанному всё теми же цветами полу.

– Береги её, – явно обращаясь к стоящему за моей спиной мужчине, добавил мой уже… пусть и не долго, но бывший муж.