Текст книги "Ведьмина книга"

Глава 5. Нереальная реальность

Маше вновь приснился сон. Особенно запомнилось отражающееся в озерной глади темное небо с россыпью непривычно ярких звёзд. В городе такого неба не увидишь, да и на даче она в последний раз была на исходе белых ночей, когда ночь определялась либо по часам, либо по плывущей в голубом небе луне. Душу наполняло ликование, ощущался непривычный прилив сил. Девушка, что-то тихо напевая, танцевала. Босые ноги ощущали прикосновения к мягкой траве. Каждое движение гибкого тела приносило непередаваемое наслаждение. А запахи! Какие же ароматные здесь травы! А доносимые слабыми порывами ветерка запах сосновой смолы и хвойного леса наполняли легкие, заставляя трепетно вздыматься девичью грудь.

Душу рвали противоречивые чувства: триумф, опьянение внезапно обретенной свободой… свободой? Даже во сне Маша попыталась понять, что значит это странное ощущение. Но только так это и можно было описать. Объяснения не существовало. Словно она была всем и ничем одновременно и вдруг обрела целостность. Пусть это временно, пусть мимолётно… девушка гнала эту мысль. Надежда на то, что всё получится, и она получит долгожданную свободу навсегда, не угасала. Время пришло. Она получит то, чего давно желала, но не могла взять. И даже затаённые в глубине сознания грусть и обида не могли омрачить её радость.

В отдалении послышался шорох. Кто-то слепо, но целеустремлённо продирался сквозь чащу. Страха не было. Она знала, кто это. Она ждала. Слишком долго ждала. Ветви заслоняющих выход с тропинки кустов раздвинулись, и на поляне появился он. Даже в ночи она чётко видела взволнованное лицо идущего навстречу молодого человека. Как же он красив! Подтянут, ухожен… да разве смела она мечтать о таком прежде? Она с брезгливостью вспомнила всех, кто был в прошлом. Грубое, неотёсанное мужичьё! Брезгливая гримаска исказила красивые черты девушки. От одного воспоминания начинало тошнить. То быдло не ценило счастья, выпавшего на их долю. Никогда больше она не опустится до отребья. Глаза идущего навстречу молодого мужчины горели страстью и вожделением. Его душа давно принадлежала ей, пришел черед тела. Она долгих десять лет набиралась сил, шаг за шагом ведя его к себе! И он пришел. Уверенный в том, что это его выбор. Пусть так. Не разубеждать же в заблуждениях?

Молодой человек неуверенно протянул руку и коснулся её щеки, девушка, словно ласковый котенок, ответила на прикосновение, и парень не вынес этой пытки. Разгоряченные страстью губы покрывали поцелуями её лицо, шею, возвращались к губам. Руки беспрестанно ласкали податливое женское тело. Вскоре страсть заслонила всё. Мир закружился в фейерверке эмоций и чувств. Запахи, звуки, цвета смешались как в калейдоскопе. Крик петуха огласил округу и… наваждение спало.

Тяжело дыша, Маша лежала на кровати в выделенной ей комнатке и, глупо улыбаясь, смотрела в потолок. Мечты… вот и сорвалась с цепи Снежная королева, – усмехнулась девушка, краснея от одного лишь воспоминания о своём видении. Она и не предполагала, что её подсознательно настолько влечёт к другу. Выходит, не зря она скучала, если долго его не видела? И буквально летала, когда он рядом? Так вот что такое – любовь…

Стряхнув грезы, девушка вернулась в реальность и тут же с новой силой ощутила тревогу. С момента последней встречи с Витей прошло уже больше недели, но Маша была уверена: друг здесь, никуда не уехал. Откуда она это знала? На этот вопрос девушка не смогла бы ответить даже самой себе. Знала, и всё тут. За окном светало. Устав накануне, она уснула, не раздеваясь. Коса, благо, не расплелась, а значит, нет необходимости тратить время на сборы. Привыкшая за последний год к весьма активной жизни, Маша не могла пребывать в бездействии. Случившееся накануне выбило девушку из привычной колеи. Конечно, она и сама уже собиралась что-то изменить в своей жизни, но не столь же кардинально? Сколько она может находиться здесь без риска для жизни?

– Чёрт! – до неё дошло, что, явившись в этот дом, она подвергла угрозе живущих здесь людей.

Она во чтобы то ни стало найдёт Витю, и они вдвоём, как она надеялась, уедут куда-нибудь подальше. Сегодняшний сон показал ей, чего она лишала себя, изображая холодную недотрогу. И больше девушка не собиралась допускать эту ошибку. Для других – да, она останется Снежной королевой, для него – никогда!

Показав трижды язык в зеркало на удачу, девушка усмехнулась глупой привычке и, надеясь, что останется незамеченной, выскользнула из дома. Клавдии и потом соврать что-то можно будет, главное, сейчас не попасться. Не хотелось виновато хлопать перед старухой глазами, придумывая на ходу оправдания. Да не тут-то было: из скотного двора, подгоняя корову, вышла Светка.

– Куда это ты намылилась, – косясь на окна дома, приглушено поинтересовалась она.

Чёрт… и надо было так вляпаться-то ни парой минут позже, ни раньше… благо хоть не на бабку нарвалась.

– Не спалось. Решила прогуляться, – отступая к калитке, так же тихо ответила Маша.

– Вот и чудно, – вполне искренне обрадовалась светловолосая. – Я сегодня Ромашку хотела подальше от деревни на выпас поставить. Тут и так всё вытоптано, да выедено. Составишь компанию? – девушка с надеждой посмотрела на недавно обретённую сестру.

Было видно, что ей не хватало общения со сверстниками. Деревенька была маленькой, а молодежь в таких местах обычно не задерживалась.

Маша вздохнула. Как отказать и не обидеть? Делать нечего, согласилась, решив при первой же возможности слинять. Вскоре Света закрыла за ними калитку и погнала корову к дороге, ведущей в сторону запретного озера.

– Машк… я краем уха слышала… но ты в город умчала… а у бабки спрашивать я побоялась… – выйдя за околицу неуверенно залепетала девушка.

– Не юли, – не выдержала витающая в своих собственных мыслях Маша, выслушивать долгие вступления ей не хотелось.

– Ты вроде как на озере была?

Маша утвердительно кивнула, и в глазах девушки мгновенно засветилось уважение: – Ух ты! И как там?

– Неужто ты, всю жизнь здесь прожив, не разу не ходила? – не веря своим ушам, уставилась на неё Маша.

Света в ответ только потупилась. Девчонка была лет на семь помладше новообретённой сестренки, но и восемнадцать лет возраст немалый. Вроде с виду не глупенькая, как можно настолько верить в суеверия? Хотя… это Клавдия виновата. Взрастила девочку на сказках-небылицах, в которых правда с выдумкой пополам. Достаточно того, что она про Варвару рассказывала. И это всего-то один единственный, пусть и долгий разговор! А Светка всю свою жизнь её байки слушала и, судя по всему, верила бабке беспрекословно. Маша даже усмехнулась, вспоминая. Клавдия половину переврала, говоря о сестре, то ли по старости и беспамятству, то ли по незнанию, а может, и вправду в это верила и смотрела на вещи иначе, видя совсем не то, что стоило бы. О том, что сама заблуждается, прагматичная городская жительница и помыслить не могла.

День обещал быть теплым. Небо непривычно чистое – ни единого облачка. Девушки, тихо переговариваясь, шли по едва различимой дорожке. Но вскоре Света встала как вкопанная:

– Дальше нельзя. Бабка узнает, шкуру сдерёт, – голос звучал тихо, придушенно.

– Не пора ли тебе повзрослеть? На дворе двадцать первый век, а ты в какие-то бабкины сказки и предрассудки веришь.

– Но как можно-то, если ведьма озерная…

– Та ведьма – твоя бабка двоюродная, так же как и мне Клавдия. Может, чем она и шалила, но достоверно мне о том неведомо.

– Ты ещё скажи, что и проклятие на деревню наслано не ею было?! – уставилась на сестру Света.

– Как по мне, всё это стечение обстоятельств, – отмахнулась Маша, незаметно шаг за шагом заводя собеседницу за запретную черту.

Как можно верить во что-то, не имея возможности увидеть или почувствовать? Она, конечно, и сама иногда использовала пару заклинаний, и они словно бы срабатывали. Вот только их действие Маша объясняла с точки зрения науки: своего рода психологическая установка – прочитал, повысил веру в благополучный исход событий. А там как карта ляжет, но в случае успеха, думаешь – иначе и быть не могло, и вера всё больше возрастает. А гарантий никаких на самом деле и нет.

– Столько всего, и всё случайности? Не верится что-то…

– Помню я все предъявы односельчан к Варе. Клавдия в своем рассказе упоминала. Мужиков привораживала? Чушь! Просто красивая девка и не глупая. Всё у них в доме само по себе делалось? Мол, нечистая сила им помогала? Много у Клавдии делается?

– Ну, то ж обвинения второй сестре, – поёжилась Светлана.

– А коли так всё было, пришла б твоя бабка в деревню неумёха-неумёхой, а такие на селе быстро славу обретают. Слыхала ли ты такое о ней?

– Так то когда было-то…

– Так, а Варя-то когда жила? А я в первый приезд из машины вышла, так одна бабка, меня завидев, ведро бросила и, о костыле забыв, бросилась прочь, крестясь и причитая. Память людская – долгая, особенно здесь, где жизнь событиями не слишком изобилует.

– А то, что она ворожбой лечила?

– Да какая там ворожба-то? Для пущего эффекта на нужные собранные травки пошептать что-то непонятное? Так там, во-первых, сами травки помогали, а во-вторых, вера людская. Это ж почти доказано, что все болезни отсюда исходят… – девушка постучала себя по голове. – В итоге двойной эффект и вуаля – выздоровление!

– Ну, на взрослых, так-то да, а дети малые или скотина?

– А их и бабка твоя лечит ничего не наговаривая – травками нужными. Поражаешь ты меня, Света, всю жизнь бок о бок с человеком живёшь и не понимаешь элементарного.

– Ну, не зря же бабушка боится?

– Сдаётся мне, она молвы боится. Проще запретить и не навлекать косых взглядов. У вас деревня в три двора, пойдут слухи, а они имеют свойство преувеличиваться, как тебе после этого здесь жить?

– Выходит, она меня от пересудов уберечь пыталась? – растерянно посмотрела светловолосая на сестру.

– Можно и так сказать, – пожала плечами Маша, хотя сама в это не верила. Клавдия выросла в этом крохотном мирке, где любое совпадение истолкуют как угодно, вот и боялась даже взглянуть не в ту сторону. А вдруг осудят?

Свету словно прорвало, то ли соскучилась по сверстникам, коих помимо жениха со школы не видела, то ли и вправду наболело. Она рассказывала про свою жизнь, про бабушку, про жениха. Делилась мечтами и планами о том, как переберётся в город, где мечтает встретить настоящую любовь…

«Наивная», – подумала Маша. В город со всей территории бывшего СССР невесты съезжаются, и деревенских, куда попронырливее Светки, промежду делом, не замечая, на завтрак едят. Но ведь пока сама не обожжется, не поймёт, что город тоже не мёдом мазан. Тут, конечно, сложно. Особенно в быту: автолавка пару раз в неделю, газ в баллонах, отопление печное, вода в колодце, туалет на улице, а чтобы помыться, надо ещё и баню истопить. Дрова опять же или покупать, на что ещё попробуй заработай, или самим добывать. А про хозяйство Маше вообще страшно думать было. Она и сейчас-то старалась от ведомой Светкой коровы подальше держаться. Может, девочка и права. Циничен, равнодушен пыльный город, но там и с работой проще, и условия человеческие.

А девушка тем временем всё изливала и изливала душу, не замечая, что всё дальше приближается к запретному месту.

– Ты корову то на выпас или на выгул ведешь?

– Ой! – спохватилась девушка и с ужасом заозиралась по сторонам.

До тропинки к запретному озеру оставалось метров пятьдесят. Света растерянно оглядывалась, не понимая: как же так заболтаться-то умудрилась? Неожиданно в глазах девушки мелькнула решимость. Отойдя в сторону, она вбила в землю колышек и, погладив Ромашку по боку, ничего не говоря, направилась в сторону озера. Маша удивлённо последовала за ней.

– Здесь и вправду красиво, – ошалело глазея по сторонам, произнесла девушка.

– И, как видишь, ничего страшного не произошло, – ободряюще улыбнулась Маша. – Пойдём, покажу, где наши бабушки выросли.

«А моя умерла», – мысленно добавила Маша и повела сестру к остаткам фундамента. А выйдя из кустарника, встала как вкопанная. На брошенном на печи матраце, свернувшись клубочком, спал абсолютно голый Витя. Вид его обнажённого тела всколыхнул в памяти ночные видения, и девушка ощутила, как краска приливает к лицу.

– Отвернись, – смущенно обратилась она к опешившей от такой картины Свете, а сама направилась к другу.

В конце концов она и собиралась его найти. Задача упростилась.

– Вить, – позвала она, но парень не шелохнулся.

Сердце девушки затрепетало: замерз? Убили? Маша кинулась к другу. Слава богу, дышит. Осторожно толкнула в плечо, и он сонно зашевелился, открыл глаза, улыбнулся и потянулся к девушке, словно желая обнять.

– Куда ты ушла? Бросила меня одного, – по Витиному лицу блуждала какая-то странная улыбка, он словно был чем-то одурманен.

– Ты что, на наркоту подсел? – выпалила единственное, что пришло в голову, Маша. – Оденься, на тебя люди вон, – она кивнула в сторону отвернувшейся Светы, – смотрят.

Парень оглянулся по сторонам, но словно никого и не увидел. «Точно, чем-то обдолбался», – с горечью подумала Маша.

После сегодняшнего сна она представляла их вместе, и такой поворот событий её абсолютно не радовал. Тем временем Витя слез с печи, прошел сквозь никому невидимые лабиринты давно разрушенного дома и, выйдя на «улицу», смутился. На него во все глаза таращилась ничего не понимающая Светка. Маша, смотря на друга, гадала: то ли он заигрался, то ли правда под чем-то. Девушка окинула взглядом валяющиеся вокруг вещи, боясь увидеть какие-нибудь таблетки, ампулы или шприцы. Но ничего подозрительного в поле зрения не было.

– Нам надо поговорить, – подойдя к натягивающему штаны парню произнесла Маша. – Но не здесь. Собирай вещи. Мы уезжаем. Света, познакомься, это мой старинный друг – Витя. Витя, а эта, ставшая свидетельницей твоего бесстыдства девушка – моя сестра Света.

Молодые люди смущенно поприветствовали друг друга. Витя молча оделся, повторяя свои выкрутасы, побегал по лабиринтам несуществующего дома и с собранными вещами выскочил на улицу.

– Зачем уезжать? – непонимающе произнёс парень. – Разве нам здесь плохо?

– На море поедем, – на ходу решила Маша, не собираясь устраивать при Свете разборки.

Девушка твёрдо решила: придёт в дом, соберёт вещи, простится и, ничего не объясняя, уедет. Ждать такси долго. Придётся пешком добраться до трассы, а там уж на попутке. Витя с ней, а значит, пора убираться и не подвергать риску жизни родных. Вот только планам оказалось не суждено сбыться.

– Где это вас носит всё утро! – ещё издали начала ругаться Клавдия. – Ой… – завидев Витю, отшатнулась старушка. – Вот нечистая-то…

– Ты чего? – не поняла Маша.

– Да это я так… – отводя взгляд, произнесла пожилая женщина. – Ты лучше друга-то проводи, да поешьте, пока обед не остыл.

– Так куда ж мне его провожать, коли он со мной уехать сейчас должен, – уставилась на бабку Маша.

– Никуда ты сейчас не поедешь! – уперлась старая. – Вон пусть идёт на лавке посидит. А вы, обе в дом! Разговор есть.

Усадив Витю, Маша переглянулась с поникшей сестрой, и девушки прошли в дом, где, уперев руки в бока, ждала Клавдия. Странно, никаким обедом и не пахнет… – отметила про себя Маша, но промолчала.

– Так, – старуха строго взглянула на младшую, – ты, брысь есть и не вздумай уши греть. И тому, – она, скривившись, кивнула в сторону двора, – что-нибудь вынеси.

– Ба… и что мне есть? – послышался из кухни растерянный голос Светы.

– Борщ в холодильнике.

– Но ты же сказала – остывает… – растерялась она, но бабка в ответ лишь дверь поплотнее прикрыла и повернулась к Маше:

– А с тобой, голуба моя, разговор будет. Ну, и кто тебя просил туда соваться? Ты сама-то понимаешь, какую беду накликала, в тот раз приехав?

Маша растерянно хлопала глазами. Вот те на, получается, её из дома выставляют? Нет, она конечно сама уехать втихую собиралась, но одно дело, когда это её собственное решение во благо родным, и другое, когда те самые родные за порог выставляют. Старуха, наблюдая сменяющуюся гамму чувств на лице девушки, поняла, какие мысли пронеслись в её голове:

– Да никто тебя не гонит, дурья твоя голова. Ух… сегодня такое творится, что не до чего вообще, – внезапно сникнув, запричитала старушка. – Ночью дед Саныч в колодце утонул! Светку Костя всё утро ищет. Почитай, раз уже пять заезжал. А что мне сказать? Коровы нет, и вас обоих тоже. Чуяло моё сердце неладное, да надеялась, дура старая, что хоть малая-то тебя образумит. Ай, нет же! А если узнает, что вы с каким-то дружком пришли, как думаешь – что будет? Он и так сегодня не в себе.

– Это Светкин женишок-то? – догадалась Маша.

– Он самый. Да только хотела б я знать, откуда тебе ведомо было, что Саныч потонет, а Костькиного отца на пилораме порубит?

– В смысле порубит? – опешила девушка, вспоминая недавний разговор с Клавдией, в котором сама же и рассказала об этом, как о факте свершившемся, чем вызвала удивление пожилой женщины.

– Да вот так. Костя ночью должен был дежурить, но батя с Танькой, жонкой своей, что-то не поделил. Пошёл на пилораму и отправил сына домой, спать. Да не суть. А на утро Костя пришел и видит: все стены в кровище и циркул… в общем станок, на котором пилят – включен, а самого диска пилы-то и нету. Тело рядом лежало, да только опознать его не просто было. Одежда вся кровью пропиталась, цвета не разобрать, тело искромсано – руки-ноги на лоскутах кожи болтаются, а голова вообще отдельно под станком лежала.

– А ты-то откуда все подробности знаешь?

– Вспомнила твои слова, удивилась, не поверила. Сначала к Санычу на двор побежала, потом на пилораму. Полиция приезжала. Говорят, диск старый был, вот и лопнул, а осколки пока рикошетом летали – его и порубило. Да только байки это, чтоб дело закрыть. У них всегда так. На кой ляд, спрашивается, ему понадобилось пилу посерёд ночи включать? А соседи говорят, мол, недале как вчера к ним с Санычем приходили дорожники, дома их, видите ли, мешают, ну, и предложили переехать. Да только оба отказались. Саныч заявил, что ему недолго ещё землю топтать, и помереть здесь хочет. Накаркал дурак старый. Эх… что ж это выходит-то? Танька же Косте типа мачеха, а по факту – никто, а Ленка-то, тьфу, мать родная неведомо где. Сирота теперь Костик.

– А Костя, что говорит?

– Да ничего Костя сейчас не соображает. Вот узнает, где Светка была, да с кем пришла… эх… вот и выкручивайся теперь, иначе прибьёт Светку сгоряча.

– Да уж как-нибудь… – заслышав звук подъезжающего мотоцикла, буркнула девушка и направилась во двор.

Маша взглянула на Костю – красавец. Отмыть, приодеть и на обложку глянцевого журнала. Надо ж так. На деревне один парень и такой красавец! А тот, не замечая никого вокруг, направлялся к Свете. Во взгляде ничего не знающей о случившемся девушки, вопреки ожиданиям, вместо прежнего трепета читалось отвращение… и жалость.

– Ты где шлялась? – грубовато произнёс он.

Запах перегара от проходящего мимо парня ударил в нос. Осуждать его за это после произошедшего Маша не могла. Но понимала, что и Светке говорить с ним в таком состоянии – опасно.

– А это кто? – кивнув в сторону Вити и схватив Свету за грудки, выкрикнул он, и девушка зажмурилась, ожидая удара.

– Это мой друг, – выпалила не ожидавшая такого поворота событий Маша, даже несмотря на предупреждение Клавдии, у неё подобное поведение в голове не укладывалось.

– Ты такая же, как и она, – процедил сквозь зубы Костя и сплюнув, отшвырнул ослабевшее от страха тело девушки прочь. – Шлюхи, – прошипел он и, не оглядываясь, уехал.

– Что это с ним? – смотря вслед жениху, перепуганным голоском спросила сидящая на земле девушка.

Клавдия покосилась на витающего в облаках Витю и, не обращая на него внимания, разъяснила девушке причины неадекватного поведения её жениха. А Маша тем временем наблюдала за другом. Что-то с ним явно было не так. Рядом с ним девчонку едва не избили, а он как полоумный сидел и лыбился, смотря куда-то в пространство. Заметив озабоченный взгляд старшей, Клавдия вздохнула и кивком головы показала, чтобы заводила парня в дом.

А Витя тем временем мыслями был слишком далеко. Он чувствовал – она рядом и больше ничто не имело значения. Он вспоминал последнюю ночь и не замечал происходящего вокруг. По его лицу блуждала глупая улыбка, но парню было всё равно, как он смотрится со стороны. Ещё тогда, десять лет назад Маша приглянулась ему, что и не странно – девочка-то красивая. Но она сразу дала понять, что какие-либо отношения её не интересуют, а дружба? Дружба – пожалуйста. Витя это оценил. Иные девицы в пятнадцать сами готовы на парня запрыгнуть, а эта не такая. И он решил ждать, в надежде, что Снежная королева оттает. Но годы шли, девочка превратилась в вызывающе красивую женщину, однако её отношение как к нему, так и к другим представителям сильного пола так и не изменилось. Что парень только не предпринимал, чтобы лишний раз привлечь внимание девушки, но всё оказалось бесполезным. Как-то даже в любви признался, но та задорно смеясь в ответ, сказала, что он тоже самый дорогой для неё человечек. Это было приятно, но Витя надеялся услышать совсем не эти слова. И он остался просто другом. Готовым в любой момент подставить плечо, выслушать, да и просто составить компанию. Он едва ли не дословно запоминал всё сказанное девушкой, это касалось и её таинственных снов.

Однажды в интернете случайно нарвался на форум, где садоводы обсуждали возможность согласовать строительство развязки от новой трассы к их деревне. По глазам резануло знакомое название. Он решил проверить её местоположение на карте и с трудом отыскал. Не мудрено, что, изучая карту раньше, он её не заметил. И располагалась она в полном соответствии с Машиными рассказами: бывшая финская территория, удалённая от населённых пунктов, за деревенькой в лесу – озеро. Но даже на подробных картах со спутника парень так и не сумел разглядеть ни одной тропы, ведущей к озеру. Это было нереально, но что-то тянуло его туда, казалось, если он сумеет в действительности найти описываемое девушкой место и привести её туда, Снежная королева изменит своё отношение. Но съездить на место ему не удалось. После окончания института пришло время отдать долг родине. За год в армии Витя начал более трезво смотреть на ситуацию и по возвращении не кинулся первым делом к Маше, а попытался жить без неё. Вот только сама по себе идея фикс проверить: то ли это место? – так и не пропала.

Съездив и пообщавшись с местными, он был поражен. А позднее попал в дом, где с одной из семейных фотографий на него смотрела – она. Однако он устоял, не поехал к девушке и звонить не стал. Устроился на работу, встречался с женщинами и казалось, всё забыл, но, увидев Машу возле метро, не удержался и окликнул. Теперь он и сам видел в девушке исключительно друга. Потом была её книга, лишний раз доказавшая – это то самое место! И вот она приехала. Их встреча у озера разожгла новую искру в, казалось бы, потухшем костре. А последняя ночь…

Маша окликнула «витающего в облаках» друга, но он не отреагировал. На его губах по-прежнему блуждала загадочная счастливая улыбка. «Господи, да что это с ним?» Девушка смотрела на парня и не могла поверить в очевидное: он наркоман, потерянный человек. Маша не собиралась сдаваться. Надо поговорить с Клавдией, может, та сможет помочь, а если нет, то деньги есть. Она увезёт его отсюда и поместит в клинику. Но почему не заметила этого раньше? Хотя, чему удивляться? В последнее время она настолько погрузилась в дела, что почти не виделась с товарищем. Маша взяла парня за руку и повела в дом. Тот послушно последовал за ней, но на пороге рука вскользнула, и он замер, всё с той же нелепой улыбкой на губах. Девушка что только не предпринимала, пытаясь достучаться до его сознания, но всё было тщетно, как и попытка завести его в дом. Не зная, что делать, она беспомощно взглянула на Клавдию и отшатнулась. В глазах старухи читался страх, горечь, сочувствие.

– Оставь попытки, девочка, – непривычно тусклым, скрипучим голосом произнесла пожилая женщина.

Маше стало обидно. Она всё поняла? Но почему вместо помощи отказывается даже впустить его в дом? Боится, что он, как и другие наркоманы, что-то украдёт? Да зачем ему? Возле озера стоит его машина, за которую можно выручить в сотни раз больше, чем за всё бабкино имущество.

– Как вы можете отвергать его! Можно же что-то делать? Что с ним? – возмущение, растерянность, испуг – всё слилось в голосе не знающей, что делать, девушки.

– Я попытаюсь, девочка, – тихо произнесла старуха. – Вот только обещать ничего не могу. Надеюсь, он не совсем потерян. Отведи его туда, – её взгляд указал на неприметный на фоне хозпостроек добротный бревенчатый сарайчик с небольшим окошком под самой крышей.

Девушка послушно подчинилась. Стоило открыть дверь, и в нос ударил удушливо-едкий запах сухих трав. Внутри нашлась небольшая тахта, столик и табурет. Одна из стен представляла собой стеллаж от пола до потолка уставленный баночками с какими-то порошками, сушёными травами и кореньями. С натянутых под потолком верёвок свисали бесконечные пучки трав.

А тем временем Виктор грезил наяву. Раз за разом он прокручивал в памяти события минувшей ночи. Неожиданно что-то горячее коснулось губ. Витя посмотрел на склонившуюся к нему пожилую женщину. Где-то он её уже видел. Взгляд метнулся по сторонам. Где он? Хотя какая разница? Она пытается его чем-то напоить? Запах из кружки странный, но приятный. Вкус тоже неплох… в голове вдруг прояснилось.

Маленькая комнатушка, везде, куда ни глянь, какие-то баночки-скляночки, да пучки трав. Рядом стоит та самая бабка, в доме которой он увидел Машину фотографию, а у дверей мнётся она сама. Только почему у неё вид такой подавленный, печальный? В глазах тревога.

– Что случилось? – обратился он к девушке, и на её лице прочитал явное облегчение.

– Многое. Но и ты мне должен немало объяснить. Бабушка, можно я с ним один на один поговорю?

– Поговори. Ночевать, мальчик, здесь будешь, – вздохнув, произнесла старуха. – Еду Светка сейчас принесёт. Вечером, а тем более ночью, отсюда не выходи, – закончив наставления, пожилая женщина ушла, оставив ошалевшего постояльца глупо хлопать глазами ей вслед.

Говорили друзья долго, и многое стало еще более запутанным и непонятным. Например, парень напрочь отвергал обвинение в употреблении наркотиков, но как иначе объяснить его недавнее состояние? Откуда он взял ту историю, которая не далее как сегодня обрела реальность? Но ведь он говорил о том едва ли не год назад? Ответ поразил: я же говорил, это был сон, но яркий, насыщенный, вот он его и записал, чтобы не забыть, решив использовать в качестве сюжета. Девушка поведала о своём общении с полицией, о книжном маньяке и нависшей над ними угрозе. Позже поинтересовалась его странным поведением в «доме» у озера. И у друзей вновь возникли разногласия. Парень утверждал, что дом хоть и стар, но сработан на совесть, и потому он желает его приобрести. И тут Машу осенило. Ещё в первый визит к озеру, она сделала несколько фотографий на телефон. Просмотрев получившиеся кадры, девушка нашла тот, где чётко была видна выкошенная лужайка, остатки фундамента и печь с матрацем, возле которых валялись Витькины вещи. Друг долго неверующе всматривался в фото. Явно стараясь найти подвох. Увеличивал фрагменты изображения, но экран телефона не позволял как следует проанализировать качество снимка, и Маша принесла ноутбук. Теперь в недоумении были оба. Маша осознала, что друг не дурачится, он реально видел этот дом целым, а Витя в свою очередь понял, что долгое время находился в странном состоянии, наполненном галлюцинациями. Но больше всего его опечалил тот факт, что и отношения с Машей, и та ночь, скорее всего, так же были навеяны теми же видениями. Не переставая делиться догадками и предположениями, друзья поели и не заметили, как настал вечер. Клавдия, повторив свои наущения, забрала Машу в дом, а Витя остался наедине со своими мыслями.

Маше казалось, что она вот-вот сойдёт с ума. Из головы не выходили мысли о книжном маньяке, а тут ещё и подсевший на наркоту, хоть и не признающийся в этом друг, к которому внезапно проснулись неведомые доселе чувства.

Причитающая Клавдия разрывалась, пытаясь утешить то одну, то другую. Да только чем им поможешь? Одна, видать, влюблена, а с парнишкой беда такая, что не приведи господи. Дай боже, чтобы она ошибалась, и девочка оказалась бы права. Наркотики будут меньшим из зол, в отличии от сделанных пожилой женщиной предположений. Но одно точно, она попытается ему помочь, а там уж как господь бог решит. Вторая тоже, хоть и ерепенится, а всё-таки любит и сейчас, после гневной отповеди жениха, ходит по дому как привидение. Вбила дурная себе в голову, что всё кончено, и он её больше знать не желает. Пришлось заварить чайка сонного, да попотчевать девочек. Пусть поспят. Утро вечера мудренее.

Маша проснулась опять рано, но, как оказалось, не одна она: на кухне уже тихо шептались Клавдия со Светланой. Хитрая старуха нашла-таки способ спровадить гордую девицу в дом жениха:

– Они за молоко-то заранее оплатили, да вчера не до того им было. Не пришли, что и не мудрено. Да и сегодня им не до чего будет. Так что подои Ромашку, да отнеси сама, а там, может, и с Костиком своим помиришься. Небось, он уже протрезвел, да понял, каких дров нарубил, но ведь гордый, как и ты, сам не пойдёт на встречу. Будете ещё месяц по углам жаться, да маяться, – наставляла старая внучку. – А, и ты, голуба, встала. Собери другу своему поесть, а то замученный он какой-то.

Маша послушно собрала Вите нехитрый завтрак, но, войдя в сараюшку, опешила. Друг опять сидел с идиотской ухмылкой на лице и ни на что, даже на её присутствие, не реагировал. Гнев мгновенно вытеснил все чувства, что она только не делала – и хлестала парня по щекам, и орала, но он по-прежнему только дебильно скалился и смотрел в одну точку. На шум уже и Клавдия прибежала, а Маша тем временем вытряхивала на пол содержимое его сумки, но опять ничего подозрительного не нашла.

– Сейчас ему чаёк тот заварю, – со вздохом произнесла странно ссутулившаяся пожилая женщина и ушла прочь.

Но напоить парня так и не успели. Во двор влетела обливающаяся слезами Светка и, не обращая внимания на обращённые к ней вопросы, заперлась в своей комнате. Пока Клавдии удалось уговорить внучку отворить двери, пока с трудом разговорили горько рыдающую девушку, прошло около часа. А выяснилось следующее: пришла Света к Костиному дому и всё никак не могла решиться войти, да только удивило её то, что пёс не лает. Обычно он разрывал глотку, стоило на двадцать шагов к двору приблизиться. Тогда девушка набралась смелости и вошла во двор. Возле будки валялся ошейник, а Бурана нигде не было видно. Пёс был старым, и Света решила, что и он следом за хозяином на тот свет ушёл. С цепи то его никогда не спускали. Подошла к дому, постучала в окно. Тишина. Решив, что Костя мог быть на пилораме, а тетя Таня со скотиной, она вошла в хозпостройку. Но и там никого не оказалось. То есть, совсем никого: ни молодой, не телившейся ещё бурёнки, ни свиней, ни кур. Заподозрив неладное, девушка, уже и не подумав стучать, кинулась в дом. Он был открыт. И опять никого.