Текст книги "Сахарок, или Все наоборот"

Окружающие меня новые обои, пол и чисто окрашенный потолок вызывали только горечь и ощущение музея или даже мавзолея.

Не для меня ремонт делался, не для этих моментов, когда я сижу у подоконника в одиночестве, смотрю в окно и ем лапшу быстрого приготовления. А сколько же денег на него было вбухано! И как они все мне сейчас нужны. Может, квартиру продать? Ипотека почти выплачена, значит, много должно остаться. Я бы вообще давно ее уже продала, но стоимость съема квартиры нынче была ненамного дешевле ежемесячного платежа.

С аппетитом поедая ролтон, я мысленно усмехнулась про себя, ведь сестра называла эту лапшу не иначе, как бомж-пакетом. По ее логике, я сейчас ем бомжа. Кстати, о нем. Быстро доев свою пачку, заварила вторую и, завернув в полотенце, чтобы не обжечься, надела старые резиновые тапочки и вышла из квартиры, а затем и из своего подъезда.

Гаражи находились сразу позади дома, а привычная скамейка и столик сразу на входе. Ранее она была предусмотрена для охранника, когда еще этот гаражный кооператив считался крутым местечком. Сейчас это место претерпело огромные изменения, будка стояла с побитыми стеклами и вырванной с корнем не только дверью, но и частью стены. То, что там еще не было внутри насрано, а стол рядом с будкой выглядел прилично, – было заслугой нового охранника. Правда, дядя Гриша – самоназванный охранник, так что оплату он получал если только в виде пары стаканов водки «за встречу». К неземному счастью дяди Гриши, свои гаражи мало кто забрасывал насовсем, так что встречи были частые. Вот и сейчас на скамейке он уже не сидел, а лежал, постукивая пальцами по краю стола.

Судя по чистоте упомянутых пальцев, домой дядю Гришу искупаться пустили. Что ж, хоть мыть его у себя не нужно, а то потом все проветривать приходится. Да и, откровенно говоря, мне морально сложно впускать в собственную квартиру кого-либо.

Григорий Павлович услышал шорканье моих тапочек и обернулся.

– О-о, Эллочка!

Я споткнулась, от чего тапок слетел с ноги, а жижа из упаковки Ролтона выплеснулась мне на руку и обожгла пальцы.

Матюкнулась, а затем, ковыляя в одном тапке и шипя, добрела оставшиеся пару шагов до стола и поставила еду перед дедом.

– Эх, нет бы чего более согревающего притащила, а ты опять свою лапшу, – забурчал дядя Гриша, встав наконец со скамейки, и, скрючившись да слегка прихрамывая, побрел за моим тапком. Я же села на пригретое место.

Дед подошел, встал на одно колено и попытался надеть мне на босую ногу тапок. Я отобрала обувь и огрела ею же старого по плечу. Ишь чего удумал.

– Эх, не выходит из тебя Золушки.

– Будто бы сам принц, – огрызнулась я и натянула на босую ногу тапочек.

Дядя Гриша улыбнулся почти беззубым ртом и пошловато мне подмигнул. Мол, есть еще порох в пороховницах. Я не выдержала и хихикнула. Да уж, мы оба не тянули на сказочных героев, да и вообще любых добропорядочных персонажей истории. Я бы, дай бог, попала на роль второсортной злодейки, а дядя Гриша, наверное, вообще бы не упоминался. Хотя за забывчивого свидетеля из детектива – потянул бы, а иногда, судя по запаху, и за труп бы сошел тоже.

– Пальцы покажи, недозолушка.

Протянула покрасневшую руку недопринцу. Дядя Гриша осмотрел пальцы, а затем махнул мне рукой в сторону своего гаража.

– Иди умой холодной водой.

– Да я домой и средством каким помажу или маслом.

– Я те дам маслом! – возмутился дядя Гриша и выдал мне щелбан.

Я смерила его злобным взглядом, но дед единственный на него не велся, у него жена похлеще меня была… или есть. Интересно, а они развелись?

– Слушайся того, кто столько лет на скорой проработал, – назидательно сказал Григорий Павлович.

– Так водителем же!

– Водителем, а не дураком! И какие-то базовые вещи знаю. Иди уже мой, чем быстрее, тем лучше.

Дядя Гриша, не церемонясь, приподнял мою мелкую тушку и шлепком под тощий зад придал скорости.

Несмотря на склад старых вещей и факт того, что дядя Гриша здесь жил, гараж выглядел опрятно. Я подошла к крану с вентилями, которые не отличались цветом. Я открыла один из них, не боясь ошибиться, у дяди Гриши все равно не было горячей воды, да и с электричеством здесь проблемы, от чего его хватало только на холодильник. Если включить электрический чайник, то свет сразу вырубался.

Но дядя Гриша рукастый, построил себе настоящую печку. И погреться, и сготовить.

Когда вернулась, то увидела, как какой-то незнакомый мужик схватил дядю Гришу за грудки и тряс. Я побежала на выручку, резко затормозив перед драчунами, от чего снова потеряла тапок. Подняла с земли обломок от скамьи – огромную палку.

– Ты че, хочешь оглоблей по башке?! – крикнула мужику, намекая, чтобы отпустил моего личного бомжа.

– Внучка твоя, что ли? – спросил мужик, осмотрев мой непрезентабельный вид в одном тапочке и трико с вытянутыми коленками.

– Вообще-то, кореш, – возмутилась я. – Это наша территория! – крикнула и взмахнула доской, которая выскользнула из пальцев и упала на пол, обдав нас облаком пыли.

– Странные гопники нынче пошли, – фыркнул мужик и оттолкнул дядю Гришу, от чего тот упал на землю.

А у него же и так кости болят! Зарычав, я подбежала к миске с лапшой и выплеснула прямо на пиджак тому, кто посмел не воспринять меня всерьез.

Лапша живописно повисла на пуговицах. Гадство! Я целилась в лицо, будь я на шпильках, наверняка бы попала.

– Элка! Лапша-то горячая! – возмутился дядя Гриша. – А я, между прочим, давно ничего горячего не ел!

– Так ты ж у жены своей недавно был! – накричала на него в ответ.

– Так она мне помыться дала, а пожрать – нет! А ты еще хуже, поманила супчиком перед глазами и выкинула!

– Вы… Вы… – ревел мужик, краснея на глазах и сжимая кулаки.

– А я тебе не жена, чтобы супчики таскать по заказу!

– Да кто ж тебя такую в жены-то возьмет?! – воскликнул дядя Гриша, артистично воздев руки ладонями вверх.

– Все, дед, тебе конец, – зашипела, наклонилась и снова подняла оглоблю.

– Вы… Вы… Ненормальные! – наконец-то отмер мужик, облитый лапшой.

Дядя Гриша вздохнул и достал из штанов пачку сигарет.

– Перекур? – примирительно спросил он.

– Но лапшу убирать с дороги будешь ты, – ответила, направив в сторону дяди Гриши доску. Тот примирительно кивнул, и я опустила свое оружие, присела рядом с дедом и протянула руку за сигаретой.

– Алке не скажешь? – спросила.

– Обижаешь, своих не сдаем, – фыркнул дядя Гриша и протянул мне зажигалку.

Когда мы все втроем умостились на скамейке и закурили, дед свистнул особым способом.

– Ты чего? – спросил мужик.

– Собираюсь лапшу убрать, как и обещал, – сказал дядя Гриша, пожав плечами.

К нам выбежала красивая, почти белоснежная собака.

– Это кто? – спросила у деда, удивившись незнакомой животинке.

– Так Филька же, ты че.

Ого, грязно-серую, всю в комковатой грязи дворнягу было не узнать.

– Прям как ты, когда тебя вымыть, – сказала, погладив подбежавшего пса между ушами.

– Если бы это было так, то Золушка позволила бы мне сегодня надеть хрустальную тапочку, а не грозилась огреть оглоблей.

– Какой мир, такие и Золушки пошли, – философски сказал незнакомый лапшичный мужик, выпустив дым изо рта.

– И принцы, – буркнула и привстала, чтобы показать псу, где валяются остатки лапши, да и выроненный тапочек хорошо бы вернуть.

Да, принцы нынче совсем не те. Хотя, может, они и всегда такие были. Убирайся, готовь, подавай на стол, рожай, заботься – в общем, исполняй обязанности горничной, повара, медсестры, организатора праздников, суррогатной матери и осуществляй весь менеджмент квартиры. И в итоге ты, такая-сякая, ничего не делаешь. А если выйдешь на работу, то мало зарабатываешь.

Конечно, мало зарабатываешь. Каковы шансы, что сможешь работать наравне с мужчинами, если настолько трудно получить работу или повышение? Неважно, родила или можешь родить, сильна или нет, готова ли пахать – все равно. При прочих схожих условиях выигрывают мужики. Бросила злобный взгляд в сторону единственных из мужского племени в зоне видимости.

– Я ее боюсь, – шепнул лапшичный мужик дяде Грише.

– Я ее тоже побаиваюсь в таком состоянии, но здесь главное, как с хищниками, – замереть и не провоцировать, – ответил дед.

– И помалкивать, – сквозь зубы дополнила их диалог.

Снова уселась на скамейку и продолжила курить. Филька доел лапшу и уже облизывал пиджак незнакомцу, избавляя того от остатков лапши. Мужику, кажется, даже понравилось.

– Светка столько лет меня упрашивала завести пса, – вздохнул тот и помог Фильке добыть лапшу с самой высокой из пуговиц, так как собака постаралась вести себя вежливо и не прыгать на того с лапами.

– Рекомендую жену слушаться, а то и выгнать из дома может, – сказал дядя Гриша из собственного опыта.

– Некого уже слушать. Бомж ее какой-то прирезал, – сказал мужик хрипло и отвернулся, скрывая покрасневшие глаза. Теперь виднелась только его макушка и струящийся дым из-за нее.

– А я говорил, Элка, что-то покрепче надо было! – возмутился дядя Гриша.

– Думаешь, если бы я его водкой облила, было бы лучше?

У мужика после моего вопроса затряслись плечи. Таки довели до слез. Но я не знала, чем и как можно отвлечь от подобных мыслей. Я еще сама не представляла, как переживу, когда… Нет. Если! Если Алька умрет.

– Как Аля? – спросил дядя Гриша, видимо, решив, что от горя нужно отвлекать другим горем.

И тут раздался хохот. Мы удивленно посмотрели на мужика, он в изнеможении оперся на скамейку спиной и хохотал так, что выронил недокуренную сигару. А Филька испуганно заскулил и убежал подальше.

Мы не стали спрашивать, над чем смеется, и так понятно, что ни над чем.

Нет, все-таки у женщин тоже есть плюсы, например, возможность поплакать от души. Жаль, я все равно так не умела, наверное, поэтому и сразу поняла, что на самом деле этот мужик вовсе не смеется.

Дядя Гриша встал и направился в сторону гаража, по дороге наступив и затушив сигару смеющегося незнакомца, чье имя мы так и не узнали.

Вернулся дед с бутылкой наливочки собственного производства.

– От сердца отрываю, – сказал, поставив бутылку и три стакана.

Ой, чую, теперь мне точно не надо думать, чем занять свои первые два выходных подряд. Алька меня прибьет, если узнает. Надо ей будет сказать – вдруг ради такого дела встанет.

Глава 3. Свалил с моего места

17.06

В свой первый рабочий день я пришла к шести утра, как и обычно. Правда, после пойла дяди Гриши едва ли можно назвать это словом «пришла». Я даже не рискнула сесть за руль, приползла на маршрутке, делая искренний вид, что потеющие окна никак со мной не связаны. Наверно, в понедельник меня бы даже поняли, а то и я не одна была бы такая растрепанная из семейства ползущих. Но в среду…

Когда какая-то из бабок вслух начала рассуждать, до чего шлюхи дошли – на общественном транспорте на работу добираются. Я тоже вслух рассудила, что что-то настроения нет на работу ехать, может, кого попросить заменить, тем более клиент явно кого постарше предпочитает…

Но то ли бабулька не поняла, что ей предложили заткнуться, то ли ей понравилась идея, но она стала рассуждать еще громче. И я бы по паре пунктов согласилась, а несколько интересных, даже совершенно не матерных, синонимов к слову «проститутка» бы даже записала в целях использования на своих подчиненных, но как же у меня болела голова!

Нет, притащиться к дяде Грише с очередной едой, чтобы второй день подряд пить, было плохой идеей. Еще хоть раз мне повезет с таким количеством выходных – и я сопьюсь.

В этот раз я была не на шпильках, так как просто с утра не смогла натянуть это орудие пыток, но мне все равно было тяжело подниматься по этим высоким двум ступенькам маршрутки, классическая юбка задралась мини-юбкам на зависть. Спускаться было еще сложнее – с моим ростом последний порожек был для меня слишком высок. Всклокоченная злая дама не вызвала желания подать руку ни у одного из мужиков на остановке, так что прямо с маршрутки я сверзнулась на асфальт, припав на одно колено, его же и поранив. К счастью, я не в джинсах, так что хоть одежду не порвала.

Когда встала, то заметила, что не только коленку, но и голень поранила, видимо, о ту самую ступеньку, с которой слетела. С трудом поднялась, поправила юбку, прикрывая рану, а вот из второй, гораздо более крохотной размером, кровь лилась активнее и уже грозила испачкать обувь. Но ничего, шрамы украшают не только мужчин, но и стерв.

К родному уже торговому центру я шла гордой походкой. Хватит на сегодня позора. Хорошо хоть, руку никто не подал, ненавижу чувствовать себя слабой. Хотя сложно строить из себя воина, идущего с поля битвы, когда кровоточат две крохотные ранки.

Открыв магазин, огляделась в поисках того, чем можно было бы вытереть кровь. Не хватало еще главный зал ею закапать. Что клиенты подумают? Вряд ли, что мы работаем до крови из носу, скорее о том, как заставляем подписываться на дополнительные услуги под пытками. Нет, никакого секса, только дополнительная гарантия и аксессуары, полиции не прикопаться, так что лучше в этот кровавый магазин не заходить.

Взгляд упал на закрытый шкафчик над огнетушителем. Там, по идее, должна была располагаться аптечка. Но там был старый ящичек, в котором осталась, дай бог, вата времен Советского Союза. А может, и того раньше. Кто знает, не подхвачу ли оспу или чуму от нее.

Поэтому снова закрыла магазин, так как мало ли что – все же пока явилась сюда единственная, – и поплелась в туалет ТЦ. Там помыла ногу и вытерла кровь туалетной бумагой, которую пришлось смочить. Бумага оставляла мелкие клочки на ноге, но я махнула рукой. К моменту, когда явятся мои работники, бумажки подсохнут и легко спадут.

Похромала обратно в магазин, нужно проверить, что натворила там смена Вениамина.

Магазин был открыт, хотя я его точно закрывала. Резко перешла на бег, забыв о боли в ноге. Внутри подсобки оказался Вениамин, уже что-то щелкая на компьютере. Точно, нам же теперь каждый раз передавать смену. Но мы же просто физически не успеем провести инвентарку до открытия!

Вениамин меня заметил, осмотрел и ужаснулся. Ну да, взлохмаченная, с синяками под глазами, в поношенных балетках, в задранной повыше юбке, чтобы не заляпать кровью, и с кусками туалетной бумаги на ноге – я представляла собой образец ужаса.

Что я там хотела? Соблазнить его? Полагаю, первый раунд прошел феерически.

– Свалил с моего места, – вежливо поприветствовала своего коллегу.

Вениамин послушно встал и отошел от компьютера. Я же села разбираться, что вчера было. Инвентарка уже проведена и кладовщик, судя по всему, опытный и навел в программе чистоту и порядок. Огляделась и поняла, что в подсобке тоже стало уютно. Все коробки стояли ровно уголок к уголку, как будто Миша их равнял, хотя он никогда не прикоснется к таре, так как ему мама не разрешает из-за аллергии на какого-то то ли клеща, то ли пыль.

Снова заглянула в программу. С таким-то кладовщиком и аккуратными продавцами им, наверное, гораздо проще было с инвентаркой. И вся ночь не понадобилась.

Вид передо мной резко поменялся из-за Вениамина, решившего резко развернуть компьютерный стул на 90 градусов. Сопровождавший поворот истошный визг явно смутил управляющего. Это мы-то привыкли никогда не вертеть стул, используя как обычную табуретку, креслом эту развалюху язык не повернется назвать.

Я бы возмутилась тем, что меня отвернули от компьютера, но не смогла вымолвить и слова. Вениамин взял мою пораненную ногу и осмотрел ее на предмет повреждений.

Шокирована я была тем, что перед Вениамином на полу лежала аптечка. И я бы пошутила про то, что он хочет, чтобы я заболела оспой или чумой, но так ведь новая аптечка!

Вениамин, достав хлоргексидин из аптечки, взял мою ногу и промыл рану, а также смыл волоски туалетной бумаги.

После этого он протер ниже по ноге какой-то влажной салфеткой не известной мне марки, стирая новые потеки крови, успевшие спуститься по голени, пока я сидела за компьютером. Когда Вениамин намазал чем-то ватный диск и коснулся им коленки, я невольно взвизгнула. Мужчина поднял на меня глаза, от чего я впервые смогла увидеть его из вида сверху и смутилась от его взгляда, казавшегося сейчас таким щенячьим и милым.

Я отвернулась в сторону компьютера, сделав гордый вид, что взвизгнула не я, а снова стул. И вообще, я – самое сдержанное и достойное создание на этой земле.

Вениамин вернулся к своему занятию, а я невольно снова на него посмотрела. Теперь он действовал медленнее и осторожнее, чем раньше. И сравнения со щенком мне в голову больше не приходили, наоборот, сейчас его прикосновения под моей коленной чашечкой или вдоль икры активно напоминали, что нужно срочно трахнуть этот образчик мужской красоты. Слишком хороший, слишком нежный, слишком заботливый, слишком правильный. Мне такие нравились, а позволить себе снова к кому-то привязаться я не могла.

Так как кидаться на управляющего с сексуальными намерениями а-ля «Ты так круто лечишь ноги, давай-ка я отплачу» было бы странно, поэтому я перешла к своей привычной эмоции – злости.

Мне вот стало интересно, на какие шиши он купил аптечку, и повернулась к компьютеру. Спрятать ноги под стол не удалось, так как Вениамин резко сменил захват с нежного на крепкий, но пощелкать мышкой в поисках вчерашних и позавчерашних доходов и расходов я могла.

Вывод: Вениамин купил аптечку для магазина на свои собственные, что я себе бы позволить не смогла. За эти два дня его продавцы неплохо поработали, да еще и нам подкинули продаж, судя по заказам доп. продукции на сегодня и завтра. Видимо, не было в наличии, но ведь могли бы поставить на свою смену, тем самым не добавляя прибыли на мою смену. Ну почему? Почему? Всю жизнь мне попадаются всякие говнюки, на которых я нередко забиваю, так как бороться с ними нет смысла. Но в момент, когда мне нужно мобилизовать все мои стервозные возможности в решающей битве, мне в конкуренты попадается кто-то столь добропорядочный.

– Гадство! – выкрикнула и со злостью стукнула по столу кулаком.

Так как я не рассчитала, что сейчас сижу не в ровном положении за столом, а немного косо, кулак попал не на столешницу, а на угол стола. Я зашипела и затрясла рукой.

– Если мои сделали что-то не так, вы скажите, я сейчас все исправлю и на будущее скажу, как нужно.

Как нужно? Как? Подставлять меня нужно! Пользоваться тем, что у тебя в противниках мелкая девчонка, выставить ее никчемной управляющей… хотя последнее у него удалось.

– Забыл сказать, что осмелился поставить своего кладовщика вам в смену. Слышал, что ваш уволился, а у моего сложности с переездом. Он с семьей приехал, ему очень нужен заработок, так что, если вы не выгоните, было бы замечательно.

Выгоню? Да я схвачу и не отпущу такого работника! Мой склад еще никогда не выглядел столь аккуратно.

– Так что случилось? – снова спросил Вениамин про мой злобный выкрик.

– Больно мне сделал, – шикнула на него, не информируя, что сделал больно не физически, а морально.

Свою ногу я вырвала из рук мужчины и осмотрела. У него даже нашелся огромный пластырь телесного цвета на коленку, от чего теперь моего ранения вообще не было видно. Достался пластырь, но меньшего размера и более плотный, что ли, и для второй ранки.

– Извините, – сказал Вениамин, закрывая аптечку.

Я же поморщилась из-за своих ощущений. Я жалела, что моя нога теперь не находилась в тепле его рук. Скверное, очень скверное ощущение. Явный звоночек, что грядет песец. И я не в том состоянии, чтобы его потянуть.

– Что еще нового за время моего отсутствия? – спросила, постаравшись сохранить хоть каплю профессионализма.

Вениамин начал честно и подробно отвечать, а я приступила приводить себя в порядок. Последние испытанные эмоции наконец-то привели меня в чувство, вырвав из состояния слабости и жалости к себе. Не время на похмелье, мне нужно побеждать. А такого высокого и красивого героя победить может только очень коварная злодейка. И красивая. Некрасивые злодеи слишком быстро умирают.

Так что я приводила в порядок всклокоченные волосы, подкрашивала глаза и выровняла юбку. В какой-то момент я заметила, что Вениамин начал заикаться, особенно на первых буквах «З» и «С». Невольно испытала к нему чувство жалости. Наверное, без сна эти двое суток пропахал, чтобы разобраться в новом магазине вместе со всем коллективом, да еще и успеть разгрести мои косяки. И пришел с утра не в свой рабочий день, чтобы передать дела и подсказать мне, если я что не пойму в их новой организации коробок на складе. Он, конечно, не мог знать, что я и в старой-то не разбиралась.

И здесь я – местное гневное хамло, которому еще и пришлось оказывать медицинскую помощь.

– Вениамин, ты домой иди, – сказала, подчеркнуто используя обращение на «ты», все же этика компании, да и раненые коленки сближают.

Мужчина посмотрел на меня очень удивленно, видимо, не ожидал от меня хоть чего-то сказанного не сквозь зубы. Вениамин уже стоял, а я продолжала сидеть на стуле, от чего он возвышался надо мной совсем уж мощно. Я невольно сжалась в комок и начала оправдываться:

– Я же вижу, что устал, вон уже заикаться начал. А мне здесь все знакомо, я разберусь.

– Всего доброго, – сказал тут же коллега и развернулся уйти, как будто я только сейчас сказала что-то совершенно ужасное и обидное.

– Спасибо, – шепнула уже в спину мужчине.

Тот услышал, обернулся. И я поспешно сказала:

– За кладовщика. Очень выручил.

Это мой максимум, за лечение поблагодарить я уже точно не смогу.

Вениамин кивнул и покинул подсобку. Шаги раздавались по плитке магазина, удаляясь, а я коснулась пальцами лейкопластыря на коленке. Эх, сильному, высокому и гордому мужику бы так коленку не заклеивали. Совсем я, наверное, соплей выглядела. Кажется, сегодня придется очень постараться, чтобы побить рекорд команды Вениамина и показать себя наконец-то профессионалом. А значит, сегодня в продавцы выхожу я.

Продавать я терпеть не могла, так как на все это время нужно свои чувства засунуть в свою же мелкую задницу и, поджав ее, много и очень много улыбаться. С учетом того, что в обычной жизни я не привыкла ни прятать свои чувства, ни улыбаться, то к концу рабочей смены становилась совершенно невыносимой.

Зная это, мои «детки» делали все возможное, только чтобы не допустить меня к клиентам. К сожалению, раздвоиться они не могли, помочь найти тех «деток», что выдерживали бы мой характер, – тоже. Так что придется сегодня мне очень постараться. Очень. И даже не смогу потом сбросить эмоции на подчиненных, больше увольнений я себе позволить не могла, да и не позориться же перед чужим кладовщиком. Это мои привычные, а новенький, наверное, привык к обходительности своего начальника. Интересно, кладовщику он тоже коленки обрабатывал и пластырем заклеивал?

Кладовщиком оказалась женщина. Мне же всегда только резюме мужиков присылали, а Вениамину вообще удалось нанять женщину? Не удивлюсь, если она единственная женщина-кладовщик в нашей фирме. Кто ж возьмет на работу ту, кто может уйти в декрет, или если дети есть, то на больничный, да и вообще не готова будет таскать тяжелое?

Но пришедшая кладовщик так споро и активно таскала коробки без единой жалобы, как ни один из моих не делал никогда! А чем занималась я, когда не работала с клиентами? Находилась в подсобке. Смотрела на ее колени.