Текст книги "Сахарок, или Все наоборот"

– Может, в травму? – спросил мужчина, видимо, уже начиная соглашаться с мнением покинувшего наше общество охранника.

Я фыркнула, вырвала руку из его захвата и села в кресло без чьей-либо помощи. Пока Вениамин закрыл за мной дверь и уселся на водительское, я осмотрела машину.

– У меня точно такой же автомобиль, – сказала, когда он завел машину.

– Комплексы? – впервые за все время откровенно пошутил и улыбнулся Вениамин, намекая на большие габариты машины, которые больше подходили ему с его комплекцией, чем мне.

Вообще я терпеть не могу, когда над моей мелкой внешностью подшучивают, но этот мужчина так красиво улыбался, что я невольно потеряла дар речи. Так. Срочно трахать этот образец красоты, или я за себя не отвечаю!

Но мои планы разбились о сон. Стоило сообщить адрес, а затем выехать с парковки, как я уже пускала слюни и ему на кресло машины.

Проснулась я от хлопка двери, перевернулась, не увидела Вениамина за водительским сиденьем и снова уснула. Еще раз я проснулась из-за запаха кофе. Открыв глаза, сразу увидела «моего Героя», Вениамин смотрел на меня в ответ, увидел, что я проснулась, смутился того, что пристально меня рассматривал, и отвернулся, смотря перед собой.

Я с удовольствием смотрела, как краснеет этот огромный бугай. Бывают же еще такие экземпляры в нашем возрасте.

– Сколько тебе лет? – спросила.

– Тридцать два.

– А мне двадцать восемь. Овен, – уточнила по привычке из-за слишком частого общения с одним астрологом.

– Весы, – решил ответить тем же Вениамин, взмахнув в мою сторону стаканчиком с кофе. – И что это означает?

Я отобрала из рук мужчины стаканчик, источающий дразнящий аромат.

– Не стоит, тебе бы выспаться лучше, – попытался меня остановить Вениамин, но отбирать кофе не стал.

Я же проигнорировала его слова и ответила на вопрос:

– Это значит, что мы с тобой несовместимы, а еще что тебя сегодня ждет, кажется, крах всего. Или это Девам опять нагадали? В общем, какие-то проблемы точно.

– А ты гороскопогадалка… или как это называется?

– Я начальник топа-гороскопогадалки, – сказала, повторив прикольное зубодробильное слово.

Вениамин кивнул, поняв, что я имела в виду именно топа в продажах. Есть плюсы общения с тем, кто работает в той же фирме и должности, что и ты. Проще друг друга понять. Я отпила еще глоток кофе и блаженно зажмурилась. Открыла глаза и наконец-то рассмотрела, где мы стоим. У небольшой кафешки рядом с моим домом.

– А чего так долго ехал и не доехал? – спросила, отметив, что солнце сильно изменило свое положение. И хоть я не знаю, во сколько выехала, но разница была очевидна.

– Доехал и решил съездить за кофе, так как сам сегодня не выспался.

– Нечего в шесть утра на работу приходить, – фыркнула прямо в стакан то ли капучино, то ли латте, не то чтобы совсем гадость, но я предпочитала, чтобы кофе бодрил, а не слипал задницу.

Стало резко грустнее из-за того, что вспомнила, как выражалась о сладком мама.

– В следующий раз бери американо, – решила добить коллегу наглостью.

Вениамин протянул руку и провел пальцем у носа чуть выше моей губы. Видимо, когда фыркнула в стаканчик, кусочек пены сдулся мне на лицо.

Захотелось пошалить, схватить мужчину за палец и слизать пену, но я сдержалась. Он же недавно от одного взгляда вон смутился, что с ним будет, если я разойдусь не на шутку? Но вместо того, чтобы испытать разочарование, во мне появился неимоверный интерес.

– Мне нужно ехать, – сказал Веня, снова, кажется, смутившись, так как опять пялился в лобовое стекло, хотя в нашем спальном районе посреди буднего дня там ничего интересного не могло произойти.

– Так чего сразу не разбудил? – спросила, возмутившись тому, что уже второй раз за день кто-то видел, как странно я сплю, свернувшись калачиком и с приоткрытыми губами. Из-за последнего казусы и выходили. С пущенными слюнями, конечно, а не то, о чем можно подумать. Теперь из-за своих пошлых мыслей перед Вениамином краснела уже я.

– Я как никто знаю, как тяжело выспаться в квартире, наполненной такими родными, но иногда очень громкими людьми.

Я вспомнила свою совершенно пустую квартиру с абсолютно новеньким ремонтом, который хоть и был год назад, но ни грамма не запятнался, так как домой я обычно приходила только ночевать.

И что же мне тогда делать сегодня? Вторых таких выходных моя печень не переживет. Да и дядя Гриша не выдержит конкуренции на его настоечку, с ним-то я не буду так же церемониться, как с излишне добропорядочным коллегой.

– Ты подъедь к моему дому, как освободишься, – сказала ему и внимательно посмотрела в глаза, чтобы отследить реакцию. Он удивился, и я прочитала явный вопрос: «Зачем?» – Нужно поговорить, – завершила свое приглашение тупейшей из отмазок.

– Мы можем поговорить и на работе.

Он что, меня отшил, что ли? Продолжила внимательно смотреть за отражающимися на его лице эмоциями. Нет, кажется, просто слишком невинен. Господи, Веня, как ты мог в свои тридцать два стать монашкой?! Откуда такой вообще взялся в моей жизни?

– Угощу кофе, – сказала, стараясь флиртовать. Но злиться у меня явно выходило лучше, так что непонимание Вениамина может быть очень объяснимым, – За то, что покорежила твою машину.

Ага, и психику. Но об этом умолчим.

– Да вроде не так сильно ты ее и пинала, – сказал Вениамин, но уже явно начиная сомневаться в этой фразе. А как не сомневаться, если все вокруг тебя в этом убеждают. – А какой у тебя номер телефона? – сдался наконец-то соблазняемый.

Ах точно, он, похоже, не в курсе. Интуиция подсказала открыть бардачок. Действительно нашла знакомую бумажку с номером. Отклеив от нее прилипшую обертку от подтаявшей шоколадки, вручила найденное смущенному бардаком водителю.

– Вот, звони, и встретимся, – сказала и, забрав с собой стаканчик, открыла дверь машины.

Перед тем как захлопнуть, повернулась и, смотря в карие глаза, подмигнула, издала смешок и попрощалась:

– До встречи, «мой Герой».

Посмеиваясь, подошла к урне, выкинула стаканчик и, стараясь не оглядываться, хотя очень хотелось узнать, завелся ли Веня (ха! во всех смыслах) или нет. Из-за шума в ушах и чувства, как будто уже пьяна, не получалось с точностью понять даже то, уехал он уже или все еще стоит на месте.

Глава 7. Такие истории не будут смешными

20.06

Я, главное, искупалась, помыла волосы, накрасилась, достала не самые старые шпильки, а он не приехал!

Не, ну монашки меня еще не кидали! Открыла WhatsApp, вошла в контакты, нашла «мой Герой» и спросила: «Мне самой приехать?»

В ответ через десять минут пришло: «Буду завтра, сегодня завал».

Я гневно откинула телефон. Ну, конечно, завал, акция начала действовать. Но я все же надеялась, что самый пик будет выпадать на мои смены. Затем подошла и перепроверила телефон, не поцарапался ли. На покупку нового денег не было, а с разбитым ходить управляющей не представительно.

Что ж, если я не хочу снова набухаться на лавочке с дядей Гришей, стоит пойти на жертвы. И таки посетить больницу на этой неделе.

Подавив дрожь в пальцах, я прошлась вдоль стоящих скорых вглубь огороженной территории, там находилась нужная мне больница. Вахтер меня уже знала и покачала головой, что в этот раз на улице встретиться не удастся – сестра слишком плохо себя чувствует.

Больше нахождения рядом с больницами я не выносила только нахождение внутри них. Но я-то уже пришла. Принесла с собой немного разрешенной еды и новую зубную щетку для Али. Та никогда не говорила, что ей нужно, и мне приходилось угадывать. Ненавижу загадки. Неужели людям так сложно прямо говорить, что они хотят?

Аля выглядела неважно, впрочем, именно из-за того, что ее болезнь вернулась, она и не жила сейчас со мной в квартире с ремонтом. Откровенно говоря, мне самой эти новые полы и обои на фиг не сдались.

– Привет, сестренка, – поздоровалась Аля, слегка пожав мне пальцы.

Я знала, что она любит тискать мне руки, поэтому сразу при встрече протянула ей ладони. А сейчас стояла и стойко терпела, стараясь не слишком глубоко дышать. От больничных запахов меня всегда мутило.

Кивнула сестре в ответ и села на край ее кровати, хотя с ростом ниже ста шестидесяти сантиметров моя высота стоя или сидя особо не менялась, но все равно я почувствовала себя ближе к Але. Может, из-за тепла ее ног, которое я ощутила спиной.

– Что нового? – спросила она, охочая до новостей.

Она, конечно, прекрасно умела пользоваться телефоном, но Але всегда было слишком много дела до людей.

– Расскажешь, как дела на работе? – спросила она после моего затянувшегося молчания.

Она слегка улыбнулась, уже привычно смирившись, что в моей жизни, как и в ее, ничего особо нового не случалось. Но у меня хотя бы была работа и местами веселая. Поэтому я постаралась взбодриться, чтобы максимально интересно рассказать забавные случаи из работы моего магазина. Я их даже всегда тезисно на стикерах записывала, а Миша, когда разбирал мои стикеры, более подробно и литературно описывал в итоговых заметках дня.

– Ой, тут недавно такое мои «детки» учудили… – начала я, готовя в голове уже стройное повествование, исключая темы типа воровства, частой нынче инвентарки и возможности быть уволенной. Але не стоит нервничать, ей бы смеяться побольше.

– …Вот бы ты о настоящих детках мне рассказывала, – перебила меня она.

Я невольно поморщилась. Але я не сообщала, что бесплодна, она наверняка воспримет это серьезнее, чем свою болезнь. Мол, ей хоть и не рекомендовалось, но она все равно могла забеременеть. И даже у нее получилось, но парень узнал о ее болезни и беременности, выдал деньги на аборт и исчез. Аля очень ждала ребеночка и рискнула своим здоровьем ради него, но ничего не вышло. Чудом сама не погибла. А выноси она мне племянника, так, наверное, уже несколько лет как у меня не было бы сестры.

У меня же в планах никогда детей не было, так что моя «болезнь» скорее воспринималась как преимущество. Никакой нежелательной беременности или абортов. Ибо такой мамке, как я, никто бы не доверил детей, включая и меня саму, Эллочку-детоедочку.

Але я сказала частичную правду, что не хочу детей, и на этом успокоились, хотя вон ее иногда все равно пропирает намеками на малышей.

– Мои «детки» покруче тех, что в памперсах, сейчас офигеешь! – закрыла я тему и начала историю: – Стоят наши продавцы, а к ним клиентка подходит с вопросом. Ну, ты моих знаешь, они вышколенные. Желание клиента – закон. Своим примером же показываю, в зале улыбаемся и машем, а деремся и е**мся в подсобке.

– Элла!

Гадство! Совсем забыла, что Аля не терпит матов. Я и так постоянно поправляю себя, остановившись на любимом «гадство», даже дядю Гришу научила сдерживаться. Но вот же опять именно при Але проскочило. И она вместо того, чтобы наслаждаться историей и ждать с интересом продолжения, хмурится.

Мысленно наорала на себя. Общение с людьми – явно не моя самая сильная сторона. Странно, кто вообще меня однажды до клиентов допустил и как мне всегда удается сделать больше всех продаж? Может, как с Мишей, у меня побыстрее покупают, только чтобы побыстрее отделаться от некой Сахаровой?

– И вот эта дама достает из пакета курицу из продуктового и сует под нос моим офигевшим от сего действия «деткам», – решила я сделать вид, будто ничего не произошло, и добавила в свою речь немного эмоций и драматизма. – И просит их понюхать, проверить, не воняет ли курица. Ну, они, не будь дураки, послушались и принюхались.

Ага, люлей-то в подсобке от меня получать не хотят. А то им вечно клиенты какие-то не такие. Хотя в этот раз, конечно, перебор, но и причин мне вызвериться не дали. Мол, «желание клиента – это закон начальника. Сказали нюхать курицу – нюхаем курицу». Интересно, а если клиент им предложит весь магазин вынести, вынесут? Ха, может, именно так воровство в нашем магазине и началось.

– В этот момент влетает внутрь попугай, сбежавший из зоомагазина по соседству. За ним бежит продавщица из того же магазина с сачком и пытается его выловить. То по микроволновке хлопнет своим орудием, то по холодильнику, чудом до отдела компьютерной техники не добралась! – я прервалась набрать воздуха для продолжения, ободренная тем, что Аля наконец-то улыбнулась. – Попугай, естественно, понял, что он – главная цель. И испугался. Его можно понять, под ним как раз его мертвого собрата нюхали с целью узнать, пригоден ли еще тот для съедения или нет.

Сестра засмеялась. Я скрыла улыбку и продолжила серьезным тоном:

– Как раз перед тем, как нашего тердира поймали на воровстве, у нас шла проверка. И вот именно в этот момент заходит комиссия: этакие серьезные мужики с кейсами, в которых детектор лжи, и тетка в не менее строгом и классическом костюме, чем ее сопровождающие. Пришли проверять магазин и сотрудников на выполнение всех норм, а заодно и на воровство. И тут над ними пролетает орущий попугай, за которым, чуть не сбив эту серьезную команду, продавец из зоомагазина с сачком. Этим сачком дама из комиссии и получает по голове.

Аля начала утирать набежавшие от смеха слезы.

– К слову, ее начес реально напоминал сидящую на голове птицу, так что все объяснимо. И эта дама из проверяющих, естественно, хотела возмутиться, что за бедлам у нас творится в магазине, а единственные, к кому она могла обратиться из сотрудников в этот момент, нюхали чью-то курицу на проверку даты издохновления.

– Даты изготовления? – уточнила Аля сквозь смех.

– Нет, дата изготовления там была написана, и с ней все было ок. Клиентке запах не понравился.

Вообще, я бы на месте Али уточнила, а где в этот момент шлялась управляющая. Но я тогда отъехала по делам в офис и должна была вернуться только вечером, так что историю мне лично увидеть не удалось. С того дня моя мания постоянно находиться на работе только увеличилась, но это вряд ли то, о чем сейчас стоит рассказывать.

– А что на личном? – отвлекла меня сестра от обдумывания неврозов и причин их возникновения.

– Пф-ф, какое личное, когда продавцы вместо работы курицу нюхают, а проверка по голове сачками получает? Пахать надо.

Хорошо хоть, тердира уволили, а не меня. Но бывшего начальника, может, и не так бы тщательно проверяли, если бы не случилось все мною описанное. По рассказу Миши, в подсобку все трио зашло «обосранное». Он, конечно, склонен преувеличивать, но не врать. Так что есть все шансы, что один из проверяльщиков успел получить подарок от испуганного попугая.

– Неужели ни одного мужчины? – спросила Аля, улыбаясь мне с намеком.

Ах да, она ж романтику всякую любит. Миша, когда спрашивал о моей сестре и узнал о ситуации, выяснил адрес больницы и принес ей кучу книг. Я ему за это очень благодарна, вряд ли бы морально осилила трату времени на выбор столь «познавательного» чтива. А Мишка, видимо, во всем талантлив. И в продажах, и в каллиграфическом почерке, и в любовных романах, и в нудеже.

И что мне Але рассказать? Не о своих же мужчинах на один день. Она такое не одобрит, ведь с ней не раз самой поступали подобным образом, используя только для секса. К счастью, мои мужики не жаловались. Да и, по-моему, я сама по себе не создана для серьезных отношений, что очевидно абсолютно всем.

– А на фига мне они? Я, знаешь ли, членами даже на работе успеваю насмотреться. Вот зашел к нам однажды один онанист, – начала я историю, пусть и, наверное, слишком пошлую для Али, зато отвлекающую от вопросов на личные темы. – Подошел к одной из полок с ноутбуками, оттуда неплохой вид на грудь нашего кассира открывался, да и на самом ноуте в заставке симпатичная рекламная девушка изображена. Хотя, кто знает, может, он еще больший извращенец и вообще на мужиков или на меня дрочил.

– Эля! Ты же красивая девушка!

То есть Аля думает, мол, факт того, что онанист дрочил, представляя не меня, а кого-то другого… меня расстроит?

– Что Эля? Посмотри на мою внешность. Чтобы дрочить на подобный вид, надо быть педофилом, – фыркнула в ответ.

– А я всегда мечтала быть такой, как ты, маленькой, никогда не толстеющей…

– …ведьмой, – перебила я сестру и показала ей язык.

– Открытой, настырной, честной и стойкой.

Это я-то честная? Ну да, ну да. Я уж молчу, что «всегда» мечтать быть такой, как я, она не могла. О существовании сестры я узнала, когда та была уже подростком. Очень любопытным и настойчивым подростком, от которого невозможно отвязаться, хотя с нашим общим отцом я не общалась, да и в принципе никак не пересекалась. Она смогла приручить даже Стервеллу, а настырной считает меня. Такие же вопросы к стойкости: вовсе не я треть жизни страдаю от мучительной болезни. И, наверное, было бы проще, не прибавься ко всему прочему еще и онкология.

– Ну, я к этому извращенцу и подхожу объяснить, что можно делать в отделе компьютерной техники, а что нельзя. Там-то и трогать пальцами не все можно, что уж говорить о других частях тела, – продолжила я историю, чтобы перебить поток комплиментов. – Я ему по-своему хорошенько все объяснила и сделала вид, что пошла за охраной. Я сама марать руки не хотела, хотя охрана тем более бы не согласилась крепко обнимать этого мужика, пусть и в целях, чтобы вытащить из магазина. Но угроза возымела действие. Стоило мне сделать несколько шагов, как он спрятал свой причиндал. Вот только наша кассир, та самая, на чью грудь, вероятнее всего, и соблазнился главный герой нашей истории, что-то заметила.

Зря я сейчас на себе изобразила размер бюста нашего кассира. Мой первый сразу стал выглядеть особенно плачевно. В смысле не поник. Там нечему никнуть, что, наверное, являлось единственным плюсом моей груди. Но в сравнении с прорисованным мной я определенно выглядела жалко.

– И вот эта дама со всей своей привлекательной красотой побежала вслед за онанистом. Она же подслеповатая, но видела, что он что-то засунул себе в штаны, – пояснила я Але. – Подбегает кассир к этому извращенцу и кричит: «А ну достань то, что спрятал!» Мужик аж на мгновение замер, не веря своему счастью. Впервые ему не запрещают его хобби, а предлагают прилюдно сделать. Счастливый онанист послушался и честно достал то, что спрятал.

Аля не выдержала и расхохоталась. Про то, что та кассир вскоре уволилась после подобных впечатлений, я промолчала. Эх, малахольные нынче барышни пошли.

– О, Эля, у тебя разве не случается каких-то добрых и не пошлых историй?

– Такие истории не будут смешными, – ответила, пожав плечами.

Юмор не строится на добром и справедливом. Обычно он связан с проблемами. Вряд ли можно в мире найти хоть один анекдот, который повествует о том, как кто-то честно, верно и быстро добился своей цели без каких-либо препятствий и ошибок. У веселых людей, возможно, жизнь тяжелее, чем у кого бы то ни было.

К Але зашла врач и сообщила о скором осмотре, я поняла, что мне пора уходить. И это отличная новость. Голова у меня уже и так кружилась от всех этих запахов и видов, а развлекательные истории уже заканчивались, от чего Аля могла начать…

– Спасибо, что пришла, знаю, что ты боишься больниц, и тебе каждый раз трудно…

Гадство! Да, именно это она могла начать и начала. Аля умела сделать так, что я выглядела еще более жалко, чем она со своими болячками, и при этом к ней, как и к Вениамину, не прикопаешься – ибо несут добро и справедливость.

Я уже не знаю, как ей объяснить, что не выношу жалости. Поэтому, скрывая свою злость, попрощалась и направилась к тому, с кем уже давно налажена дистанционная связь. Я редко шла разговаривать лично, так как это предполагало лишнее нахождение в больнице. Но в этот раз мой вопрос не ждал, так как Аля ни разу не поднялась с кровати за все время разговора.

– Как ее состояние? – спросила у лечащего врача сестры.

Этот пожилой, иногда слишком растерянный и забывчивый мужчина и так меня раздражал, а сейчас, в больнице, вдвойне. Полагаю, наши чувства были взаимны. И единственной причиной того, что мы еще взаимодействовали, была наша общая цель – выздоровление Али. Полное, конечно, невозможно, но я надеялась на ремиссию.

Врач начал давать мне расплывчатые ответы, как и всегда. Как жаль, что в медицине нельзя поставить план и потребовать его исполнения, которое будет зависеть только от степени моих знаний, упорства и стараний. Мои магазины, к слову, планы выполняли всегда. Меня-то однажды и поставили в тот, в котором я сейчас нахожусь, как раз из-за этой моей способности, чтобы вытащила указанную продажную точку из ямы. И вот стоило мне это сделать, как мое детище планируют кому-то отдать.

Я невольно устыдилась, что за мыслями о работе пропустила последнее сказанное врачом. Хотя я бы все равно вряд ли бы что поняла. Мое избегание больниц не привело к тому, что я углублялась в медицину. Так что в ней я не разбиралась. Врач уже знал меня, поэтому вздохнул и перевел:

– Я могу порекомендовать одну операцию, вот телефон, по которому вы можете узнать ее актуальную стоимость. Хотя и она будет примерной, так как, если что-то пойдет не так, это будет стоить еще дороже. Так что не рассчитывайте меньше чем…

У меня зашумело в ушах от услышанной цифры. Мне не дадут кредит. У одного из банков я и так в черном списке. Плюс на мне все еще висит кредит за ремонт и ипотека, по которой тоже появились долги. Я уж молчу о коммуналке. Как я оплачу Але операцию?

– А этот… – Я скривилась, так и не осиля произнести «отец», – …снова делает вид, что ни при чем?

– Предлагает квоту. У него нет столько денег.

А у меня есть? У меня есть, что ли?!

Но самое важное, что у Али точно их нет. Но «этот» мог бы хотя бы Але помогать материально. Ладно я. Он свалил от моей матери и забыл о нас на пятнадцать лет. Но Аля-то с ним с рождения. В своей новой семье, по словам самой же сестры, он души не чает. Но с учетом того, что, по Алиным словам, «отец любит и тебя, Элла», не стоит им верить. Если это любовь, то не понимаю, почему по ней так все прутся и ее восхваляют.

Разве то, что тебя тянет к непонятному человеку, даже если он ведет себя как мудак, – это что-то хорошее? Может быть хороший секс, хорошая помощь, хорошая поддержка, но хорошая любовь? Пф-ф.

– В любом случае нам нужно дождаться, чтобы вашей сестре стало получше, пока у нее слишком плохие анализы для операции, – заключил врач и ушел на осмотр.

Я же поплелась вдоль светлых коридоров и больших окон с видом на небольшую площадку для прогулок, а чуть дальше – на скорые.

Единственный теплый луч этого места – Аля, и он сейчас был далеко и не грел. Я невольно поежилась, потерла плечи и ускорила шаг, стремясь быстрее отсюда вырваться. Старалась уже не смотреть по сторонам, надеясь, что тогда я смогу представить, что нахожусь где-то не здесь. Не среди тех, кто страдает и умирает. Но то ли у меня слабое воображение, то ли все этот пресловутый специфический запах, но выйдя наружу, я на дрожащих ногах добрела до мусорки, и меня вырвало в нее.

Мне стало сразу полегче, но липкое ощущение смерти на коже сохранилось. Придя домой, я залезла в ванну и стала жестко тереть мочалкой кожу, но это ощущение не отмывалось, намертво прицепившись ко мне, что бы я ни делала.

Кажется, Вениамин все-таки позвонил вечером, но я не ответила, так как уже спала. После посещения больницы я всегда ложилась спать слишком рано и могла дрыхнуть даже двенадцать часов. Но один час сна в обычные дни нередко дарил мне больше энергии и сил, чем этот пусть и столь долгий, но такой кошмарный сон.