Текст книги "Наш маленький северный восток"

Много лет прошло с тех пор, но я жалею, что мы не вызвали милицию и не наказали его по закону…

Однако судьба наказала его по-своему. Спустя дня два ко мне залетела Виолетка, вся взъерошенная:

– Ты что, ничего не знаешь?!

Что я должна была знать, кроме того, что моя подруга избита и вынуждена теперь лечиться?

– Пирата пырнули ножом у общежития, он потерял много крови и теперь в реанимации…

Оказалось, до прихода к нам в тот злополучный праздник они разгонялись у нее в общежитии.

Как человек воистину активный, Пират имел какую-то давнюю историю с ее соседкой. У соседки был муж, таксист. Приехав с работы к жене, он не застал ее дома и пошел искать по комнатам. Услышав голос Пирата, он влетел в комнату Виолетки и учинил разборку. Пират был его вдвое больше, поэтому не счел за явную угрозу его наскоки. Перепалка и выяснение отношений была той невольной причиной агрессии Пирата в тот вечер, когда они решили сменить дислокацию и не дразнить гусей…

Так в тот вечер они появились в моем доме. После того как чешущийся кулак нашего «героя» обрел реальный объект, его уже понесло по-настоящему. Он потащил друзей обратно в общежитие, поднял с постели мутного от горя и пива таксиста, вызвал того «на дуэль!» на улицу. Таксист, имеющий на него не один «зуб», захватил с собой на разборку кухонный нож.

Только Музыкант был свидетелем того, как хлипкий мужичонка на ходу, не дожидаясь разворота соперника, полоснул его по горлу сзади… Пирата спас пресловутый кожаный плащ. Была задета сонная артерия, кровь сочилась и впитывалась в подкладку, но герой стоически довел свой автомобиль до дома, где на пороге отключился.

Тут я уже не знаю, верить Ветке, или нет, но дома у Пирата собралась большая компания родных и знакомых.

В том числе и его типа невеста, молодая девушка, учащаяся в художественном училище. Девушка выскочила в трусах и, «не справившись с управлением», рухнула на лежащего в крови героя. Опять отнюдь не немая сцена…

Теперь этот «герой» и отлеживался в реанимации, а «живописка» носила ему супчики и котлетки. Я сочла необходимым навестить его в больнице, объявить, что заявление на него никто писать не будет, но с тех пор перестала ему доверять, и всё из этого вытекающее…

16

На главном железнодорожном вокзале приезжих встречает огромная фигура, в народе прозванная «Мама Дорогая». Действительно, фигура на первый взгляд непонятная – длинноволосая, в юбке, но с молотом. И вроде решительное такое выражение лица – почти как у Родины-Матери. Вокруг и ниже юбки – сплошные волнорезы из камня. Подходя ближе, читаем: «Сказы Урала». До сих пор не знаю, какого персонажа Бажова представили при въезде в город – хозяйку Медной горы, самого молодого Бажова (хотя известно, что сказы он начал сказывать уже в немолодом возрасте) или Данилу-мастера…

Пришлось и мне поучаствовать в облагораживании привокзальной площади. Одним теплым весенним днем мой начальник, делая таинственное лицо, пригласил меня в кабинет, где сидел молодой бугай в пальто. Пальто сидело на нем хорошо, но вид был придурковатый.

– Как мне построить тут магазин? – тыкал он пальцем на фото привокзальной площади. Фотография была мятая, он прошел долгий путь скитаний, прежде чем донести ее до нас.

– Вот, Имярек, выдающийся архитектор, приехала из Москвы. Она Вам поможет, – привстал и отвесил полупоклон мой начальник.

Спасибо, конечно, это уж лучше, чем бочки расписывать… Но пока я выяснила через полдня суть задания, так называемый заказчик успел сообщить, что в чертежах не понимает, и я должна буду объяснить ему каждую черточку на них. Проходя по вестибюлям университета, он страшно удивился масштабу его: 39 факультетов, это куда же податься на работу всем выпускникам? И для чего они себя «терзают» этими науками, если можно, как он сам, продавать водку на вокзале? Ведь не прокормить же семью на зарплату ученого или преподавателя!..

– Как я узнаю, что Вы нарисовали чертежи без ошибок? – интересовался он.

– Так для того и заканчивают вузы, чтобы читать чертежи, создавать и строить! – парировала я, добавив про себя: «Чтобы лапшу тебе на уши развешивать!»

Ему это понравилось. Он тут же приступил «учиться строить», терзая меня технологическими подробностями. Мы ехали на строительную площадку в его черном джипе по залитому солнцем проспекту, он опрашивал меня, какого стиля каждое из проносящихся мимо зданий.

– Тайна сия велика есть… – заключила я. – Чтобы Вы знали, что мы знаем, а Вы – не знаете, чтобы Вы…

Через полгода его наемные работяги воздвигли нечто совсем не по проекту, но павильончик служил исправно, и исправно обогащался мой заказчик.

17

Суровая весна наполняется оживлением жизни горожан – все приоделись в демисезонное, оголились ножки у девушек, улыбки из-под темных очков, гомон и смех. Желтые ларьки зажгли над своими крышами электрические светильники. Только в единственном городе нашей большой страны есть это новшество: если есть пиво – лампочка горит, если нет – то и пива нет. Очень удобно – вышел на балкон, и вот она – живая информация!

Передо мной проносятся картины жизни нашего двора. Профессор Карась несет на себе мундир казачьего войска. Из-за небольшого росточка его сабля в ножнах висит по диагонали и задевает за перила, поэтому все в подъезде знают, что он собрался на парад. Через какое-то время оружие пригодилось – он зарубил им своего взбесившегося дога – тогда могли пострадать трое его малолетних детей. Жена его, настоящая казачка, больше его и всякой женщины в наших чертогах.

Под покровом темноты Караси несли в покрывале убитую тушу, когда я возвращалась с работы.

– Вот несем Гая. Гай Юлий Цезарь умер, – печально прокомментировал глава семейства.

Он специалист по римскому праву, а римляне суровы с отступниками. Это он советовал, чем чистить кожаный плащ, пока во дворе расправлялись с женщиной…

У моих соседей, Натальи и Андрея, студенческой семьи с маленьким пацаном, он читал курс римского права.

Они меня всегда выручали: позвонить, пока мне не поставили свой телефон, или просто по хозяйству – хлебом, солью.

Их студенческая компания скрашивала мое уединение. Они учились в гуманитарном университете, и я могла быть там собой, не в виде преподавателя.

Компания историков отличалась философствованием на самые простые темы, любила политические дискуссии, байки из разных мест. В конце вечера назначался командир – тот, кто позабавил всех более других. Часто командиром оказывался человек, засидевшийся (или залежавшийся) до утра.

18

Не имейте друзей среди сильных мира сего, если у вас нет такой же Силы, которую вы можете им противопоставить…

Мои студенты были первокурсниками. Они, как цыплята: осваивали навыки профессии, включались в студенческую жизнь и зачастую не знали законов этого мира. Часто просили консультации на дому, если не успевали сделать проект в аудитории.

Одна такая красавица невольно внесла сумятицу в обучение группы, где я была назначена куратором. Она приехала из небольшого рудного поселка или малого города; мама ее была состоятельной женщиной, но трудиться девочку не научила, поэтому Света все работы свои делала с кем-то, часто задерживала. Ее мама регулярно просила меня помочь девочке, и та исправно таскалась с планшетами ко мне домой. От вознаграждений я всегда отказывалась, а помочь – сами догадываетесь…

Светлана свела множество новых знакомств в большом городе, не всегда разбираясь, кто есть кто. Она часто у меня задерживалась по вечерам в тот год. Ей очень нравился Пират со своими солеными шуточками и «комплимэ». В разговорах она кичилась знакомством с большими людьми. Кто такие эти «большие», наша группа очень скоро познала на своей шкуре.

В майские праздники большая часть группы моих подопечных собралась отдохнуть на турбазе. Не самой обычной – у старосты группы папа был директором завода, и у них была своя база на озере. На праздники они договорились зарезервировать нам домик с удобствами, в одной комнате – девочки, в другой – мальчики. Их родители согласились, если с ними поедет куратор. Собирались весело. Ребятишки соскучились по нормальному общению, спиртного никто не пил, только староста взял новенькую кинокамеру. Заводской автобус отвез нас на «курорт», мы заселились, и вдруг Светлана нас извещает, что к вечеру приедут ее друзья из города. «Что еще за друзья?» – екнуло мое сердце.

Ведь детям по семнадцать лет. На территории даже отдыхающих не было – только мы и сторож. Он затопил нам баньку, и тут появились «эти».

Их было человек пять. Молодые бандиты в спортивных штанах и кожаных куртках. Невзрачные и наглые, являли из себя «живую силу». Они поначалу вели себя обособленно, относительно корректно, но после отказа прийти к ним «типа на вечеринку», стали задирать мальчишек, отобрали камеру у старосты. Мальчишка и так был не очень уверен в себе, скромный красавец страшно стеснялся общества, дома был обособлен от сверстников. Какие же у будущих архитекторов навыки постоять за себя?! Я была, естественно, ответственна за их жизнь и здоровье. Включила стерву, приказала студентам идти в домик и закрыться, сама осталась на улице разбираться.

– Ты че, в натуре, не понимаешь… – затянули они свою песню…

– Я-то как раз понимаю, это вы не понимаете, на кого наезжаете! Его отец вас в бараний рог скрутит!!! Я вызываю милицию и родителей! Они несовершеннолетние!

– Да ладно, че ты, тебя мы не тронем! Да мы только познакомиться, пообщаться типа хотели…

– И какого типа ваше общение? – веду «беседу» с лидером. Он крупновато-рыхлый, среднерусского типа.

Лицо почти неузнаваемо в толпе.

– Ну там, выпить, потанцевать…

– Мы не пьем и не танцуем! – заключила я, вывернулась из-под объятий самого тощего и побежала к сторожке.

На мой стук и крик сторож не отозвался. Хорошо еще была темнота, и «друзья» не смогли меня поймать. Но окна нашего домика светились, и скоро мы с ребятами услышали стуки и пьяные вопли: пустить по-хорошему, только поговорить, иначе будет по-плохому…

Надо добавить, что мобильной связи еще не было и в помине… Ребята мои ощетинились на Светку: иди и сама разбирайся со своими друзьями. Та, нечего делать, полезла в куртку, вышла к подонкам…

Через минут пятнадцать постучала, сказала, что те ушли. Мы открыли, а за ней стояли, оскалившись, «гости».

Вломившись, начали махать кулаками, наши трое мальчиков и я, как могли, оборонялись. Девочкам я приказала одеться и прыгать через окно в лес. С побоями и моими воплями мы как-то сумели им объяснить, чем для них может всё обернуться. Не солоно хлебавши, бандиты ушли квасить восвояси, обещая еще прийти и показать всем…

Мы всю ночь бегали от них по лесу, наутро сторож осмелел и открыл нам дверь, это было избавление – телефон! За нами приехали вместе с милицией, повязали дебоширов. Камеру выручили. Души и последующие судьбы детей – нет.

Меня частенько потом навещали «друзья» Светланы, угрожали и «просили» закрыть дело, где я проходила свидетелем. Но свидетель ничего не открывает и ничего не закрывает… Пират отдал мне на время свой газовый пистолет, я не могла спать ночами, от тревоги на каждый стук в подъезде вскакивала, приникала ухом к двери, зная, что этот кошмар скоро превратится в патологию.

После суда они как-то в одночасье пропали. Но Светлана пыталась и дальше возобновить наши «консультации», даже приехала с подарком на день рождения. Пират быстро отреагировал: вывел ее на лестничную площадку, что-то объяснил, и я больше ее не видела. Из института ее отчислили за прогулы.

19

День рождения – это ритуал. Не зря почти все мои знакомые не любят свой день рождения, зато обожают дни рождения друзей. Если человек хоть сколько-нибудь тебе друг, то разве ты можешь не устроить ему праздник?

На первый мой день рождения пришли все мои знакомые: Пират, Ветка и Музыкант, соседи, моя коллега и одногодка с кафедры Валерия, взявшая шефство надо мной, и ее муж. Ввиду скромного моего быта, я наготовила казан плова и нехитрые закуски. Теплый майский вечер плыл своим чередом, пока не появилась Светлана.

Она привнесла в квартиру запах дорогих духов, огромный букет и бутылку сангрии. Несмотря на сногсшибательный вид, ее отправили восвояси с подарками указанным выше образом.

Муж Валерии тоже появился позже, и слегка приуныл от волеизъявлений Пирата. Они тоже, как и я, приехали из столицы, поэтому были ко мне расположены. Муж, профессиональный физик, ученик великого ученого, был вынужден, как мог, кормить семью. Не бросая научные занятия, всё свободное время отдавал «коммерции». Скоро вся их лаборатория почти в полном составе перебралась в какой-то американский кампус.

Пират в своей обычной манере солировал за столом, всё подливая мужу Валерии. Сама Лера его видела впервые, на его остроты делала мне страшные глаза, а после того, как муж напился и во время танцев упал пятой точкой в плов, решительно со мной попрощалась… Ее мужа мы с трудом запихнули в такси. Так я потеряла подругу на кафедре.

Запомнились еще два моих «рождения» в нашем городе. На следующий год мне решили сделать сюрприз мои школьные подруги и приехали инкогнито – без предупреждения. Они подрядили одного своего знакомого и явились втроем.

Наша производственная деятельность с Пиратом процветала – я копила деньги на ремонт и мебель, он кормил семью и сотрудников. В тот вечер он приполз с очередного застолья у будущих заказчиков, говорит:

– Слушай, я там догнался спиртом «Рояль», будь он неладен! Можно у тебя воспользуюсь удобствами? До дома не дотяну…

Я накануне слушала репортаж о смертельных отравлениях этим спиртом, настояла, что бы он, зеленый и вялый, выпил простой воды три литра. Что тут началось! Его бросало из стороны в сторону в объятиях «белого друга», я едва успевала подбирать отходы и подносить новые порции воды.

После часа процедур ему полегчало, он выпил зеленого чая и прикорнул у меня в спальне.

Тут прибежала соседка Наташка:

– Тебя к телефону!

Я услышала голос мамочки Пирата:

– Слушай, дорогая, тут собиралась к тебе приехать моя бывшая невестка (это как раз моя школьная подруга, актриса) на день рождения… Вроде бы с Олей (вторая моя подруга). Так что если Сам у тебя, пусть лучше домой едет…

– Большое спасибо, Нина Ильинична! Но я его не могу отправить в таком состоянии, он болен… Авось пожалеют больного человека!!!

Не успела я зайти домой и растолкать Пирата, как прозвучал звонок в дверь. По мне – так пусть увидят: хотели мне сделать сюрприз – получили сами. Да и что здесь такого! Эка невидаль, пьющий же человек!

Но у других людей могут быть свои резоны, свои тайные чувства, поэтому я открыла не сразу, а после того, как Пират оделся и застегнулся. Но физиономия его говорила сама за себя, да и состояние здоровья не позволяло связно выражаться.

Мариную гостей на пороге (Ира, Ольга и какой-то тип в кепке):

– Ой, а мы и не ждали!!! – Девчонки мои были с юмором, и в нашей компании был стиль общения «запанибрата». Тут на свет божий вылезает Пират:

– Кого я вижу!.. Ирина Батьковна! Давно ли в наших краях?! – у него лицо кота, предвкушающего славное угощение.

И откуда у этого полутрупа такая жизненная сила?!

Вот кому надо быть актером! Заготовленные заранее приколы и речи уползли с губ моих сюрпризерш.

– К тебе можно или разворачивать телегу? – первая опомнилась Оля. – Это Радик, мой друг.

– Уже зашли. Не ждали, не ждали! А мы вот тут блюем…

Мне и неловко, и стыдно почему-то. Но больше всего я злюсь на самое себя – сколько можно позволять окружающим режиссировать своей жизнью! Это у меня праздник, а не у вас. Это – мой дом. Так что пусть объясняются сами…

Ирина включила актрису, она всегда так делала, когда не знала, как поступить. Начала произносить надломленным усталым голосом какой-то красивый монолог… Пират ее мгновенно раскусил: общее прошлое в гастролирующей небольшой труппе. Потом она включила стерву по отношению ко мне и обольстительницу по отношению к бывшему мужу.

Пошла переодеваться в спальню, увидела там разобранную постель, засомневалась, но вышла оттуда в одних колготках и свитере. Радик, привезший гостей на автомобиле, крякнул, засомневался: пройти ли к столу, который я накрывала, или одеваться и ехать восвояси. Пират обвился вокруг бывшей жены – она его еще интересовала…

Ольга отвела меня в сторону:

– Ирка поссорилась с мужем, хотела приехать к бывшему, а тут!.. Ты смотри за ней, мало ли что…

– Что там произошло? – демонстрирую спокойствие. Новый муж актрисы был важным чином в прокуратуре. Что там опять «не так»?

– Он ее приревновал и чуть не задушил. Да и вообще, после отдыха на юге со своей дочкой и дочкой Ирины какой-то стал невменяемый. Подруга совсем с катушек съехала, буквально заставила нас к тебе приехать!

После перекуса и возлияний бывшая жена стала слезлива, засобиралась уезжать: «Ухожу одна, на вокзал, не держите меня!!!» Мы сгрудились у входной двери: «Не отпустим!» Она кинулась к балкону, мы за ней. Распахнув окно, легла всей грудью на ограждение и стала карабкаться наружу. Друзья, конечно же, спасли, не дали осуществить задуманное. Зато она спала ночью с бывшим мужем (надо же ее сторожить) в одной комнате, Ольга с другом – в другой, а я коротала ночь с сигаретой на кухне… Так прошел второй день рождения.

Еще запомнился третий – юбилей. Была Алёна и друзья-архитекторы. Пришли поздравить мои студенты-дипломники. В середине вечера завалилась компания Пирата, он и еще трое: Музыкант, бывший компаньон и Ветка.

Подарили новый футбольный мяч. После того как спиртное было выпито, их потянуло на подвиги:

– Давайте пойдем в футбол играть! Погода – чудо!

Я тут знаю футбольное поле неподалеку, за школой, – предложил Пират. Его футбольная юность продолжалась время от времени на семейных и дружеских пикниках.

Мужская компания в предвкушении возможной баталии возбудилась, мои же вопли: «У меня нет спортивной формы!» – были восприняты с хохотом:

– Да вы и играть не будете – только в качестве болельщиц!

Так мы и выдвинулись общим порядком: Ветка и я в платьях и на каблуках, мужики, в чем есть, остальные гости разъехались: архитекторы – не футболисты.

На футбольном поле мои гости больше кричали, чем играли, на их крик из кустов выпала компания поинтереснее – спортивные молодцы с пивом. Они понаблюдали и предложили поиграть командами. Наших было четверо, у них – пять душ. Пират мне бросил: «Давай на ворота!»

– Какой… на ворота? На шпильках?!

– Ветку вообще соплей перешибешь! Да и чей день рождения? – Пират уже стал наизготовку.

– Эти молодые – трезвые, а вы – под водкой. Какая игра?! – не унимались мы с подругой.

– Ничего, вас не тронут, все-таки дамы!

Это был последний козырь, я потащилась на траву, увязая каблуками…

Хотя молодые были и трезвее, и спортивнее, более быстрые и ладные, но игра у них не шла. Пират со своими собутыльниками понимали друг друга с полуслова и засунули им пять голов.

Я радовалась, что всё так благополучно, прыгала и подбадривала наших, пока нападающий противника в ярости не послал мяч ногой в кованом сапоге в мои ворота.

Я изловчилась, подпрыгнула, выставила блок руками. Но руки мои не смогли остановить летящий пушечным ядром мяч, он угодил мне в нижнюю челюсть!

Челюсть отвисла. Слюна и слезы, и весь мой «праздничный» вид так рассмешили сражающихся, что они не скоро сообразили вызвать такси. Я не чувствовала нижней половины лица и только успевала подбирать подтеки в косынку, сердобольно предоставленную мне Виолеткой.

В одном травмпункте не было челюстного хирурга, в другом – невиданная очередь травмированных… Только на третьем участке дежурил молодой хирург в чистом халате.

Он скомандовал мне:

– Руки убрать! Держите ее, – крикнул Пирату. Помыл руки, подошел сзади и невидимым жестом нажал мне что-то во рту. Челюсть с лязгом захлопнулась.

– Дома покой, примочки, не говорить! На работу два дня не ходить.

Как же не ходить? Завтра в восемь утра у меня лекция. Поздно вечером в воскресенье искать замену? Да и говорить не могу!

Пират взял на себя заботу о больной, привез домой, налил сто грамм спиртного: «Пей!»

Такие вот подарки на «день варенья»!!!

Наутро я ощутила возвращение подвижности лица, даже вернулся голос – лекция прошла ощутительно…

20

В городе есть улица – Сони Кривой. Она ведет от автобусной остановки до моего места работы. До сих пор я сомневаюсь – не всевышнее ли провидение мне положило ее под ноги?!

На сей раз я шла по ней с больной челюстью и думала, как же мне принимать назавтра экзамен и ехать в горы?

На кафедре существовала традиция – в первые погожие выходные лета с семьями, детьми, палатками и рюкзаками покорять жемчужину края – горный хребет Таганай. Эта традиция мне пришлась по душе – я с юности была привычна к походам, вспоминались ночи у костра, экспедиции и необыкновенная атмосфера взаимовыручки. На природе всё по-другому – Человек Человеку Брат.

Видя наши приготовления на кафедре, заведующий нарочно перенес мне экзамен на день отъезда. Что это – ревность?! Но молодежь убедила его, что ничего, мол, страшного: экзамен экзаменом, придет с рюкзаком, потом переоденется и успеет после обеда на электричку… Ввиду моего состояния у меня даже груз общих продуктов забрали. Только не подведи! Я сделала всё возможное: взяла минимум вещей, но ехать на экзамен пришлось по-спортивному, в джинсах и кроссовках.

Экзамен был в лабораторном корпусе, это было мне даже на руку: нет официальных лиц. Группа экзаменуемых тихо присвистнула, увидев мое появление в этаком виде – зеленая футболка, голубые джинсы!

Аудитория почему-то не открывалась выданным мне на кафедре ключом, пришлось принимать экзамен в лаборатории акустики. Центральное место в помещении занимала аэродинамическая установка – труба длиной метров пять и высотой с человека.

Однако была доска и стол для записей. Там я и обосновалась, раскладывая билеты с вопросами. Староста старшекурсников, будущий ассистент кафедры и дипломник самого заведующего, как-то незаметно водрузил на столе бутылку белого сухого и конфетную коробку. Я его прогнала с этими дарами, и компания студентов тут же расположилась за трубой. Каждый, кто захотел, хлебнул для храбрости.

Я со своей разбитой челюстью и в таком виде не могла показаться в деканате и объясняться по поводу процессуальных нарушений…

Там же за трубой студенты готовились к ответам, совершенно свободно пользуясь конспектами и литературой. Экзамен был теоретический, вопросы сложные, и справочная литература могла помочь им только отчасти.

Надо было соображать и уметь дискутировать с преподавателем.

Принимая очередного экзаменуемого, услышала стук в дверь – это заведующий с инспекцией. Пока он распекал меня за внешний вид, староста выскочил из-за трубы и стал отвлекать его «научными» вопросами.

Остальные студенты в глубине аудитории полезли в трубу. Зачем они это делали? – вопрос для меня и поныне.

Их было около двух десятков, а труба одна. Как они там складировались?! Про пустую бутылку забыли… В тягомотной тишине (дети лежали, как покойники) он обошел лабораторию, послушал ответ студента, тот аж заикался.

Прибрал бутылку (опять тут лаборанты квасят!!!) – убежал ловить несуществующих на данный момент лаборантов. Староста пищал от смеха, извлекая соучеников из-за черных шторок аэродинамической трубы, которая в одночасье сделалась бочкой сельдей. На дипломе они меня уверяли – это был лучший экзамен в их жизни!

21

Уральские горы – это не Швейцария. Никакой инфраструктуры – тропинок и бивуаков – сплошная тайга, сухие каменные ручьи с огромными и скользкими от мха валунами, бурелом и стаи гнуса. Но всё забывается, когда ты после нескольких часов тяжелого подъема, подтягиваний на руках и преодоления опасных разломов, часто на краю пропасти, взбираешься на вершину. Адреналин! Счастье затапливает твое существо при виде дальней дали: необъятное озеро голубой долины, живописные вершины окружающих гор в тумане, появляющиеся невиданными существами. Хищные птицы, парящие над бездной… И вольный ветер!

Каждому взрослому «альпинисту» полагалось смотреть за маленьким – они как раз были самыми бесстрашными, юркими, норовили пролезть всюду первыми. Поэтому вместе с тревогой по поводу подопечного исчезал и твой личный страх, мешающий воспарить твоему духу. Мне пришлось присматривать за бойкой девчушкой. Моя больная челюсть забыла о своем существовании.

Восхождение помню фрагментами: спину шестилетней девочки, сводящая руки и ноги судорога напряжения при перескоке пропасти, блоки, веревки и внезапное водворение на край гряды!!! Хребет Откликной системы Таганай – спящий дракон. Если карабкаться по вершинам его хребта, можно лазать не одни сутки. Здесь имелся какой-то туристический приют, но в наше время он был разрушен. Мы предоставлены сами себе. С одной стороны – заповедные земли без признака цивилизации, с другой стороны у подножия гор – живописный городок Златоуст.

На вершине выпили со взрослыми шампанское, детям – шоколад. Восторг! Природа наградила наш край яркими образами каменных останцев: ты стоишь в окружении невиданных великанов – образов, навеянных сказками из детства… Вот гигантский ящер смотрит вдаль, за ним громоздятся пасти хищников, стоят былинные великаны и купол вершины Круглица – пологий и как будто отшлифованный ветрами.

Но надо спускаться восвояси. Пока найдешь подходящее место стоянки – устроишь лагерь на тихом подветренном плато, наберешь хворосту для костра, – глядишь и темнота навалилась… Перегруппировались, провели инструктаж с детской командой.

Вниз лезть гораздо опаснее – это общеизвестно. Включаются проблемы с вестибулярным аппаратом, можно поскользнуться – и ищи свищи, как говорят в народе. Ребенка держишь сзади, а он так и норовит свалиться тебе на голову. Вдобавок за каждым отрогом могла появиться невидимая щель – и твоя нога защемлялась ею совсем не в удобном положении. Тут нужны горные ботинки, а не кроссовки, заключаю я. Моя девочка скользнула рядом за поворот – ловлю глазами ее одежду – она уже вглядывается в темное пространство горы.

Зачарованная, смотрит в черную глубину неровного отверстия. Пещера, заключаю я про себя.

– А что будет, если мы там погуляем? – вопрошает она.

– Твоя мама нас не поймет, – отвечаю, оглядываясь, ищу глазами ее мать – та с младшим сыном поглощена преодолением своих препятствий. Когда повернулась назад, ребенка уже не было…

– Таня, Таточка, – закричала я. Эхо не сразу отозвалось: – Та-та-ка…

Мои коллеги ничего не слышали из-за отрога скалы, я осталась один на один с пропавшим ребенком и темной неизвестностью впереди… Жуть успела сковать мое воображение, я вспомнила свои блуждания по лесам, когда терялась в грибных походах и тундре. Представив, что может случиться с детской психикой в темноте, быстро привязала край витой веревки за большой валун, ринулась в дыру неизвестного пространства. Сразу же получила удар по голове – то ли мышь летучая, то ли птица! Отмахиваясь, поскользнулась и полетела вниз – удар, переворот, острые края пещеры показали свой нрав – только веревка, затянувшись, застопорила мои кульбиты. В ощущаемом по наитию липком закутке увидела скорчившееся детское тельце.

– Татка!!! Как ты? – учить уму-разуму сейчас не стоит, понимаю, – Ты не ушиблась? – мне даже не верится, что ребенок здесь и живой. Тормошу ее. Она открывает глаза и начинает тихо скулить:

– Те-теч-ка, мне страшно… Здесь кто-то есть!!! – Слава богу, что не больно, что меня признала – проносится в голове.

– Не бойся. Ты ведь храбрая! Вон, как козочка, упрыгала от меня! Сейчас мы найдем дорогу, – уговаривала я ребенка, привязывая за пояс ее брюк конец веревки.

Проблема была в том, что теперь нужно вскарабкаться метра два вертикально вверх, а стены пещеры были непригодны для опоры – слишком острые и невидимы в почти полном мраке. Если я буду толкать ребенка, то сама потом останусь там, она не сможет тянуть мою веревку – силы не те. Если побежит искать других, то может упасть в пропасть без страховки взрослого…

– Слушай, Таточка, сейчас я полезу наверх по веревке, другой конец у тебя. Когда поднимусь, дам тебе знать, дерну за веревку и крикну, ты тогда берись за нее руками крепко-крепко и, перебирая ногами по камушкам, поднимайся вверх. Всё поняла?

– Не-ее-т!!! Я не хочу здесь оставаться! Тут кто-то страшный! – плакала она и не отпускала моих рук. Я сжала кулак и дотронулась до ее дрожащих пальчиков:

– Вот, возьми моего солнечного зайчика, тебе с ним будет пока не страшно. Он поможет тебе вылезти легко!

– Но тут нет никакого зайца!

– Есть, но он невидимый в темноте. Он же – солнечный. Когда ты выберешься наружу, на солнце, ты увидишь его!

– Ну ладно, давай, – заикаясь, соглашается девочка.

Делаю из ладошек лодочку и передаю ей в ладошки «нечто». Только бы успокоилась!

Я выбиралась трудно и долго – несколько раз скатывалась обратно, по веревке подтягивалась, закрепляла блок и снова лезла. Когда поднялась, намотала свой край на валун и потащила Татку. Когда она появилась на свет божий, грязная и сопливая, растерянная, я благодарила судьбу, горы и счастливое избавление…

Нашей группы уже не было на склоне. Спускались мы по их следам – поврежденным каменным осыпям, остаткам взъерошенного мха. Костеря на всех наречиях про себя непутевых туристов, беспечных пап и мам, так и не нашедших нас на склоне и уползших вниз, долго блуждала в поисках нашего бивуака… Когда мы с невредимой Таткой подошли в сумерках к их костру, они нам еще устроили выволочку: «Где вас носит!!!» Рассказывать всю историю не было ни сил, ни желания. А Татка держалась молодцом – ни на шаг от меня…

Надеюсь, она всегда носит в кармане моего солнечного зайчика – на всякий случай!

22

Утренний свет заливает палатку. Шелест листвы, звуки разгорающегося костра, копошение проснувшихся людей, плеск воды… Лица, ставшие родными за несколько часов покорения горы, влажный воздух с вершины. Еще размытые в утреннем восприятии образы окружающей поляны…

Запах кофе позвал всю команду на воздух. Ничего нет лучше утреннего пикника на воле! Комары внесли свои коррективы: позавтракав, быстро собрали палатки с рюкзаками – и в путь.

У командира – бравого доцента Ивана Ивановича с большим туристическим опытом – были планы взойти на следующую вершину по известному ему одному маршруту. Наш отряд состоял из семи взрослых обоего пола и стольких же детей от пяти до пятнадцати. Шли по традиции: подопечный ребенок – впереди. Двое сыновей командира – Сашка и Митяй – забегали вперед нашей цепочки, обследовали путь, как настоящие разведчики. Следом шел сам Иван Иваныч, его жена Лена. Потом я с Танечкой, ее младший брат с мамой, еще семья архитекторов – сын лет девяти, жена, дочка пятнадцати лет и папа – солидный крупный дядька, замыкал же цепочку друг Ивана Пётр и его сын. Я была знакома только с Иваном Иванычем, он также учился и защищался в Москве и впоследствии порекомендовал меня нашему заведующему; и вот теперь я влилась в их семейную компанию.