Текст книги "Пошли мама с папой за грибами… (Анатолий Вехотко). Воспоминания вдовы режиссёра"

Пошли мама с папой за грибами… (Анатолий Вехотко)
Воспоминания вдовы режиссёра
Марина Бойкова-Гальяни

© Марина Бойкова-Гальяни, 2021

ISBN 978-5-0055-0250-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пошли мама с папой за грибами

Вехотко Анатолий Тимофеевич – советский режиссёр и сценарист. Родился в селе Островно Бешенковичского района Витебской области 24 июля 1930 года. Отец, Тимофей Иванович (родился в 1903г) учёный химик, занимался вопросами тяжёлой воды, участвовал в разработках особой краски. Покрытые этой краской деревянные перекрытия предохраняли дома от полного сожжения во время Великой Отечественной войны, что случилось с Варшавой, сожжённой дотла. Мать вела хозяйство и воспитывала сына. Мать была из семьи священника, что иногда мешало карьере отца.

Родился будущий режиссёр в лесу. Как позднее шутил:

– Пошли мама с папой в лес за грибами, а нашли меня.

Анатолий Тимофеевич утверждал, что помнит момент рождения: как на лодке плывут через озеро, папа в белой рубашке на веслах. Помнит, что описался и закричал, испугавшись горячего и мокрого. Мама не верила:

– Что ты, сынок? Я, верно, рассказывала, а ты решил, что помнишь.

Я уверила мужа в том, что это возможно: дети часто помнят даже, кем были в прошлой жизни, помнят себя в утробе. С годами память блокируется. Хорошо или плохо, как знать?

Толя был маленьким, когда отцу предложили научную работу в Ленинграде и семья переехала. Через месяц после начала войны Толе исполнилось одиннадцать. По разным причинам семья осталась в блокадном городе.

Он не любил вспоминать то голодное и холодное время. Истощённые ленинградцы вдвойне тяжело переносили холод. Жили тогда в коммунальной квартире на улице Некрасова. Толя прижимался к нетопленой печке, казалось, у печки теплее. Ночи лежал, накрытый всяким тряпьём поверх одеяла и считал: 59, 60…3600, час. В пять утра вставал и шёл за хлебом.

Но они выжили, и весной 1942 года он был эвакуирован с другими детьми в кузове полуторки по льду Ладоги «Дорогой Жизни».

Позже, Толя не любил вспоминать о блокаде, говорил, что не может без слёз говорить о тех днях.

Только после полного снятия блокады, в 1944, вернулись обратно, и Толя продолжил учёбу в школе.

С 1949 по 1951 учился в Ленинградском Электротехническом институте инженеров сигнализации и связи. Через 2 года поступил во ВГИК (Мастерская Льва Кулешова и Александры Хохловой). Закончил с красным дипломом в 1957. Дипломная картина «Дорогие мои новосёлы» о любви, о дружбе, о целине, о том, что профессия, которую выбрал молодой человек, выбрана не случайно, по зову сердца. Фильм даже хотели выпустить на большие экраны страны. Но по непонятной причине фильм так и не вышел.

В 1957 году Анатолий Вехотко начал работать на киностудии «Ленфильм» режиссёром-постановщиком. Дебютный фильм «Дорога уходит вдаль» 1959 года о целине, сценарий Алексея Леонтьева. Художественным руководителем картины был Георгий Козинцев.

Фильм молодого режиссёра приняли тепло. Сергей Михалков был на приёме картины, поднимал вверх большой палец и присаливал его:

– Финал – класс! Карьера тебе обеспечена. А концовка – гениальна!

Но, как говорил Анатолий Тимофеевич, кроме характера, таланта и труда надо иметь ещё удачу, и оказаться в нужное время в нужном месте.

Госкино решило картину молодого талантливого режиссёра отправить на дачу Хрущева, где собирались киношные «сливки», для просмотра отобранных фильмов.

Анатолий Вехотко рассказывал, что это происходило на даче Н. С. Хрущёва. Среди гостей были Фурцева и её любимица, Людмила Гурченко. Гости начали смотреть картину без Хрущёва.

«Дело в том, что где-то в горах, в далёком ауле заболел мальчишка и юная врач, Лена Шатрова, только окончившая институт, врач по зову души, добирается, где пешком, где на телеге, а где попуткой, а дороги все развезло (прошли дожди). В этот момент входит в зал босиком в украинской рубахе с петухами Хрущёв, и громко вопрошает, дескать, что это? – Вспоминал Анатолий Тимофеевич. – Если бы на пять минут раньше или на пять минут позже войти…»

– Картина начинающего режиссера, Анатолия Вехотко.

– Что? Этот щенок мне тычет в глаза грязными дорогами на целине? Отстранить, запретить снимать, лишить права снимать, уволить с киностудии!

Перед просмотром Хрущевым фильма писали, что год начался замечательно, на Мосфильме режиссеры Таланкин и Данелия сняли фильм «Серёжа», а на киностудии «Ленфильм» молодой талантливый режиссер Вехотко снял картину о целине «Дорога уходит вдаль». Он был самым молодым режиссёром в стране: еще не исполнилось и тридцати.

И после этого инцидента статья Сергея Михалкова в журнале «Коммунист» под названием «Одноклеточное!», где он пишет, что начинающий режиссёр на целине ничего, кроме грязных дорог не увидел.

– Будь я старше, наверное, умер бы! – Говорил Анатолий Тимофеевич.

Картина «Дорога уходит вдаль» была смыта, по словам Анатолия Вехотко, негатив уничтожен, как утверждал режиссёр, который делал запрос в фильмохранилище в Белых столбах. Остаётся только надеяться, что где-нибудь в архивах Госфильмофонда всё-таки пылится та, злосчастная бобина.

Директором студии тогда был замечательный человек, Николаев Георгий Николаевич, который не уволил, вопреки указу Госкино не давать постановок Вехотко. Толя работал вторым режиссёром на некоторых картинах. Меньше, чем через два года Николаев разрешил Анатолию Вехотко снять, наконец, детскую картину «Братья Комаровы», которая вышла в 1961.

Удача снова отвернулась от Анатолия Вехотко, спустя 10 лет, когда вышла на экраны кинотеатров картина по рассказу В. Кунина «Пилот первого класса». Личный пилот и приятель Леонида Ильича Брежнева, генерал Бугаёв, посмотрев картину, сказал:

– Что-о? Картину выдвигают на премию «Ленинского комсомола»? У меня в гражданской авиации самолёты не разбиваются! И герой Папанова, который перестаёт видеть, учит таблицу по зрению – пилот первого класса? Разгильдяй Соломенцев (актёр Семён Морозов), Азанчеев (Валентин Гафт) которого списали из военной авиации ― что это?

И сняли с выдвижения. Уже премии были приготовлены за режиссуру, исполнение главных ролей и т. д.

Картину сняли с конкурса, изъяли временно из кинотеатров. Название пришлось заменить на «Разрешите взлёт!». Теперь, по прошествии многих лет, трогательно до слёз читать прекрасные отзывы о картине на канале Ютуб и на сайте Кино-театр (kino-teatr.ru), где можно даже узнать о том, что картина великая, и увидеть разбор аварии Ил-14, который ложится правым крылом на бензовоз.

А в ходе обсуждений один человек сообщил, что картина «Дорога уходит вдаль» есть в архиве «Госфильмофонда» и отзывался, как о необычно мощной и сильной работе режиссёра.

Далеко не последней в творчестве режиссёра была тема Отечественной войны, ведь на долю Анатолия Тимофеевича выпало познать тяжёлые дни блокады, жизнь на чужбине в эвакуации. Когда война закончилась, Толе шёл пятнадцатый год. Картины «О тех, кого помню и люблю», 1973, «Кадкина всякий знает»1976, «Личной безопасности не гарантирую»1980, были высоко оценены зрителями и теперь входят в золотую коллекцию Ленфильма.

«О тех, кого помню и люблю» вышел на экраны менее чем через полгода после известной картины «А зори здесь тихие». Схожая тема не способствовала громкому успеху картины. Тем не менее, фильм полюбился многим.

Надо сказать, что Анатолий Тимофеевич работал и со сценаристами, а в фильме «Кадкина всякий знает» сам писал сценарий.

Фильмография Анатолия Вехотко:

1959 – Дорога уходит вдаль

1961 – Братья Комаровы

1971 – Разрешите взлёт!

1973 – О тех, кого помню и люблю

1975 – Воздухоплаватель

1976 – Кадкина всякий знает

1978 – Трасса (СССР, Чехословакия)

1979 – Прогулка, достойная мужчин

1980 – Личной безопасности не гарантирую

1983 – Семь часов до гибели

1985 – Чужие здесь не ходят!

1990 – Фитиль (короткометражный), Кормилец/№333

1992 – Деревня Хлюпово выходит из Союза

Второй режиссёр:

1962 ― Завтрашние заботы

1964 ― Помни, Каспар…

1967 – Происшествие, которого никто не заметил

1968 – Мёртвый сезон

Мечтой Анатолия Тимофеевича было снять фильм о Пушкине, о дуэли поэта. Более пятидесяти книг о поэте изучены и прочувствованы. Сам Анатолий Тимофеевич обожал поэзию, множество стихов знал наизусть и великолепно читал. Одно из любимых – стихотворение Расула Гамзатова «Свечу задуть я не боюсь», которое он часто читал мне, как объяснение в любви.

Увы, на киностудии всегда находились более срочные дела, чем картина о великом поэте. «Снимешь совместно с чехами „Трассу“, тогда делай о Пушкине». Снимешь о лётчиках, снимешь то, снимешь сё… В результате мечта осталась мечтой.

Работая режиссёром, он познакомился со многими знаменитыми писателями, режиссёрами, актёрами и актрисами, композиторами, художниками, певцами. С некоторыми даже подружился. Два фильма: «Воздухоплаватель» и «Разрешите взлёт!» поставлены по сценариям Владимира Кунина (1927—2011), «Братья Комаровы» – Юрия Нагибина (1920—1994), «Прогулка, достойная мужчин» – Михаила Демиденко (1929—1999), также дружил с Виктором Конецким. Музыку для его фильмов писали: Дмитрий Толстой, Ефрем Подгайц, Игорь Цветков, Вениамин Баснер, Исаак Шварц, Сергей Слонимский. Из них, особенно сдружился с Игорем Цветковым, умершем в возрасте 65 лет. Игорь Цветков участвовал в 76 проектах. Написал музыку к 7 фильмам Анатолия Вехотко. Похоронен на Серафимовском кладбище в Санкт-Петербурге.

Довелось ему подружиться с Элизабет Тейлор и Джейн Фондой на съемках «Синей птицы».

– Как Ава Гарднер? – спросила я.

– Ава Гарднер с нами не общалась.

Анатолий Вехотко – был высоким красивым мужчиной, и даже в преклонном возрасте вызывал восхищение у дам. Так, несколько моих приятельниц были им очарованы и не скрывали. Поэтому, я не удивилась тому, что кинозвёзды симпатизировали режиссёру.

На съемках фильма «Мёртвый сезон» Анатолий Вехотко подружился с легендарным разведчиком Абелем (Фишером). Тот был прекрасным рисовальщиком и, находясь на чужбине, рисовал русские берёзы для художественных журналов, а это, по сути, были шифровки. Два таких карандашных пейзажа разведчик подарил Толе. Один, с подписью Абеля, висел у нас на стене в питерской квартире. С подачи Абеля Анатолий Вехотко даже сыграл в эпизоде «Мёртвого сезона» молодого разведчика. Как он рассказывал, ждали актёра Александра Збруева, который был занят на съёмках другой картины. Рудольф Иванович Абель (Фишер) был консультантом на съёмках. Он спросил Савву Кулиша:

– Кого ждём?

– Актёра Збруева для эпизода.

– Зачем ждать? Вон Толя, чем не разведчик? Пусть он и сыграет.

«В то время у меня была такая особенность – любил красиво одеваться, – вспоминал Анатолий Тимофеевич, – и осанка, выправка были, что надо. Это теперь ссутулился!». Роль молодого разведчика – всего несколько слов.

Последняя картина, уже спонсорская, «Деревня Хлюпово выходит из Союза» была выпущена в 1992 году, и целую неделю её крутили по всем каналам телевидения. Потом как-то забыли. О съёмках спонсорских картин Анатолий Вехотко отзывался без восторга: неделю снимаешь, месяц стоишь, ждёшь средств, а съёмочная группа начинает красиво разлагаться, выпивают и т. д.

Вскоре он ушёл с киностудии. Работал на пенсии в основном охранником и даже, одно время, телохранителем.

Мы мечтали о домике в деревне, и в начале ноября 2002 года я осуществила эту мечту, купив дом в Большой Вишере. А первой же весной мы влюбились в Большую Вишеру окончательно и бесповоротно. В 2005 году Анатолий Тимофеевич ушёл с работы и постоянно жил в посёлке. Я тогда работала и бывала наездами. С начала 2016 года здоровье мужа сильно пошатнулось, но обращаться к докторам он упрямо отказывался, говоря, что от старости нет лекарств.

8 сентября 2016 года Анатолий Вехотко скончался от сердечного приступа. Я была на работе в Санкт-Петербурге и 7 числа мы договорились встретиться на Московском вокзале. В тот день я прождала зря, но, как оказалось, электрички отменили. А на следующее утро, не дозвонившись, я мчалась в деревню, но…

Анатолий Вехотко похоронен на Большевишерском кладбище в Лугах, как и хотел.

Первая встреча, вторая встреча…

Первая встреча с будущим мужем произошла зимой 1999 года. Я была с приятельницей, Ольгой Владимировной Калиш (позднее Романовской). Как оказалось, Ольга и Анатолий Вехотко были давними друзьями по Ленфильму. Ольга, дочь актёра Владимира Калиша (1939—2003). Встретились возле станции метро «Ломоносовская»: Ольге нужна была небольшая помощь, и мы с Анатолием Тимофеевичем тогда не обратили внимания друг на друга.

Вторая встреча произошла 21 сентября 2000 года, также у метро. В этот день был День рождения подруги. И настроение было приподнятым. Я сразу заметила пылкий взгляд пожилого мужчины, и поняла, что он не упустит возможности поухаживать. Мне было 46.

Ольга жила с мамой недалеко от проспекта Ветеранов. Анатолий Тимофеевич принёс маринованные миноги собственного изготовления и малосольные огурчики. Ах, как он угадал! Я ела миноги и нахваливала, а он, улыбаясь, подкладывал. Вечером у меня была деловая встреча, извинившись, я стала собираться. Анатолий Тимофеевич пошёл провожать до двери:

– Разрешите, я позвоню?

– Хорошо. – Ответила я, – телефон возьмите у Оли.

Мы начали встречаться. Я строила квартиру в доме на Гаккелевской улице, и назначила первое свидание на выходе из метро «Старая деревня». Смущённый, Толя прятал за спину букет. На мой вопрос отвечал:

– Старый дед с букетом для красотки.

– Кому какое дело? ― Он помялся. – Мне приятно, и точка!

Он стеснялся своего возраста, и боялся, что я смущена тем, что кавалер заметно старше.

С ним было удивительно легко: говорить и молчать, грустить и веселиться, не испытывая дискомфорта.

В июне 2000 года я похоронила маму, и казалось, эту пустоту отчасти заполнил Анатолий Тимофеевич. Когда мы встретились, у меня была 14-летняя дочь от второго брака, Ирина.

Первая ссора

Не всё было безоблачно в наших отношениях. Мы с дочкой временно снимали квартиру на Ириновском проспекте (район Ржевки). Я познакомилась с молодым человеком, исповедующим протестантство, и посетила с дочкой протестантскую службу. Когда рассказала об этом Толе, он повёл себя очень грубо и наговорил мне пошлостей. Я, в ответ, велела оставить меня в покое.

Это была зима 2001 года. Приходилось подрабатывать, и я продавала в электричках удобрения. Конечно, продавец из меня никакой, и мы едва сводили концы с концами.

Недели через две после ссоры я увидела его на Финляндском вокзале: Толя ехал на службу в Сестрорецк. Разговор не получился, но на следующий день, придя с работы, я увидела на столе деньги.

– Мама, приходил Толя, велел передать.

– Что-нибудь говорил?

– Нет. Просто велел передать и убежал.

– Похоже на него, сначала наговорил невесть что, а потом бегает, – ворчала я, но было приятно в душе, что мы снова не одиноки в трудностях.

Прошёл ещё день. Вечером звонок в дверь.

– Кто?

В ответ, тишина, только шорох.

Осторожно открываю: на полу шикарный букет цветов.

– Дочка! – зову я.

Иришка подходит и ахает.

Я, улыбаясь, смекаю, и заглядываю за дверь:

– Ага! Ну-ка, зайди!

Толя смущённо входит в квартиру:

– Прости старого дурака!

– Верно сказал: старый ревнивый дурак!

– Знаешь, я в приступе беспомощности порвал фотографии, что ты подарила мне. Клочки, правда, собрал.

– Отвратительно! Попробуй восстановить.

Так помирились. Временами, он вел себя, как влюблённый мальчишка, вызывая мою улыбку.

Вскоре пришла весна. Однажды, Толя пришёл с маленьким букетиком подснежников, который прятал на груди под курткой.

– Попытка номер два удалась! – Сияя, гордо заявил с порога.

– А номер один?

– Не поверишь. Поехал в наш любимый Павловск, чтобы весеннюю весточку привезти любимым. Нарвал букет подснежников, выхожу, и тут наряд милиции под белы рученьки берёт:

– Ай-яй-яй! Как не стыдно, голова седая, а ума нет! Придётся штраф платить.

– Ладно, – говорю, – заплачу. Только учтите смягчающие обстоятельства: преклонный возраст и влюблённое состояние души.

Короче, отвели в милицейский пункт, составили акт изъятия, пожурили, взяли штраф и отпустили с богом.

– Ничего себе! Стыдно в парках рвать цветы! – строго осудила я.

– А, по-моему, прикольно, – сказала дочка, – очень романтично.

– Я всё равно маленький букетик нарвал, когда отпустили. Поставь в рюмочку.

– М-да, кого там могила исправит?

– Значит, недолго ждать. – Смеясь, ответил Толя.

Гуляли в Ржевском лесопарке, Толя фотографировал стареньким «Зенитом», утверждая, что для портретов самое то.

Большая Вишера

Моя знакомая предложила котёнка, белое пушистое чудо назвали Стёпкой. Мы очень любили Стёпочку. Получилось настоящая семья: я, Толя, дочка Ирина и Стёпка. Оставалось за малым: домик в деревне. Весной 2002 года я продала квартиру на Гаккелевской улице и вложилась в новостройку в Ручьях. Разницу в цене осенью решено было потратить на дом в деревне. Собственно, поначалу я решила посмотреть дачу в садоводстве, где-то за Павловском, в восьмидесяти километрах от Санкт-Петербурга. От станции минут 30—40 пешком, маленький домик с одной комнатой, шесть соток, соседи со всех сторон, и непонятно, где в лесу водоем для купания.

– Всё, – сказала я Толе, – целенаправленно дом в деревне и с Московского вокзала, чтобы до электрички пешком не больше 20 минут.

Вторым был дом в Померанье, за Любанью. Дом понравился, и я не думала о том, что под окнами трасса на Москву, а по ней день и ночь идут фуры. Я хотела его купить, но судьба отвела от непродуманного решения. Документы у хозяина не были готовы, и мы решили смотреть другие варианты.

Следующим оказался дом в Торфяном. Дом и сад. Отличная баня. Но… Автолавка пару раз в неделю и отсутствие водоёма. Здесь Ленинградская область закончилась, и Чудово показалось совсем близко.

Следующим был дом и отличный яблоневый сад в Дубцах, а это уже за рекой Волхов. Через деревню проходит всего лишь ручей, но мне всё нравилось, даже не пугало, что в магазин придётся ехать в Чудово. Хозяин сказал, что на дом есть желающие, и он позвонит, и скажет свой ответ. Как я плакала, когда те, кто смотрели раньше, решили купить этот дом. Это была судьба!

И вот, наконец, Большая Вишера. Далековато? Возможно. От станции идём с Толей и семенящей пожилой женщиной, сворачиваем на длинную прямую:

– Это КДО, – поясняет старушка.

– Как? – переспрашивает муж. Я пожимаю плечами.

– Улица 50 лет первого КДО – Комсомольского Добровольческого Отряда.

– Далеко ещё?

– Скажу, – загадочно улыбается проводница.

Подходим к ярко-синему домику в три окна, с белыми резными ставнями, я шепчу Толе:

– Хоть бы этот, хоть бы этот, – но он остаётся позади, и немножко грустно становится. Я ничего не жду.

– Вот он! Мой дом.

Я поворачиваю голову влево и ахаю. Ярко-жёлтый, в четыре окна, а перед окнами тонкая рябинка.

– Вот это дом! – прошептал муж.

– Сказка! Я не верю.

Внутри дома, конечно, было убого: старый диван, железная кровать, обои, видно, из старых советских запасов. А за окном большой пруд. Никакого сада, участок большой, не очень ухоженный. Но это был мой дом, и я уже его любила. Сделку оформили в начале ноября, сразу заказали машину дров. И вот ноябрьские праздники встречаем вдвоем с Толей в новом доме.

Трещат дрова в печи,

Весь дом теплом согрет.

Немного помолчим:

К чему слова, мой свет?

Твоё дыханье мне

Дороже всяких фраз,

А блики на стене

Соединяют нас.

Последняя любовь —

Молитва у огня.

Последняя любовь,

Не оставляй меня.

Строки складывались, пока сидела у печки, глядя на пылающие дрова: счастье, тепло и ощущение покоя, добра и света. Я вижу тот день, будто всё было вчера.

И ведь, такой хитрец: прошу, чтобы прочитал моё стихотворение, а он отвечает:

– Я купил тебе толстую тетрадь, когда заполнишь стихами всю, прочитаю с удовольствием.

Хороший стимул. Мне так хотелось, чтобы прочитал!

В Большую Вишеру приезжали на пару дней. Ранней весной гуляли по нашей улице КДО или, как называют местные жители «Концы». Раньше, ещё до открытия стекольного завода братьев Курженковых в 1837 году, здесь была деревня Концы. Станция 1 класса Николаевской железной дороги (из Санкт-Петербурга в Москву) в 1874 году получила название Большая Вишера, а с ней и поселение.

В 1938 году Указом Президиума Верховного Совета СССР посёлок был отнесён к категории рабочих с включением в его черту деревни Концы.

Во время Великой Отечественной Войны Большая Вишера была оккупирована немецко-фашистскими войсками с 23 октября по 22 декабря 1941 года. 5 июля 1944 года после образования Новгородской области, посёлок Большая Вишера вместе с Маловишерским районом перешёл в её состав. Несмотря на название, Большая Вишера меньше по величине, чем Малая Вишера. Название она получила по реке, на которой расположена.

Концы

 
На черном небе звезды в россыпь.
Иду по улице моей,
Что так длинна, темна, а просто
Здесь не хватает фонарей.
 
 
Живу в Концах, верней в начале
Концов, такая вот беда,
Длиннее улиц не встречали
Вы в Новгородской никогда.
 
 
Кивают ветлы мне навстречу
По всей дороге с двух сторон;
Вот слева – пруд, а вот, замечу.
Пред ним обычный желтый дом.
 
 
Но серы в темноте все кошки,
И желтый цвет не виден тут.
Зато в нем светятся окошки,
А, значит, что меня там ждут.11
  Концами называлась в старые времена деревушка. Теперь это часть современного поселка Большая Вишера, в которую вошли две маленьких деревушки.


[Закрыть]
 

Ранней весной 2003 года мы гуляли по нашей улице, останавливаясь возле каждого скворечника, ассоциируя прилёт скворцов с наступлением весны. Ещё лежал снег, но дневное солнце наполняло воздух весенним теплом и ароматом набухающих почек. И они прилетели. Мы восхищались всему, что видели, это было непередаваемое время. Лето я решила провести в деревне.

С первыми тёплыми деньками началось моё переселение. Толя работал швейцаром в ресторане «Карл и Фридрих» на Крестовском острове 3 через 3. Я всегда встречала его с утренней электрички: необыкновеннее чувство, когда вдали видишь маленькую точку, потом она растёт, вот уже видны красные полосы на локомотиве, они всё ближе и явственнее, Наконец, электричка останавливается напротив меня, выходит улыбающийся муж, мы обнимаемся:

– Здравствуй, Любимка!

Три дня блаженства в собственном доме, и рано утром Толя тихонько будит меня:

– Родненькая, закрой за мной.

Я, сонная, поднимаюсь, закрывая дверь, целую на прощание:

– Толя, береги себя!

На выходные муж неизменно приезжал в загородный дом, мы гуляли, разговаривали обо всем. Толя был прекрасным собеседником, я с удовольствием слушала его истории. Свою жизнь он делил на прошлую и настоящую. Прошлая, когда работал на киностудии Ленфильм: встречи, расставания, творчество. В настоящей жизни «светом в окне» была я.

О женщинах Вехотко был высокого мнения, что приятно. Он говорил, что женщины умнее, лучше и глубже мужчин. Возможно, он действительно так считал, а, может быть, чтобы польстить мне. В молодости Толя был отчаянным ловеласом.

Вскоре после того, как мы познакомились, Анатолий Тимофеевич торжественно собрал нас с дочкой, чтобы полнее рассказать о себе. Не знаю, насколько достоверен его рассказ.