Текст книги "Чугунный мост"

– Не спеши. Если не твоё, то всё равно уплывёт.

«Плыви, черепашка, плыви», – подумал Саша, «Авось, до вечера до дому доплывёшь, а к утру и борщ сваришь».

Когда он вернулся с пивом, стол к завтраку уже был накрыт. Яичница была на столе. Без помидоров. За столом сидела одна лишь Назик. Она нервно теребила край старой скатерти, потом посмотрела на Сашу и прикусила губу. Он ничего не сказал и продолжал стоять как вкопанный в ожидании чего-то не очень хорошего. Назик подняла глаза на него, потом отвела взгляд и показала рукой на дверь в соседнюю комнату. Оттуда доносились знакомые ему голоса, которые сейчас ему были крайне неприятны и раздражали его. Саша поставил пиво на стол, высыпал мелочь на скатерть, посмотрел молча на Назик и вышел из мастерской.

Следующие шесть лет Марк проживёт с Иветтой. Саша через неделю после этого случая уедет в Москву и вернётся лишь после разрыва Ивы с Марком.

Глава 6

Москва. Август 2019 года

Мария Тарасова была и подругой, и коллегой Эллы Дерцакян. Обе они работали в экономическом отделе средней по величине и доходам страховой компании. Мария замужем и воспитывает двух дочерей – семи и пяти лет. Её муж работает в Санкт-Петербурге – преподаёт экономику, поэтому домой он приезжает лишь в пятницу и остаётся на выходные. А в понедельник «Сапсаном», отъезжающим в 7.40, вновь уезжает в Питер. Маша никак к этому уже не относилась. Маша просто привыкла.

Поскольку Мария, как и Элла, находилась в отпуске, а дети весь август должны были провести у бабушки в Саратове, она была предоставлена самой себе и могла посвятить время подруге и попытаться хоть как-то помочь ей.

С Анной Арушиной Маша встретилась в кафе неподалёку от Городской клинической онкологической больницы № 1. Анна была химиком, кем она работала в больнице, Маша так и не поняла, но это было не важно, поскольку здесь Анна находилась по другой причине. Мария знакома с Анной ещё со школьной парты. Обе окончили 627-ю школу, а так как проживали в одном районе (Маша после замужества не переехала), они достаточно часто виделись.

Мария не знала, как начать разговор, поэтому сказала первое, что пришло ей в голову:

– Нюша, послушай, у меня есть знакомый, химик в Саратове. Ему хочется принять участие в какой-нибудь конференции, ты случайно не знаешь, кто этим сейчас заведует? Ты ведь в прошлый раз, кажется, курировала внешние связи в университете?

Нюша ей ответила, что работа в больнице отнимает всё её время и она уже не может заниматься организаций таких крупных мероприятий, но вот её коллега Виктор Островский может помочь, и тут же отправила его контакты сообщением на телефон Марии.

– Да, было бы хорошо. В прошлый раз знакомые остались очень довольны организацией. Кстати, Марк ведь тоже был на этой конференции? Марк Рубинян, из Еревана, помнишь?

Нюша многозначительно улыбнулась, потом посмотрела куда-то в сторону.

– Я его не забуду никогда. Это первый человек, который долго и настырно клеился ко мне, напросился переночевать, но увидев кровать, зарылся под одеяло и до утра проспал, – сказал она с какой-то обидой в голосе. И добавила, – или делал вид, что спал.

Она рассмеялась. Маша смеялась тоже. Они обе смеялись. Потом девушки ещё долго беседовали о разных мелочах, моде, скидках, сумках…

– А вот сумки из кожи я всегда беру в Ереване, Элла мне привозит. Вот эту она мне в этом году привезла. Хочешь, попрошу, пусть и тебе возьмёт, поедет же следующим. А может и мы с ней полетим, что скажешь?

Нюша вырисовывала на скатерти непонятные узоры пальцем правой руки. Левой пыталась поставить чашку на блюдце, но почему-то чашка соскакивала с него и не могла ровно встать. Марию насторожило такое молчание одноклассницы.

– Что-то не так?

– Нет, всё в порядке, я просто не знаю, как сказать.

Мария насторожилась ещё больше.

– Скажи пожалуйста, что случилось?

– Мне пару дней назад такой странный сон приснился.

– Эти сны не заканчиваются! – в сердцах воскликнула Мария.

В то же время, она очень разнервничалась. Нет! Нет! Нет! Неужели тот же сон? Не может быть! Лаура Бабаян не может одновременно прийти к двум женщинам и обеих просить о помощи. Этого быть не должно, судорожно думала Мария, а вслух лишь спросила:

– И?

– Во сне я собиралась вылетать в Ереван, но в последний момент отменили рейс. А я стою у стойки и кричу, что мне очень туда надо. А женщина на регистрации мне отвечает, что вместо меня уже вылетела другим рейсом другая девушка.

– И… всё? – удивлённо спросила Мария.

– Да, всё. Странно ведь да? Я же никогда не думала полететь туда.

– Ни разу? Ты не хотела с Марком повидаться?

– С какой стати? – раздражённо спросила Анна. – Неужели ты считаешь, что я достойна общаться с мужчиной, который пренебрегает мной? Или сейчас модно бегать за мужчинами и завоёвывать их? Да было бы ещё ради чего. Ни гроша в кармане, нереализованные амбиции. И это всё почти в 50 лет. Не слишком ли много минусов для стареющего красавца? Поэтому я не понимаю твоего желания каждый раз перевести разговор на него.

Мария хотела что-то возразить, но не нашла нужных слов. Настала тишина, которую никто из них не решался первым нарушить. Смелости больше оказалось у Анны.

– Смотри сюда. Я не дура и понимаю, что у тебя какие-то счёты с ним. Не знаю какие, но что они есть – это факт. Даю тебе подсказку и прошу больше никогда эту тему со мной не обсуждать. Университет в Бохуме ищет возможности сотрудничества с университетами в странах СНГ, они делают упор на сотрудничество факультета химии и биохимии. Если ты хочешь помочь Марку как-то, то это самый реальный шанс.

Девушка достала из сумки пятисотрублёвую купюру, положила на стол.

– Я угощаю, попроси счёт, мне пора. – Она встала из-за стола и направилась к выходу. Потом резко остановилась, вернулась, наклонилась к уху Марии.

– Его вырвало прямо в тот момент, когда я хотела поцеловать его, – и ушла.

Мария прикрыла рот рукой и ещё некоторое время не могла прийти в себя. Ей было одновременно и противно, и обидно за подругу.

Глава 7

Ереван – Москва. 2015 год

Расставание с венгром оказалось не столь болезненным для Эллы, сколь стало причиной того, что она надолго перестала верить близким людям в принципе. Лишь спустя шесть лет она познакомится с Андреем, уроженцем Львова, и впустит его в свою постель. Но Андрей вытворял чудеса лишь на кухне. «Зато с ним спокойно», – всегда утешала себя Элла, которая часто стала представляться своим полным именем. Положение обязывало. Андрей работал в крупной международной здравоохранительной компании, и паре нередко приходилось принимать участие в мероприятиях в компании серьёзных лиц: дипломатов, чиновников, бизнесменов.

Андрею нравилось с ней выходить в свет. Ей нравилось, что её замечают. Обоих устраивал такой расклад. Но в сентябре 2010 года Андрею неожиданно предложили переехать и возглавить департамент в Европейском региональном бюро Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) с резиденцией в Москве. Андрей Зборовский с радостью оставил работу в Армении и в течение двух недель перебрался в Москву. Через месяц к нему переехала Элла. Свой 30-й день рождения она уже отмечала в Москве. Неизвестной ей, большой и скучной.

Это потом она узнает, что сирень тут цветёт дольше, её вообще в этом городе больше, она почти везде и ничья. Это потом Элла узнает, что акация тут пахнет особенно сильно. Правда, поначалу ей будет не хватать запаха свежего хлеба и вкуса солёного сыра, но и это пройдёт. Здесь, в Москве, она впервые станет по-настоящему взрослеть.

Они поженились, но Андрей не хотел ребёнка и не хотел, чтобы она работала. Её самостоятельность лишала его власти над ней. Эллу поначалу это настораживало, а потом и она перестала об этом думать. Андрей продолжал показывать чудеса на кухне, а Элла потихоньку увядала. Они всё реже стали выходить в свет вместе. Элла начала рано ложиться спать.

– Я должна найти себе работу, если, конечно, ты не хочешь, чтобы я стала огрызаться на тебя по любому поводу, – сказала она однажды воскресным утром, резко вскочив и сев на кровати.

Её вопрос застал мужа врасплох.

– Ты опять сон видела? Давно ты к этому пришла? – Андрей лежал на левом боку, подложил руку под голову и смотрел на ещё не умывшуюся с утра Эллу.

– Сон не видела, но думала давно. Видимо созрело всё, поэтому и говорю тебе сейчас. Этот разговор затянулся.

– Хорошо, иди работай, – сказал Андрей, отвернулся и дальше уснул.

«Идиот», – подумала Элла, но вслух сказала, – Хорошо, пойду и буду работать.

«Вот скотина, хоть бы помощь предложил», – думала Элла и стала быстро натягивать на себя штаны. Потом обулась в кеды, носки не надела в знак протеста против чего-то там, но чего именно, она ещё не придумала. Перекинула через плечо сумочку и выбежала из дому.

Июнь 2011 года. Скоро год, как она в Москве и год, как она не работает. Кошмар какой-то. Пошла пешком в сторону Малой Ордынки. Там была очень маленькая и очень приятная кофейня. Очень пухлая девушка варила восхитительный кофе. По правде говоря, кофе варил аппарат, а не девушка. Но всё же именно там Элла любила больше всего пить кофе.

Когда она переходила дорогу, то увидела девушку, которая пыталась вытащить застрявший в лунке трамвайных рельсов каблук туфли. Ещё пара настойчивых движений, и в руках девушки оказалась туфля – в рельсе остался торчать каблук. Девушка громко выругалась, и от бессилия из её глаз хлынули слёзы. Элле стало так жаль её, что она подошла спросить, может ли она чем-то помочь?

– Да, мне нужны туфли 39 размера, желательно чёрные. На самом деле дом мой вон там, но у меня нет туфель, – протараторила девушка и расплакалась.

– Прекрасно, а у меня есть туфли, но дом мой вон там, чуть дальше, чем твой, – и она показала рукой в другом направлении. – сможешь дойти?

– Смогу! И если ты меня обуешь, то с меня кофе, договорились? – и девушки поспешили домой к Элле.

Эллины туфли оказались впору, но встречу, по случаю которой она надела каблуки, девушка перенесла на более позднее время. На кухне у Эллы в это утро зарождалась новая дружба, которая переживёт её брак.

Когда Андрей проснулся окончательно, в квартире пахло свежими булками и кофе. А ещё были громкие радостные голоса. Он на секунду задумался, что уже год не слышал по утрам ничего подобного. Да и откуда взяться этому щебетанию? К ним никто не приходил… Разговаривали они – супруги – лишь друг с другом. Андрей насторожился и осознал, что то, свидетелем чему он сейчас стал, вовсе ему не нравится.

– Андрюша, представляешь, Маша скажет своему начальнику про меня, и возможно я получу работу. Это ведь так здорово! Правда платить пока будут немного, но я хоть из дому смогу выходить. Это же прекрасно, – тараторила она.

– Прекрасно, а кто такая Маша? – очень серьёзно спросил Андрей, делая вид, что не видит гостью.

– О, пардон, пардон. Познакомься: Маша – Андрей, Андрей – Маша, – и девушка снова села на табурет, подложив ноги под себя, затем отпила глоток кофе. Ей было так весело и спокойно, что она ничего не замечала. Не видела, что настроение Андрея явно подпорчено. Не замечала, что Андрею не понравилась Маша, что ему не понравилась идея с работой, что не понравилась их дружба. Такая внезапная, непонятно откуда возникшая.

Эллада и Андрей проживут в браке ещё четыре года, а потом он уйдёт. Просто Элла станет слишком самостоятельной. А ещё её начнут раздражать его требования восхищаться им. Она уже не выносила того, как он лепит пельмени и ждёт, чтобы она наблюдала за процессом и хвалила его каждый раз за то, что «они такие ровненькие, маленькие и аккуратненькие».

Но Эллада готова была и это терпеть до тех пор, пока в один прекрасный день не застала его за копанием в своей электронной почте в своём же компьютере. Ей никогда не было нужды выключать компьютер, не говоря уже о том, чтобы ставить пароль на нём. Просто ей никогда в голову не приходило, что её муж может рыться в её письмах.

А в почте были её личные письма, её переживания, её жизнь. В письмах к своим друзьям Элла иногда вспоминала прошлое. Вспоминала Микшу и Ирму, их дочь. Но уличить Эллу в неверности или обвинять в каком-либо ином заговоре было просто невозможно. Не потому, что она была умна и затирала все следы, а просто потому, что этого не сделала бы. Элла не могла допустить и мысли о том, что её внимание может быть отвлечено от мужа присутствием кого-то другого. Этого никогда бы не произошло, даже если бы она внезапно по уши влюбилась в другого человека. Андрей это осознал, и тогда единственной её провинностью в его глазах было то, что она действительно стала самостоятельной и снова расцвела, но уже не он был причиной этого цветения, а жизнь. Её собственная самостоятельная взрослая жизнь.

«Неужели я не заслужила права иметь личное пространство, хотя бы виртуальное?», – злилась она. Но Элла сделала вид, что не заметила то, чем был занят Андрей. А Андрей притворился, что не понял, что она заметила, как он рылся в её почте.

Таким образом, 17 ноября 2015 года в день рождения Эллады Дерцакян Андрей Зборовский ушёл от супруги, оставив ей квартиру и много недосказанного. Они не встретились даже во время бракоразводного процесса. Обоих супругов представляли адвокаты.

14 января 2016 года уже официально разведённая Эллада Дерцакян со своей подругой, матерью двоих девочек Марией Тарасовой пошли в клуб, расположенный возле метро Китай-город, отмечать начало новой жизни.

– Вот бы однажды телепортироваться, вернуться в прошлое. Тогда я точно не вышла бы за муж за Андрея. И с Микшей не связалась бы.

– О чём ты говоришь, ты даже в своих снах порядок не можешь навести, управлять ими не способна. Вот сколько я тебя просила посмотреть продолжение сна про конокрада, а ты никак не можешь увидеть, – шутила Мария.

– Ой, Маша, что ты пристала с этим конокрадом. Давай я тебе напишу продолжение.

– Э, не-е-е. Так не пойдёт. Когда ты пишешь, ты управляешь действиями своих героев. А во сне ими управляет твоё подсознание. То есть управление не осознанное, то есть неуправляемое управление. Ой, каламбур какой-то получился…

– Тавтология.

– Чего?

– Не каламбур, а тавтология, называй вещи своими именами, а ещё лингвист.

– Не лингвист, а экономист.

– Пей уж, экономист, напьёмся, пойдём про конокрадов сны смотреть.

– Про жеребцов.

– Неее, с жеребцами лучше спать, тогда и снов не будет странных.

– Всё советы советуешь, а сама хоть раз попробуй жеребца. Вот, сидит у стойки. Элл, он даже на тебя смотрит.

– Не начинай, ты же знаешь, я так не могу.

– Однажды сможешь.

– И это будет сон! – и девушки долго смеялись, заглушая своим весельем монотонную музыку в стиле chill out.

За 40 лет в жизни Эллы было трое мужчин: венгр, муж и Марк.

Глава 8

СССР. Баку– Кошкотан, 1940–1960 гг

В мае 1941 года в семье Рубинянов произошло радостное событие. У Петроса и Мариам родился сын – Рафик. Его назвали в честь дедушки, которого тоже своё время назвали в честь дедушки. Имена более ранних родственников семье Рубинянов не были известны. Петрос, счастливый отец, в августе 1941 года ушёл на фронт, участвовал в обороне Кавказа. Был дважды ранен, пленён, но судьба оказалась милостива к нему, и он вернулся домой. Правда, потом на его семью обрушились новые испытания – проверка, лагерь и запрет на проживание в крупных городах.

Петрос Рафаэлович Рубинян обнял своего уже 8-милетнего сына в одноэтажном деревянном домике, что в Кошкотанском сельсовете Ноемберянского района Армянской ССР. В селе была одна школа, дом культуры, и никаких перспектив. Но мать Рафика всегда надеялась:

– Вот, увидите, мои мальчики, мы снова вернёмся в наш Баку, в нашу квартиру.

Петрос Рафаэлович в такие моменты предпочитал испаряться. Потому что если вдруг он поддержит супругу, то та сразу начнёт: «А когда мы уедем, когда вещи собирать, на чём поедем, а квартира ещё наша?». Поэтому когда жена предавалась мечтаниям, Петрос Рафаэлович на цыпочках выбегал из дома и отсиживался в мастерской.

Будучи человеком не очень образованным, но очень смышлёным, он быстро освоил ремесло, о котором раньше не имел ни малейшего представления. В Кошкотане он стал стекольщиком, а ещё специализировался на изготовлении зеркал. А от своего деда он научился обращаться с деревом. В итоге в своей мастерской Петрос изготавливал не только само зеркальное покрытие, но и раму. Поэтому его зеркала были неподражаемыми, часто в единственном экземпляре. Его работы сразу обрели популярность, потому что конкурентов у него не было. Подавляющее большинство сельчан были земледельцами. Само название Кошкотан происходит от слова котан или гутан, что в переводе означает плуг.

Зеркала Петроса Рубиняна были самых разных размеров: от огромных – с человеческий рост, до малюсеньких дамских раскладывающихся. Петрос прибил зеркала на все свободные вертикальные поверхности в их маленьком доме. Говорил, что зеркала зрительно увеличивают пространство. Жена часто шутила над этой его страстью.

– Слушай, Петрос, а давай и обеденный стол покроем зеркалом, и тарелки тоже. Я буду по ложке класть тебе в тарелку еды, а зеркало зрительно увеличит твой ужин, а ты зрительно насытишься.

– Э-э-э, Мариамчик, смейся, смейся. Вот увидишь, мои зеркала ещё такой легендой станут.

И действительно, спустя некоторое время весь Ноемберянский район знал о золотых руках стекольщика Петроса. Некоторые ценители прекрасного даже просили его покрыть зеркалом потолок. И это в сельской местности в 1950-е годы! В результате спрос на зеркала растёт, заказов становится так много, что вскоре у него появились целых три подмастерья. И ещё двоих он учит резьбе по дереву. Сына с собой Петрос в мастерскую не брал. Он не хотел подавать, как он думал, неверный пример Рафаэлу. Считал, что Рафик должен стать большим человеком, и даже представлял, как перед важной встречей его сын подходит к огромному зеркалу, поправляет причёску и галстук. Да, его сын должен смотреться в зеркало, а не делать его.

Однажды Петрос пришёл домой к ужину, но не стал сразу садиться за стол. Подошёл к сыну, который был поглощён чтением приключений Тома Сойера, и протянул ему на ладони что-то маленькое. Раскладное зеркальце.

– Смотри сюда сынок, секрет зеркала в том, что когда ты смотришь в него, оно показывает не тебя, а человека которого ты любишь. Ведь в нём ты видишь не только отражение своего лица, но и нечто более глубокое. Видишь того, кем живёшь. Посмотри, кого ты видишь? Когда я смотрю, то вижу твою маму и тебя…

– Хватит болтать, суп стынет. Петрос, нарежь хлеба, – перебила его супруга на самом романтическом моменте.

Ей было не до романтики и проявления чувств. Мариам каждый раз накрывая на стол загадывала одно и то же желание: «чтобы это был последний ужин в этом доме». Молитвы мамы-Мариам были услышаны. В 1953 году умер Сталин, а в 1956, году, после доклада Никиты Хрущёва на XX съезде КПСС о культе личности Сталина, многих реабилитировали. Повезло и семье Рубинянов. Они при первой же возможности переехали из села в столицу советской Армении – город Ереван, и уже пятнадцатилетнего сына определили в одну из лучших школ города. Мариам продолжала мечтать о Баку.

Рафик в сентябре 1956 года пошёл в восьмой класс и был приятно удивлён тем, что знания, полученные в средней сельской школе, ничем не уступали знаниям его новых одноклассников. А по некоторым предметам, например, математике, он даже оказался сильнейшим в классе. Это и определило его дальнейшую судьбу. Заинтересовавшись затем и физикой, Рафик Рубинян уже за год до окончания общеобразовательной школы знал, что поступать будет только в МГУ.

Но судьба распорядилась иначе. После окончания школы Рафаэлу Рубиняну пришлось всё-таки поступать в Ереванский университет.

В Москву он уедет позже. А его родители, несмотря на возражения Мариам, вернутся в деревню. Там отец продолжит изготавливать зеркала, а мать – только чтобы не оставаться дома – станет шить костюмы для сельских актёров из местного дома культуры.

Когда в 1958 году Рафаэл Рубинян – студент первого курса Ереванского государственного университета – приехал на лето к родителям в деревню, его ждал необычайный сюрприз.

Отец, Петрос Рубинян, как человек очень наблюдательный, давно заметил тягу своего сына к фотографированию. Правда, ни у них, ни у знакомых, фотоаппарата не было. Однажды, когда они ещё не переехали в Ереван, Рафик нашёл где-то на дороге выброшенный фотоаппарат. На взгляд прославленного на всю деревню стекольщика, этот аппарат был абсолютно непригоден к использованию, поэтому даже пытаться починить или просто вставить туда плёнку никто и не подумал. Но Рафик не то что не выкинул находку, наоборот, носился с ней везде и щёлкал всё подряд, правда, впустую.

А сейчас, когда первокурсник физического факультета приехал в гости к родителям, увидел на столе небольшой свёрток.

– Это тебе, сынок, – сказал отец с улыбкой, приглашая его подойти поближе и посмотреть, что находится в упаковке.

– Папа…, – с какой-то особенной трогательностью в голосе сказал Рафик, развернул жёсткую обёрточную бумагу и взял в руки фотоаппарат.

Это была очень модная тогда «Смена-4».

У отца был ещё один сюрприз, которому больше обрадовалась его мать, Мариам.

– А теперь готовьтесь. Через три дня мы выезжаем в Баку. Навестим Семеновых. Сын родился, а мы не видели его, неприлично. А ехать они должны были на автомобиле, который благодаря ходатайству ноемберянского партийного деятеля был выписан из Москвы специально для Рубиняна. Правда, это было не бесплатно, и Петрос Рафаэлович выложил накопленные честным трудом 9000 рублей и ещё 2000 в качестве благодарности партийному деятелю. Но зато теперь у него свой «Москвич-400» зелёного цвета.

Мариам готовилась к этой поездке так, будто к свадьбе. Все три дня до поездки посвятила сборам. По нескольку раз перекладывала одежду. Волновалась, так она скучала по родному городу.

Июль в Баку был прекрасен. Рафик бродил по улицам, изучал, фотографировал и что-то пытался вспомнить из детства. Но воспоминания были очень смутными. Мать, наоборот, не могла без слёз смотреть на места, где выросла. А ведь они почти не изменились, ни улицы, ни дома. Вот школа искусств при клубе моряков, куда она планировала отдать Рафика. Вот улица Красной армии, проспект Кирова, Советская улица. Автобус 143, которого никогда не было, когда он был нужен, а вот и Педагогическое музыкальное училище, где Мариам училась 4 года. А в Энергетическом техникуме на проспекте Строителей учился Петрос Рафаэлович. Кстати, с улицы Советской до проспекта Строителей можно было добраться наискось, через арку под пятиэтажкой.

Тёплым июльским днём мать, отец и сын Рубиняны поднялись на четвёртый этаж многоподъездного дома на улице Станиславской, напротив здания МВД…