Текст книги "Маг моего сердца"

– Пока не разберешься со своим способом миротворения, я просил бы тебя этого не делать.

– Хорошо, – вздохнула я и принялась упаковывать скрипку в футляр.

– Коллеги, Бренна пока играть больше не будет, – громко объявил Ральф. – Так что вы можете расходиться. Если, конечно, не имеете желания просто поболтать с ней – до урока времени еще достаточно.

Видя, что никто не трогается с места, он укоризненно покачал головой, бросив на меня быстрый взгляд. Потом обнял за плечи Сару и Этель, которые больше других напоминали сомнамбул, и просто увел их. Следом потянулись Джон с Рихардом.

Даймонд встрепенулся и мотнул головой, словно просыпаясь.

– А ты гипнотизер, – усмехнулся он. – Вон как всех скрутило.

– Да я не специально. Есть пара минут? Мне поговорить с тобой надо.

– Конечно, до занятия еще минут сорок, – ответил он, усаживаясь на стул.

Я быстро убрала скрипку, закрыла балконную дверь и задернула жалюзи.

Моя тема для разговора будет нейтральной. Совсем-совсем нейтральной, никаких переходов на личности!

– Даймонд, я плохо знаю историю…

– А, так ты позаниматься хочешь? – перебил он.

– Нет! – вскрикнула я. – Не сбивай меня. Пожалуйста.

Кажется, вся моя релаксация летела в пропасть. Я опять начинала волноваться – и еще как!

– Мы с Рихардом обсуждали способы творения, и он сказал, что… – Я набрала побольше воздуха: – Что креадоры творят миры в одиночестве.

Ну вот! Я же не с этого хотела начать!

– Вы же как раз вместе творили! – возразил Даймонд.

– Рихард утверждает, что это возможно только в фантоме. А в реальности – нельзя.

– Да? Ну, ему виднее, – нейтрально ответил Даймонд.

Я захлопала глазами. И это все? Это все, что он может сказать? Его что, совершенно не волнует это?

– А почему ты об этом спросила?

Я стояла совершенно убитая. Вот так и заводят людей в тупик. Ну что я ему отвечу? «Я хочу остаться с тобой после окончания академии»? А если он этого не хочет?

– Рихард говорил про контролеров, – выкрутилась я. – Но я не очень поняла, кто это такие. Ты об этом что-нибудь знаешь?

– Да, – кивнул Даймонд. – Это самая интересная работа. Ездишь по разным мирам, всех проверяешь, кого надо – хвалишь, кому надо – помогаешь или даешь по шапке. При этом своего мира у тебя нет, и никто к тебе не придирается. Я бы хотел быть контролером.

Я присела на краешек кровати.

– Вот как… – задумчиво протянула я. – А Рихард говорил еще что-то про казни… Или я не так поняла…

– А! Бывает и такое. Но это крайность. Это лишь в том случае, если креадор совсем загубил свой мир и ему никак нельзя помочь. То есть практически фантастика. В основном все справляются – ну а если нет, то контролер помогает, – повторил Даймонд.

Кажется, он совершенно не беспокоится!

– Да ты не волнуйся так, я всегда тебе помогу.

Он улыбнулся такой обезоруживающей улыбкой, что у меня внутри все затрепетало, а мысли смешались.

– Ну, если так… – пробормотала я.

Мой маг встал и подошел ко мне. Я смотрела на него снизу вверх и, наверное, выглядела в этот момент как ягненок на заклании. Даймонд, наклонившись, обхватил мою голову руками и своими губами раскрыл мои. Мгновение! Его язык провел по верхней губе. По нижней. Вот он уже внутри. Я отвечаю, стремясь ему навстречу. Теперь его губы не пустыня – это родник. Колодец. Цветок. Нектар. Пьянящий омут. Я ничего не соображаю.

Он садится рядом, обнимает меня. Другая рука на моей груди. Он гладит и сжимает. Гладит и сжимает. Внизу живота кровь танцует тарантеллу. Даймонд двумя пальцами, прямо через одежду, нащупывает мой сосок и стискивает его. Больно!

– Ай!

Я хлопаю его по руке и отстраняюсь. Он смеется.

– Прости, увлекся. Ты слишком сладкая.

– Выпей водички, – язвлю я.

Он подходит к раковине, открывает воду и, подставив рот под струю, пьет жадными глотками.

Обалдеть.

Я хочу продолжения. Но сейчас не очень подходящее время.

Выпив, по моим расчетам, не меньше литра, Даймонд вытирает лицо рукавом и встряхивает руками.

– Давай все-таки я тебе что-нибудь по истории расскажу? А то у тебя, чувствую, много вопросов.

Не дожидаясь моего согласия, он подходит к столу и открывает один из валяющихся там учебников.

– Раз уж так сложились звезды, начнем с истории креадоров.

…Никогда не думала, что история – столь увлекательный предмет. Погрузившись в этапы творения, мы чуть не опоздали на занятие – за нами заскочил Рихард.

Пришлось бежать.

– Да, Ральф говорил: возьми скрипку, – спохватился он, когда я одной ногой уже стояла в коридоре.

– Скрипку? Он же просил не играть пока, – удивилась я.

– Это было давно! Бери скрипку, сказано!

Я пожала плечами, сходила за инструментом, и мы наконец отбыли на занятие.

Во дворе уже собралась академия в полном составе: не только студенты во главе с Ральфом, но и три профессора. Откуда-то притащили складной деревянный навес. На небе сгущались тучи. Одна, огромная, висела прямо над нами и вот-вот должна была разразиться дождем.

– Живее, креадоры! – недовольно окликнул нас куратор. – Времени на длинную лекцию нет, поясню для Бренны. Стихия – сильная движущая сила, которую мы можем использовать как инструмент миротворения. Но прежде надо научиться воссоздавать стихию такой, чтобы она не отличалась от природной, иначе она разнесет твой мир в клочья. Поняла, Бренна?

Я кивнула.

– Начинаем, коллеги. А новички внимательно смотрят!

Он свирепо взглянул на меня.

Студенты отошли чуть в сторону, освобождая место. Профессора встали большим треугольником и одновременно подняли руки, произнеся короткое заклинание, а затем резко опустили. Я знала: так готовится закрытая площадка для магических действий. Если не ошибаюсь, в пространство между ними сейчас не проникают извне ни звуки, ни запахи…

…Ни дождь, который обрушился с небес внезапно и сильно, будто движимый желанием «промочить и утопить». Но мы успели спрятаться под навес. Сухая земля моментально пропиталась влагой, почернела, в трещинах и впадинах стали образовываться лужицы. И только магический треугольник оставался сухим, как прежде.

– Рихард идет первым. Твоя задача – просто воссоздать дождь. Маленький дождик, не промочи профессоров.

– А с артефактом можно? – с надеждой спросил Рихард.

– Под дурачка изволим косить? – зловеще улыбнулся Ральф. – Не тяни время, вперед!

Креадор низко-низко опустил голову и прошествовал на середину треугольника. Что он сделал дальше, я не успела отследить. Просто два быстрых жеста руками, как будто щелкает по мячикам для пинг-понга. И вот – прямо на него капает дождь, а Рихард стоит с улыбкой до ушей. Было очень интересно смотреть, как над треугольником накрапывает мелкий дождь, в то время как вокруг беснуется ливень.

– Без клоунады никак? – вздохнул Ральф. – Молодец. Освоил наконец. Выходи. Следующая – Этель, и твоя задача – воссоздать купол. Что-то не так, Этель?

Судя по выражению лица студентки, она ожидала чего-то другого.

– Может быть… лучше ветер или… – деликатно начала она.

– Нет-нет-нет. Ты и так великолепно работаешь со стихиями. А вот экранируешь неважно. Приступай.

Не споря больше, Этель шагнула в треугольник.

– Ей сложно будет, – шепнула стоящая рядом со мной Сара.

И действительно: по бледному лицу Этель струился пот, она подняла руки и теперь походила на кариатиду, держащую над собой кровлю. Ничего не происходило. Дождь по-прежнему накрапывал в треугольном пространстве, волосы Этель намокали. Да и профессорам уже становилось неуютно – над ними ведь тоже не было крыши. Наконец Этель удалось развести над собой руки в стороны и вниз, словно она раскрывала огромный тент. В ту же секунду капли над ней прекратили падать на землю. Вода заструилась, будто по невидимому скату, к краям площадки. И только на профессоров все еще моросило.

– Умница, Этель. А теперь чуть-чуть побольше, чтобы наши уважаемые учителя наконец перестали мокнуть, – подбодрил Ральф.

Этель вновь подняла руки, вся зеленая от напряжения, и резко распахнула их в стороны, раздвигая купол.

– Получилось! Молодец, отдыхай! – объявил Ральф.

Она шагнула из треугольника под навес и закачалась, чуть не падая. Оказавшийся ближе всех Даймонд подхватил ее и помог удержаться на ногах.

Я не ревную. Я вовсе не ревную. Он просто поступил как джентльмен.

– Бренна!

Голос Ральфа застал меня врасплох. Что он хочет?

– Ты следующая.

Глава восьмая

Я никак этого не ожидала. Но ведь рано или поздно мне придется управляться – и со стихиями, и даже с собственным миром. Так почему не сейчас?

Не вынимая скрипки из футляра – не хочу, чтобы на нее упала даже капля, – я быстро проскользнула в треугольник. И только здесь достала инструмент. Ощущение было своеобразное: словно я внутри огромного кокона с маной, и стенки его довольно плотные.

Ральф что-то сказал – я не услышала, видно, он обращался не ко мне. Даймонд шагнул в треугольник и протянул руку к футляру.

– Нельзя, чтобы на площадке были посторонние предметы, – напомнил он.

Что ж, им виднее. Но мне слишком дорог мой артефакт!

Стоя под невидимым куполом, я взяла скрипку на изготовку. Ральф в задумчивости смотрел на меня, потирая подбородок. Остальные затаили дыхание.

– Бренна, давай попробуем сыграть ветер, – сказал наконец куратор.

Я уже не спрашивала как, все равно ведь не ответит.

Ветер – это что-то стремительное, порывистое. Так ведь? Я несколько раз резко провела смычком по струнам. Еще. Еще. Ничего не почувствовала. Лишь увидела, как поморщился Ральф и помотал головой.

«Не то». Я и сама понимала, что нужно как-то иначе – но как?

– Попробуй сыграть дождь, который над тобой, – посоветовал куратор.

Ну, это другое дело. Я вновь тронула смычком струны: если музыка уже есть, повторить ее несложно. Ведь она уже звучит – остается только вторить, не выбиваясь из ритма. Не перегоняя и не отставая. Не фальшивя, не приукрашивая.

– Очень хорошо, Бренна. А теперь попробуй усилить дождь.

Легко! Больше красок. Больше страсти. Больше глубины. А теперь – наращиваем темп. А что, если задать чуть другой ритм? Вот так, отлично!

– Оставь так, сильнее не надо, – донесся голос куратора. – Зафиксируй.

Что это значит? Но я попробовала усилить последнюю ноту, продлить ее – и, кажется, сделала то, что нужно.

Потом опустила скрипку и взглянула на небо над собой: над площадкой лил почти такой же сильный ливень, как и кругом. Струи, бурля и пенясь, бежали по куполу.

– Так. Со скрипкой, кажется, ты освоилась. А теперь давай все-таки ветер, Бренна.

И дался же ему этот ветер!

Все смотрели на меня и ждали чуда. А если чудо опять не получится? Чем, интересно, ветер отличается от дождя? Темпераментом? Не думаю. Частотой? Да с какой стати?

Мелодией, вот чем. И какая же мелодия у ветра? На чем играет ветер?

«На трубе», – осенило меня.

Я подняла смычок…

«До-до нижнее си! Фа-соль…»

Надо мной что-то происходило, я почувствовала это.

«До-до нижнее си! Фа-соль…»

До чего тревожная все-таки музыка. Какая-то неправильная.

«До-до нижнее си! Фа-соль…»

И дождь, который до сих пор лил только над куполом, швырнуло порывом под навес, окатив Ральфа и студентов.

– Ого! А теперь отведи его отсюда!

Я ничего не видела, только слышала голос куратора.

Отвести? Может, попробовать плавнее?

«До-до нижнее си-фа-соль…»

Порывы ветра изменили направление, и дождь падал уже под другим углом.

– А теперь попробуй сделать маленький-маленький вихрь. Знаешь, что такое вихрь?

Я, как могла, изобразила кивок.

Вихрь – это значит круг. Значит, играем то же самое без перерыва, по кругу, по кругу…

Но тут вокруг Ральфа началось какое-то движение. Казалось, студенты возмущаются, и больше всех – Даймонд. Даже профессора, вынужденные сохранять спокойствие, взволнованно переглядывались, я это отлично видела. Наконец Ральф кивнул:

– Бренна, отмена. Не надо вихря. Фиксируй ветер и выходи.

Ну, как скажете.

Я перестала играть и ждала, когда мне вернут футляр. Даймонд проник под купол и помог мне упаковать скрипку, шепнув: «Ты молодчина».

Стоило вернуться под навес – и меня встретила буря аплодисментов. Этель улыбнулась. Джон показал большой палец, Рихард подмигнул.

– Очень неплохо, Бренна, очень неплохо, – проговорил Ральф. – Пожалуй, ты сможешь заменить нам…

Но тут его внимание привлек знак, сделанный профессором Реванто.

– О, как летит время. Коллеги, мы с вами должны сменить наших уважаемых учителей, они уже устали. Этель, Рихард, прошу вас мне помочь. Ты отдохнула, Этель?

– Да, я справлюсь, – коротко ответила та.

– Надеюсь на вас, креадоры: не уроните купол. Баум, ты следующий – и покажи нам, пожалуйста, молнию. Большой зигзаг.

– Бу сде! – пробурчал Даймонд.

Пока куратор с двумя студентами занимали место в вершинах треугольника, я не сводила глаз с Даймонда. За него я волновалась даже больше, чем за себя.

Профессор Соулс и профессор Винтер покинули двор, махнув нам на прощанье – видимо, спешили к своим делам, – а профессор Реванто приняла эстафету у Ральфа: теперь командовала она.

– Пожалуйста! – показала она рукой, и мой маг шагнул под купол.

То, что произошло дальше, случилось так быстро, что мы едва успели сказать: «Ах!»

Даймонд резко взмахнул руками – и молния действительно сверкнула, огромная, ослепительная. Но мало того, оглушительно грохотнул гром, и пламя, неизвестно откуда взявшееся, обрушилось прямо на купол. И хотя купол до сих пор был невидимым, мы все как завороженные пару мгновений взирали на то, как плавится мана, корчась в огне. Все заволокло дымом, и я не могла видеть, что происходит в треугольнике.

Джон вдруг бросился бежать. Первой опомнилась профессор Реванто и принялась тушить пожар, используя заклинание. Сара стала ей помогать. Судя по всему, обычный дождь на это пламя не действовал. Я хотела ринуться под купол, недоумевая: почему никто не выходит – может, кому-то нужна помощь? Но Джон, внезапно появившийся с огнетушителем, удержал меня. А потом в считаные секунды расправился с огнем. Самым обычным, не магическим, способом.

Когда пламя улеглось, развеялся дым и осела пена, все четверо вышли на свет – живые и невредимые, только в копоти. Сара взвизгнула и кинулась на шею Рихарду. Он удивился, но возражать не стал, просто неловко обнял ее. Ральф поддерживал Этель под локоть – и она тут же извинилась и ушла к себе, отказавшись от помощи профессора Реванто. Сегодня Этель туго пришлось.

А вот на Даймонда, который выбрался последним, Ральф даже не взглянул. Я бы тоже с удовольствием, как Сара, кинулась моему магу на шею. Но он предупредил меня жестом, и я замерла на полпути.

– Баум, – произнес Ральф, глядя в сторону. – Я слишком долго терпел ваше разгильдяйство. Надеюсь, вы понимаете, что о должности контролера теперь не может быть и речи. Во всяком случае, я отзову свое ходатайство.

Ого-го! Я еще не слышала, чтобы Ральф обращался к Даймонду на «вы»! Нехороший знак…

– И вообще, – добавил куратор, уже шагнув к дому, но вновь обернувшись. – Не лучше ли выбрать профессию поспокойнее? Пасти коров, например. Там тоже пригодится магия. Зато ничто не помешает вам развлекаться, вместо того чтобы нормально готовиться к занятиям, Баум. Сегодня уроков больше не будет, коллеги.

С этими словами Ральф быстро ушел.

Профессор Реванто, видимо, не считала Даймонда таким уж виноватым. Во всяком случае, она поглядывала на него сочувственно, хваля при этом Джона и объясняя, что иногда простой огнетушитель эффективнее профессиональной магии. Джон смущался. Сара висла на Рихарде и смотрела на него – как на героя – будто это он потушил пожар. Я шагнула к Даймонду – мне хотелось поддержать его, утешить, сказать, что все это ерунда и Ральф наверняка брякнул сгоряча…

– Не ходи за мной! – тихо, но резко бросил мой маг, когда я попыталась приблизиться.

Потом отвернулся и зашагал прочь.

Со скрипкой под мышкой я побрела к себе. На душе было пасмурно.

Доковыляв до номера, я открыла ключом дверь, вошла и бездумно плюхнулась на кровать, приткнув скрипку рядом в угол.

Как же так? Ну почему так произошло? «Да мало ли почему, – одернул меня внутренний голос. – Случайность. С кем не бывает? Никто же не пострадал! А если ты и дальше будешь торчать в келье, то пострадает. Ему сейчас плохо, он там один. А ты сидишь тут!»

– Но ведь он сам просил, – возразила я, не замечая, что говорю вслух. – Может, ему неприятно мое присутствие?

«Как же, неприятно! Ты что, не знаешь мужчин? Да разве они признаются, что им плохо и требуются немедленные понимание и нежность?»

Если мой внутренний голос и ошибался, то я готова была ошибиться вместе с ним.

Не решаясь врываться к Даймонду через балкон, я вышла из комнаты и нетвердым шагом направилась к его двери. Остановившись у номера двести один, уже занесла руку, чтобы постучать… Но испугавшись чего-то, передумала и отправилась дальше по коридору, до самой бельевой, потом обратно.

– Да какого демона! – сказала я себе, оказавшись вновь возле двери моего мага.

И, негромко постучав, втянула голову в плечи.

Даймонд открыл сразу же. Не удивился. Просто пропустил меня внутрь. И заготовленные слова: «Я пришла, чтобы…» и так далее, не понадобились.

Я остановилась посреди кельи. Она была абсолютно такой же, как моя, только на месте кровати стоял стол, а на месте стола – кровать. Кроме того, она гораздо больше моей напоминала жилую: у шкафа высилась пирамида из книг, увенчанная коробкой с шахматами, на спинке стула и кровати висело навалом вещей, в том числе знакомый бордовый свитер, на стене был приклеен – явно зубной пастой – постер с какой-то абстракцией: убегающий вдаль вертикальный лабиринт. Под столом притулилась парочка гантелей, на столе были разбросаны тетради. А с полки свисал какой-то необыкновенный, я бы сказала – навороченный, с разноцветными узорами, «ловец снов». Уж конечно – настоящий, магический, а не просто поделка.

– Этель подарила, – тихо сказал Даймонд, проследив мой взгляд.

Я подошла и обняла его, а он – меня.

– Знаешь, это конец, – сказал Даймонд.

– Что? – я посмотрела на него.

Он разжал руки и сел на кровать, опустив голову.

– Я неудачник, Бренна, – произнес мой маг. – Я здесь десять лет, и за это время… так и не научился обращаться ни с огнем, ни с артефактами.

– Не все же работают с артефактами, – возразила я. – Вон, Джон, Этель, Сара…

– Они просто не хотят, – возразил Даймонд. – Но умеют все. А у меня вообще не получается.

– Но может, это не обязательно? – осторожно спросила я, садясь с ним рядом и пытаясь заглянуть в глаза.

– До сих пор было не обязательно, – подтвердил Даймонд, подняв голову и глядя мимо меня. – Я лучше всех знаю историю, лучше всех владею охранными заклинаниями, прекрасно разбираюсь в магических существах и… умею путешествовать по мирам – что, правда, запрещено, если только ты не контролер. Навыки креадора у меня тоже неплохие, исключая обращение с огнем. Так или иначе – все это давало мне возможность считаться лучшим студентом и претендовать на должность контролера. А теперь – все.

– Но может, Ральф…

Даймонд покачал головой с такой обреченностью, что я не решилась продолжать.

– Ты не знаешь его. Вернее, ты не знаешь, как обстоят дела. Он сделает все, чтобы я не выплыл.

– За что он так тебя ненавидит? – воскликнула я.

– Да не ненавидит, – вздохнул Даймонд. – Просто не любит. Я сам виноват. Когда я пришел сюда, он только начинал молодым стажером – остался после выпуска в академии. А я, скромный талантливый пацан, ему понравился. Он со мной носился… Фактически он меня всему научил. Потом я вообразил, что превзошел его, и зазнался… Ну, я действительно что-то умею лучше его, но это ни о чем не говорит. Все маги разные, а креадоры – тем более. По совокупности навыков он на голову меня выше. Сейчас я это понимаю, но было время, когда не понимал. Вел себя как идиот, прогуливал уроки…

Даймонд махнул рукой.

– В общем, он во мне разочаровался, потом обозлился, потом забил на меня. Он как-то сказал, что я не достоин быть контролером и он сделает все, чтобы это доказать.

– Но он вроде говорил про какое-то ходатайство…

– Это профессора уговорили его послать ходатайство. Когда Верховный маг выписывает распределительные – за куратором последнее слово. Теперь он с чистой совестью отзовет его, и я стану обычным креадором – а креадор из меня будет хреновый, Бренна.

– Но почему?

– Я не могу сидеть на месте, это не для меня. Рано или поздно меня потянет в другие миры. К тому же я устаю от строгих правил, от постоянных рамок – а хранителю мира без них никак.

– Ну подожди, – я вскочила. – Есть еще время – почти три месяца! Тебе надо как-то с ним… помириться…

Даймонд мрачно взглянул на меня.

– Я даже знаю, за кого он теперь будет ходатайствовать. И ничто его не переубедит.

– За кого?

– А ты не догадываешься? – усмехнулся мой маг. – За тебя.

– Ты смеешься? – опешила я. – Я только пришла!

Даймонд помотал головой и поднялся.

– Когда ты пришла – не имеет значения. Ты профессионал, к тому же очень талантлива. Отточить твои навыки за пару месяцев – раз плюнуть. Кроме того, контролерам положено дополнительное обучение, это не креадоры, которых сразу бросают в чисто поле – твори.

Я стояла, открыв рот.

– А если я не захочу быть контролером?

– О! Сара, Джон, Этель – с радостью займут эту должность вместо тебя. Один только Рихард не хочет, он слишком любит свои кубики. Но я бы не советовал отказываться: это реально лучшее, на что можно претендовать.

– Да я…

– И знаешь, что еще, Бренна…

Он подошел к входной двери и тяжело вздохнул, не глядя на меня:

– Не обижайся, но… я прошу тебя уйти. Я вряд ли смогу дальше с тобой встречаться.

– Что?! – я не поверила своим ушам.

– Это тенью будет лежать между нами. Уходи, пожалуйста. Найди себе нормального, не неудачника.

Он открыл дверь.

– Да что ты, в самом деле, я же…

– Не надо. Ничего не надо.

С этими словами он подошел к кровати и лег на нее, отвернувшись лицом к стене.

А я застыла у распахнутой двери.

В горле стоял ком, в душе бушевал ураган, мой внутренний голос задохнулся от негодования.

Да что же это такое! Ну почему мужчины всегда впадают в депрессию по каждому ничтожному поводу!

Не в силах продолжать разговор – да и не видя смысла, – я выскочила в коридор, захлопнула дверь и, громко топая, отправилась к себе.

В комнате уже ждал на столе ужин, но мне бы сейчас кусок в горло не полез. Я взгромоздилась на постель и обхватила колени, положив на них голову. Буря чувств бушевала во мне: и досада на Даймонда, и сочувствие к нему, и злость – на себя, на Ральфа, на весь свет…

В открытую балконную дверь задувал ветер, шевеля жалюзи. Я ощущала свою беспомощность, не зная, как поступить. Может, надо бежать к профессорам, уговаривать… Или не их, а Ральфа, сказать ему, что я отказываюсь, а вместо меня пусть будет другой…

«Что ты о нем печешься, дурочка? – проснулся внутренний голос. – Он же выгнал тебя. Отказался от тебя. Не нужна ты ему – ему нужно только его собственное самолюбие».

На этой оптимистической ноте я только хотела было разреветься… Как вдруг заметила на полу возле балкона лист бумаги – очевидно, его сдуло со стола.

Я подняла его и прочитала: «Помоги мне, пожалуйста! Только ты можешь мне помочь! Никому не говори, прошу, иначе нам с тобой будет плохо! Приходи туда, где ты вчера видела вихрь. Умоляю!»

Подписи не было. Записка была нацарапана довольно коряво, второпях. Должно быть, человек и правда очень спешил. Я повертела бумажку, понюхала, поднесла к глазам, в конце концов включила магическое зрение.

Аура не определялась – значит, маг специально заблокировал ее, когда писал, но говорить это могло о разном. Как о том, что не хотел быть узнанным мной, так и о том, например, что у него есть привычка делать это всегда – как, скажем, у меня… Или у Ральфа. Что касается остальных – лишь о Даймонде могу с уверенностью сказать, что он никогда не блокирует ауру, но Даймонд сейчас лежит на кровати в своей комнате, писал это явно не он.

Что же делать? Идти на стену? Получается, маг все-таки видел меня или как-то почувствовал мое присутствие. Тогда это мог быть и Ральф. Да и любой профессор, пожалуй.

Я заходила по комнате, не зная, на что решиться. Страшновато лезть одной на стену – уже темнеет. И маг не подписался – почему? «Да мало ли почему! – очнулся внутренний голос. – Боялся, что записка попадет в чужие руки, например? Ты же даже не закрыла балконную дверь, когда помчалась к своему ненаглядному магу, – заходи, кто хочешь. Удивительно, что скрипку не сперли».

И правда, скрипка стояла в футляре у стены, там, где я оставила ее. Подивившись собственной беспечности, я хотела было уже засунуть инструмент в шкаф… Но передумала.

Я пойду на встречу. И никому ничего не скажу, как просит меня неизвестный. Но скрипку, пожалуй, возьму с собой. На всякий случай. Ведь он пишет: «Помоги». А это мой единственный артефакт.

В порыве, не знаю чего – сомнения? смятения? Я выскочила на балкон. На сей раз темнотой встретило даже окно Джона: только из комнаты Даймонда пробивался слабый свет. Сара, возможно, с Рихардом, им не нужно освещение. Этель наверняка спит, судя по тому, как она сегодня выдохлась. А Джон… Да кто его знает, где Джон. Что я вообще о них знаю? О каждом из них? Я здесь без году неделя.

В последний раз я поглядела на крайнюю дверь. Нет, к Даймонду я точно не пойду.

Набравшись решимости, я вернулась в комнату и, не закрывая балкона – зачем, ведь ценная скрипка со мной, а больше у меня ничего нет, – прошла к выходу. Через три минуты я уже выходила через заднюю дверь во двор.

Вечер был холодным – ведь сегодня прошел ливень. В воздухе еще висел еле заметный запах гари. Прижимая к себе скрипку и смычок, я торопливо шагала в сторону торца дома – меня гнали и нетерпение, и некоторый страх, и беспокойство.

Остановившись напротив наших балконов, все-таки взглянула наверх. По-прежнему темно, но я успела разглядеть, что кто-то стоит на балконе. Уже стемнело – это мог быть кто угодно.

Я решила не отклоняться от намеченного курса и продолжила путь.

Вот и лестница наверх, на стену. Вокруг тихо. Я задрала голову: если меня ждут, может, подадут какой-то знак? Но нет. Ничего.

Я еще немного потопталась у нижних ступеней. Мелькнула мысль: а не вернуться ли домой? Залезть в теплую постель, забыть этот трудный длинный день, заснуть… А завтра, с первым дрожанием солнечной стрелки, встать обновленной и начать заново. И может – Даймонд придет мириться…

Но нет. О Даймонде я буду думать завтра, а сейчас меня ждут наверху.

Если ждут. А если нет – постою да уйду.

Поднимаясь по лестнице, я старательно смотрела под ноги – скрипка в руках ограничивает маневр. Да еще ступени мокрые. Совсем не подарок. Зябко ежась и поводя плечами, я жалела, что не захватила куртку – выскочила впопыхах в мантии.

Видно было, как и в прошлый раз, плохо, зато запахи на холоде обострились, как всегда бывает: снизу тянуло влажной землей, издалека, еле заметно – тутовником, и вновь пахнуло горелым. Только дух был сильный и сладковатый.

Я взошла на стену – темень и никого. Запах гари здесь чувствовался сильнее, должно быть, ветер принес его наверх.

– Здесь кто-нибудь есть? – спросила я, как мне казалось, громко и уверенно, но голос прозвучал жалобно.

Впереди мелькнул свет. Фонарик? Очень предусмотрительно, надо мне тоже обзавестись. Однако почему так долго тянет горелым?

Я сделала несколько шагов и остановилась.

– Да кто тут? Выходите уже! – крикнула я на этот раз громче.

– Иди сюда, не бойся, – еле слышно донеслось со стороны караульной башни.

Непонятно: женский голос или мужской, говорят как сквозь вату.

Сердце забилось сильнее, я крепко прижала к себе скрипку. Караульная башня была уже близко, но навстречу мне так никто и не вышел. Внезапно захотелось булочек с корицей – так сильно захотелось булочек с корицей, что я чуть не заплакала. Я ведь не ужинала сегодня, а этих булочек не ела, кажется, целую вечность. Шаг, еще шаг – я у входа в башню. И я точно знаю – мне сейчас дадут там булочек с корицей.

– Значит, ты все-таки была здесь и все видела и слышала. Это не совпадение. Жаль. Очень жаль. Ну, добро пожаловать в мой мир.

Я захожу в башню. Я чувствую запах корицы.

И горящего сандала.