Электронная библиотека » Марина Ефиминюк » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 21 января 2022, 13:00


Автор книги: Марина Ефиминюк


Жанр: Книги про волшебников, Фэнтези


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Северяне говорили на родном языке, но я сегодня так сильно устала от диалекта, что не утерпела и огрызнулась:

– И еще она тебя неплохо понимает.

– Можно подумать, я об этом не догадываюсь, – прошипела девушка, поблескивая злыми глазами.

– Раз можно, то хорошо подумай, Рэдмин, – осек ее приятель, неожиданно встав на мою сторону. – Ноэлю не понравится, что ты лезешь в чужие дела.

Она поменялась в лице, прошипела какое-то незнакомое слово, похоже, непереводимое на шай-эрский язык ругательство, и сорвалась с места. Быстрой походкой начала пересекать просторный холл. Длинные волосы, разметавшиеся по спине, покачивались в такт шагам. В каждом движении стройной девушки, в том, как она обгоняла зазевавшихся соседей по общежитию, чувствовалось раздражение. Казалось, что из-под каблуков посыплются искры, но обошлось без огненных эффектов.

– Она права, – прервал молчание блондин, заставив меня повернуть голову. – Тебе не стоило приходить к Ноэлю.

– Почему бы тебе не последовать собственному совету и не лезь в чужие дела?

– В любом случае он сейчас у куратора, – с легкостью соврал парень мне в глаза. – Но если хочешь, чтобы я ему что-нибудь передал, то говори.

Некоторое время я молча рассматривала наглого вруна, но уличать его во лжи не собиралась.

– Просто передай, что я приходила.

В пансион вернулась засветло с извозчиком, служащим при академии. Особняк был погружен в тишину. Некоторые девочки уже уехали на каникулы, другие сдавали экзамены, а мадам Прудо вообще спускалась с третьего этажа исключительно к ужину или ради прогулки с химерой, год назад неожиданно превратившейся из канарейки в ярко-желтую собачку. Мадам жутко бранилась, потому как не представляла, что безобидная певунья не совсем птица.

Мозгов у собачки все равно осталось как у канарейки. Бывшая пернатая по привычке ненавидела домовика и, как не в себе, гоняла по дому, вынуждая прятаться в женских спальнях. Вот и сейчас, свернувшись клубком, в образе облезлого серого кота он спал на моей кровати и лениво приподнял голову на звук открывшейся двери.

– Дрыхнешь? – буркнула я.

Кот поднялся, выгнул спину, со вкусом потянулся и взорвался серым дымком, не оставив следов на аккуратно застеленном горничной покрывале.

Едва я успела стянуть верхнюю одежду и поменять теплые полуботинки на домашние туфли, как в комнату без стука вошла Зои. В руках она держала две бутылки темного стекла с нетронутыми пробками. Выглядела подружка бледненькой, но голос звучал бодрее, чем накануне:

– Какие новости? У нас траур или праздник?

Сначала она продемонстрировала бутылку с черемуховой настойкой, традиционной для поминального стола, а потом, если судить по этикетке, с дорогущим игристым вином с колючими пузырьками и благородным кисловатым вкусом.

Я предпочитала напитки послаще и точно не приторную черемуховую гадость, но Зои, дочь владельца трех десятков элитных винных погребков, искренне верила, что вульгарные сладкие вина оскорбляют чувства людей со вкусом и подходят исключительно для храмовых ритуалов. Она считала, будто в нашей семье отметился какой-нибудь лакей, но после знакомства с моей мамой уверилась, что наше аристократическое семейное древо аристократично до корней, а любовью к плебейским напиткам я обязана незнакомому прадедушке-храмовнику. Такого, к слову, тоже не имелось.

– Экзамен не сдала, – стаскивая форменный пиджак, буркнула я.

– Значит, траур. – Печально вздохнув, она посмотрела на бутылку с черемуховой настойкой.

– Но решила разорвать помолвку.

Говорить эти слова было очень странно и даже чуточку страшно, но произнесенные вслух они становились реальными.

– Значит, праздник! – весело воскликнула Зои.

Безусловно, она не верила, что я действительно решусь разорвать проклятое обручение, и только поэтому не засыпала меня вопросами.

– И к завтрашней переэкзаменовке мне надо написать эссе, – закончила я.

– Значит, придется смешать, – покачала головой подруга, разглядывая разом обе бутылки и словно высчитывая в уме безопасную пропорцию, чтобы после возлияний не отъехать вперед ногами в божественные чертоги.

– Поможешь написать эссе? – вежливо намекнула я, что готова и смешивать, и пробовать спорный коктейль только после готовой работы для Канахена.

– Вообще, странно отмечать заранее, правда? А завтра утром родители пришлют за мной карету…

Она отвернулась и пристроила бутылки на поднос с графином воды, чтобы вредный домовик не спрятал алкоголь в кухонный буфет мадам Прудо, откуда извлечь его будет так же нереально, как получить похвалу от моей мамы. Просто не докажешь, что бутылку не купила сама мадам.

– Кстати, Алекс в курсе, что ты его бросила? – обронила Зои небрежным тоном.

– Да.

От неожиданности та вдруг зазвенела хрусталем и резко развернулась:

– Чарли, ты серьезно решила разорвать помолвку?

– Вполне, – сдержанно согласилась я. – Вечером напишу отцу.

Глаза подруги вспыхнули неподдельным интересом. Обсуждать разрыв с Алексом было выше моих сил. Точно не сегодня!

– Прости, Зои, но мне нужно заниматься, – попыталась я выставить ее из спальни. Еще стоило пообедать, но аппетита не было.

– Если вдруг захочешь поплакать, то я в соседней комнате, – напомнила она.

– Спасибо.

Зои вышла, аккуратно прикрыла дверь. Я даже успела расстегнуть верхние пуговицы на платье, как она ворвалась обратно и протараторила, рискуя снова сорвать простуженное горло:

– Как хорошая подруга и просто деликатный человек я обязана дождаться, когда ты сама поделишься, почему решила устроить бунт на корабле, но если хочешь пообедать вместе и рассказать, то я готова пообедать второй раз.

– Буду благодарна, если ты передашь кухарке, что я не буду есть, – дала я понять, что сегодня девичника – ни поминального с горькой настойкой, ни праздничного с благородным вином – не планирую.

– Хорошо, – послушно согласилась Зои. – Вернее, очень плохо. Я помру на каникулах от любопытства! Поэтому если не хочешь смерти лучшей подруги, то просто скажи… Это из-за северянина?

– Из-за меня.

Зои никогда не считала краткость сестрой таланта или признаком хорошего воспитания и изогнула бровь, ожидая продолжения.

– Полагаю, я все-таки достойна чего-то большего, чем брак с мужчиной, который считает меня предметом интерьера.

– Главное, не передумай, – посоветовала она.

– Ни за что!

Но сказать оказалось сложнее, чем сделать! Переодевшись в домашнее, я уселась перед секретером и… начала тянуть, как обычно это случалось перед особенно неприятным делом. Сначала забрала из светившейся почтовой шкатулки письмо от мамы, требующей срочного отчета, как прошел экзамен. Не испытывая мук совести, соврала, что его перенесли на завтрашний день. Потом пару часов убила на эссе.

На улице совсем стемнело. Погрузился в кромешный мрак заваленный снегом сад, ослепли окна. В стеклах отражался свет настольной лампы и торшера на длинной ножке, стоящего возле кресла. Письмо к отцу нависало надо мной, словно грозовое облако, не давало покоя и заставляло то и дело отвлекаться.

Смирившись с тем, что ничего путного Канахену написать не выходит, я расправила чистый лист, подложила промокашку и быстро вывела чернильную ровную строчку: «Я хочу разорвать помолвку». Аккуратно сложила, запечатала сургучом. Осталось только отправить папе, и дело сделано…

В гробовой тишине раздался стук в дверь.

– Госпожа Шарлотта! – позвала из коридора горничная. – К вам пришел молодой человек.

Письмо осталось лежать на секретере, а я вскочила со стула и бросилась открывать с такой проворностью, словно сиденье кусалось, а послание отцу рычало, отгоняя от почтовой шкатулки.

Служанка оказалась расторопнее меня и успела улизнуть. Выяснить, кто заявился в потемках, не удалось, но в коридор немедленно выглянула Зои. За ее спиной был виден раскрытый дорожный сундук, стоящий прямо на ковре, и гора сваленной на кровать одежды. Подружка словно собиралась не домой на недельку, а зимовать к любимой троюродной тетушке.

– Чарли, – менторским тоном с серьезной миной вымолвила подруга, – помни, что ты не хочешь передумать, и отправь своего бывшего жениха восвояси!

О том, что Алекс станет бывшим, как только мне хватит смелости отослать отцу письмо, я решила мудро промолчать и повернула на лестницу.

Внизу, в холле, меня дожидался Ноэль.

Глава 3
Неидеальная Чарли Тэйр

В белом свете магических ламп он выглядел как будто ненастоящим. Одетый красиво, но не по здешней моде: в широкое пальто, из-под которого виднелся свитер с высоким горлом, и мешковатые брюки без стрелок. Волосы были собраны в небрежной пучок, глаза казались очень темными, почти черными, на бледном лице резко выделялась разбитая бровь. Не мигая, он следил за тем, как я спускаюсь.

– Ноэль, как ты здесь?.. – растерянно спросила я, от удивления забыв поздороваться.

– Слышал, что ты меня искала.

– Ты из-за этого приехал?

Мы оба понимали, что преодолеть путь от академии до пансиона, чтобы просто узнать, на кой демон я заявилась в общежитие, не очень-то нормально.

– Нет. Я хотел тебя видеть.

Обезоруживающая прямота, пристальный взгляд, голос, звучащий красивее, чем мне запомнилось, спокойная уверенность, исходящая от высокой фигуры, – абсолютно все в нем заставляло мое сердце совершенно неприлично колотиться в груди. Даже не в груди, а где-то в горле.

Я сделала глубокий вздох, чтобы что-нибудь сказать, но вдруг из закрытой гостиной донеслись шепотки и сдавленное тоненькое хихиканье. Очевидно, за нами следил вовсе не домовик. Ручки на высоких двустворчатых дверях истерично крутились. Девчонки висели на них, что ли?

Мы с Ноэлем обескураженно переглянулись.

– Послушай, Чарли, – он перешел на северный диалект, видимо, ради конспирации, – я не очень хорошо знаю город, но, может быть, прогуляемся?

– Я не могу, – с сожалением покачала головой.

– Ясно. – Он замялся, видимо, почувствовав себя по-дурацки. – Извини, что предложил.

– Господи, нет же! Ты неправильно понял! – всполошилась я и даже замахала руками, чего, на моей памяти, вообще никогда себе не позволяла. – Я с радостью прогулялась бы, но завтра пересдача, а в эссе для Канахена написано без ошибок одно слово «эссе». И то на шай-эрском.

– Ты не успела на экзамен?

– Незамысловато провалила, – покачала я головой. – Профессор посчитал мой акцент непотребным.

Губы Ноэля дрогнули, но он зачем-то сдержал улыбку. Видимо, догадался, что смеяться, когда девушка страдает, не очень-то красиво. Зря!

– Нужна помощь? – предложил он.

– Хочешь убить вечер на бесплатное репетиторство?

– Отчего же бесплатное? – усмехнулся он. – Если завтра сдашь экзамен, то будешь должна мне прогулку. По рукам?

– По рукам, – не колеблясь ни секунды, согласилась я.

– Девочки, я вообще не понимаю, о чем они говорят, но уже хочу упасть в обморок! – раздался из-за двери громкий шепот соседки с первого этажа.

Ради приличий мы с Ноэлем устроили урок северного диалекта в столовой. Можно сказать, у всех на виду, чтобы ни одна благородная девица не заподозрила нас в чем-то посущественнее написания эссе. Все равно большая комната с длинным столом частенько заменяла моим соседкам общий кабинет для занятий.

Однако появление северянина, о котором пансион сплетничал все выходные, вызвало нешуточный переполох на всех трех этажах. Соседки сновали туда-сюда, не давая ни поговорить, ни сосредоточиться на злосчастном сочинении. Даже домовик из любопытства отметился: пробежал шустрой рысцой поперек комнаты и с противным мяуканьем вошел в посудную горку, оставив после себя облачко серого дыма.

Но Зои переплюнула всех! Она представилась моей лучшей подругой, уселась на противоположном конце стола и, прихлебывая теплое молоко с медом, начала делать вид, будто почитывает роман, еще в прошлом году купленный в книжной лавке на библиотечной площади. Книгу эту три раза по кругу прочитали всем пансионом!

Шпион из простуженной подружки вышел так себе: когда она одобрительно подняла вверх большой палец, Ноэль повернул голову. Последовала странная пауза. Зои покраснела так, словно ни с того ни с сего показывала нежданному гостю неприличный жест. Она попыталась оттопыренным пальцем почесать нос, но вышло еще хуже. Оставалось только опустить руку и удалиться из столовой.

– Ой, книжку-то я уже читала, – с дурацкой улыбкой объявила она и поднялась из-за стола. – Было приятно познакомиться, господин Коэн. Жаль, что нашей Вербены нет дома.

С загадочным видом подружка закрыла за собой дверь.

– Вербена – это не растение? – уточнил «господин Коэн».

– Третья соседка по этажу, – подсказала я.

– У тебя забавные соседки… и имена у них интересные, – прокомментировал он и наконец сосредоточился на эссе.

С задумчивым видом он скользнул глазами по строчкам, а потом начал исправлять ошибки, и я попала в ученическую преисподнюю. Каждый раз, когда самописное перо острием выводило очередную позорную правку, мне, как на уроке грамоты, хотелось забраться под пол и сверху заложить себя паркетными дощечками.

– И как? – вытягиваясь на стуле и заглядывая в исчерканный листок, спросила я.

– У тебя красивый почерк.

– Долго тренировалась. Ты скажи про эссе.

– Совсем не дается северный диалект, принцесса? – с фальшивым сочувствием протянул Ноэль и в очередной раз невозмутимо подрисовал в слове пропущенную букву.

– Может, ты просто напишешь, как надо, а я перепишу, – шустренько придумала я, по-моему, самый лучший способ подготовки к экзамену.

Ноэль бросил на меня фальшиво-укоряющий взгляд:

– Это неспортивно.

– Наплевать! – воскликнула я. – Поздно заботиться о гордости! В этом соревновании я продула еще на старте. Если ты напишешь эссе, я не буду чувствовать себя униженной, а приму его с большой благодарностью.

– Смотрю, ты вообще любишь мошенничать, принцесса.

– А если я завтра не сдам? Придется отменить прогулку, – развела я руками.

– Мы отменим прогулку и будем заниматься диалектом все каникулы, – предложил он, как-то ловко перебив шантаж весьма соблазнительным предложением. – У тебя много планов на каникулы, Чарли Тэйр?

– Никаких, – без колебаний ответила я, мысленно отправив письмо отцу и избавив себя от праздничной недели в родовом поместье Чейсов. Даже почувствовала облегчение, хотя еще ничего не сделала. – К слову, профессор Канахен советовал ближе общаться с носителями языка. Сказал, что это исправит мой провинциальный акцент.

– У тебя очаровательный акцент, – хмыкнул Ноэль.

– И я так думаю! Но увы, профессор с нами не солидарен.

– Значит, все к лучшему, – с улыбкой заметил Коэн и вдруг начал быстро дописывать мое эссе мелким, но твердым почерком.

Некоторое время я смотрела, как перо скользит по бумаге. На лицо парня падали темные волосы, и в свете люстры на два десятка магических огней мерцали русые пряди. В ушном своде по-прежнему блестел золотой шарик.

– Парни с факультета высшей магии просили передать, что искренне извинились и я их простила, – отвлекла я Ноэля от работы.

– А ты их простила? – бросил он взгляд искоса.

– Конечно! Я же потратила их деньги на сирот!

– Почему ты выбрала благотворительность?

– Никогда не была щедрой за чужой счет. Неудержимо захотелось попробовать. – Я дернула плечом. – Так что, Ноэль, выходит, ты умеешь держать людей в страхе?

– Разве я виноват, что некоторые очень пугливы? – усмехнулся он.

– Тогда почему ты позволил Алексу себя избить? – кивнула я, намекая на разбитую бровь и синяк на скуле, заметный с близкого расстояния.

– Не догадываешься?

Он перевел на меня серьезный взгляд. Возникла долгая и тяжелая пауза. Смотреть ему в глаза было неловко, и я опустила голову, принялась изучать собственные руки, спрятанные под крышкой стола. Ничего нового не обнаружила: тот же сдержанный маникюр с короткими аккуратными ногтями, серебристая нить, неуместно светящаяся сквозь рукав домашнего платья.

– Мне очень, очень жаль, что я втравила тебя в эту дурацкую историю! – быстро проговорила я. – Не думала, что Алекс вдруг взбесится и накинется на тебя с кулаками. Такие последствия мне даже в голову не пришли.

– Ты что сейчас делаешь? – тихо спросил он, когда проникновенная речь закончилось.

– А? – очень по-умному уточнила я, резко подняв голову.

Он выглядел по-настоящему озадаченным.

– Не пойму, Чарли, почему ты извиняешься?

– Но ведь у тебя неприятности из-за меня, – тоже ровным счетом ничего не понимая, напомнила я.

– Из-за тебя? – переспросил он, словно пытался разобраться в сложной головоломке, но никак не мог уловить ее суть. – Нет, Чарли, так не пойдет…

Он даже покачал головой и с преувеличенной аккуратностью, словно боялся швырнуть, отложил на стол самописное перо.

– Как бы тебе объяснить… Я всегда принимаю осознанные решения, – быстро сказал он, похоже, не заметив, что перешел на диалект. – Было бы малодушием перекладывать их последствия на других, особенно на тебя.

В растерянности я смотрела на северянина, не до конца понимая, что он говорил. В голове зло и издевательски кричал голос Алекса, словно стоящего в дальнем углу столовой и бросающего обвинения: «Разве ты не хотела драки?»

– Что бы ты ни думала о ваших отношениях с Александром Чейсом, я в полной мере осознавал, что целовал чужую невесту, Чарли. – Ноэль пытливо заглядывал мне в лицо. – А если бы ты позволила и не сбежала с бала, то поцеловал бы еще не один раз.

Сама не знаю отчего, но мне вдруг стало ужасно обидно, что в пятницу я струсила и действительно дала деру.

– Держи… – Он вновь перешел на шай-эрский с ужасно сексуальным акцентом.

Я вздрогнула, словно выходя из-под одурманивающего разум заклятия черной магии, и растерянно спросила:

– Что держать?

– Твое эссе. – Он подвинул пальцем исписанный лист. – Уверен, ты сможешь переписать его без ошибок.

– Будет лучше, если ты проверишь! – выпалила я с такой поспешностью, словно Ноэль уже был на полпути к входной двери, а мне хотелось провести вместе еще чуточку времени.

Его губы дрогнули в тщательно спрятанной улыбке:

– Хорошо.

Он ушел перед ужином, когда эссе было полностью закончено и переписано начисто три раза. Больше причин оставаться не нашлось, а угроза оказаться за одним столом с десятком любопытствующих девиц становилась реальнее с каждой минутой промедления. Входная дверь проводила гостя переливчатым звоном колокольчика.

Прижимая к груди папку с записями, я стремглав поднялась в спальню и первым делом недрогнувшей рукой бросила в почтовую шкатулку сложенное квадратом, запечатанное сургучом письмо к отцу.

Собираясь на следующее утро в академию, я то и дело кидала нервные взгляды на секретер, но почтовая шкатулка, стоящая на полке, загадочно молчала. Похоже, папа решительно взял паузу, чтобы обдумать щекотливую ситуацию. Но мы жили не в темные времена первородного языка, никто не мог насильно выдать меня замуж ни за Александра Чейса, ни за любого другого мужчину. Своим посланием я не спрашивала разрешения, а ставила в известность и… уехала без ответа из далекого Эл-Бланса.

Номер аудитории, где профессор Канахен планировал принимать пересдачу, пришлось выяснять на информационной доске в холле учебного корпуса. Между собой мы называли ее «доской позора», сюда вечно вывешивали списки должников, выговоры, странные приказы и прочую ерунду, которую, один раз увидев, хотелось немедленно забыть. Возле объявления, написанного рукой профессорского помощника, висела кривовато выдранная из блокнота страничка с запиской.

Я мазнула невидящим взглядом по чужому посланию, написанному северным диалектом, но замерла, вдруг обнаружив под незнакомым выражением знакомые инициалы.

– Это что еще за непереводимый северный фольклор? – пробормотала себе под нос, сорвав пришпиленный на простенькое заклятие листочек. По отдельности все слова имели смысл, а сложенные в одну фразу, превращались в околесицу. Вряд ли Ноэль послал меня за линию горизонта, наверняка пожелал удачи на экзамене, но способ выбрал витиеватый.

«Перевести не смогла. Вы обо мне слишком хорошего мнения, господин репетитор», – вытащив из портфеля ежедневник, быстро написала я и выдрала страницу. С помощью легкой магии послание было подвешено на доску объявлений, а записка Ноэля уютно спряталась в моем блокноте.

Пересдача прошла прекрасно. Канахен находился в чудесном настроении. Деревенский акцент, который все еще был при мне, его совершенно не смущал, а эссе восхитило. Пока я переписывала текст, нарочно делая мелкие помарки, успела выучить его наизусть и без проблем ответила на все вопросы.

В табеле растворилось позорное «неудовлетворительно», чернильной кляксой испачкавшее идеальную репутацию семьи Тэйр, и появилось «хорошо». Довольная результатом, я собралась уходить, но под занавес не сдержалась:

– Профессор, я тут прочитала один текст, и кое-что мне осталось непонятным. Подскажите, что означает поговорка…

Старательно следя за произношением, я повторила фразу из утренней записки. Канахен начал меняться в лице, седые брови поползли на прорезанный морщинами лоб. На страшную секунду показалось, что Ноэль надо мной подшутил и написал скабрезность, а я громко и четко, как стишок, продекламировала ее преподавателю.

– Ох! – шумно выдохнул он.

Удивительно, как у меня не случился паралич дыхания. Мысленно я так громко выругала северянина, что он, где бы сейчас ни находился, был обязан услышать, словно наяву.

– Вы потрясли меня, госпожа Тэйр!

– А уж как я потрясена, профессор, – в тревоге поглядывая на табель, не превратилось ли «хорошо» в «совершенно неудовлетворительно», проблеяла я.

– Вижу, вы всерьез приняли мой добрый совет и действительно занялись северными диалектами! И как вам трактат о «Воинах света»?

Кхм…

– Познавательный, но не во всем понятный, – боясь сказать лишнее слово, осторожно отозвалась я. Пусть у меня отлегло, но сердечко еще покалывало.

– Понимаю, госпожа Тэйр! Классика всегда сложна для восприятия, но вы круто взяли!

Я подавилась на вздохе, а старик сделался таким восторженным, как деканесса нашего факультета, рассуждающая об особенностях шай-эрской пунктуации.

– Но это вовсе не пословица, а принятое в восточной части полуострова пожелание удачи перед большой битвой! – продолжал он. – Превосходно, госпожа Тэйр. От души одобряю.

– Благодарю, профессор…

Я сдержала испуганный смешок, когда в табеле в моих руках «хорошо» поменялось на «отлично».

– Сегодня дед вами гордится! – торжественно объявил он с такой уверенностью, словно получал послания от него напрямую. Даже возникло желание передать дедуле привет и уточнить, куда он задевал первое издание Парма на первородном языке, адски редкое и дорогое, но я вовремя прикусила язык.

– Всего доброго, профессор!

– И вам, госпожа Тэйр, – попрощался он со мной почти как с лучшим другом.

Я уже добралась до выхода, когда Канахен вызвал на плаху следующую жертву, но повернулась:

– Профессор, можно еще вопрос?

– Конечно, госпожа Тэйр, – с таким непривычным дружелюбием отозвался он, что стало неловко перед однокурсниками.

– Недавно я услышала одну фразу, но перевод найти не смогла, – приукрасила, прямо сказать, собственные ученические порывы. – Возможно, она тоже из какого-нибудь трактата. Человек, ее сказавший, явно увлекается классикой…

Я постаралась припомнить фразу, которую Ноэль бросил в сердцах, когда мы поцапались на балу. Не знаю, насколько правильно сумела произнести, но Канахен вдруг сделался очень странным и одарил меня понимающей улыбкой. Обычно такие посылают сумасшедшим или полным тупицам. Не хочу думать, к какой категории меня отнесли.

– Любопытно, – вымолвил он. – Эта фраза о долге мужчины перед женщиной, но точный перевод все-таки, думаю, стоит спросить у юноши, который вам сказал такие замечательные слова.

Между тем юноша, ожидающий пересдачи перед преподавательской кафедрой, уже посматривал на меня без лишней симпатии и, похоже, тоже хотел сказать очень много слов. Замечательных, запоминающихся ругательств. Да я и сама была не рада, что спросила. Никогда не страдала чрезмерным любопытством, а тут дернул демон за язык!

– Спасибо, профессор! – выпалила, когда Канахен на секунду прервался, чтобы перевести дыхание. – Счастливого Нового года!

– Счастливого Нового года, – согласился он и, с молниеносной скоростью изменив дружелюбный тон на недовольный, буркнул парню: – Полагаю от вас, господин Наэрт, ждать высказываний из классической литературы Норсента не имеет смысла?

Выйдя из аудитории, первым делом я занесла в деканат табель с оценками, а потом из любопытства проверила доску объявлений в холле. Как и подозревала, меня ждало новое послание: «Поздравляю, принцесса!» Похоже, Ноэль не сомневался, что экзамен пройдет успешно.

Только я потянулась за листком, как его сдернули буквально перед моим носом. Удивленно обернувшись, я обнаружила за спиной Алекса в спортивной черной форме. С мрачным видом он изучал записку.

На обратной стороне северянин назначил встречу: «В шесть на городском катке».

Я честно пыталась спрятать улыбку, но она нахально лезла на лицо, растягивала губы и никак не желала мирно потухнуть. Думать, отчего ощущаю такое воодушевление от мысли о катке в трескучий мороз, совсем не хотелось.

– Решила брать уроки фигурного катания? – Пронзая меня остро-режущим взглядом, в общем-то, привычным, а потому совершенно не задевающим, Алекс протянул записку. Видимо, мысль, что кто-то желает пригласить бесящую Чарли Тэйр на свидание, не умещалась в его голове.

– Я умею кататься на коньках, – забирая листик, напомнила я почти бывшему жениху.

– С каких пор?

– С пяти лет, вообще-то.

Как ни горько признавать, но в этом заключалась суть наших отношений: я знала об Александре Чейсе почти все, а он не знал обо мне почти ничего.

– И еще, Алекс… – Решила не тянуть с новостями, пусть будет в курсе. – Вчера я написала отцу о разрыве нашей помолвки.

Он смотрел с непроницаемым видом и молчал. Казалось, новость, что совсем скоро мы станем друг другу никем, его не тронула.

– Просто хотела, чтобы ты знал, – добавила я. – Думаю, все скоро закончится. Счастливого Нового года.

– И снова ты ошибаешься, Шарлотта, – бросил он мне в спину.

Ненавижу, когда Алекс делает вид, будто позволяет оставить за собой последнее слово, а потом начинает, как последняя высокомерная скотина, разговаривать с затылком, заставляя разворачиваться!

Вернуться пришлось, но доставлять ему удовольствие, задавая наводящие вопросы, я не собиралась.

– Поверь мне, все только начинается. Я считал, ты понимаешь, что развязать эту нитку куда сложнее, чем завязать, – с усмешкой кивнул он на мою руку, сжимающую лямку портфеля.

Рукав форменного платья сполз и открыл широкий золотой браслет. Через металл нить не просвечивала, но мы оба знали, что она была. Точно такая же, как у него. Удивительно, но из нас двоих именно Алекс никогда не прятал обручальную метку. Не знаю, из каких соображений. Возможно, она отпугивала ретивых девиц.

– Но ведь ты как-то планировал избавиться от бесящей невесты, так? – Я с раздражением отметила, что в моем голосе прозвучала досада.

– Бесящей невесты? – неожиданно развеселился Алекс.

– Ой, да брось паясничать! Мы оба знаем, что ты обо мне думаешь. – Я закатила глаза. – Просто если у тебя есть план, то стоит его озвучить и для разнообразия начать действовать вместе. Раз уж у нас одна цель: избавиться друг от друга.

Алекс смотрел на меня почти восхищенно… как на непроходимую тупицу. В общем, ничего нового.

– Совершенно точно не перед новогодним приемом Ирэны, – улыбнулся он. – Без обид, Шарлотта, но я хочу спокойно провести праздники, чего и тебе искренне желаю. Поэтому, моя дорогая невеста, встретимся во время новогоднего ужина, и я, как всегда, приму твои поздравления.

– Не находишь, что теперь будет странным встречать Новый год с твоей семьей? – Я начала злиться на издевки.

– Ни в чем себе не отказывай, – все так же издевательски хмыкнул Алекс. – Кстати, ты своей матери говорила, что не собираешься в поместье? Если нет, то непременно обрадуй. Думаю, тебя ждет масса дивных открытий. Удачи, Шарлотта!

– Алекс, можно кое о чем тебя попросить? – окончательно вызверилась я. – Хотя бы напоследок не веди себя, как скотина! Правда, очень сильно достало!

– Что? – У него вырвался ошарашенный смешок, а синие глаза без преувеличения покруглели. – Как ты меня назвала?

– Не надо делать вид, будто ты глухой, а я слепая, и мы не можем договориться языком жестов! Ты прекрасно меня слышал, – высказалась я и, поправив на плече лямку портфеля, сердито зашагала в сторону гардероба.

Умел же, паршивец, испоганить боевой настрой! Всю дорогу до пансиона я фантазировала, как чугунной кочергой без жалости разбиваю не только фамильный сервиз Чейсов, но и окна в их столовой. Когда после мысленного погрома в поместье не осталось ни одного целенького стекла, я наконец успокоилась.

Возле ворот особняка стояла карета, запряженная парой рыжих лошадей, и с помпезным гербом рода Терри на дверце. Однажды в порыве откровенности Зои призналась, что фамильный знак не был подарен королем, как всем аристократическим семьям, и нашей в том числе, а отец купил его в геральдическом обществе подальше от столицы Но-Ирэ, чтобы никто не узнал.

Я прибавила шаг и на пороге едва не столкнулась с огромным дорожным сундуком, размеренно и спокойно вылетающим из особняка на улицу. Пришлось прижаться к перилам и пропустить тяжеловеса, самостоятельно направляющегося к карете.

Зои в пансионе любили, и провожать вышли почти все, кто оказался в это время в доме, кроме мадам Прудо. По вторникам хозяйка особняка наносила визиты подругам, да и с жиличками старалась тесно не общаться. Зато сердобольная кухарка держала наготове корзинку со снедью, накрытую вышитой салфеткой, чтобы в удобный момент сунуть в руки любимице. Впрочем, она всем что-нибудь собирала в дорогу, словно из академического городка до Но-Ирэ было добираться не три часа, а целый световой день.

– Чарли, как хорошо, что ты вернулась до моего отъезда! Успеем попрощаться! – воскликнула Зои. – Как экзамен?

– Сдала.

– Обязательно отметьте вместе с Вербеной! – велела она и кивнула на нашу третью соседку, поглядывающую на меня, мягко говоря, выразительно.

Мы общались только из-за Зои и разделяли единодушное нежелание праздновать закрытие экзаменационной декады друг с другом.

– Непременно, – вразнобой и без большого энтузиазма ответили мы.

Зои издевательски фыркнула, крепко обняла меня на прощание и, щекоча рыжеватыми кудряшками, зашептала на ухо:

– Искренне желаю, Чарли, чтобы ты в следующем году не передумала насчет разрыва помолвки.

– Почему нельзя традиционно пожелать счастья? – тихо хмыкнула я.

– Речь именно о счастье! – как будто даже обиделась она за то, что мне не хватило воображения разгадать витиеватое поздравительное послание.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 4.2 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации