Текст книги "Заклятые любовники"

10

– Его светлость уже уехал. – Довольная физиономия Гилла только подстегнула смятение, что я испытывала после вчерашнего. Проснувшись, я снова и снова прокручивала в голове наш вчерашний разговор и пришла к выводу, что его стоит закончить. Возможно, мне даже придется… извиниться.

Слова Винсента меня по-настоящему зацепили. Он говорил, что я никогда не пыталась его узнать, но разве это так на самом деле? Да, встречались мы нечасто, но каждый его визит был отмечен превосходством. Все разговоры велись на отстраненные темы – как, впрочем, и положено во время ухаживаний. Я ни разу не почувствовала себя нужной, скорее, просто девчонкой, которой посчастливилось быть отмеченной сыном герцога, чтобы в будущем поселиться в его жутком родовом замке.

Признаться, этот замок – огромный, мрачный, возвышающийся в окружении леса и холмов, пугал меня не меньше, чем будущий муж. В те годы Винсенту было немногим больше, чем сейчас мне, но он не испытывал уважения даже к возрасту моего отца. Единственный из нашей родни, с кем он держался на равных, был дед. Дед, который с радостью принимал меня даже после жуткого скандала. А ведь я так и не дождалась от него письма.

Перед отъездом я попросила миссис Купер пересылать мою почту сюда и оплатила экономке жалованье на несколько месяцев вперед, потому что все еще не теряла надежды выкупить дом, когда этот кошмар закончится.

– Гилл, на мое имя не было писем?

– Ни единого. И еще. До возвращения Его светлости вам запрещается выходить.

Слово «запрещается» он произнес таким тоном, словно конфету облизывал, смакуя.

Я пожала плечами и отправилась завтракать. Что я, один день не перебьюсь без прогулок? Тем более что погода была мерзопакостная – если всю ночь и с утра снег валил хлопьями, устилая ковром улицу и парк, укутывая деревья, то ближе к обеду все растаяло, и пошел дождь – да такой, что стекла заливало потоками и пришлось зажечь светильники, чтобы не ослепнуть, пока буду писать письмо. Я спрашивала, как идут дела и готов ли замок к холодам, согласится ли дед принять меня ближе к Празднику зимы. Жил он, не в пример отцу, далеко от Лигенбурга, поэтому стоило поинтересоваться заранее.

Ближе к вечеру я зашла поболтать к Элии, но Гилл словно чуял, тут же следом влетел на кухню, и мне пришлось уйти. В конце концов, я нашла приют в библиотеке, где состоялось наше первое… гм, близкое знакомство с Винсентом. Если так можно назвать то, что он разложил меня поперек стола и доставил удовольствие. Мысли об этом не вызывали ни стыда, ни сожалений. Разве что легкий прилив возбуждения, даже несмотря на прошлую ночь. Я провела пальцами по краю стола и отправилась изучать книги. Задержалась возле полки, с которой он достал книгу с описанием заклятия. Если не ошибаюсь, она была на вэлейском, пусть и на старом. Вэлейский я знаю, в детстве в меня гувернантка вбивала его так, что до сих пор забыть не могу.

Я прикрыла глаза, вспоминая обложку: кажется, темно-зеленая, с тонкими золотыми уголками. Вот, точно! «Вэлейские заклятия и ритуалы». Я вытащила тяжеленный том, включила лампу и устроилась на стуле, стараясь не думать о случившемся здесь.

От описаний в книге волосы на голове шевелились. Все-таки раньше, даже несколько сотен лет назад, магия была сильнее в разы. Сильнее и опаснее – с ее помощью можно было повелевать природой и людьми, сотворить то, что никакой науке не под силу. Нет уж, лучше не вдаваться в подробности.

Я быстро нашла девушку со змеей и углубилась в чтение. Здесь не было описания плетения – оно и неудивительно, за такое и посадить могли, только история создания, факты и леденящие кровь записи о женщинах. Первые упоминания в нашей эпохе действительно начались в темные времена. Чаще всего, получив власть над женами, мужчины издевались над ними как могли. Я читала, морщилась и понимала, что по сравнению с ними де Мортен ведет себя как светлый. Особенно учитывая наше с ним нелегкое прошлое.

Я уже готова была закрыть книгу, когда внимание привлекла интересная строчка: «… за основу взяли заклинание истинной верности». Что-то такое я помнила из истории, которую с меня спрашивали в юности. В древности воина-армала и его подопечного связывало заклятие на крови. Оно было неотъемлемой частью ритуала священной клятвы жизни, которую страж приносил королю или высокородному дворянину. Заклинание связывало двоих навеки, воин клялся защищать его до последнего вздоха, и неудивительно: если господин погибал, страж умирал вместе с ним.

«При смертельной опасности, угрожающей жизни правителя, змею, таящуюся под кожей, использовали как разящий меч…»

Это еще что значит?!

– Тоже любите читать, леди Луиза?

От неожиданности я подскочила на стуле. Альберт Фрай стоял рядом и улыбался располагающей мягкой улыбкой. Оставалось только надеяться, что мои глаза не вылезают из орбит от того, что я вычитала про заклятие. А читать я действительно любила, кстати. В детстве и юности вообще из библиотеки не вылезала.

– Меня впустил лакей, – пояснил он, – ваш скользкий домоправитель куда-то запропастился, и никто не может мне сказать, когда Винсент вернется. Вы, часом, не знаете?

– Нет, – Я покачала головой, проникаясь к знакомому де Мортена подобием теплых чувств: он назвал Гилла скользким.

– Очень жаль. Что ж, подождем, пока он найдется. – Альберт придвинул стул и сел рядом. – Изучаете теорию постигшего вас несчастья?

– Да, наконец-то решила узнать, что меня ждет в ближайшем будущем.

– Я над этим работаю. Да и герцог де Мортен сделает все, чтобы как можно скорее избавить вас от заклятия.

Интересно, каким образом?

– Избавить себя от моего общества, вы хотели сказать.

– Я сказал, что хотел, леди Луиза.

– Неужели?

– Именно так.

Взгляд зеленых раскосых глаз стал немного прохладнее. Интересно, они друзья? Винсента вынести нелегко и, насколько я знаю, он никого к себе близко не подпускал. Почему сделал исключение для Фрая?

– Что-то уже удалось выяснить?

Может, хоть этот скажет. А не скажет, так от меня не убудет.

– Кровь герцога взяли из его замка.

– Подкупили кого-то? – Я вся обратилась в слух.

– На хранилище установлена серьезная защита. Здесь действовал маг, притом сильный. Предположительно, в разгар летнего сезона. К такому готовились не один день.

Фрай нахмурился, постукивая пальцами по подлокотнику, и я прекрасно понимала его обеспокоенность. Летом балы и приемы даются один за другим. Насколько я знаю, де Мортен не был поклонником увеселений, шумных компаний и высшего света. Разве что его матушка, которая после смерти мужа всеми силами старалась удержать связь с внешним миром и устроить судьбу дочерей.

– Нет никаких предположений, кто мог ему так удружить?

– Как я уже сказал, я над этим работаю. – Фрай кивнул на книгу: – Удалось найти что-нибудь интересное?

– Выяснила, что вэлейцы позаимствовали основу заклинания у армалов.

– Клятва стража.

А он неплохо подготовился!

– Там говорится, что змея становится разящим мечом. Что это значит?

– Иногда воину приходилось использовать ее, чтобы защитить своего господина.

– Но воины-армалы были очень слабыми магами. Их ценили скорее за физическую силу, ловкость и выносливость.

Альберт изогнул брови – по всей видимости, подивился моему знанию истории.

– Совершенно верно. Но заклятия, что они носили в себе, было достаточно, чтобы поразить угрожающего жизни повелителя человека или даже мага.

– Позвольте угадаю. Это их убивало?

– Чаще всего да. Но некоторые выживали: они лишались даже крохотной искры магии и становились простыми людьми. Чаще всего уходили в отшельники, потому что повторно использовать заклятие было нельзя. Те, кому повезло с повелителем, оставались при нем в качестве слуги до конца жизни.

– Очаровательно. – Я захлопнула книгу. Наша светская беседа обрела совершенно неожиданный поворот, интересным оставалось только одно: куда запропастился Гилл? Он безумно любил все контролировать, в этом они с де Мортеном были поразительно похожи.

– Вижу, вы не сильно переживаете по поводу столь резких перемен. – Альберт менял темы, как избалованная девица наряды.

– Не вижу смысла переживать о том, чего не можешь изменить. По крайней мере, пока.

– И то правда. – Фрай расслабленно откинулся на спинку стула, какое-то время рассматривал стеллажи с книгами, а потом неожиданно поднялся – плавно и грациозно, как дикая кошка. – Пожалуй, попробую разыскать его сам. Приятно было снова вас увидеть, леди Луиза.

Он поцеловал мне руку и удалился так же бесшумно, как и пришел. Я пожала плечами, вернула книгу на место и еще немного побродила по библиотеке в надежде найти что-нибудь почитать на сон грядущий. Перед глазами мелькали потертые корешки исторических многотомников, старинные собрания магических практик и новехонькие – работ по медицине и биологии, механике и инженерии – чему я, надо признаться, удивилась: отец Винсента не одобрял стремительного развития науки.

Конечно, я не рассчитывала найти здесь Миллес Даскер – первую женщину, чьи романы публиковали в Энгерии под ее собственным именем, но не обнаружила вообще никакой художественной литературы авторов-мужчин. Никаких, даже классики. Похоже, придется попросить миссис Купер собрать мне еще несколько коробок. Вот уж не думала, что у де Мортена все настолько тоскливо.

В коридоре второго этажа я столкнулась со «скользким домоправителем», он отпрянул так, словно увидел гремучую змею.

– Лорд Фрай уже ушел? – спросила я как можно более небрежно. На самом деле меня куда больше интересовало, не вернулся ли Винсент. Но не признаваться же в этом, тем более Гиллу!

– Только что. – Всякий раз, когда дворецкий задирал нос, фрак на его животике натягивался, и он начинал напоминать перекормленного голубя, который очень хочет взлететь, но не может.

– Не стал дожидаться герцога де Мортена? – вновь закинула удочку я.

– Его светлость вернется завтра, ближе к вечеру, – сообщил он и проплыл мимо, оставив меня наедине с мыслями.

Которые не давали заснуть довольно долго. Всякий раз, когда я закрывала глаза, под ними вспыхивали жаркие картины прошлой ночи, а услужливое сознание то и дело рисовало на моем месте другую женщину. Разумеется, меня это ни капельки не волновало. Во-первых, я с ним только по воле заклятия, а во-вторых, ему приписывали романы с разными женщинами, даже с самой королевой. Хотя светским сплетням верить – глупее не придумаешь.

Змея жгла руку: когда Винсента не было рядом, она принималась расти с немыслимой скоростью, и это мне нравилось меньше всего. Если он решит устроить себе продолжительные выходные с какой-нибудь красоткой, мало мне не покажется. Кто вообще придумал это дурацкое заклятие и почему оно работает только в одну сторону?! На мысли, что я злюсь исключительно из-за этого, стало как-то спокойнее. Я выпила воды, удобнее устроилась под теплым одеялом и не заметила, как провалилась в сон.

11

Сегодня было на удивление тепло. По дорожкам стелился туман, а слабое солнце пробивалось сквозь сырость бодрящей свежестью, открывая взгляду резные скамейки и столбы фонарей. Я даже ослабила ленты на шляпке, позволив ей свободно болтаться за спиной, и сняла перчатки. Все равно меня здесь никто не видит, кроме Арка. Даже угловатый сопровождающий куда-то подевался, хотя я и ему сейчас бы обрадовалась.

Я привыкла быть в центре внимания, после театральной суеты и бесконечной вереницы встреч тишина и уединение удручали. Попытки болтать с Элией Гилл пресек на корню – она рассказала, что ее обещали уволить, если еще раз застанут нас за беседой, поэтому все, что мне оставалось, – читать, играть с Арком и гулять по парку. Еще немного, и я выучу наизусть каждое деревце, застывшее до весны со вскинутыми к небесам, словно в молитве, ветвями, каждый куст и каждую сухую травинку. С закрытыми глазами могу тут ходить и не заблужусь.

Мне отчаянно не хватало общения. Чувств. Полноты жизни. Я и рада была бы это изменить, но гордость не позволяла сделать первый шаг. Винсент действительно приехал вчера поздно вечером – я как раз была в гостиной – прошел мимо, даже не взглянув в мою сторону. Та же история повторилась и на следующее утро, когда мы столкнулись в дверях столовой. Мазнул по мне равнодушным взглядом, бросил короткое приветствие, после чего удалился.

Не знаю почему, но эта холодность меня зацепила. Захотелось наброситься на него и надавать пощечин, только чтобы стереть с холеного лица надменное равнодушие, поэтому я быстро собралась и сбежала на прогулку: не хватало еще выходить из себя из-за этого бесчувственного гада. Ну и разумеется, «забыла» поставить его в известность. Перебьется.

– Луиза!

Мне показалось или это… голос Рина?! Да нет, не показалось – стоял в нескольких шагах от меня: высокий и красивый, как арнейский бог, неуверенно сжимал в руках шляпу. Взвизгнув от восторга, я подбежала к нему и повисла на шее, он подхватил меня за талию и закружил. Только когда он поставил меня на землю, вспомнила, что расстались мы не лучшим образом. И Рин тоже – сдвинул брови, взглянул угрюмо и произнес:

– Прости меня.

Слова дались ему нелегко, но я вообще на него не обиделась, ничуточки. Странно, если бы он повел себя иначе.

– Как же я рада тебя видеть!

– Правда?

– Правда!

– И совсем не злишься? – Он внимательно смотрел на меня, будто пытаясь разгадать, я же с трудом сдержала улыбку. Поразительно, как он вообще стал актером – более бесхитростного и искреннего человека я еще не встречала. Вот уж у кого все на лице написано, так это у Рина Арджи.

– Совсем. – Я подхватила его под локоть, и мы вместе направились по дорожке, вглубь парка. Арк прыгал рядом и радостно лаял.

– Привет, дружище! – Рин потрепал его по голове. – Тогда почему ничего не написала?

– Не написала?

– Я приходил уже пару раз, но меня не пустили, и я принес тебе письмо. Отдал седому такому, с кислой рожей. Но ты не ответила, пришлось у дома ждать, а потом бежать за тобой до парка.

Я сжала кулак. Мало того что письмо не отдал, так еще и не сказал ни слова. Вот же… гад ползучий. Может статься, и дедушкины письма все еще у него или уже превратились в пепел? Некоторых людей даже зонтик под коленку ничему не учит. Ну Гилл, ты доигрался!

– Мне его не передали. – Голос звенел от ярости, и я поспешила сменить тему. – Откуда ты узнал, как меня найти?

– Приставал к миссис Купер – до тех пор, пока она не смилостивилась, ну и… сразу пошел к тебе.

Чувствовалось, что ему по-прежнему неловко.

– Расскажи, как ты сам! Что нового в театре? Сильно на меня злятся?

Рин вздохнул.

– Сейчас уже поспокойнее стало, а первые дни вообще все как на вулкане жили. Искры летели только так, одно слово – и пожар. Думал, поувольняет нас всех к демоновой бабуле.

Ладно, Луиза, пока еще не время расстраиваться. Времени-то прошло всего-ничего – неделя с хвостиком. Хорошо бы наш директор немного поостыл ко дню, когда я освобожусь ото всех змееподобных.

– И остался бы без лучших актеров.

– Луиза, все на тебе держалось. В этой постановке так точно.

Слышать такое было приятно, поэтому я опустила глаза. Сколько в этом было истинного смущения, а сколько – игры, не знаю, грань слишком истончилась в последние дни. У меня даже щеки покраснели вполне натурально.

– Я бы так не сказала.

Рин махнул рукой.

– И что же, спектакль совсем отменили? – Очень хотелось знать, что я одна такая, единственная и неповторимая, и что антрепренер с ног сбился, подыскивая мне замену, да так и не нашел.

– Завтра – первый показ… без тебя.

Неожиданно. И немного обидно.

– И кто же меня заменит?

– Люсьена.

– Люсьена?!

Нет, девочка конечно была хороша в роли любовницы, но как на мой взгляд, здорово переигрывала. И если в образе истеричной графини это допустимо и даже к месту, то Сильви должна быть совсем другой! Я могла бы еще представить, что директор выдернул какую-нибудь подающую надежды девушку из не сильно популярной постановки или попытался переманить из другого театра по-настоящему талантливую актрису – например, Аделину Вальтан. Но – Люсьена?! Настроение мигом испортилось, даже пригревающее не по-осеннему солнце не радовало.

– Расстроилась? – Рин погладил меня по запястью.

– С чего бы? – Я делано рассмеялась. – Думаешь, меня заботят такие глупости?

– Театр значит для тебя очень много.

Разумеется! Много, гораздо больше, чем кто-либо может себе представить, но я никому не собираюсь признаваться в том, что меня волнует какая-то там Люсьена на моем месте! Тем более что когда я вернусь, это не будет иметь никакого значения. Все это.

– Для меня ты все равно единственная Сильви, – Рин улыбнулся, – и просто единственная.

Я остановилась, запрокинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза – бездонные, как раскинувшееся над нами осеннее небо, и такие же яркие. Выбившиеся из прически пряди трепал ветер, и я неосознанно заправила их за ухо. После безмолвного заточения у де Мортена Рин стал для меня глотком воздуха – чистого и прозрачного, как в лесу. Того, который хочется вдыхать полной грудью, пьянеть и сходить с ума от недолгого помешательства.

– Зачем ты это говоришь?

– Потому что я с ума без тебя схожу, Луиза.

Знал бы он, сколько раз мне такое говорили! Но большинство известных мне мужчин подразумевали под этим лишь желание провести ночь в моей постели. А чего хочешь ты, Рин?

– Я много думал, – он сунул руки в карманы, потом резко выдернул, потер друг о друга и обхватил себя, скрестив их на груди, – о тебе… о нас. У меня есть деньги – я удачно вложил их в одно дело. Магазин «Колье Арджери» знаешь?

Знаю ли я? Не найдется ни одной женщины в Лигенбурге, которая хотя бы однажды не замирала у витрины, разглядывая обработанные по последним технологиям камни в изящных кольцах, серьгах, браслетах или колье из платины, золота и серебра. Невероятно дорогие украшения сказочной красоты. Каждое изделие было уникально, ювелир «Арджери» никогда не повторялся. Все камни привозили из Загорья, таких у нас не добывают, обработка проводилась там же – не ручная, фабричная! Магазин появился пару лет назад, и с тех пор пользовался небывалой популярностью, а суммы, которые кавалеры оставляли в нем, чтобы порадовать дам, были просто баснословными.

– Словом, магазин принадлежит мне и моему другу. – Рин помялся и закончил: – Жерар – ювелир, а я веду дела. Подумал, что когда все закончится… когда ты избавишься от этого заклятия, мы могли бы с тобой пожениться и даже открыть свой театр, если ты захочешь продолжать выступать.

– О, – только и сказала я. Хорошо хоть рядом была скамейка, на нее я и присела, нисколько не заботясь о том, что могу замочить платье – испарина тумана покрывала в парке все и вся.

Рин стащил шляпу и принялся ее теребить, а я смотрела на него и не могла поверить в то, что услышала. Он – совладелец «Колье Арджери»?! Невероятно! Вот тебе и бесхитростный мальчик. Мальчик, который снимает квартиру в доме на окраине: я там не была, но неоднократно слышала о том, как в ней тесно, и что он изредка полирует макушкой потолок. К тому же мне, кажется, сделали предложение. Что здесь особенного? Да просто актрисы… редко выходят замуж.

– И? – Он подошел и опустился на корточки, заглядывая мне в глаза. Арк набегался и плюхнулся рядом, вывалив язык и часто дыша. Теперь на меня вопросительно смотрели уже двое.

Можно было бы закатить глаза и хлопнуться в обморок, ну то есть вроде как хлопнуться в обморок, но смелость Рина заслуживала честного ответа.

– Рин, ты же знаешь, что я…

– Забудь об этом. – Он сжал мои руки, и кисть обожгло болью. Вот интересно – змея жалит, только когда хочешь изменить или в принципе, когда рядом объявляется симпатичный кавалер и просто шепчет тебе на ушко непристойности? – Я все знаю, и я смогу с этим справиться. Если от этого зависит твоя жизнь… Я готов тебя ждать, сколько потребуется.

– Ты думаешь, что сможешь это принять… – сдавленно прошептала я. Угораздило же – оказаться между двух мужчин, да еще и в такой пикантной ситуации! Рин и Винсент разные, как небо и земля, первый – внимательный, нежный, второй… демон пойми что и сбоку галстук-бабочка.

– Не думаю. Знаю.

Он потянулся к моим губам, но я отпрянула. Не потому что испугалась, а потому что понимала: сейчас вручить ему надежду – слишком жестоко.

– Если ты готов ждать, – помедлив, произнесла я, – я найду тебя, когда все закончится.

Рин снова нахмурился, а потом поцеловал мои пальцы, поднялся и подал мне руку.

Назад мы возвращались в молчании, но, как ни странно, я не чувствовала ни малейшей неловкости. Словно так и должно быть – тишина, наше дыхание и топот Арка – то за нашими спинами, то впереди, когда он видел стаю голубей и бросался к ней со всех лап.

Рин проводил меня до двери, и я не стала возражать. Вот только стоило нам разомкнуть руки, а мне перешагнуть порог дома, как ярость, задремавшая было, снова поднялась. Я швырнула накидку прямо на кушетку, туда же полетели перчатки и шляпка.

– Гилл! – Мой высокий голос разорвал тишину этого мрачного логова и вторил ему звон колокольчика. – Гилл!!!

Он появился – не сразу, но появился: надменно взглянул на меня и замер.

– Вы что-то хотели, леди Луиза?

Я была близка к тому, чтобы запустить в него пепельницей, которые в доме были повсюду: де Мортен не стеснялся курить сигары там, где ему нравится, поэтому на всякий случай спрятала руки за спиной.

– О да. Почему вы не передали мне письмо от мистера Арджи?! – Я шагнула к нему, и дворецкий попятился – видно, все еще помнил зонтик.

– Потому что он приносит всю почту мне, – обманчиво спокойный голос Винсента заставил сжать кулаки. Де Мортен спускался по лестнице, небрежно-равнодушный, как Загорье, славящееся невмешательством во время войн. Ну почему, почему рядом с ним меня наизнанку выворачивает от гнева?!

Я глубоко вздохнула и повернулась к нему.

– В таком случае вопрос уже к вам.

– Ваша безопасность – моя забота, а вы всячески ею пренебрегаете. И кто же рассказал вам о письме?

Де Мортен остановился рядом со мной, сложил руки на груди, привычно обжег взглядом – раскаленным, словно угли в жаровне. В позе – скука, но он умел раздавить одним движением и заставить ползать на коленях, не меняясь в лице. Да только не на ту напал!

– Моя безопасность?! – Я скрестила руки на груди и вздернула подбородок. – Если бы заклятие не имело к вам никакого отношения, меня бы уже не было. А про письмо мне сообщил тот, кто его написал.

Винсент прищурился, шагнул еще ближе, за его широкими плечами я уже не могла рассмотреть куда делся дворецкий. Пришлось задрать голову, чтобы смотреть в глаза де Мортену.

– Вы так стремитесь вновь попасть в мою постель, что готовы даже встречаться с любовником, – уголок рта презрительно дернулся. От вкрадчивых интонаций волоски на руках встали дыбом, по спине побежали мурашки. А еще на него напала болтливость: обычно Винсент выдавал фразы покороче. – И как же он относится к тому, что вы развлекаетесь с другим?

– В отличие от вас, не тыкает меня носом в заклятие. – Я затолкала поглубже позорное желание пустить слезу в духе благородных девиц. Не представляю, что на меня нашло. – Впрочем, вы и так все знаете – ведь почту Гилл приносит именно вам.

Оставаться рядом с ним не было никаких сил, но и бежать было некуда. Стоит ему ко мне прикоснуться – и я пойду за ним на край света. Да что там прикоснуться. Он просто стоит рядом, а я готова сдирать с себя одежду и вопить: «Винсент, я вся ваша!» – только чтобы чувствовать его жесткие ласки – снова и снова, до изнеможения, до сорванного криками голоса. Сказать бы, что я схожу с ума в этих четырех стенах, что у меня скоро боязнь замкнутых помещений разовьется, а на улице я буду шарахаться от людей, потому что их почти не вижу. О том, как меня зацепило его показное равнодушие, потому что все, чего я хотела, – простого приветствия, только не как собаке или служанке, и может, самую чуточку, вопроса о том, как я себя чувствую. Вот только ему наплевать на меня еще больше, чем мне на него. Здорово же придется постараться, чтобы уравнять себя с ним хотя бы в этом.

– Не драматизируйте, – бросил де Мортен, – мы не на сцене.

Внутри все переворачивалось от желания прижаться к нему, обвивать руками шею и сплетаться в объятиях. В мыслях кожа уже вспыхивала под его пальцами и губами, а в крови струился жидкий огонь желания.

– Чтоб вам в ад провалиться, – процедила я, – хотя сдается мне, вы оттуда вылезли!

И правда – представить на его месте главного демона с рожками и хвостом, было на удивление легко. Да, рога бы ему пошли! Увесистые, как у горных козлов. Еще немного – и я не выдержу, наброшусь на него сама, а назавтра буду собирать остатки гордости в чайное ситечко и посыпать ее пеплом свои рыжие кудри. Такого я допустить не могла, а потому позорно сбежала, оставив Винсента в гостиной, наедине с его внутренним льдом, которым можно заморозить Теранийскую пустыню.

Только оказавшись в комнате, прижалась спиной к двери. Сердце колотилось как сумасшедшее, зато я все-таки получила пусть небольшую, но отсрочку. Впервые за все время моего пребывания здесь, эта темница стала для меня спасением.