Текст книги "Озеро Эль-явр"

Профессор Вильфранд подошел к ним и сдержанно улыбнулся. Он слышал последние слова Хильды и теперь с любопытством разглядывал предметы, выуженные из морской воды. Потом сел на бревно, крепко растер ладонями лицо и вполне будничным голосом произнес:

– Отлично, всё сработало… Я угадал время, хотя до последней минуты были сомнения – сумею или нет пройти барьер…

– Какой барьер, о чем это вы, профессор? – Марек подошел к Артуру поближе и с иронией переспросил: – Барьер между сном Хильды и картиной Лукаса?

– Барьер между мирами, коллега… – подчеркнуто миролюбиво ответил Артур. – Над этим скучным местом располагается зона Фронтира, граница между параллельными мирами. Она не всегда открыта, и проникать в другой мир непросто… Это требует большой затраты энергии. Допуск на проникновение действует ограниченное время.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, но у вас это получилось… Ощущение реальности было полным, хотя я и не поверил. И хочу спросить – а где спрятана аппаратура для лазерного шоу?

Артур кривовато усмехнулся, смешно выгнул левую бровь и достал из кармана сигареты. Прикурив, он вгляделся в глаза Марека и очень серьезно сказал:

– В моей голове, дорогой коллега… – и уже суховато добавил: – Это сложная процедура. Мне помогали…

– Кто, откуда, каким образом? – на эти вопросы Марек не получил ответа, потому что Артур быстро поднялся и подошел к Хильде. Она держала в руках кусок мягкой кожи, величиной с ладонь. На нем было что-то написано или нарисовано угловатыми незнакомыми то ли буквами, то ли знаками.

– Ой, это что, скандинавские руны? Да, профессор?

– Да, Хильда, это рунический язык, и это похоже на заклинание. Призывание удачи…

– А что, что же там написано, вы понимаете?

– Если перевести это на современный язык, звучать будет примерно так: «Когда желание и намерение питают волю и скрепляют Союз лошади и всадника – рождается целостный человек и видит Радость в луче Солнца».

– Сложно как-то всё это… – разочарованно протянул пан Марек.

– А это какой язык? Совсем другие буквы, круглые, овальные и красивые, – Хильда выудила из кучи просохших записок еще одну, на довольно большом куске желтого измятого пергамента, сплошь покрытого вязью букв, и протянула ее профессору Вильфранду.

Едва взглянув на нее, Артур преобразился. Его сумрачные карие глаза потеплели, он улыбнулся широко и весело, вгляделся в полуразмытый текст и громко расхохотался.

– Да, интересное место – этот Водопад Перерождений. Какие только ведьмы не приходят туда… Со всего света… Вот и моя соплеменница-армянка однажды решила начать жизнь сначала. Похоже, устала она привораживать мужчин к другим женщинам, решила подумать о себе. И написала для себя Заклинание о любви. Ого, да еще и в стихах… Ну-ка, почитаем… Переводить?

– Артур насмешливо взглянул на Хильду, потом серьезно посмотрел на Марека, как будто взвешивал, поймут ли они…

– Ну, конечно же! – Хильда не спускала глаз с Артура.

– Хорошо, попробую сохранить хотя бы ритм, – Артур прикрыл глаза, помолчал немного, а потом, иногда чуть задерживаясь в поисках нужного слова, нараспев, с волнующей гортанностью в голосе, стал читать:

– Пусть струя водопада смоет весь мой грех и то зло, что я вызвала!

– Пусть струя водопада смоет мою боль и мои потери!

– Пусть струя водопада смоет мои страхи и опасения!

– Это будет завтра, любимый, в жизни той, что за гранью горя, за горами моих страданий, в мире нового существования…

– Будет так, как я разглядела, рисовала и вышивала. На бумаге, на шелке и камне. На стене, на платке и на двери. Пред тобою я, мой желанный, скатерть белую расстелю. Куропатку с кожей румяной соком сливовым оболью. И напиток, хмельной и пряный, я в две чаши для нас налью. Я надену наряд тонкотканный, чтобы ты за дымкой туманной видел белую грудь мою…

Пока профессор Вильфранд, чуть улыбаясь, переводил стихи, а делал он это блестяще, Хильда засмотрелась на серое небо, серое море, закусив нижнюю губу и думая о том, как мало она знает о жизни, людях и мире. И еще ей пришло в голову, что такие стихи могла бы написать любая женщина. Да, могла бы. Но только тому мужчине, который не позволит ей стать ведьмой. Ведь чтобы стать ведьмой, сначала надо очень сильно влюбиться и не получить ответной любви… Ревновать и желать зла своей сопернице, а потом уже озлиться на всех женщин и мужчин. Это Хильда знала из сказок, которые читала в детстве.

И ей вдруг захотелось стать могущественной ведьмой или колдуньей. Но чтобы не надо было сначала страдать. Она не желает никому зла. Конечно, нет. Она бы совершала только добрые поступки и помогала женщинам найти свою любовь. А потом нашла бы и свою… Что может в жизни быть важнее любви? Ничто…

Прочитав стихи на пергаментном листке, Артур небрежно бросил его в общую кучку, покопался среди остальных записок, выудил одну и стал вчитываться в текст.

– Ого! А вот это посерьезнее заклятие, точнее, проклятие… Профессиональное, по стилю похоже на одну из голландских ведьм, она проклинает своего любовника, который ее оставил ради другой дамы. И надо сказать, она использует весьма грубую брань. Похоже, ее незадачливый партнер в итоге стал импотентом, – профессор насмешливо подмигнул Мареку. – Женская месть страшна, Марек, а если женщина – ведьма, то смертельно опасна.

Еще раз взглянув на кучку колдовских вещиц, Артур вытащил из кармана сигареты и закурил, заслонив ладонью огонек зажигалки. Докурив, он внимательно осмотрел берег и сказал:

– Впрочем, всё это не имеет к нам никакого отношения, эти проклятия, заклинания, ведьмы в водопаде, куколки с гвоздиками между ног. Это не наш мир, не наша реальность. Главное для меня и для вас, Хильда и Марек: вы увидели и поняли, что в зоне Проникновения, или в зоне Фронтира, можно попасть в параллельный мир. Хильда увидела Водопад Ведьм в своем сне. Его еще называют Водопад Перерождений. Это был не простой сон, а предвещающий или предупреждающий. Такие сны видят все люди время от времени. Но мало кто понимает их. Большинство просто забывает. Хильда не забыла, а картина и рассказ вашего приятеля грека еще больше заинтриговали. И заставили думать. Вы рассказали мне. Я организовал короткий и ограниченный допуск в тот мир. Как это делается, для чего и кто может открывать окна в зоне Фронтира, – вопрос обширный. Всё узнаете в свое время, а сейчас пора возвращаться домой… – профессор Вильфранд уже был готов к обратной дороге.

Он широким шагом направился к своему внедорожнику, сел за руль и завел двигатель. Тем временем Хильда собрала добычу в пакет и засунула в карман Мареку, на что тот невозмутимо заметил:

– Не понимаю, пани Хильда, на что тебе этот хлам из потустороннего мира…

– Это не хлам, Марек, это доказательства существования Водопада Ведьм. Может быть, я там когда-нибудь побываю, в том мире, – и Хильда мечтательно оглядела пляж, дюны, прибрежный лес, море, а перед ее внутренним взором возник Водопад Перерождений, далекие снежные горы, озеро и огромные валуны, на которые обрушивалась тугая тяжелая струя воды. И женщина, падающая в стремительный поток, потому что она устала быть ведьмой…

Глава 6

Кто такие Смотрители

Когда все формальности с регистрацией билета, таможенным и паспортным контролем были позади, Хильда уселась в кресло около иллюминатора, заранее пристегнула ремень и закрыла глаза. Она летела в Осло. «Ну и ладно… Потом пойму, что же мне там понадобилось и почему меня так тянет в это место», – подумала Хильда и просто заснула. А когда проснулась, самолет уже шел на посадку в аэропорту Гардермуэн.

С того дня, когда профессор Вильфранд показал ей и Мареку Водопад Ведьм и рассказал о команде Смотрителей, Хильда буквально заболела «всей этой чертовщиной и запредельной чушью», как выражался Марек.

Она устала спорить с ним и объяснять, что никакая это не «не чушь и не чертовщина», а просто другая, не наша реальность. Как и объяснял профессор Вильфранд в той памятной лекции. Но как-то связанная с ней, Хильдой, еще непонятными ей связями. И ей обязательно надо попасть на это озеро в Норвегии, увидеть водопад и что-то понять.

А Марек не понимал ее, ему не было дела до другой реальности, его реальность была всегда рядом с ним – со своими переменчивыми глазищами, гривой рыжеватых волос, гибким телом и восторженной душой. За три года их бездумного товарищеского романа с веселым сексом и постоянным соперничеством в учебе он привык опекать Хильду и решать за нее невеликие житейские проблемы.

И вот она взбунтовалась. И пан Марек ничего не мог поделать, он только солидно и смешно хмурил брови, жевал свою трубку и разводил руками. Больше всего ему не нравилось поведение профессора Вильфранда. Как это принято в их среде, они называли друг друга по имени после совместной поездки на мыс Колка, но с сохранением уважительного «вы».

Не то было с Хильдой. Она, конечно, не нарушала правил хорошего тона и тоже говорила: «Вы, Артур…» – а профессор вел себя иначе. Не часто, но очень заметно коричневый сумрак в его глазах таял, в них появлялся переливчатый медовый оттенок, и тогда он говорил Хильде – «ты»… Хильда внешне никак не реагировала, но ревнивый глаз и слух пана Марека ощущали угрозу своей собственности.

Тот вечер после поездки на мыс они действительно провели в Старом городе. Хильда безошибочно вела их по узким кривым улочкам с выпуклым блестящим булыжником под ногами. Марек точно знал, что никакого кафе нет в этой части Старого города, но Хильда упрямо шла впереди, пока за поворотом улицы Пивоваров, около Шведских ворот не мелькнула вывеска «Домашние сладости Дзидры». Там они и остановились – Марек, нахмурив брови, профессор Вильфранд со скрытой улыбкой в уголках губ.

Внутренний дворик кафе оказался маленьким, зажатым между стенами средневековых домов. Коричневые косые балки, узкие немногочисленные окна и крошечное пространство бывшей булыжной мостовой. Стены до самых крыш заросли диким виноградом. Сейчас, в сентябре, его листья уже полыхали жаркими оттенками красного и желтого, как будто торопились отдать недолгий огонь летнего солнца прохладному осеннему городу. Около единственного столика под навесом, стояли три кресла.

Пока девушка в длинном платье и чепчике с оборками накрывала на стол, они успели обменяться университетскими сплетнями, поговорили о сетевых играх и талантливых студентах. Просто болтали, как старые приятели.

Привычная холодность и нелюдимость профессора Вильфранда куда-то исчезли, глаза его посветлели, и вообще он преобразился. Артур легко и весело рассказывал короткие истории из своей студенческой жизни, но было непонятно, где же он учился и в какие времена-то про студентов Университета Саламанки, то об учениках Смеющегося Будды Ци-Цы, наимудрейшего из монахов своего времени.

Хильда хохотала, не забывая уминать колбаски, поджаренные на решетке, а Марек, отложив свою трубку, свирепо расправлялся с куском бараньей ляжки. Волнения, пережитые на мысу, требовали пополнения энергии.

Когда первый голод был утолен, мужчины закурили – Артур сигарету, Марек трубку. А потом настала очередь медового торта – гордости и тайны хозяйки этого заведения. Он просто требовал, чтобы его съели немедленно. Пока Хильда добиралась до середины большого куска, Артур не отводил от нее странного взгляда. Потом он, приняв какое-то решение, резким движением поднял бокал с вином и немного торжественным голосом сказал, глядя ей прямо в глаза:

– Дорогая Хильда, давайте выпьем за понимание. Это непросто – понимать…

Он взглянул на Марека, увидел в его глазах настороженность и продолжил уже другим тоном – спокойно, мягко и серьезно:

– То, что я расскажу, может показаться невероятным. Может быть, даже выдумкой… Это нормально. Такие рационалисты и прагматики, как вы, не можете с ходу поверить в существование множества реальностей. Где смешиваются времена и встречаются люди, живущие в тысячах километрах друг от друга, и их жизни разделены тысячелетиями. Да, да, это нормальное состояние нашей Вселенной. Действие законов Проникновения и Трансформации, их несколько. И они работают на многих уровнях… Часть иной реальности я вам и показал… Там, на мысу. Но, пожалуй, вам это не очень интересно?

Марек исподлобья взглянул на профессора Вильфранда.

– Нет, Артур, очень даже интересно… Как одна из гипотез структуры Мироздания. Но хочется всё же узнать, при чем здесь мы с Хильдой. Знаете, я не чувствую в себе желания проникать в тайны Мироздания. Бог с ними, пусть живут отдельно от меня… И, кроме того, я не уверен, что всё это не было мастерским лазерным шоу. Только вот не понимаю, как вы всё это проделали.

Артур улыбнулся, потом опустил голову, спрятав глаза, и очень тихо произнес:

– Пан Марек, я не хочу влиять на вас, хотя мог бы вообще ничего не говорить, а просто создать ситуацию, в которой вы по собственной инициативе отправились бы вместе с Хильдой искать это озеро в Норвегии.

– Как это самонадеянно звучит, профессор! Мы же не юниты низшего класса из компьютерных стрелялок…

– Это реально, что бы вы ни думали по этому поводу… Но моя цель другая – помочь вам освободиться от стереотипов мышления. Другими словами, перейти на более высокий уровень понимания жизни. Дополнить ваш рационализм, если угодно…

– И за каким дьяволом вам это нужно? Чем вам не угодил, например, мой рационализм? Мне вполне комфортно живется с ним. В конце концов, это мое личное дело – быть рациональным или погрузиться в мистическую бредовую чушь.

Марек был задет и готов перейти в острую фазу дискуссии, но укоризненный взгляд Хильды и ее теплая ладошка на руке остановили его. Самолюбивые и задиристые предки пана Марека яростно пробормотали в свои густые усы: «У, пся крев!» – и отошли в угол, к бочке с пивом.

И тогда Артур Вильфранд поднял голову и взглянул на Хильду. Потом вновь заговорил. И в течение следующего получаса она не могла оторваться от его глаз. Она как будто прошла сквозь темноту туннеля, попала в необычные места и узнала поразительные вещи. И поверила ему. Сразу и безоговорочно.

Когда всё, что он хотел сказать, было сказано, Хильда была готова лететь на поиски Водопада Ведьм в Норвегию, в Шри-Ланку, в пустыню Наска, в кратер вулкана Эйяфьятлайокудль – куда угодно. Только для того, чтобы своими глазами увидеть тот мир превращений и понять, зачем ей приснился этот странный сон.

Вот что рассказал профессор Вильфранд. В зонах Проникновения миров, или в зонах Фронтира, с людьми происходят события, меняющие их понимание жизни, а следовательно, личную Судьбу. Эти зоны как центры трансформаций. Для одних – быстрое накопление жизненного опыта, для других – освобождение души от гнетущих остатков прошлого. А для третьих – просто открытие своих возможностей.

Сам Артур Вильфранд не вполне человек. Он Смотритель. Или Коммуникатор, так ему больше нравится. То есть тот, кто присматривает и организует. Это следующий уровень существования человека. Не каждый человек становится Смотрителем. Только тот, кто в пути своих перерождений в круге Сансары – Артур употребил буддистский термин – способен развиваться и переходить на более высокий уровень понимания. Не отступая назад в своем движении по лестнице существований.

Срок жизни Смотрителей не ограничен, по крайней мере, по человеческим меркам, и они обладают огромными возможностями психологического воздействия и приемами управления реальностью. Вместе с тем они подчиняются строжайшему Закону жизни среди людей.

Сам Артур служит в команде Верховного Смотрителя. Смысл и цель работы Смотрителей, их предназначение – извлекать и трансформировать энергию человеческих эмоций и поддерживать баланс добра и зла на Земле. Они это называют оранжево-черной двойной спиралью.

Человек живет в двойном потоке. Поток солнечной оранжевой энергии – сила любви и созидания, черной – сила ненависти и разрушения. И ту, и другую рождают души людей, их поступки и эмоции. Их баланс – непременное и единственное условие жизни на Земле.

Присматривать за людьми надо. Они эгоистичны, нетерпеливы, любят острые ощущения, нетерпимы и воинственны. Поэтому очень часто мощные потоки черной энергии Разрушения вливаются в оранжевую реку Созидания. Всё это происходит в душах людей и несет угрозу их связанным между собой судьбам. И смысл, предназначение касты Смотрителей – наблюдать, искать причины и уравновешивать отчаяние и радость, злобу и добросердие, ненависть и любовь. Поддерживать Великое Равновесие в нашем общем Мире, состоящем из множества отдельных параллельных миров, иногда пересекающихся и проникающих друг в друга.

Через зоны Проникновения осуществляется связь между мирами и поддерживается энергетический обмен. Так устроено Мироздание – постоянное развитие и движение энергии, информации, идей…

Когда Артур закончил свой рассказ и закурил, Хильде страстно захотелось съесть большую отбивную, а потом порцию взбитых сливок. Профессор Вильфранд мгновенно уловил ее желание и, улыбнувшись мягко и дружески, заказал еще и сливочный крем с черникой, голубикой и морошкой.

Пока она быстро и взволнованно поглощала вкусности, Марек сидел молча, сосредоточенно курил трубку и неодобрительно поглядывал на нее. Для себя он твердо решил, что профессор их просто дурачит, неизвестно – с какой целью. Но постепенно пришел к выводу, что цель эта сидит рядом с ним и облизывает сладкие от крема губы. Настроение его испортилось надолго. Он отказался лететь вместе с Хильдой в Норвегию. «Надо заканчивать проект, – весомо сказал он и добавил: – А ты зря потратишь время, пани Хильда. Потом придется помогать тебе», – не удержался от упрека Марек.

Дорога к озеру Эль-явр

Здание аэропорта Гардермуэн показалось Хильде низким и небольшим. Площадь перед ним была забита красными машинами такси, на крышах которых светились их номера. Но чтобы отыскать среди них нужный, Хильде не понадобилось обходить всю площадь. Она просто достала мобильный и позвонила по номеру, который ей дал профессор Вильфранд перед поездкой.

Когда она с горящими глазами выпалила, что ужасно хочет найти это место и попасть в тот параллельный мир, Артур будничным тоном ответил:

– Хорошо, Хильда, попробуй разыскать эти места. Если есть такое сильное желание, то надо действовать смелее, а там, возможно, и поймешь, зачем и для чего. Я помогу тебе попасть туда, – и сдержанно улыбнулся ей.

Хильда просияла – поддержка ей была нужна. Тогда же он и рассказал о своем знакомом таксисте в Осло и дал ей номер его телефона, а заодно описал машину. Получалось так, что эта машина выделяется среди других – она выкрашена в оранжевый цвет, а крыша у нее зеленая. Кроме того, она выглядит старой и потрепанной.

Еще он объяснил, что надо дойти до деревни Тиммерхавн на берегу Санхеттен-фьорда и найти там шкипера Оле Мортенлина, сына Бьорна Магнуса Таденлика или фру Йотту Свамменхевен. Ее местные жители называют Йотта-хромоножка и считают прорицательницей, или вёльвой по-норвежски, а некоторые просто ведьмой.

Хильда слушала его, запоминала имена, записала номер машины. Тревога и страх пробегали мурашками по пальцам, но она полностью поверила Артуру Вильфранду. И вот она здесь, в Норвегии. Путь ее обозначен, но ведет он в неизвестность.

Через полчаса знававший лучшие времена оранжевый «седан» мчался по черному асфальту пустынного мокрого шоссе. Дождь только что закончился, и солнце вновь царило над горами и фьордами. Слева нестерпимо резала глаза блистающая синь Санхеттен-фьорда, а справа громоздились тяжелые скалы, густо заросшие елями и соснами.

Водитель такси не произнес ни слова с той минуты, как в аэропорту Гардермуэн открыл дверцу машины перед Хильдой, подождал, пока она удобно устроится, и сам застегнул на ней ремень безопасности, для надежности закрепив его старым альпинистским карабинчиком.

«Интересно, он собирается по воздуху лететь или прыгать с трамплина?» – подумала Хильда, но почему-то ей это вовсе не показалось странным. Она уже начала привыкать не удивляться ничему и просто действовать…

Конечно, машина не взлетела в воздух и у нее не выросли крылья, но на такой скорости, с какой водитель гнал свой «седан», любой перепад дороги превращался в настоящий трамплин. Четыре колеса в воздухе, сердце в пятках. Азарт и страх – приключение Хильды начиналось стремительно. И она этому была рада.

Резкое торможение бросило Хильду вперед, на лобовое стекло. В этот момент она и оценила дополнительное крепление ремня безопасности, который выскочил из своего зажима. И только надежный крючок карабина удержал Хильду от удара о стекло. Не будь этого альпинистского карабинчика, ходить бы ей с шишкой на лбу пару недель, не меньше…

– Тебя ждут, – пробормотал водитель по-английски, остановил машину, освободил Хильду от ремня и отошел в сторону, пока она выбиралась и осматривалась.

– Кто и где меня ждет?

Шоссе было по-прежнему пустынно, только со стороны Санхеттен-фьорда чуть слышался шум корабельного дизеля. Рыбацкое судно направлялось в сторону океана.

– Там, справа от дороги, – худой длинный палец водителя ткнул в какую-то точку, и Хильда увидела на обочине большую светлую собаку в темном широком ошейнике, а рядом двух маленьких щенков. Один выбежал на дорогу.

– А, хорошо, спасибо. Сколько я должна заплатить? – этот вопрос, естественный в любом городе мира, рассмешил таксиста. Он замахал руками и, продолжая смеяться, полез за руль. Круто, визжа покрышками, развернулся, выжал максимально газ, и «седан» с ревом умчался обратно в сторону Осло.

Хильда пожала плечами, весело улыбнулась и быстрым шагом двинулась навстречу собачьему семейству. «Раз есть собака, должен быть и хозяин, – подумала она, – тем более у собаки с таким дорогим ошейником…»

Но ошейник оказался просто полосой коричневой шерсти, собака – ростом с небольшого теленка, а хозяина не оказалось вовсе. Всё это огорчало и немного пугало. Вернее, огорчало только отсутствие хозяина, а пугала неизвестность… «Куда идти дальше и где ночевать, если не дойду до деревни сегодня? И вообще, зря я всё это затеяла…»

Но зато собака оказалась умницей и сразу вывела Хильду на лесную тропу. По ней они и пошли – собака впереди, ее щенки за ней, а Хильда позади всех.

Тропа всё время шла наверх, обегая высокие скалистые уступы, заросшие деревьями, вершины которых можно увидеть, только если задрать голову. Кое-где виднелись голые гранитные стены. В таких местах Хильда еще не бывала. Довольно крутой подъем скоро утомил ее, она присела на камень и позвала:

– Эй, собака, подожди, давай немножко отдохнем.

Собака обернулась на голос, внимательно посмотрела, сначала села посередине тропы, а потом подошла к Хильде. Ее щенки тут же плюхнулись на животы, распластав по земле все четыре лапы, и высунули языки, быстро и шумно дыша. Они тоже устали.

– Как же тебя называть, собака? Ну, скажи хоть словечко, может быть, я тебя пойму? – Хильда улыбнулась, погладила ее по голове и почувствовала, как собака приняла ее ласку, потерлась лбом о ладонь.

– Ну, не могу же тебя называть Бобик или Жучка. . Смешно и глупо, правда ведь? Да и ты такая солидная, умная. А ты точно меня приведешь в деревню Тиммерхавн? Мне очень нужно успеть еще сегодня… – Хильда гладила собаку, перебирала пальцами густую шерсть на шее и груди, и собаке это нравилось. Она не сдвинулась с места, пока Хильда не поднялась с камня.

Тогда собака весело отбежала на середину тропы и громко залаяла. «Айк! Айк!» – так послышалось Хильде, и так стало известно имя собаки – Айка. А ее щенки имен пока не имели, потому что были маленькие и совершенно одинаковые.

Вскоре подъем кончился, и тропа уткнулась в ровную круглую площадку над крутым обрывом. И сразу за ним – шелковая синь озера. Справа и чуть вдалеке хорошо видны две высоких базальтовых скалы с плоскими вершинами, между которыми неслась вниз вода. А еще дальше виднелись снежные шапки горного хребта. И вокруг озера были горы, покрытые темно-зеленым лесом.

На далеком противоположном берегу, на небольшом холмике под огромным деревом стоял странный дом, полускрытый в тумане. Издали было трудно разглядеть, деревянный он или каменный. Прогнувшиеся скаты крыши уходили в землю, и на них росла трава. Дом выглядел таким старым и заброшенным, как будто ему не меньше тысячи лет. Хильда прижала руки к груди, ей казалось, что она сейчас взорвется осколочками от изумления. Она вспомнила слова Лукаса: «А называется оно Эль-явр. Это все в нашей семье знают».

– Так вот оно какое, это озеро Эль-явр. И Водопад Ведьм, оказывается, рядом, и речка впадает прямо в озеро! Айка! Мы пришли, да? Где ты? – Айка не отзывалась, исчезли и щенки.

Хильда стояла одна над озером Эль-явр, слушала гул водопада, смотрела на дальние горы, и ей стало тоскливо, одиноко и страшно. Она вспомнила свой сон, там всё было приятно и радостно, а здесь она чувствовала тревогу и растерянность.

Солнце уже поспешно скатывалось за снежный хребет, и скоро должно было совсем стемнеть. Никого вокруг, даже птицы, которые не замолкали, пока они шли по лесной тропе, вдруг попрятались. А как же деревня? Где фьорд? Где деревня Тиммерхавн? И где тут искать людей – Оле Мортенлина, сына Бьорна Магнуса Таденлика, и эту прорицательницу, вёльву Йотту Свамменхевен? И существуют ли они на самом деле?

И вдруг она ужаснулась до спазма в горле: какой глупой была ее затея – искать водопад… Ну, нашла, и что теперь с ним делать? Может, вообще профессор Вильфранд пошутил и разыграл их. Когда показал им Водопад Перерождений там, на мысу Колка. Просто он владеет современными и старинными техниками внушения и таким образом развлекается.

Слезы уже готовы были пролиться, но, закусив губу, Хильда храбро сражалась со своими сомнениями и страхом.

Всё решила догадка-молния – Артур Вильфранд просто посмеялся над ней, над ее романтическоим воображением, над ее полным доверием к нему, над ее легкой влюбленностью. Посмеялся цинично и зло. И это было невыносимо.

Хильда зарыдала громко и безнадежно, бросилась ничком на землю и стала колотить по ней, не замечая острых гранитных осколков и сосновых игл, которые, как подлые садисты-тихони, все собрались под ее руками. Она рыдала и выкрикивала, захлебываясь слезами:

– Ничего, ничего… Я еще выучусь на ведьму или колдунью! Я научусь привораживать любого, кого захочу! И я не буду злой, как та голландская ведьма… Нет, я буду привораживать только добром и любовью. И вот тогда посмотрим, как вы будете чувствовать себя, Артур Вильфранд! И вам станет стыдно, очень стыдно за насмешку надо мной!

Хильда была еще очень молода и не знала, что любить бывает очень больно, а чувствовать себя обиженной и оскорбленной – сладко. Но и то, и другое – всего лишь временные состояния нездоровья. К примеру, как грипп или легкое несварение желудка. Или то и другое одновременно. И еще она не знала, что очевидное не всегда реально… и наоборот.

Глава 8

Боевой кот викингов

Берсерк осторожно и неспешно обходил свою землю, мягко и бесшумно погружая пружинистые лапы в толстый слой рыжих хвойных иголок. Мускулистый хвост был напряженно вытянут и слегка приподнят в основании, а уши подрагивали и разворачивались в разные стороны.

Боевой кот викингов был не просто старожилом среди зверей в этих горных лесах, он был смотрителем и надзирателем всей долины озера Эль-явр и Водопада Ведьм. По крайней мере, так думал сам Берсерк, и даже Оле Мортенлин, сын Бьорна Магнуса Таденлика, настоящий, человеческий смотритель этого округа, не спорил с ним.

В сумраке под древними елями было влажно, и запахи соперничали друг с другом в силе и резкости. Берсерк знал их все. Здесь пробежал вонючка Гревлинг, барсук из Голых скал. А вот тут прошла старая приятельница Берсерка рысь Гаупе Бесхвостая, а с ней ее трое котят. Что-то она часто стала ходить по этой дороге. Видно, скоро прогонит своих детей и будет искать очередного супруга. Недавно у Звенящего ручья поселился молодой холостой рысь Виль, вот она и присмотрела его, наверное. Берсерк усмехнулся понимающе и мысленно пожелал своей приятельнице и дальней родственнице охотничьей удачи и любовных утех.

Внезапно Берсерк остановился, и его усы зашевелились. Так и есть. Опять этот рыжий Хоппер, чемпион среди белок по прыжкам. Что он делал здесь под елями? Какого черта не сидится ему на своей Дурной сосне? Мало ему трепки, которую получил от Берсерка в прошлое полнолуние? Берсерк с удовольствием вспомнил о куске беличьего хвоста, который самонадеянный Хоппер оставил в его когтях. Берсерк был крут характером и не терпел нарушений Лесного Закона Уровней жизни.

В давние времена был установлен этот закон. Тогда еще существовала в небесах над Скандинавией страна Асгард, где жил Великий Бог Один и Асы, его подчиненные боги. И была на земле страна Митгард, где жили люди и лесные карлики. А еще в Митгарде жили разные животные – кто в горах, кто в земле, кто на ветках деревьев, а кто в воде или воздухе. И не было порядка среди них. Кто где хотел, там и охотился. Кто встречал кого на тропах, в долинах или на берегах речек, того и съедал. Если был голоден. Долго терпели боги такой беспорядок и наконец установили единый Закон для всех зверей, птиц и рыб. Закон Уровней жизни. Он был прост и понятен и лохматому гиганту медведю, и рогатому лосю, и самому ничтожному червяку. Закон гласил:

«Кормись, размножайся и убивай только на своем Уровне жизни.

Территорию для себя отвоевывай в честной борьбе с соперником.

Соперника не убивай. Своих не ешь.

Убей чужака, если встретишь его на своей территории. Если голоден, сожри его. Если сыт – спрячь впрок. До лихих времен.

По чужим владениям ходи осторожно, быстро и не причиняя вреда ни бегающему, ни летающему, ни ползающему».

Вот и получалось по этому закону, что наглый Хоппер спустился со своего Уровня жизни на деревьях, ветках с сосновыми шишками и высоких ореховых кустах на землю, под самые нижние лапы елей, где он был чужаком. Да и делать ему на земле нечего. И если бы Берсерк встретил его сейчас, жизнь ловкой, но глупой белки закончилась бы на его острых клыках.

– А это кто такой? – запах чужака заставил Берсерка присесть на задние лапы. Тело мгновенно превратилось в туго свернутую пружину, а уши плотно прилегли к черепу. В темноте под вывороченными корнями упавшей ели сверкнули желтым светом кошачьи глаза, и раздался сигнал атаки, знакомый Берсерку со времен его ранней молодости. Это был клич боевых котов викингов. Древний закон боя предписывал не нападать без предупреждения. Значит, это один из его бывших боевых соратников. «Где же он скрывался и зачем пришел на мою землю?» – мысль эта промельком появилась и исчезла. Сейчас надо было немедленно наказать и вышвырнуть вон чужака.