Текст книги "Дом потерянных душ"

Часть II. Сон придёт за тобой

Глава 1. Первый кошмар

За окном давно царила ночь. Тамиле снился сон: вязкий, словно патока, накатывающий тяжёлыми сладковатыми волнами, танцующий на грани с реальностью. Он имел именно тот странный привкус кошмара наяву, когда думаешь, что бодрствуешь, однако после резко вскакиваешь от любого громкого звука извне или какого-то внутреннего будильника.

Но внутренний будильник безбожно лгал. Липкая паутина, окутавшая сознание, не желала рассыпаться в пыль.

Тамила шла по коридору: тёмному, пыльному, пропахшему сыростью и старостью. Странный привкус растекался во рту, словно она провела языком по металлу, на котором разлили томатный сок. Соль и металл. И немного холода. Такой бывает кровь. Но откуда бы ей тут взяться?

Тамила не узнавала коридора. Она шла всё быстрее, потому что слышала за спиной чьё-то дыхание. Пока ещё еле различимое, будто догонявший не был уверен, стоит ли приближаться или лучше остаться за спиной. Но Тамила знала: охотник никогда не оставит свою жертву.

Казалось, порой сбоку мелькала едва различимая чёрная фигура. Задерживалась лишь на долю секунды и вновь исчезала. Рассмотреть её можно было только краем глаза. Но появлялась она всё чаще и чаще, словно показывая свою силу и вездесущесть. «Смотри, я иду за тобой, смотри, я дышу с тобой, я могу сделать с тобой всё, что пожелаю».

Тамила прибавила шагу, глубоко вдохнула, закашлялась от вставшего комом в горле запаха сырости. Слева послышалось тонкое хихиканье. Тамила замерла. Сердце гулко ухнуло вниз. Всё резко смолкло, впереди блеснул свет, словно кто-то пытался фонариком подать сигнал. Она знала, что стоять нельзя. Нельзя, иначе тень догонит её, оплетёт нитями-руками, сдавит горло и утянет в подвал этого мрачного дома.

Хихиканье повторилось. К щеке Тамилы кто-то легонько прикоснулся. Она с визгом отпрыгнула в сторону и закрутила головой.

Нет никого. И свет больше не появляется.

Тамила почувствовала, что от виска по скуле медленно стекает ледяная капля пота. Она знала, что надо успокоиться и дойти до самого конца. Тогда всё будет хорошо. Тогда она сумеет проснуться.

– Не дойдёшь! Не дойдёшь! Не дойдёшь! – посыпались отовсюду смешки, впиваясь, будто осколки битого стекла.

– Не сможешь!

– Не сумеешь!

Тамила сжала кулаки, чувствуя, как внутри закипает страх вперемешку с тихой яростью. Сначала возьмите, потом посмотрите. Сделала шаг от стены, второй… а потом рванула со всех ног вперёд.

Смешки превратились в оглушительный рёв, чьи-то руки хватали её за плечи, дёргали за волосы, впивались в ноги. Зажав уши и зажмурившись, она побежала вслепую. Оглушительный звон заставил вздрогнуть всем телом и… проснуться.

Тамила открыла глаза и уставилась в потолок. Сердце колотилось, голова гудела, звон почему-то не прекращался. Только спустя несколько секунд до неё дошло, что звонит телефон. Кое-как сев на постели, она нащупала трубку.

– Алло? – произнесла она сипло и еле слышно.

– Виктория Петровна, вы меня не так поняли, я хотела сказать вам, – зачастил женский писклявый голос на такой скорости, что Тамила не сразу разобрала слова.

– Здесь… нет такой, – замедленно ответила она.

– Как нет? – искренне удивились на другом конце провода. – Третий раз не туда попадаю. Кошмар!

Даже не подумав извиниться, трубку положили.

Тамила ещё некоторое время сидела с телефоном в руке, потом чертыхнулась сквозь зубы и отключила связь.

Несмотря на то что её разбудили среди ночи – часы показывали начало третьего, – Тамила была благодарна этой невнимательной болтунье. Кошмар превратился во что-то незначительное и мелкое, спрятавшееся в уголке сознания. Возможно, проснись она сама – помнила бы сон ярко и чётко и долго не могла бы успокоиться. Но тут… звонок стёр всё, заставив переключить внимание только на него.

Тамила вздохнула. После того как она побывала на том дурацком семинаре, отвратительные сны нахлынули удушливой волной. Успокоительные настойки на ночь не помогали. А воспоминания о прошлом не давали заснуть. Она теперь хорошо помнила, что провела два года в чужом доме. И поняла, почему мать всегда старалась избегать толпы людей, стараясь отвести дочь в сторону. Вспомнила, почему они всегда ругались с отцом. Страх не давал матери мыслить здраво, любое скопление людей вызывало истерику. С каждым годом такая жизнь становилась всё сложнее и невыносимее, поэтому однажды отец не выдержал и ушёл.

Тамила встала с постели и криво усмехнулась, понимая, что не о том думает среди ночи. После такого опять будет сниться всякая гадость. На миг показалось, что невесомые пальцы касаются её лица. Поёжившись, она быстро пошла в коридор за сигаретами.

На полке сиротливо стояла её сумка, из которой торчал красный уголок книги. Тамила брала её у Корженевской и обещала вернуть, однако совершенно забыла об этом после всех последних событий.

Тамила хмыкнула и вытянула книжку. Пару месяцев назад она пыталась её читать – ничего не вышло. Практическое пособие по технике сновидения показалось странным, запутанным и непонятным. Казалось, что автор знал много слов, но не был способен наделить их смыслом.

В голову Тамилы закралась мысль, что книга вовсе не плоха. Просто сложно понять то, о чём ранее никогда не слышал. Теперь же, после семинара, что-то могло проясниться.

Сунув книгу под мышку, она ухватила пачку сигарет и пошла на кухню, в очередной раз благодаря судьбу за то, что живёт одна и не услышит материнского брюзжания.

Усевшись за стол, Тамила наобум раскрыла книжку. На страницах карандашом Корженевская оставляла пометки. Они в основном состояли из нескольких букв или сокращённых слов. Разобрать что к чему было достаточно сложно.

– Взрослая женщина, а портит книги, – проворчала Тамила.

Метки почему-то показались куда интереснее, чем текст.

Тамила пригляделась: «Отсутствие внешнего эффекта исключает возможность развития». Она перелистнула страницу. Какой может быть ещё внешний эффект, когда ты спишь? Ну, разве что нечто вроде того звонка, что разбудил её. Но тут уже бессмысленно говорить о снах.

Тамила задумалась. Стало интересно: можно ли, пребывая во сне в конкретном месте, потом очутиться в нём наяву?

В нос вдруг ударил запах пыли и сырости. Где-то, совсем далеко, зазвучало тонкое хихиканье, кто-то выдохнул в самое ухо:

– Не дойдёшь!

Тамила вздрогнула и посмотрела по сторонам. Нет, глупости, никого рядом нет. Но паутина страха осела на коже невидимыми нитями, опутала намертво так, что ни убрать, ни стряхнуть. Тамила ухватила сигарету, прикурила и принялась шагать по кухне туда-сюда. Так думать получалось куда лучше. Книжка осталась на столе, её страницы словно звали продолжить чтение, однако сейчас ей было не до этого.

Во рту растеклась горячая горечь, и она чуть успокоилась. Объявление в метро дало толчок, разбудило спрятанные глубоко воспоминания и вытянуло их наружу. Считай, понять тот же сон. Как-то Корженевская пыталась ей объяснить.

– Пойми меня верно, – говорила Лизка, – наш мозг ничего не забывает. Нельзя без специального вмешательства взять и забыть что-то так, чтобы потом нельзя было это снова достать.

– Да ну? Даже то, что происходило с тобой до рождения?

Тут Корженевская несколько потеряла свой пыл, однако не находчивость:

– А можешь доказать обратное?

Тамила не могла. Да и признать по правде, её не особо волновало, что было до рождения. А вот после…

Она вновь села и загасила тлеющий окурок в пепельнице. Самой разобраться, конечно, было бы хорошо, но вряд ли что-то выйдет.

Тамила вздохнула, прекрасно понимая, что нужно поговорить с матерью. Кошмары сами собой никуда не пропадут, но можно постараться от них избавиться. Она прекрасно понимала, что мать не захочет об этом говорить. Что придётся долго и нудно убалтывать её на это. Однако сдаваться не собиралась. Её собственная жизнь начинала идти наперекосяк из-за всяких галлюцинаций и видений прошлого. Так ещё чуть-чуть, и можно оказаться в доме с жёлтыми стенами.

Далее Тамила бездумно перелистывала книгу, толком не вчитываясь. Жуткое ощущение, что кто-то из-за её плеча всматривается в страницы, появилось внезапно и не желало исчезать.

Она медленно повернула голову и замерла: изогнутая тень скользнула по кухонным шкафчикам, задрожала на плите, потянулась к окну и вылилась в ночь. Стоявший на столе стакан вдруг рухнул вниз. Послышался пронзительный звон, Тамила вздрогнула. Вскочив, она подбежала к осколкам и посмотрела на стол. Стакан стоял на краю, но явно не мог упасть сам. Она провела рукой по лбу, убирая взмокшие пряди. Сердце билось поверхностно и быстро.

– Сумасшедшая, – выдохнула она, то ли характеризуя себя, то ли ещё кого. Решив, что на сегодня приключений хватит, выключила свет и вернулась в спальню.

Свет гасить не хотелось. Внутри боролись страх и практичность. Тамила натянула на себя плед, пытаясь вспомнить советы Корженевской… да и не только её. Как там говорят? Когда во что-то не веришь, оно отступает. Тамила вздохнула, удерживаясь, чтобы не засмеяться. Хоть сейчас она ничего не видела, в животе всё сжалось в тугой комок, а нервы были напряжены. Своими глазами она прекрасно видела, что рядом никого нет, что в комнате она одна. Но разве можно было это доказать?

Тени на стенах от штор, тень от тумбочки на полу, тень от компьютера… Каждая из них в любую минуту может свернуться, дрогнуть и метнуться к ней. Как то угловатое чудовище из детства.

Теперь Тамила чётко осознавала, что чудовище стало приходить после того, как её вернули родителям. Словно не хотело отпускать, желало забрать назад. Туда, где тёмные коридоры, сладкий запах сирени и множество закрытых дверей. А за теми дверями всегда слышится детский плач.

Разозлившись на себя, Тамила резко выключила свет и легла в постель. Завтрашний день должен быть тяжёлым и насыщенным событиями, а она тут пытается понять: сошла с ума или нет.

Прикрыв глаза, она подложила руку под щёку и почти сразу задремала. В доме всё затихло. Никто не видел, как длинная изогнутая тень качнулась на стене и медленно поползла к спящей женщине.

Глава 2. Работа и не только она

Работа кипела. Клиенты не успокаивались, начальство пребывало на подъёме и радостно раздавало всем указания со скоростью пять заданий в каждые полчаса. И все срочные, само собой.

Телефон смолк всего на секунду, как тут же открылась дверь, и в кабинет влетел старший экономист.

– Слушай, наши опять посходили с ума, требуют перекинуть данные сегодня до четырёх! – он тяжело и часто дышал, словно долго бежал. – Смотри!

На стол Тамилы плюхнулась пачка бумаг. Она раздражённо выдохнула. И так не знаешь, куда девать собственные документы, тут ещё появилась новая забота!

Безумная полоса явно не собиралась останавливаться, и выходные остались лишь смутным проблеском в тёмном царстве.

– Я занята, мне не…

– Распоряжение главного, – уныло обронил экономист. – Сама понимаешь, я бы не пришёл просто так…

Телефон вновь зазвенел. Схватив трубку, Тамила зажала её между плечом и ухом, одновременно начав просматривать принесённые документы. Слова говорившего смазались в единое целое, она почти не понимала, что ему нужно. Перед глазами мелькали цифры, с каждой секундой возрастал ужас и осознание того, что, даже будь у неё две головы и четыре руки, это всё не осилить в срок.

– Хорошо, – рявкнула она, – прозвоните Виктору Евгеньевичу, он владеет вопросом.

«Сам кашу заварил, сам пусть расхлёбывает», – мстительно подумала она.

Расхлёбывать, конечно, он не будет. Но всё равно… мелочь, а приятно.

– Так что по данным… – начал экономист.

Тамила глянула на часы – без чего-то два. Нет, ничего не выйдет. Не успеет. И так уже вся мокрая, во рту, кроме кофе, ничего не было.

– Забирай, сейчас никак.

Экономист мялся и явно уходить не торопился. В другое время Тамила поняла бы и помогла, но сейчас было не до этого.

– Он меня убьёт, – вздохнул тот и поправил очки.

– Он всех убьёт, – утешила Тамила. – Забирай! Если что – сваливай на меня. Я найду что ответить.

Вновь телефон. Она уже хотела не брать трубку, но заметила номер шефа. Предвидя стандартное «зайди ко мне», быстро встала с жалобно скрипнувшего стула.

– Оставь. Я сейчас.

Не дав возразить, она подхватила бумаги и вылетела из кабинета. Если шеф хочет скандала, он его получит. Прямо здесь и сейчас.

Мобильный вновь затренькал, но Тамила быстро сбросила вызов. С Корженевской она переговорит позже. А это она, больше звонить некому.

По дороге она сумела восстановить дыхание и придумать нужные слова. С начальством спорить – неприятно, но необходимо, иначе будешь во всём и всегда виноват.

Робкий стук в дверь, недовольное бурчание – всё как обычно.

– Ну, что ещё? – проворчал Табан. – Чего трубку не берёшь?

– Причина – вот. – Тамила быстро прошла по мягкому ковру и со стуком опустила пачку бумаг на стол.

– Это что? – не понял Виктор Евгеньевич.

– Это до четырёх, – пояснила она. – А до этого на мне отчёт, доклад, перерасчёт и подача данных в департамент.

– И? – осторожно глянул на неё Табан, явно ещё не решив: стоит ругаться или всё же послушать.

– А то, что разорваться я не сумею.

Воображение ярко нарисовало раскроенную пополам женщину, которая держит телефонную трубку рукой с изумительным маникюром, улыбается разорванным ртом, даёт ответы и не замечает, что кровь заливает накрахмаленный воротничок офисной блузки, а из груди и утробы вот-вот вывалятся внутренности на свежевымытый пол.

Удушливой волной накатила тошнота. Тамила мотнула головой. Ночные кошмары до добра не доводят. Она, кажется, даже не заметила, что шеф что-то говорит. Он постучал по столу ручкой, привлекая внимание.

– Да?

– Я плачу тебе деньги за работу, – начал закипать Виктор Евгеньевич, – это всё надо сделать сегодня.

– Что делать в первую очередь? – не растерялась Тамила, глядя, как шеф замер.

Обычно этот вопрос спасал в любой ситуации. Тогда был плохим не работник, не справлявшийся с грузом наваленных дел, а начальник, который был не в состоянии правильно организовать работу своих подчинённых.

– Всё, – нашёлся Виктор Евгеньевич.

– Всё не получится, – отрезала Тамила. – Решайте, мне нужно чёткое указание.

– Соловей, ты обнаглела, – выдохнул он и почесал затылок. – Ладно, давай с этими цифрами сначала, если что – бери в помощь весь экономический отдел, помогут.

Тамила продолжала буравить его взглядом, ожидая финальной ноты, так как, привыкшая к общению с Табаном, прекрасно знала, что тот может что-то выдумать перед самым уходом.

– Чего уставилась? – рявкнул вдруг Виктор Евгеньевич. – Иди работать!

– Так точно! – непроизвольно вырвалось у Тамилы.

Быстро схватив бумаги, она выскочила из кабинета, успев заметить несколько растерянное лицо шефа. Он чётко понимал, что подчинённая действительно обнаглела, однако что делать, если она и так выполняет работу за троих? Придётся терпеть.

* * *

Дома было тепло и уютно. Прошедший день навалился каменной тяжестью, не хотелось никого видеть и слышать. Но Корженевская – другой вопрос. Тамила забралась с ногами в кресло и принялась листать забытую Лизой книгу. Дозвониться до подруги не получалось, ну и ладно. Отыщется рано или поздно. Видимо, нашла нового кавалера. Последний был таким внушительным байкером, ростом под два метра, косая сажень в плечах и внезапно со страшно обходительными манерами. Правда, потом оказалось, что байкер глубоко женат. То, как хрупкая Лизавета спустила его с лестницы и швырнула следом вещи, надо было видеть. Вот что с женщиной гнев-то делает.

Тамила вздохнула. Кирилл хоть и доводил её до белого каления, но таких аттракционов всё же никогда не случалось. Не тот характер. Да и Кирилл понимал, когда лучше помолчать.

Она раскрыла книгу на случайной странице, из страниц неожиданно выпал клочок бумаги, сплошь испещрённый заметками. Наклонившись, она подняла его и, нахмурившись, принялась читать. Пометки Лизы заслуживали отдельного внимания.

«Техника напряжения мозга – бред.

Наблюдение образов практиковать ежедневно.

Фантомное раскачивание – сначала тренировка.

Учесть прислушивание к посторонним звукам.

Не погружаться в себя.

Убить соседку».

Последняя фраза озадачила Тамилу, потому что к технике сновидения она никак не относилась. Но Лиза на мелочи не разменивалась, считая, что все гении в равной степени сумасшедшие, поэтому им можно чуть больше, чем остальным. Поэтому в выражениях не стеснялась.

Иногда Тамила искренне недоумевала, как такой человек, как Корженевская, мог работать школьным психологом. Даже без излюбленной косухи, сигарет и обожаемого мотоцикла бог знает какого года выпуска она всё равно выглядела внушительно. Не спасали белокурая коса и вежливость. В Корженевской чувствовался стержень, который не скрыть напудренным налётом цивилизации.

Порой Тамила завидовала ей. Лиза могла за себя постоять и даже из самой глупой ситуации была способна выйти как ни в чём не бывало. Другой вопрос – Тамила…

Она вздохнула. Ни напора, ни уверенности, ни спокойствия в ней не было. Лёгкие перебранки с шефом – не в счёт. Она прекрасно понимала, что все страхи тянутся из детства. Постоянные истерики матери, запреты куда-либо выходить позже определённого времени, хорошо вдолбленная в голову фобия темноты. Теперь это не давало возможности освободиться и начать давать отпор подкрадывавшемуся сумасшествию.

Сегодня на работе моментов передышки почти не было, однако стоило только им появиться, как тут же падала тяжёлым покрывалом масса ненужных воспоминаний, шевелящихся, словно клубок дождевых червей. При этом чёткости ещё не было, но мерзкое ощущение, что там было плохо и возвращаться туда не стоит, – не исчезало.

Сейчас, в тишине и покое, воспоминания вернулись, поползли по закоулкам подсознания новыми тропками. Буквы вдруг слились в единое целое, белизна бумаги превратилась в грязный свет, от которого хотелось закрыться.

Тамила хорошо знала этот свет. Именно такой проникал сквозь щели запертой двери, за которой слышались детские крики. Нехороший свет, будто его излучали гнилые светлячки. И запах оттуда шёл соответствующий: сладковатый и тошнотворный.

Тамила неосознанно закрыла нос рукой, но пальцы не ощутили кожи, неожиданно провалившись в пустоту. Тамила вздрогнула и начала озираться в поисках зеркала. Лоб взмок, пальцы коснулись чего-то липкого. Зеркало было в коридоре, она глянула в стеклянную дверцу серванта. С губ сорвался истерический крик.

На неё смотрел обнажённый череп. Из пустых глазниц сияли огоньки, треугольная впадина носа. Безгубый рот кривился в дикой усмешке. Повторный крик замер в горле, ноги подогнулись. Тамила попыталась отвести взгляд от ужаса в стекле, однако ничего не выходило.

В голове прозвучал голос.

– Ты плохо себя вела, – хриплый голос, неприятный, до боли знакомый. – Я должна тебя наказать. Смотри! Смотри и запоминай, что с тобой случится, если будешь себя плохо вести и дальше!

В ушах поднялся звон. Она пошатнулась и упала назад в кресло. Ужас в стекле растаял в один миг. На неё вновь смотрело уставшее лицо темноволосой женщины, которой не помешало бы поехать в отпуск.

Звон стал невыносимым. Спустя секунду до неё дошло, что разрывается домашний телефон, который висит почти над самым ухом.

Дрожащей рукой она взяла трубку.

– Алло, – голос прозвучал слабо и хрипло, перед глазами ещё парило мерзкое видение.

– Ты куда там пропала? – набатом ворвался рассерженный голос Корженевской. – Я уже тебе третий раз звоню, и никакой реакции! Только не говори, что недавно пришла со своей долбаной работы!

– Скажу, – голос вернулся в прежнее состояние. – Если перестанешь тарахтеть и дашь мне сказать.

– Ну-ну, слушаю, – хмыкнула подруга.

Говорить было нечего. Это Тамила поняла, стоило лишь той замолчать. Что сказать? Я сошла с ума? У меня галлюцинации? Долгая ли очередь в психушку?

– Ладно, твоя взяла.

– Может быть, – задумчиво произнесла Корженевская. – А может, и нет. Слушай, какого чёрта с тобой творится?

Вопрос был правильным. Тамила понимала, что больше никому сказать правды не сможет. Да и слушать не будут. У Корженевской мозги не такие, как у остальных. Поэтому она выслушает и поймёт. Тамила набрала воздуха в грудь:

– Елизавета Эдуардовна, во сколько мне обойдётся ваша личная консультация?

– Хватит обезьянничать, выкладывай, что у тебя, – резко оборвала её Корженевская. – Чтобы поздно не было.

У Тамилы отлегло от сердца. Если за тебя кто-то волнуется – это приятно, значит, ты не совсем один.

– У меня… галлюцинации, Лиза, – совершенно спокойно произнесла она. – И не только.

Вся история уместилась в каких-то полчаса. Рассказывать оказалось на удивление легко. На душе стало спокойнее, словно груз, который она несла много лет, вдруг разделили пополам.

Некоторое время Корженевская молчала. Потом шумно выдохнула.

– Я знаю человека, который поможет, – наконец произнесла она, – но тебе это не понравится.

– Да? – насторожилась Тамила.

– Да.

Повисла тишина. Тянуть долго нельзя. Если есть шанс обрести покой и здравый разум, то нельзя его упускать. Кем бы этот помощник ни был.

– И кто это?

Ответ Корженевской заставил впасть в ступор.

– Богин.