Текст книги "Судьба из другого мира"

Глава 6
Первое свидание и не только

Я не мог сказать что-то определенное. Точнее, определенно-вразумительное. Стоило только перешагнуть линию выхода, оставив за спиной самолет, как пришло понимание, что спокойная жизнь завершилась.

Полина… Она была прекрасна. Еще лучше, чем на фотографии. Симпатичная, серьезная, скромная. Очаровательная в своем платье со снежинками-звездочками. И пусть сейчас лето, ничего здесь нет от севера, а все равно она моя… Снежинка.

При первом взгляде на нее сердце замерло. Я понял, что увезу ее в Норге при любом раскладе. Уговорю, очарую, завлеку. В крайнем случае украду и посажу в шверг, который не остановить ни одному человеку.

Где-то я читал, что при виде истинной пары все меркнет: звуки стихают, образы расплываются и видно только фигуру твоей истинной, только ее… А еще по телу идет такой гормональный всплеск, что хочется как можно скорее схватить свою женщину и скрыться с ней в пещере.

Так вот. Вранье чистой воды. Ты просто смотришь на стоящего напротив человека и понимаешь: «Это мое». И все. Больше никаких признаков временной глухоты, слепоты и проблем с гормональным фоном.

Потом я увидел семейку. Сестренка с белыми волосами и цепким взглядом, долговязый братишка-интеллигент в очках и подтянутый отец с проседью на висках. Взгляд у мужчин, кстати, такой же, как у Виктории. Все смотрели на меня с огромным любопытством. Без злобы, настороженности или напряжения, что сразу дало возможность спокойно выдохнуть. От них шла какая-то особенно приятная, мягкая волна интереса и желания как можно скорее посмотреть и потрогать диво дивное – иностранца с сайта знакомств. Но это, пожалуй, было просто самой яркой эмоцией. Вообще-то в плане эмпатии я не силен, особенно после одной из травм, полученных на Границе, но порой случались проблески – как в этот раз.

Удивительно то, что мне все нравилось. Я даже забыл, что надо нервничать, все же эти люди видят меня в первый раз. Бабушка Полины привела в чистый восторг. Вот это женщина! Такую бы Гуннар взял в штат, даже несмотря на возраст. Впрочем, насколько я знаю, тут на пенсию идут раньше, поэтому по нашим меркам Леокадия Даниловна не такая уж и старая. Зато какой взгляд, какая подача, какая манера общаться! Если Полина будет такой в старости, то я исключительно «за».

На самом деле я, конечно, немного лукавлю. Ничего не имею против, если моя жена будет покладистее и мягче своей бабушки. И пусть в Норге ценятся женщины с характером, но когда она понимающая и умеющая находить компромиссы – это бесценно.

Мать Полины, например, полная противоположность бабушке. Нет, не сказать что робкая и молчаливая, но спокойная и, кажется, сначала оценивающая человека и только потом эту оценку озвучивающая.

Подарки привели всех в восторг, что добавило плюсов в мою карму. Ибо как бы мне ни нравилась семья Поли, работать надо в усиленном режиме, чтобы очаровать абсолютно всех. Пока что легче всего это удалось с сенбернаром Бонапартом, который учуял во мне зверя и принял за своего.

После восхитительного ужина усталость и правда отошла на задний план. В конце концов, я не на Границе пахал, а только лежал в шверге, потом сидел в самолете. Лететь тут вообще было всего ничего, поэтому много сил и не забрало.

Услышав про мотоцикл, я тут же изъявил желание на него посмотреть. Она, конечно, рассказывала, что водит, но фотографию так и не прислала.

– Покажу, – кивнула Полина, ковыряясь вилкой в тарелке. При всем уважении к стряпне бабушки и ее помощников полные тарелки съесть нереально. Во всяком случае, такой худенькой, как Полина. Да и ее сестре тоже. Братец то и дело поправлял очки и с упорством бронетранспортера сметал все с тарелки. Родители вели себя более сдержанно. Бабушку, казалось, еда почти не интересует, зато моя персона – очень даже.

– Никакого мотоцикла, – заявила она. – Где это видано, чтобы девушка в платье каталась на мотоцикле?

– Можно без платья, – пробормотал я, и за столом повисла тишина.

Так, кажется, надо избавляться от нашего с Йонне специфического юмора. Пока меня тут бить не начали. Однако стоило мне поднять глаза, как вся настороженность мигом развеялась. Они с трудом сдерживали смех. И только Полина, прищурившись, смотрела на меня.

– А без платья сможешь отбить от ухажеров? – невинно спросила она.

– Легко, – не смутился я. – Но придется тогда брать мой пиджак. – Снова воцарилась тишина, поэтому пришлось пояснить: – Чтобы ты не замерзла.

– Смело-смело, – прокомментировал ее отец. – Что ж, тогда решено, наша леди Годива садится на железного коня, мы едем на машине с камерой, а верный рыцарь бежит рядом и отгоняет подозрительных личностей. И да, тоже обнаженный. Во всем должна быть гармония.

Я чего угодно ожидал, но только не такого подхода. В голубых глазах Константина плясали смешинки. Почему-то вспомнился Биргир Сундстрем, смотрел он так же открыто и прямо. Но в нем был только лед, а Константин Пожидаев – энергичный человек с очень хорошим чувством юмора. С одной стороны, ему, конечно, следовало стукнуть меня по шее, но… с другой, он это сделал более изящно.

– Я согласна, – быстро сказала Полина.

– Я тоже! – оживилась Вика.

– А у меня нет выхода, – пробурчал Леша.

– Поэтому мы с Арне удаляемся, чтобы надеть подобающие аксессуары и вернуться к вам, – заявила Полина, вставая из-за стола.

А потом и вовсе браво ухватила меня за руку и утянула с кухни. Заинтригованный, я не сказал ни слова и быстро сбежал с Полиной. И только когда мы оказались возле ее комнаты, посмотрели друг на друга и одновременно расхохотались.

– Ты уверен, что согласен узнавать мою безумную семейку дальше? – спросила она, утирая выступившие в уголках глаз слезы.

– Уверен, – твердо сказал я. – Перед трудностями не отступаю.

– Отлично, – улыбнулась Полина. – Тогда я переоденусь – и поедем. Ибо платье – дело хорошее, но слишком нарядное.

Она зашла в свою комнату, а я остался у двери. И губы почему-то сами растянулись в улыбке.

Он остался в коридоре, а я остановилась среди комнаты и попыталась сообразить, что делать. У-у-у, стукнуть бы всех за эти шуточки за столом! Сначала даже опасалась, что Арне не поймет наших шуток. Потом осознала, что он все понял. И испугалась еще больше! Потому что, если на своем жизненном пути ты встретила мужчину, с которым у вас одинаковое чувство юмора, – это брак, трое детей и большая лохматая собака. Это просто нет шанса сбежать в закат и спрятаться.

В этом плане, кстати, с Кабычинским были проблемы. С юмором он дружил, но предпочитал шутить над другими, а не высмеивать собственные недостатки. А если пошутишь, когда у него нет настроения, то целый день будет ходить чернее тучи.

Сейчас, оглядываясь на события прошлого, я недоумевала, как вообще на него повелась. Эх, вот что с наивным девичьим сердцем делают прекрасные зеленые глаза, черные локоны, смуглая бархатистая кожа, мускулистые руки… Так, что-то меня не туда понесло.

Сделав глубокий вдох, я поняла, что Арне мне нравится. Пока еще не до такой степени, чтобы вести его в ЗАГС и делать честным мужчиной, но уже где-то на уровне: «Милый, а в каком районе ты бы хотел жить?»

И тут наступило самое страшное: что надеть и как встретить? Тьфу, выйти.

Сердце колотилось как бешеное. Гордо выставив грудь, я зашагала к шкафу. Не то чтобы шкаф впечатлился моим бюстом всего лишь второго размера, но психологически мне стало легче.

Распахнув дверцы, я уставилась на свой гардероб и… впала в прострацию. Почему-то со всей этой беготней, хлопотами и подготовкой к приезду Арне я как-то совсем не думала, что буду делать после того, как он все-таки приедет.

Глаз ни за что не цеплялся, в голове было пусто. К горлу начала подступать паника. Так, отставить! Я даже на выпускных экзаменах так не нервничала! Там была комиссия из пяти мужчин. А тут мужчина всего один! К тому же молодой и привлекательный, да еще и душевно расположенный.

Я ухватила платье за подол и начала стягивать через голову. Дверь в этот момент резко распахнулась, и я так и замерла. Это еще кого принесло?

– Кр-р-р-расотка, – ядовито прокомментировала Вика. – Вот так и иди, сверкая голым пузом. Почти Годива, а если спляшешь танец живота, то будет вообще прекрасно.

Сестра помогла мне стянуть платье, по ходу выслушала все, что я про нее думаю, и довольно ухмыльнулась.

– Я тебя тоже люблю, – заявила она. – Но не могла доверить такое серьезное дело, как охмурение иностранца. Арне твой милый, к тому же совсем не глупый, это очень играет нам на руку.

– Это как же? – ехидно поинтересовалась я, доставая из шкафа чудную шелковую черную тунику с блестящими бабочками и лосины. Волосы завяжу в хвост широкой лентой, какие-нибудь сережки, браслетик, удобная обувь – и просто звезда. Нельзя же все время ходить в платье. Так у бедняги случится передоз красоты и он не сможет меня больше воспринимать.

Так, белье. Нет, ничего экзотического или еще какого, никакого интима с Арне я не планирую. Сегодня уж точно, ибо это будет экстремальная доступность. Во-первых, первая встреча, а во-вторых, вся семья в сборе! Это ж у замочной скважины будет не протиснуться.

– Слышала, что он сказал про брата? – уперла Вика руки в боки. – Младший, холостой! Это же такой шанс в личной жизни!

– Брата или твоей? – скептически уточнила я, натянув на себя одежду и крутясь возле зеркала.

Да уж, с приездом Арне я прямо как заправская модница – все время пялюсь на свое отражение. В любую другую минуту меня бы это начало раздражать. Даже во время жизни с Кабычинским я всегда быстро собиралась на любую вечеринку или просто выходя в город, а тут…

– Обоих, – ни капли не смутилась Вика, подойдя ко мне и осторожно поправив одну из бабочек на тунике. – Нельзя оставлять таких прекрасных парней без присмотра.

– Хм, – протянула я, слегка освежая макияж, – а вдруг брат страшный и толстый?

– Значит, он похудеет и похорошеет, – очаровательно улыбнулась она.

И улыбка такая, что стало ясно: бедняге Йонне лучше оказаться мускулистым и красивым. Иначе… все равно придется стать красивым и мускулистым. Даже если он сам будет против. Вика – дизайнер, или то еще горе в семье, как говорит наша соседка Диана, дочь которой училась с моей сестрой на одном факультете.

И вкус дизайнера – святое. Это не обсуждается и не подвергается сомнениям. Иначе сомневающийся подвергнется пыткам со стороны Вики, все просто.

– Спроси у него все про брата, – тараторила она, выбегая за мной из комнаты. – Это же серьезный вопрос!

Конечно-конечно. Сначала выдай замуж младшую сестру, потом пристрой бабулю, потом найди красотку Бонапарту и еще про Лешку не забудь. А потом, если останется время, можешь из окошка посмотреть на бал, тьфу, на своего парня.

– Вик, ты не заметила, что я, вообще-то, иду на свидание с Арне? У нас там будут разговоры, романтика, прогулка по набережной, возможно, поцелуи. Я не буду вытрясать из него сведения о брате!

– Будешь.

И я поняла, что ей легче уступить, чем объяснить, почему не могу этого сделать.

Восхищение в глазах Арне дало понять, что все будет хорошо. А еще – что он не зациклен исключительно на женственном образе, и это только добавило очков нашему гостю. После Кабычинского очень не хотелось встретить похожий экземпляр. Но Арне вообще пока только радовал. Где-то внутри зрела уверенность, что обязательно будет подвох, но пока все было чудесно.

Арне, кстати, тоже переоделся в черные брюки и рубашку. Красавчик, с таким хоть всех бывших встречай, точно будет не стыдно!

– Какой красивый наряд для мотоцикла, – пошутил он.

– Слишком красивый, – решительно сказала я, – поэтому планы несколько меняются: пешая прогулка и уникальная поездка на херсонской маршрутке с включенной услугой «Мужчина, не наступайте мне на ноги!».

Арне чуть приподнял бровь.

– Ну… – тут же исправилась я, вспомнив, что надо кое-что уточнить: – Ты же не против? – И пару раз для убедительности хлопнула ресницами, мол, я такая милая, такая милая, что беги и прячься, пока не догнала.

Как раз в этот момент услышала приглушенные голоса и поняла, что Лешка с Викой с огромным интересом наблюдают за нами в окно и шушукаются. Вернусь – прибью обоих.

– Не против, – хмыкнул Арне. – Только тогда покажешь своего железного коня, а то я сгорю от любопытства, на чем рассекает моя будущая невеста.

Последние слова прозвучали непривычно. На мгновение даже где-то внутри шевельнулись смущение и чисто девичья неловкость. Ой, сударь, полно вам, смущайте же меня, смущайте еще!

Тьфу. Наваждение тут же рассеялось, и я повела Арне в гараж. Моя «Хонда Вираго» получила полное одобрение и ласковое поглаживание по баку. У него это получилось так мило, что я даже не заревновала. Странно, конечно, но, с другой стороны, мотоцикл – это почти как котик. Его нельзя в чужие руки и кормить чем попало. Иначе быть беде.

После этого мы наконец-то вышли на прогулку.

Вечерний город радовал прохладой. На набережной Днепра проходил фестиваль еды. Пару раз в год собирались кулинары из нескольких городов южной части страны и выставляли свою продукцию. Параллельно устраивались спортивные показательные выступления, концерты и всякие чрезвычайно милые мастер-классы для деток. Народу была масса. Все выбрались после жаркого дня к воде и веселью.

– У вас тут так часто? – Арне с интересом смотрел по сторонам.

На удивление, мы пока не встретили никого из знакомых.

– Летом повеселее, конечно, – честно ответила я, утягивая его к памятнику корабелам, где поставили сцену. – Но вообще-то спокойный и тихий городок. А как в этом плане в Кристианнсане?

На мгновение он словно задумался, но тут же ответил:

– У нас часто проходят фестивали народного творчества. А еще по всяким промыслам: охоте, рыбной ловле… – Глянул на меня и вдруг немного смутился. – Понимаю, это больше мужские забавы. Но женщинам там тоже не скучно. Да и дети в восторге. А еще есть мероприятия по рукоделию. Там собираются умелицы и умельцы из разных городов. И все это у нас.

– Да ладно, – отмахнулась я. – Неужто произвожу впечатление девицы, которой будет интересно только женское?

Последние слова, кажется, прозвучали несколько обиженно, потому что Арне тут же встрепенулся:

– Нет-нет, Полина, я совсем не имел это в виду, ты что!

Он еще что-то говорил, поясняя, что не имел в виду ничего плохого и вообще не считает, что женщина в чем-то хуже мужчины, с его точки зрения даже наоборот, просто мы разные и…

Я поймала себя на том, что просто смотрю на его профиль и вижу, как закатное солнце золотит его кожу и дает красноватый оттенок волосам. А еще в груди так тепло, будто откуда-то дует ласковый западный ветерок, принося запах неземного уюта. Все так правильно, так хорошо, и не хочется думать, что надо уже его остановить и сказать «все в порядке».

Перед внутренним взором почему-то появилась картина: большой дом, снег за окном, ворота, которые с трудом открываешь, но не открывать нельзя, потому что приехали родные. И они грозятся растопить весь снег и устроить климатический кризис на всю Норвегию, если мы не поторопимся. Громче всех возмущается бабушка, потому что она не очень любит мороз и ожидание. При этом я до сих пор не знаю, что больше. Мы с Арне переглядываемся, хватаемся за лопаты и, отчаянно ругая снегопад, расчищаем дорогу. Но едва мы немного продвинемся в этом деле, как распахнутся двери, выскочат два белокурых мальчишки и помчатся к нам. Разумеется, раздетые. Я брошу лопату и кинусь к ним, чтобы вовремя ухватить за шиворот и спешно затянуть в дом, надеть курточки и шапки. Близнецы будут вертеться, я торопиться, Арне наконец-то разгребет снег, и с оглушительными криками «А вот и мы!» въедет вся семья.

Я встрепенулась, понимая, что фантазии и правда слишком… нереальные. Однако сделала то, что впоследствии не могла никак объяснить: подалась вперед, чуть приподнялась на цыпочки и поцеловала Арне.

Внутри словно вспыхнула сверхновая звезда, земля исчезла из-под ног, а по венам пронесся живой огонь. Голова закружилась, дышать стало невероятно легко и тяжело одновременно.

Сильные руки Арне обняли меня. И с каждой секундой объятия все крепче, меня прижимают к широкой груди так, что не шевельнуться. А поцелуй все глубже и горячее.

И тут спину будто обожгло. Говорят, можно почувствовать чужой взгляд. Я раньше в это не верила, но вот сейчас поняла, что это не просто фигура речи. На несколько мгновений чувство притупилось, волна жара снова окатила меня с ног до головы. Я с трудом оторвалась от Арне. Посмотрела в его глаза, увидела там янтарный пожар. Столько страсти и какого-то хищного желания, что сердце заколотилось чуть ли не в горле. И захотелось как можно скорее сбежать с набережной, затащить его в темную комнату, рвануть рубашку так, чтобы разлетелись пуговицы, и…

Я сделала глубокий вдох и бросила взгляд через плечо. И встретилась взглядом с прозрачными зелеными глазами, в которых полыхал гнев. Обладай этот взгляд физической силой, я бы уже вылетела через перила прямо в Днепр, а Арне на другой конец набережной. Это же надо было так… Почему-то захотелось зарычать. Именно в этот вечер наткнуться на оскорбленного Кабычинского! Вот могли же встретить кого угодно: соседку, заказчицу, парикмахера мамы, преподавателя Лешки… Но нет, именно Игорь, будь он неладен! И вон как смотрит, с такой изысканной ненавистью, что даже забыл тискать блондинку в красном мини-платье за нижнюю округлость. Блондинка, кстати, старовата. И макияжа перебор, и волосы пергидролем измучены. Ну ничего, утешить все равно может.

Не изменившись в лице, я снова повернулась к Арне:

– Пошли пройдемся в парк? Там меньше народу, а еще я покажу дуб, которому более столетия, и…

– Полина, кто это такой? – совсем рядом прозвучал голос Игоря.

Хм, я почему-то не рассчитала, что он так быстро подойдет. И кралю свою оставил, вон стоит возле столика с фруктовыми настойками в миниатюрных бутылочках и смотрит так злобно, что на душе делается хорошо.

Арне бросил на меня вопросительный взгляд. Но одновременно встал так, чтобы Игорь не смог приблизиться, еще и положил руку мне на талию. Не вызывающе, но очень… определенно. Чтобы некоторые даже не сомневались, что за такой тон может прилететь.

Брови Игоря сошлись на переносице. Ничего хорошего этот взгляд не обещал. В такие моменты в Кабычинском просыпалась горячая кровь предков по материнской линии, которые воровали девиц, запирали их в гаремах и рубили головы мужчинам, посмевшим туда пробраться. Но Арне явно таким не напугать. А во мне почему-то проснулось то древнее чувство – смесь азарта, интереса и легкого страха, когда вдруг теряешь активную позицию и становишься своеобразным призом. В крови забурлил адреналин. Нет, разумеется, я никуда не пойду с Кабычинским, но мне интересно, что будет делать Арне.

– Арне Ольсен, парень Полины, – сказал он таким голосом, что почудилось, будто мы встречаемся этак с полгода и вообще скоро поженимся. – А что?

– Значит, парень, – прошипел Кабычинский, сверкнув глазами. – А мне ты почему-то об этом никогда не рассказывала.

– Полина? – мягко позвал Арне.

– Это мой бывший молодой человек Игорь, с которым мы расстались несколько месяцев назад, – ровно произнесла я.

Я оценила, что Арне не стал хмуриться и щурить глаза. А для начала спросил меня.

– Только совсем недавно обедали за одним столом со всей семьей, – неотразимо улыбнулся Кабычинский, – и обсуждали переезд в Париж.

Бровь Арне приподнялась. Немой вопрос, пока еще ледяное спокойствие. Но я чувствовала, что может произойти нечто не очень хорошее. А еще его рука сжалась у меня на талии, так что дышать немного трудновато. Но это мелочь. Кабычинский бесил. Хотелось ухватить со столика рядом миску с горячими мидиями и швырнуть ему в рожу.

– Конечно, только не обедали, а ужинали. И обязательно с семьей, – прошипела я, – мы же это любим делать у всех на виду, прямо на столе. Без свидетелей у тебя просто не получается. Что на работе, что в других местах.

Ибо как же Кабычинский будет сверкать всеми гранями своего таланта и никто не увидит? Да ни за что!

Я ухватила Арне за руку и крепко сжала. К моему удивлению, он не стал выяснять, что именно делалось при свидетелях, а успокаивающе привлек меня к себе. И пока я, потеряв дар речи, переваривала это, очень спокойно, но голосом, не предвещающим ничего хорошего, сказал:

– В дальнейшем, Игорь, забудьте адрес и телефон Полины. Забудьте, как она выглядит. Уберите из головы все мысли о ней, не говоря уже о попытках сказать что-то тоном, который я сейчас слышал.

Кабычинский прищурился. Открыл уже было рот, но вдруг в воздухе словно проскочил разряд молнии, а в глазах Арне вспыхнул нечеловеческий желтый огонь. И стало как-то холодно и неуютно. Игорь невольно отшатнулся, побледнел, вся напыщенность мигом слетела. Правда, злость не исчезла.

Во рту пересохло. Я, потеряв дар речи, смотрела на Арне. Может, показалось?

– Надеюсь, вы поняли. Иначе…

Он ничего не сказал, но почему-то стало страшно. По коже пробежал мороз.

– Пошли, Полина, – сказал Арне и, крепко сжав мою руку, потянул прочь.