Текст книги "Изверг его светлости"

Глава 6. Хотите проклятие, панна?

В глубинах леса, там, где лишь редкий путник осмеливается ступить, обитал веками могущественный маг и воин по имени Мирослав хниздо Лабуть. Он был способен принимать облик лебедя, и его сила была столь велика, что он считался божеством и хранителем природы среди местных жителей. Но в его сердце таилась боль, ибо он не мог покончить со злом, которое пряталось в темных уголках леса, окружающего земли Светокрылья.

Однажды, когда зло наносило все больше и больше ударов по территориям королевства, Мирослав решился вступить в схватку. Он отправился в самые глубины леса, в места, куда не смели ступить даже самые отважные из его учеников. Но зло, пронизывая всё вокруг, умело уклонялось от него, словно тень, всегда оставаясь за пределами проницательного взора Мирослава.

Тем не менее он добился своего, отыскав врага. Только вот не вышло его победить ни за одну, ни за десяток схваток.

Сражение тянулось многие годы, и в конце концов Мирослав понял, что он один не в силах одолеть зло. Он вернулся к своему дому, тихому озеру, где он жил под солнечным и лунным светом, и попытался стать камнем от безнадежности, понимая тщетность своей борьбы. Только вот Мирослава не могли укрыть ни его облик лебедя, ни могущество заклинаний.

Зло, до этого долго таившееся в самой непроходимой чаще, обессиленное в прямом противостоянии после их боев, решило ударить в самое сердце Мирослава. Оно выследило его единственную слабость – юную дочь Розалие, прекрасную и невинную, унаследовавшую от отца магическую силу. И вот под лунным светом, когда она в облике прекрасной лебедушки была на озере, зло пришло к ней в облике темной тени, которая обратилась в красивого юношу.

Его поцелуй опалил её губы, а зло проникло в самое сердце и наложило на нее проклятие. Отныне Розалие была обречена всю вечность носить в себе частицу тьмы, которая могла её превратить в чудовище. Она стала оборотнем, таким же, как ее отец, но в ее сердце теперь жила боль, которую никакие заклинания не могли изгнать.

Мирослав понял, что его бездействие и страх стали причиной беды любимой дочери. Он вышел из своего уединения, чтобы снова противостоять злу, но теперь его борьба была направлена не только на защиту мира, но и на спасение того, что было дорого ему больше всего, – его собственного ребенка.

Со слезами горечи на глазах и с сердцем, полным решимости, Мирослав отправился на поиски способа снять проклятие с Розалие. Он обратился к древним текстам и великим мудрецам, погружаясь в магию и знания, которые могли бы помочь ему. Но даже самые могущественные заклинания казались бессильными перед проклятием, наложенным тьмой.

Тем не менее Мирослав не сдавался. Он искал и искал, обходил горы и долины, пересекал потоки и реки, в надежде найти ту последнюю ниточку, которая могла бы развязать узел проклятия. Но чем дальше он шел, тем яснее ему становилось, что истина скрыта где-то в его собственном прошлом.

В конце концов, он обратился к своей старой подруге и союзнице Дикой Панне. Она была мудра и могущественна, знала тайны мира и тайны времени, только вот предпочитала не пересекаться с людьми. Она помогала Мирославу в прошлом, и он надеялся, что её помощь окажется ключом к спасению его дочери.

Дикая Панна встретила Мирослава возле заброшенного замка, черная от прошедшего времени, и яркая луна освещала их беседу. Своими бездонными глазами она заглянула в самую глубину души мага и поняла его муки. После многих часов разговоров и размышлений Дикая Панна вынесла вердикт:

– Проклятие, которое постигло твою дочь Розалие, нельзя уничтожить магией или заклинаниями. Не поможет и добрый меч, – произнесла Дикая Панна с тяжелым сердцем. – Оно приковано к судьбе, и лишь судьба сама может решить, когда настанет время освободить ее. Но берегите теперь всех женщин рода Лабуть. Ведь однажды зло вырвется на свободу. И ключом будет возлюбленный.

Я молча слушала и понимала, что всё это мне совсем не нравится. Да, конечно, всего лишь легенда Гнезда Лебедей. Ещё ни разу не было, чтобы кто-то из их женщин становился злом во плоти, однако здесь всё не просто так.

Христиан боялся за дочь. И не без оснований. У его бабки были признаки сумасшествия. И пусть это связывали с гибелью любимого мужа, ведь именно после этого она растеряла перья, но всё равно это было плохим знаком.

Томаш – из Воронов. Уверена, что у них хватает своих скелетов в гнездах, но вот с тем, что он вполне справедливо опасается, не поспоришь.

– Легенда впечатляет, – наконец-то сказала я.

– Впечатляет, – эхом отозвался он. – Поэтому, панна Агнешка, брак Марианны – это серьёзно.

– А как вы хотите… – Я замолчала, не зная, как правильно продолжить речь, чтобы это прозвучало нормально. И этот взгляд… Выдыхай, пернатый, я не собираюсь с тобой бороться. – Как вы хотите убедиться, что будущий супруг не станет причиной пробуждения проклятия? Уж тогда будет логичнее оставить девочку в покое и не требовать от неё никаких брачных союзов.

– Тогда прервется род Лабуть.

Я почувствовала, как закипаю изнутри.

– То есть важнее жизни Марианны – род?

Меня смерили ледяным взглядом. Даже захотелось вжаться в спинку кресла. На меня ранее смотрели… по-разному, но вот так – никогда.

– Не знаю, как принято там у вас, панна Агнешка, – сказал он тоном, от которого вполне могли по полу пойти трещины, – но здесь так. Род – важно. Гнездо – важно. Здесь семья – не пустые слова. Всем нужна поддержка, особенно женщинам. И в первую очередь её может предоставить родное Гнездо.

– А как же случаи, когда девушку выпроваживают из него, выдав сумму за, кхм, потерю девственности?

– За что? – приподнял бровь Томаш.

Я прикусила язык. Так, мне что, Марианна дала неверную информацию? И Луцка? Или же я что-то не так поняла?

Пришлось передать все своими словами.

Томаш слушал не то чтоб с удивлением, но явно имея, что сказать. Поэтому стоило мне только умолкнуть, как он вдруг усмехнулся:

– Ну надо же…

Я напряженно ждала разъяснения, однако Томаш только махнул рукой.

– К сожалению, такие случаи тоже бывают, но это не правило. Нормальное Гнездо никогда не выгонит ту, что к нему принадлежит.

– Расскажите это своей воспитаннице, – сказала я. – Кажется, она совершенно другого мнения.

– В силу возраста Марианна все воспринимает несколько… эксцентрично, – произнес он, но, поняв, что я не отстану, вздохнул и кивнул: – Хорошо, я с ней поговорю.

– А вы делаете успехи.

– Панна Агнешка.

Я, милый, знаешь, сколько лет уже Агнешка? Пусть и в форме Агния? Много. Очень много. Явно больше, чем ты. А значит, буду добиваться своего, пока не увижу результат.

Разумеется, вслух этого я говорить не стала. Не в тех мы отношениях, чтобы друг друга понять.

– А дальше? – уточнила я. – Брак Марианны…

– Моя ответственность, – невозмутимо сказал Томаш. – Поэтому искренне буду благодарен, если вы попытаетесь со мной разговаривать перед тем, как что-то делать. В таком случае у нас гораздо больше шансов прийти к консенсусу.

Пусть это был не совсем тот ответ, который я хотела получить, но все равно звучало неплохо. Меня не отшили, не нагрубили и не дали понять, что не стоит совать клюв не в свое дело. А ведь могли.

Томаш сообщил, что ему потребуется некоторое время для принятия решения, что делать с Марианной. Меня же отправили к себе. Отдохнуть, прийти в себя и… хоть какое-то время не поднимать на ноги всё гнездо.

Решив, что это очень неплохой вариант, я отправилась в сад подышать свежим воздухом и обмозговать случившееся. Этот мир оказался не таким уж шелковым, как хотелось бы.

Только сейчас начало доходить, что у меня были все шансы не вернуться живой. Если бы не Крконош, то сейчас бы пан Томаш распоряжался о моих похоронах.

– Брр-р, отвратительно, – произнесла я и передернула плечами. – Но… В общем-то, на рынке бывали ситуации и похуже.

Вот взять хотя бы…

– Панна Агнешка! – раздался голос Луцки, и я вмиг вынырнула из воспоминаний о прошлом.

– Да-да?

Она подошла к скамеечке, где я сидела, и протянула мне что-то длинное в тёмно-коричневом футляре с круглой золотой бляшкой – знаком мастерской.

– Ваш заказ прибыл.

Заказ?

Я взяла футляр из её рук и осмотрела со всех сторон. Слишком длинный и тонкий.

Нажала на кнопку, и тут же с щелчком выпрыгнула… трость.

Да, женская трость, изысканная и изящная, как таинственная ночь, – истинное произведение искусства. Ее изогнутая рукоять была изготовлена из темного, почти черного дерева, украшенного тонкими золотистыми узорами, напоминающими извивы виноградной лозы. На конце рукояти они венчались бронзовым причудливым орнаментом в виде раскрывающегося цветка.

Я провела пальцами по отполированному дереву.

Но настоящая тайна этой трости скрывалась в ее верхней части. На первый взгляд казалось, что бронзовые пёрышки, расположившиеся по бокам, всего лишь украшение, добавляющее еще больше изыска и элегантности, но… их настоящее предназначение было гораздо более хитрым.

Каждое из пёрышек на самом деле могло развернуться, скрывая в своем нутре острые, как шпильки, металлические иглы. Иглы, созданные с такой тонкостью, что их почти невозможно было заметить, пока не почувствуешь их ледяную остроту. Не только великолепная трость, но и оружие.

Я зачарованно рассматривала её, не в силах отвести взгляда.

– Луцка, это прекрасно. Так вот какие пёрышки вы имели в виду…

– Да. – Она хитро улыбнулась. – Я заказала её пану Шпачеку, который уже двадцать лет как делает изумительные трости. Вот, видите эмблему его мастерской? Так бы пришлось стоять в очереди пару месяцев, но для компаньонки панны Марианны все делают намного быстрее.

Я выдохнула:

– Она прекрасна.

Луцка вдруг замялась, а потом склонилась ко мне:

– Панна Агнешка, только используйте секрет трости в крайне редких случаях. Кто знает, как расценят это паны из Тайной Канцелярии.

Я чуть нахмурилась. Нет, не потому что намеревалась во всех подряд стрелять иглами, но вот опять упоминание этой организации…

Ухватив Луцку за рукав, потянула усесться рядом. Она озадаченно посмотрела на меня:

– Скажите, Луцка… А что из себя представляет эта Тайная Канцелярия?

Она распахнула глаза, явно не ожидав такого вопроса. Я невинно захлопала ресницами. А что? Мне надо хоть как-то обживаться. Заодно и понимать, о чем стоит говорить в обществе (приличном и не очень), а о чем… помалкивать и лишний раз не чирикать.

«Ничего себе, как с каждым разом я все чаще мыслю словечками птичьего мира, – невольно отметила я. – Ещё немного – стану совсем как местные».

Печалило ли меня это? Ни капли. Наоборот, чем быстрее я стану одной из граждан Светокрылья – тем лучше. Знать о моем происхождении никому необязательно. Мало ли… чем это все может обернуться.

Луцка, поняв, что я не собираюсь отпускать её, ничего не узнав, опасливо посмотрела по сторонам. Только вот все крылатые боги и богини явно были на моей стороне. А если что… и трость. Ведь её экономка мне отдала в руки сама. Поэтому хочешь-не хочешь, надо отвечать.

– Панна, вот зачем вам это всё? – проворчала она. – Жили бы себе спокойно, тортик кушали шоколадный…

– Обязательно, – заверила я. – Именно поэтому и хочу обладать информацией.

Мне и правда живется намного спокойнее и проще, когда хотя бы понимаешь, чего и от кого можно ждать.

Луцка вздохнула:

– Что ж… Слушайте, панна Агнешка.

Рассказ мог впечатлить кого угодно.

В первую очередь Тайная Канцелярия была основным аппаратом для сбора оперативной информации о соседних государствах, а также о людях и других магических существах, что хоть и находились в Светокрылье, но при этом выбивались из привычного образа жизни птиц. Сотрудники беззастенчиво использовали свои усиленные способности для проникновения на вражеские территории и получения секретной информации.

Вторым важным и не менее обширным аспектом их деятельности были магические исследования. Тайная Канцелярия уделяла внимание изучению и расширению знаний о способностях светокрылов, как врожденных, так и приобретенных. Проводили эксперименты с магией, искали новые способы трансформации и улучшали заклинания. Особенно защитные и атакующие.

Не могли, конечно, обойти Тайную Канцелярию, политические интриги. После рассказа Луцки я была уверена, что эти ребята порой играли ключевую роль на политической арене, манипулируя происходящим. Ведь у них достаточно людей и магических ресурсов. Сто процентов, что стремятся влиять на власть, а ещё контролировать все важные точки государства.

Кроме этого, Тайная Канцелярия выяснила, где в Светокрылье слабые места, чтобы их можно было лучше защитить. Они негласно курировали Высшую Академию Ветра, которая выпускала лучших магов-защитников и боевых птах. Пусть для меня это звучало немного странно, но суть была ясна. После красочного описания Луцки мне даже захотелось взглянуть на одного такого птаха. Хотя бы взглянуть. Не говорю уже о том, чтобы потрогать.

Ну и… последнее. Торговля и контрабанда. Если вам надо что-то ввезти в страну, что будет полезно Светокрылью, но при этом по пятам бегут преследователи стран-соседей с целью оторвать вам голову, Тайная Канцелярия… поможет вам. Они виртуозно проводят операции по контрабанде магических предметов и редких ресурсов. Они используют все свои связи и навыки для обхода законов и торговли запретными товарами.

– Вот так вот, – подытожила Луцка. – У вас есть ещё вопросы, панна Агнешка?

Я помотала головой. Достаточно. Сейчас надо все это переварить.

– Тогда я могу идти?

– Да-да. Прошу прощения, что задержала вас.

– Настолько неискренне у меня ещё не просили прощения.

– Всё бывает в первый раз.

Она беззлобно фыркнула и оставила меня на скамейке обдумывать услышанное.

Задумчиво постукивая тростью по земле, я подумала, что оказалась в крайне затейливом мире, где нужно быть с каждым разом все осторожнее и осторожнее. Сорока, которая не может летать, может стать лёгкой добычей в мире крылатых хищников, однако… не все увидят с земли то, что увидит тот, кто никогда не летал.

Никогда не стоит забывать, что всё в мире зависит исключительно от местоположения и точки зрения.

– Что ж… Теперь можно заняться делами, – сказала я и поднялась.

Только вот весь день пошёл наперекосяк. Точнее, его остаток. Организм напрочь отказывался действовать, все время неумолимо притягиваясь к кровати. Мозгу такое положение дел явно понравилось, поэтому он отказывался читать, размышлять и хоть что-то запоминать.

На ужин в этот раз хоть и позвали, но я попросила принести в мои комнаты. Никто не возражал. Как оказалось, Марианна поступила так же, а пан Томаш был занят.

– Что ж… сейчас перекушу чем-нибудь легким и спать, – решила я, учитывая, что за окном стремительно темнело.

Только вот когда привезли столик…

– Это всё мне? – сглотнула я.

Слуга вежливо поклонился:

– Всё для вас, панна хниздо Страка.

Определенно, если я стану есть в таких количествах, то у меня появится и гнездо, и очень широкая ср… страка. Да.

Традиционный суп с картофелем, овощами и фаршем. Его сумасшедший аромат наполнял комнату, приглашая погрузиться в неповторимый вкус.

Рядом с супом на тарелке находилось утиное мясо на капустном листе. Сочное. С золотистой корочкой. У капустного листа был необычный красноватый оттенок. Местный сорт?

Пышный и нежный картофельный кнедлик в качестве гарнира к утиному мясу. От аппетитного запаха свежей выпечки кругом шла голова.

На закуску тонко нарезанная ветчина вместе с острым и ароматным хреном, добавлявшим ей пикантности.

И десертный изыск – варенье из спелых слив, которое точно будет таять во рту, оставляя послевкусие солнца и меда.

– Но я столько не… – начала я.

– Если что-то останется, просто позовете кого-то из нас, – спешно заверил слуга и оставил меня наедине с этим… этим всем, прости господи.

Кажется, тут решили, что компаньонка Марианны ест как паровоз.

– Какое глупое сравнение, – пробормотала я, садясь за столик и растерянно окидывая его взглядом.

Хотя, может быть, дело в том, что они понятия не имеют о моих вкусах? На общий ужин подают то, что любят хозяева, а тут… Вдруг эта хниздо Страка учинит скандал?

Так и не придя к какому-то конкретному выводу, я взяла приборы и приняла за еду. В итоге справилась с супом, а остальное смогла только попробовать.

Потом и вовсе отвлеклась на книгу про низших существ Светокрылья. Кстати, весьма обидно звучит – низшие. А ведь они просто маленькие. Чего сразу ругаться-то? Это же как котики. Миленькие и периодически гадят.

Скользя взглядом по странице с забавными рисунками, на которых изображались хорошенькие меховые создания, зацепилась за приведенные записи из дневника некоей пани хниздо Совы, которая описывала свою встречу с таинственными скржатками:

«Ночью, когда все спят, скржатки начинают свои злокозненные игры. Они шепчут зловеще, хихикают у подоконника, словно пытаясь разбудить мои самые темные кошмары.

Странные звуки, будто молоточки стучат по стенам, заставляют мое сердце колотиться быстрее предвестием чего-то неприятного. Иногда, когда я с ужасом закрываю глаза, чтобы убежать от этого кошмара, я ощущаю, как доски скрежещут под их ногами.

Каждый щелчок замка в двери наполняет воздух ощущением таинственности, и я слышу, как скржатки издевательски смеются надо мной, не давая выйти, делая меня пленницей запретного замка. Они играют со мной, словно с куклой в своей безумной игре, где я – лишь марионетка в их пугающем мире.

Но даже когда я пытаюсь укрыться под одеялом, они не отпускают меня. Зловещее хихиканье проникает сквозь стены, а шорохи заставляют мое воображение создавать ужасные образы, скрывающиеся в темноте. Скржатки устраивают свои игры, а я становлюсь их невольной участницей, пытающейся понять их необъяснимое присутствие.

И когда наступает утро, я просыпаюсь отчаянно уставшей, чтобы обнаружить, что мои вещи переброшены и перемешаны. В комнате такой беспорядок, словно тут живет безумная хозяйка».

– Сначала не хотят нормально убирать, а потом жалуются на каких-то скржаток, – проворчала я, закрывая книгу.

Существа на картинке были миленькими. Указывалось, что есть два вида: пушистые и зеленокожие. В рот им пальцы лучше не совать – отгрызут за милую душу. Но если ребятки ратуют за порядок в доме, то не думаю, что они столь плохи.

Глаза начали слипаться. Я хотела позвать слугу, но сон буквально свалил, не давая шанса сопротивляться.

– Позову позже, – пробормотала я, отключаясь.

Некоторое время спала как дитя. Но в какой-то момент вдруг поняла, что слышу… Странные звуки.

«Это ещё что за пыхтенье? – подумала я и невольно сжала уголок подушки. – На прокравшегося преступника не похоже. Потому что…»

Потому что что-то маленькое.

– Шу-шу-шу-шу. Ш-ш-ш-ш, хватит!

Скрип по столу. Посуда? Кто-то тянет тарелку?

– Осторожнее.

– А-а-а!

– Шу-шу-шу!

– Не хватайте! А то она проснется!

А голосочек-то странный. Одновременно помесь писка и шороха смятой бумажки.

Я приоткрыла глаза, чтобы сквозь ресницы посмотреть на оставленный столик. Свет кто-то выключил, но заглядывающая в окно луна высвечивала интересную картину.

Четыре невероятных создания, похожие на меховые колобки, изо всех сил толкали тарелку с утиным мясом. При этом пока три колобка спорили, четвертый сноровисто жевал капустный лист.

Я бесшумно приняла сидячее положение, во все глаза глядя на происходящее. Колобки до ужаса походили на скржаток из книги.

«Неужели… – промелькнула мысль. – Они настоящие…»

– Давай-давай, шу, давай. Вот так, толкай.

Не выдержав, я протянула руку и подвинула тарелку в нужном направлении. Скржатки, увлекшись транспортировкой еды, завизжали и метнулись в разные стороны. Что ж, неудивительно. Ты тут, понимаешь, пытаешься что-то стащить, а тут сверху на тебя опускается огромная человеческая рука.

– Вернитесь, – сказала я. – Уж коль показались, давайте знакомиться.

Малышня затаилась, будто взвешивая мои слова. Я максимально старалась не показывать враждебности. Откровенно интересно, кто тут явился и пытался стащить утку. Нет, мне не жалко. Но до ужаса любопытно.

– Выходите, – сказала я. – Клянусь, что не причиню вам вреда. А если потребуется, дам ещё еды.

Через некоторое время из-за шкатулки, флаконов с духами и пудреницы начали показываться меховые мордашки. Кажется, обещание еды неслабо подкупило.

– Точно не причините? – спросил самый смелый, тот, что был ближе всего ко мне.

– Чтоб у меня перья повыпадали, – хмыкнула я.

Обдумав услышанное, он что-то шикнул, и остальная банда осторожно выползла из своих укрытий.

– Ну, – улыбнулась я. – Рассказывайте.