Текст книги "Чисто по-русски. Говорим и пишем без ошибок"

Закадычный

«Закадычная подружка», «закадычный друг» – так мы называем только очень хороших, задушевных, верных, искренних друзей. Так трактовал это понятие еще В. Даль в своем Толковом словаре живого великорусского языка. Но откуда взялся сам термин и почему все-таки друзей принято называть «закадычными»?

Как можно предположить, слово «закадычный» связано со словом «кадык», что подтверждает Этимологический словарь М. Фасмера. Что такое «кадык», известно всем: это небольшой выступ на горле. Но здесь нужно сделать одно важное дополнение: предполагают, что слово «кадык» было когда-то заимствовано из татарского языка, где значило «крепкий, твердый, выступающий». И, кстати, в русских диалектах есть еще слово «кондык»: тот же кадык, только звучит и пишется немного иначе.

Так вот, как «задушевный» – от «душа», так «закадычный» – от «кадык». Закадычный друг – верный, крепкий, такой друг, что горой за тебя, что бы ни случилось с тобой и с ним.

Замешан и замешен

Почему иногда мы пишем «замешен», а в других случаях – «замешан»? И какая между ними разница? Припомните, наверняка вы не раз попадали в ситуацию, когда необходимо было выбрать, как именно написать: «замешан» или «замешен».

К примеру, человек попал в нехорошую историю. Он оказался в нее «замешенным» или «замешанным»? Нет, здесь никаких сомнений быть не может. Конечно, он оказался «замешанным» в темную историю!

Хорошо, а если это не человек? Если это колобок из сказки? Он «замешен» на сметане?.. Да, именно так.

Краткое страдательное причастие «замешан» может быть образовано только лишь от глагола «замешать» – то есть вовлечь в какое-либо (обычно опасное или нехорошее) дело.

Другое причастие – «замешенный», через «е» (его краткая форма – «замешен»), – образовано от глагола «замесить», то есть приготовить однородную вязкую массу, размешивая, разминая, растирая что-либо.

Теперь всё ясно, и нужно только как можно живее представить себе две совершенно разные картинки, две разные ситуации: замешать кого-то в какое-то дело и замесить тесто, например.

Правда, в языке немало случаев, когда нужно различать в написании причастия, образованные приставочным способом от глаголов типа «месить-мешать», «весить-вешать» или «катить-качать». «Обвешенные продавцом покупатели», но «обвешанные бриллиантами светские дамы». «Помешенное кондитером тесто», но «человек, помешанный на изучении языков».

Не пугайтесь, в крайнем случае можно и в словари заглянуть! Самое главное – знать, что в зависимости от смысла существуют два разных варианта написания.

Замкнутый круг

Почему мы время от времени используем выражение «замкнутый круг»? В самом деле, припомните ситуации, когда вы упоминаете этот самый «замкнутый круг». К примеру, на переговорах партнеры могут сказать друг другу: «Господа, мы уже битый час ходим по замкнутому кругу». Или супруги на грани развода, которые пытаются договориться о том, как им жить дальше: каждый настаивает на своем, разговор топчется вокруг одних и тех же проблем: замкнутый круг, да и только!

Но почему-то нам не приходит в голову, что само это словосочетание, «замкнутый круг», какое-то странное. Разве круг, сам по себе круг – не замкнутый? Окружность – в строгом геометрическом смысле – обязательно должна быть замкнутой. Если круг разомкнуть, это будет, скорее, дуга: ее словари определяют как часть кривой линии, заключенную между двумя точками…

Зачем же мы с таким упорством повторяем устойчивое сочетание «замкнутый круг», где слово «замкнутый», на первый взгляд, лишнее?

Мне есть что возразить. «Замкнутый круг», может, и противоречит строгой логике, зато имеет прямое отношение к мистике. Замкнутый круг (он же – заколдованный) связан со старинными суеверными представлениями о том, что волшебники и колдуны способны с помощью магических заклинаний создавать пространство, недоступное для враждебных сил. Как сообщает нам Словарь русской фразеологии под редакцией А. Бириха, предметы в таком кругу становились невидимыми для постороннего глаза. Человек, попавший в это заколдованное место (в лесу, например), блуждал в нем, не находя выхода. Отсюда, собственно, и старинный суеверный обычай очерчивать круг в магических целях: он был призван предохранять от нечистой силы. Языковеды не исключают, что оба эти выражения – «заколдованный круг», «замкнутый круг» – были вариантом оборота «порочный круг» (кальки с латинского – circulus vitiosus).

Так что замкнутый круг – не простой круг, а волшебный!

Заморить червячка

Что имеют в виду люди, когда после еды говорят, что «заморили червячка»? Сложностей с пониманием этого устойчивого оборота ни у кого, как правило, не возникает. Только дети подвергают его сомнению, они пока еще просто не знают, что это может означать. «Заморить червячка» – слегка закусить, немного утолить голод. Но что лежит в основе этого оборота? «Заморить червячка» – означает накормить червячка? Или – страшно подумать – убить его?!

Как выяснилось при опросе друзей и знакомых, мало кто предполагает столь жестокий исход: убийство червячка. Все, употребляя выражение «заморить червячка», представляют себе почему-то, как мы, дав этому самому червячку немного еды, усыпляем его, заставляем немного подремать, чтобы он нам не докучал.

А между тем правы как раз те немногие, кто считает, что «заморить червячка» – это именно убить его. Зачем? Вот это мы сейчас и выясним.

Как сообщает нам Словарь русской фразеологии под редакцией А. Бириха, оборот этот, собственно, не очень-то русский. Он пришел к нам из романской фразеологии, а именно из французского. Это калька оборота tuer le ver. Tuer le ver – буквально «убить червя». В переносном смысле это значило «выпить натощак рюмку спиртного»! Было поверье, что можно таким образом избавиться от глистов.

Невзирая на иностранное происхождение, словарь отмечает национальный колорит русского выражения. Ведь у нас французский глагол tuer (убить) был передан словом «заморить», а многие сочетания с этим словом связаны с представлениями о голоде. Так что исконное значение «выпить натощак рюмку спиртного» быстро выветрилось из нашего выражения «заморить червячка». Оно стало значить просто-напросто «слегка перекусить».

Запасный и запасной

Практически в каждом учреждении можно увидеть на дверях или на стене стрелочки-указатели и надпись «запасный выход». Если в учреждении работают люди грамотные, будет написано именно так, «запасный выход». В противном случае – «запасно́й», это уж как повезет.

Если мы решим узнать, какие рекомендации дают на этот счет словари, то стоит запастись терпением, потому что рекомендации эти будут самыми противоречивыми. Начиная с «азов» – Толкового словаря В. Даля – все они признают правильным и слово «запа́сный», и слово «запасно́й»!

Орфоэпический словарь под редакцией Р. Аванесова – тот просто всё нам разрешает. Хотите – запа́сный выход, хотите – запасно́й. Хотите – запасно́й полк, хотите – запа́сный и т. д. Словарь ударений И. Резниченко эти рекомендации лишь дублирует, ничего не разъясняя.

Пожалуй, самым строгим источником остается Словарь ударений Ф. Агеенко и М. Зарвы, в котором есть хоть какая-то определенность. Вообще-то, замечает словарь, правильно говорить «запасно́й»: запасна́я деталь, запасна́я батарейка, запасны́е части. А вот выход – тот самый, к которому приходится бежать в чрезвычайных ситуациях, – «запа́сный». Пояснений, впрочем, этот словарь не дает. Но если вы предпочитаете многозначности простые рекомендации, вам объяснение может и не потребоваться. Называйте выход «запа́сным», как предписывает словарь, а все предметы, которые держите про запас – «запасны́ми». Ошибки не будет.

Заржаве́ть

Городскому жителю за пределами города – и раздолье, и беда. Ну не умеет он справляться с разными неприятностями, когда нельзя немедленно вызвать на подмогу, скажем, слесаря. Вспомните летнюю картинку: на участке хлещет вода, трубу прорвало. Прибегают соседи: надо, говорят, трубу перекрывать. Долго ищем, где она перекрывается. Наконец находим, однако ничего не выходит: вентиль повернуть не удается.

– Наверное, заржа́вел, – говорит пожилой сосед.

Детвора, которая собралась по случаю потопа, удивляется: как дядя говорит смешно – «заржа́вел»! Это он специально или просто не знает, что правильно будет «заржаве́л»?

А дяденька-то, между прочим, отчасти прав. Но и дети правы. Скажете, не бывает так? Еще как бывает! Это я и постараюсь доказать – с помощью словарей.

Начнем со Словаря ударений Ф. Агеенко и М. Зарвы. Там безоговорочно принято произношение «заржаве́ть». «Водопровод проржаве́л», «труба заржаве́ла» – и никаких вариантов.

Всё наоборот в Орфоэпическом словаре под редакцией Р. Аванесова, который по традиции приветствует всяческие варианты. В нем почетное место отведено тому произношению, к которому привык наш сосед: «заржа́веть». Вариант «заржаве́ть» словарь ставит на второе место, хотя и называет его совершенно литературным. Это хорошо, это дает нам свободу действий: хотим – говорим «заржа́веть», хотим – «заржаве́ть».

Однако очень хочется узнать, что же было раньше: «заржа́веть» или «заржаве́ть»? Сделать это довольно просто: надо лишь заглянуть в Толковый словарь В. Даля. Там нас поджидает ударение «заржа́веть», так что мы близки к разгадке.

Вывод следующий: «заржаве́ть» – это вариант современного ударения. Когда-то оно было нелитературным, просторечным, но со временем вытеснило прежнее – «заржа́веть». На сегодняшний день в языке мирно сосуществуют оба варианта. Выбирайте, что больше нравится.

Заявление: от кого или кого?

Даже если человек всю жизнь проработал на одном месте, он должен был написать, по крайней мере, два заявления: одно о приеме на работу, а второе – об увольнении, и это не считая ежегодных заявлений об отпуске.

Так вот, часто возникают споры, как писать: «Ивановой Ольги заявление» или же «от Ивановой Ольги заявление». То есть «заявление кого-то кому-то» или «заявление от кого-то кому-то»?

Знаю, что многие преподаватели, обучая студентов делопроизводству, дают однозначное указание: писать нужно – «Ивановой Ольги – заявление». Ошибка? Не совсем. Так уж выходит, что нет в этом споре правых и неправых, обе формы допускаются. Действительно, авторы пособий по деловой речи обычно предпочитают форму традиционную, без предлога – «Ивановой Ольги – заявление». Но есть в этой форме существенное неудобство. Представьте себе бумагу: «Генеральному директору Петрову Николаю Петровичу Ивановой Светланы заявление». С точки зрения грамматики и протокола всё правильно, но как же трудно это читать!

А теперь вставьте предлог – и фраза станет ясной: «Генеральному директору Петрову Николаю Петровичу от Ивановой Светланы – заявление». Кому, от кого – больше вопросов не возникает, не так ли?

Однако еще один небольшой вопрос все-таки остается: с какой буквы писать в этом случае слово «заявление», с прописной или строчной? И опять-таки, по правилам, можно и со строчной, ведь вся эта фраза, вместе с так называемой «шапкой», – одно предложение. Но обратите внимание на то, как это выглядит на письме: слово «заявление» обычно пишут по центру, оно, по сути, является заголовком. А если так, то писать его лучше с прописной буквы, то есть с большой.

Зёрна от плевел

Сидишь перед телевизором после рабочего дня, лениво переключаешь каналы, и вдруг известный персонаж бодро произносит:

– Ну послушайте, надо же наконец научиться отделять зерна от плёвел!

Ага, вот и вы встрепенулись. Дремоту как рукой сняло. Вам стало интересно? То есть сначала, может быть, стало смешно – действительно, это звучит забавно: «плёвел». А потом вы вдруг поняли, что не знаете точного значения слова «пле́велы».

Понятно, что это нечто нехорошее – раз зёрна надо от них очищать. Никто, правда, уже давно не имеет в виду зёрна, когда произносит это устойчивое выражение – «отделить зерна от пле́вел». Оно всплывает у нас в сознании каждый раз, когда мы хотим сказать нечто вроде: «Здесь надо выделить главное, отделить важное от неважного, от чепухи, от всего лишнего».

Словарь ударений Ф. Агеенко и М. Зарвы, который практически никогда не разъясняет значения слов (у него другая задача), в случае с «пле́велами» все-таки поясняет, что это такое. Слово действительно редкое, кроме этого фразеологизма нигде и не используется.

Итак, пле́велы (во множественном числе) – это нечто вредное, говорит словарь. Об этом же сказано и в Орфоэпическом словаре под редакцией Р. Аванесова, которым мы так любим пользоваться. Пле́велы – что-то вредное, дурное, засоряющее. Отмечу, что есть еще один «пле́вел» – именно так, в единственном числе, растение такое. Но это совсем другое и нас не интересует.

То, что именно так оно и есть, подтверждает и Толковый словарь В. Даля. Пле́велы – это сорные или вредные растения в хлебе. Вот оно откуда, отделение зерен от пле́вел.

Зга

Почтенный возраст этого слова не мешает ему часто возникать в нашей речи. Впрочем, используют его только в составе устойчивого сочетания, во фразеологизме. Наверняка, оказавшись в темном помещении, вы с досадой произносите: «Э-э, да тут не видно ни зги!» – то есть не видно ровным счетом ничего, очень темно. Понятно, что «зги» – это родительный падеж, значит, именительный – «зга». Вот и всё, что мы знаем, остальное пока не слишком понятно.

Для начала обратимся к Толковому словарю В. Даля: «Зга – это темь, потемки, темнота». То, что мы и предполагали. Кроме известного выражения «не видно ни зги» в словаре упоминаются и другие – «на дворе зга згою», «слепой слепого водит, а оба зги не видят». Однако если вдуматься в значение, указанное словарем, то возникает определенная странность. Что же это – «не видно ни зги» – не видно темноты? Не слишком логично.

Впрочем, у того же В. Даля есть и другое предположение насчет значения слова «зга». Возможно, слово возникло от «стьга», «стега́», «стезя» (то есть «тропинка, дорожка»), и тогда получается, что «не видно ни стьги» – это «не видно ни тропинки, ни дорожки».

А есть и третья версия: на Рязанщине про искорку говорили – «згинка», а на Дону искру называли «згрой», и всё это тоже весьма близко нашей «зге».

Итак, это предположения. Как бы то ни было, в современном русском языке для «зги» осталось только одно прибежище: выражение «не видно ни зги». А оно, к счастью, всем понятно без объяснений.

Зна́мение

«Зна́мение времени». Гораздо чаще мы слышим совсем другое ударение – «знаме́ние». Почему – непонятно. Все словари, начиная с Толкового словаря В. Даля, ставят ударение исключительно на «а» – «зна́мение». Это такой знак, признак, примета. «Зна́мением» могут назвать явление природы или чудо, которое знамену́ет, доказывает, предвещает что-то.

Есть еще более красивое, забытое сейчас слово: глагол «знамена́ть» или – более понятное нам – «знаменова́ть». То есть – подавать знак, помечать, обозначать. Отсюда, кстати, всем нам знакомое «знаменитый». Ведь что такое «знаменитый» (вернее, кто такой?) – это «ознаменованный чем-то».

Но и это еще не всё. «Знамя»-то мы забыли! Слово известно по меньшей мере с XIV века. Знамя было, во-первых, отличием, или знаком отличия, а во-вторых – отличительным знаком собственника (на шкурках зверей, например). Называли «знаменем» и пошлину. И наконец – воинское знамя. Вот так всё сходится к одному корню. Но мы, собственно, не про этимологию, то есть не про историю слов. Мы всего лишь про ударение.

А здесь всё просто. «Зна́мение», и только «зна́мение». Никаких вариантов нам никто никогда не предлагал. «Зна́мение времени» или «небесное зна́мение» – всё равно «зна́мение».

Зна́харь, зна́харка

Если вы вдруг решите обратиться не к врачу, а к знахарю – человеку, который берется лечить людей разными нетрадиционными способами (травами, отварами, припарками и т. д.), – у вас проблем не возникнет. Точнее, проблемы могут возникнуть, но явно не с ударением. «Зна́харь» – существительное мужского рода, никаких сомнений не допускает.

Другое дело – «зна́харка». Это слово настолько часто произносится неправильно, что поневоле запутаешься. Хотя ничего сложного, если доверять словарям, в этом слове нет. Во всяком случае, Словарь ударений Ф. Агеенко и М. Зарвы никаких вариантов не признает: «зна́харка», и всё тут. Да и остальные словари колебаниям не подвержены: «зна́харка». То, что ударение на втором слоге («знаха́рка») допустимо, вы отыщете разве что в Кратком словаре трудностей русского языка Н. Еськовой. Допустимо – означает, что ошибка в разговорной речи грубой признаваться не будет, хотя «зна́харка» определенно лучше.

Слово «зна́харь», как можно догадаться, – наше, исконное. Оно пошло́ от слова «знати», то есть «знать». Поначалу «знахарем» называли того, кто попросту знал свое дело, любое дело, был знатоком. И только потом так стали именовать лекарей-колдунов. Случилось это, как предполагают языковеды, не раньше начала XIX века. Ну а где зна́хари – там и зна́харки. Кстати, запомнить легко: ударение в «зна́харке» там же, где в «зна́харе».

Зонт и зонтик

Что было раньше – «зонт» или «зонтик»? «Зонтик» – это уменьшительная форма от слова «зонт»? Пусть эти вопросы не кажутся вам странными, ведь слова приходят в язык очень разными путями!

Слово это голландское: «зондек» – тент, навес от солнца. Естественно, со временем оно попало у нас в тот же ряд, что и «мостик», «носик», «ротик», «бортик» – всё это слова с уменьшительным суффиксом «-ик». Ну и переделали «зондек» в «зонтик», так оно привычнее для русского уха. А уж после этого, по аналогии с парами «носик – нос», «мостик – мост», от «зонтик» образовали существительное «зонт». Вот так, вопреки всякой логике, уменьшительное «зонтик» появилось в языке раньше, чем слово «зонт».

Впрочем, я напрасно назвала эту тропинку такой уж уникальной; как минимум еще одно слово по ней прошло – это всем известная «фляга». В немецком языке есть слово «фляше» – бутылка. Через польское посредничество «фляше» оказалось в русском языке и превратилось у нас во «фляжку».

Нетрудно догадаться, в какой ряд это слово немедленно встало: бражка – брага, книжка – книга, дорожка – дорога. А поскольку есть «фляжка», значит, должна быть и «фляга».

Таким образом, всё как будто перевернуто с ног на голову: по идее, мы должны рассматривать «зонтик» и «фляжка» как уменьшительные от «зонт» и «фляга». А на самом деле – процесс словообразования, как считают языковеды, шел в обратном порядке.

Впрочем, всем тем, кто пользуется этими словами, до истории дела нет. Точно так же, как нет дела до того, какой тропкой пришло в русский язык слово «гармонь». Оно тоже очень свойское, а между тем произошло от греческого «хармоникос» – созвучный, гармоничный. И вначале в русском языке было слово «гармоника». Конечно же, это самое «-ка» на конце восприняли как суффикс. Отбросьте его – и получите нашу «гармонь»!

И

Извините или извиняюсь?

«Извините, вы случайно не выходите на следующей?» «Извините, вы не скажете, где метро?..» Это слово становится чем-то вроде универсального обращения – вместо «товарища», «гражданина», «сударя», «девушки» и всего, с чем мы до сих пор не можем определиться.

Однако есть и просто «извините» – то самое «извините», которое мы произносим именно тогда, когда хотим попросить прощения, принести извинения. Казалось бы – чего проще? Но не тут-то было. У «извините» есть соперник, странное такое слово – «извиняюсь».

Вроде бы очень похоже на «извините». Да практически то же самое! Однако чуткий к слову человек смутно ощущает в этом «извиняюсь» какой-то подвох. Когда вам говорят «извините», вы понимаете, что у вас действительно просят прощения, а когда бросают «извиняюсь», трудно не уловить пренебрежение.

Вот что сообщает нам по этому поводу Словарь русского речевого этикета В. Балакая. Если «извините» – это широкоупотребительная форма вежливого извинения, то «извиняюсь» – это просторечное слово, которое, извините, вообще находится за рамками литературной нормы. Считается, что оно вошло в оборот во время Первой мировой войны. «Кому не известна формула большевистской вежливости – “извиняюсь”? – с горечью писал знаменитый русский языковед А. Селищев о языке революционной эпохи. – Сколько прекрасных русских слов есть для того же самого. “Виноват”. Но разве можно признать себя виноватым? “Простите”. Да наплевать мне, прощаете вы меня или нет. А я сам “извиняюсь”, и будет с вас. Ужаснейшее слово и ужаснейшее с ним поведение: прежде вам наступали на ногу и говорили: “Простите”, а теперь вам говорят: “Извиняюсь” – и наступают вам на ногу…»

«Извините», «извините» и еще раз «извините» – только такую форму можно считать настоящим извинением.