Текст книги "Пустые Холмы"

Глава шестая
Коза да Ворона

Митя открыл глаза – скрипнула дверь, и этот звук его разбудил. Здесь жили по трое в комнате, и Митины соседи – братья Романовы – еще спали. Митя приподнялся на локтях и выглянул из-за занавески – такие в комнатах отделяли эркеры с кроватями: в дверь просунулась голова Севы.

– Я загляну в местную библиотеку, – сообщил он. – Увидимся на завтраке.

– В библиотеку?..

Судя по свету за окном, час был ранний. Слишком ранний для похода в библиотеку. Но если бы Овражкину срочно понадобилось сходить куда-нибудь еще, он не стал бы выдумывать про библиотеку. Только вот это кардинально расходилось с его предложением развлекаться и общаться с девушками. Кого он собрался охмурить утром в библиотеке? Митя упал на ворох подушек и попытался заснуть, но сон больше не шел.

В последние дни с Севой творилось что-то странное. Он и так часто бывал задумчив или хмур, теперь же вовсе стал замкнут и подолгу таращился в одну точку, не замечая окликов. Возможно, всему виной был какой-нибудь очередной «обет», придуманный Жабой, во время которого целителям не только строго-настрого запрещалось употреблять настойки Василия, но и вообще улыбаться. Однако ни о чем подобном Сева не упоминал.

Митя поворочался в кровати и наконец понял, что заснуть больше не удастся. Он решил пройтись по приморской деревне и осмотреться, но, как только спустил с кровати ноги, услышал за стеной женские голоса.

Сева тем временем миновал поросль кипарисов, где были подвешены разноцветные гамаки со спящими в них парнями и девушками, и мощенную булыжником улочку: по одну сторону высилась новая россыпь башен, по другую – беседки, увитые виноградом. Наконец он добрался до библиотеки. Там скучающий Морской дядька любовно расставлял на подоконниках пузатые аквариумы с рыбами. Он был очень удивлен появлением гостя, да к тому же чужеземного, и с радостью вывалил на стол все книги, которые только могли пригодиться Севе.

– А зачем тебе столько лекарских пособий и историй про проклятия? – поинтересовался Черномор, со свистом сдув зеленовато-седой ус.

– Я неофит целителя в Заречье. Знаете такую деревню?

– А, лесные детки, ну, конечно! – закивал старик.

– Так вот, мы там как раз разбирали один случай с проклятием, но меня отправили сюда и… – Он развел руками.

– И? – не понял намека Черномор. Глаза его вдруг налились опасной синевой.

– И я не успел ничего толком узнать, – закончил Сева наобум.

– Мне показалось, ты лжешь…

Сева вздрогнул и уставился на Черномора: тот задумчиво накручивал на палец несколько волосков из бороды, волочившейся по полу.

– …Но-о похоже, что нет. Знаешь, обычно сюда приходят в такую рань, да еще и в одиночестве, чтобы поискать книги, которые не хотят читать при всех…

– И что это за книги? – Сева не смог сдержать усмешки. Первым на ум приходило неприличное.

– Ну! – всплеснул руками Черномор. – Например, о приворотах! Кто же захочет, чтобы его застукали за их поиском?

Сева фыркнул и покачал головой, не веря в то, что колдун с самого начала имел в виду именно это.

– Мне показалось, вы собирались сказать что-то другое, но-о похоже, что нет.

Он какое-то время не мог прийти в себя, все еще ощущая пронзительный взгляд Морского дядьки – словно в глазах того всколыхнулась пучина. Он открыл первую книгу и пробежал пальцем по оглавлению.

– Но есть ли в книгах то, что я ищу?

Ответ назойливо лез в голову. Если даже он узнает обряд, с помощью которого можно стать хранителем и взять на себя проклятие, как он сможет это провернуть? Не подойдет же к Полине с таким предложением? Она совершенно точно его прогонит. Единственную верную мысль высказал Микоэль Феншо, даже не подозревая, какие двери открывает своей личной историей. Его девушка замаскировала ритуал под любовную игру – как ловко! Вот только этот трюк с Водяной колдуньей не пройдет. Она его к себе не подпустит.

Сердце заныло. Мерзко. Как же это мерзко и несправедливо! Ночь, проведенная с Водяной колдуньей, казалась самым подходящим вариантом. Или просто самым желанным. И от этих образов совершенно невозможно было отделаться: они лезли в голову, обступали, нежно затыкали голос разума, плавили все нутро. Да, Микоэль Феншо рассказал ему очень важную историю, нужную! Надо было найти способ поступить так же, как сделала его подружка.

Спустя два часа, когда пробило девять, ему все-таки пришлось вернуть книги и признать, что работы предстоит еще очень и очень много. Он дожевал овсяные хлебцы, допил кофе, который два раза приносил ему библиотекарь, вышел на улицу и потянулся. Нежный свет проглядывал сквозь ветви и заливал округу. Южное солнце было совершенно иное: по-другому грело, совсем иначе светило. В прохладном ветерке осень тоже чувствовалась, но казалась такой ласковой и светлой, что не наводила грусти.

Он прошелся до беседок, утопающих в виноградных лозах, и кивнул нескольким Воздушным магам. Удивительно было видеть тут ребят разных возрастов: на утреннюю встречу с наставником должны были являться сразу все.

– А-ап! – раздался откуда-то бодрый бас.

Ребята расступились, и вперед легкой трусцой выбежал здоровенный детина с широкой улыбкой. На нем были светло-серые тренировочные штаны и мягкая рубаха с закатанными рукавами.

– Все собрались? – пробасил он, четко ударяя по «с», а «р» произнося раскатисто и длинно. – Новички? Здрас-с-сьте! Я ваш наставник. Доброе утро! А где малютка Леля?

Сева с нескрываемым удивлением разглядывал наставника. Для Воздушного мага он имел очень несвойственное телосложение. Только тонкие пепельные волосы, свисавшие забавным чубом, да прозрачные глаза могли навести на мысли о Воздухе. Обычно же такой горой мышц никому из Воздушных обзавестись не удавалось, сколько ни старайся.

Из-за двери ближайшей башни показалась тоненькая бледная девчушка с такими же бесцветными волосами, как и у наставника. Она неловко улыбнулась куда-то в пустоту и тихо замерла на пороге.

– А вот и наша пташка! Ну, все в сборе. А теперь бе-е-гом!

Наставник неожиданно сорвался с места и затрусил по тропинке, ведущей круто вверх, мимо башен, на каменистый холм. Вся толпа последовала за ним. Севе ничего не оставалось, как подстраиваться под общий ритм, то и дело оборачиваясь: Леля оказалась слепой, он сразу понял это по ее отсутствовавшему взгляду. Долг целителя взыграл над всем остальным, и Севе стало казаться, что в любой миг колдунья может споткнуться о камень и полететь кубарем вниз. Но Леля бежала как ни в чем не бывало и даже не отставала от остальных. Иногда смешно подскакивала, нелепо вскидывая руки, и Сева не сразу понял, зачем она это делает. Но наконец и на него налетел порыв морского ветра и на мгновение оторвал от земли. Следующее дуновение Сева уже готов был поймать и сам подпрыгнул, зависнув в воздухе на пару секунд.

Они поднимались все выше и выше, оставляя позади себя деревеньку в ущелье. Куда ни глянь, виднелось только море да пушистые облака. Поросший охристой травой склон превратился в ровное плато.

– Тарас Иванович, давайте здесь! – крикнул кто-то с тяжелым вздохом, и наставник свернул на плато, продолжив бег на месте.

Воспитанники распределились по площадке. Ветер тут дул сильнее, трепал волосы и ленты в волосах девушек, наполняя место своей магией.

– Ать! Оп! – приговаривал Тарас Иванович, пробегая по рядам магов и отодвигая их друг от друга. – А теперь р-р-руки-и!

Он резко остановился, расставив ноги, поднял руки, закрыл глаза и замер. Все повторили за ним. Сева чувствовал, как еще дрожит грудная клетка, вибрирует неостывшее тело от подъема в гору, и на фоне этого отчетливо ощущал силу ветра, пронизывающего воздух. Следующие упражнения оказались знакомы: Воздушные всегда учились чувствовать стихию с помощью изменения положения тела в пространстве. Они были гибкими и ловкими, а еще тихими, бесшумными, чего нельзя было сказать о Тарасе Ивановиче. Каждое упражнение он сопровождал бодрым восклицанием, а когда подходил к воспитанникам и поправлял им то руку, то ногу, приговаривал себе под нос: «А-ап, крас-с-савица!» или «Ну, другое дело!»

До утеса доносился плеск моря, и Севе слышался в нем смех Водяной колдуньи. Да, вот она бы точно сейчас хохотала над наставником Воздушных, и они с Маргаритой еще долго повторяли бы эти «о-оп» и «а-ать» в разговорах с друзьями.

Он старательно отогнал от себя мысль о Водяной. Точнее, не о ней самой, а своем решении ее спасти. Решение он принял, но старался не падать в пучину страхов и, когда сегодня выискивал записи о проклятиях в лекарских книгах, пытался убедить себя, что делает это лишь из любопытства.

Шум моря нарастал, и поэтому участливое «Ну что, соколик, загрустил?» Сева расслышал не сразу и очнулся только тогда, когда рука наставника аккуратно надавила ему на грудную клетку.

– Вот так, давай! Не выгибайся! – сказал Тарас и потопал к следующему воспитаннику.

Налетел ветер, Севины руки ловко поймали эти потоки, тело стало невидимо и снова появилось в солнечных лучах.

– Так, а тепе-е-ерь, – затянул наставник, уже стоя на краю утеса. – Зарядка для хорошего настроения! Музыкальные инструменты взяли?

Сева обернулся. Какие еще музыкальные инструменты? Он увидел, как с десяток воспитанников полезли в заплечные сумки, с которыми бежали, вынули оттуда кто барабан, кто тамбурин, а кто небольшие гусли. Глаза его пробежали по толпе и заметили Дарью Сергеевну.

– Ура, – послышалось со всех сторон. – Танцуем! Мы уж испугались, что сегодня до этого не дойдет!

– Танцуем? – Сева не поверил своим ушам.

Воспитанники с музыкальными инструментами выстроились в ряд, все остальные разбежались по плато. Дарья Сергеевна в это время уже разговаривала с Тарасом Ивановичем, и, когда грянули первые аккорды веселенькой мелодии, наставник взял ее за руку и закрутил. Музыка была хорошо всем знакома, и через мгновение несколько человек выкрикнули хором слова песни. Наставник двигался очень смешно, театрально изображая балетные па. Дарья Сергеевна танцевала, подобрав длинные юбки.

Вокруг Севы образовался кружок из девушек, томно изгибавших спины и заходящихся в смехе. Бой барабанов задавал ритм. Воспитанники прыгали и припадали к земле, задирали ноги и крутились. Кто-то танцевал красиво и слаженно, кто-то просто дурачился. Но вокруг не осталось никого, стоящего без дела, кроме Севы. Наконец он пришел в себя окончательно, выпутался из рук симпатичных барышень и взял за руку Лелю. Она весело улыбнулась и принялась резво скакать, Севе ничего не оставалось, кроме как вторить ей.

– Как прошла встреча Воздушных? – Митя подловил друга прямо перед поздним завтраком на берегу моря, где Сева ждал кельпи. К ним присоединился Николай.

– Не поверишь, мы танцевали! Вон там, на утесе.

– Их наставник не выглядит танцором, – рассмеялся Митя.

– Что, Тарас Иванович? – закатил глаза Николай. – Да вы что, ему только дай поплясать! А если не хочешь, он найдет способ тебя заставить.

– Как можно не хотеть танцевать? – отмахнулся Митя. – Особенно в такую погоду.

– Ну а Земляные тебе как? – спросил Сева. – Что вы делали?

– Планы внезапно поменялись, – признался Муромец. – Я не ходил на встречу. Собирался, но в последний миг меня перехватила Баба Луца.

– Наставница по женской ворожбе?

– Да, она. Забрала меня на свою практику.

– Подожди! – Подоспела свободная кельпи, но Сева схватил Муромца за плечо и не дал оседлать ее. – Но ведь мужчин на женские практики не пускают!

– Иногда это случается, – встрял Николай, наблюдая, как на кельпи ускакала девушка из Заречья. – Бывает, Луца выбирает одного счастливчика и уводит с собой. Но никто не знает, для чего им нужен парень.

– Может, просто у них спросить? – Сева перевел взгляд с Мити на Николая.

– Нет, парни не рассказывают. Молчат как рыбы.

– Муромец, – строго проговорил Сева. – Что было на женской магии? Зачем ты им понадобился?

– Не могу сказать. – Митя покачал головой.

– О Меркурий, да ладно! Они наложили заклятие неразглашения?

– Хуже, – выдохнул Николай. – Неразглашение перестает действовать через несколько месяцев. Это же колдовство вечно.

– И надо же, выбрали не абы кого, а Муромца, – посетовал Сева. – Как они тебя использовали? Как анатомическое пособие?

Митя рассмеялся и покачал головой.

– А как?

– Не… небезопасно ходить одному к морю…

– Что?!

– Бесполезно, – покачал головой Николай. – Он не расскажет.

– Это несправедливо! – воскликнул Сева. – Может, удастся выведать под пытками?

– Если бы… и самое обидное, что девчонки хитрят и тоже ничего не рассказывают, хотя уж их-то вряд ли околдовывают.

– Хитрят, говоришь? – вдруг оживился Сева, глаза его на миг потемнели. – Ну посмотрим, кто кого! Идем завтракать, Муромец. И выберем мне жертву. – Последнюю фразу он не стал произносить вслух. Он прекрасно знал, что пользоваться своими чарами по такому случаю было бы недостойно и подло, но любопытство оказалось сильнее.

* * *

С тех пор как уехали брат, Сева и Полина с Марго, Анисье казалось, что деревня опустела. Конечно, это было не так, ведь из Дивноморья и Китежа прибыло много новых колдунов, но Анисья все равно не находила себе места. Внутри скреблась гадкая обида, будто ее несправедливо бросили. Хотелось, чтобы Митя вступился за нее, попросил Велес забрать в Небыль. Или же подруги… и Сева! Но в спор вступал голос разума: то, что она осталась в Заречье, вовсе не означало, что ее посчитали слабой или неспособной. У нее будет столько же шансов испробовать совместное колдовство с воспитанниками Китежа и Дивноморья. Но настроение не улучшалось. Не в силах ни о чем думать без слез, Анисья решила сконцентрироваться на Боевой и коммуникативной магии.

Просторная светлица терема, где проводила встречи наставница по языкам, была забита до отказа. Анисья с Василисой пришли сразу после обеда и заняли удобные кресла в углу, отгороженном книжным стеллажом. Густав Вениаминович нагрузил непосильной задачей – придумать собственный наговор, останавливающий кровь. Василиса несколько раз видела, как Сева с легкостью заговаривал кровь, прошептав над ранкой несколько слов, и надеялась, что однажды Жаба раскроет им эти таинственные слова. Но надежда оказалась пустой. Перед Посвящением целитель должен был научить их справляться с ранениями, но оказалось, что каждому для этого потребуются собственные магические инструменты. Потому Василиса вот уже четвертый час просиживала в укромном уголке, то припадая к раскрытым словникам, то закрывая глаза и отбивая ритм ладонью по краю стола. Правильные слова должны были прийти изнутри, наполнить звуками этот ритм.

Сквозь поредевший строй книг на стеллаже Василиса иногда ловила любопытные взгляды небыльцев. Пристальней всех смотрел один парень – с темными кудрями и выразительным носом с горбинкой. Василиса не помнила, чтобы виделась с ним на Русальем круге, а значит, незнакомец, скорее всего, разглядывал Анисью Муромец.

Наконец, в Василисиной голове родилась строчка наговора.

– Что-то есть, – сказала она, и Анисья протянула руку.

Василиса поднесла к ее коже обрядовый нож и сделала надрез. Анисья поморщилась, но тут же вернулась к чтению, насупив светлые брови и прикусив губу.

Василиса взглянула на выступившие рубиновые бусинки и наклонилась. Тонкий металлический запах ударил в ноздри, наполнил голову и окрасил слова, которые она собиралась произнести. «Вышла в ночь из дома прочь бруснику искать, клюкву собирать, сок давить, землю поить. Землю окропила, кровью напоила. Проросла трава, горе забрала. Хворь уймись, кровь остановись».

Она все еще помогала себе ладонью, тихонько хлопая по столу, когда зачитала получившийся наговор. С раной ничего не произошло, бусинки собрались в большую каплю и скатились прямо на стол.

– Дергать перестало, кстати, – сказала Анисья, снова подняв голову.

– Ясно. Извини, придется попробовать еще раз, – сказала Василиса, приложив к ране смоченную в зелье повязку. – Сними через минуту, следов не должно остаться. Ты решила не делать задание?

– Пока что я хочу остановиться на Боевой магии. Уверена, мне не помешают собственные наговоры, помогающие приструнить каменные чары.

– Есть продвижение?

– Нет, – призналась Анисья. – С тех пор как я решила настроиться на работу с помощью начертания Вести Семи Богов, меня мучает глупый вопрос. Он не дает сосредоточиться на главном.

– И что же это?

– Смотри. – Анисья повернула кусочек бересты, на котором час назад аккуратно нарисовала рунограмму. – Одна из Рун называется Меч-крест Буса.

– Да, все верно.

– Но с какой стати?

– Бус был известным героем легенд. Могущественный боевой маг…

– Да, но не бог. То есть… мы и насчет остальных не можем быть уверенными, конечно. Вон, Перун и вовсе превратился в сумасшедшего старика. Тем не менее шестеро происходят из какой-то общей праэпохи. Но Бус – колдун, который жил не так уж и давно, всего несколько сотен лет назад.

– Ну, наверное, это не столь важно для рунограммы.

– Это важно для карты, Василиса. Для карты подземных ходов. Что за дар скрывается в этом месте?

– Интересно. Вот только как нам найти что-то об этой руне? Может, история жизни Буса привела бы к разгадке? Хотя какая разница, мы ведь не собираемся идти искать этот дар.

Анисья внимательно посмотрела на нее, прищурившись, и какое-то время ничего не отвечала.

– Про Буса я знаю вот что, – произнесла она, откинувшись на спинку стула. – Его род был древним и сильным и однажды достиг настоящего расцвета. О, это рассказывают всем детям древних родов, сейчас поймешь почему. – Она улыбнулась. – Говорят, главный его дом располагался в Росенике, но были и другие – в Зорнике и в Небыли. Он так увлекся идеей объединения магов, что перестал чтить древние традиции и переженил своих дочерей и сыновей на тех, на ком они хотели. В этом роду всегда было полно детей. По пять – шесть братьев и сестер. Кто-то из отпрысков связал свои жизни с незнатными семействами. Некоторые и вовсе сбежали к потусторонним. То же произошло с внуками Буса и с правнуками. И вот теперь нет такого рода – Бусов. Исчез, остался лишь в воспоминаниях да сказках. Все эти толпы детей и братьев – где они?

– Да, – покачала головой Василиса. – Понимаю.

– Я не хотела задеть тебя этой историей.

– Знаю. – Василиса усмехнулась.

– Подземелье под домом Буса и дар, который там хранится, могли уцелеть до наших дней. Возможно, что на месте его дома возвели новый терем и кто-нибудь там до сих пор живет.

– Я думаю, выяснить это будет не так уж сложно, раз Бус – не совсем уж былинный герой. Вот только зачем? Мы же… туда не идем? – Василиса повторила свой вопрос.

– Нет. Пока не узнаем хотя бы примерно, как называется оставленный там божественный дар, – отозвалась Анисья и протянула Василисе руку. – Давай, режь. Ты стала отбивать другой ритм, пока мы говорили. Возможно, это то, что нужно.

* * *

С тех пор как Сева решил выведать все о женской магии, он старался оказываться там, где собирались девушки. Он выбрал небольшой кружок девчонок и таскался за ними по полдня. Его сопровождали Муромец и старший Романов, и девушки не были против такой компании. Несколько колдуний собирались ради ежедневных ритуалов, а когда заканчивали магическую практику, некоторое время полулежали на топчанах в беседке и тихонько напевали, а потом расходились. В такую компанию было легко втереться – Сева всегда мог подыграть им на каком-нибудь инструменте или выправить мотив старой баллады. Ему оставалось только использовать свои чары, чтобы в конце концов разговорить одну из них.

Когда он сидел вместе со всеми, дело шло отлично, если не считать ревнивого взгляда Милы: колдуньи укладывали ему на плечи головы или перекидывали через его колени легкие ножки, но стоило ему повстречаться где-то с одной из них, сирена внутри него внезапно пряталась. Пока невинный флирт был общим на целую компанию, он чувствовал себя свободно, но стоило лишь подумать о том, чтобы вскружить голову одной колдунье, он понимал, что не готов. Перед глазами вставало другое лицо, и оно словно напоминало о том, что он сбился с цели, – вовсе не тайны женских кругов он должен был сейчас разгадывать, а искать факты о проклятиях.

Но любопытство не унималось. В Дивноморье нашлось немало парней, которые побывали на таинственных женских практиках: все они рассказывали небылицы о моряках, потопленных кораблях, исчезнувших юношах и каких-то огромных камнях. Сева снова заводил об этом речь, и девушки начинали хихикать.

– Неужели ты так хочешь попасть на наш круг? – спрашивал кто-нибудь из них.

– Конечно, хочу!

В ответ они только звонче смеялись, словно специально дразнили.

– А не боишься, что пожалеешь?

– Муромец, ты пожалел? – Сева обернулся к другу, и тот замотал головой.

Новый взрыв смеха разлился звоном колокольчиков.

Севу злила эта невозможность что-либо узнать. Он снова принялся рассматривать каждую девицу, подыскивая себе жертву. Мила не годилась – она уже была к нему неравнодушна, но почти ничего не знала об этом месте. Майя все еще поглядывала на Муромца, вспомнив свою былую влюбленность. Незрячая Леля своей бледностью иногда напоминала Водяную колдунью, и от этого становилось совсем не по себе. Подошла бы Яна – с крутыми бедрами, нежными полными ручками и волнами мягких каштановых кудрей до пояса, но у той был парень, и ставить под сомнения их отношения Сева не собирался. Нонна, хоть и смотрела на него томно и сладко, выходила из старинного рода, и Сева почему-то опасался, что, прояви он к ней чуть больше внимания, его начнут вынуждать на ней жениться. Оставалась Агата – сестра-близняшка Лели. Она была такой же белокожей и высокой, только волосы пылали на солнце рыжим золотом, а почти прозрачные русалочьи глаза с крошечным, едва видным зрачком смотрели лукаво. Это про Агату Николай говорил, будто ее магия – в словах, будто она умеет заговорить живое и неживое, а еще рассказывает пророческие сказки. За все это время Сева пока ни одной сказки не слышал. С этого он и решил начать.

Он передал гитару Муромцу, который уже минут десять рассматривал ящерицу, пригревшуюся на столбе беседки, а сам прилег на топчан и положил голову Агате на колени.

– Ну ничего себе! – воскликнула она, но скорее от неожиданности, чем от возмущения, и прохладными пальцами пробежалась по Севиному лбу. – Что тебе нужно, чужак?

Она с самой первой встречи звала его так.

– Вроде бы он не такой уж и чужак! За две недели мы тут стали почти как родные, – пошутил Митя.

– А он по-иному чужак, – отозвалась Агата, тепло глянув на Муромца. – Правда ведь? – Теперь ее взгляд снова вернулся к Севе.

– Не знаю, о чем ты. Сказку расскажешь?

– Сказку? Конечно! А какую тебе?

– Чтобы мне подходила. – Сева попытался поймать ее взгляд: после того как он установит эту связь, надо будет вложить в слова особый смысл. – Лично для меня. – Голос его чуть изменился, стал ниже и тише.

Агата пристально смотрела на него несколько секунд.

– Ну хорошо. Про колобка знаешь?

– Про колобка? Конечно, знаю. Я думал, ты придумаешь новую сказку! Специально для меня!

– Ах, ну коль знаешь про колобка, то, считай, знаешь, самую главную мудрость. Зачем же тебе новая сказка?

– И какой же мудрости должен был научить меня колобок? – спросил Сева, чувствуя, что чары сирен опять его подвели и ничего путного сегодня не выйдет.

Агата наклонилась к его лицу, ее волосы защекотали ему шею.

– Остерегайся красивой женщины. Она тебя погубит.

– Лисы?

– Ну, в сказке это лиса. А кто за маской лисы, уж тебе самому искать.

Сева был готов ответить, но мороз вдруг прошелся по коже, вздыбил каждый волосок на теле, страх кольцом сдавил горло. Агата отпрянула и рассмеялась.

– Да ну, неправда это, – отозвался Митя, поддерживая веселье. – Это женщинам его надо остерегаться! Вы только посмотрите, как он втерся в ваше доверие.

Но Сева молчал, не в силах даже выдавить улыбку. Он понимал, что Агата сказала правду. Сказала все как есть. И не нужно выдумывать для него новых сказок, он разыграет ту, что уже давным-давно написана, – как множество людей до него разыграло этот сценарий. Он сделает то, что должно. И рыжая русалка только еще раз уверила его в том, как все закончится.

– Ну, что задумался, чужак?

– Думаю, раз сказку ты поленилась придумывать, может, хотя бы расскажешь, что вы делали с Муромцем на вашей женской магии?

– Ты все о своем! Ну, расскажу, может быть.

– Правда? – Сева аж подскочил и сел возле Агаты.

– А косы ты плести умеешь? – спросила она, будто разговор все это время был о другом.

– Косы? Ну… немного.

– Откуда, коли волосы короткие?

– У меня младшая сестра есть, ей плел как-то, – пожал плечами Сева.

– Прекрасно! Тогда заплети мне косы! Хочу прическу как у сказочных царевен! Заплетешь – узнаешь кое-что о женском круге.

Агата скользнула вниз, уселась прямо на песок и протиснулась между его коленями. Нонна вручила ему гребень и ворох лент. Николай закатил глаза, словно уже видел подобную сцену.

– Что страдаешь, Коленька? – улыбнулась Нонна. – Давай и тебе заплету.

– Будете с Агатой вместе как сказочные царевны, – закончил Митя, и все расхохотались.

Сева осторожно перебирал золотые волосы. С непривычки сложно было удержать сразу несколько прядей и не спутать их. Сирена снова начала пробуждаться. Сева выпустил своенравные пряди и нежно прошелся пальцами по голове девушки.

– Волосы, – вдруг начала Агата, – прячут силу. У зверя – звериную. У человека – человечью.

«Говори еще», – думал Сева, опять касаясь ее головы и вытягивая новую прядь волос. Три пряди заструились между пальцами и начали сплетаться.

– На всем теле волосы имеют силу. На каждой части – разную. Одних магов волосы защищают, других напитывают яростью. – Она неожиданно запрокинула голову и уперлась макушкой Севе в живот, желая заглянуть ему в глаза. – Как думаешь, чужак, если вырвать у тебя прядь волос да вплести мне в косу, станут мои глаза такими же черными?

– Карими. У меня карие глаза.

Она снова наклонила голову, позволяя ему плести дальше, но Севины чары в который раз сбились. Творилось что-то неладное – теперь он начал это понимать.

– Ах, я бы попросила пару волосков у Водяной колдуньи, если бы она приехала к нам из Заречья! Интересно, как бы это на меня повлияло?

Его горло сдавили невидимые пальцы. Девица эта и впрямь была непроста. Почему она заговорила о Водяной?

– Разве можно сплетать волосы разных магов, чтобы получить новую силу? – скептически заметил Николай. – Если бы это было правдой, так бы все делали.

– Верно говоришь! А нам не надо, чтобы все так делали, поэтому сейчас же забудь об этом. Ну что? Как там моя царская прическа?

– Не готова, – буркнул Сева. – Сиди и не двигайся.

– Как прикажешь. Так на чем я остановилась? Ах да, вот посмотрите на Митю Муромца. Какие волосы у него! Рожь да золото. Сила солнца и матери-земли.

– Это ты еще на ногах не видела, – заметил Митя, и девчонки опять покатились со смеху.

– А может, видела, откуда ты знаешь? Сила в тебе, сын Муромцев, совершенно особенная. Сам ты не злой, не резкий, не… каменный. Сила твоя в том, что тебя все защищает – и солнце, и земля, словно ты их любимый сын.

Митя молча уставился на Агату.

– А вот Коленька? Так посмотреть, волос темный, русый, как льняное семя, а если голову повернуть – серебристый, как кора ольхи. Вверх тебе надо расти, словно дереву. Вверх твой путь. Птица-лебедица на твои ветки присядет, вот тебе и сила. Ну, прическа там как?

– Почти, – отозвался Сева. Он успел сплести пять не очень аккуратных кос, перевязать лентами и теперь пытался разложить их на Агатиной голове: две вокруг лба, а три вензелем на макушке. – Не знаю, какая царевна осмелилась бы с такой пойти, но моя сестра просто умерла бы от восторга.

Агата выхватила из рук слепой Лели зеркальце и принялась крутить головой.

– Вот это красота! Раз твоей сестрице понравилось бы, значит, и впрямь хорошо! Чую, сила ее будет в том, чтобы преображать других. Ну, спасибо!

Она вскочила на ноги и повертелась перед остальными девушками, чтобы они оценили Севин труд.

– Пора нам расходиться, – напомнил Николай. – Ужин скоро.

– Эй, стой. – Сева поймал Агату за запястье. – Ты про женские практики обещала рассказать. Я жду.

Она повернулась к нему, и на этот раз ее глаза оказались спрятаны за странными очками, словно сделанными из тонкого перламутрового стекла – такого материала он еще ни разу не видел.

– Обещала и рассказала! Ты чем слушал? – засмеялась Агата, подхватила под руку сестру и выпорхнула с ней из беседки.

* * *

Новолуние в Китеже было свободным днем. Маргарита захотела навестить бабушку, и Черная Курица согласилась их с Полиной проводить. Девушки рассчитывали по дороге полюбоваться городом, но оказалось, что Долина Гремящих Ветров и Зорник располагались далеко друг от друга и из Китежа туда вел совершенно иной путь.

Маргарита услышала лязг металла, в следующий миг перед ней открылась дверь и в глаза ударил яркий свет. Она зажмурилась и шагнула в проем. Едва она оказалась на свежем воздухе, ее чуть не снес в сторону порыв ледяного ветра, так что пришлось схватиться за хлипкую дверцу, жалобно скрипнувшую петлями. Оказалось, что они только что вышли из неказистой серой будки с глухой дверью. Такие, насколько Маргарита помнила, встречались на заправках вдоль шоссе, и в детстве всегда вызывали у нее вопросы – для чего нужна эта небольшая металлическая коробочка, приткнутая сбоку к магазинчику? Что в ней хранят? И почему на двери висит такой большой замок? Вот и сейчас она обнаружила за спиной пустынное шоссе, правда, никаких заправок или магазинов поблизости не было. Впереди простирался редкий сосновый лесок, сквозь который просвечивали песчаные дюны.

Черная Курица захлопнула дверцу безымянной кабинки, послужившей им порталом, и направилась прямо к соснам.

– Дальше пешком, – объявила она. – Здесь уже недалеко.

– Недалеко? – удивилась Маргарита. – Вы хотите сказать, что Долина Гремящих Ветров так близко к трассе? Здесь ведь ездят потусторонние!

– Сейчас не так-то просто найти место, удаленное от потусторонних.

– Мне кажется, стоило попробовать поискать в тайге! – воскликнула Маргарита, и Черная Курица, к ее удивлению, рассмеялась.

Под ногами зашуршал мелкий песок. Он лежал волнами, повторяя изгибы видневшейся вдалеке воды, кое-где по нему даже бежала рябь. Полина с Маргаритой закутались в шарфы, потому что ветер вздымал настоящие песчаные бури, и песчинки забивались в нос и в рот. Воздух здесь пах водорослями и солью. Черная Курица решительно шла навстречу чуть выступающей каменной гряде. Сизый хребет древнего окаменевшего великана прорывался сквозь горы песчинок, и, судя по уверенным шагам наставницы, Долина Гремящих Ветров располагалась где-то там. Минут через десять все трое приблизились к первому гранитному выступу и взобрались на него. И действительно, теперь перед ними лежало небольшое плато с редкими карликовыми березками, гнущимися от ветра, и россыпью одинаковых новеньких домишек. В рекламном проспекте, который как-то попался Маргарите и Полине на глаза, говорилось, что Долина Гремящих Ветров построена по последнему слову физимагии. Но наконец попав сюда, Маргарита смогла выдавить только: