Текст книги "Охота на мстителя, или Дамы укрощают кавалеров"

Хохол

Затянувшиеся страдания что-то меняют в человеке. Он уже не может не доверять простой радости.

Юкио Мисима

Сна не было. Марина заперлась в спальне, предоставив в его распоряжение гостиную с диваном, где Женька и лег, однако уснуть так и не получалось. Под мерное бормотание телевизора он смотрел в потолок и думал. С чего вдруг Коваль так взъелась на Леона? Это его право – жить и работать так, как ему удобно. Да, жаль парня, способный, умеет и знает много, мог бы устроиться пусть даже инструктором в какую-нибудь школу телохранителей. Но он предпочитает следовать за Вороном и имеет на это полное право. Уж точно не Коваль его осуждать.

«А ведь Бес не перезвонил»», – вдруг запульсировала мысль, и Женька сел, обхватил руками колени.

– Не перезвонил, – проговорил он вслух, словно пробуя слова на вкус. – Собственно, а зачем ему перезванивать? Вряд ли Бармалей настолько туп, чтобы не запомнить три предложения. Ветка в больнице – вот и сыпь туда, проверяй все сам, чего звонить-то. Хотя как он сам туда сунется? Загримируется? Ночью? Если только гример в подвале на цепи сидит, чтобы лишнего не болтал и был всегда под рукой. Иначе до утра ждать придется. А он, Женька, сегодня бы рванул…

Улетучилась даже дремота. Хохол откинул простыню, взял с подлокотника кресла серые тренировочные брюки, вышел в кухню, щелкнул там кнопкой чайника и закурил. Предсказывать действия Беса он бы не взялся – это, как говорила Марина, дело бесперспективное и совершенно абсурдное. Никогда в поступках Гришки не было логики. И сейчас поди угадай, какой шаг он сделает следующим. Хорошо еще, если не решит, что авария – дело рук Ворона.

– А что? Вполне годная версия, – пробормотал Женька, выпуская дым колечками. – Я бы тоже на Мишку подумал.

– И на фига ж Мишке такая сложная комбинация?

На голос за спиной Хохол резко обернулся.

– Что за мода у тебя такая – подкрадываться сзади?

– А что, страшно? – серьезно поинтересовалась Марина, садясь на вытянутую из-под стола табуретку и перекидывая ногу на ногу. – Сигаретку дай.

Он бросил через стол пачку и зажигалку.

– Так как насчет моего вопроса? Давай разберемся.

– Что тут разбирать? Я бы на месте Беса думал, что это Ворон бабу мою в больничку укатал, чтобы мне жизнь осложнить.

– Это чем же? Неужели ты думаешь, что Гриня будет изображать горем убитого супруга и пропишется в больничной палате рядом с Веткой? Это ты бы так сделал, а Гришка нет. Ты вспомни, уже было такое, когда Ветку в Англии люди Кадета подстрелили. Больно много Гришаня с ней насидел! Заскакивал наездами – проведать и врачам напомнить, кто им деньги платит, но и только. А в этот раз все еще сложнее. Он сам здесь нелегально, а если кто заинтересуется? Да и Ветка, кстати, здорово рискует – вдруг в ней мэрскую жену опознают?

Сказав это, Марина замолчала и ошеломленно уставилась на Хохла.

– Что?

– Женька, а ведь я об этом не подумала! Ее же могут там опознать! Ты понимаешь?

– И что с того? Она к Грищуку вполне официально подъехала, со своими документами и мордой, так что в этом нет ничего интересного.

– Да? Какого же черта она до сих пор в городе болтается? Думаешь, Грищук этим не заинтересуется? – не отступала Марина, но и Женька, не видевший логики в ее вопросах, тоже не сдавался:

– Грищук в курсе, что она в городе. Да и не была она в бегах, как муженек ее.

– Не была, не была… – постукивая ногтями по столешнице, повторила Марина. – Тогда все еще сложнее. Как Бес сможет появиться в больнице? В качестве кого?

– Да что ты маешься? Какая разница? Главное, чтобы к нам не приближался. И чтобы твоя ведьма язык свой на привязи держала.

– Тут можешь не сомневаться. Не в ее интересах говорить Гришке, что я к ней приезжала.

– Ну-ну, – протянул Женька, заваривая чай. – Тебе налить?

– Нет, не хочу, отеку завтра. Ты мне вот что скажи. Как думаешь, кто все-таки из наших Бесу помогает? Ты ведь не можешь об этом не думать, я-то знаю.

Хохол поставил на стол большую кружку с черным чаем, сел, обхватил ее руками, не обращая внимания, что горячие стенки жгут ладони.

– Я голову свернул, если честно. И не верю, что Каспер мог продаться, как Мирза говорил.

– Смотря какова была стартовая цена.

– Да не бывает так! Они были самые надежные – Мирза, Каспер, Боксер, Старый и Мазур. Последних двоих уже нет, Мирза с Боксером в долях работают, а Каспер вроде как отдельно, и черт его разберет, что у него теперь на уме. Но не верю я, понимаешь? Каспер из розановских, он не продал бы тебя. И я сам должен с ним поговорить, сам, без свидетелей.

– Давай начни здесь трупами окраины украшать, знаю я твои разговоры без свидетелей. Ты только не забывай, что мы с тобой сами на куриных правах-то, и чуть что – спасать нас уже некому.

– Вот что ты за человек, Маринка? Разве я сказал, что разборки будут? Я поговорить хочу – посидеть с глазу на глаз, пообщаться за жизнь. А Каспер всегда был на такое падкий, его разговорить – раз плюнуть.

– И ты думаешь, что этим можешь воспользоваться исключительно ты? Бесу это в голову не пришло?

– А с чего ему с Бесом по душам тереть? Что общего?

– Да мало ли.

– Мало ли, много ли, вот только я уверен – не Каспер это, – отрезал Женька. – Если на то пошло, так я Мирзе меньше верю, всегда хитрожопым был. И родственник его какой-то сейчас у Ворона в охране болтается… Точно! – вдруг вскочив из-за стола, рявкнул он так, что Марина поморщилась. – Точно, котенок, Марат же! Мирза его и пристроил, а что мешает теперь использовать его в своих интересах? Опять же дядя попросил, нельзя отказать. Надо Леону эту мысль подкинуть, пусть проверит аккуратно, чем на самом деле Марат этот дышит.

– А я бы, если честно, всех подозревала, – тихо проговорила Марина, покручивая в пальцах зажигалку. – Всех, понимаешь, а не выборочно по симпатиям. И Боксера заодно.

– А я всех и потрясу, котенок. У нас пока передышка вроде? Генерал в гипсе, Ворон в порядке, Ветка в больнице, Бес должен успокоиться временно. Вот я могу отвлечься и поискать, кто тут у нас такой смелый и неумный.

Она ничего не сказала, только как-то ссутулилась и опустила голову. У Хохла сжалось сердце – он не выносил, когда она страдала, слишком уж много ей выпало этого в жизни, столько, что не каждый мужик бы справился. Он подошел, молча сгреб ее с табуретки и прижал к себе, чуть покачивая на руках, как ребенка. От ее волос пахло тем самым восточным маслом, от которого у Женьки все сворачивалось внутри, – это был ее запах, запах его любимой женщины.

– Котенок, не переживай. Все будет хорошо, я тебе обещаю. С тобой все будет в порядке.

– А с тобой? – Обняла его за шею, заглянула в глаза. – С тобой будет все в порядке? Мне очень страшно, Женька…

– И со мной тоже все будет в порядке, – целуя ее в лоб, пообещал он. – Я не могу тебя оставить одну, поэтому буду очень осторожен. А теперь идем спать. До утра еще полно времени.

Когда она уснула, прижавшись к нему, Хохол тихонько вздохнул и осторожно вытянул затекшую руку из-под ее тела. Марина стала за него бояться, более того, она говорит об этом вслух, чего раньше никогда не случалось. И он не мог понять, нравится ему это или, наоборот, пугает. Чутье всегда подсказывало Коваль, что неприятности рядом. Но сейчас ничего не могло случиться, он, Хохол, был в этом уверен.

Светало, и он почувствовал, как наконец слипаются веки – подступал долгожданный сон. Но не тут-то было. На тумбочке негромко зажужжал мобильный, и Хохол со стоном потянулся за ним.

– Кого несет-то? – пробормотал он тихо, чтобы не разбудить Марину.

Это оказался Леон, и Женька мгновенно забыл о сне. Выбрался из постели, вышел из спальни и плотно закрыл за собой дверь, чтобы звук его голоса не доносился в комнату.

– Извини, Жека, что в такую рань, но у меня новости.

Он догадывался, что вряд ли Леон будет звонить так рано из-за ерунды.

– Бес приезжал в больницу под видом батюшки.

– Что? Какого батюшки?

– Обыкновенного, православного. В рясе, с бородой, с крестом во все пузо, прикинь?

– Неслабо. Погоди, а как ты там оказался? Ты ж домой вроде от нас поехал?

– Домой. Но потом дело у меня образовалось. Подъехал к больнице, а тут Бармалей с каким-то попом. Я дождался, когда тот выйдет из больницы, и тихонько за ними поехал. И вывезли они меня в «Рощу», как раз в тот самый коттедж.

Хохол бросил окурок в пепельницу и тут же закурил снова:

– Н-да, не просчитали мы, что Гриня маскарадный костюм нацепит… Так-то оно верно, кто ж батюшку-то остановит? Умно придумано!.. Ладно, разберемся. Ты где сейчас?

– Еду домой. Надо хоть душ принять и одежду сменить, мне ж к Ворону с утра.

– Веселая ночка выдалась…

– Да ладно, мне не привыкать.

– Я что-то тоже уснуть не могу, – признался Хохол. – Хочу с утра к старым друзьям съездить, обговорить кое-что.

– К Мирзе?

– Мы у него уже были, помнишь? Хочу к Касперу.

– Ты бы один не совался, мало ли. Если все так, как Мирза сказал, то черт его знает, как отреагирует на твой визит Каспер.

– Мне бояться некого, сроду не боялся, а сейчас тем более не буду. И Мирзе не верю.

Леон помолчал, а потом решительно сказал:

– Нет, один не поедешь. Я Ворону позвоню, скажу, что чувствую себя плохо, попрошу пару дней отгулов. Вместе двинем.

– Это лишнее.

– Нет, Жека, не лишнее, – отрезал Леон, – всегда лучше подстраховаться. Короче, без меня не уезжай.

Хохол ничего не успел сказать – разговор прервался. Он повертел трубку в руках и подумал, что, возможно, это к лучшему. Не помешает страховка на всякий случай, а Леон в этом смысле самый надежный человек. Глянув на часы, Женька понял, что можно уже и на пробежку. Все равно спать не получится, так хоть голову проветрить, пока на город не опустилась эта ужасная жара.

Стараясь не шуметь, он натянул спортивный костюм и кроссовки, сунул в карман телефон, несколько скомканных купюр и вышел из квартиры. Тихое утро, поющие птицы и относительно свежий воздух, еще без запаха выхлопных газов и раскаленного асфальта, настроили на вполне мирный лад. Хохол набросил капюшон толстовки на голову, сделал пару резких взмахов руками и побежал по направлению к набережной. Одолев два квартала, он свернул на широкую лестницу, позволявшую спуститься на асфальтированную дорожку вдоль берега реки.

Оказалось, здесь есть еще любители утреннего оздоравливающего марафона. Навстречу попалась сперва девушка в сопровождении поджарой овчарки, потом двое парней, за ними супружеская пара в одинаковых костюмах и пожилой мужчина в коротких шортах и яркой майке. «Ты гляди, докатилась мода на здоровый образ жизни», – хмыкнул Женька про себя. Он сам приобрел эту привычку много лет назад, когда пришел работать к Сереге Строгачу и сдружился там с Брюсом, невысоким худощавым корейцем. Тот выполнял при Строгаче функцию инструктора по единоборствам, потому и получил прозвище в честь голливудского актера. Брюс обучал охранников мудреным приемам, и только Хохол игнорировал эти занятия, однажды доказав Брюсу, что его умения владеть финкой вполне достаточно, чтобы опередить любое движение. Они подружились, насколько это было возможно в тех условиях, и Хохол приобрел полезную привычку поддерживать форму благодаря долгим утренним пробежкам. Брюс погиб в одной из разборок – от пули не убережешься с помощью кунг-фу или дзюдо. А привычка бегать осталась у Хохла на всю жизнь.

Почувствовав в теле приятную бодрость, он замедлил бег и постепенно перешел на быстрый шаг, только на лестнице резко ускорился и забежал наверх довольно споро. Уже появились первые машины – кто-то спешил по делам в такую рань, собачники вывели питомцев на утренний моцион, словом, город потихоньку просыпался и входил в привычный ритм. Взгляд Хохла упал на павильон с надписью «Цветы», и он повернул к входу. Внутри было прохладно, девушка-продавец куталась в теплую стеганую жилетку и разгадывала кроссворд в газете.

– Доброе утро, красавица, – громыхнул Хохол, и девушка вздрогнула:

– Ой!

– Испугал? Извини, не хотел. Букетик бы мне.

– Что предпочитаете?

– Хризантемы, – улыбнулся Женька, оглядывая высокие белые вазоны с немыслимой красоты цветами, половины названий которых он даже не знал.

Продавец оживилась:

– Мы как раз вчера получили из Голландии шаровидные хризантемы. Посмотрим?

– Да, конечно.

Она выбралась из-за прилавка и подошла к трем вазонам с белыми, желтыми и фиолетовыми цветами.

– Вам какие?

– Желтые.

Девушка чуть сморщила нос:

– Многие не любят желтые цветы.

Хохол фыркнул:

– Моя женщина без предрассудков и желтые цветы предпочитает всем остальным. А уж желтые хризантемы тем более. Не сомневайтесь, давайте все, что есть.

Продавец улыбнулась и с трудом вынула из вазона охапку:

– Только я не знаю, как их упаковать, даже бумаги такой нет.

– А не нужно. – Хохол полез в карман за деньгами. – Буду знать теперь, что у вас тут такой шикарный выбор.

– Обязательно приходите, мы привозим цветы раз в пять дней, почти всегда есть что-то свежее.

Он улыбнулся в ответ и вышел из павильона. От хризантем пахло семечками – Коваль почему-то считала, что это именно такой запах, и Женька не спорил. Он представил себе, как сейчас озарится ее строгое лицо, и на душе стало тепло. Всякий раз, видя на лице жены улыбку, он думал, что не заслужил счастья быть рядом с этой женщиной. Но она по неведомой причине выбрала его – его, а не любого из десятка поклонников, увивавшихся за ней в свое время. Да и сейчас ей достаточно одного взгляда, чтобы вокруг нее образовалось кольцо из мужчин. Но она жила с ним, носила его фамилию, доверяла ему – это дорогого стоило, и Женька был благодарен и стремился максимально облегчить ее жизнь. Но попробуй тут облегчить, когда она организовывает себе трудности быстрее, чем он успевает отвести их от нее…

Легко одолев пару лестничных маршей, он вошел в квартиру и услышал, как Марина говорит с кем-то по телефону. Он замер и прислушался.

– Тебе не стоит слишком часто мелькать рядом, понимаешь? – наставляла Коваль. – Это может вызвать ненужные вопросы. А ты не думал, почему он скрывает, что здесь живет его сын? Я вообще удивляюсь, как до сих пор его спонсор не прикинул хрен к носу и не догадался. Это же так просто, на поверхности буквально. Я бы вцепилась. Ты просто сделай так, как я говорю, и все. Поверь, так будет лучше и проще. Да нормально с ним все, я его видела вчера. Сотрясение, не без этого. И обе кости предплечья сломаны, но это не страшно, переживет как-нибудь. Я повторяю: с ним все в порядке, а тебе не надо возле него крутиться. Все, мы не будем больше это обсуждать. Хочешь, я приеду к тебе? Да хоть сегодня, у меня нет планов. Отлично. Сейчас Женька вернется с пробежки, мы обсудим кое-что, и я тебе позвоню. Да, я тебя тоже.

Она говорила с отцом и пыталась внушить ему, что не стоит привлекать внимание к своей персоне, находясь рядом с генералом. Что ж, вполне разумно.

– Котенок, ты уже встала? – подал он голос, чтобы она не догадалась, что он подслушивал.

– А ты, смотрю, уже набегался? – Она вышла из спальни.

Хохол протянул ей охапку хризантем, и лицо Марины озарилось счастливой улыбкой.

– Спасибо, родной.

– Нравятся? – Он поцеловал ее в щеку.

– Конечно!

– Вот и отлично. Я в душ.

Он надеялся, что жена присоединится, но она не пришла. Зато удивила его завтраком – последний раз с ней такое было добрых два месяца назад. Уплетая омлет с овощами, Хохол вскользь поинтересовался:

– У тебя на сегодня какие планы?

– Хочу с отцом повидаться.

– Отличная идея.

Она глянула подозрительно:

– Что это ты так воодушевился? Собрался куда-то?

– Не приставай, котенок. Могут у меня тоже быть дела?

– Какие у тебя дела могут быть в этом городе?

– Марин, не начинай, – попросил Женька. – Не хочу ругаться, потом весь день насмарку.

– Так скажи, и все будет хорошо.

– Вот же ты настырная какая… К Касперу я хочу прогуляться, довольна?

– Один не поедешь, – отрезала она.

– Ага, тебя с собой возьму! Сказал ведь: не начинай. Один не поеду, Леон со мной. Так годится?

– Вполне. Тогда отвезешь меня к отцу – и свободен. А вечером созвонимся. Только, – она выразительно посмотрела ему в глаза, – я тебя очень прошу: без резких движений, Женя. Думай, прежде чем сказать или сделать.

– Еще указания будут? – насмешливо поинтересовался Хохол, отодвигая тарелку.

– Пока нет.

– И на том спасибо. Собирайся, скоро поедем.

Марина послушно выбралась из-за стола и ушла в спальню, а Женька, докурив и допив кофе, принялся за мытье посуды. Это занятие всегда настраивало его на нужный лад.

Он довез Марину до дома, где снимал квартиру тесть, проводил до двери, чмокнул в макушку и поехал к торговому центру, возле которого договорился встретиться с Леоном. Тот уже ждал его на парковке – сидел в машине, открыв дверку, и, кажется, дремал. Хохол подошел и постучал по крыше:

– Не сгоришь?

Леон открыл глаз и совершенно нормальным голосом ответил:

– Не сгорю. Спать вот хочется, это да.

– Еще бы, ты же у нас всю ночь в шпионов играл. Может, все-таки домой поедешь?

– Жека, мы не будем это обсуждать.

Хохол поднял руки вверх, давая понять, что больше эту тему не поднимет.

– Все, я понял. Запирай свою тачку, на моей поедем.

– Как скажешь.

До поселка, где жил Каспер, они доехали довольно быстро – всего пять километров от города. Зато долго плутали по узким улочкам, и Хохол, оглядывая дома, присвистнул:

– А здесь, я смотрю, цивилизация. Домики хорошие, раньше все иначе было.

– Народ хочет хорошо жить. – Леон высунул в открытое окно руку. – Разве плохо?

– Почему, наоборот. Я просто помню, какая дыра здесь была лет пятнадцать назад.

– Тормози, проскочишь, – Леон кивнул на двухэтажный дом из бруса, окруженный высоким забором.

– Нехило, – хмыкнул Женька, останавливая машину у ворот и оглядывая строение. – Помнится, раньше здесь был совсем другой дом.

– Все меняется. Каспер неплохие деньги поднимает, работает сейчас с китайцами какими-то, заводик у них, кирпич делают.

– Кирпич? А дом из бруса?

– Для здоровья лучше, – улыбнулся Леон, выбираясь из машины.

– Ты смотри, – протянул Женька, тоже выходя. – Умные все стали – сил нет. Ладно, поглядим, что нам расскажет любитель здорового образа жизни.

Он подошел к воротам и забарабанил кулаком по металлической обшивке. Раздался истошный лай – по густоте голоса Хохол прикинул габариты и понял, что там зверюга никак не меньше кавказской овчарки.

– Серьезная собачка, – ухмыльнулся Леон.

– Надеюсь, у хозяина не принято притравливать ее на непрошеных гостей, – пробормотал Женька, не переставая, однако, стучать.

– Кто там такой борзый? – раздался за воротами голос Каспера.

– Тот, кто тебя не боится, – зычно гаркнул Хохол.

– Ах ты ж, мать моя! – Каспер ахнул и тут же цыкнул на собаку: – Лорд, место! Место, я сказал!

Сразу стало тихо, только цепь звякнула – и калитка в воротах распахнулась. На пороге возник Каспер – высокий, худощавый, темноволосый, в спортивном костюме и шлепанцах.

– Жека! Офигеть, Жека Хохол! – Он облапил Женьку длинными руками и как-то странно всхрапнул: – Черт, вот не ожидал! Да что ж стоим-то, проходите.

– Это Леон, – кивнул в сторону напарника.

– Да мы знакомы, – Каспер протянул руку, и Леон пожал ее. – Проходите, сейчас кваску холодненького…

Собачья будка находилась в самом углу, и оттуда выглядывала огромная морда светло-серой кавказской овчарки.

– Не сожрет? – улыбнулся Хохол.

– Да что ты, он у меня ученый.

– Хотелось бы верить, – пробормотал Женька, идя вслед за хозяином в дом.

– Ты какими судьбами здесь? – Каспер завел их в просторную летнюю кухню.

– Да так, дела есть кое-какие, – уклонился Хохол, усаживаясь за стол.

– А-а… Добро, сейчас поговорим, – Каспер вышел, а Леон, наклонившись к Женьке, сказал негромко:

– А он не испугался, ты заметил? Удивился, да, но не испугался.

– А в принципе вроде должен, – задумчиво протянул Хохол, – должен, если замаран. Выходит, не при делах Каспер. Хотя… может, просто артист хороший. Поглядим, что дальше будет.

Хозяин вернулся в сопровождении миловидной женщины лет тридцати. Она несла поднос со стаканами, а в руках у Каспера Женька увидел пятилитровую банку домашнего кваса.

– Знакомьтесь, мужики, это Лера, жена моя.

– Валерия, – улыбнулась женщина.

– А это Жека и Леон, друганы мои старые. Сто лет не виделись, надо же! – возбужденно говорил Каспер, расставляя стаканы. – Может, того, по пять капель за встречу? У меня такая самогонка – закачаетесь.

– Нет, Каспер, жара да и за руль потом, – отказался Женька. – Вот кваску – самое оно.

Он залпом осушил стакан и почувствовал, как в голове немного проясняется. Квас оказался терпким, холодным и очень вкусным.

– Лерушка, ты иди, – уселся за стол Каспер, – нам тут поговорить надо.

Женщина снова улыбнулась, забрала поднос и вышла, плотно закрыв за собой дверь.

– Рассказывай, Жека, как ты, где. Слух был, что тебя завалили.

– Как видишь, неудачно. Живу потихоньку. Да что я, ты-то как? Чем дышишь, как живешь? – наливая еще квасу, поинтересовался Хохол.

– А я что? – пожал плечами Каспер. – Подписался вот с китайскими коммерсами, завод открыли на моей территории, кирпич делаем. Заказов много, дела идут. Женился, сыну пять лет. Ковыряюсь потихоньку.

– Что про Беса слышно? – невинно спросил Женька, делая глоток.

Лицо Каспера не изменило выражения:

– А что Бес? Завалили его вроде, гниет где-то. Говорят, баба его приезжала сюда.

– То есть никаких движений? Завалили где-то, и все?

– Не пойму я, Жека, куда ты клонишь. Знаешь что – так говори, а нет – так не наводи шухер.

Хохол посмотрел на него, чуть прищурившись:

– Я-то знаю. А вот ты не знаешь ли случайно?

Каспер вздохнул:

– Не скроешься от тебя. Ладно, скажу, не чужие ведь. Жив он, только шифруется. Бармалей ко мне приезжал месяца два назад.

– И? – напрягся Хохол.

– А что? Приехал, нагнал пурги, мол, Бес собирается снова сюда смотрящим сесть, вроде как поддерживают его. Предложил с ними против Ворона корешить.

– А ты?

– А я что? Мне на фиг головняки эти снова? Я сам по себе.

Хохол помолчал, покручивая стакан в руке, потом негромко сказал:

– А у меня вот другая информация есть, Каспер. И она с твоей совершенно никак не совпала сейчас. И мне это ой как не нравится. Я думал, мы заодно, а ты куда попер? Бесу продался? Наковальня бы не спустила.

При упоминании Марины Каспер вздрогнул, но глаза не опустил, так и смотрел в лицо Хохла, почти не моргая.

– Ты меня не совести, Жека. Я перед Мариной Викторовной ни в чем не виноват, не предавал ее ни разу – ни когда жива была, ни после. Нечего мне стыдиться, понял? Бармалея я на хрен послал с его предложениями. Так и сказал: свали с подворья и больше не отсвечивай. А вот кто тебе на меня нагнал, интересно?

– Будет повод, расскажу, – пообещал Хохол тоном, не предполагавшим дальнейших расспросов. – Давай лучше вот о чем: Боксер теперь с Мирзой работает?

– Да.

– А ты с ним как? Общаешься?

– Бывает. Но такого, как раньше было, уже нет. Иной раз пересечемся где-то, посидим, водяры бахнем – и снова по норам. У каждого свои интересы.

– Понятно. А с Мирзой?

– Мирза мутный стал. Даже с Боксером до конца не откровенничает, все какие-то тайны. Я его, признаться, давно не видел, кажется, последний раз на его же юбилее.

– А как думаешь, не мог к нему Бармалей подъехать с таким же предложением, как к тебе?

– А он и подъехал.

– И? – снова напрягся Хохол.

– Да он всех наших объехал, а не только меня и Мирзу. Только после его визита Мазур как-то странно кони двинул – пивка в бане попил, и все, кранты. Как думаешь, совпадение? Я точно знаю, что он Бармалея послал, как и я. Теперь вот жду – будет ли реакция.

– Не будет. Мазур был первым, к кому он приезжал. А вот кто-то из следующих, похоже, согласился, и нужда убирать остальных пропала. И выбор, как ты понимаешь, у меня невелик – вас трое осталось.

Прищуренные глаза Хохла буравили лицо Каспера, и тот напряженно думал о чем-то.

– За Мирзу не скажу, а Боксер не мог, – вдруг сказал он. – Не мог, вот хоть голову мне отсеки. Я бы почувствовал. Да и какие у него могли быть к Ворону претензии? Они же с Мариной Викторовной всегда заодно были, Ворон ее поддерживал. Я тоже из этого исходил: на фиг мне идти против человека, который мне ничего нигде не перешел? Да и масштаб не тот. Вот и Боксер примерно так рассуждал, я думаю, и Мазур. А за Мирзу не скажу, Жека, не знаю, правда.

«Значит, все-таки Мирза. – Хохол угрюмо слушал доводы Каспера. – Но каков артист, как гнал… В глаза смотрел и гнал, урод. Если это он к Ворону казачков своих заслал – я ему не завидую».

Почему-то не было мысли, что и Каспер может лгать, – подсознательно Женька верил ему, помнил, как однажды тот здорово помог в разборках с людьми Ашота и его брата, заказавшего Коваль. Нет, человек, с которым вместе проливали чужую кровь, не мог врать, глядя в глаза. Надо будет навестить Боксера для чистоты эксперимента и тогда уже решить, кого и как наказывать.

– Слушай, Каспер, а ты со мной к Боксеру не прогуляешься через пару дней? – Это тоже был своего рода тест на гниль: если откажется, то явно где-то приврал.

Но Каспер охотно кивнул:

– Без базара, Жека, прокачусь. Я за него головой ручаюсь, не мог он, пусть при мне все расскажет.

– Отлично. Тогда через пару дней созвонимся, номерок мой запиши.

Он продиктовал цифры и допил квас:

– Хорош напиток у тебя, прямо как заново родился. Скажи, Леон?

– Точно, – буркнул тот. – Каспер, а ты ни от кого не слышал об убийстве водителя в нашем доме?

– Нет, не слыхал. А что было-то?

– Да водителя наглухо завалили в гараже. Близко подошел исполнитель, а вот от кого он к нам пришел, мы так и не выяснили. Перестарались охранники, задохнулся он, пока из аэропорта везли. И я не могу вспомнить, по чьей рекомендации он к нам устроился. Мы тут с Жекой прикинули – выходит, что по твоей.

Каспер с размаху ударил кулаком по столешнице:

– Не было этого! Никого я к вам в охрану не сватал! Да и не просил меня об этом никто, ясно?

– Ты на голос-то не бери, братан, – лениво протянул Хохол. – Тебя никто не подозревает, Леон напрямую спросил. Ты ответил – мы услышали.

– Надеюсь, ответ вас устроил.

– Вполне. У меня нет оснований тебе не верить. Пока нет.

– И не будет. Я своих не сдаю, западло это.

– Не кипи, Каспер, сваришься, – примирительно сказал Женька. – Я же сказал: тебя никто не подозревает. Но спросить было нужно. Все, нам пора. Жди звонка.

– Ты не сомневайся, Жека, я во всем тебе помогу, можешь рассчитывать. – Каспер поднялся вслед за ним. – Если надо что – звони в любое время, я все сделаю.

– Спасибо, Каспер, – искренне поблагодарил Женька, пожимая протянутую руку.

Через пять минут они с Леоном уже направлялись к выезду из поселка. Хохол курил, одной рукой уверенно удерживая машину на неровной дороге. Леон молчал. Женька не мог объяснить себе иррациональное чувство, возникшее после разговора с Каспером. Не верить ему оснований не было, но и верить – не было тоже. Да, они многое прошли в прошлом вместе, но Хохол лучше других знал, как могут подставить и предать самые близкие. Оставалось только положиться на судьбу и ждать.

– Тебя до торгового центра подкину – и к Марине, – он обернулся к Леону, и тот кивнул:

– Да. Меня Ворон только до обеда отпустил, не хочет оставаться с Маратом.

– Ты бы к нему тоже внимательно присмотрелся. Если Мирза в теме, то, скорее всего, его родственник ему и помогает. Аккуратнее там.

– Хорошо, присмотрюсь.

– Слушай, Леон, а что ты все-таки делал у больницы ночью, а?

Тот снова умолк, но настырный Женька не отставал:

– Погоди, я, кажется, понял. Ты к девчонке этой ездил, как ее там, Лизе, да?

– Ну, ездил.

– А чего шифруешься? – удивился Хохол, выезжая на загородную трассу. – Великое дело – к бабе заехал.

– Не хочу афишировать и дураком выглядеть. Как-то стыдно в мои годы.

– Дураком? С чего? Отшила, что ли?

– Не отшила. Сомневается. Жалуется на генерала своего, чувствует, что вот-вот он ее бросит, а сама уйти никак не решится. Хотел помочь – чтобы хоть самоуважение не растеряла, предложил ко мне переехать…

– Отказалась?

– Не отказалась, но и не согласилась. Вот это меня и поцарапало малость, – признался Леон. – Хотя ее можно понять: кто генерал и кто я? Разные планеты.

– Ты брось вот это. Он никогда на ней не женится, никогда у них не будет будущего, я-то знаю. Он же кобель, каких свет не видел, и от жены гулял постоянно, да и выпить не дурак. И в отцы ей годится. Ты не обижайся, но я скажу: вышвырнет он ее скорее рано, чем поздно, особенно если в это дело Виола вмешалась. А она… лучше тебе не знать. Если решила, что это ее, – все, по-другому не будет. И она-то генерала из рук не выпустит, а если и выпустит, то морально так изломает, что ему не до баб будет. Так что потерпи: если эта девочка тебе нужна – она будет твоя. Вопрос времени.

– Ты так говоришь об этом, как будто знаешь.

– Знаю, – усмехнулся Хохол. – Ты забываешь, что я женат на его сестре и хлебнул этого всего – во! – Он резко провел по горлу ребром ладони. – Нервов она мне вымотала – километры. А я ждал. Терпел и ждал, потому что не мог ее упустить. Как видишь, дождался. Да, не всегда кучеряво, но уж как есть. Зато я добился того, чего хотел. Мне после нее другие бабы казались сеном каким-то, соломой безвкусной.

– С перчиком предпочитаешь? – хмыкнул Леон, и Хохол притворно вздохнул:

– У меня не жена – пожар во всем организме. Но не в том дело, Леон. Я это к тому говорю, что подожди немного, если тебе нужна эта девочка. Она сама к тебе придет.

Леон ничего не ответил, и Женька не стал больше лезть к нему в душу. Он хорошо понимал, что такое любить женщину, которая принадлежит не тебе.

На парковке у торгового центра они попрощались, Леон пересел в свою машину и уехал, а Женька вдруг почувствовал тяжесть в груди, придавившую как бетонной плитой. Он откинулся на спинку сиденья и вынул из бардачка аптечку. С трудом нашел нитроглицерин, сунул под язык красный шарик лекарства и закрыл глаза. «Мне только этого не хватало… И Маринка испугается. Надо взять себя в руки».