Текст книги "Три тысячи километров над уровнем неба"

– Хотите туда? – указав рукой вверх, спросила я. – Там, правда, подъем крутой, зато в самих садах чудесно, и метроном посмотрим заодно. Оттуда вид на всю Прагу.

– Вы не устали ходить, Наташа? – спросил Олег, и я вдруг подумала, что, возможно, ему хочется отдохнуть.

– Я – нет, но если вы…

– Я‐то? Да вы что, я старый пешеход. Полезно для сердечной мышцы.

– Тогда идем? – я потянула его к пешеходному переходу, где как раз загорелся зеленый свет.

Мы обошли всю территорию Летенских садов, уже смеркалось, но, посовещавшись, мы все же решили спуститься не там, откуда пришли, а дойти до Пражского Града и ротонды Cвятого Витта. Мы спускались по узкой длинной тропе, справа были кирпичные стены, а слева – глубокий овраг, заросший деревьями и кустарниками.

– Тут летом очень красиво, – говорила я, – когда все зеленое. А сейчас это место выглядит жутковато – для кинематографистов настоящая находка, трупы прятать удобно.

Олег бросил взгляд вниз и вдруг остановился, поймав меня за рукав куртки:

– Посмотрите вниз, Наташа. Вам не кажется, что вон там, правее, что-то лежит?

У меня по спине пробежали мурашки – было уже темновато, и, хотя впереди приветливо светились огнями улочки Пражского Града, в этом месте было довольно жутко. А там, куда указывал Олег, действительно что-то лежало.

– Может, мусор какой-то? – не совсем уверенно предположила я, но Олег покачал головой:

– Слишком странно лежит. Нужно посмотреть.

– Олег, может, не надо?

– Надо. Вдруг это человек и ему плохо? – возразил он и стал спускаться по склону, хватаясь за голые ветки кустарников.

Я переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда он доберется до своей находки, и очень надеялась, что это окажется какой-нибудь куль тряпья – мало ли…

– Наташа, нужно вызвать полицию! – крикнул Олег снизу, и я вздрогнула:

– Зачем?

– Это труп.

У меня подкосились ноги, и я осела прямо на брусчатку. Олег, заметив это, начал взбираться вверх, перешагнул через невысокое ограждение и поднял меня на ноги:

– С вами все в порядке?

– Я… испугалась… – пробормотала я, пытаясь отряхнуть куртку. – Надо же – врач, а от неожиданности испугалась…

– Врачи тоже люди. Давайте все-таки полицию вызовем.

Я догадалась, что он имеет в виду – мой чешский. Пришлось звонить и объяснять, что произошло. Мне предложили никуда не уходить и дождаться приезда полицейских. Я пересказала диалог Олегу, и тот пожал плечами:

– Ну, это нормально.

Ждать пришлось недолго, вскоре мы услышали вой сирены, и через пару минут в овраг уже спускались полицейские, оцепляли место страшной находки желто-черной ограничительной лентой. Туда же спустились, как я поняла, эксперты, а нас попросили пройти к машине, и уже там молодой человек начал задавать вопросы и смотреть документы. Услышав, что я говорю по-чешски, он переключился на меня и только изредка кивал в сторону Олега, давая понять, что вопрос адресуется ему. Я переводила. Записав показания, молодой человек попросил у нас номера мобильных телефонов и адреса, я назвала оба и упомянула, что я здесь в гостях у отца, являющегося гражданином Чехии.

– Это хорошо. Я могу записать данные вашего отца?

Я назвала имя и фамилию, телефон и адрес частной клиники, где папа работал. Молодой человек все аккуратно записал и сказал, что мы можем быть свободны. Мы поспешили покинуть это «приятное» место и на ходу решили, что в ротонду пойдем в другой раз – а лучше вообще не пойдем.

– Странные у нас выходят прогулки, Наташа, – заметил Олег, сидя рядом со мной в трамвае, – то у вашего папы неприятности, то находим то, что не должно на улице лежать…

– Боитесь подумать о том, что может произойти завтра? – невесело пошутила я.

– Надеюсь, что эти происшествия не отпугнут вас, – серьезно ответил он. – Со мной не всегда такое происходит, видимо, это город виноват – говорят же, что в Средневековье тут было полно вампиров и темных сил.

– Вы в это верите?

– Нет, – улыбнулся Олег, – это к слову. А город мне нравится.

Папа только вернулся, судя по лужицам, натекшим с его ботинок в прихожей. Я разулась, пошла по квартире и обнаружила его сидящим в кресле у окна прямо в пальто.

– Пап, ты чего?

Не поворачивая головы, он ответил:

– А ведь Антон так и не позвонил.

– Странно… если ему нужны были эти деньги, должен был с утра телефон оборвать. Может, завтра?

– Может. Но меня угнетает эта сумма, лежащая на моем счету – могут возникнуть проблемы.

– Папа, прости меня, – я села прямо на пол и прижалась щекой к его руке, – я же не могла подумать…

– Ты тут ни при чем, Натусик. Ты хотела помочь – я бы тоже так поступил. Кто знал, что Антон такое устроит?!

Не знаю, почему, но я ничего не рассказала ему о найденном нами с Олегом трупе в Пражском Граде.

Утро началось со звонка на мой мобильный с неизвестного пражского номера. У меня глухо ухнуло внутри – может, это Антон? Но, сняв трубку, я услышала незнакомый мужской голос, попросивший позвать Наталью Ломакину.

– Это я.

– Госпожа Ломакина, с вами говорят из регионального отделения полиции. Просим вас приехать в отделение к десяти часам к следователю Новотны.

– А в чем дело?

– Этот вопрос вы зададите следователю.

Положив трубку, я затряслась от ужаса – в полицию! Мамочки, это ведь из-за трупа… Нет, я, конечно, ни в чем не виновата, но оказаться в полиции в чужой стране – это для меня как-то за гранью. Придется будить папу…

Но он и так уже не спал. Увидев мое бледное лицо, папа сел на постели и спросил:

– Еще что-то случилось? Кто звонил?

– Из полиции. Я… мы… в общем, мы вчера во время прогулки нашли в овраге в Пражском Граде труп. Вызвали полицию, нас опросили и отпустили, а теперь мне звонят и просят приехать к следователю, – жалобно проговорила я.

Папа вздохнул:

– Только ты могла найти труп, гуляя в Старом городе. Но ехать нужно. Какое время тебе назначили?

– Десять.

– Отлично. Я сейчас же позвоню Матею, он поедет с тобой.

– А кто это?

– Тот самый адвокат, что работает в одном здании со мной. Собирайся, не теряй времени.

Мы с паном Матеем подошли к зданию отделения полиции одновременно. Приятный толстячок в пальто и ботинках на толстой подошве поздоровался с папой за руку и представился мне на ломаном русском, но папа сразу сказал, что в этом нет необходимости, так как я говорю на чешском языке и понимаю его. Пан Матей заметно повеселел.

Папа остался ждать нас в ближайшем кафе, а мы вошли в здание. Подобные учреждения всегда навевают на меня ужас, даже не могу объяснить, в чем причина. Наверное, это что-то генетическое, память предков или что-то еще.

– Только я вас предупреждаю, Натали, чтобы вы не говорили лишнего. Отвечайте на вопросы – и все. Не волнуйтесь, все будет в порядке, – инструктировал меня пан Матей, пока мы шли к кабинету следователя.

Им оказался тот самый молодой человек, что опрашивал нас с Олегом вчера, и мне стало немного легче – все-таки знакомое лицо.

– Доброе утро, пани Ломакина. Вы с адвокатом?

– Я не знаю ваших законов, мне бы не хотелось совершить ошибку, – пробормотала я, садясь на указанный мне стул.

– Я вас пригласил для опознания.

– Опознания? Какого опознания? – недоумевающе спросила я, переводя взгляд со следователя на адвоката.

– Вам знаком господин Антон Ломакин?

– Да. Это мой бывший муж. Но какое отношение…

– То есть вы не знаете, что ваш бывший муж убит? И что его труп вы со спутником нашли в овраге?

Это было как раскат грома. Антон убит?! И то, что лежало там, на дне оврага, – это он? Господи, какие ужасающие совпадения…

– Конечно, я этого не знала… а… вы уверены? Это не могло быть ошибкой?

– Для этого вы здесь – чтобы подтвердить или опровергнуть мои слова.

– Я не понимаю…

– Вы сейчас пройдете со мной в морг и скажете, является ли лежащий там труп Антоном Ломакиным.

Я почувствовала, что сейчас упаду в обморок. Но выхода нет – мне придется сделать это.

Мы отправились в морг, расположенный в подвале, втроем. По дороге следователь Новотны задавал мне вопросы об Антоне, о том, что он мог делать в районе Пражского Града, но я этого, разумеется, не знала. Как не знала и того, где мог жить в Праге Антон.

На оцинкованном столе под белой клеенкой лежало тело. Едва бросив взгляд на свесившуюся вниз кисть руки, я сразу утратила все сомнения – это был Антон. Для полной достоверности следователь откинул клеенку с головы трупа, и я увидела совершенно белое лицо бывшего мужа.

– Да, – пробормотала я, отворачиваясь и чувствуя, как подкатывает тошнота, – да, это Антон… Антон Ломакин.

– Подтверждаете?

– Да, да! – выкрикнула я, испытывая единственное желание – скорее убраться отсюда.

Мы вернулись в кабинет, следователь оформил все бумаги и отпустил меня. Уже на пороге я вдруг повернулась и спросила:

– Скажите, а как… как именно его убили?

– Ударом ножа в сердце.

Я содрогнулась и вышла из кабинета. Пусть Антон не самый честный человек – но даже он не заслужил такой ужасной смерти. Пан Матей поддерживал меня под локоть и успокаивающе поглаживал по руке:

– Не надо так расстраиваться… убийство – это очень страшно, но нужно взять себя в руки, Натали. Со временем все забудется.

Наверное, он был прав, этот смешной толстячок в тяжелых ботинках…

Мы пришли в кафе и едва отыскали папу, забравшегося в самый темный угол, и заказали кофе. Пан Матей принялся рассказывать отцу о том, что произошло, а я, чтобы хоть как-то переключиться, полезла в электронную почту и там обнаружила письмо с неизвестного адреса. Вздрогнув, я его открыла – оно оказалось от Антона.

«Наташка, – писал Антон, – прости меня. У меня не было другого выхода. Я сейчас иду на встречу с одним человеком, и если не вернусь, то это письмо тебе отправит портье моего отеля, а ты непременно покажи его полицейским. Человека зовут Станислав Ежель, он не чех, русский, живет здесь, и я должен был отдать ему часть денег. Но если удастся его одурачить, то буду богат и свободен. Если нет – мертв и по-прежнему беден. Но ты сможешь забрать все себе. Желаю тебе счастья, Наташка, пусть эти деньги компенсируют то, что я причинил тебе. Антон».

Я уронила телефон на стол и в ужасе уставилась на папу и адвоката. Те отставили чашки и в ответ воззрились на меня.

– Я поняла… – прошептала я, – я все поняла… Он взял в долю представителя той фирмы, что перевела деньги. А потом решил не делиться, перевел всю сумму со своего счета на папин, надеялся отовраться как-то, сказать, что деньги случайно ушли на другой счет – поди найди сразу… а за это время он бы успел уехать и из Чехии тоже. Какой же он дурак…

Я опустила голову на скрещенные руки и заплакала. Адвокат осторожно взял телефон и посмотрел на текст письма, протянул папе, чтобы тот перевел. Отец нацепил очки и забормотал вполголоса, а я все плакала и никак не могла остановиться. Деньги Антона мне не нужны – это очевидно. И я прямо сейчас с этим письмом вернусь к следователю и все ему объясню.

Решительно стерев с глаз слезы, я отобрала у слегка опешившего отца телефон и попросила пана Матея пойти со мной назад, в отделение полиции. Тот, уловив смысл письма, закивал головой:

– Это верное решение, Натали. Чужие деньги никому не приносят счастья. Тем более те, на которых кровь.

Оставшиеся четыре дня я провела с легким сердцем и совершенно чистой совестью. Мне уже не жаль было Антона, так глупо погибшего из-за денег, которые он даже не успел подержать в руках, и уж совершенно точно не жаль было той астрономической суммы, которую мы с помощью банка вернули на счет одураченной Антоном и его подельником Станиславом фирмы. О том, что случится с Ежелем дальше, я знать не хотела – к чему?

Все свободное время мы проводили с Олегом и его учениками или просто вдвоем. Они улетали на два дня раньше меня, и я старалась как можно больше показать ребятам. Погода, к счастью, установилась довольно теплая, гулять было приятно, всюду чувствовалось весеннее настроение, а в центре Праги готовились к большим гуляниям по случаю Пасхи – даже деревья были украшены пасхальными лентами и фигурками цыплят и зайчиков.

Когда Олег и его ученики улетели, я немного загрустила – все-таки веселые парни не давали мне скучать. Но это быстро прошло – папа с лихвой компенсировал мне отсутствие компании. В день отлета мы с самого утра отправились-таки в его любимый ресторанчик «У Бронцу» и заказали мясное ассорти, которым папа поразил меня в день прилета. Скажу честно – приготовленное поваром ничем не отличалось от отцовского…

В Шереметьеве мы приземлились почти в восемь вечера, и, забрав с транспортера свой чемодан, я направилась к выходу. Первое, за что зацепился взгляд, был огромный букет альстромерий белого и красного оттенков – я их очень люблю, потому сразу и заметила. Но когда из-за букета выглянул Олег, моему удивлению не было предела:

– Как… как ты догадался?

– Не догадался. Ты сама говорила, что любишь их. Пришлось название украдкой в телефон забить – боялся, что не выговорю.

Он протянул мне букет и взял чемодан тем жестом, каким это обычно делают близкие люди.

– Мадемуазель, карета ждет на стоянке. Или у чехов правильнее – пани?

Я рассмеялась:

– Это не важно. Я очень рада, что ты меня встретил.

– Ну, я же не мог не встретить женщину, с которой нахожу трупы вместо подснежников, правда? – Он подставил мне согнутую в локте руку. – Держись, а то скользко. Вчера было тепло, а сегодня вдруг подморозило, каток вокруг.

Мы направились к парковке, и я вдруг сказала:

– Я приглашаю тебя в гости. Хочу кое с кем познакомить.

– С кем? – спросил Олег, и я почувствовала волнение в его голосе.

– С Филимоном.

– Странное имя.

– Чего это? Вполне нормальное – для хорька-то, – серьезно сказала я, поняв, что он подумал о ребенке, и долго хохотала, глядя, как Олег растерянно хлопает глазами.

Фильку мы забрали от Лены, где он жил во время моего отъезда. Подруга-ветврач соглашалась нянчить хорька охотнее, чем моя мама. Сидя в переноске, Филимон недовольно сопел и фыркал, принюхиваясь к незнакомому запаху машины и чужого человека. Дома же, обежав с инспекцией каждый угол и делая вид, что Олега не замечает, он вдруг по-хозяйски забрался в карман его брошенной на пол сумки и смешно торчал оттуда, пофыркивая.

– Это высшая степень доверия, между прочим, – сообщила я, включая чайник.

Олег вернулся в прихожую и сел на корточки рядом с сумкой. Странное дело – мой дикий Филимон, не признававший чужих и сразу убегавший в свой домик, вытянулся в струнку и пристально смотрел ему в глаза. Олег протянул руку и погладил зверька по голове. Филька выкатился из сумки и проворно забрался к нему на колени.

– Я в шоке, – сообщила я из кухни, – такого он не проделывал ни с кем, даже с мамой.

Олег пришел в кухню, держа Фильку на руках, а тот скроил такую умильную морду, что сомнений не оставалось – гость ему понравился.

За чаем я вдруг спросила:

– Скажи, ты считаешь меня глупой, потому что я вернула деньги? Ведь Антон оставил их мне.

Олег серьезно посмотрел на меня и сказал, поглаживая прикорнувшего на его коленях хорька:

– Я считаю тебя порядочной и честной. А деньги заработаем свои.

У меня радостно забилось сердце. В открытую форточку вдруг повеяло свежим мартовским ветром, тающим снегом и приближающимися теплыми днями.

А меня впереди ждала совершенно новая жизнь.