Текст книги "Визит с того света, или Деньги решают не все"

– Очень на это рассчитываю, – фыркнула Марина, намазывая джемом булочку.

– Если ты собираешься ехать в Россию, то сейчас неудачный момент.

Сказав это, Ветка умолкла и принялась за выпечку и кофе. Коваль похолодела – значит, Ветка все-таки ухитрилась каким-то образом пронюхать о предстоящей поездке, и именно это заставило ее прилететь сюда. Марина понимала – не поехать и не помочь Машке она не может, потом ни за что не простит себе, если с Марьей или ее дочерью что-то случится. Да и вряд ли кто-то будет искать ее в Сибири. А вот визит к Ворону явно ставил под угрозу ее собственную жизнь. И вот здесь нужно крепко подумать и сто раз все взвесить. Но самое главное – не ставить в известность об очередной Гришкиной пакости Хохла. Тот либо запретит ей ехать, либо заявит, что поедет с ней, а ни тот, ни другой вариант Марину не устраивал.

– Слушай, Ветка, – медленно заговорила она, уставившись в лицо подруги, – ни при каких условиях Женька не должен узнать о том, что ты мне рассказала. Понимаешь? Ни при каких – даже если он тебя бить начнет.

– Э, нет! – улыбнулась ведьма. – Не тяни меня в свою компанию, я хохловских побоев не вынесу.

– Я предупредила.

– Да понятно все… Только вот ты сама что делать собираешься?

– А разберусь по ходу пьесы. Все, допивай кофе, а то еще дорога не близкая. Не люблю по темноте ездить.

Хохол, в отличие от жены, не смог справиться с собой и сделать радостное лицо при виде появившейся на пороге дома гостьи. Марина за Веткиной спиной делала круглые глаза и грозила ему кулаком, призывая не обострять ситуацию, но Женька не мог удержать рвущиеся изнутри чувства. Приезд Ветки нарушил его планы провести с женой время до отъезда в Россию, и скрывать это он не собирался. В ответ на приветственно раскинутые Веткой руки он хмыкнул, недобро сверкнул серыми глазищами и процедил:

– Сто лет мечтал тебя увидеть!

– Мечты сбываются, дорогой, ты не знал? – проглотила обиду ведьма.

– Некоторым мечтам лучше бы так и остаться неисполненными, – буркнул он, – ну, не стой, проходи, раз уж нет возможности обратно тебя отправить.

– Гостеприимный ты, Джек! – фыркнула Ветка, сбрасывая шубку. – Ничего, потерпи, я ненадолго.

– Надеюсь! – бросил Хохол, помогая Марине стянуть сапоги.

Коваль легонько стукнула его по спине, но он только мотнул головой и сразу ушел в спальню, сославшись на недомогание. Грегори же, спустившийся из своей комнаты на звук голосов, напротив, радостно повис на шее Ветки:

– Ты давно у нас не была! А почему Алешку не привезла, мне бы веселее было?

– Он не очень здоров, Грегори, – обнимая мальчика, проговорила Ветка, – ему трудно было бы так долго лететь, а потом еще и на машине ехать.

– В Англии хорошие врачи, – серьезно и авторитетно заявил Грег, – они бы его вылечили. Маму вон вылечили, а ведь она совсем была больная, когда мы сюда приехали.

– А ты помнишь, как вы приехали? – удивленно спросила ведьма, чуть отстраняя ребенка от себя. – Ты ж совсем был маленький, только говорить начал.

– Я не все помню, но то, как мама все время в постели лежала, помню, – вздохнул он. – А потом она поправилась, и мы стали вместе везде ходить. И Алешу твоего врачи бы тоже могли вылечить.

– Нет, Грег, Алешу не могут вылечить врачи, даже такие хорошие, как здесь, – смахнув с ресниц набежавшие слезы, проговорила Ветка. – Я бы все отдала, чтобы он был таким, как ты… Но это невозможно.

– Жалко, – Грег погрустнел, – а то мы бы с ним здорово время провели, я бы его с одноклассниками познакомил, на тренировки бы с собой брал – я же много тренируюсь, ты знаешь?

– О, ну-ка, пойдем, похвастаешься медалями! – оживилась Ветка. – Мама говорила, что ты просто чемпион?

– Ну… – покраснел мальчик, – мамуля любит преувеличить… Я еще не все выиграл, что мог бы по своему возрасту…

– Все равно молодец. Ну, покажешь медали-то?

Обняв Грега за плечи, Ветка пошла с ним к лестнице. Марина, молча слушавшая этот разговор, в очередной раз удивилась тому, как взросло рассуждает сын. Когда они с Веткой скрылись на втором этаже, она почувствовала, как сковывавшее ее весь день напряжение потихоньку иссякло – как будто с плеч сняли давивший груз.

«Ну ты смотри – я становлюсь человеконенавистницей, – хмыкнула она про себя. – Уже и подругу не могу выносить… Хотя, наверное, не в Ветке дело, а в той информации, что она притащила в клюве. Нет, я не удивилась, всегда знала, что Гришка не остановится, пока не уберет меня. Но почему-то именно сейчас мне не по себе. Не могу предугадать его действия – вот почему. Не могу принять контрмеры – и это меня нервирует. Но хотя бы знаю, что есть чего опасаться, – уже дело».

В кухне Марина обнаружила приготовленный-таки Хохлом ужин – огромный пирог с мясом, легкий салат из семги, крошечных помидорок-черри и нескольких видов салатных листьев, а в духовом шкафу истекал соком запеченный в слоеном тесте кролик.

– Извращенец! – простонала Марина, обозрев количество блюд и, главное, оценив их калорийность.

Сама она могла спокойно и с удовольствием только попробовать это все, ну, разве что вот салат не вызывал нареканий, остальное же потом не дало бы спать без кошмаров. Однако Марина не могла не отметить, что при всей своей неприязни к Ветке Хохол все-таки приготовил то, что та любила. Куда помещается вся эта пища в худеньком и маленьком организме Виолы, Марина не понимала.

На лестнице раздались шаги и заливистый смех Грегори – они с Веткой направлялись в кухню.

– …и я тоже папе помогал, – донеслось до Марины, – он меня учил правильно кролика в тесто заворачивать. А салат я сам сделал, я такой давно умею, это просто и быстро, а мама его очень любит.

– Да ты уже совсем мужчина, Грег, – ответила Ветка, входя следом за мальчиком в кухню, – и то, что ты готовить учишься, просто здорово. Твоей девушке явно это понравится.

По тому, как смущенно замолк и покраснел сын, Марина поняла – Ветка попала в точку, и не исключено, что всю эту возню с готовкой Грег затеял как раз ради Анетт Каллистер, отец которой был очень известным в городе шеф-поваром лучшего ресторана. Сын как-то обмолвился, что Анетт считает своего папу лучшим примером того, каким должен быть мужчина. «Растет, – с любовью глядя на то, как сын отодвигает тяжелый стул и помогает Ветке сесть, подумала она. – Так и не замечу, как он станет совсем взрослым».

– Мама, мы тут поужинаем, да? – предложил Грегори, открывая посудный шкаф. – Чтобы из гостиной потом посуду сюда не носить?

– Как скажешь, – отозвалась Марина, – сегодня, как я понимаю, ты у нас по кухне распоряжаешься, и мы любое твое решение выполним.

– Пойду папу позову, – расставив на столе тарелки, разложив ножи, вилки и салфетки, сказал сын.

– Да, давай.

Мальчик, подпрыгивая на одной ноге, выскочил из кухни. Ветка, проводив его грустным взглядом, пробормотала:

– Счастливая ты, Маринка.

– Да, повезло, – насмешливо откликнулась Коваль.

– Нет, я не в глобальном… я о том, что вот пацан здоровый, нормальный, рассуждает, как по книжке читает, стремится к чему-то…

Марина обошла стол и обняла спрятавшую лицо в ладонях подругу:

– Вета, не надо. У каждого свой крест, видимо. У тебя вот – Алеша… Но разве ты его меньше любишь, чем если бы он был здоров? Ведь нет же – наверняка не меньше, а то и больше, потому что его жаль. В конце концов, ты просто подумай – а если бы вы его не усыновили? Как бы он жил? Да уже и не жил бы, скорее всего, кому в детдоме-то с ним так заниматься, как ты это делаешь?

– Я плохая мать, Маринка, – всхлипнула Виола.

– Ой, а что такое – хорошая мать? Я вот – хорошая, что ли? Где критерий? Кто его видел? Да никто! Ты делаешь для Алеши больше того, что смог бы человек, мне так кажется. И благодаря тебе он жив и растет, развивается. Да, он никогда не сможет бегать наравне с Грегом, например, но ведь он у тебя все умеет – и читает, и даже стихи сочиняет! Так что ты тут бога-то гневишь? Алешка поднялся над своей болезнью, он может то, что никогда не смогут те, в кого так душой не вкладываются, как ты!

Марина чуть задохнулась, сделала глоток воды. Ветка перестала всхлипывать, аккуратно вытерла глаза салфеткой:

– Ты знаешь, мне всегда казалось, что ты осуждаешь меня…

– Я?! За что?

– Ну… любовницы у меня, отъезды… а мальчик то на реабилитации, то просто дома с няней…

– Я не имею права тебя судить, Ветка. Это твоя жизнь, и ты лучше моего знаешь, как тебе ее прожить. Я сама не без греха, уж тебе ли не знать? Я вот на днях с очередным любовником рассталась – и ничего, совесть не мучает.

– Она тебя никогда не мучила, – не удержалась от колкости Ветка, но Марина пропустила это мимо ушей.

– Знаешь, в какой-то момент отношения начинают тяготить, а от подобной связи я хочу легкости. Мне не нужно, чтобы меня пытались присвоить, стать чем-то большим в моей жизни, чем я это позволяю. Да и потом – Женька.

– Любовь, да? – ехидно спросила ведьма, и Коваль, серьезно посмотрев на нее, кивнула:

– Любовь, да. И ты не смейся. Я действительно его люблю, только вот поняла это как-то не сразу. И мне вдруг стало невыносимо причинять ему боль.

– Ты говоришь это постоянно, но по-другому не умеешь, – раздался голос входящего в кухню Хохла, и Марина вздрогнула. – А я привык уже.

– Давай сейчас не будем это выяснять, хорошо? – примирительно попросила она, глазами указав на сына, забирающегося за стол. – Вы такой ужин приготовили, что я боюсь догадаться, сколько времени уйдет на то, чтобы это все съесть.

Они с Веткой открыли бутылку коньяка, несмотря на неодобрительный взгляд Женьки. Ведьма, выпив пару рюмок, совершенно расслабилась и даже, кажется, перестала настороженно поглядывать в сторону хмурого Хохла, уставившегося в свою тарелку. Марина же, наоборот, почувствовала прилив сил, которого не испытывала вот уже довольно долгое время. Она понимала – дело не в коньяке, а в том, что на нее больше не давит груз связи со Стивеном. Это было странно – прежде Коваль никогда не обременяла себя мыслями о моральной стороне своих походов «налево». Возможно, именно сердечный приступ мужа открыл ей глаза на то, что любимый человек настолько болезненно воспринимает ее измены, настолько давит в себе рвущиеся эмоции, что организм его на физическом уровне не смог справиться со всем этим. «Ну и хорошо, что все закончилось, – подумала она, отрезая кусочек пирога. – Теперь ему будет легче».

– Ужин у вас – это что-то кошмарное! – пожаловалась Ветка, отодвигая тарелку и откидываясь на высокую спинку стула. – Сколько раз говорила себе – не жри на ночь, так нет же, у вас невозможно! Джек, в тебе погиб повар.

– Во мне много что погибло, – буркнул он, – а повар – в последнюю очередь.

– Я всегда подозревала, что ты дико талантлив во многих областях, – лукаво подмигнула ведьма.

– Не зуди, – предупредил Хохол, поднимая на нее глаза, и она, улыбнувшись, умолкла.

– Что будем делать завтра? – вклинился в разговор Грегори, начавший убирать посуду со стола.

– Ты пойдешь в школу, – сообщила Марина, понимая, что мальчик надеялся на незапланированный выходной по случаю приезда крестной.

– Вот ты вечно так… – слегка надулся сын.

– Грег! Есть вещи, которыми нельзя пренебрегать. Для тебя это сейчас – учеба.

– Ну от одного-то дня…

– Так, мы закончили обсуждать это, – холодно отрезала мать, давая понять, что все дальнейшие попытки диалога с ней на эту тему бесполезны.

Ветка под столом легонько пнула Марину, но та взглядом указала ей на неуместность давления, и ведьма спешно опустила глаза. Грег обратился было за поддержкой к Хохлу, но тот лишь отрицательно качнул головой и дал понять, что спорить с решением Марины не будет. Мальчик вздохнул и продолжил загружать посудомоечную машину.

– Спартанское воспитание у вас, – негромко прокомментировала Ветка.

– Нормальное. Есть обязанности – будь добр их выполнять. Я тоже много чего хочу и еще больше не хочу, но ведь это не значит, что надо потакать своим слабостям.

Проводив взглядом направившегося к себе в комнату Грега, Ветка укоризненно посмотрела на подругу:

– Марин… ну, что бы случилось, если бы завтра он не пошел в эту свою школу, а? Он и так у тебя круглый отличник.

– Вот как раз потому он и отличник, что во всем у него система – школа, уроки, тренировки. Стоит раз дать слабину – и ничего не станет. Все в жизни начинается с компромиссов, все неприятности. Так что давай не будем это обсуждать.

Марина закурила и перевела взгляд на мужа:

– Ты не устал, дорогой?

– Я не устал, дорогая, – в тон ей ответил Хохол, – но понимаю, что вам хочется поговорить без меня. Пойду, прилягу.

– Джек, спасибо за ужин, – промурлыкала Ветка игриво.

– Спать все равно одна будешь, – отрезал он и вышел из кухни.

Ведьма расхохоталась:

– Слушай, он по-прежнему истошно ревнует тебя ко мне?

– Как будто ты не знаешь. Здесь все стабильно, без перемен, – улыбнулась Марина, – мне порой кажется, что он мои связи с мужчинами переносит куда легче, чем то, что было с тобой.

– Что ты собираешься делать с тем, что я тебе сказала? – вдруг резко сменила тему подруга, и Коваль стало не по себе.

Делиться планами с ней она не собиралась – из опасения, что Ветка может проговориться Бесу и тем самым облегчить ему задачу.

– Я пока не думала, – уклончиво проговорила она.

– Ты ведь понимаешь, что я не шучу, да?

– Я на это очень рассчитываю. Ты в принципе не из тех, кто летит черт знает откуда, чтобы так удачно развлечься. Но дело даже не в тебе. Ты ведь сама понимаешь, что от киллера не спрячешься – найдет и шлепнет. Просто важно быть готовой, вот и все. А я вообще мало когда пряталась.

– Вот на этой своей идиотской гордости и понтах ты и горела всегда, вспомни! – горячо заговорила Ветка, дотягиваясь до руки Марины через стол. – Может, не стоит так рисковать? Зачем тебе в Россию?

– А ты с чего взяла, что я туда собираюсь, кстати? – прищурилась Коваль. – Не помню, чтобы я тебе об этом хоть намеком сказала.

– Я знаю, что у Ворона проблемы.

– Откуда?

– Угадай.

Гадать Марина не стала – и так понимала, что Ветка, выудив из Гришки признание в том, что он собирается сделать, начала под разными предлогами вынюхивать и выспрашивать и, вполне очевидно, что и насчет Ворона тоже поинтересовалась.

– Ну, и что за проблемы? – небрежным тоном спросила она.

– А то ты не в курсе! – фыркнула ведьма, раскуривая сигарку. – Вы ж с ним в последнее время вообще как брат с сестрой.

– На фиг мне такая родня…

– Ну, на фиг – не на фиг, а я вот почему-то уверена, что Мишка тебя посвятил в свои трудности. Ему больше не к кому кинуться с этим.

Марина взяла новую сигарету, закурила и задумчиво уставилась в темное окно, не закрытое бамбуковой «маркизой». Ветка оказалась более осведомленной, чем она сама, и, не исключено, знала точную причину и характер неприятностей Ворона. Спрашивать не хотелось, надежды на то, что сама расскажет, тоже особенной не было.

– Маринка… если я могу помочь – ты скажи, – заговорила Ветка, разрезая голосом тишину, воцарившуюся в кухне. – Может быть, я смогу что-то еще узнать, как-то на Гришку повлиять… Он ведь теперь передо мной как бы виноват слегка…

– Это чем же?

– А любовница у него.

– Что?! – Марина уставилась на подругу.

– А что слышала. Завел Гришаня мой роман с одной моделью, она к нему на свидания откуда только не прилетает… Работа у нее, сама понимаешь, ну вот Гришка как затоскует – так сразу ей билет на первый рейс – и пропадает с ней на неделю, – вздохнула Ветка, стряхивая пепел.

– Весело живете…

– Как все, – пожала плечами подруга. – Ты ведь знаешь – чем старше становится кобель, тем моложе сучки его привлекают, это не высшая математика. Ну, вот и у моего – двадцатилетняя конфетка. Рост сто девяносто, ноги от коренных зубов…

– Господи, да кому твой старый потасканный Бес сгодился? – фыркнула Марина, явственно представив себе картину – Гришка не отличался высоким ростом, а с годами наел себе приличное брюшко и слегка облысел, что в комплексе не делало его завидным женихом.

– Он, может, и нет. А вот деньги его – сама понимаешь, штука зазывная. Он ей такие бриллианты дарит – ахнешь.

– А ты откуда знаешь?

– А я чеки нахожу регулярно. Он, по-моему, даже не очень старается скрыть это, – снова вздохнула Ветка, – такое ощущение, что он ждет, что я его за руку поймаю.

У Марины по этому поводу было совершенно иное мнение. Она считала, что Бес, даже заводя романы на стороне, никогда не уйдет от жены уже потому, что оба слишком много друг о друге знают. Как вариант, он мог бы, конечно, устранить ее физически, но делать этого, скорее всего, не станет. Есть еще Алеша, которого Бес, как ни странно, очень любил и понимал, что без Ветки больной мальчик не выживет и, кроме нее, никому он не нужен.

– Я бы на твоем месте особо не переживала. Ему без тебя никак. Просто сядь однажды и подумай об этом, потом сама все поймешь.

– А я понимаю. Просто противно…

– Золотко мое, а ему сладко было узнать, что у тебя тоже любовница, а? – ехидно поинтересовалась Марина. – Ты вспомни – он же тогда чуть из шкуры не вывернулся!

Ветка замолчала, рассеянно тянула сигарку, время от времени стряхивая пепел в пепельницу. Ее бледное лицо стало каким-то до синевы прозрачным, и Марина удивилась, глядя на то, как ощутимо страдает обычно холодная ведьма.

– Вет… ты убиваешься так, словно Бес – самая огромная любовь в твоей жизни. Но вспомни – каких-то полтора-два года назад ты готова была сделать что угодно, чтобы кто-то из нас с Вороном его убрал, – заговорила Марина. – Ты ведь так и говорила – мол, мне даже все равно, кто из вас это сделает. И вдруг сейчас ты сидишь тут и на куски разваливаешься… из-за чего? Из-за двадцатилетней свистушки с длинными ногами? Ей не всегда будет двадцать, она не всегда будет молодой и привлекательной, а модельная карьера – вообще штука странная. И потом – что?

Ветка подняла на нее глаза, и Коваль с удивлением увидела, что они стали похожи на два переполнившихся блюдца – вот-вот хлынут слезы.

– А потом, когда ее карьера кончится, Гришка женится на ней и выставит меня с Алешкой. Хорошо, если с Алешкой, а если нет?

– О-о, поехала! Ты что же – всерьез думаешь, что Бес может такое выкинуть? Он, при всей своей внутренней гнили, все-таки не дурак, пацана любит и не может не понимать, что его длинноногая Барби никогда – слышишь ты, – никогда не станет посвящать жизнь уходу за больным подростком, – жестко сказала Коваль, отматывая от рулона бумажное полотенце и протягивая его подруге. – А это для него, вот поверь, важный фактор. И если ты сейчас не будешь дурой и не станешь устраивать ему сцен, а стиснешь зубы и переждешь, то совсем скоро он, как зайчик, припрыгает в лоно, так сказать, семьи.

Ветка вытерла глаза и вымученно улыбнулась, глядя на то, как Марина в процессе разговора вынимает тарелки из посудомоечной машины и расставляет их в шкафу.

– Откуда ты вдруг такая умная?

– А Хохол так всегда делает, – отозвалась Коваль с улыбкой, – так что это, подруга, из жизненного опыта, вот так-то.

– Это что же – Хохол от тебя гуляет?! – от изумления Ветка даже рот приоткрыла.

Марина постучала по виску пальцем:

– Перегрелась? Хохол других баб как класс не замечает. Мне кажется, он вообще уже забыл, что они в природе существуют – вот после того, как я его замела с горничной, еще там, в России, когда только-только Грега усыновили, помнишь? С тех пор – никаких попыток. А сказала я тебе о том, что Женька себя со мной всегда правильно ведет, и если мне вожжа под хвост попала и я понеслась по кобелям, он мне сцен не закатывает, истерик не устраивает, только зубами скрежещет да кулачищи свои сжимает – но и все. Сидит и ждет, когда я набегаюсь и приползу обратно. Потому что знает – только в этом случае и приползу. А попробует хоть раз гонор продемонстрировать – и нет гарантий.

Ветка допила коньяк и пробормотала, глядя на донышко пустой рюмки:

– Ну ты и стерва… Как он только терпит тебя столько лет? Другой убил бы уже и даже отсидел бы, наверное.

– Ну, вот потому я и живу с Хохлом, а не с этим призрачным «другим», – захохотала Марина. – Да, я бываю крепко виновата – но я всегда умею это признать, только и всего. А Женька меня любит.

– А ты пользуешься.

– А ты бы и рада – но боишься. – Марина обняла подругу и предложила: – Может, хватит на сегодня, а?

– Давай еще посидим, – попросила Ветка, прижимаясь щекой к ее руке, – мы так редко и так мало теперь видимся, мне ужасно тебя не хватает. Столько хочется рассказать…

Марина сдалась. Они ушли в приготовленную для Ветки спальню, и ведьма, сбросив тряпки, сразу нырнула под одеяло, жестом приглашая Марину присоединиться, но та отрицательно покачала головой:

– Даже не пробуй. Я обещала ему, что ничего не будет.

– Ну, хорошо-хорошо, – чуть раздраженно согласилась ведьма, – но хоть просто на кровать ты можешь присесть?

– Просто на кровать – могу, – улыбнулась Марина, забираясь с ногами на постель, – давай, выкладывай.

Ветка проговорила почти до самого утра. Рассказывала про Алешу, про жизнь в чужой стране, и Марина вдруг почувствовала, как тщательно ведьма обтекает в разговоре любые конкретизирующие мелочи – ни тебе климата, ни пейзажей, что называется. Словно понимает, что именно по таким мелочам чуткая и склонная к анализу Коваль мгновенно вычислит страну. «Ты смотри, и спиртное не слишком язык-то развязало. Умеет контролировать, – с досадой подумала она. – Но ничего, такой контроль ослабевает, где-то она да и проколется, что я – Виолу не знаю? У нее иной раз мало что держится, главное – слушать внимательно».

И на самом деле, вскоре в рассказе ведьмы промелькнула пара фраз, заставивших Марину чуть насторожиться и крепко их запомнить, чтобы потом на досуге разложить полученную информацию по местам. «Уже лучше, дорогая, уже лучше». Сейчас Коваль не боялась того, что ведьма может прочитать ее мысли – в состоянии алкогольного опьянения Виола теряла свой навык и переставала быть опасной.

Когда же Ветку наконец сморил сон, Коваль, стараясь не шуметь и не разбудить ее, поднялась, закрыла дверь ее комнаты и пошла к себе. В спальне горел светильник, Женька не спал, смотрел невидящими глазами в работающий без звука телевизор. Марина сбросила длинный халат, имитирующий кимоно, и в рубашке скользнула под бок к мужу, обняла:

– Ну, что ты не спишь, дурачок? Все ревнуешь, изводишься? Я же тебе обещала.

– Ты легко нарушаешь обещания, которые даешь мне, – буркнул он.

– Не в этом случае, родной. Мы просто разговаривали – и все. Больше ничего. Но ты, разумеется, можешь меня наказать, – ухмыльнулась она, легко кусая его за плечо.

– Утро уже, скоро Грег проснется, а ты своим криком вообще весь квартал перебудишь, – горячо зашептал Хохол ей в ухо, одновременно подминая под себя и задирая рубашку. – Ну, почему мне никто никогда не был нужен так, как ты?

– Потому что я такая одна, и ты знаешь это куда лучше других, любимый. Все просто…

Утром страдающая от похмелья Ветка бродила по дому, как больное привидение, и только что никакими цепями не гремела. Марина с усмешкой наблюдала за тем, как подруга сперва пьет аспирин, потом какую-то антипохмельную смесь, невесть где добытую для нее Хохлом.

– Что? – вызверилась Ветка, поймав на себе очередной взгляд. – Да, башка трещит! Не могу столько коньяка, как ты, выжрать, чтобы без последствий!

– А орешь-то чего? Не можешь – не соревнуйся, – рассмеялась Марина. – Хочешь, Женьку отряжу в ресторан – он тебе щец кислых привезет? У нас повар отменные щи варит – совсем как русские, с мясом.

– О-ох! – простонала Ветка, сгибаясь пополам. – Не могу даже думать о еде, прекрати!

– Все, не буду. Ложись иди, не болтайся тут.

Ветка схватилась за голову и медленно пошла к лестнице. Марина, проводив ее взглядом, ушла в кабинет и заперлась там. Ей необходимо было обдумать полученную от Ветки информацию и сделать это так, чтобы ведьма не мешала. Ситуация очень обострилась, и Марина пока не видела выхода из нее. Получалось, что все Мишкины неприятности там, в N, явно спровоцированы не без помощи Беса и этого Зели, о котором Марина знала только понаслышке. Это имя впервые всплыло в связи с ситуацией с бесовским завещанием, и тогда ей казалось, что все просто и понятно – у человека зуб на Гришку, и он старается как-то поквитаться за гибель Кадета, к которой, кстати, Бес не имел вообще никакого отношения. Наоборот – в тот момент ему не была выгодна его смерть, он имел реальный шанс избавиться от Марины при помощи Кадета. И избавился бы, если бы не Хохол, решивший все по-своему. Именно Женька в одиночку уложил и Кадета, и всю его охрану, но об этом впрямую никто не знал, а Гришка только смутно догадывался. И вот представить себе ситуацию, при которой Бес объединится с этим Зелей, Марина вообще не могла. Оказывается – ошиблась. Выхода не было – придется лететь в N и уже там, вместе с Вороном, пытаться что-то решить. И дело уже не в Мишке даже – дело в том, что Бес снова ополчился на нее и на сей раз постарается разыграть имеющиеся карты так, чтобы довести дело до конца. «Сказать Хохлу или нет? – мучилась Марина, закуривая очередную сигарету. – Он не отпустит меня, это ясно. А не сказать… Все равно ведь пронюхает, и тогда станет только хуже, потому что его самодеятельность всегда сопряжена с риском для его же жизни и вообще чревата общением с органами правопорядка, а это последнее, что нужно и ему, и мне. Черт подери – как быть-то? И мыслей никаких… Я отвыкла от необходимости обороняться, расслабленная жизнь в Англии сделала меня менее осторожной, что ли? Я отвыкла оглядываться на улице – а надо бы уже, потому что Бес знает, где нас найти. Нужно снова просить Гену присматривать за Грегори, но так, чтобы мальчик ни о чем не догадался… И как это Хохлу преподнести? Как объяснить, что внезапно Гена снова постоянно находится у нас в доме? Черт, ну как все нескладно…»

Вариант посвятить в проблему Хохла она отмела. Вспыльчивый Женька, чего доброго, примется трясти ведьму, а это вообще ни к чему и, главное, бесполезно. Ветка ни за что не скажет, где сейчас находится Бес. Придется обсудить это с Геной – вдруг у него возникнут какие-то идеи. Она очень доверяла своему бывшему охраннику, который спас ее от гибели, остановив шедшего к ней в спальню с топором убийцу, лишился правой кисти, но от этого не стал менее профессиональным. Марина ценила его верность и преданность, и когда над Геной в N нависла угроза в связи с покушением на Беса и с пропажей у того компрометирующих бумаг, она без колебания сделала все, чтобы вывезти телохранителя сюда, в Бристоль. Гена жил теперь на другом конце города, иногда заезжал в гости – по-приятельски поболтать с Хохлом и поиграть с Грегом в компьютерные стрелялки, попутно привив мальчику интерес к военной истории. Они часами обсуждали какие-то танки, самоходки и прочую технику, разбирали схемы действий армий времен войны, и Марина с удовольствием отмечала, что после таких визитов Грег с увлечением читает книги о войне и пристает к ней с вопросами.

«Да, точно – попрошу Генку, вдруг он посоветует, как мне обезопасить Грега и не поставить при этом в известность Хохла», – решила она, придавливая в пепельнице окурок, и тут же, не откладывая, взялась за телефон.

Она назначила Гене встречу в небольшом ресторанчике недалеко от порта – в свой, по понятным причинам, приглашать не стала, не то Хохол непременно был бы проинформирован об этом. Гена согласился, хотя был удивлен просьбой и странным местом встречи. Осталось только найти благовидный предлог и улизнуть из дома вечером.

Хохол мрачно наблюдал за тем, как Марина спускается по лестнице, одетая и накрашенная «к выходу».

– Куда собралась? – поинтересовался он, преграждая ей дорогу.

– Дела появились. В офис надо.

– В офис? В седьмом часу? Оригинально.

– Абсолютно ничего оригинального в этом не вижу, – она протянула руку к висевшим на крючке ключам от машины, но Женька мгновенно перехватил их и сунул в карман:

– Куда?

– Женя, не устраивай сцен, – процедила Марина, которой совершенно не хотелось, чтобы свидетельницей их ссоры стала сидевшая в гостиной Ветка.

– Скажи, куда намылилась, и я ничего не устрою.

– Женя, это смешно.

– Мне – не смешно! – отрезал он. – Ты сказала, что все закончилось.

– Закончилось. Если я так сказала, значит, так оно и есть, и у тебя нет оснований мне не верить, – спокойно ответила она, глядя ему в глаза. – Отдай ключи, мне действительно нужно в офис.

– Мне что – бить тебя?

– Не напрягайся, тебе вредно.

– Вредно?! – взревел Хохол, хватая ее за полы куртки, но тут же наткнулся на холодный взгляд исподлобья.

– Убери руки.

Словно опомнившись, он выпустил меховые отвороты из пальцев, швырнул ключи от машины Марине под ноги, развернулся и ушел.

«Черт возьми, ну, как неудачно! – с досадой подумала она, подбирая ключи и выходя на улицу. – Вечно носится со своей ревностью, как дурак с игрушкой!»

Выехав из двора, она направила машину в сторону порта. В голову вдруг пришла мысль о том, что Женька имел право на такую реакцию – разве она не давала ему поводов для ревности? Давала, даже не очень стараясь скрывать свои связи. Так чего ждала сейчас? Но и рассказать об истинной цели поездки тоже не была готова, прекрасно понимая, что это выведет его из себя еще сильнее. «Ну, умею я создавать себе проблемы! – мрачно думала Марина, паркуясь на стоянке у ресторанчика, где сразу заметила машину Гены. – Только одно утихнет, как тут же снова что-то валится, как из драного мешка!»

Гена ждал ее за столиком, курил, держа сигарету в левой руке. Правая в черной перчатке лежала на столе. Со стороны абсолютно не создавалось ощущения, что это протез.

– Привет! – Марина чмокнула телохранителя в щеку и уселась напротив. – Спасибо, что время нашел.

– Ну, я человек не особо занятый, – хмыкнул Гена, – случилось что?

– Случилось, – кивнула она, – ты ведь знаешь, когда я вот так сваливаюсь, как снег на голову, то у меня непременно что-то случилось. Мне нужна твоя помощь.

– Говорите.

– Ты не мог бы как-то незаметно присмотреть за Грегори, а?

Гена удивленно вздернул брови. Когда Марина обращалась с подобной просьбой, становилось ясно, что проблема намного серьезнее, чем казалось вначале.

– Опять влипли?

– И даже в ту же самую дерьмовую кучу, – со вздохом призналась Коваль, доставая сигареты.

Подошедший официант поставил перед ней на столик чашку кофе с корицей и вазочку с миндалем, и Марина с благодарностью взглянула на Гену – тот всегда был внимателен к мелочам и прекрасно помнил вкусы и привычки своей бывшей хозяйки.

– Бес? – коротко спросил Гена, когда официант отошел.

– А то…

– Что на этот раз?

Марина вкратце изложила ему все, что узнала от Ворона и от Ветки, а также свои соображения по этому поводу. Гена недолго помолчал, рассматривая что-то на барной стойке, потом вздохнул: