Текст книги "Главный секрет первого года жизни"

Глава 3
Почему спит материнский инстинкт?

В последние десятилетия стиль материнства заметно изменился и продолжает меняться на наших глазах. В глянцевых журналах мы то и дело читаем интервью знаменитостей, которые с гордостью рассказывают, как уже через неделю после родов вышли на сцену, «зажигали» в ночном клубе, катались на горных лыжах.

Поделюсь и собственными наблюдениями.

Одна из «селебрити» сделала кесарево сечение на месяц раньше срока. Ребенок должен был родиться в сентябре, но вот беда – как раз в это время у подруги свадьба. И мама «ускорила процесс», чтобы появиться на светском рауте, как всегда, стройной и красивой – «Все просто ахнули!».

В семье известного предпринимателя младенца сразу после появления на свет передали заранее нанятой няне, а маму муж тут же увез на Мальдивы – отдохнуть, прийти в себя, восстановиться…

Первое, что хочется сказать, когда слышишь такие истории: а где же пресловутый материнский инстинкт? Что, у современных мам он притупился, атрофировался, пропал?

На самом деле мгновенное пробуждение материнского инстинкта сразу после рождения ребенка – не более чем миф. Это в природе все просто: самка любого животного инстинктивно знает, как выносить, родить и воспитать свое потомство. Ее материнский инстинкт – врожденный, это непременное условие продолжения рода. А человек – существо не только биологическое, но и социальное. Многое из того, что мы умеем, не заложено в нас природой, а приобретается путем обучения, накопления опыта. Поведение, которое мы условно называем материнским инстинктом, надо вырабатывать, формировать, материнский инстинкт не включается автоматически. Любовь матери к ребенку, как и любовь ребенка к матери, возникает далеко не сразу. Малыш уже родился, а вот чтобы «родилась» мама, очень многое должно сойтись – на физиологическом, биохимическом, психологическом уровне.

Что же мешает проснуться материнскому инстинкту? Не касаясь сложных биохимических и физиологических процессов в организме молодой мамы, остановимся на ее психологическом состоянии.

После родов многие женщины испытывают сложные чувства: на смену первой радости, восторгу, эйфории зачастую приходят совсем другие эмоции – уныние, раздражение, гнев, и не каждая может с ними справиться. Не случайно сегодня все чаще говорят о послеродовой депрессии. Психоаналитики видят ее причины в том, что с появлением младенца на свет мама переживает, по крайней мере, три «утраты». Во-первых, это утрата единства с малышом: в период беременности женщина воспринимала плод как часть себя, а во время родов ребенок «отделяется» от нее. Во-вторых, уже нет того образа младенца, который она рисовала в своем воображении: вынашивая ребенка, мама мысленно представляла его внешность, характер, голос, а малыш появляется на свет совсем другим. И, в-третьих, она в какой-то степени «теряет себя»: родившая женщина становится другой и физически, и психологически. Меняется ее тело, меняется и ее жизнь: отношения, взгляды, приоритеты. Ее мир «замыкается» на ребенке.

Конечно, у всех нас разная психологическая устойчивость. Да и близкие ведут себя по-разному: кто-то помогает и поддерживает больше, кто-то меньше. И сила чувств у каждого своя, поэтому и «утраты» одни из нас воспринимают острее, другие – спокойнее.

Но все-таки эти потери переживают все. А их причина – новорожденный, поэтому чувства мамы к своему малышу порой далеки от классических представлений о материнской любви. Мама старается не демонстрировать их, подавлять, потому что боится осуждения. И от этого еще тяжелее.

В таком неустойчивом состоянии очень важно опираться на простые и понятные принципы воспитания, определенные традиции, передающиеся из поколения в поколение, от матери к дочери. Обращаться с ребенком так, как это делала твоя мама, которая училась у своей мамы. Раньше молодым родителям не надо было ничего изобретать – за них подумали их предки. Ребенок родился – другие дела откладывали в сторону и действовали по программе – четкой, понятной, отработанной десятилетиями: когда и как кормить, когда и как купать, как развивать и обучать. Все было расписано по шагам, часам и граммам. Мамы, следуя «предписаниям», особенно не задумывались – кормили, укачивали, играли, делали гимнастику, пели песенки, приговаривали пестушки и т. д. Волей-неволей они втягивались в процесс, и в этих ежедневных заботах, в постоянном общении незаметно укреплялась связь матери с ребенком, рождался материнский инстинкт, и всем это казалось вполне естественным.

В следовании традициям есть своя психологическая выгода: ты уверен, что все делаешь правильно, «как положено». Но если традиции «свергнуты», на что или на кого равняться? Сегодня молодые мамы оказываются в сложной ситуации: общая тенденция такова, что все подвергается пересмотру, ревизии, переосмыслению, даже то, что еще вчера считалось не просто естественным – незыблемым. Как было – уже не принято, а как надо – пока непонятно. Многие тревожатся, боятся совершить ошибку, сделать что-то не так и в поисках точки опоры начинают смотреть по сторонам: а как у других? Как они воспитывают детей, чем кормят, во что одевают, как лечат, где учат? Они пытаются подражать, ориентируются на новые модели поведения, модные стереотипы – и этот мощный мейнстрим увлекает, формируя совсем другой стиль материнства.

Если прежние традиции способствовали пробуждению у женщины материнского инстинкта, то новые влияния, новые тренды не то что разрушают его – они просто не дают ему зародиться, проснуться. Появляется все больше родителей, у которых приоритеты, несмотря на рождение ребенка, остаются прежними: это индивидуальный успех и самореализация. И тон здесь задают обеспеченные семьи, где мамы все чаще передают детей няням, а сами строят карьеру, наслаждаются светской жизнью, усиленно занимаются фитнесом, сопровождают мужа в поездках и т. д.

Новые веяния разносятся быстро – как вирус – и начинают определять то, как мы строим семьи и растим своих детей. Я бы выделила четыре главных тренда, или культа – молодости, успеха, комфорта и потребления.

Культ молодости

Молодость, красота и сила ценились во все времена. Но сегодня культ молодости возведен в абсолют, а стремление соответствовать картинке из журнала затмевает все. Нам внушают, что мир принадлежит молодым, что стареть неприлично: в современной медицине даже появилось такое направление – антиэйджинг. Быть здоровым и привлекательным не только правильно, но и престижно. Молодость и презентабельная внешность воспринимаются как один из компонентов успеха. Что бы ни происходило в твоей жизни, надо оставаться молодым, энергичным, мобильным – ни грамма лишнего веса, ни морщинки, ни седого волоса: вечные 25 лет и вечные «90–60–90».

Культ молодости проник и в сферу материнства. Если раньше мать ассоциировалась с образом мадонны – нежной, мягкой, теплой, даже дородной (ведь она источник питания для младенца, источник жизни), то сегодня главное – не слиться с этим образом, а быть тонкой, звонкой, молодой независимо от того, во сколько лет ты родила. Мамы подростков хотят выглядеть их сестрами: «Не называй меня мамой – лучше Машей (Юлей, Вероникой)», а мамы малышей – такими же, какими были до беременности.

В основе такой зацикленности на себе и навязчивого желания вечной молодости лежат наши страхи: от тех, что на поверхности («мной перестанут восхищаться», «муж разлюбит, если у меня испортится фигура»), до экзистенциальных – боязни старости и смерти. Отрицая свой возраст, мы не принимаем себя, изводим себя диетами и тренировками, не жалеем времени и денег на все новые оздоровительные и омолаживающие процедуры. Совершенное тело становится сверхценностью, а остальные цели и интересы отходят на второй план. Забота о себе превращается в одержимость: мама сразу после родов тратит силы не столько на малыша, сколько на поддержание своей красоты – фитнес, курорты, здоровое питание. И тут уже не до ребенка: еще не успев стать для мамы «центром вселенной», он уже вытеснен на периферию ее сознания.

Культ безупречности и успеха

Суть еще одного модного тренда можно сформулировать так: «Все должно быть супер!» Мы стремимся все успеть, не отстать от других. Если модно заниматься триатлоном – будем заниматься им, а также йогой, языками, будем ходить на светские рауты, посещать биеннале современного искусства и оперные премьеры. Я – молодая и красивая, муж – богатый и успешный, дом – шикарный и «умный», машина – престижная и дорогая, отдых – в лучших отелях, сумки и туфли – только из последних коллекций.

В основе такого поведения подчас лежит потребность в одобрении и восхищении, в принадлежности к определенному кругу, «сверхчувствительность» к оценкам окружающих. Мы должны быть совершенными, а все, что нас окружает, – самым лучшим. Ребенок – тоже атрибут успеха, элемент статуса. Да, ребенок должен быть, но он должен быть идеальным: красивым, здоровым, развитым – «впереди планеты всей». Тогда его можно показать гостям – и унести. Ребенок воспринимается как амбициозный проект, а если проект оказывается не слишком успешным и малыш не вписывается в нарисованную нашим воображением гламурную картинку, мы стараемся не акцентировать на нем внимание – он, конечно, есть, но его как бы и нет.

В одной обеспеченной семье родился мальчик с большим родимым пятном на лице. Мама с папой тут же «сослали» его в загородный дом. Родители продолжают жить и работать в Москве и раз в две недели навещают сына, чтобы проверить, как он растет и развивается. При этом живут они на своей половине дома, малыша им приносит «дежурная» няня. Они никому не показывают мальчика – стесняются его недостатка. Исправить дефект возможно, но только когда ребенок подрастет. А до тех пор, по мнению родителей, не стоит появляться с ним на людях. Малыша фактически не приняли в семью как своего только потому, что своим несовершенством он «бросает тень» на образ совершенной и во всем идеальной мамы.

Культ комфорта

Молодость, успех… Следующим в этой цепочке стоит слово «комфорт».

Жизнь и правда становится все комфортнее. Это касается всех сфер: и быта, и работы, и отношений. Мы включаем телевизор, не вставая с дивана, выбираем и получаем товары, не выходя из дома, откупаемся деньгами, когда у кого-то из близких возникают проблемы, – чтобы лишний раз не напрягаться. Мы не готовы усложнять себе жизнь, не хотим тратить силы, физические и душевные, даже если дело касается самого важного для нас – семьи и детей. В моде и «комфортный» брак: свободный, «облегченный», «досуговый», не отягощенный ответственностью, «бытовухой»: партнеры вместе проводят время, не ущемляя свободы друг друга.

Само слово «комфорт» настолько прочно вошло в наш обиход, что мы то и дело говорим «мне комфортно» или «мне некомфортно», тем самым давая понять, к чему мы стремимся или чего избегаем.

Уровень домашней нагрузки, которую мы готовы терпеть, заметно снизился. Это и понятно: очень многое можно переложить на бытовую технику или помощницу по хозяйству. Мамам уже давно не нужно самим стирать пеленки и протирать овощное пюре. Кажется, что освободившееся время можно с удвоенной энергией посвятить младенцу, но и здесь срабатывает наш «регулятор и счетчик усилий».

С появлением ребенка в жизни семьи ничего не должно измениться. Тот же ритм, те же предпочтения, поездки, развлечения и т. д. Если раньше материнство воспринималось как тяжелый, но радостный труд, предполагающий определенные (порой очень серьезные) самоограничения, то сегодня мы ничего не хотим терять, не готовы ни от чего отказываться. Рождение ребенка – не повод снижать качество жизни матери. В том, что касается комфорта, – ни шагу назад, не уступим ни пяди. Кормить грудью – сложно, спать с малышом в одной комнате – утомительно. А еще дети писаются, капризничают, болеют… Значит, мы отдадим кроху на попечение няни, которая избавит нас от всех хлопот.

Я однажды наблюдала, как во Франции, на Лазурном Берегу, беседовали молодые женщины, соседки по виллам. Одна из них жаловалась подругам на нянь, с которыми остался в Москве ее семимесячный малыш. Сама она уехала, потому что делает это каждый год и не готова менять свои привычки, а малышу перелеты пока противопоказаны. С помощью видеотрансляции она наблюдает за тем, что происходит в доме, что и как делают няни. «Малыш опять болеет, а они абсолютно беспомощны! Я измучилась с ними! Вы не представляете, как тяжело отсюда наводить порядок…» Ей приходится дистанционно, по скайпу, устраивать разносы, увольнять и принимать на работу очередную няню. Я видела, как она искренне переживает, что все идет не так, но три месяца на «Лазурке» и Бал цветов – это святое!

Культ потребления

Сколько бы мы ни жаловались на жизнь, нельзя не признать, что материальное благополучие растет год от года. Мы все больше превращаемся в общество, где царит культ вещей, и ребенок с рождения попадает в эту среду тотального изобилия.

Сейчас в продаже можно найти столько всего для ухода за ребенком, сколько нам и не снилось лет двадцать назад: количество одних только «предметов первой необходимости» просто зашкаливает. Мы хотим, чтобы у малыша с пеленок все было, как на картинке: игрушки, мебель, одежда, няня, доктор, массажистка и т. д.

У ребенка непременно должна быть отдельная комната, нам не обязательно его слышать и видеть – для этого есть рация и видеокамера. Нам не нужно бежать к нему, чтобы успокоить, – есть специальные игрушки-развлекушки, которые сами развлекают, погремушки, которые сами гремят, качалки, которые сами укачивают…

Сегодня для многих «думать о детях» – значит тратить на них деньги, а любовь к ребенку приравнивается к покупке чего-то нового. И вместо того чтобы быть рядом с малышом, мама разъезжает по магазинам и покупает, покупает, покупает… При этом она абсолютно уверена, что так «занимается» ребенком.

У наследницы богатых родителей много лет не было детей. И вот, наконец, малыш появился на свет. Мама его безумно любит и беспокоится о его здоровье. Она хочет, чтобы все в его детской было из экологически чистых материалов, и потому все свое время тратит на магазины – покупает эко-игрушки, эко-подгузники из чистого хлопка, полотенца, изготовленные из экзотической травы, выращенной в горах Тибета и собранной вручную, и вообще все «эко», «био» и «органик». Она так глубоко погрузилась в эти хлопоты, что они заслонили от нее самого ребенка. Знакомые и родственники восхищаются: «Какая заботливая мама!» А малышом – таким любимым, долгожданным, выстраданным – занимаются няни…

Наша жизнь изменилась: традиции отступили, «передовые позиции» заняли культы молодости, успеха, комфорта и материального благополучия. И оказалось, что младенец плохо вписывается в эту картину мира. В результате возникла новая модель материнства, которое я называю облегченным. Она предполагает, что ребенок, родившийся в благополучной семье, не занимает в жизни мамы «положенного» ему места – мама фактически отстраняется от младенца, передает его в третьи руки. Это приводит к тому, что у мамы не просыпается материнский инстинкт, а у малыша не формируется привязанность, и они остаются будто чужими людьми.

И дело не в том, что мама-злодейка совсем не думает о ребенке, а папа ничего не замечает или просто закрывает на все глаза. Напротив, родители искренне заинтересованы в том, чтобы вырастить здоровых, умных, успешных детей. Они готовы дать им все – только не самих себя. Но почему? Потому, что «так проще» и «сегодня все так делают».

Надо признать, для нас естественно поступать с оглядкой на мнение окружающих. Чтобы ему противостоять, нужны определенные усилия. А если нет традиций, если не за что зацепиться, многие начинают «плыть по течению» – в русле новых общественных трендов. Облегченное материнство становится нормой жизни, особенно в семьях с большим достатком, и никого уже не удивляет. Более того, эта тенденция постепенно распространяется на все слои общества – разница только в масштабах, «в дозировке».

Но следуя моде, мы лишаем ребенка самого необходимого – непосредственного контакта с нами, родителями. Кроха цепляется за нас, пищит, кричит – пытается сказать, что мы нужны ему прямо сейчас, а мы не хотим его слышать, уверенные в том, что наше время еще не пришло и наша главная роль – впереди. Но если бы мы ясно понимали, чем нам грозит такое легкомыслие, мы наверняка действовали бы по-другому. Мы плохо представляем, какими тяжелыми последствиями оборачивается облегченное материнство. Когда мы захотим, наконец, наверстать упущенное, стать для малыша действительно близкими, родными людьми, наша роль для него уже не будет такой значимой. И может получиться, как в известном выражении – «скупой платит дважды»: пока малыш был совсем крошечным, мы жалели себя, экономили силы и время, перекладывая заботу о нем на других, а когда подрос, готовы на все, лишь бы восполнить «упущенную выгоду». Вопрос в том, удастся ли это, и если да, то какой ценой.

Мне все чаще приходится видеть, как многие родители вынуждены бегать с детьми по специалистам, выкладывать немалые суммы, тратить силы и нервы, чтобы справиться с проблемами, истоки которых – в младенчестве.

Значит ли это, что мы должны отказаться от тех благ, которые дает нам современная жизнь: от комфорта, возможности хорошо выглядеть, быть успешными и т. д.? Конечно, нет. Но на какой-то период иерархию ценностей можно пересмотреть и перераспределить свое время, силы и энергию.

Надо решить, что для нас важнее, значимее. Представим, что мы кладем на одну чашу весов еженедельные вечеринки (нельзя нарушать традицию!) и занятия в фитнес-клубе (а как иначе избавиться от лишних трех килограммов и пяти сантиметров в талии?), а на другую – будущее своего ребенка: его взаимоотношения с нами, с друзьями, с учителями и одноклассниками, его самооценку, интерес к жизни, целеустремленность. И если для нас важнее ребенок, значит надо постараться перенести центр тяжести со своего «Я» на другого – маленького человека, который сейчас так в нас нуждается.

«Утяжеляя» свою жизнь сегодня, проявляя материнскую самоотверженность в течение первого года после рождения малыша, мы облегчаем ее себе в будущем, на многие годы вперед. Нет более выгодных инвестиций, чем инвестиции в будущее своих детей. Говоря на современном деловом языке, это сверхприбыльные вложения, дивиденды от которых мы получаем в течение всей нашей жизни.

Глава 4
Какие бывают мамы?

Каждая мама воспитывает ребенка по-своему – в зависимости от индивидуальных особенностей, стиля жизни и ситуации в семье. Одним это дается легче, другим тяжелее. Конечно, все мы стараемся, чтобы хорошо было прежде всего малышу. Но у каждой из нас свои представления о том, что такое «хорошо» и как должна вести себя мама. Порой мы неосознанно упускаем что-то очень важное в отношениях с малышом или выстраиваем почти непреодолимые преграды между нами.

Чтобы это понять, иногда стоит взглянуть на себя со стороны. Мы рассмотрим несколько типов мам, «срисованных» из жизни; в одной из этих зарисовок мы наверняка сможем узнать себя или найти в себе черты сразу нескольких типажей.

Такая мама – человек долга. Она живет будто по уставу: четко знает, что правильно, а что нет, что положено, а что запрещено. Мама-сержант зачастую довольно начитанна, с широким кругозором. Поэтому правила и нормы, которые она свято соблюдает, взяты не с потолка – все имеет научное подтверждение или опирается на авторитетное мнение. В ее жизни все продумано, структурировано и регламентировано – чтобы никаких осечек!

Откуда берутся такие мамы? Из девочек-отличниц – собранных, ответственных, прилежных, привыкших все делать как надо, в срок и на совесть: сначала уроки – потом гулять… Отличница усердно училась, поступила в престижный вуз, блестяще защитила диплом. И к появлению малыша она готовилась так же основательно, как к любому другому важному делу: заранее запаслась умными книжками «о последних тенденциях», сделала выбор в пользу правильного, с ее точки зрения, метода воспитания и теперь последовательно воплощает его в жизнь.

Если такая мама решит, что уход за малышом – дело настолько ответственное, что заниматься им должны люди профессиональные, она найдет специалистов, которым можно доверять, – врача, няню, детского психолога. Она поступает так не потому, что не уверена в себе, – это ее обычный подход к решению жизненных задач, а ребенок – такая же задача, только более важная. И «девочка-отличница» будет четко, до последней запятой, выполнять все рекомендации профессионалов.

Она может воспитывать ребенка по Споку, Фрейду или по кодексу строителя коммунизма. Ребенок для нее – исключительно объект воспитания, поэтому его эмоции и желания в расчет не принимаются. Есть план, распорядок дня, где основное – слово «надо», остальное не имеет значения. Правила выходят на первый план, оттесняя все, что относится к эмоциональной сфере, куда-то «на задворки»: «Это все лирика, а надо дело делать!» Например, кормить по часам, четко по графику, независимо от желания ребенка, его состояния и настроения в настоящий момент. Малыш плачет, потому что есть хочет? Потерпит – до кормления еще 25 минут. Спит? Разбудим – время кормить. Как говорится, война войной, а обед по расписанию! В таких условиях младенец не учится понимать свое внутреннее состояние, доверять собственным желаниям и эмоциям, ведь для этого необходимо, чтобы мама слышала его, чувствовала, отзывалась на его потребности, а не пыталась втиснуть их в придуманные кем-то «воспитательные конструкции».

Но бывают и «правила наоборот». Возможно, в одной из «продвинутых» книжек мама-сержант прочитала, что младенца надо обнимать не меньше 20 раз в день, носить на руках не менее четырех часов и обязательно класть с собой в постель. И она старательно соблюдает современные установки, выполняя нормы «правильного эмоционального общения», но формально, без настоящих, искренних чувств.

Мама-сержант не позволяет себе быть спонтанной. Она привыкла контролировать эмоции, жертвовать своими желаниями, если того требует «долг». Она не может повозиться с крохой «просто так» – она целенаправленно «организует взаимодействие с ребенком». Например, она тренирует сына переворачиваться на животик или тянуться ручками за игрушкой только потому, что в книгах по развитию младенца написано, что к определенному возрасту он уже должен это делать. Если игры – то обязательно развивающие. Вот она играет с малышом – казалось бы, расслабься и получай удовольствие! Но мама опять «проводит воспитательную работу», сама не включается в игру и потому не получает положительного эмоционального заряда от общения с малышом.

Конечно, мама стремится делать все правильно, «на пятерку», но такие прямолинейность, целенаправленность становятся преградой для ее эмоциональной близости с ребенком.