Текст книги "Лепестки алой крови"

Глава 3

Вернувшись вечером домой после посещения Наташиной конюшни, я пребывала в некой растерянности. Единственная зацепка по делу Алисы, которая у меня была, ни к чему не привела – выяснилось, что пропавшая девушка врала всем подряд: и родителям, и подруге, и Наташе. Людмила Игоревна и Павел Олегович искренне верили в то, что их дочь каждый день занимается с собственной лошадью, тогда как на самом деле Алиса бросила Янтаря, оставив его на попечение Лизы и Наташи. Самой Наташе сообщила, что уехала на отдых, дабы та не звонила родителям и не спрашивала, почему хозяйка Янтаря не появляется в Поливановском районе. А Лизе девчонка попросту сообщила про какие-то свои проблемы. На ум приходили самые разные варианты: Алиса могла ввязаться в сомнительную авантюру, натворить каких-то дел, а потом бросилась их улаживать, в результате чего ее похитили.

Но что за неприятности постигли юную барышню, у которой на первый взгляд есть все, что душе угодно? Может, Алисе оказалось мало собственной лошади, мало светских развлечений, которые она могла себе при желании позволить? Вдруг она захотела чего-то большего от жизни, и это привело ее к катастрофе? Например, наркотики. А что, многие состоятельные подростки настолько пресыщаются всевозможными удовольствиями, что начинают пробовать нечто запретное. Получают от этого радость, кайф, так сказать. Подсаживаются на иглу и – пожалуйста, жить не могут без очередной дозы. Попадают в зависимость от поставщиков наркотиков, идут на что угодно ради порции героина, кокаина и иже с ними. Совершают преступление. Скрываются от закона, добывают новую дозу, затем – снова преступление. Замкнутый круг, из которого нет выхода. Может, неприятности Алисы из числа мною перечисленных? Ради наркотиков девушка забросила свою лошадь и отправилась улаживать свои проблемы. А что, логично, надо только добыть доказательства, подтверждающие мою теорию. И похитили девчонку из-за этого и теперь требуют выкуп. Надо только найти какие-нибудь шприцы или следы от наркотиков, которые незаметны обычному человеку, но у меня взгляд на такие вещи наметан. Если Алиса кололась не только в каких-нибудь подпольных клубах или на квартире у дилера, но и в своей собственной, мне требуется всего-навсего осмотреть комнату пропавшей девушки. Поначалу наркоманы скрываются от близких, но потом теряют бдительность и могут употреблять запрещенные вещества даже у себя дома. Да пусть Алиса и не кололась в своей квартире, но следы-то от наркотиков останутся! Девушка могла в рассеянности забыть выбросить использованный шприц из сумочки (уверена, у нее не одна сумка, любая уважающая себя девушка имеет коллекцию данных аксессуаров) или рассыпать порошок. Да мало ли что, если мне позволят осмотреть комнату Алисы, я исследую каждый квадратный сантиметр помещения и не успокоюсь до тех пор, пока не удостоверюсь в правильности или ошибочности своих предположений. Значит, дело за малым – надо позвонить Сафроновым и попросить разрешения на обыск комнаты Алисы.

Часы показывали половину восьмого вечера. Несмотря на то что я добиралась до Поливановского района и обратно на собственной машине, у меня ушло много времени на посещение конюшни. По пути в центр я ухитрилась попасть в пробку – какой-то идиот, не знакомый с Правилами дорожного движения, сильно куда-то торопился и совершил обгон в неположенном месте, попутно превысив нужную скорость. В результате – авария и длинная вереница плетущихся машин. Мне повезло оказаться в самом хвосте очереди, поэтому в заторе я торчала едва ли не целый час. Кондиционер в моей машине оказался бессилен против летней жары, и я порядком вымоталась. Вдобавок ко всему я жутко проголодалась и, вспомнив, что холодильник мой пуст, решила перекусить где-нибудь в кафе поближе к дому. Природная лень и нелюбовь к кулинарным хлопотам сделали меня человеком, прочно зависящим от всевозможных закусочных, ресторанов, кафе и служб доставки. Конечно, не все так печально – я могу себе и пельмени сварить и яичницу пожарить, просто мне совершенно не хочется всем этим заниматься. Даже если у меня уйма свободного времени, которое я не знаю, куда потратить, последнее, что мне приходит в голову, – так это пытаться что-то себе приготовить. Я просто не вижу в этом смысла. Ведь если даже у меня случайным образом выйдет кулинарный шедевр, я его съем, и получится, время было потрачено зря. Не стану же я делать селфи с собственным творением и выкладывать его в социальные сети хвастовства ради! Зато в ресторане можно заказать себе что угодно и не думать, какие для данного блюда нужны продукты, сколько времени его готовить и в каком виде подавать. Да лучше я займусь чем-нибудь более полезным, чем стану изощряться на кухне!

Словом, на все про все у меня ушло, по меньшей мере, часа три, а то и больше. И это не считая разговора с Наташей и Лизой. Поэтому Сафронову Павлу Олеговичу я смогла позвонить только из дома.

Я решила разговаривать с отцом Алисы, а не с матерью девушки. Павел Олегович казался мне не таким подозрительным, как Людмила Игоревна. Я уже говорила о своих подозрениях касательно этой женщины, поэтому не хотела лишний раз рассказывать ей о ходе расследования. Вообще супруга Сафронова – не внушающая мне доверия особа, и чем меньше она знает, тем лучше. Я уверена, что мне придется в скором времени покопаться в ее прошлом, и наверняка я обнаружу там нечто нелицеприятное.

Трубку мой клиент взял сразу.

– Вы ездили на конюшню? Наташа что-нибудь сказала вам про Алису? – сразу забросал меня вопросами Сафронов. Я вкратце поведала о своем визите, мимоходом упомянула о вранье Алисы. Павел Олегович был сильно удивлен: он-то полагал, что его дочь днями напролет скачет на лошади. Услышанная от меня новость очень его встревожила и расстроила.

– Как это так? – повторял он. – Я уверен, здесь какая-то ошибка! Алиса не могла так нам врать! Может, Наташа что-то перепутала?

– Ага, конечно. – Я не удержалась и съязвила. – И Наташа, и Лиза просто не замечали, как на конюшню приезжала ваша дочь и ездила верхом на Янтаре. А про отъезд Алисы Наташа сама выдумала, шутки ради. От нечего делать.

– Ну, я понимаю, что Наташа не врала вам, – проговорил задумчиво Павел Олегович, пропустивший мое саркастичное замечание мимо ушей. – Но… почему Алиса ничего нам не сказала о своих проблемах? Мы бы вместе что-нибудь придумали, и я, и жена всегда помогли бы дочери! Почему она не обратилась к нам за помощью?

– А это лучше спросить у самой Алисы, – заметила я. На сей раз говорила спокойно, без насмешки. – Мне кажется, что из-за этих самых проблем вашу дочь и похитили. Мне надо было раньше это сделать – я хотела бы осмотреть комнату Алисы. Не подумайте ничего дурного, просто эта процедура необходима для расследования.

– Я понимаю, – сразу же отозвался Павел Олегович. – Конечно, вы можете осмотреть нашу квартиру, ничего предосудительного я в этом не вижу. Вы когда собираетесь приехать?

– Мне без разницы, чем скорее, тем лучше, – заметила я. – Могу хоть сегодня, если вам будет удобно.

– Приезжайте, – тут же согласился мужчина. – Если это как-то поможет в поисках дочери и если вас не затруднит совершить столь поздний визит…

– Когда дело касается расследования, для меня не существует неподходящего времени суток, – заверила я безутешного отца. – Тогда я выезжаю прямо сейчас. Скажите свой адрес.

– Улица Слоновская, дом двадцать один, квартира сорок, – тут же произнес Павел Олегович. – Я нахожусь не дома, но скоро подъеду. Думаю, вам не придется долго ждать, если что – Люда вам откроет.

Я положила трубку, про себя подумав, что Сафронов, видимо, забыл о конспирации – похоже, ему настолько не терпелось узнать от меня новости, что мужчина спросил меня о ходе расследования по телефону. А ведь и он, и его жена всерьез опасались, что разговоры могут прослушиваться, недаром заявились ко мне домой. Опять же, поведение Павла Олеговича натолкнуло меня на новые подозрения. Если бы родители Алисы всерьез опасались похитителя дочери, Сафронов назначил бы мне встречу и поговорил бы со мной лично, и не у себя дома, а на нейтральной территории. Так что они оба от меня скрывают? Что-то не складывается во всей этой истории, такое ощущение, что все друг другу лгут и пытаются обмануть меня в том числе. Ладно, я сделаю все возможное, чтобы вывести и Сафроновых, и похитителя Алисы на чистую воду.

Осматривать я решила не только комнату пропавшей, но и весь дом. Мне совершенно не нравилось поведение родителей Алисы, и если сперва я подозревала только Людмилу, то теперь «проштрафился» и сам Сафронов. Я во что бы то ни стало хочу разобраться во всей этой истории, однако невозможно это сделать, пока я не уверена в показаниях моих клиентов. Остается только надеяться, что сегодняшний осмотр квартиры Сафроновых что-нибудь прояснит в этом болоте лжи.

До Слоновской улицы ехать от моего дома было недолго – самый центр Тарасова, неподалеку от драматического театра. Этот городской квартал был, наверное, самым благоустроенным во всем городе. Дома все новые, многоэтажные, буквально в двух шагах от театра – парк культуры и отдыха, рядом с рекреационной зоной – частный сектор. Сафроновы проживали на девятом этаже современной многоэтажки, располагавшейся неподалеку от частных домов.

Я удивилась, что семейство не пожелало поселиться в частном секторе – насколько я понимаю, Сафроновы вполне могли себе позволить такое. А учитывая их любовь к старым вещам прошлых веков, проживание в современной квартире для такой семьи довольно странно. Ладно, не буду придираться – в конце концов, это личное дело Сафроновых, где им обитать.

Дверь подъезда открыл сам Павел Олегович – он предусмотрительно поинтересовался, кто это, прежде чем впустить меня. Может, ждали еще кого-то? Или исчезновение дочери сделало супругов очень осторожными и подозрительными? Хотя на их месте я бы тоже не открывала дверь всем подряд, даже ожидая гостей. Мало ли грабителей разгуливает сейчас по городу…

Весьма просторный и чистый лифт, оснащенный блестящими зеркалами, плавно доставил меня на девятый этаж. На лестничной площадке было стерильно до блеска, даже самый придирчивый чистюля не обнаружил бы ни одной соринки. Да, сразу видно, дом богатых людей: новенькие двери, оборудованные дополнительными домофонами, сверкающие стены… Я была очень удивлена, увидев в дверях самого хозяина квартиры, а не домработницу, этакую чопорную миссис Хадсон. Обычно богатые люди держат у себя прислугу, странно, что Сафроновы не пользуются услугами камердинера. А может, горничную просто отпустили домой…

– Добрый вечер! – вежливо поздоровалась я. – Разрешите войти?

– Да-да, конечно, – немного растерялся Павел Олегович. – Простите, голова совсем другим забита, все никак не могу привыкнуть к мысли, что мою дочь похитили.

– И вы уже не боитесь, что ваш телефон могут прослушивать? – напомнила я ему нашу неосторожную беседу.

Сафронов не смутился, а согласно кивнул.

– Боюсь, но когда вы позвонили, не смог сдержаться и не задать вам все вопросы по поводу Алисы. Люда не может держать в себе свои переживания, я стараюсь брать себя в руки, но иногда допускаю досадные промашки. Задним числом, после разговора, понял, как сглупил, но что поделаешь – поздно. Как вы считаете, если мой телефон прослушивается, похититель бы уже объявился?

– Сложно сказать, – покачала я головой. – Теперь остается только ждать, когда он сам позвонит. Сами говорите, дело сделано.

– Да, наломал я дров… – сокрушенно произнес Павел Олегович. – Вы только Люде не говорите, а то она с ума сойдет, если узнает. Мне кажется, жена уже похоронила Алису – рыдает у себя в комнате, не переставая. И как назло, Нина Ивановна, наша домработница, недавно попросилась в отпуск – ей надо съездить домой, в Балашов, навестить родственников.

– Давно она уехала? – насторожилась я.

Павел Олегович ненадолго задумался.

– Да где-то с неделю назад, – наконец произнес он. – Вы думаете, она как-то замешана в похищении Алисы?

– Все может быть, – туманно заметила я. – Когда ваша домработница должна вернуться?

– Она на полторы недели максимум отпросилась, – пояснил Сафронов. – У ее дочери свадьба, поэтому она и уехала. Ну и заодно с родней повидаться, она в Тарасове сама живет, а дочь с женихом в Балашове решили остаться. Нина Ивановна квартиру однокомнатную сперва снимала, а потом у нас нашла работу с проживанием. Все хотела, чтобы ее дочь в Тарасове училась в педагогическом, копила той на жилье. Но сложилось так, что жених ее дочери сам из Балашова и в Тарасов перебираться не намерен. Нина Ивановна говорила нам с Людой, что вполне может статься, она проработает у нас еще год-другой и уедет к себе. Вроде как смысла ей работать нет, раз дочь осталась в Балашове.

– А жених дочери вашей домработницы человек богатый? – продолжала я развивать свою идею с «преступником – дворецким». – На что молодые супруги собираются жить?

– Я в подробности не вдавался, но теперь понимаю, что следовало бы, – понял ход моих мыслей Павел Олегович. – Полагаете, это Нина Ивановна похитила Алису? Но она уже немолодая женщина, ей скоро пятьдесят семь исполнится, как она могла на такое решиться?

– Возможно, ваша домработница и не виновата, – задумчиво произнесла я. – Но ее дочь могла сказать своему жениху, что мать работает в богатой семье. И тот уже придумал хитроумную аферу – подставить Нину Ивановну, а деньги за выкуп забрать себе. Ваша домработница могла ни о чем не догадываться.

– Об этом я не подумал, – покачал головой Павел Олегович. – Вы поедете в Балашов, чтобы проверить свою догадку?

– Если у меня не будет других, более существенных зацепок, то да, – кивнула я. – Скажите мне координаты Нины Ивановны и, если знаете, адрес ее проживания в Балашове.

– У меня есть только ее номер телефона и фактический адрес прописки по паспорту, – сказал мой собеседник. – Ксерокопия паспорта Нины Ивановны находится у меня в сейфе, могу вам ее отдать.

– И напишите на ней же номер телефона, – попросила я. Павел Олегович кивнул, наконец-то пригласил меня пройти в комнату дочери, так как пока что мы беседовали в коридоре, просторном, широком, с минимумом мебели и идеально чистом.

– Люда в спальне, – пояснил Сафронов. – Напилась успокоительных и уснула. Я, к сожалению, не могу все время рядом с ней находиться – работа, хотя я подумываю взять отпуск, чтобы заниматься розысками дочери. Но даже не знаю, с чего начать – мог бы поднять кучу своих знакомых по бизнесу, но это опасно. Вдруг Алису похитили мои недоброжелатели? У меня, увы, много завистников и конкурентов, поэтому можно предполагать что угодно. Откуда растут корни у этого преступления – не пойму. Уже дохожу до того, что подозреваю всех подряд.

– Понимаю вас, – кивнула я. – Но для того вы и обратились ко мне, чтобы я помогла вам разобраться. Вы не возражаете, если я задам вам по ходу дела некоторые вопросы? Вам могут они показаться странными, но поверьте, я не любопытства ради интересуюсь. Ваши искренние и подробные ответы помогут найти вашу дочь как можно скорее.

– Спрашивайте что угодно! – махнул рукой Павел Олегович. – Вот, кстати, комната Алисы.

Сафронов открыл белую дверь и галантно пропустил меня вперед. Сам зашел следом, закрыв за собой дверь. Я внимательно оглядела помещение.

Комната дочери Павла Олеговича была весьма просторной и светлой. Судя по всему, здесь сравнительно недавно делали евроремонт, как и во всей квартире. В глаза сразу бросались большие панорамные окна, которые гармонировали с общей планировкой помещения. Видимо, основной задачей мастеров по ремонту являлось сделать комнату как можно светлее, поэтому и окна, и большая стильная люстра были как нельзя кстати. Светлые обои без рисунка, такая же светлая мебель в тон, грамотная расстановка мебели – во всем чувствовались вкус и изысканность. Не скажу, что мебели было мало, но размещение ее было настолько гармоничным, что сохранялось ощущение простора. Платяной и книжный шкафы, туалетный столик с косметикой, просторная кровать, белый письменный стол с ноутбуком – в этой комнате можно было как работать, а точнее, учиться, так и отдыхать. При всем этом комната не казалась безликой: на стене, к которой была приставлена кровать, я увидела большую розовую картину, точнее, не картину, а нечто вроде этакой инсталляции. На розовом фоне – два силуэта, большая черная лошадь и человек в каске, которые как нельзя лучше олицетворяли увлечение Алисы конным спортом. Правда, никаких украшений на стенах больше не было: ни картин, ни панно, которыми обычно любят декорировать помещение. Рядом с кроватью лежал небольшой палас, такой же стильный и элегантный, как и все прочие детали комнаты. Белый фон и черные круги – выглядело весьма лаконично и в то же время ярко.

– Мы не стали с Людой ничего трогать в комнате, – пояснил Павел Олегович. – Обычно дом убирает Нина Ивановна, но так как она уехала, извиняюсь за беспорядок.

– Беспорядок? – изумилась я. – Что вы, по-моему, здесь ни соринки, ни пылинки. Трудно поверить, что это комната молодой девушки. Если, конечно, она не перфекционист в отношении уборки и чистоты.

– Алиса вечно разбрасывает свою одежду. – Павел Олегович кивнул на стул возле письменного стола с компьютером, на котором лежали джинсы и белая футболка. Не слишком хорошо разбираюсь в брендах одежды, но, похоже, Алиса носила только джинсы от-кутюр – качественные вещи видны сразу. Хотя джинсы были простые, безо всяких страз и украшений, но я сразу поняла, что куплены они в самом лучшем бутике, а отнюдь не в обычном магазине. То же самое можно сказать и о футболке – издалека было видно, что ткань, из которой сшита вещь, очень дорогая и качественная. Уверена, что в шкафу дочери Сафроновых нет дешевой, посредственной одежды. Все вещи, видимо, девушке покупают в интернет-магазинах за границей или, на худой конец, в дорогих бутиках Тарасова.

Не буду перечислять все марки парфюмерии и косметики на туалетном столике девушки – могу вкратце сказать, что все весьма дорогое, элитное и качественное.

Я бегло осмотрела письменный стол – ноутбук гораздо новее, чем мой, и тоже последней марки, уверена, сверхбыстрый и мощный. С краю сложены аккуратной стопкой тетради и учебники, рядом – стопка повнушительнее с женскими и молодежными журналами. Наверное, только журналы в этой комнате были недорогие – имелось всевозможное популярное чтиво. Я открыла тетрадь, лежавшую сверху. Обычная школьная общая тетрадка по литературе. Остальные тоже были посвящены разным предметам, поэтому вскоре я потеряла к ним интерес. Все равно никаких пометок или личных записей – только школьные конспекты да решенные задачки. Однако я не поленилась – осматривала каждую тетрадь, методично пролистывая все страницы. Павел Олегович, наблюдавший за моими действиями, пояснил:

– Алиса занималась с репетиторами по алгебре, русскому и английскому. Нам с Людой всегда казалось, что лицей, где она учится, хоть и считается очень хорошим, но все равно дает недостаточно знаний. А с математикой у дочери с младших классов проблемы – она ведь гуманитарий.

– Скажите, как давно вы женаты с Людмилой? – неожиданно спросила я.

Сафронов слегка удивился моему вопросу не по теме, однако ничего не сказал – только на секунду задумался, потом произнес:

– Двадцать один год. В прошлом году мы отмечали с женой фарфоровую свадьбу. Так, для себя – без гостей, Люда не слишком любит шумные сборища и столпотворения.

– Простите за вопрос, который может показаться вам бестактным, но… супруга вам когда-нибудь изменяла? – поинтересовалась я.

Павел Олегович нахмурился.

– Это имеет отношение к исчезновению Алисы? Я имею в виду нашу личную жизнь с Людмилой? – посмотрел он на меня внимательно.

Я кивнула.

– Я вас предупреждала, что некоторые мои вопросы могут казаться вам странными. Но задаю я их не любопытства ради, поверьте мне на слово! Если хотите увидеть Алису как можно скорее, отвечайте на мои вопросы честно. Я вас шантажировать не собираюсь, мне это не нужно, о моих расследованиях и клиентах никто, кроме меня, не знает. Так что будьте любезны, ответьте прямо. Были ли в вашей совместной жизни измены? Со стороны Людмилы и вашей?

– Насколько мне известно, жена всегда была мне верна, – тихо проговорил Сафронов. – То же самое могу сказать о себе. Меня не интересуют любовницы, мне вполне хватает своей собственной семьи. Может, это вам покажется странным, но я не падок на молоденьких вертихвосток. Это женщины не моего уровня – с ними не о чем говорить, кроме внешности, в них ничего привлекательного. А картинки можно и в интернете посмотреть, если приспичит. Хотя я этим тоже не занимаюсь. Может, это выглядит старомодно, но я до сих пор считаю, что моя жена – самая красивая женщина. Иначе бы я на ней не женился.

– Что ж, я вас поняла, – кивнула я. – В Людмиле вы уверены на сто процентов? Что она вам верна?

– Конечно, – кивнул Павел Олегович. – У Люды на измены попросту нет времени. У нее есть работа, которая приносит ей удовольствие, и крепкая семья. До пропажи Алисы… Обо всех своих планах жена мне заранее сообщает, до агентства ее довозит шофер, но в основном она работает дома. Нина Ивановна – женщина строгих правил, если бы вдруг в мое отсутствие Людмила приводила кого-нибудь, будьте уверены, я первым бы об этом узнал. На лице домработницы все написано – сразу поймешь. Да и не такой Людмила человек, чтобы развлекаться с кем-то на стороне.

– А кем работает ваша супруга? – полюбопытствовала я.

– Она увлекается моделированием одежды, – пояснил Павел Олегович. – У нее есть собственное агентство, куда жена порой ездит отвозить эскизы. По образованию Люда экономист, но по специальности работала совсем немного времени, когда мы с ней познакомились. Потом ушла из своей фирмы – ей никогда не была интересна экономика. Люда увлекалась моделированием одежды с детства, но родители не отдали ее ни в художественную школу, ни на какие-нибудь уроки кройки и шитья. Шить жена не умеет, зато создавать модели очень любит. Когда мы с ней только поженились, у меня еще не было собственного дела, я был скромным служащим. Но наша свадьба все изменила. Во-первых, у меня появилась семья, а ее нужно содержать. Во-вторых, я всерьез подумывал над тем, как начать зарабатывать больше – текущее положение дел меня не устраивало. Пришлось пойти на риск, взять кредит, и Люда сперва очень переживала, что мы прогорим. Но жена ни разу не обвинила меня, не упрекнула. Она старалась во всем меня поддерживать. Мне кажется, благодаря ей я обрел уверенность в своих силах и, как оказалось, не прогадал. Вскоре мне даже удалось погасить кредит, я стал много зарабатывать. Людмила ушла в декрет, во время беременности рисовала в блокноте эскизы одежды. Уже когда появились компьютеры и интернет, она прошла онлайн-обучение на модельера, стала всерьез заниматься своим хобби. Я помог ей с агентством, и теперь она готовится, а точнее, готовилась к своему второму показу одежды. Увы, похищение дочери перечеркнуло все наши планы, это как гром среди ясного неба.

– Павел Олегович, хорошо подумайте, прежде чем отвечать, – попросила я, включая ноутбук Алисы. Все тетради и журналы я досконально просмотрела, теперь приступила к самому интересному – к личному компьютеру Алисы. – Есть ли у вас враги? Люди, которым вы серьезно насолили или кому помешал ваш бизнес. Кстати, чем вы занимаетесь? Я так и не спросила.

– Я держу сеть кафе, специализирующихся на приготовлении качественной еды для людей, ведущих здоровый образ жизни, – пояснил Сафронов. – Наверняка видели по городу подобные заведения. Они называются Vegetable meat – переводится «Овощное мясо». Вначале я хотел назвать свои кафе «Овощи и мясо», но это довольно избито. Суть в том, что мои заведения рассчитаны не только на вегетарианцев – например, в Петербурге полно вегетарианских кафе, но вся фишка в том, что здоровый образ жизни – это не отказ от каких-то продуктов, а их грамотное сочетание. Мои повара готовят самые разные блюда, в кафе могут спокойно прийти как мясоеды, так и любители молочной продукции. Огромный выбор овощных и фруктовых салатов, «диетическая» выпечка без консервантов, свежевыжатые соки, блюда из мяса на любой вкус… Никакого пищевого мусора вроде фастфуда вы там не найдете. Поэтому мои кафе и пользуются популярностью у людей – ведь быть здоровыми хотят все, но большинство людей считают, что диетические и «полезные» блюда – это пресная трава, которую без слез не съешь. У меня очень талантливые повара, они знают свое дело и стараются, чтобы посетитель ушел сытый, довольный и в то же время получил удовольствие от еды, не нарушив свою диету или предписания врача. Я ни в коей мере не хвастаюсь, но поверьте – сам изучал кухню для людей с различными заболеваниями, чтобы грамотно составить меню. Вдобавок ко всему у меня работают диетологи, которые могут проконсультировать людей по вопросам питания, только к ним надо записаться на прием. Как видите, мой бизнес весьма окупаем в Тарасове – в нашем городе ведь пока немного подобных заведений. «Макдоналдсы» и прочие кафе с «пищевым мусором» есть, что совсем меня не радует. Если бы была моя воля, я и вовсе бы запретил подобные рестораны – ничего хорошего в них нет. Люди платят деньги за низкосортную еду, от которой потом у них возникают проблемы и даже сопутствующие заболевания.

– Вы сами это все придумали? – поинтересовалась я. – Весьма неожиданная идея.

– Во многом благодаря жене, – улыбнулся Павел Олегович. – Когда мы с ней стали встречаться, Люда очень комплексовала по поводу своей внешности. Ей не нравилось ее лицо, фигура – в общем, все. Она даже считала себя полной, хотя это, по мне, бред чистой воды. Пригласить ее в кафе я пытался, но она заказывала себе в лучшем случае кофе без сахара и какой-нибудь витаминный салат. Мне было весьма неловко: я заказываю себе полноценный обед, а моя девушка ковыряется вилкой в салате из капусты. Очень странно, конечно. Ведь в те годы – я имею в виду девяностые – не было такого бума на худосочных моделей. Даже наоборот, в женщинах ценилась нормальная красота, нормальная фигура. Но Люда была уникумом – похоже, в детстве ее частенько ругали за все подряд, предъявляли завышенные требования, а может, она сравнивала себя с другими женщинами… Короче говоря, в кафе мы ходить с ней перестали, а после свадьбы жена дома готовила сама. Но отдельно для меня и отдельно для себя. Фантазии у нее на «диетическую» еду ограничивались какими-нибудь овощными салатиками да постными бульонами, и мне ее было очень жаль. Когда у нее случались неприятности на работе, она и вовсе впадала в жуткую депрессию и почему-то во всех проблемах винила свою внешность.

В общем, мне это надоело, и как-то вечером я после работы, начитавшись книг о здоровом питании, приготовил жене нормальный ужин, хотя это оказалось весьма непростой задачей. Я же так и не знал, что из еды Люда любит – сомневался, что ей до оскомины не надоели все эти овощи и трава. Точно не могу вспомнить, что я сотворил на кухне, но там было даже мясо, приготовленное в духовке со специями и овощами, диетический гарнир, который оказался очень вкусным, даже мне понравился, и десерт – конфеты из сухофруктов с медом. Зато я хорошо помню реакцию жены – шутка ли, муж впервые в жизни у плиты, да еще и приготовил кучу всего для нее, а не для себя! Она поблагодарила, а я ей рассказал, что и как приготовлено, чем полезно каждое блюдо, даже не поленился, прикинул примерный список белков, жиров и углеводов. Благо была у меня дома неплохая книга, где все указано, плюс мои математические способности – я ведь мехмат окончил. В общем, пригодилось знание формул и умение составлять графики, – усмехнулся Сафронов. – Жена обалдела, сели за стол, и впервые в жизни, наверно, я увидел, что Люда ест нормальную человеческую еду. К слову сказать, она даже попросила меня написать ей рецепты – вроде у нее сотрудницы тоже борются с целлюлитом и лишним весом. А мне в голову пришла мысль – ведь в Тарасове не только моя жена так ревностно относится к своей внешности. А сколько еще женщин, которые, к примеру, располнели после родов, или людей с сахарным диабетом, которые тоже не могут посещать кафе или рестораны. Почему-то о них никто не подумал. Так почему бы мне не заняться этой проблемой?

Правда, идея пришла и ушла – просто я отметил, что она весьма неплохая, но, в конце концов, откуда у меня возможности и деньги, чтобы что-то подобное создавать в Тарасове. Вполне может статься, что продукты для таких заведений окажутся слишком дорогими, у меня нет образования повара, да и вообще слишком все сложно и хлопотно, чтобы этим заниматься.

Ну а потом, уже через некоторое время, Люда забеременела и решила уйти с работы. Узнав о том, что мы вскоре станем молодыми родителями, и я, и жена едва ли не на крыльях летали – Люда бросилась вязать будущему сыну или дочке пинетки, я старался сделать так, чтобы жена ни в чем не нуждалась. Но вскоре и я, и она впали в какое-то уныние. Я прекрасно понимал, что моей зарплаты не хватит на то, чтобы обеспечить семье нормальное будущее, а Люда снова взялась за старое – вечно недовольная собой, она сильно переживала за ребенка, и это все вылилось в ее комплексы по поводу внешности. Когда я возвращался с работы, она едва ли не в истерике требовала от меня доказательств моей любви и просила пообещать не бросать ее после рождения ребенка. Я тогда удивился: ну с чего мне бросать мать моего сына или дочери? А она, представляете, выдала: после родов, мол, она станет жуткой коровой, расплывется, как блин на сковороде, появятся морщины и седые волосы, или вовсе она облысеет… В общем, бред сивой кобылы. Апофеозом стало ее заявление, что она снова решила сесть на очередную диету. Тогда мне стало не до шуток – чего доброго, она так и ребенка лишиться может. Я не выдержал, сел с ней вечером за стол и заявил: так и так, сейчас мы вместе составляем с тобой полезное и здоровое меню для беременной женщины, причем такое, чтобы оно было сбалансированным, вкусным и качественным. Одному мне не справиться – я не беременная женщина, а вот ты пиши, и не только для себя, но и для других. А подсчетом калорий и прочей ерунды я сам займусь.

Представляете, я и не ожидал, что Люда увлечется этим занятием. Куда только делась ее депрессия – она книжками обложилась, стала что-то выписывать, придумывать, рисовать. Составила не только меню, но и придумала одежду для беременных – нарисовала эскизы. Потом я предложил ей составить блюда для диабетиков, спортсменов, пожилых людей, детей, и она мне каждый вечер давала свои записи. Накопился толстый ежедневник – я сперва не знал, куда это все девать, а потом вспомнил про свою идею о кафе здорового питания. Набросал бизнес-план, показал жене. Та пришла в безумный восторг от новой «игрушки», даже нарисовала мне, как должно выглядеть кафе для людей, ведущих здоровый образ жизни.