Текст книги "Алмазы мертвеца"

Ну уж нет, не на ту напал.

– Нет, уважаемый Аркадий Никанорович, никаких визитов вы наносить не будете. Я думаю, вы поняли, с кем имеете дело, и надеюсь, мы больше не увидим вас с вашими ребятами во дворе нашего дома. И никакие визиты вы нам наносить не будете – ни цивилизованные, ни какие-то еще!

– Но подождите! – Аркадий Никанорович вскочил с дивана. – Вы же обещали как-то посодействовать. Может, нам поискать их вместе? Обещаю, один алмаз будет ваш! – и его глаза алчно заблестели.

– Такие вопросы я не могу решать. Мне надо посоветоваться с Олегом. Но, я думаю, ответ будет отрицательным. Лучше вам забыть про свои камушки и про нас.

Мне ничего не ответили, но я видела этот испепеляющий и злой взгляд. И все же надеялась, что мой сегодняшний визит произвел впечатление на эту троицу, и им хватит здравого смысла не соваться больше к нам с глупыми требованиями и угрозами.

– Кстати, а чей это дом? – спросила я, уже стоя в прихожей.

– Это мой дом, – ответил Эрудит. – Я его приобрел год назад, чтобы была возможность ездить в это село сколько душе угодно. Возможно, останусь тут доживать свой век.

– Дайте понять своим ребятам, чтобы не препятствовали моему уходу. – После этих слов я вышла на крыльцо.

Резван, которого я отключила, проникая сюда, уже стоял на ногах и потирал виски. Рядом с ним с каким-то флакончиком отирался Ник.

Бедный ротвейлер Аксай лежал в стороне, подергивался и иногда поскуливал – видимо, скоро очухается.

– Ты!.. Сука! – вырвалось у Резвана, и он было дернулся в мою сторону, но Ник его остановил. – Собаку-то зачем так? Что ты с ним сделала?

– Я думаю, в деревне найдется ветеринар, который ему поможет. Хотя мой совет – везите его лучше в город в клинику, причем прямо сейчас, пользуясь его сонным состоянием. Травма не очень сильная.

– Я тебя убью! – зло вырвалось у Резвана.

– Я думаю, ваш дядя даст вам ценные указания, как стоит поступать дальше в отношении меня и Олега. – С этими словами я убрала пистолет в кобуру, давая понять, что бояться мне тут нечего.

Открыв дверь, ведущую из двора на улицу, я покинула этот интересный дом, находящийся на окраине села на берегу речки.

Глава 7

…Уже на следующий день он собирался уехать, но бабушка остудила его пыл, попросив пойти с ней в стадо. Она специально договорилась с кем-то пасти пораньше, пока внук не уехал.

Олег был не против, к тому же стадо ему пасти нравилось.

Погода была отличная. Коз в стаде уменьшилось, раньше было больше – до ста голов. А теперь, может, шестьдесят от силы. И бабушкина подруга больше не ходила с ними пасти вот уже второй год. Стала жаловаться на здоровье, хотя козу продолжала держать. А пасти за себя просила кого-то из мужиков, расплачиваясь с ними литром самогонки, которую сама и гнала.

В этот день все происходило по отработанному сценарию. Дошли до нужного места, побродили там до полудня, дав козам наесться травы, а потом свернули в молодые березки, чтоб сделать там привал на пару часов.

Бабушка задремала, причем более чем на два часа. А Олег сидел и наблюдал за козами и был совсем не против, что бабуля уснула. Пусть хоть до вечера спит, лишь бы поменьше бродить с этим стадом.

Но бабушка проснулась в три часа. Предложила перекусить и, как и ожидалось, достала чекушку с самогоном.

Олег ждал этого еще с полудня, но бабушка, видимо, решила отложить сей процесс ближе к вечеру.

Олег немного удивился, что бабушка на этот раз выпила достаточно много и все за один присест. После чего, разумеется, изрядно захмелела, стала петь песни и рассказывать всякую чепуху, в основном из своей юности. Также словоохотливая бабуля затронула волнующую на данный момент Олега тему. Про брата Андрея.

Олег старался не давать комментариев и просто слушал. Он в очередной раз убедился, что бабушка не жалует Андрея и его мать. А уж сейчас на хмельное настроение бабушка не стеснялась в выражениях и высказала все, что она думает. И также Олег окончательно убедился в том, что и Андрей прав – ему тут делать нечего, он чужой, бабушка его совсем не признает.

Это, конечно, обидно, но при чем тут он, Олег? Наверное, из-за того, что его больше любят и уделяют внимания. Что у него родители живут вместе и не ругаются. Что он одевается лучше. И что одна из самых красивых девчонок села встречается с ним…

Олег уже почти не слушал бабушку, углубившись в свои мысли. А та тем временем сменила тему разговора, причем достаточно резко:

– …поэтому, Олежка, я это никому не рассказывала. Никому! – проговорила она.

– Что не рассказывала? – не понял Олег.

– А я тебе это еще и не рассказала. И ты, я смотрю, меня не очень слушал.

– Нет, я слушаю.

– И правильно делаешь. Знаешь, Олеж, ты стал уже такой взрослый и осмысленный парень, что я могу тебе это рассказать, – произнесла бабушка и многозначительно посмотрела на Олега. – Об этом не знает никто! Знал еще твой дед, но он унес эту тайну в могилу, когда тебе было три годика. И я долго думала, кому об этом рассказать. Твоей матери или своему сыну Анатолию. И поняла, что никому из них я не могу это доверить. Сама не знаю почему, предчувствие али какое было. Но просто не было доверия к ним, хоть они и мои дети.

Олег ничего не ответил, когда бабушка сделала паузу. Что это она так вдруг изменила тему разговора, и сама при этом стала выглядеть как-то иначе, более загадочней, что ли. И несмотря на то что выпила она немало, речь ее была достаточно связная и трезвая.

– И я поняла, что только ты, Олеж, мой внучок, единственный человек, которому я могу это рассказать. Я в это посвящу только тебя. И я уверена, что ты никому не расскажешь, а потом используешь все это с умом, так, как надо. Я же вижу, какой ты. И чутье меня не обманывает.

Она замолчала, сделала очередной глоток самогона и закусила кусочком колбаски.

– Спасибо, бабушка. – Олег улыбнулся, ему было приятно, любопытство проснулось в нем.

О чем это она? Что ему такое расскажет? Вступление было многообещающим.

– А началась вся эта история довольно давно. Тебя еще в помине не было. Да что говорить, твои родители еще сами малы были. Я уже и не помню, какой это год-то и был, да и ладно, это не имеет значения. А случай этот произошел с твоим дедом, моим мужем покойным, царствие ему небесное. – Бабушка перекрестилась, снова глотнула самогонки и на этот раз не закусила. – А случилась с ним интересная история. – Бабушка подняла вверх указательный палец, показывая тем важность сказанного. – Помнишь, я тебя пару лет назад водила в соседнее село Сивинь. Или это было в том году?

– Кажется, это было в том году, – отозвался Олег, – ты мне показывала место, где ты жила маленькая, рассказала, как вас раскулачили. Потом ты мне показывала еще строение, где был барский дом какой-то.

– Да, точно! Ну, значит, слушай…

Бабушка начала свой рассказ.

Олег завороженно слушал, ему было интересно, что же такое бабушка ему сейчас поведает, о чем никто больше не знал. И это странным образом Олегу польстило, словно это его личная заслуга, раз он вызвал у бабушки такое доверие.

Оказывается, его дед Петр Васильевич очень любил рыбалку, а коли в селе была только мелкая речка Мада́евка, то он иногда наведывался рыбачить на дальнюю речку Сиви́нь.

Олег так и не понял, или речку так назвали в честь села, или наоборот, но это не суть важно. А так как у Петра Васильевича были друзья-знакомые в селе Сивинь, то он частенько наведывался туда – посидеть, пообщаться, раскинуться в картишки, выпить самогончику, ну и, конечно, порыбачить.

В тот осенний день получилось так, что дед попал на рыбалку один. Видимо, так уже самой судьбой было заранее предусмотрено. Один из его товарищей приболел, у другого возникли дела, и он сказал, что, возможно, присоединится позже, да и погода была сомнительная – подозрительные тучи нависли над землей и вот-вот готовы были разлиться сильным дождем. Так оно и получилось – начался сильный проливной дождь.

Несмотря на то что с утра было пасмурно, Петр Васильевич не догадался захватить с собой что-то теплое из одежды, а его плащ с капюшоном совсем уже перестал спасать от сильного дождя. И от села он уже отошел довольно далеко. Тут он вспомнил, что на окраине села находится старый особняк – бывший барский дом. Он был уже совсем плох, но все-таки хоть какая-то крыша над головой.

До дома Петр Васильевич добежал быстро и забрался в него. Как-то его местный товарищ рассказал, что после революции дом этот недолго пустовал. Его приспособили под школу-интернат, и только недавно из-за общей ветхости строения сирот отсюда выселили и оставили дом догнивать под воздействием безжалостного времени.

Петр Васильевич отогрелся, немного обсох, а потом решил перекусить скромным провиантом из своего лукошка.

Его трапезу составляли два куска темного хлеба с двумя ломтями сала, два вареных яйца, один блин и, конечно, небольшая чекушка самогонки, которую так хорошо гнала его супруга.

Насытившись и слегка охмелев, дед стал от нечего делать бродить по опустевшим комнатам. И в одном месте вдруг проломились прогнившие за последние несколько лет старые деревянные половицы. Раздался хруст и треск, и мужик провалился в подпол.

Судя по всему, это была какая-то закрытая, секретная часть подпола, не соединенная напрямую с остальной частью подвала. И каким-то образом вплоть до того дня она оставалась никем не обследованной – никто о ней не знал. А уже через несколько минут Петр Васильевич оказался лицом к лицу с удивительным открытием.

Сначала он, чертыхнувшись, выругался, потер ушибленную ногу, после чего приподнялся.

Встать в полный рост не получалось, потолок был слишком низкий. Петр Васильевич хотел было вылезти обратно, но потом решил обследовать это помещение, коли уж попал сюда так неожиданно, да и любопытство взяло верх.

Глаза уже немного привыкли к темноте, да и с проломленного пола сверху немного поступал свет. Хотя фонарик бы сейчас совсем не помешал. А обнаружив кое-что любопытное, Петр Васильевич, не поверив своим глазам, покопался в кармане и достал спички.

Маленький огонек выхватил из темноты удивительные вещи. Видимо, некогда жившие тут люди – а это были вроде как дворяне, хотя кто-то говорил, что тут обитала семья немецкого происхождения, – так вот, эти самые люди, убегая, прихватили с собой свои драгоценные и различные компактные вещи. Но то, что вывезти из России им было сложно, они оставили здесь, в тайной части подвала, видимо, надеясь на свое скорое возвращение.

Там громоздились разнообразные столовые приборы – посеребренные вилки и ложки, такие же серебряные супницы. Также были драгоценный фарфор, позолоченные вазы и мелкое столовое серебро.

Петр Васильевич изжег почти весь коробок спичек, пытаясь рассмотреть найденное.

Он понял, что это ценные вещи и он, считай, нашел сокровища, с которыми надо теперь что-то делать.

Первый порыв был захватить из этого добра все то, что можно унести с собой. Разложив по карманам и в свое лукошко. Но потом, здраво рассудив, он решил все оставить тут как есть и прийти завтра с фонариком и большой сумкой. Заодно все тут тщательно обследовать, так как в этом проеме виднелось углубление, и интуиция подсказывала, что там тоже что-то есть.

Домой Петр Васильевич вернулся возбужденным, глаза его горели.

– Что с тобой, ты какой-то не такой? – спрашивала его Екатерина Михайловна.

– Ой, жена, не спрашивай! Боюсь говорить, завтра снова пойду на рыбалку и приду с таким уловом, что тебе и не снилось!

Еще затемно он вышел из дома. Добрался до нужного места, зашел в заброшенный дом и остановился возле того проломленного пола, который вчера замаскировал досками. Все было так же, как он вчера и оставил. И слава богу.

Немного волнуясь, Петр Васильевич раскидал доски и аккуратно спустился в подвал, куда вчера так неожиданно провалился.

Ему показалось, что случившееся вчера было будто сном, что сейчас он включит фонарик и ничего не увидит. Но мощный свет фонарика выхватил из темноты именно то, что он вчера и разглядел.

Раскрыв довольно объемную сумку, он вытащил оттуда еще и мешок – так, на всякий случай, – стал аккуратно укладывать найденные ценные вещи.

Сердце учащенно билось, возникало ощущение, что в доме еще кто-то есть и сейчас сюда спустится. Пару раз даже приходилось аккуратно выглядывать наверх, чтобы убедиться, что тут больше никого нет.

Наполнив сумку найденными вещами, Петр Васильевич решил дальше обследовать подвал. Впереди просвечивался проход, вполне достаточный для того, чтобы туда смог пролезть человек.

Посветив в то место фонариком, он ничего, кроме земли, не увидел. И почему-то оттуда повеяло холодом, словно из склепа.

Свет фонарика метрах в четырех выхватил какую-то палку или планку, вбитую в землю. А рядом с ней было небольшое возвышение, словно холмик или плита.

Петра Васильевича пробил пот, несмотря на то, что было тут довольно прохладно. Увиденное им напоминало небольшую могилу.

Чертыхаясь и обозвав себя парой ласковых, Петр Васильевич стал протискиваться в данный проход.

И что это он так разволновался, крепкий деревенский мужик? Но он сам не мог себе это объяснить. Было в этом месте что-то странное, немного таинственное. И именно это и манило к себе и одновременно предостерегало, заставляя развернуться и уйти.

Пройдя метра четыре в полусогнутом положении, он наткнулся на увиденный им деревянный кол. Его нижний конец упирался в какую-то плиту.

Почему-то возникло желание ее сдвинуть. Но зачем? Какой в этом толк? Что он там увидит? Но то ли любопытство, то ли какое-то шестое чувство заставили его это сделать.

Плита была засыпана землей. Очищая ее от земли, Петр Васильевич рассуждал: если ее кто-то сюда положил, значит, ее можно будет и приподнять. И положили ее сюда, видимо, неспроста. А что он, собственно, собирается под ней увидеть? Клад? А вдруг это правда чья-нибудь могила, например умершего ребенка, и, открыв ее, он обнаружит человеческие останки?

Ну и пусть, подумаешь, кости увидит. Что в этом страшного? С другой стороны, зачем кому-то устраивать могилу в подвале под домом, это же полный бред. А спрятать там что-то более ценное – вполне логично. Но страшновато все-таки было.

Однако присутствие адреналина в крови заставляло действовать…

Олег закончил свое повествование, сидя на кровати напротив меня. Глаза его при этом горели, а лицо было сосредоточенно – я уже знала то выражение мимики моего клиента, ибо за это время смогла его хорошенько изучить. Обычно глаза загорались алчным блеском, когда разговор заходил о кладе.

Выслушав эту историю, я в очередной раз убедилась, что Олег мне не все рассказал с самого начала. И, возможно, еще чего-то недоговаривает. Например, сейчас, казалось бы, на самом интересном месте он прервал свой рассказ, молча уставился в одну точку.

– И что было дальше? – спросила я, надеясь услышать продолжение.

Олег встрепенулся, словно его вывели из тяжких раздумий, потом уже более осознанно посмотрел на меня, развел руками и ответил:

– А дальше я сам не знаю.

– В смысле? – удивленно спросила я.

– В прямом. Больше мне бабушка ничего не рассказала. Просто замолчала, и все. На все мои попытки и просьбы рассказать мне дальше, она отвечала, что дед нашел нечто и потом когда-нибудь она мне об этом поведает.

– Удивительная женщина! – не сдержалась я. – И действительно не рассказала или ты снова решил отмалчиваться?

Наверное, я это произнесла особым тоном, так как Олег встал с кровати, затем пересел за стол напротив меня.

– Нет, Женя. Теперь я тебе точно рассказал все, что знаю. То, что дед нашел дальше в подвале того дома, мне не известно. Скорее всего, это и есть тот клад, который он и замуровал в одну из печей, которые строил.

Я понимала его одержимость, один его взгляд только говорил об этом. И думать о том, что, возможно, это всего лишь фантазии Петра Васильевича и что там, может быть, ничего и не было, не хотелось. Вполне вероятно, и сама бабушка Олега чего-то там нафантазировала и домыслила. Я же как человек со стороны трезво оценивала ситуацию, поэтому произнесла:

– Олег, давай смотреть на ситуацию реально. Из рассказа Эрудита нам стало понятно, что бабушка в свое время продала ценные вещи, которые нашел твой дед в том заброшенном доме. Для этого она и ездила в Москву, где и познакомилась с этим Эрудитом. Так что от тех ценных вещей, возможно, уже ничего и не осталось, – высказала я свое предположение.

– А вдруг она не все тогда продала? – Олег не хотел сдаваться и цеплялся за любую возможность. – И остатки тех вещей дед спрятал в одной из печей.

– Все может быть, – согласилась я. – Опять же, что мы там найдем? Несколько серебряных ложек и ценный старинный фарфор?

– Даже хотя бы это! – и снова этот блеск в глазах. – Но интуиция мне подсказывает, что должно быть что-то еще. Женя! – Олег подался ко мне, так что я даже почувствовала его жаркое дыхание. – Что бы там ни было, мы должны это найти! Пусть даже это будут две серебряные ложки. – После чего улыбнулся и произнес: – Одна будет твоя, другая – моя!

Я улыбнулась в ответ, затем поднялась из-за стола, прохрустела спиной из стороны в сторону.

– Желание клиента – закон! – выдала я излюбленное высказывание. – Тогда не тратим время и едем доламывать печь! Точнее, ты ломаешь, а я обеспечиваю тебе безопасность.

* * *

Как и в прошлый раз, мы доехали на машине, оставили ее около леса на проселочной дороге и остаток пути дошли пешком.

День на этот раз выдался не очень жаркий, по небу плыли большие белые облака, закрывая палящее солнце, к тому же присутствовал небольшой ветерок, создававший свежесть и приятное нахождение на улице.

Дальше все происходило по тому же сценарию. Олег извлек из сумки свои инструменты и с горящими глазами пошел в дом доламывать печь. Я же продолжала выполнять свои функции, только уже не так беспечно, как вчера.

Как-никак, а у нас в этом селе появились свои враги, и, несмотря на мой дерзкий визит к ним, они могли нанести ответный удар. Поэтому я не стала праздно разгуливать около дома и развлекать себя физическими упражнениями.

Я заняла выгодную позицию – сбоку от дома на повалившемся ветхом бревне. Отсюда прекрасно просматривался вид слева – где мы оставили машину, и справа – откуда можно было прийти пешком из села. Вариант, что враг может пробраться со стороны оврага через заросли крапивы, я отмела. Да, противника не стоит недооценивать, но не в этом случае.

В силу своих профессиональных особенностей я привыкла по несколько часов сидеть практически без движения и сканировать окружающее пространство на предмет опасности. Особенно когда уже знаешь, что эта опасность имеет место быть, поэтому сегодня три с половиной часа пролетели для меня без какой-либо сложности.

Шум, производимый Олегом в заброшенном доме, вдруг утих. Я уже ожидала услышать радостный возглас, свидетельствовавший о том, что злополучный клад найден, но этого не произошло.

Я выждала несколько минут и решила зайти в дом.

Среди пыли, стоящей столбом посреди комнаты, и груды обломков красных кирпичей, которые еще вчера были старой печью, сидел Олег.

Лицо его также было в саже, а на руках грязные перчатки. Он как-то грустно и разочарованно посмотрел на меня, развел руками и с печалью в голосе произнес:

– Ничего!

Я осторожно прошла через весь этот погром и присела рядом на корточки.

– Ты точно все хорошо посмотрел?

– Да! Я проверил каждый сантиметр. Я даже днище сломал почти до самого подпола, где было подпечье и под ним небольшой фундамент. Женя, в этой печи ничего нет! Ни в ней, ни под ней! Нигде!

– Не расстраивайся, – ободряюще ответила я. – Зато ты проверил эту версию и с чистой совестью можешь о ней забыть. Отрицательный результат – тоже результат.

– Согласен. Только проблема в том, что у меня больше никаких версий. Возможно, мой дед еще и строил печи. Но где и кому? Не пойду же я теперь ломать все печи, которые возвел мой дед.

– Не забывай, что твоя бабушка, возможно, где-то спрятала алмазы Эрудита, – сказав это, я посмотрела в его глаза и не ошиблась.

Строительные очки уже были сняты, и я увидела тот же озорной огонек в глазах.

– Возможно, стоит спокойно поразмыслить и заняться их поисками, – предложила я.

– Да, Женя, об этом я тоже думал. Но, опять же, где искать? Ума не приложу. И если мы их найдем, мы же оставим их себе?

Я лукаво улыбнулась и ответила:

– Кто первый – того и тапки!

– Женя, я тебя обожаю! – Олег чуть было не бросился меня обнимать, но, чертыхнувшись, остановился. – Дай мне попить, и поехали отсюда! К тому же я сильно проголодался.