Текст книги "Неродная кровь"

– Ты на чем приехала? – спросила я, видя, что машина продолжает ее ждать.

– У Димки взяла, – объяснила она.

Я пошла ее проводить и, когда мы уже отошли от мужчин на приличное расстояние, тихонько сказала:

– Надя, я понимаю, что ты в последние дни вся на нервах, но это еще не повод, чтобы называть меня Танькой и дурой. Пожалуйста, не делай так больше. Я к этому не привыкла и привыкать не собираюсь.

Она внимательно посмотрела на меня, а потом удивленно спросила:

– Я действительно так сказала? – Я кивнула в ответ. – Прости, конечно. Больше я тебя так никогда не назову. До свидания.

Надежда села в автомобиль и уехала, а я вернулась к мужчинам и увидела, что Иван говорит с кем-то по телефону:

– К Нине Вячеславовне, скорее всего, сегодня, а может, и на днях, одна дама придет. Проводить со всем уважением, ни в чем не препятствовать и ни во что не вмешиваться, даже если Нина будет звать на помощь – это у них личное, – и, убирая телефон, вздохнул: – Как бы не пришибла ненароком.

– Нет! Не станет она в преддверии своего светлого будущего срок на себя вешать, у нее теперь новая жизнь начинается, – заверила его я.

– А насчет того, чтобы перевести Кузьмича в клинику Полянской, – это хорошая идея, – сказал Сергей. – Сегодня же этим займусь и договорюсь с санавиацией.

– Ну что? – сказала я. – Нам здесь делать больше нечего. Давайте возвращаться.

Мы сели в машину и поехали в Тарасов. Дороги были уже забиты, поэтому плелись мы довольно долго.

Я попросила Ивана высадить меня возле супермаркета и, как и собиралась, купила бутылку коньяка. Возиться дома с готовкой не хотелось, и я взяла замороженную пиццу – несколько минут, и обед готов.

Вопреки своему намерению нажраться до провалов в биографии, напиваться я не стала – нужна была свежая голова, но пары небольших порций коньяка мне хватило для того, чтобы отпустило нервы, натянутые так, что впору на них играть.

Новой информации не было, поэтому я решила немного отвлечься и включила телевизор.

Снятый в доме престарелых материал был до того горячим, а корреспондент до того честолюбивым, что я ожидала увидеть репортаж в каком-нибудь выпуске новостей уже сегодня.

Я переключалась с канала на канал и нашла. Я не была внутри дома престарелых, только во дворе, и теперь, глядя на то, в каких чудовищных условиях содержались старики, какое несъедобное варево готовили для них воры-повара, я испытала такой прилив ненависти к этим сволочам, что меня даже затрясло, и потребовалась дополнительная порция коньяка, чтобы успокоиться. Но больше всего меня порадовало то, что дело взято на контроль областной прокуратурой.

Я решила лечь пораньше – не выспалась же прошлой ночью, и очередная порция коньяка в качестве снотворного и для профилактики ночных кошмаров стала моим спасением – мне ничего не приснилось.

7 декабря, понедельник

Особых новостей я не ждала, поэтому решила поваляться подольше. Но по закону подлости меня поднял телефонный звонок – это был криминалист Виктор.

– Принимай работу, хозяйка, – сказал он.

– И почем мне это счастье обойдется? – спросила я и, услышав сумму, взбодрилась так, что сна не осталось ни в одном глазу.

Но делать было нечего, тем более что не своими деньгами я платила.

Мне так не терпелось узнать, что же Виктор выяснил, что я даже не стала пить кофе, а сжевала пару бутербродов, запила их соком, с тем и из дома выскочила.

Подъехав к управлению, я остановилась за углом, откуда и позвонила Виктору. Он не заставил себя ждать, вышел налегке, сел ко мне в машину и вытащил из-под халата большой почтовый конверт, который протянул мне:

– Держи! Здесь все и даже больше.

– В каком смысле? – озадаченно спросила я.

– Посмотришь – увидишь, – загадочно ответил он.

Я отдала ему деньги, которые он не постеснялся пересчитать, и напоследок сказал:

– Будут проблемы – обращайся.

Он ушел, а я открыла конверт, начала просматривать результаты экспертизы и увидела такое, что у меня мозги закипели. Конечно, я была уверена, что будут неожиданности, но чтобы таки-и-ие!

Я разложила результаты экспертизы в нужном мне порядке и тут же позвонила Ивану:

– Мы можем встретиться втроем немедленно у меня дома? Это очень срочно!

Я примчалась домой и поставила варить кофе, а сама чуть не приплясывала от нетерпения – вот это было открытие так открытие!

Мужчины приехали, когда кофе уже сварился и стоял на плите, но еще не успел остыть. Они разделись в прихожей и уже привычно прошли в кухню, где Иван сразу же протянул мне диск в футляре.

– Посмотрите на встречу будущих мачехи и падчерицы – вам будет интересно, – объяснил он.

– С удовольствием посмотрю, хотя исход этой встречи был предрешен заранее, – сказала я, кладя диск на подоконник. – Прежде чем я перейду к новостям, предлагаю выпить кофе, потому что потом будет не до него, – и разлила кофе по чашкам. – Желательно вам также закурить – по своему опыту знаю, что это успокаивает, потому что новости у меня шокирующие. Первая плохая новость: у вас в окружении предатель. Кто он, вычислим позднее, а пока, как говорят наперсточники, следите за руками.

Я достала из сумки результаты экспертиз, положила перед Геворкяном первый лист и начала объяснять:

– Я привыкла все перепроверять. Это ваша ДНК, образцы которой я взяла с чашки, из которой вы пили кофе, и окурков сигарет, которые вы здесь курили. Это, – я положила поверх первого листа второй, – ДНК Ашота Арамовича, но не с рубашки, а с тех ручек, которые он имел привычку грызть. – Следом я положила третий лист: – Это ДНК Луизы Ованесовны, взятая в ее доме с ее вещей. Теперь смотрим, – я положила четвертый лист. – Это сравнительный анализ ДНК вашей и Луизы Ованесовны. Он ясно, четко и недвусмысленно показывает, что вы не являетесь ее сыном.

– Значит, это правда? – явно не веря своим ушам, воскликнул Геворкян, впившись в меня взглядом. – Это точно? Кто делал этот анализ? Ему можно верить?

– Без-ус-лов-но! – выразительно произнесла я. – Фамилию я вам не назову, но делали его в криминалистическом отделе областного управления внутренних дел. Фирма заслуживает доверия?

– Вы указывали фамилии? – напряженно спросил он.

– Сережа, Татьяна ничего не указывала. Она просто писала: образец «А», «Бэ» и так далее, – успокоил его Иван.

– Значит, не мать, – каким-то непонятным тоном сказал Геворкян.

Он выскочил из-за стола и бросился в ванную, где тут же зашумела вода, я смотрела на сидевшего с каменным лицом Ивана, и понимала, что мне никто ничего объяснять не собирается. Да-а-а, количество скелетов в семействе Геворкянов росло в геометрической прогрессии прямо у меня на глазах, скоро новые шкафы понадобятся.

Сергей вернулся с мокрыми волосами и воротником пиджака – явно сунул голову под кран.

– Татьяна, у вас не найдется коньяка? – спросил он.

– Есть, но очень средненький, – предупредила я.

– Возмещу хорошим армянским, – пообещал он. – И три бокала, пожалуйста.

– Я пас, – тут же сказала я.

– Сережа, я за рулем, – поддержал меня Иван.

– Пусть просто стоят, чтобы мне одному не пить, – объяснил Сергей.

На этикетку принесенного мной коньяка он даже не посмотрел, а налил в бокалы поровну, выпил свой и попросил:

– Продолжайте, Татьяна. Я уже ко всему готов.

– Не зарекайтесь, Сергей, – предупредила его я и, положив перед ним пятый лист, продолжила: – Это сравнительный анализ вашей ДНК и Ашота Арамовича, взятой с ручек, отсюда видно, что вы являетесь его сыном.

– Но почему ДНК с рубашки не совпала с моей ДНК? Ведь это же рубашка отца! – воскликнул Геворкян.

– Сергей, если человек утром надел рубашку, в любом случае на воротнике останутся эпителий и потожировые следы. А на воротнике окровавленной рубашки не оказалось никаких следов. Она была абсолютно чистой, Ашот Арамович ее ни разу не надевал, – объяснила я, кладя перед ним очередной результат экспертизы.

Геворкян уперся локтями в стол и обхватил голову руками – таких новостей он явно не ожидал.

Я не знаю, чего ему это стоило, но он взял себя в руки и попросил:

– Продолжайте, пожалуйста.

– Дальше все будет чудесатее и чудесатее, – обнадежила его я и объяснила: – Рубашку подменили. То есть тогда, когда вы еще не отвезли вещи вашего отца в благотворительный фонд, кто-то взял чистую рубашку из шкафа, прострелил ее и залил кровью. Причем поверьте профессионалу – а я за время службы в прокуратуре окровавленных вещей насмотрелась досыта – залил не очень умело, потому что при выстреле в спину кровь распределилась бы по ткани иначе.

– Но ее могли взять и в фонде, – возразил Иван.

– Возможно, – не стала спорить я, – но с ним вы будете разбираться сами – вам же удобнее, – и продолжила: – Среди бумаг вашего отца Иван нашел относительно свежие результаты анализов крови. Из них видно, что у Ашота Арамовича были серьезные проблемы со здоровьем, а кровь, которая на рубашке, принадлежит молодому здоровому мужчине. Единственное совпадение – они обе второй группы, резус положительный.

– Но кто мог взять ее из дома? – спросил уже немного пришедший в себя Геворкян.

– И до этого дойдем, – пообещала я. – Как вам уже наверняка рассказал Иван, кто-то – я считаю, что некий сотрудник вашей фирмы, чему подтверждением является наличие у него ключей от квартиры и знание пароля, – имел обыкновение развлекаться в пустой квартире вашего отца с некоей девицей. Анализ его ДНК был сделан, так что при желании вычислить его будет несложно. Гораздо интереснее биологические следы, оставленные девушкой. Я этот анализ не заказывала, но специалист, к которому я обратилась, отрабатывая свой очень, – выделила я, – солидный гонорар, сделал также перекрестный анализ ДНК этой девушки со всеми фигурантами дела. Так вот, – я положила перед Сергеем последний листок, – это девушка – ваша сестра по матери. Отцы у вас с ней разные, а мать одна.

Геворкян сидел, откинувшись на спинку стула и закрыв глаза, и молчал. Иван же смотрел на меня круглыми от удивления глазами и беззвучно шевелил губами – то ли он так ругался матом, то ли у него не было сил что-то произнести вслух.

– Кто она? – наконец, с трудом выдавил из себя Сергей.

– Я думаю, что об этом лучше спросить у одного из тех ваших сотрудников, в чьих руках побывали ключи от квартиры. Но учтите, если письма и подмена рубашки – дело рук этой девицы, то она, естественно, не назвала своего настоящего имени, а наврала о себе с три короба. Нам нужен ее композиционный портрет – необходимая программа у меня в компьютере есть. Но, может быть, ваш подчиненный ее фотографировал? – предположила я и сама же отвергла эту идею: – Да нет! Он ведь наверняка женат, иначе привел бы ее к себе домой. Да и она, если затеяла какую-то пакость, постаралась этого избежать. И вообще, мне нужно все, что этот предатель знает. А вот кто он такой – вам виднее. Конечно, оптимальный вариант – вызвать медсестру из частной медицинской лаборатории, которая под видом анализа антител на ковид возьмет кровь у всех мужчин в вашем офисе, а мой знакомый криминалист сравнит с тем образцом, что у нас есть. Но это будет дорого.

– Черт с ним, что дорого! Это будет долго! – объяснил Иван. – Кто же это может быть? Акоп? – предположил он, глядя на Сергея, но тот, уже немного пришедший в себя, только изумленно на него посмотрел. – Мигран?

– Ваня, он с моим отцом почти тридцать лет вместе проработал. Если бы ему нужна была квартира для встреч с любовницей, то он пришел бы ко мне, и я сам дал бы ему ключи. Кроме того, он состоятельный человек и вполне способен снять номер в гостинице.

– Тогда Баграм? – продолжил Иван.

– Он в сентябре женился, причем жену свою два года уговаривал, пока она согласилась. Он что, незадолго до свадьбы пошел бы налево?

– Но больше мы никому ключи не давали.

– Не исключено, что это человек, который на короткое время получил в руки ключи, сделал оттиск и потом заказал дубликаты, – предположила я. – Вы ключи внимательно не рассматривали? А то ведь пластилин как ни оттирай, а следы все равно останутся.

– Нет, не смотрели, – помотал головой Иван. – Так, мы отдавали ключи вечером, перед тем, как все уходили с работы. Баграм и Мигран всегда на машинах, подвозить кого-то привычки не имеют.

– Но у них все равно нужно спросить, не похищали ли у них борсетки, которые потом чудесным образом вернулись.

– Они бы сами сказали, – отмахнулся Сергей.

– А Акоп? Что он собой представляет? – поинтересовалась я.

– Мальчишка, но очень внимательный и старательный. У него все записано, все по полочкам. В любой момент любой документ мгновенно найдет.

– А он не мог сам привести в квартиру девушку?

– Точно нет. Вот увидите его и сами все поймете, – уверенно сказал Геворкян.

– А у него могли ключи на время позаимствовать? – предположила я.

– Я с ним поговорю, – сказал Иван, и тон, которым он это произнес, мне категорически не понравился.

– Лучше это сделать мне, потому что опыта проведения допросов у меня все-таки больше, чем у вас, – возразила я.

– А у меня больше опыта допроса пленных, – жестко парировал он. – Кроме того, этот сопляк гораздо охотнее во всем сознается мужчине, а не женщине.

– Не спорьте! – остановил нас Сергей. – Я подготовлю мальчика, объясню ему, что его никто ни в чем не обвиняет, что нам просто нужна его помощь, и он охотно ответит на все вопросы Татьяны. Ваня, не смотри на меня так укоризненно. Он тебя знает, и ты можешь его только напугать, а нам нужно, чтобы он был спокоен и откровенно отвечал на все вопросы.

– Иван, во вневедомственной охране нужно срочно взять распечатку, когда квартиру снимали с пульта и сдавали на пульт. Если Акоп действительно все записывает, то не исключено, что он отмечал также и дни, когда вы давали ему ключи и он ездил в квартиру. Тогда мы сможем сличить два списка и увидим, когда именно в квартиру заходил посторонний.

– Немедленно все организую, – пообещал он.

– Это еще не все. Иван, вы поменяли замок?

– Да, в тот же день и видеокамеру установил, но пока…

– А мы пока никого не вспугнули, – перебила его я. – А теперь мы выработаем алгоритм действий. Скажите, кто из трех человек, у которых были ключи, способен проболтаться?

– Акоп точно нет, – уверенно сказал Сергей. – Мигран? Тоже вряд ли. Скорее Баграм. Он человек общительный, веселый, вокруг него всегда люди, друзей полно, приятелей… Да, скорее он.

– Согласен, – кивнул Иван. – Но зачем вам это надо?

– Объясняю! Ваш офис находится на первом этаже? – Сергей кивнул. – Окна с решетками? – Он продолжал изображать китайского болванчика. – Черный ход есть? Им пользуются?

– Запасной выход есть, и он свободен, – сказал Иван. – К чему вы ведете?

– Итак, у нас начало первого. Иван, вы прямо сейчас отправите понаблюдать за квартирой Ашота Арамовича кого-то из своих доверенных людей. Может быть, это и не пригодится, но лучше перебдеть. Вы, Сергей, приезжаете в офис к двум часам и по одному вызовите к себе первым Миграна и спросите у него, не терял ли он ключи от квартиры Ашота Арамовича, не давал ли их кому-то… Ну вы поняли. Объясните свой интерес тем, что из квартиры что-то пропало, но вор там здорово наследил, и если вы не разберетесь в этой истории сами, то обратитесь в полицию. И попросите его никому ничего не говорить. Вторым вы вызовете Баграма и все повторите в точности. Как вы сказали, этот человек вполне способен проболтаться, то есть он под большим секретом скажет кому-то одному, что из квартиры что-то пропало, тот другому, и далее по цепочке, пока не дойдет до нужного нам человека. Если ему удастся как-то сбежать из офиса, то он бросится прямиком в квартиру, чтобы уничтожить следы.

– И его зафиксирует камера. Зачем там человек? – продолжил Иван.

– После того как он не сможет открыть замок, он поймет, что влип, и заляжет на дно так, что мы его если и найдем, то не скоро. А времени-то у нас и нет! Ясно? – спросила я.

– Понял! – покивал Иван. – Не сбежит! Я прямо сейчас на оба входа ребят поставлю, они его перехватят, – и под моим укоризненным взглядом вынужден был добавить: – Ну и к квартире человека отправлю.

– После обеда, в начале третьего, – продолжила я, – я приеду к вам в офис со своим рабочим чемоданчиком и ноутбуком, где у меня есть нужная программа, и мы, благословясь, приступим. Вы, Сергей, вызовете Акопа и попросите его помочь вам, а именно ответить на мои вопросы. Обещаю, что вытяну из него все, даже то, о чем он давно забыл. Если же и это не поможет, останется только взять кровь на анализ ДНК у всех мужчин в вашем офисе. Конструктивные предложения есть? – Я посмотрела на мужчин. – Вижу, что нет. Значит, на данный момент все. Вы звонили в Тепловку? Как там Кузьмичев?

– Конечно, звонил, – сказал Геворкян. – Чувствует себя получше, хотя еще очень слаб. И все время ждет Надю. Он стал лучше говорить, давление уже не такое низкое, но ему еще лечиться и лечиться. Место ему у Полянской я уже забронировал, устроил врачам в Тепловке онлайн-консультацию с хорошими специалистами из Тарасова… Как только появится возможность без опасности для жизни Кузьмича перевезти в Тарасов, это тут же будет сделано.

– Тогда езжайте на обед и собираемся в два часа дня в вашем офисе, – предложила я.

Они ушли, а я решила перекусить, благо время у меня было, и разогрела оставшуюся со вчерашнего дня половину пиццы. Потом, за кофе, я стала проигрывать в уме все возможные варианты дальнейшего развития ситуации. Предусмотрев, казалось бы, все, я поехала в офис Геворкяна.

– Уже поговорил, – сообщил он мне, когда я вошла в его кабинет.

Я попросила его показать мне ключи и нашла в крошечных раковинах на металле остатки синего пластилина, которые я растерла между пальцами и продемонстрировала Сергею.

– Но кто мог это сделать? – зло спросил он.

– Досрочный ответ: из тех трех человек, о которых мы говорили, никто – им не надо было делать слепки. Они могли заехать в любой металлоремонт, и им там сделали бы дубликаты. Теперь нам остается выяснить, у кого из этих троих тайком взяли ключи и сделали оттиск.

– Мигран и Баграм клянутся, что ключи из рук не выпускали. Остается только Акоп.

– Я думаю, что его уже можно позвать.

Помня о том, что это какой-то необычный человек, я с большим интересом ждала, когда он появится.

Буквально через пару минут в дверь постучали, потом она приоткрылась, и где-то на уровне ее середины появилась голова парнишки, потому что назвать его мужчиной было бы преувеличением.

– Заходи, Акоп. Проходи к моему столу и садись, – пригласил его Сергей, показывая на стул напротив меня.

Парнишка все послушно выполнил и уставился на Сергея.

– Акоп, – начал тот. – Ты знаешь, что я тебе доверяю самые деликатные дела. Ты всегда все аккуратно исполнял. А сейчас мне нужна твоя помощь. Ничего не бойся, просто ответь на все вопросы вот этой женщины, ее зовут Татьяна Александровна. Вопросы могут показаться тебе странными, но ты должен отвечать откровенно на все из них.

– Я все понял. Спрашивайте, уважаемая. – Парнишка уставился уже на меня.

– Скажи мне, когда ты первый раз попал в квартиру Ашота Арамовича и что ты там делал?

– Уважаемая, я не помню, когда я там был в первый раз, но у меня все записано. Самвел Ашотович, можно я органайзер принесу? – Сергей кивнул, паренек убежал и почти тут же вернулся с ним в руках. – Вот, уважаемая, – сказал он, найдя нужную страницу. – Это было двенадцатого июня этого года. Как раз на следующий день после того, как год назад был убит Ашот Арамович, светлая ему память!

– А это что за цифры? – спросила я, показывая на самую нижнюю строчку.

– Это пароль от сигнализации, – объяснил он.

– Зачем же ты его сюда записал? Ведь его мог увидеть кто-то посторонний?

– Я никому не говорил, что это за цифры, и ключи же были у меня, – удивляясь моей непонятливости, объяснил Акоп. – И потом, я никогда не оставляю органайзер на столе, я его в ящик убираю, а тот запирается. Понимаете, уважаемая, Самвел Ашотович распорядился собрать вещи своего отца для того, чтобы потом отдать их бедным через благотворительный фонд, – начал обстоятельно рассказывать Акоп. – В эту квартиру привезли большие коробки из-под костюмов и платьев из магазинов. В них нужно было аккуратно сложить все вещи, потому что бедным людям и так плохо, зачем же их еще и унижать, раздавая им мятую одежду? И я складывал туда чистые вещи Ашота Арамовича, а те, что он уже надевал, отвез в прачечную и химчистку, а потом тоже упаковал. И в каждую коробку я клал листок, на котором было написано, что именно лежит внутри, и заклеивал коробки скотчем. А обувь я всю почистил и тоже сложил в коробки для обуви, а уже их – в большую коробку. А нижнее белье я все постирал – там тогда еще машина была, погладил и в коробку сложил. Это же все целые и дорогие вещи, которые еще кому-то могут пригодиться.

– Ты большой молодец, – сказала я. – Но там ведь было еще и постельное белье?

– Да, уважаемая! – кивнул он. – Все чистое постельное белье я сложил в коробки, а то, что было на постели, отнес в прачечную, а подушки и одеяла – в химчистку. А потом прямо оттуда я их отвез в благотворительный фонд. И всю посуду я отмыл и тоже сложил в коробки. А еще я следил, как отсоединяли и увозили разную технику. А когда там уже увозить было нечего, я вымыл полы, поставил квартиру на сигнализацию, запер дверь, приехал сюда и отдал ключи Самвелу Ашотовичу.

– Все так и было, – подтвердил Геворкян.

– Самвел Ашотович, распечатка готова? – спросила я, и Геворкян вместо ответа протянул мне скрепленные степлером листки. – Акоп, ты каждый раз записывал, что идешь в квартиру Ашота Арамовича.

– Да, – покивал парнишка. – Я записывал это и то, что там нужно сделать.

– Давай сверим, в какие дни ты там бывал, – предложила я.

Мы начали сверять, и оказалось, что где-то с середины августа с пульта квартиру снимал неизвестно кто.

– Самвел Ашотович, а какого числа там были те, с кем вы сегодня уже разговаривали?

Геворкян забрал у меня распечатку и галочками отметил две даты.

Когда она снова попала мне в руки, я только головой покачала.

– Скажи мне, Акоп, – продолжила я. – Ты сказал, что в квартире не осталось никаких постельных принадлежностей. Но дело в том, что там на кровати лежат подушка и одеяло. Я их видела собственными глазами, и не только я. Подумай, кто мог их туда принести?

– Этого не может быть, уважаемая! – почти закричал парнишка. – Я же своими руками все оттуда вынес.

– А ты не мог где-то оставить ключи?

– Да вы что?! – Парнишка покраснел как рак, губы у него задрожали, а в глазах появились слезы. – Как вы можете такое подумать? Мне Самвел Ашотович такое доверие оказал, а я его подвел бы?

– Акоп, тебя никто ни в чем не обвиняет, – успокоила я его. – Просто подумай. Вот тебе вечером дали ключи, ты поехал в квартиру Ашота Арамовича. Ты никогда никуда не заходил по дороге туда, оттуда домой или на следующий день из дома сюда?

Тут парнишка смутился так, что даже стал меньше ростом и объемом.

– Значит, что-то такое ты вспомнил? – спросила я.

– Да! – почти прошептал парнишка. – Это в августе было. Вот! – Он показал на запись в своем органайзере. – Десятого числа. Иван Михайлович отправил меня проверить, как там в квартире, потому что позвонили соседи и сказали, что пахнет газом. Иван Михайлович мне даже машину дал, чтобы я быстрее добрался. Когда я приехал, оказалось, что тревога была ложная. Просто кому-то что-то показалось. Но я все равно зашел в квартиру и проверил все краны, и воды тоже. Они были закрыты, я поставил квартиру на пульт, запер дверь и пошел домой. А когда я проходил мимо летнего кафе, меня вдруг окликнул Саркис – он там сидел и пил пиво. Он меня позвал и пригласил посидеть вместе с ним, потому что у него плохое настроение и не хочется оставаться одному. Он сказал, что купит мне пива. Я его не люблю, но мне стало жалко Саркиса, и я согласился с ним посидеть немного.

– Акоп, но ты же пиво все-таки пил?

– Да, уважаемая, пил, – произнес он таким тоном, словно сознавался в убийстве Кеннеди.

– Август, вечер, жарко. Ты снял пиджак, повесил на спинку стула. Ты пил пиво. А после пива людям обычно нужно посетить туалет. Ты туда ходил?

– Да, два раза, он там внутри находится, – голосом приговоренного к смерти ответил Акоп.

– А где ты носил ключи? Случайно, не в кармане пиджака? – Парнишка, не в силах произнести ни слова, только кивнул. – Когда ходил в туалет, пиджак, конечно, не надевал, он оставался около стола. Как же ты не побоялся оставить пиджак, вдруг бы кто-то взял ключи от квартиры?

– Но ведь там был Саркис, – оправдывался Акоп. – При нем бы никто не стал воровать ключи.

– И долго вы там просидели?

– Нет, когда я второй раз из туалета вернулся, Саркис сказал, что пора по домам.

– Большое спасибо тебе, Акоп. Ты нам все очень толково объяснил, – поблагодарила его я.

– А по поводу одеяла и подушки, – все никак не мог успокоиться парнишка, – так их там точно не было. Вот честное слово, Самвел Ашотович! Не могло их там быть!

Парнишка вышел, а я спросила:

– Откуда у вас этот паренек?

– Где-то с год назад деловые партнеры из Армении попросили приютить его на некоторое время. Там вокруг него непонятные дела начали твориться, вот и нужно было ему отсидеться где-нибудь, пока там люди не разберутся, что к чему и кто виноват. Тут есть одни бездетные старики, у которых я его поселил. У них там все прямо-таки по-родственному: он их зовет бабушкой и дедушкой, по дому помогает. А они в нем души не чают и любят, как родного. А здесь он на побегушках: принеси, отнеси и так далее.

– А кто такой Саркис?

– Пустое место, – брезгливо произнес Сергей. – Отец взял его на работу исключительно из уважения к его отцу, который очень его просил. Саркис плохо учился в школе, денег на его учебу в вузе у семьи нет, но зато он умудрился жениться в восемнадцать лет, как сейчас говорят, «по залету». И жена его такая же бестолковая, как он. И сидят они вместе с ребенком на шее у двух стариков: отца и тестя.

– Ну что ж, зовите его сюда. Будем разбираться, – предложила я.

– Минутку, я сейчас узнаю у Ивана, как обстоят дела.

Он позвонил ему и вкратце пересказал ему мой разговор с Акопом, а потом, выслушав Ивана, отключил телефон и сказал мне:

– Баграм все-таки проболтался. Саркис испугался и попытался бежать из офиса, но его перехватили. Новый комплект ключей от квартиры моего отца у него был с собой.

– Ну так ведите его сюда.

– Он уже не здесь. Сейчас мы с вами кое-куда проедем, и там у вас будет возможность поговорить с этим мерзавцем.

– Самвел Ашотович, – очень серьезно начала я, – я приблизительно представляю себе, в каком духе будет идти этот разговор. Так вот, я в такие игры не играю. Я работаю исключительно в правовом поле, поэтому присутствовать при допросе Саркиса не хочу. Это будет уже прямое соучастие. Если вам интересно, я могу перечислить статьи, под которые подпадают эти деяния. Единственное, что я могу сделать для того, чтобы облегчить жизнь Ивану, – это подсказать ему вопросы, которые нужно задать, – и, видя, что Сергей собрался мне возразить, отрезала: – Решение окончательное.

Поняв, что спорить и убеждать бесполезно, он сказал:

– Хорошо. Пусть так. Пишите вопросы.

– Самвел Ашотович, я дорожу своей лицензией частного детектива, потому что больше ничего в жизни делать не умею. Это моя работа. Это мой хлеб. И терять лицензию я не хочу. Поэтому я ничего писать не буду, я их ему продиктую, причем с вашего телефона.

Геворкян не стал спорить, а вызвал Ивана со своего телефона и передал его мне.

Тот ответил немедленно:

– Серега, ты чего?

– Это не он, – сказала я. – Я не отвечаю за действия Самвела Ашотовича, но сама я к вам не приеду. Возьмите бумагу, ручку, и я продиктую вам вопросы, которые вы зададите Саркису. А потом вы расскажете мне, какие были ответы.

– Лучше я сделаю для вас запись, – предложил он.

– Нет! Вы мне перескажете все своими словами, – отрезала я. – Пишите! Первое. Когда и при каких обстоятельствах он познакомился с этой девицей. Было ли это подстроено с ее стороны нарочно или это было действительно случайно. Второе. Не важно, как она представилась. Видел ли он какие-нибудь ее документы. Где она живет, если он ее провожал домой. Если она заказывала такси, то пусть вспомнит число, время и оператора. Третье. Пусть повторит максимально подробно все, что она ему о себе рассказывала. Как правило, даже в большой куче вранья можно найти крупицы правды. Четвертое. Кто являлся инициатором встреч, кто кому звонил. Нужен номер ее телефона. Конечно, он может быть с неавторизованной симкой, но можно будет выяснить у сотового оператора, где этот номер ночует. Пятое. Особые приметы: родинки, шрамы, татуировки, любимые слова, привычки, манера поведения. На первом этапе все. Как я понимаю, этот человек в собственной постели сегодня ночевать не будет, значит, я выслушаю вас и дополню перечень вопросов, – и, не сдержавшись, укоризненно сказала: – Вы поторопились его увести. После того, что случилось, я уже никак не смогу с ним встретиться. А ведь нам нужно составить композиционный портрет девушки.

– Мы с этим сами справимся, – холодно пообещал Иван.

– Тогда я поеду домой и буду ждать от вас информацию. Встретиться нам лучше будет не в моем доме.

– Как скажете, – не стал возражать он.

По дороге домой я крыла себя самым черным матом за то, что связалась с Геворкяном и влезла в эту мерзкую историю. Но делать было нечего, нужно было доводить дело до конца.

Дома я сварила себе кофе – Геворкян меня им не угостил, хотя мог бы, вряд ли его секретарша не умеет его варить. И уже с кофе села к компьютеру, чтобы посмотреть встречу Нади с дочерью Кузьмичева – надо же было как-то отвлечься.

Это было нечто! Запись велась с камеры, расположенной над дверью внутри кабинета Нины, поэтому Надю я видела сначала со спины. Звука не было, но это и к лучшему, потому что я даже боюсь представить себе, какие выражения там звучали.

Когда Надежда вошла в кабинет, Нина сидела за столом и что-то пила, а вид она имела самый ухоженный и самоуверенный. При виде Нади она очень удивилась – видимо, в ее кабинет так просто посторонним было не войти. Надя медлить не стала, и началось избиение младенцев, потому что против бой-бабы Нади эта холеная стерва была бессильна. Надежде хватило десяти минут, чтобы разделать будущую падчерицу под орех, а потом она гордо удалилась с видом триумфаторши, целиком и полностью морально удовлетворенная, а ее поверженная жертва осталась лежать на полу, но шевелилась, что обнадеживало.

«Слава богу, что не убила», – порадовалась я.

Чтобы убить время, я включила телевизор и стала бродить с канала на канал. Я старалась не думать о том, что сейчас Иван делает с Саркисом. Да, этот парень был редкостным мерзавцем, но в данном случае я ему даже сочувствовала.