Текст книги "Свадьба на крови"

– Ну конечно! А как же? Я ведь понимал, что при таком стечении народа всякое может произойти… Я, конечно, не рассчитывал на такой случай… Но у меня хорошие охранники, крепкие молодые люди. К тому же я пригласил еще троих ребят из частного охранного агентства с хорошей репутацией, которые обладали навыками детектива и телохранителя, так что…

По тому, что Краснопольский делает паузы во время ответа, я поняла, что с ребятами из частного охранного агентства с хорошей репутацией что-то произошло.

– Должен вам признаться, Татьяна Александровна, что эти ребята оказались в состоянии тяжелого алкогольного опьянения, – наконец сказал мужчина и продолжил: – На все вопросы они не смогли сказать ничего определенного.

Константин Краснопольский развел руками.

Ну, частное охранное агентство, да еще с хорошей репутацией вряд ли станет держать у себя алкоголиков. Наверняка охранникам подлили что-то сильнодействующее для того, чтобы вывести их из строя. Интересно, а полицейские взяли пробы из бутылок со спиртным и с приборов, которыми пользовались охранники? Определенно, убийство было заранее подготовлено и тщательно продумано. А что касается жертвы, то… не исключено, что этот мужчина, Владислав Персильванцев, дядя новой супруги Краснопольского, оказался в том месте, которое не подпадало под камеры видеонаблюдения, совершенно случайно. В самом деле, у преступника появился шанс убить человека, не привлекая ничьего внимания. Вот он и воспользовался случаем. Но это только догадки.

– Скажите, а у Владислава Николаевича были враги? – спросила я.

– Враги? – переспросил Константин Краснопольский и недоуменно посмотрел на меня. – Я не знаю наверняка, но думаю, что это вряд ли. Ведь, как уже сказал, Персильванцев отошел от всех дел, связанных с бизнесом. Кому он мог помешать? Он уже ни с кем не конкурировал.

– Ну, возможно, у Владислава Николаевича были если и не враги, то недоброжелатели, скажем так. И это могло не быть связанным с его прошлой предпринимательской деятельностью, – предположила я.

– Ну…

Константин Краснопольский задумался.

– В принципе, такое возможно, конечно, – начал мужчина. – Но это только предположение. Я ведь не очень хорошо был с ним знаком. Знаю только, что Персильванцев являлся родным братом погибшего отца Кати. Он воспитал ее как свою дочь, своих детей у Владислава Николаевича не было. Так что он всячески помогал Кате не только в детстве, но и позже.

– А чем занимается ваша супруга? – спросила я.

– Катя танцевала в нашем театре оперы и балета. Это было после окончания хореографического училища. Потом она переехала в Москву и несколько лет успешно проработала в одном из столичных музыкальных театров. Но век балерины недолог, к тому же старые профессиональные травмы стали давать о себе знать. Катя возвратилась в Тарасов и стала репетитором балетной труппы в нашем театре.

– А как ваша дочь отнеслась к вашей женитьбе, Константин Александрович? Это не праздный вопрос, просто мне необходимо знать все нюансы, чтобы выбрать определенное направление в расследовании преступления, – объяснила я.

– Я понял вас, Татьяна Александровна, – кивнул Константин Краснопольский. – Вас, очевидно, интересует, какие взаимоотношения были у моей дочери и Кати?

– И это тоже, – обтекаемо ответила я.

– Ну, что я могу сказать? Они не враждовали, это я могу сказать со всей уверенностью. Однако… Вера, конечно, не сахар. Я, пожалуй, расскажу вам, Татьяна Александровна, о ее характере, чтобы вы поняли. Моя первая супруга Татьяна, мать Веры, долгое время не могла стать матерью. Она объездила столько заграничных клиник, что и не сосчитать. И вот наконец случилось чудо: родилась чудесная девочка, дочка. Но вот дальше Татьяна стала вести себя неправильно. Она потакала дочери во всем, выполняла каждое ее желание, даже если оно и было неразумным. Татьяна полностью погрузилась в воспитание Веры и не подпускала к ребенку никого, кроме няни Нины Петровны. Няня так и осталась с нами жить. Вера же росла избалованным ребенком, и все благодаря какой-то совершенно безрассудной материнской любви, я так считаю. Конечно, в младенческом возрасте это еще можно было как-то понять. Хотя и маленького ребенка необходимо воспитывать и приучать к порядку, а не разрешать ему делать все, что заблагорассудится. Но, несмотря на то что я постоянно говорил об этом супруге, она продолжала свою линию вседозволенности по отношению к дочери. В общем, в итоге я просто отошел в сторону, как говорится, ведь супруга постоянно твердила, что я жесток и равнодушен к Вере.

– А чью сторону принимала ваша дочь? – спросила я.

– Ну, конечно же, сторону матери, чью же еще? Да, у них была очень сильная эмоциональная привязанность друг к другу. Вера одно время просто не могла оставаться без матери даже на короткое время, когда та уходила из дома по своим делам. Она сразу же заливалась слезами и успокаивалась только тогда, когда Татьяна возвращалась домой. А я… что ж, я был для Веры каким-то посторонним человеком. Правда, она мне не грубила, и мы не ругались. Но сердечности и открытости в наших отношениях не было.

– Как вы думаете, Константин Александрович, почему так получилось? – спросила я.

– Наверное, оттого, что я пытался приучить ее к порядку, к мысли о том, что не все должно происходить так, как хотела бы она. Да, возможно, что я был строг с дочерью и не прощал ей, как говорила Татьяна, ее шалости. Конечно, дочери больше нравилась сердобольная мама, чем строгий отец. А Вера к тому же с возрастом стала отстаивать свое право вести себя так, как она считала нужным. Даже если это и вступало в противоречие с общепринятыми нормами. В общем, когда Татьяны не стало, для Веры это было очень большим ударом.

Константин Краснопольский некоторое время молчал. Возможно, на мужчину нахлынули воспоминания, связанные с покойной супругой. Я не стала его торопить и просто ждала.

– А через полтора года я снова женился, – продолжил мужчина. – Моя вторая супруга была ненамного старше Веры, так уж сложилось. Но Вера не приняла мачеху. Она стала просто неуправляемой. Грубость и дерзость лились из нее как из рога изобилия.

– Очевидно, ваша дочь считала, что вы не должны были жениться во второй раз. Ведь она был так привязана к матери, – высказала я свою точку зрения.

– Да, вы правы, Татьяна Александровна, – со вздохом согласился Краснопольский. – Она мне прямо так и заявила: «Папа, ты предатель, ты предал память о маме». И Вера начала мстить. Она буквально изводила нас своими выходками. Разумеется, сказывался и ее переходный возраст, в общем, одно наложилось на другое. И все вместе, втроем, мы смогли просуществовать только один год. Я долго думал, что можно предпринять, и пришел к решению отправить Веру в закрытый пансионат за границу. Сначала я, правда, опасался, что дочери будет трудно привыкнуть к тем условиям, надо прямо сказать, спартанским. Но потом подумал, что другого выхода нет. К тому же у нее начались стычки с нашей прислугой. Одна горничная уволилась, хотя зарплата ее более чем устраивала… Но когда Вера швырнула в нее тарелку с горячим супом…

Константин Краснопольский снова прервал свой рассказ.

– Но пансионат, надо полагать, благотворно сказался на поведении вашей дочери, так? – спросила я.

– Да, в пансионате она вроде бы поняла, что к чему. Во всяком случае, дочь хотя бы стала иметь представление о том, что все то, что раньше она получала как по мановению волшебной палочки, создается трудом людей. Поначалу она в каждом письме описывала в красках, какая у нее там ужасная жизнь: и подъем чуть ли не в пять утра, и пробежка в мороз, и еда невкусная, и одежда грубая. Но я-то понимал, что это преувеличение чистой воды. Никто ее там не истязал непосильным трудом. Просто дома она жила как в оранжерее, а в пансионате не было таких тепличных условий. Но вот ее мачеха, моя вторая супруга Элеонора, уговорила меня забрать Веру из пансионата. Она поверила в то, что ей там очень плохо, что девочка не выдержит такой жизни. Я решил послушать ее и привез Веру домой, ведь основная цель была достигнута: Вера все-таки поняла, что так себя вести, как она вела до пансионата, непозволительно. Но выяснилось, что привычка добиваться своего любыми путями и настаивать на своем у нее никуда не делась. Видимо, это уже останется с ней навсегда. Правда, она немного поутихла и совсем уж дерзко себя не вела. Ко мне она стала относиться нейтрально, а вот Элеоноре порой от нее доставалось. Возможно, это и послужило причиной того, что вскоре моя вторая супруга серьезно заболела. И ее болезнь оказалась фатальной, врачи не смогли ее вылечить.

– Ну, надо же, – пробормотала я сочувственно.

– Да, вот так… Но Вера не была бы самой собой, если бы не провернула еще один номер – свое замужество! – воскликнул Константин Краснопольский.

– Ваша дочь – замужняя женщина? – спросила я.

– Слава богу, сейчас уже нет. Как я уже говорил, моя дочь с детства вбила себе в голову, что все ее желания должны беспрекословно исполняться. Даже если это идет вразрез со здравым смыслом. Вера с младенчества испытывала непреодолимое желание делать все мне наперекор. Даже если она и отдавала себе отчет в том, что ее выходки ей же самой и выйдут боком. Но нет, ее желание, чтобы последнее слово осталось за ней, всегда превалировало.

Так что же получается? Вера вышла замуж, не послушав отца. А Константин Александрович, скорее всего, разрушил этот брак, подумала я. Ситуация, конечно, та еще. Надо полагать, Вере есть восемнадцать лет, стало быть, она может обзавестись семьей даже вопреки желанию отца. Но в данном случае, видимо, нашла коса на камень, как говорится. Хотя в семьях, подобной семье Краснопольского, кандидатуры в мужья или жены своим детям подбирают сами родители. Выгодный брак, слияние капиталов – все это далеко не редкость в настоящее время. Впрочем, и раньше тоже старались приумножить состояние как раз таким способом. И если предположить, что оскорбленный зять решил отомстить… Стоп! Что-то я уже слишком далеко зашла в своих предположениях. Кому, собственно, могла быть предназначена месть? Дяде третьей супруги бывшего тестя, что ли? В общем, необходимо будет расспросить поподробнее об этой свадьбе. Кого-то из прислуги. Скажем, няню Веры… Однако Краснопольский продолжает что-то рассказывать, а я что-то уж слишком погрузилась в размышления.

– Однако Екатерину дочь приняла, – с уверенностью в голосе сказал Константин Краснопольский. – В отличие от первой мачехи, отношения у них вполне доброжелательные, я даже сам не ожидал этого. Сейчас Вере девятнадцать лет, она студентка второго курса университета.

Ага, бизнесмен сейчас говорит о взаимоотношениях своей дочери с новой супругой.

– Понятно, – кивнула я. – Скажите, Константин Александрович, в последние дни перед вашим бракосочетанием не происходило что-то необычное? – спросила я.

– Что вы имеете в виду? – спросил Краснопольский.

– Ну, может быть, какие-то письма с угрозами или же телефонные звонки, – пояснила я свой вопрос.

– Вы знаете, да… было. Был один телефонный звонок, кажется, накануне. Но я, признаться, не воспринял его всерьез. Подумал, что это чья-то шутка, дурацкий розыгрыш, – сказал Краснопольский.

– Пожалуйста, расскажите об этом звонке поподробнее, Константин Александрович, – попросила я.

– Да что тут рассказывать! – махнул рукой Краснопольский. – Ну, сначала в трубке были слышны какие-то смешки, вроде бы даже детский голос. А потом кто-то таким гнусавым голосом – ну вы, знаете, через носовой платок или через прищепку – сказал следующее: «На вашей свадьбе будет убит человек». В трубке сразу же послышались короткие гудки.

Обычно в таких случаях пишут письмо, составленное из вырезанных из газеты или журнала букв. Ну, чтобы исключить возможность идентификации по почерку. По крайней мере, в детективах девятнадцатого века такое встречалось очень часто. А тут решили позвонить по телефону. Однако в этом телефонном предупреждении нет абсолютно никакой ясности. Кого собираются убить? Счастливого брачующегося Константина Краснопольского? Или же кого-то из приглашенных на торжество? И потом, каким может быть мотив убийства? Тут можно предположить все что угодно: от ревности и ненависти, то есть личной неприязни, до каких-то экономических причин.

Но вряд ли звонок был розыгрышем, ведь человека-то убили.

– Так вы сочли это розыгрышем, Константин Александрович? Какие-то другие мысли были? – спросила я.

– Сразу после телефонного звонка я думал, что это чья-то очень глупая шутка. Но когда убили Владислава Николаевича, то стало понятно, что это не так, – ответил Краснопольский.

– Но тогда что же это может быть? – продолжала допытываться я.

– Ну, тогда я подумал, что этот телефонный звонок является попыткой бывшего жениха Кати не допустить нашего бракосочетания. Я не сказал вам, что Катя уже была замужем, но потом развелась. Так что для нее это тоже второй брак.

– А жених, который не хотел вашего бракосочетания, откуда взялся? – спросила я.

– Ну, так ведь у Кати много поклонников. Было, – многозначительно добавил Константин Краснопольский. – Но после нашего знакомства Катя всем дала от ворот поворот. А этот решил, что может ее вернуть, расстроив нашу свадьбу.

– А вы знаете его имя и фамилию? Этого несостоявшегося жениха? – спросила я.

– Знаю. Это Илларион Слободянский, балетмейстер в нашем театре оперы и балета, – нехотя ответил Константин Краснопольский и спросил: – Ну, так что, Татьяна Александровна? Вы возьметесь за расследование этого преступления?

– Хорошо, Константин Александрович. Сейчас мы с вами составим договор, – сказала я.

После соблюдения всех формальностей Краснопольский вручил мне аванс.

– Да, еще вот что, Константин Александрович. Дайте мне ваши координаты: телефоны и адрес вашего загородного дома, – попросила я.

– Сейчас, Татьяна Александровна. – Бизнесмен протянул мне свою визитку. – Я могу распорядиться, и мой водитель отвезет вас в наш коттеджный поселок.

– Спасибо, Константин Александрович, но я пока еще не решила, когда поеду поговорить с вашими домочадцами, – улыбнулась я и протянула мужчине свою визитку. – Здесь мои телефоны, звоните в любое время суток. Я в свою очередь тоже буду сообщать вам о том, как продвигается расследование, – пообещала я.

– Хорошо, – кивнул Краснопольский.

Я вышла из здания и пошла к своей машине. Сев в нее, я стала думать, чем заняться в первую очередь. В принципе, можно поехать в коттедж и переговорить с прислугой, новобрачной и дочерью Краснопольского. Однако такое знаменательное событие, как свадьба известного предпринимателя, не могло остаться незамеченным, и в средствах массовой информации это торжество непременно нашло свое отражение. К кому бы из журналистов обратиться?

И тут я вспомнила о Кирилле Мангушеве, своем старом знакомом. Кирилл как раз занимался обзором светской жизни тарасовских бизнесменов. Наверняка он не обошел вниманием свадьбу Константина Краснопольского. Возможно, он даже и побывал на ней.

Я порылась в своей записной книжке и выудила оттуда телефон Мангушева.

– Алло, – отозвался приятный мужской голос, когда я набрала номер журналиста.

– Кирилл, привет, это Татьяна Иванова. Помнишь такую?

– Спрашиваешь! Привет, Таня, давненько мы с тобой не общались и не пересекались, – сказал Кирилл.

– Ну так вот, есть повод исправить эту ошибку. В общем, сразу перехожу к делу, Кирилл. Ты ведь наверняка был на бракосочетании бизнесмена Константина Краснопольского? – спросила я.

– Был, не стану скрывать. А почему ты вдруг об этом спрашиваешь? А, понял! На торжестве произошло убийство родственника невесты Краснопольского. Кажется, это был ее дядя. А ты, значит, проводишь расследование по этому поводу, так? – спросил Мангушев.

– Да, все так, Кирилл. Поэтому мне необходимо иметь представление о произошедших там событиях от очевидца, то есть от тебя, Кирилл. Сможешь уделить мне время? Скажи, где и когда мы можем с тобой встретиться, – спросила я.

– Тань, а тебе это срочно нужно? – спросил Кирилл.

– Да, очень желательно. А у тебя, Кирилл, я так понимаю, со временем напряженка? – спросила я.

– Да понимаешь, в чем дело, наш шеф срочно всех собрал на мозговой штурм по поводу одного проекта. Так что в самое ближайшее время, боюсь, не выберусь. Но у меня есть, Тань, идея получше. Поскольку я находился на свадьбе Краснопольского по заданию шефа нашей редакции, то могу выслать тебе уже почти готовую статью на эту тему. Ну, то есть статья еще нуждается в правке, но основной материал уже готов. А если тебе потребуется что-то уточнить, то я к твоим услугам, – сказал Кирилл.

– Отлично, Кирюш, отправь мне статью на почту, – сказала я.

– Сейчас я все сделаю, – пообещал Мангушев.

Минут через пятнадцать я уже открывала свою почту.

«Ах эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала… Нет, „крылья эту свадьбу вдаль не несли“, как поется в известной песне. Потому что свадьба эта была не простая, а очень даже пышная, роскошная и торжественная, какой она и должна быть, если речь идет о богатом и успешном бизнесмене Константине Краснопольском.

Гости, приглашенные на свадебное торжество, сидели за столами под раскидистыми деревьями, пили, ели, веселились. Потом они выходили из-за столов для того, чтобы, пройдясь по внушительной по размерам территории, на которой был расположен двухэтажный коттедж, и, наладив процесс пищеварения, вновь засесть за столы и продолжить пиршество.

На свадьбу был приглашен лучший тарасовский ведущий, который безукоризненно управлял процессом свадебного банкета, объявляя тосты, устраивая интересные конкурсы и тому подобные мероприятия. Бармены – два молодых человека – без устали приготавливали коктейли и напитки, а официанты разносили их всем желающим.

Для любителей карточных развлечений были поставлены столы. За ними сидели респектабельного вида мужчины и играли в бридж и преферанс. Молодежь с упоением гоняла шары по деревянной кегельной дорожке. Каждая сбитая кегля вызывала неистовый восторг у участников этой игры.

И, наконец, когда уже зашло солнце и вечер окончательно вступил в свои права, наступила кульминация свадебного торжества. В небе сначала взлетел, а затем тут же рассыпался целый каскад разноцветных огней. Огненные „цветы“ и россыпи искр, а также замысловатые и причудливые фигуры то ли диковинных птиц, то ли сказочных зверей непрерывно вспыхивали на темном небе. Послышались отрывистые хлопки, гости повскакивали из-за столов, и территория огласилась восхищенными и воодушевленными криками и возгласами. Присутствующие, казалось, впали в эйфорию. По мере появления на небе все новых и новых световых картин градус возбуждения гостей повышался. И в тот момент, когда на фоне темного небесного полотна появились два золотистых сердца, созданных мастерством пиротехника, грянули поистине громовые крики, даже вопли, и раздались аплодисменты. Некоторые от избытка чувств приплясывали на месте и даже подпрыгивали.

Кто бы мог подумать, что произойдет трагическое событие буквально через несколько минут после окончания иллюминационного шоу? Тем более что ничто не предвещало беды.

После того как кто-то испуганно крикнул „Его убили!“, гости – а среди них находились предприниматели-бизнесмены, эстрадные знаменитости и политики местного значения – сначала ринулись на этот крик. Но затем, увидев лежащего под деревом неподвижного мужчину, тут же бросились в разные стороны. Естественно, кому же захотелось попасть в число свидетелей или – что еще серьезнее – подозреваемых? Весть о том, что на праздничном торжестве произошло убийство, похоже, заставила протрезветь уже изрядно захмелевших гостей. Уже никто не сражался в вист или еще в какую-то карточную игру, никто не наслаждался изысканным букетом дорогих вин. Напротив, все гости были шокированы случившимся. Ведь что же получается? На свадебное торжество пробрался жестокий и хладнокровный убийца. Не затевая никакого скандала и не устраивая драки, то есть не выясняя отношений со своей жертвой, преступник лишил ее жизни, причем сделал это скрытно, так, что никто ничего не заметил поначалу. И ведь это произошло в самый разгар торжества!

По мере отрезвления и появления способности здраво размышлять гости начали задаваться логичными вопросами, которые возникали в сложившейся ситуации. Почему преступник решился на убийство? Вполне возможно, что это психически ненормальный человек, которому все равно, кого лишать жизни, даже без причины. И кто может дать гарантию, что убийца остановится? Не получится ли так, что произойдет еще одна трагедия? Или же – даже страшно подумать – преступник может решиться на целую серию убийств?

По-видимому, осознав столь жуткую перспективу, гости начали стремительно удаляться с территории коттеджа Константина Краснопольского, оставляя празднично накрытые столы. Уже вполне способная держаться на ногах публика ринулась к своим помпезным автомобилям. Раздались звуки заводимых моторов, зажженные фары пронзали и рассекали темноту. Ну как тут не вспомнить державинское: „Где стол был яств, там гроб стоит?“».

Я закончила читать то, что прислал мне Кирилл, а затем набрала его номер.

– Кирилл, скажи, а ты тоже вместе со всеми рванул из коттеджа Константина Краснопольского, когда услышал про убийство? – спросила я Маргушева, услышав в трубке его голос.

– Ну, как ты могла такое подумать, Тань? – с обидой в голосе спросил Кирилл. – Когда это журналюги бежали, если все самое интересное только начинается?

– Прости, я не хотела тебя задеть, Кирюш, – виновато произнесла я.

– Ну, то-то же, прощаю, – уже другим голосом произнес Мангушев и добавил: – Я, Тань, дождался приезда полиции. А пока ее ждали, мне удалось пообщаться с тем, кто обнаружил убитого. Кстати, это был дядя невесты, то есть уже законной супруги Константина Краснопольского.

– И кто же первым обнаружил Владислава Персильванцева? – спросила я, хотя, со слов Константина Краснопольского, я уже знала, что это была горничная Елизавета.

– Это была довольно молодая женщина лет тридцати пяти. Она стояла рядом с лежащим на земле Персильванцевым и плакала. Я сначала подумал, что эта женщина является его родственницей. Но нет, она служит у Краснопольского. А вот с супругой Константина Краснопольского случилась настоящая истерика. Она так плакала и кричала, так убивалась, что ее пришлось увести в коттедж, – сказал Мангушев.

– А что, новоиспеченные супруги присутствовали в тот момент, когда нашли Персильванцева? – спросила я.

– Точно не могу сказать, Тань, но, по всей вероятности, да, они были среди гостей, – ответил Кирилл.

– Ну а что было потом, когда приехали полицейские? – спросила я.

– Ну что? Они, естественно, стали допрашивать. Сначала взялись за эту горничную по имени Елизавета. Там их главный спросил, видела ли она кого-нибудь, кто был рядом с убитым. Женщина сказала, что нет, не видела. Но потом подумала и сказала, что как будто бы какая-то фигура все-таки была неподалеку. Однако внешность она не запомнила, правда, по ее ощущениям, это был мужчина. Еще женщину спросили, как она оказалась на месте убийства, – сказал Кирилл.

– И что она ответила? – спросила я.

– Что управляющий поручил прислуге следить, чтобы на территории все было в порядке. Но, знаешь, Тань, что-то сомнительно, что эта Елизавета так быстро оказалась на месте преступления. Как будто бы она наперед знала, что Персильванцева убьют, и знала, в каком месте, где именно это произойдет, – высказал свою точку зрения журналист.

Скорее всего, горничная Елизавета чего-то недоговаривает.

– Ну а после горничной полиция допросила и управляющего, и охранников, и кого-то еще, – продолжал рассказывать Кирилл. – А в это время эксперты-криминалисты делали свою работу: осматривали тело, искали следы убийцы в траве и на грунте. Но что там можно было найти, если практически все было затоптано? Потом тело погрузили в машину и увезли. Скорее всего, как сказал один из полицейских, это «глухарь».

Ну, это мы еще посмотрим. Нужно поехать к Кирьянову. Ведь у них уже наверняка имеются какие-то наработки по делу об убийстве Владислава Персильванцева. Однако сначала необходимо позвонить: мало ли что, Владимира запросто могут куда-нибудь вызвать, и тогда я потеряю зря время.

Я набрала знакомый номер.

– Алло, Володь? – уточнила я на всякий случай.

– Он самый, – ответил Кирьянов. – Ты, Тань?

– Она самая, – в тон ему ответила я и спросила: – Володь, ты сейчас свободен?

– Сейчас да, свободен. А вот буду ли я свободен, скажем, через пять минут, это большой вопрос, – ответил Владимир.

– Ну, за пять минут доехать до тебя я никак не смогу, а вот за пятнадцать – думаю, что доберусь. Правда, если не будет пробок, – сказала я.

– Ну, так давай, не трать время на разговоры. Короче, через пятнадцать минут я жду тебя в своем кабинете. Все, пока, – сказал Кирьянов.

– До встречи, Володь, – сказала я и отключилась.

Мне повезло: заторов на дорогах практически не наблюдалось, и уже через десять минут я входила в управление полиции.

– Еще раз здравствуй, Володь, – сказала я, входя в кабинет. – А я по делу об убийстве Владислава Персильванцева. Как обстоят дела?

– Да хреново, Тань, если честно. Следы затерты, туда ведь гостей чертова уйма набежала. Как только кто-то крикнул, что произошло убийство, все туда и ломанулись, – сказал Владимир.

– А что с орудием убийства? – спросила я.

– Так преступник унес его с собой. По характеру раны можно предположить, что удар был нанесен либо заточкой, типа зэковской, либо стилетом, – ответил Кирьянов.

– Ну а кто может быть убийцей? Я имею в виду, кто-то из гостей или со стороны, пришлый? – спросила я.

– Я думаю, что может быть и гость или кто-то посторонний, – ответил Кирьянов.

– Ну, с гостем понятно. А вот по поводу постороннего лица… У Краснопольского, что же, все нараспашку, что ли, было? – спросила я.

– Нет, почему же. Территория коттеджа огорожена высоким стальным забором. Но ведь всегда может найтись, на первый взгляд, незаметный проход даже в монолите, – заметил Владимир.

И я была с ним согласна. Сколько раз, когда я проводила расследование, мне приходилось сталкиваться вот с такими непроходимыми заборами. Но я, самым внимательным образом обойдя периметр, всегда находила лазейку. Это могла быть недостроенная часть забора или же очень узкий проход, который почему-то не удосужились в свое время закрыть.

– Кстати, я отдал распоряжение обследовать забор с собакой, так будет надежнее, – продолжал Владимир, – скоро должны доложить. А вообще, Тань, я считаю, что убийство Владислава Персильванцева было очень хорошо подготовлено, спланировано и исполнено. На профессиональном уровне, – добавил Кирьянов.

– Ты считаешь, что сработал киллер? – спросила я. – Но ведь выбор орудия убийства идет вразрез с предпочтениями наемного убийцы, – возразила я.

– Если ты о том, что преступник предпочел холодное оружие и после убийства не бросил на месте, а захватил его с собой, то да, в этом ты права, Тань. Но я имел в виду удачно выбранное место и саму силу удара, – пояснил Владимир.

– Поняла тебя, Володь. Однако меня смущает то обстоятельство, что кто-то из гостей смог решиться совершить убийство орудием, похожим, как ты сказал, на зэковскую заточку. Все-таки на бракосочетании у Константина Краснопольского собралась рафинированная публика, – сказала я.

– Видишь ли, Тань. Поскольку преступник не оставил на месте убийства орудия, то мы можем лишь предполагать, что это была заточка. Мнения экспертов разделились: одни считают, что это может быть заточкой, а вот есть и те, кто утверждает, что убийца нанес удар стилетом, а возможно, и хирургическим скальпелем, – сказал Владимир.

– Ясно. А как ты считаешь, жертва выбрана случайно? Или же преступник планировал лишить жизни именно родственника супруги бизнесмена? – поинтересовалась я.

– Я уверен, Тань, в одном. Преступник рассчитывал, что это убийство получит широкий резонанс. Поэтому он и действовал столь демонстративно, – высказал свое мнение Владимир.

– Да, я с тобой согласна, – кивнула я. – Вот только для того, чтобы убийство получило широкую огласку, можно было убить любого другого члена семьи.

– Ну а кто там еще оставался? Только дочь Краснопольского, его супруга и он сам, – сказал Кирьянов. – Только, на мой взгляд, сам бизнесмен отпадает. Ведь это он должен был пострадать, в моральном плане я имею в виду. Ведь убийство родственника всегда причиняет страдания. Да плюс еще и удар по публичному образу Константина Краснопольского. Это наводит на мысль что в убийстве Владислава Персильванцева задействованы какие-то личные мотивы, – высказал предположение Кирьянов.

В это время зазвонил телефон.

Владимир снял трубку:

– Кирьянов слушает… так. Что? Понятно.

Кирьянов нажал на отбой:

– Вот, позвонили сейчас и доложили, что осмотрели весь периметр забора, ограждающего территорию коттеджа Константина Краснопольского, – сказал он.

– Ну и как? Что-то обнаружили? Следы, обрывки материи, еще что-то? – спросила я.

– Нет, ничего не обнаружили. Получается, что преступник из числа приглашенных гостей на бракосочетание. Ну, или кто-то из проживающих в коттедже. Но никак не извне. Эх, это сколько же работы предстоит! Придется вызывать каждого из гостей на допрос – а их там было несколько десятков, не меньше. К тому же все эти предприниматели, артисты и прочая публика на месте не сидят. У них деловые поездки, гастроли, командировки. – Владимир махнул рукой.

– Ну, тогда нужно начать с тех, кто сейчас находится в Тарасове, – сказала я.

– Ну, естественно, – согласился со мной Владимир. – Однако совсем не факт, что преступник окажется из их числа. Как по мне, так все эти артисты, эквилибристы, блогеры, рэперы и прочая подобная публика – по большому счету любители поесть и повеселиться за чужой счет.

– На халяву, ты хочешь сказать, – заметила я.

– Вот именно! – воскликнул Кирьянов. – А все, что идет мимо их предпочтений, их совсем не интересует. Так что… я что-то не вижу особого результата от их опроса.

– Ну, не скажи, – не согласилась я с ним. – Ведь иной раз и отсутствие результата тоже является результатом.

– Это все так, Тань. Но уж очень капризная вся эта богема, – пожаловался Владимир. – У них ведь амбиций выше крыши, а на деле посмотришь – так, пустой звук.

– Ну, какие-никакие, а все же они свидетели, Володь. Как ни крути. И потом, идеальные свидетели вряд ли существуют в природе, – сказала я.

– Я согласен с тобой, Тань, – кивнул Кирьянов.

– Да, а стаканы, из которых пили приглашенные охранники, взяли на экспертизу? – спросила я.