Текст книги "До потери пульса"

– А вы откуда об этом знаете? – спросила хозяйка «Пальмиры».

– Я наладила контакт с фотографом из модельного агентства, – призналась я.

– С Ильей? – догадалась Бережковская.

– Да, с ним, – подтвердила я.

– А вот про Кузьмина-то я как раз и забыла. – Наталья Петровна вписала в конце списка его фамилию. – Илья заходил к нам вчера вечером, перед самым закрытием. Правда, я не думаю, что он причастен к утреннему происшествию. Илюша был у нас меньше минуты. Он лишь спросил, когда работает Света, к которой он постоянно ходит стричься, и сразу же ушел. Она, по идее, должна была сегодня после обеда заступить на смену, но мы откроемся только завтра.

– А разве Кузьмину пора стричься? – удивилась я.

– Вообще-то он периодически под ноль стрижется, – заметила владелица салона красоты.

В итоге получилось так, что она оправдала абсолютно всех, кто имел возможность подготовить эту атаку с применением ядовитого газа.

– Наталья Петровна, а давайте-ка еще раз пройдемся по этому списку, но теперь уже мы проанализируем – не мог ли кто-либо из этих людей подстроить другие ЧП, произошедшие в этом здании?

Бережковской не понравилось это предложение, и она решила перевести стрелки на меня:

– Татьяна Александровна, вам еще не звонил ваш знакомый из полиции?

– Пока нет.

– Может, поторопить его?

– Не думаю, что это целесообразно. Мельников обещал позвонить, как только экспертиза будет готова, а он меня еще никогда не подводил.

– Наташа, ты бы все-таки вернулась к анализу личностей своих подчиненных. Вряд ли кто-то посторонний подстроил утреннее ЧП, да и масло разлить в коридоре твоим людям было сподручнее, – заметила Корнилова. – Возможно, кто-то из них действительно помогает Кашинцевой, обитая у тебя под боком.

– Ладно, давайте еще раз пройдемся по моему списку. – Бережковская взяла в руки лист бумаги. – Вот эта девочка устроилась ко мне на работу только две недели назад, причем она не с улицы пришла, а по рекомендации моей давнишней приятельницы. Вот эти четверо были у меня на виду в то время, когда кто-то бросил в шахту лифта дымовую шашку. Элла почти месяц на больничном пролежала, Катерина и Полина сидят на рецепции посменно. Их отсутствие на рабочем месте сразу же бросилось бы в глаза. Нет, никто из них масло в коридоре не разливал и лифт из строя не выводил. А уж о том, что кто-то из моих сотрудников мог подстроить аж три несчастных случая со смертельным исходом, я даже думать не хочу! Пустая трата времени. Ясно, что никто из них к этому не причастен. Кстати, Оля, а как насчет твоих работников? У тебя никого подозрительного в штате случайно нет?

– Наташа, ну что за вопрос?

– Нормальный вопрос. Моих людей, значит, можно по косточкам разбирать, а твоих разве нельзя?

– Можно, но я не вижу повода для этого. Конкретно в моем ателье пока что ничего не произошло. – Корнилова три раза постучала по столу.

Я общалась со своими клиентками едва ли не до конца рабочего дня. А когда я вернулась к себе, Елена Федоровна не выдержала и спросила:

– Что это вы так долго с Корниловой обсуждали? Неужели кадровые вопросы?

– Именно их. Не беспокойтесь, бухгалтерских проблем мы не касались.

– Надеюсь, – фыркнула Лена.

Я уже собиралась домой, когда мне позвонил Мельников и сказал:

– Ну, что, Таня, экспертиза готова, только ничего вредного для здоровья в сосуде с водой не обнаружено.

– Как так? – удивилась я.

– Да вот так. Нет, конечно, воду эту никак нельзя назвать дистиллированной. По заключению нашего эксперта, там была обычная водопроводная вода, правда, с примесью дихлорбутан… Черт, язык сломаешь, пока до конца выговоришь. В общем, само по себе это вещество безвредно, тем более в водном растворе, но… – И Мельников взял интригующую паузу.

– Андрей, ну не томи! – поторопила я его.

– Но оно вступает в контакт с триметилпропанолом, который входит в состав многих парфюмерных средств: дезодорантов, лаков для волос, освежителей воздуха. При этом образуется слезоточивый газ. Так что все это – никакое не преступление, а чистая случайность. Если бы кто-то в соседнем офисе обрызгал этой водичкой цветочки на подоконнике, то ничего бы не случилось. А в парикмахерской, где воздух неизбежно пропитан парфюмом, произошла нежелательная реакция. Ну вот, собственно, и все, – подытожил Мельников.

– Погоди, Андрей, а как насчет… – Я замолчала, заметив, что Елена Федоровна без всяких стеснений стоит в дверях и вслушивается в каждое мое слово. Я прикрыла микрофон рукой и обратилась к ней: – Уже уходите? До свидания!

– До свидания, – ответила Корзун и вышла из кабинета, хлопнув дверью.

– Алло! Таня, ты куда пропала?

– Да здесь я, просто тут у меня посторонние были. А как насчет отпечатков пальцев?

– Только одни: парикмахерши. Она и надышалась газом. Ты мне лучше, Таня, скажи – тебе действительно заняться больше нечем?

– Андрей, я понимаю, со стороны все это выглядит как нелепая случайность, но за последний месяц в Доме быта это уже не первый случай.

– А какой? – рассмеялся мой приятель.

– Шестой, причем первые три были с летальным исходом. Но заметь, ни одного уголовного дела пока возбуждено не было.

– Шестой случай?! Так чего же они до сих пор на «Водоканал» не наехали? Похоже, он стал некачественно очищать воду. Но, с другой стороны, почему в других парикмахерских ничего подобного не происходит?

– Андрей, ты не понял. В здании Дома быта случилось шесть совершенно различных происшествий.

– Это уже интереснее!

– Один человек умер – вроде бы от инфаркта, другой отравился, третьего поразило электрическим током. Еще было задымление в лифте…

– Да, вот насчет этого я кое-что припоминаю… Была там какая-то хулиганская выходка, участковый ею занимался.

– Ты можешь узнать подробности?

– Попробую. Действительно, слишком много происшествий по одному адресу. – Мельников наконец-то проникся серьезностью ситуации. – Только дело по последнему эпизоду мы все равно заводить не будем.

Видимо, я ошиблась. Андрей так и не осознал, насколько все серьезно.

– Неужели ты не понимаешь, что тебе дается шанс раскрыть очень серьезное преступление? У меня уже есть версия, кто за всем этим стоит.

– Нет, по факту отравления химическим веществом мы возбуждать дело не будем. Предварительная проверка показала, что тут нет состава уголовного преступления.

– Андрей, поверь мне, он есть.

– Таня, не морочь мне голову! Знаешь, пусть пострадавшая девочка предъявляет претензии муниципальному предприятию «Водоканал». Если ей очень повезет, оно компенсирует ей затраты на лечение. Кстати, результаты экспертизы мы им отдадим, нам они ни к чему, а ей это может понадобиться.

– Как благородно с твоей стороны! Ты отдашь результаты экспертизы… Неужели ты до сих пор не понял, что в пульвелизаторе Анненковой была не просто плохо очищенная вода из-под крана? Туда кто-то добавил «химию»! Да, это действительно смахивало бы на недоразумение, если бы не три смерти, произошедшие на Обуховской, пять, в течение одного месяца!

– Иванова, не навешивай на меня лишнюю работу! У меня и так показатели раскрываемости за последний квартал снизились. А ты хочешь, чтобы они вообще упали ниже плинтуса?

– Нет, я, наоборот, хотела их повысить, но ты, Андрюша, проявляешь непростительную недальновидность.

– Ладно, все, ставим на этом точку.

– Как знаешь, – только и успела сказать я, потому что Мельников отключился.

Перед тем как отправиться домой, я зашла к Корниловой и рассказала ей о результатах экспертизы.

– Это надо же, как тонко все продумано! – всплеснула она руками. – Само по себе это вещество не опасно, зато оно входит в соединение с бытовыми химическими составами… Все подсчитано до мелочей. Конечно, Машка сама до такого не додумалась бы. Мозгов у нее для этого маловато! Образование – одиннадцать классов сельской школы. Наверняка ей кто-то это подсказал.

– Кто-то, имеющий химическое образование. Может, ее помощник в «Бюро товарных экспертиз» работает? – предположила я.

– Все может быть.

– Ольга Николаевна, скажите, нет ли здесь других фирм, в штате у которых имеются химики?

Корнилова задумалась:

– Вроде бы нет. Так что, вполне возможно, соучастник Кашинцевой был коллегой Синичкина. Кстати, я навела справки насчет Макса Дерябкина. Он тоже встречался с Машкой, но в прошлом году. Правда, никаких подробностей об их романе мне узнать не удалось. Мой страховой агент просто видел Кашинцеву вместе с Дерябкиным в кинотеатре.

– Понятно. Наталья Петровна уже ушла домой?

– По-моему, она поехала в больницу, к Тане. Я вечером с ней созвонюсь, узнаю, что там и как. А у вас какие планы на выходные?

– Я планирую сосредоточиться на поисках Маши Кашинцевой.

– Это правильно. Держите меня в курсе.

– Да, конечно, – пообещала я.

Глава 6

В субботу я поехала в Багаевку, откуда была родом фотомодель и где она, по словам ее несостоявшейся свекрови, все еще была зарегистрирована. Но ее точный адрес мне не был известен. В сельской местности обычно все жители знают друг друга, так что проблем с поиском Машиных родственников у меня, по идее, не должно было возникнуть. Во всяком случае, мне так казалось.

К полудню я въехала в Багаевку с мыслью навести справки у первого встречного местного жителя. Им оказался седоволосый мужичок, поправлявший кособокий забор. Остановившись рядом с ним, я открыла окно, поздоровалась и спросила:

– Не подскажете, как мне найти Кашинцевых?

– Кашинцевых? – переспросил тот, не оборачиваясь. – Это которых?

– А что, у вас их много?

– Да, почитай, половина Багаевки, – пробурчал мужик.

– Шутите?!

– Ну ладно, не половина, немного меньше, но их все равно тут много. Кто именно вас интересует?

– Маша-фотомодель или ее родители.

– Та самая Машка? – Мужик бросил свою работу и повернулся ко мне: – А вы, девушка, тоже эта… ну, фотомодель?

– Нет, что вы, я менеджер по работе с персоналом.

– Менеджер, – повторил он с уважением. – Ну, здесь-то вы Машу точно не найдете. Она, как школу закончила, так сразу в город и упорхнула и, по-моему, больше сюда не наведывалась.

– Как бы мне ее ближайших родственников найти? – поинтересовалась я.

– Они на Октябрьской живут, но вот номер дома я вам навскидку не скажу.

– Может, вы как-нибудь мне объясните, как этот дом найти?

– Попытаюсь. – Мужик почесал в затылке. – Значит, так: сейчас вам надо ехать прямо, до пересечения со второй улицей, потом поверните направо, проедете до упора, в смысле, до птицефермы, а там еще у кого-нибудь спросите, как найти Клавдию Ивановну и Василия Кузьмича. Это Машкины родители.

– Спасибо.

– Да пустяки. – И мужик отвернулся к своему забору.

Доехав до кирпичной стены, за которой располагалась птицеферма, я спросила у проходившей мимо женщины, как мне найти Кашинцевых. Она махнула рукой куда-то вперед и пошла дальше своей дорогой. Я проехала вдоль стены до поворота и вновь уточнила, теперь уже у пожилого мужчины, где проживают Клавдия Ивановна и Василий Кузьмич.

– Так это совсем в другой стороне, – ответил тот. – Возвращайтесь туда, откуда въехали в Багаевку, а там у кого-нибудь спросите.

– Но я как раз на въезде спрашивала про Кашинцевых, и меня сюда направили! Неужели обманули?

– Не думаю. У нас этих Кашинцевых знаете сколько? Ошибочка, похоже, вышла. Обратно вам надо, на север. – Старик указал мне направление и скрылся за калиткой.

Я поехала обратно, но примерно на середине пути притормозила и решила уточнить маршрут у велосипедиста, ехавшего мне навстречу. Он сказал, что не местный, поэтому ничем не может мне помочь. Спрашивать о том, где живут Машины родители, мне приходилось еще не раз. Жители Багаевки оказались большими шутниками и, не сговариваясь, гоняли меня по кругу. И только худенький подросток в каких-то обносках сказал мне правду, и то за полтинник. Откровенно говоря, я думала, что и он обманет, но дала ему денег из жалости, уж больно сиротливо он выглядел. Тем не менее, именно следуя его указаниям, я и нашла отчий дом фотомодели, скандально известной в тарасовских кругах.

– Здравствуйте. Вы – Клавдия Ивановна? – обратилась я к женщине, развешивавшей на веревке, протянутой через весь палисадник, мокрое белье.

– Ну. – Она выглянула из-за пододеяльника и смерила меня недружелюбным взглядом. – Чего надо?

– Понимаете, я приехала из Тарасова.

– Я это уже поняла.

– Я ищу вашу дочь, Машу.

– Нет у меня никакой дочери, – буркнула она и продолжила развешивать постельное белье.

– Как – нет? – удивилась я. – Неужели я опять что-то перепутала?

– Уезжайте! – прозвучал требовательный голос Клавдии Ивановны. – Нечего вам здесь делать.

– Извините, я бы все-таки хотела кое-что прояснить. Вы не могли бы уделить мне несколько минут? – предельно вежливо попросила я.

Деревенская женщина отреагировала на мою просьбу не сразу. Она что-то еще повесила, вновь выглянула из-за белоснежного белья, убедилась, что я все еще стою за забором, и подошла ко мне.

– А ты, я вижу, настырная! Городские все такие, пока своего не добьются, не отстанут, – принялась она зло выговаривать мне. Рассмотрев лицо этой женщины ближе, я уже не сомневалась, что это именно она, Машина мать. У меня возникло ощущение, что передо мной стоит состарившаяся копия фотомодели, чью фотографию я видела на огромном постере перед входом в «Метагалактику». – Да, была у меня дочь, но теперь – нет! Стыдится Маруська, видите ли, теперь прислугой своему хахалю родную мать представила, от меня отреклась. Двадцать три года была у меня дочь, а потом не стало ее. Ничего, я переживу. У меня сын имеется, сноха, двое внучат… Я в старости одна не останусь. А Маруська еще приползет к нам, сюда, умолять будет, чтобы ее пустили, так я еще посмотрю, простить ее или нет… Уезжай! Не буду я с тобой больше ни о чем разговаривать.

– Извините, что побеспокоила. До свидания, – сказала я и пошла к своей машине.

– Прощай! – бросила мне напоследок Клавдия Ивановна.

У дома напротив стояла розовощекая женщина лет пятидесяти. Она сделала мне еле заметный знак рукой и вошла в дом. Я приняла этот жест за приглашение и последовала за ней. Баба ждала меня в сенях.

– Ну что, прогнала тебя Клавка? – спросила она, незлобиво посмеиваясь.

– Вроде того.

– Да, у нее крутой нрав. Спуску никому не даст, даже родной дочери. А ты чего от нее хотела-то? – поинтересовалась соседка Кашинцевых.

– Да я, собственно, Машу ищу. Вот, думала, она сюда вернулась.

– И чего ей здесь делать? Она в областном центре прижилась, в шоу-бизнес втянулась. Одним словом, фотомодель! Честно говоря, я ее прекрасно понимаю. Сама по молодости в город уехала, на всех танцплощадках там зажигала. – Баба ностальгически вздохнула о своем бурном прошлом. – А несколько годков тому назад судьба меня обратно закинула. Но ничего, если я дом и скотину удачно продам, опять в Тарасов переберусь. А что до Машки, то она прочно дорогу сюда забыла. Зачем ей наша дыра, сама посуди?

– Ну, мало ли, все-таки здесь у нее родители, брат…

– Нашла чем ее заманить, – усмехнулась моя собеседница. – Они разного поля ягоды.

– А может, у Марии здесь подруги остались, одноклассники?

– Подруги, говоришь? А знаешь что, милая, ты у Женьки Косумовой поинтересуйся насчет Машки. Они как раз подружками были. Вместе после школы в Тарасов рванули. Только Женька под Новый год обратно вернулась, вот с таким брюхом. – И словоохотливая женщина показала на себе наличие у Женьки огромного живота. – Мать ее, Шурка, не такая, как Клавка, она, ни слова в упрек не сказав, приняла беременную дочь обратно. Женька родила двойню и осела с пацанятами здесь. Теперь уж в город не рвется, но вот со своей подружкой, я слышала, она поддерживает связь. Косумова мне как-то даже журнал показывала, с Машкиной фотографией на обложке. Эх, была бы я помоложе!

– Не подскажете, как мне эту Женю найти?

– Да легко. Она в продуктовом магазине торгует, в том, что в центре находится. Сегодня как раз ее смена должна быть. Объяснить, как туда проехать?

– Спасибо, не надо.

Я так долго колесила по Багаевке, что уже изучила эту деревеньку вдоль и поперек. Мне было без надобности уточнять, как проехать к продовольственному магазину, поэтому я поблагодарила женщину за откровенность, вышла на улицу, села в «Ситроен» и поехала в центр.

* * *

В магазине имелась очередь к прилавку из трех человек. Я встала четвертой. Продавщица была бойкой молодухой с красивым, но неухоженным лицом. Она быстро всех обслужила и обратилась ко мне:

– Я вас слушаю, что желаете?

– Вы Женя? – на всякий случай уточнила я.

– Да. – Молодая женщина приветливо улыбнулась мне.

– Понимаете, я хотела с вами поговорить, о Маше Кашинцевой. – Только я это сказала, как в магазин зашли двое покупателей.

– Подождите, сейчас я людей обслужу.

Я отошла в сторонку и стала рассматривать витрину с кондитерскими изделиями. Ассортимент был скудным, а цены – заоблачными. Продавщица освободилась минут через пять, повесила на дверь табличку «Учет» и спросила:

– Вас Машка ко мне прислала, да?

– Не совсем, я ее ищу и очень надеюсь на вашу помощь.

– А вы кто? – Евгения насторожилась.

– Я из модельного агентства. Кашинцевой кое-какая сумма за старые съемки причитается, а мы ее найти не можем.

– Странно все это как-то…

– Почему странно?

– Кто это сейчас будет искать человека, чтобы вернуть ему деньги? Абсурд просто какой-то! Обычно ищут должников, – вполне здраво рассудила деревенская жительница.

– Ну, допустим, нам еще надо договор с Марией подписать.

– Все равно, как-то с трудом во все это верится. Машка уже больше трех месяцев не работает.

– Я же вам сказала, это старая съемка. Кашинцева еще до аварии в этой рекламе снималась, но у заказчика были проблемы с финансами, не прошло и полугода, как он перечислил деньги, – сочиняла я на ходу, но по выражению Жениного лица было ясно, что она отнеслась к этой версии весьма скептически. Пришлось мне врать дальше: – У нас был договор с моделью, но она, узнав, что работала бесплатно, в сердцах порвала его.

– Это на Машку похоже. – Женя наконец прониклась ко мне доверием. – Скажите, в Тарасове, на улице Тургенева, вы были?

– Конечно, но она оттуда съехала. Меня сюда администрация «Метагалактики» направила, по месту ее прописки, но и здесь ее тоже нет.

– И не будет, сюда Машка не вернется ни за что. У нее неразрешимые противоречия с родителями, особенно с матерью.

– Это я уже поняла.

– Так вы уже у Кашинцевых были? – уточнила Косумова.

– Да, – подтвердила я.

– Так это они вас ко мне направили?

– Нет, Клавдия Ивановна со мной даже разговаривать не стала. Это ее соседка напротив меня сориентировала. Такая круглолицая, розовощекая.

– Ясно, Августина Петровна. Ой, – Женька вздохнула, – даже не знаю, что делать! Машке, конечно, деньги сейчас нужны, но вот как их ей передать, я не знаю. Мы ведь с ней в последнее время только по телефону общаемся, но она мне уже месяца два не звонила. Я хотела ее с днем рождения поздравить, но не дозвонилась. Может, сейчас попробовать?

Продавщица достала из кармана фартука мобильник и набрала Машин номер. Естественно, безрезультатно.

– Если б Мария отвечала на звонки, я бы ее давно уже нашла. Похоже, у нее теперь новый номер, – прокомментировала я сложившуюся ситуацию.

– Вероятно.

– Женя, вы не знаете случайно, у кого из Машиных приятелей есть синий «Фиат Добло»? – Я ухватилась за последнюю зацепку.

– Нет, не знаю. Да у нее и приятелей-то после аварии не осталось. Машка звонила мне и плакалась, что все ее бросили, что никому она теперь на костылях и со шрамом на лице не нужна. Мне ее так жалко стало, – призналась Евгения. – Я хотела навестить подругу, но у меня мальчишки разболелись, один за другим, поэтому съездить в город не получилось.

– Понимаю.

– А знаете, что она еще мне сказала? – вдруг вспомнила продавщица.

– Что? – уточнила я.

– Машка сказала, что раньше все ей клялись в вечной любви, обещали золотые горы, но оказалось, что все, кроме старика Калинина, нагло врали.

– Кто такой этот старик Калинин?

– А вы разве не знаете?! Он же был вашим заказчиком! Маша сначала на фоне железобетонных блоков снималась, в синем комбинезоне и в оранжевой каске, а потом сидела на лоджии новостройки в кресле-качалке и пила кофе.

Я вспомнила эти рекламные щиты, висевшие по всему городу в прошлом году, и догадалась, чья это была реклама.

– Ну конечно, Калинин – это генеральный директор завода железобетонных конструкций! Как же я сразу не сообразила!

– Бывает, – Женя снисходительно отнеслась к моей «забывчивости». – Вот этот старикан с первой секунды, как увидел Машку, так и запал на нее. Но Кашинцевой он до аварии, конечно, не нужен был, а потом она, по-моему, всерьез задумалась над его предложением.

– Каким предложением? – словно само собой слетело у меня с языка.

– Ну, я не знаю, замуж ли он ее позвал или просто предложил сожительствовать, но Машка во время нашего последнего разговора сказала мне, что ей ничего другого не остается, как принять предложение старика Калинина. Честно говоря, я в это не слишком-то поверила, но если вы говорите, что Кашинцева куда-то переехала, то, наверное, к нему – других вариантов у нее не было. Не умирать же ей с голоду, правильно?

Послышался настойчивый стук в дверь, мы с Женей одновременно обернулись и увидели сквозь стеклянные двери, что магазин осаждает толпа местных жителей.

– Ой, что сейчас будет! – испугалась продавщица. – Табличку я, конечно, повесила, но сейчас не время для учета. Ой, разорвут меня наши мужики на части!

– А вы скажите, что я из областной торговой инспекции, сверяла цены.

– Похоже, так и придется сделать. Но вот поверят ли они?

– Поверят. – Я достала из сумки папку с бумагами. – Давайте встанем прямо напротив двери и сделаем вид, что подписываем документы.

Мы с Женей разыграли небольшую сценку, после чего она открыла двери и впустила нетерпеливых покупателей. Никто из них даже не посмел ни в чем упрекнуть Евгению. Я покинула магазин, села в машину и поехала в Тарасов.

* * *

Вернувшись домой, я включила ноутбук и принялась искать в Интернете информацию о генеральном директоре завода ЖБК. Кликнув по первой ссылке, я попала на официальный сайт предприятия. Там было море всякой информации, но совершенно неинтересной для меня – объемы производства, марки бетона, типы конструкций, цены. Я уже собиралась было закрыть сайт, как вдруг заметила закладку «Наша история», открыла ее, начала читать и чуть не уснула. Единственное, что врезалось мне в память, так это тот факт, что Калинин больше десяти лет руководил предприятием по производству железобетона. Я закрыла эту страницу и кликнула по другой ссылке. Это был сайт областной избирательной комиссии. Оказывается, в прошлом году пятидесятивосьмилетний Калинин баллотировался в областную Думу, но проиграл на выборах. Прочитав биографию этого кандидата в депутаты, я узнала, что у него четверо детей от двух браков – одна дочь и трое сыновей. Самому младшему – двадцать семь лет. Два года тому назад Дмитрий Сергеевич овдовел…

В целом образ старика Калинина показался мне вполне положительным, и я не увидела ничего предосудительного в том, что он запал на Кашинцеву, годившуюся ему едва ли не во внучки. В конце концов, Дмитрий не был связан узами брака, и он не отвернулся от Маши, потерявшей в результате аварии былую привлекательность.

Бывшая фотомодель сказала подруге, что из-за полной безысходности своего положения готова принять предложение старика Калинина. Только уехала она со съемной квартиры на «Фиате Добло» не с ним. Водителю этого авто был около тридцати. А может, этого человека прислал за Марией Дмитрий Сергеевич? Вдруг это его водитель?

Я еще полазила по местным сайтам и обнаружила краткое упоминание о том, что гендиректор завода ЖБК живет в поселке таунхаусов «Изумрудный», причем в контексте статьи это звучало с плохо скрытым осуждением. По мнению автора, человек, столько лет руководивший предприятием по производству железобетона, превращающего наш город в каменный мешок, должен был разделить все тяготы тарасовских обывателей, задыхающихся в этом мешке от смога и выхлопных газов, а не бежать за город, где воздух чище и пейзажи красивее. Нельзя было бы сказать, что я разделяла эту точку зрения. Осуждать Калинина за то, что он поселился за городом, я не собиралась. Другое дело, если он помогает сумасбродной модели воплощать в жизнь ее мстительные планы. Конечно, я понимала, что Дмитрий Сергеевич лично не оголял провода в офисе страховой компании «Полис-2000», не забрасывал в шахту лифта дымовую шашку и не участвовал в организации всех прочих чрезвычайных происшествий в здании на Обуховской, пять, но он мог, сам не ведая того, их финансировать.

В поселке таунхаусов «Изумрудный» проживала одна из моих бывших клиенток. Вот к ней я и решила напроситься в гости, причем сегодня же. Поискав в органайзере визитку Болдыревой, я позвонила ей на мобильник.

– Алло! – ответила она.

– Здравствуйте, Виктория Леонидовна! Это Татьяна Иванова.

– Неожиданно, – ответила та после некоторой паузы.

– Виктория Леонидовна, вы как-то сказали мне, что я могу рассчитывать на вашу помощь…

– Да, конечно. Только давайте перенесем этот разговор на завтра. Дело в том, что я сейчас в Москве, как раз собираюсь ехать на вокзал. Буду в Тарасове в районе полудня. – Болдырева задумалась. – Давайте завтра поужинаем вместе, заодно и обсудим ваши проблемы. Как насчет ресторана «Старый город»?

– Предложение заманчивое, только я хотела побывать в вашем поселке, – призналась я, – а других знакомых, кроме вас, у меня там нет.

– Ах, вот в чем дело! Это не вопрос. Приезжайте прямо ко мне домой, тоже к шести часам. Я предупрежу охрану.

– Спасибо, – сказала я, стараясь не показать своего разочарования от того, что поездка в поселок «Изумрудный» сорвалась, точнее, передвинулась на завтра.