Текст книги "Всем назло"

Глава 3
Жена банкира

Я предпочла провести этот день дома, ограничившись рядом телефонных звонков. Поскольку информации было недостаточно даже для начала расследования, я решила сосредоточиться на предстоящем вечере.

Что он сулил, должны были показать кости.

5 + 24 + 34

«Развлечения сомнительного характера».

Да, видимо, расследование сегодня кардинально не продвинется. Хотя развлечения – тоже вещь неплохая. Смущает только их сомнительный характер. Но в конце концов кости предсказывают, а решаю я.

В 18.00 я подрулила к одному из элитных домов на Набережной, поднялась на третий этаж и позвонила в дверь. Квартира президента банка представляла собой типичную «сталинку», отделанную по последнему писку моды. Мне открыла дверь сероглазая брюнетка среднего роста лет тридцати—тридцати двух. Несмотря на то что она, по-видимому, тщательно следила за фигурой (для этого у нее были и средства, и свободное время), некоторая полнота давала о себе знать. Самыми притягательными в ее облике мне показались глаза. Женщина оставляла впечатление незаурядной и страстной натуры.

– Виктор Михайлович дома?

– Нет еще, но вы проходите, он говорил мне о вас. Вы, видимо, Татьяна Иванова? Будьте любезны, подождите. Он скоро должен подъехать.

Она провела меня в гостиную и усадила в кресло, обитое плюшем. Я стала осматривать обстановку. Здесь хозяева не ограничивали себя в средствах и обставили квартиру только антиквариатом.

– Меня зовут Ольга. Я, как вы понимаете, супруга Виктора. Наверное, за два дня общения с нашими ребятами и хождения по кабинетам вы насытились роскошью обстановки, и наша гостиная не производит на вас столь сногсшибательного впечатления? Я бы сказала, что скорее это впечатление гнетущее.

– Нет, гостиная очень мила. Много старинных вещей.

– С годами к этому так привыкаешь, что начинаешь понимать, как мало это значит. Нет, вы не подумайте, что это исповедь зажравшейся жены банкира, которая каждое утро говорит, что нужно начать жизнь заново и идти самой поливать клумбу, и тут же окликает служанку с вопросом, почему до сих пор не принесли ее платье.

Я промолчала, но внутренне начала ей верить.

– На определенном этапе жизни, – продолжала Ольга, – человек может поставить себе целью достижение материальных благ, за отсутствием других видимых целей. Но когда человек тратит на это всю свою жизнь – это уже трагедия. Даже если мечта осуществится.

– Вы говорите о супруге?

– Да, эти ребята, я говорю не только о супруге, а обо всей его команде, достигли материального процветания еще в молодости. Сейчас они пошли гораздо дальше. Полагаю, что теперь у каждого из них свои цели.

– Какие же? – с интересом спросила я.

Ольга замкнулась и несколько секунд глядела в окно на надвигающиеся сумерки, во что-то тревожно вслушиваясь.

– Вы знаете, я уже не могу ответить на этот вопрос. Мы были дружны в институте. Ребята были старше меня на несколько курсов, но я вошла в их компанию довольно органично, через Виктора. Тогда это были простые парни, живущие естественными радостями человеческого общения. Они старались как можно больше времени проводить вместе. Тогда молодежь не очень-то могла разгуляться в плане отдыха: байдарочные походы, студенческие кафе, дискотеки...

Ольга вздохнула, закурила «Marlboro Lights» и продолжила:

– Научной карьеры никто из них не сделал, хотя у Владимира и Виктора возможностей было больше, чем у других. Виктор всегда был широкой, эмоциональной натурой, любил расплескивать свой энтузиазм на многие проекты. Несмотря на задатки ученого, он все же предпочитал практическую деятельность научным трудам.

Синицын пошел несколько дальше, но потом, видимо, чтобы не расставаться с друзьями, ушел в бизнес и поставил крест на научной карьере.

Они удачно стартовали, все у них получалось. Поначалу деньги были не главным, в основном превалировали энтузиазм, спортивный интерес. Может быть, поэтому им и сопутствовал успех. Постепенно, с увеличением прибылей, что-то стало исчезать, сначала в их отношениях между собой, потом в них самих. Они стали меньше доверять друг другу, больше обращать внимание на бизнес, на свое место в созданной ими структуре, в какой-то степени даже конкурировать друг с другом. На их работе это почти не сказалось. Но компания друзей практически перестала существовать. Теперь это группа бизнесменов, собранных в стаю только потому, что так удобнее давить конкурентов.

– А вы пытались объяснить им это?

– Да, неоднократно. Я даже пыталась работать вместе с ними, но не сумела прижиться. Это был период, когда они как бы заматерели. Они не захотели, чтобы я влезала в их дела и была в курсе всего – это касается не только бизнеса, – она усмехнулась. – Виктор тоже постепенно настроился против моей работы, считая, что я слишком много с ним спорю, а это ущемляет его мужское достоинство. И вот я уже который год кукую в этих роскошных четырех стенах. Конечно, у меня есть все, что положено иметь жене президента банка: я посещаю шейпинг, массажный салон, парикмахерские, я могу отдыхать на дорогих курортах, у меня свой автомобиль. Теперь, видимо, ко всему этому прибавится охрана.

– Скажите, Ольга, как на них повлияла смерть Салтыкова?

– Они все в шоке, – коротко ответила Ольга. – Никто до конца не понимает, почему это случилось. Илья был человеком жизнерадостным, активным, я бы сказала, дотошным. Любил жизнь во всех ее проявлениях. Очень любил женщин. Он занимал одно из ведущих мест в компании – от него зависело бесперебойное обеспечение автозаправок бензином. Только человек с его энергией мог успешно с этим справляться.

Я посмотрела на часы. Они показывали 18.25.

– А каково ваше мнение по поводу убийства Салтыкова?

– В этом деле много непонятного. Если это конкуренты, то почему именно Илья? Если это связано с личными делами Ильи или каким-то побочным бизнесом, то тоже не складывается. Илья был состоятельным человеком, способным отдавать свои долги. Короче, ни одна из существующих на поверхности версий не кажется мне оптимальной. Вам предстоит серьезно поработать, чтобы докопаться до истины.

Что-то Виктор задерживается, – Ольга снова посмотрела в окно. Зазвонил телефон. Она подняла трубку, лежавшую на диване. – Да. Она здесь. Хорошо, – передавая мне трубку, Ольга пояснила, – это Виктор.

– Алло, Татьяна? Это Капитонов. К сожалению, у меня изменились обстоятельства. Встреча, которую было намечено провести у меня дома, состоится в другом месте. Если у вас есть желание и время, вы можете подъехать.

– Да, конечно.

– В таком случае мы ждем вас, вы не удивляйтесь, в профилактории завода металлоизделий, – он назвал адрес. – У входа вас будет встречать охранник. Когда сможете там быть?

Я прикинула и ответила:

– Через сорок минут.

– Прекрасно. Как раз к этому времени все будут в сборе. У меня к вам еще одна просьба – не говорите моей супруге, куда вы направляетесь. Она всегда волнуется, когда мы проводим выездные заседания.

– Хорошо, – сказала я и отключила трубку. – У Виктора Михайловича изменились планы, я должна буду ехать в другое место.

– В профилакторий, что ли?

– Не знаю, мне сказали, что будут ждать у банка, – соврала я, хотя, видимо, это было абсолютно необязательно, поскольку Ольга и сама все прекрасно поняла.

Спускаясь по чисто убранной лестнице «сталинского» дома, я подумала о том, как странно, что умная, образованная женщина, полная жизненных сил, сидит много лет дома и занимается уходом за плюшевыми креслами. Это как-то не вязалось с ее страстной и активной натурой.

Глава 4
Оргия

На стоянке перед профилакторием, словно на выставке европейского автосалона, выстроились «БМВ», «Ауди», «Мерседесы» и «Вольво», владельцы которых в этот слякотный мартовский вечер расслаблялись в теплом помещении. Я припарковала свои «Жигули» рядом и направилась к входу. Один из охранников провел меня внутрь, где уже собрались гости.

В центре большой комнаты, обитой жженым деревом, стоял стол, уставленный яствами, которые свидетельствовали о том, что союз осетрины и банкиров нерушим и прочен как никогда. Увидев меня, Капитонов встал из-за стола, провел и посадил рядом с собой. Собравшиеся несколько человек уже разогревали свой желудок «Распутиным» и «Смирновым», заедая зелье бутербродами с осетриной, красной и черной икрой. Присутствовал также ряд экзотических салатов.

Прислуга представляла собой пару женщин средних лет, которые постоянно курсировали вдоль стола, спрашивая, не принести ли что-нибудь еще.

Кроме знакомых мне Капитонова, Синицына, Буцаева и Лиховцева, присутствовали еще трое мужчин. Прожевав кусок бутерброда, Капитонов тщательно вытер салфеткой губы. Рукой, на которой блеснули золотые часы стоимостью около тысячи долларов, указал на незнакомых мне людей.

– Вот, Танечка, знакомьтесь. Это господа, которые вас интересуют. Господин Мартынов Андрей Андреевич, директор нашего мини-НПЗ, – президент указал на здоровенного детину с большими залысинами и волосатой грудью, проступавшей сквозь расстегнутую рубашку. Детина, которого представили, молча кивнул, почему-то усмехнулся и продолжил активно поглощать пищу. – А это Ищенко Сергей Леонидович, руководитель нашего автотранспортного предприятия, – Капитонов показал в направлении угрюмого худосочного субъекта с забавно вздернутым носом. Он сидел в пиджаке, застегнутом на все пуговицы. Ел он немного, пил еще меньше, периодически подливая себе сок.

– Добрый вечер, – проронил Ищенко, оторвав зад от скамейки.

Рука Капитонова указывала на конец стола. Зрелище было весьма значительным. Здесь восседал невысокий мужчина в годах, во внешности которого выделялись три особенности: тщательно прилизанные назад тонкие жирные волосы a-ля Дэн Сяопин, большие очки в золотой оправе, блестевшие на свету, и крупный живот, тщательно и заботливо уложенный в жилетку.

– Господин Скоробогатов, – помпезно представил мне его Капитонов.

Скоробогатов в целом оставлял впечатление холеного барина, пришедшего на вечер с таким видом, будто он делает всем дорогой подарок. Такова же была и его манера разговаривать:

– Добрый вечер, милейшая. Рад буду познакомиться с вами поближе.

«Да, сейчас, как же!» – подумала я. Вслух же произнесла банальное:

– Здравствуйте!

Скоробогатов, или просто Буба, возлежал в одном из кресел, изящно держа сигарету с золотой каймой, периодически поднося ее ко рту жестом, которому позавидовала бы любая начинающая балерина, и пускал колечки дыма в потолок.

– Я думаю, мы покормим Танечку, а затем она побеседует с теми из нас, с кем сочтет нужным, – сказал Капитонов.

– Да, – пробасил Мартынов, – если только мы будем в состоянии ей ответить, – и яростно загоготал.

– Мартын, прекрати паясничать. Сам понимаешь, дело серьезное, – выразительно посмотрел на него Капитонов. Однако, судя по глазам президента, влитый в организм алкоголь существенно уменьшил понимание им серьезности вставших перед компанией этих людей проблем.

Сидевший справа от меня Лиховцев привычным ласковым голосом спросил:

– Танечка, водочки, икорочки, осетринки?.. Ну, а если есть желание нормально пожрать, то Ольга Николаевна быстро вам приготовит свинячью задницу с хреном.

– Ну вот, Санек уже начал бабу клеить, – грубо пошутил Мартынов. – Ты не забывай, что она здесь по делу, желает знать, что мы думаем о причинах, заставивших кого-то порешить Илюшку, а ты со своими шуточками...

– Кончай, Мартын, веди себя прилично, – подал голос Синицын. – В конце концов, мог бы вообще не приезжать.

– Как это не приезжать? – завелся Мартынов. – Сейчас поедим, выпьем, потом телок пригласим. Не вечно же работать! А на ее вопросы я готов ответить, пускай спрашивает. Я сегодня так намаялся, что готов рассказать обо всем на свете, лишь бы побыстрее оставили в покое.

Капитонов прервал монолог Мартынова приглашением выпить и помянуть Салтыкова. Собравшиеся молча опрокинули бокалы. Воцарилась недолгая тишина. Затем разговоры перешли на локальный уровень – говорили в основном парами.

Мартынов что-то грубо и напористо объяснял Ищенко, Скоробогатов о чем-то спрашивал Буцаева. Лиховцев рассказывал мне о том, как в молодости он на Черном море воровал баранов из стада и кормил шашлыками студенческий лагерь. Капитонов и Синицын перебрасывались ничего не значащими фразами. Оценив состояние общественности, я поняла, что сегодня, видимо, плодотворно можно будет поговорить только с Бубой и, возможно, с Ищенко.

Я сказала Капитонову, что имею желание пообщаться с Бубой, и спросила, есть ли помещение, где нам не будут мешать. Капитонов бросил несколько слов Бубе, проводил нас в соседнюю комнату и удалился.

Буба сел в кресло, достал недавно появившиеся в продаже дорогие сигареты «Довгань», закурил и, изобразив насмешливую улыбку, спросил:

– Ну-с, милейшая, слушаю вас, что вас интересует? Чем я могу быть вам полезен? Хочу сразу предупредить: несмотря на то что история странная и запутанная, я был против того, чтобы нанимали вас. До сих пор услуги подобного рода этим господам оказывала моя структура. Как вы понимаете, обращение к вам означает определенное недоверие мне. Тем не менее я не могу закрыть глаза на то, что вы уже частично вошли в курс дела и начали работать. Поэтому готов поделиться с вами всем, что знаю, и ответить на ваши вопросы.

– Меня в основном интересуют два вопроса. Первое. Было ли покушение на Салтыкова, по вашему мнению, связано с причинами личного характера или касалось бизнеса? Второе. Если касалось бизнеса, то где логичнее всего искать виноватого?

– Вы что же, милочка, хотите, чтобы я делал всю работу за вас?

– Нет, я просто интересуюсь вашим мнением. – Видите ли, я очень редко консультирую. Мои консультации дорого стоят. Но поскольку речь идет о моих друзьях, то я вам отвечу.

Что касается первого, я думаю, что это исключено. Жизнь плейбоев в этом кругу ведут почти все, и ваш покорный слуга тоже, – он расплылся в масляной улыбке и посмотрел на меня поверх очков. – Тем не менее все мы живы и невредимы. Может быть, Салтыков слегка и перебарщивал в этом направлении, но его, с позволения сказать, дамы не оставались внакладе. Салтыков просто перекачивал часть своих средств в их карманы и бюстгальтеры. Кроме того, мои люди проверили почти всех, пардон, блядей и поблядушек, с которыми Илья был связан последнее время. Все они не представляют ничего серьезного, и наем профессионального киллера для них без какой-либо огласки не представлялся возможным. И главное – нет мотива. Ревность предполагает внезапность и страсть, здесь же налицо подготовка, холодный расчет и профессиональное исполнение.

Буба затянулся, выпустил колечко дыма в воздух, изящным жестом сбросил пепел в пепельницу, обнажив рукав с золотой запонкой.

«Ну и пижон! Пришел, можно сказать, в баню, как франт. Он что же, в сауну так же пойдет, в жилетке и с запонками?» – подумала я.

Буба прервал мои мысли и продолжил:

– Что касается второго вашего вопроса, то происки конкурентов – как крупных, так и мелких – возможны. Возможны также старые долги самого Салтыкова, которые он по каким-то причинам не смог или не захотел отдавать. Но эти версии все же представляются мне спорными. Нельзя исключать самую парадоксальную версию – внутренние разборки в этом коллективе единомышленников, – он усмехнулся. – Да, да, дорогая моя. При всем их кажущемся единстве у каждого из них свои интересы. Это же бизнес, а не студенческий стройотряд. Что делать, се ля ви. Большие деньги – большие потери... Впрочем, это вопрос вашей профессиональной компетенции.

Больше мне нечего вам сказать. Поэтому – умолкаю.

Я задумалась. Через дверь доносился шум разгорающегося веселья. Голоса Буцаева и Мартынова лидировали в общем хоре. Их пытались усмирить Капитонов и Синицын. Юрисконсульт Лиховцев вставлял фразы, которые вызывали у пирующих бурю смеха. Видимо, он рассказывал какие-то анекдоты.

– Вы знаете, мне нужно время. Насколько я понимаю, вы еще не собираетесь уходить. Возможно, некоторые вопросы к вам у меня возникнут чуть позже, – сказала я.

– Что ж, всегда готов услужить столь юной и привлекательной особе, – двусмысленно проговорил Скоробогатов, изогнув бровь дугой. Он встал и галантным жестом открыл передо мной дверь.

В зале веселье набирало обороты.

– Санек, – закричал уже совсем пьяный Мартынов, обращаясь к Лиховцеву. – Подавай блядей!

– Одну секундочку, – ответил Лиховцев. – Виктор Михайлович, дайте, пожалуйста, телефон.

Капитонов снял с пояса сотовый телефон и передал его Лиховцеву. Тот вытащил из кармана записную книжку, полистал ее, остановился на одной из страниц и сказал:

– Угу. Попробуем сюда.

На том конце провода ответили быстро.

– Это фирма «Ирина»? Досуг и трудоустройство? Что касается последнего, то оно нас не интересует. Мы все достаточно трудоустроены. А вот свой досуг организовать хотели бы. Для полного счастья нам не хватает девушек, – голосом университетского профессора начал говорить Лиховцев.

– Блядей! – заорал Мартынов.

– Да-да, блядей-с, – насмешливо повторил в трубку Лиховцев. – Сколько?

Лиховцев оценивающе оглядел присутствующих.

Буцаев клевал в тарелку носом, тщетно пытаясь сохранить респектабельный вид. Ищенко засел в углу и просматривал или делал вид, что просматривает газету. Все остальные были функциональны и транспортабельны.

– Я полагаю, пяток нам хватит, – сказал Лиховцев. – Хотя на всякий случай привезите шесть. – Он продиктовал адрес, надменно заметив, что «вас встретят у входа».

Вернув Капитонову телефон, бывший преподаватель позвал охранника и сказал:

– Вовочка, сейчас привезут девочек, проводи, пожалуйста, их в зал.

– Не девочек, а блядей, – снова грубо поправил его Мартынов.

– Вот, Танечка, понаблюдайте за этими примерными семьянинами, – апеллировал ко мне Лиховцев и указал в направлении директора мини-завода, – вот один из них, господин Мартынов, помимо прочего, знаток русского фольклора, представитель изящной словесности. Очень рекомендую...

– Пошел на х.., – мило ответил ему Мартынов и твердой рукой налил себе очередную порцию «Смирновки».

Я подумала, что участие в намечающихся оздоровительных мероприятиях не входит в мои планы. Встала и подошла к сидевшему в углу Ищенко.

– Сергей Леонидович, не могли бы вы уделить мне несколько минут?

– Да, пожалуйста, пройдемте, – Ищенко встал, приглашая меня в комнату, где я незадолго до этого беседовала с Бубой. – Вы знаете, мы так редко расслабляемся, – извиняющимся тоном начал он. – Но сейчас нервы на пределе, ребята очень измотались. – Он почесал свой вздернутый нос, облокотился на подлокотник кресла и посмотрел на меня исподлобья.

Да, я вела расследование о недавнем убийстве человека, близкого друга и делового партнера этих людей, которые, по их собственному признанию, были испуганы и потрясены случившимся. Одновременно эти же господа в соседней комнате с удивительной резвостью и цинизмом занимались, так сказать, расслабоном. Наверное, на сегодняшний день мне пора закругляться.

В разговоре с Ищенко я ограничилась рядом банальных вопросов, касающихся ситуации в концерне после смерти Салтыкова, и поинтересовалась мнением самого Ищенко о случившемся. Ищенко ответил, что особых проблем в плане бизнеса быть не должно, поскольку временные перебои с поставками покроет Мартынов, к тому же положение концерна на рынке сейчас не внушает особых опасений. Что касается мнения Ищенко по главному вопросу, то он сказал, что необходимо проверить все версии. Он также исключил версию «шерше ля фам».

Ищенко произвел на меня достаточно благоприятное впечатление. Вежливый, компетентный в своей области человек, чем-то похожий по менталитету на Синицына. Последний, правда, отличался большей угрюмостью. Ищенко же показался мне человеком более открытым.

– Если у вас возникнут какие-то вопросы, вы сможете найти меня в офисе, – и он дал мне визитку с указанием адреса АТП «Сфератранс».

В соседней комнате раздались женские голоса, которые были сразу же заглушены мощным басом Мартынова:

– Всем раздеться!

Ищенко слегка передернуло. Видимо, происходящее доставляло ему не слишком много радости.

– Вы знаете, тут есть неплохой оздоровительный комплекс, – начал он.

– Да, я поняла, только что сюда привезли шесть новых тренажеров, – ехидно заметила я.

– Нет, я не об этом. Вот эта дверь ведет в бассейн. Там же находится сауна.

– Я не захватила с собой купальник.

– В раздевалке вы сможете найти себе подходящий по размеру. Здесь все предусмотрено. Если возникнут какие-то проблемы, обратитесь к Ольге Николаевне, она в комнате неподалеку.

И я подумала, а почему бы и нет? Толк пока от моего путешествия в профилакторий, откровенно говоря, небольшой.

Мы встали и вышли в зал. Прибывшие девочки интенсивно разбирались присутствующими. Многие из них, уже прикрепленные к конкретному индивидууму, приняли рабочий вид и остались в одних чулках. Надо сказать, что Лиховцев знал, куда звонить, и телок из фирмы «Ирина», как высоконравственно назвал их развалившийся на диване Буцаев, нельзя было отнести к категории лахудр. К тому же многие из них, видимо, уже бывали в этой компании и называли своих клиентов по именам. Как и следовало ожидать, лидерство во всем процессе общения с дамами захватили Мартынов и Лиховцев. Мартынов привел свою экипировку в надлежащий вид, остался в одних трусах и начал бегать по комнате за проститутками, которые притворялись, что от него убегают. После этой пробежки он выразил желание устроить фестиваль эротического искусства. По его мнению, фестиваль заключался в танцах на столе. Данная инициатива была горячо поддержана Лиховцевым. Они вдвоем начали расчищать территорию на столе. В то время как Мартынов сбрасывал ложки, тарелки и бокалы на пол, Лиховцев в процессе расчистки умудрялся еще засовывать лакомые куски в рот.

Наконец «сцена» была расчищена. Трое девиц взобрались на стол и, не особенно ломаясь, стали производить незамысловатые, но точно бьющие в цель движения. Проститутки под включенную Мартыновым музыку попеременно выпячивали зад в сторону одного из благодарных зрителей, тряся грудями перед лицом другого. Вряд ли это зрелище имело эстетическую ценность, да и танец напоминало весьма отдаленно. Даже пьяные предприниматели вскоре прояснили это для себя. Мартынов громко, перекрикивая музыку, заорал:

– Слезай, хватит е..ть мозги!

Он сгреб в охапку двух проституток, поместил на своей широкой волосатой груди и снял их со стола. Лиховцев остался до конца галантен, подав обнаженной даме руку, он кинул фразу:

– Прошу вас, мадемуазель.

Я оглядела присутствующих и заметила, что исчез Синицын, который с самого начала не проявлял особого интереса к намечавшейся оргии. Ищенко по-прежнему молча сидел в углу комнаты в застегнутом наглухо пиджаке и с некоторым напряжением наблюдал за действиями Капитонова, который окончательно забыл о своем звании президента банка и превратился в банального пьяницу и блядуна. Он интенсивно кувыркался с одной из девиц на диване. Оба визжали от удовольствия. У меня создалось впечатление, что президент банка знал толк в кутежах и гуляньях и отдавался им без остатка.

Алкоголь не слишком способствует крепости мужских достоинств. Поэтому опытные проститутки начинают свое общение с пьяными мужчинами с минета. Это правило не было применимо только к Мартынову. Судя по его сильно оттопыренным трусам, проблем с потенцией у него не было. Он с громким ржанием грохнулся с двумя дамами на ковер. Последние завизжали, но, оправившись, облепили распластавшегося на полу Мартынова. Ассоциации, возникшие у меня при этом, показались мне неприличными.

Буцаев был слишком отягощен алкоголем и в этой связи имел не только проблемы с потенцией, но и вообще со способностью адекватно воспринимать окружающий мир. Он положил голову на грудь проститутки и стал стремительно погружаться в объятия Морфея. Та пыталась начать реабилитационные процедуры, которые выразились в малочувствительных для Буцаева поглаживаниях по спине и покусывании уха.

Лиховцев отвел свою «даму сердца» в сторонку и уединился с нею на диване. Он стал рассказывать ей о чем-то светлом и давно минувшем. Проститутка старательно делала вид, что это ей крайне интересно.

Буба, видимо, в силу возрастных причин, взял себе самую юную из приехавших жриц любви и вальяжно развалился в кресле, снисходительно наблюдая за тем, как девица неторопливо расстегивает ему штаны. Она же, справившись с ширинкой, пыталась отыскать там что-нибудь путное, подходящее для выполнения ее профессиональных обязанностей.

– Ну куда же ты спрятался, мой маленький? – засюсюкала она.

Я поняла, что с меня достаточно увиденного, и двинулась дальше.

Охрана также подключилась к оргии, сообразив, что официоз закончен и начальство невменяемо. Охранники спокойно и деловито подошли к столу и стали поглощать остатки пищи, попутно вливая в себя в больших количествах зелье. Я прошла через комнату, где вела беседы с Ищенко и Бубой, и вошла в показанную мне дверь. Я оказалась в зале с небольшим, но уютным и чистым бассейном. Воду, видимо, недавно сменили специально для моих клиентов. Я отыскала раздевалку и в шкафчике подобрала себе старый, но вполне приличный купальник своего размера, быстро переоделась и с удовольствием нырнула в прохладную воду. Поскольку последний раз я плавала прошлым летом, наслаждение, полученное мной, было сверх ожидаемого. Я отмеряла метр за метром водной глади, чередуя брасс с кролем, меняя последний на баттерфляй и периодически отдыхая на спине. За этим занятием я убила довольно много времени. Электронные часы над бассейном показывали уже 2.45.

Тут мое уединение было прервано появившейся парочкой. Это были Капитонов с обслуживавшей его проституткой. Они были абсолютно голые. Поскольку я сидела на лавке за большой тумбой, они меня не заметили. Впрочем, их состояние было таким, что они не заметили бы меня, даже если бы я шла им навстречу. Скорее всего, президент банка уже один раз овладел этим покорным женским телом и намеревался повторить этот подвиг в несколько другой среде. Парочка шла по проходу вдоль бассейна, периодически останавливаясь для поцелуев и эротических ласк. Пару раз банкир пытался взять девушку на руки. Девица визжала и интенсивно сопротивлялась. Наконец, с третьей попытки Капитонову удалось оторвать ее от пола, потеряв при этом равновесие. Все кончилось тем, что они полетели в воду.

Выяснилось, что девица вполне прилично держится на воде. Вынырнув, она быстро поплыла к лестнице. Капитонов возился дольше, но, скорее всего, прохлада бассейна несколько освежила голову банкира, и он почувствовал новый прилив сил. Догнав проститутку у лестницы, он схватил ее за плечи и прижал к перильцам. Далее, взобравшись на ступеньку, Капитонов прильнул к ней сзади и начал активные возвратно-поступательные движения. Оба стали постанывать и покрикивать. Примерно с полминуты я наблюдала за этим, а потом ушла в сауну.

Однако долго наслаждаться раскаленной баней мне не удалось. На сей раз помешала другая пара – Скоробогатов со своей юной пассией. Буба наконец расстался с жилетом и остальными модными аксессуарами. Его живот без жилетки оказался просто банальным толстым пузом с выпирающим пупком. Парочка была весела и добродушна.

– А, душа моя, – промямлил Буба. – Вот, Людочка, познакомься, это Татьяна. Оч-чень серьезный человек! Ну, не серьезнее, чем я, конечно, как ты понимаешь... – он гордо взглянул на свою спутницу. На полудетском глупеньком личике проститутки отразилось некоторое подобие восхищения. Она прильнула к брюшку Бубы, и тот сомлел от удовольствия.

– Надеюсь, мы вам здесь не помешаем, – сказал он, обращаясь ко мне, и плюхнулся на ступеньку.

Он потянул свою девицу за руку, и та, автоматически упав на колени, устремила свое лицо к его шалунишке. Я подумала, что наблюдать странствия ее языка в волосне Бубы мне не хочется, это было бы уже слишком, и решительно направилась к выходу. Парочка моему уходу не сопротивлялась.

Капитонов уже справился со своей дамой, и они спокойно отдыхали, лежа на лавке. Я прошла в раздевалку и, не обнаружив полотенца, отправилась на поиски Ольги Николаевны, которую мне рекомендовал Ищенко. Зайдя в комнату для бесед, я наткнулась на еще один дуэт. Господин Лиховцев возлежал на диване со спущенными штанами, предоставив свои чресла в распоряжение умелых губ дамы. Та, видимо, вдохновленная рассказами о богатом сексуальном прошлом Александра Вениаминовича, активно занималась выполнением своих обязанностей. Лиховцев обратил на меня задумчивый и в то же время искрящийся взгляд и одобрительно кивнул, словно провожая меня на экзамен в институт. После чего снова прикрыл глаза и продолжил внимать внутренним ощущениям, вызванным работой проститутки. Не желая мешать им, я проследовала дальше, в общую комнату.

Там моему взору открылась следующая мизансцена развратно-увеселительного мероприятия. Меньше всего повезло Буцаеву и его даме. Буцаев так и не справился с одолевавшим его сном – он мирно пристроил ухо в районе лобка своей дамы и тихо посапывал этаким носиком-курносиком. Проститутка сидела с видом Валентины Толкуновой, доброй матери у постели ребенка. Она не знала, радоваться ей или огорчаться. С одной стороны, ее профессиональный потенциал был невостребован и средства труда не подверглись серьезной амортизации, с другой стороны – унылое времяпрепровождение навевало на нее неизгладимую скуку.

Скуки абсолютно не наблюдалось в действиях другой пары, где безусловным лидером выступал Мартынов. Он осваивал женщину с самыми пышными формами. И грудь, и зад этой жрицы любви были впечатляющих размеров. Последней частью тела женщины Мартынов активно пользовался. Я никогда не была поклонницей анального секса и с некоторой оторопью наблюдала, как Мартынов с большой интенсивностью и амплитудой совершал возвратно-поступательные движения. У меня возникли опасения за состояние внутренних органов путаны. Однако она, плотно встав в партер, не проявляла каких-либо признаков неудовольствия, спокойно и деловито оборачивалась, наблюдая за происходящими сзади нее манипуляциями. «Вот он, трудовой подвиг», – подумала я.

Кинув еще раз взгляд на эту выдающуюся женщину, я повернулась и заметила двух охранников. Один из них занимался любовью со свободной дамой, другой же, оставшись без пары, больше налегал на алкоголь. Он уже изрядно накачался и почти без движения лежал в кресле, зажав в одной руке бутылку водки. Кобура с пистолетом валялась рядом с креслом на полу. «Ну и охрана, твою мать! Приходи и бери их здесь всех тепленькими», – подумала я.

Тут я заметила Ольгу Николаевну. Женщина пожилого возраста, держа в одной руке поднос, в другой – тряпку, равнодушно глядела на совокупляющихся и деловито курсировала между ними, собирая остатки пищи с пола. Я попросила у нее полотенце. Она молча кивнула, прошла в угол и достала его из шкафчика. Я поблагодарила и через комнату для бесед, где Лиховцев со своей дамой уже тихо посапывали, направилась в душ. Затем в одном нижнем белье я стояла в раздевалке перед зеркалом и тщательно растирала волосы полотенцем.