Текст книги "Детский дом"

Действие третье

Сцена восьмая

Прошло полгода. Комната воспитателей. Это тесное помещение, куда воспитатели заходят, чтобы отдохнуть от детей и излить друг другу душу. Ирина Григорьевна решает кроссворд.

Ирина Григорьевна. Девочки, кто написал «Иоланту»? Много букв.

Наталья Андреевна. Чайковский, конечно. Татьяна Ивановна, мы вас прервали. Вы что-то говорили о новом враче.

Татьяна Ивановна (поморщившись). Хрен редьки не слаще. Елизавета Антоновна дымит, как паровоз. И всё норовит в присутствии детей. Мало того, что от её авторитета остался один пшик, она заодно роняет наш авторитет в глазах детей. Ума не приложу, как дальше работать. Весь Детдом держится на нашем авторитете.

Наталья Андреевна. Я пыталась это объяснить в ГОРОНО.

Ирина Григорьевна (забыла про кроссворд). Я догадываюсь, какая была реакция.

Наталья Андреевна. Не трудно догадаться. Мне сказали, что наш новый директор – интересный мужчина и настоящий джентльмен и что мы на него наговариваем.

Татьяна Ивановна. Да, это абсолютно бесполезно.

Ирина Григорьевна. А почему ГОРОНО за него так заступается?

Татьяна Ивановна. Похоже, там его боятся. Он же к нам пришёл из Министерства, у него остались связи.

Ирина Григорьевна. И что ему там не сиделось?

Наталья Андреевна. По сведениям ОБС, он разошёлся с очередной женой и, как честный человек, оставил ей квартиру. Точнее, был вынужден. Жена застала его с любовницей, и он испугался огласки.

Ирина Григорьевна. Теперь понятно. Надеется в Детском доме быстро получить новую квартиру. Подумать только выгнали Галину Алексеевну, чтобы на её место поставить это огородное пугало.

Наталья Андреевна. С одним пугалом мы бы как-нибудь справились. Плохо то, что он с собой притащил свой огород.

Ирина Григорьевна. А где он откопал повара? Он же перетравит всех детей!

Татьяна Ивановна. А бог его знает. Говорят, этот повар в недавнем прошлом был обувщиком. Создал подпольный цех по производству женских сапог. Его засекли, на книжке обнаружили двадцать пять тысяч. Был суд, но он как-то выкрутился. Вроде бы – откупился.

Ирина Григорьевна. Это он рекомендовал директору шофёра?

Татьяна Ивановна. Он – кто же ещё.

Наталья Андреевна. Это вообще феномен. Я говорила в ГОРОНО, что Рафик живёт в Детдоме. Устроил здесь настоящий бардак. Пристаёт к девочкам, тащит их в свою постель.

Ирина Григорьевна. Да ну? Этого я не знала. Хорошо, я с ними поговорю.

Татьяна Ивановна. Поговорите, пожалуйста, Ирина Григорьевна. Они только вас и слушают.

Ирина Григорьевна. Пока ещё, слава богу, слушают. А может быть, сказать директору?

Наталья Андреевна. Не вижу смысла. Это же он поселил шофёра в Детском доме. И потом он детей боится, он не будет с ними разговаривать.

Ирина Григорьевна. Вы правы. Типичный кабинетный работник. Запрётся у себя в кабинете и сидит там до самой ночи.

Татьяна Ивановна (смеётся). Девочки, он не отходит от телефонной трубки. Ждёт звонка сверху. Демонстрирует начальству своё трудолюбие.

Наталья Андреевна (задумчиво). Да, очень не хватает Галины Алексеевны.

Стук в дверь. Входит Зоя Фёдоровна.

Зоя Фёдоровна. Не скучаете без меня, девочки? Я – посол мира от Елизаветы Антоновны.

Ирина Григорьевна. Да мы как будто не ссорились.

Зоя Фёдоровна. И всё-таки между вами кошка пробежала. Елизавета Антоновна просила передать, чтобы вы готовились к очередному медосмотру.

Татьяна Ивановна. Называется, помирили. Будь они прокляты со своими медосмотрами! Вся третья группа – сплошь проститутки, а медосмотр почему-то проходим мы, а не они.

Ирина Григорьевна. Ваши, Татьяна Ивановна, не многим лучше.

Татьяна Ивановна. Вы правы, Ирина Григорьевна. Извините, я погорячилась.

Зоя Фёдоровна. Девочки, не ссорьтесь. Татьяна Ивановна имела в виду, что вы все – девушки, в то время как многие наши воспитанницы уже вкусили плотской любви. Кстати, Наталья Андреевна, ваша протеже Маша Орлова опять убежала к любовнику.

Наталья Андреевна. Как! Она же сегодня была в школе!

Зоя Фёдоровна. Вероятно, после школы и убежала.

Ирина Григорьевна. Опять! Кастрировать её надо!

Наталья Андреевна. Как она меня утомила. Снова придётся за ней ехать. Вернётся – будем брить.

Зоя Фёдоровна. Девочки, ещё одна приятная новость. Завтра прибывают наши шефы. Опять будут нам лекцию читать. Им, видите ли, не нравится, как мы детей воспитываем. А сами боятся к ним приблизиться на пушечный выстрел.

Татьяна Ивановна. Самое противное, когда они начинают допытываться, куда мы деваем их картошку.

Зоя Фёдоровна. Девочки, давайте отвлечёмся на искусство. А то мы всё о грустном да о грустном. Вчера фильм все смотрели? Как вам понравилась Гундарева? По-моему, потрясающая актриса. Я сразу вспомнила нашу Галину Алексеевну. Такое впечатление, что она на самом деле работала в детском доме.

Наталья Андреевна. Гундарева, конечно, прекрасная актриса, а вот фильм подкачал.

Татьяна Ивановна. А мне кажется, он удался. Такая жизненная история! И мальчик очень трогательный.

Наталья Андреевна. Мальчик, конечно, трогательный. Только много ли у нас таких мальчиков? Всё больше – УО. Что-то я таких в фильме не заметила.

Ирина Григорьевна. И воспитатели мне очень не понравились. Выходит, что мы с вами во всём виноваты. скоро инфаркт с ними схватишь.

Наталья Андреевна. В фильме лжи как будто нету. Но и правда далеко не вся.

Дверь резко открывается, в комнату входит Татьяна Петровна.

Наталья Андреевна (с тревогой в голосе). Татьяна Петровна, что с вами? На вас лица нет.

Татьяна Петровна (нервно, захлёбываясь словами). Вот подонки! Подонки! Это ваши дети, Ирина Григорьевна.

Ирина Григорьевна. Они такие же мои, как и ваши.

Татьяна Петровна. Да, конечно. Извините, Ирина Григорьевна. Этот подонок Вампир подговорил третью группу. И эти здоровые лбы заставили моих детей раскопать могилу Шарика.

Татьяна Ивановна. Какого Шарика?

Ирина Григорьевна. У Вампира был пёс Шарик. Он её любил. Убил его не Вампир, загрыз другой пёс. Хоронили Шарика с почестями. На похоронах присутствовала вся группа. Татьяна Петровна, Вампир сказал, зачем он заставил первую группу раскопать могилу?

Татьяна Петровна. По словам Леночки, он хотел посмотреть, во что превратился Шарик.

Ирина Григорьевна. Товарищи педагоги, я вас покидаю. Пойду разбираться.

Татьяна Петровна. Я тоже пошла. Нужно успокоить детей.

Ирина Григорьевна и Татьяна Петровна уходят.

Робкий стук в дверь.

Наталья Андреевна. Входите, пожалуйста.

В комнату входит пожилая женщина. Это бабушка Милы Крыловой Евгения Дмитриевна.

Наталья Андреевна. Здравствуйте, Евгения Дмитриевна. Я как чувствовала, что вы придёте. Присаживайтесь, пожалуйста.

Евгения Дмитриевна. Спасибо, Наталья Андреевна. Я не с пустыми руками. Я тут для детишек конфеток принесла и печенья.

Наталья Андреевна. Спасибо, Евгения Дмитриевна. Они будут рады. Вы мне что-то ещё хотите сказать?

Евгения Дмитриевна. Вы угадали, Наталья Андреевна. Только я не знаю, удобно ли здесь?

Наталья Андреевна. Конечно, удобно. Здесь все педагоги. Я думаю, даже нужно сказать в их присутствии.

Евгения Дмитриевна. Как тут моя девочка, Наталья Андреевна? Я хотела раньше прийти, но мать запила.

Наталья Андреевна. У вас очень хорошая девочка – умная, добрая, вежливая. Хорошо учится. Вас что-нибудь беспокоит?

Евгения Дмитриевна. Милочка говорит, что её обижают старшие девочки. Она такая беззащитная. Защитите её, пожалуйста. Милочка говорит, что вы знаете каратэ.

Наталья Андреевна. Я вам обещаю во всём разобраться. У вас что-нибудь ещё?

Евгения Дмитриевна (плачет). Ещё собаки здесь бегают. Милочка очень боится собак. Она говорит, что вы – очень смелая. Когда Павлик распорол себе голову, вы его перевязали.

Наталья Андреевна. Не было врача. Пришлось оказать первую медицинскую помощь. Евгения Дмитриевна, не плачьте, пожалуйста. Всё будет хорошо. И собаки у нас хорошие, они не кусаются. Сейчас позовут Милочку. Не надо, чтобы она видела ваши слёзы.

Евгения Дмитриевна. Она меня уже ждёт в вестибюле.

Наталья Андреевна. И очень хорошо. Забирайте, пожалуйста, гостинцы. Милочка вам подскажет, как их распределить.

Евгения Дмитриевна утирает слёзы носовым платком и уходит.

Зоя Фёдоровна. В первый раз слышу, Наталья Андреевна, что вы знаете каратэ.

Наталья Андреевна. Ничего удивительного, Зоя Фёдоровна, потому что я его не знаю. Педагогическая хитрость. Как только дети услышали, что я владею приёмами каратэ, сразу же зауважали со страшной силой.

Зоя Фёдоровна. Что-то я не поняла, почему бабушка Милы Крыловой так взволнована. Что-нибудь случилось?

Наталья Андреевна. Случилось, Зоя Фёдоровна. Небезызвестная вам Клавдия из старшей группы потребовала у Милы её обед. Мила отказалась отдать его этой мерзавке. Клавдия пообещала расправиться с ней как следует. Мила сказала мне по секрету. Я её прятала, сколько могла. А ночью мерзавка вытащила её из постели и избила по-садистски.

Зоя Фёдоровна. И что вы собираетесь предпринять?

Наталья Андреевна. А ничего, Зоя Фёдоровна. Разговаривать с директором бесполезно. Наказать Клавдию невозможно. Мила взяла с меня слово, что я никому не раскрою её секрет. Она боится, что эта садистка взбесится ещё больше. Так что я ничего не могу предпринять, Зоя Фёдоровна. Вот такая треклятая у нас с вами работа.

В комнату влетает Лёня Пуртов. Он разгорячён, переводит изумлённый взгляд с Натальи Андреевны на Зою Фёдоровну.

Лёня. Там…на площади…Валерий Семёнович…лежит…

Наталья Андреевна. Лёня, успокойся, пожалуйста, и объясни членораздельно, где он лежит и почему он лежит.

Лёня (постепенно успокаивается). Говорю же – на площади. Лежит замдиректора Валерий Семёнович и не хочет вставать.

Наталья Андреевна. Он, наверно, болен?

Лёня. Нет же, он не больной, он…пьяный. Вы представляете, Наталья Андреевна, педагог пьяный! А вокруг стоят ребята, пинают его ногами и издеваются.

Наталья Андреевна. Валерий Семёнович пьяный? Лёня, это ещё не факт. Невозможно, чтобы педагог был пьяный. Сейчас всё выясним.

Дверь широко распахивается, и в комнату солидно входит директор Иван Константинович.

Иван Константинович. Товарищи воспитатели, а почему у вас ребёнок?

Наталья Андреевна. Лёня Пуртов мне нужен. А почему вы входите без стука? Галина Алексеевна всегда стучала. Мы же не входим без стука в ваш кабинет.

Иван Константинович. Я – директор, а вы – только педагог.

Наталья Андреевна. Я действительно педагог, а вы – нет. Вам что-нибудь надо?

Иван Константинович. Наш Детский дом приглашают в Звёздный городок. Надо срочно отобрать детей. Поедут самые лучшие. Выбор пал на вашу группу. Разбирайтесь, кто у вас самый лучший.

Наталья Андреевна. Я думаю, дети сами разберутся.

Иван Константинович. У вас в группе что – нет дисциплины? Дети решают за вас?

Наталья Андреевна. У нас всё есть, Иван Константинович. И дети решают сами за себя. Ещё что-нибудь?

Иван Константинович. Обратите внимание на своё поведение, Наталья Андреевна. Не забывайте, что вы разговариваете с директором. Ещё нужно рекомендовать ребёнка для поездки в «Орлёнок». Я хотел бы услышать мнение педагогов.

Наталья Андреевна. Я предлагаю послать Лёню Пуртова. На мой взгляд, это достойная кандидатура.

Иван Константинович. Но он сидел, когда все стояли!

Наталья Андреевна. Не поняла.

Иван Константинович. Когда хоронили его (закатил глаза к потолку), дети смотрели похороны по телевизору. Я решил к ним присоединиться. И что я увидел? Это настоящий ужас! Его хоронят, а они сидят! Я приказал всем встать. И что вы думаете? Все встали, кроме Пуртова.

Лёня. Я что – идиот?

Иван Константинович. Вот видите? Вам нужно обратить внимание на поведение вашего любимчика.

Наталья Андреевна. А вам надо обратить внимание на поведение вашего друга.

Иван Константинович. Кого вы имеете в виду?

Наталья Андреевна. Валерия Семёновича. В данный момент он находится на площади в неприличном положении.

Иван Константинович. А что он там делает?

Лёня. Он там пьяный лежит.

Иван Константинович. Не может быть! Сейчас проверю.

Зоя Фёдоровна. Иван Константинович, одну минутку. Скоро у моего супруга юбилей – ему исполняется пятьдесят лет. Мы бы хотели отметить его пятидесятилетие в кругу сослуживцев – где-нибудь в хорошем ресторане. Супруг просил меня передать вам приглашение в ресторан.

Иван Константинович. Зоя Фёдоровна, вы меня удивляете. Советские педагоги не ходят в злачные места, они сгорают на работе. Что скажет Алла Геннадиевна, когда узнает, куда вы ходите?

Наталья Андреевна. А каким образом она может об этом узнать?

Иван Константинович. Завтра придёт в Детский дом – и узнает. Товарищи педагоги, мы с Аллой Геннадиевной ждём вас завтра в моём кабинете в одиннадцать ноль-ноль.

Татьяна Ивановна. Завтра в это время мы моем детей. Все дети предупреждены. Вы нам не поможете, Иван Константинович?

Иван Константинович. Вы шутите, Татьяна Ивановна?

Татьяна Ивановна. А Галина Алексеевна нам всегда помогала мыть детей.

Иван Константинович. Вы что, не знаете, кто такая Алла Геннадиевна?

Наталья Андреевна. Знаем. Поэтому не желаем больше её видеть. Завтра в одиннадцать мы будем мыть детей.

Иван Константинович. Да как вы смеете? Вы кто такая? Я вам гарантирую большие неприятности.

Лёня. Вы почему угрожаете Наталье Андреевне? Она лучше вас.

Иван Константинович. Щенок! Я – из Министерства!

Лёня медленным шагом подходит к директору и дёргает его за галстук.

Лёня. А я из Тимофеевки. Слыхали? Здесь недалеко.

Лёня демонстративно покидает комнату, оставив открытой дверь. Несколько секунд директор с ошарашенным видом смотрит на свой галстук, после чего пулей вылетает из комнаты. В открытую дверь заглядывает Рафик.

Рафик. Можно?

Зоя Фёдоровна. Заходите, Рафик.

Рафик. Что с нашим директором? Он чуть не сбил меня с ног.

Зоя Фёдоровна. Его окатили холодным душем.

Рафик. Он вроде сухой.

Зоя Фёдоровна. Да бог с ним, с директором. Вы лучше скажите, какой ресторан вы подобрали?

Рафик. Я предлагаю «Софию». Там хорошо кормят и хорошая музыка. Стол я вам гарантирую. Наталья Андреевна, первый танец за мной… И второй – тоже.

Наталья Андреевна. Боюсь, Рафик, не получится. Извините, Зоя Фёдоровна, я как раз работаю допоздна.

Рафик. А разве нельзя договориться со старшими детьми, чтобы они уложили младших?

Наталья Андреевна. Договориться, конечно, можно. Я уверена, что они обеспечат дисциплину в группе. Но нужно разрешение директора, а он меня не отпустит.

Зоя Фёдоровна. Да, совсем другой Детский дом, совсем другие порядки. Галина Алексеевна горой стояла за воспитателей. Понимала, что на них держится весь Детский дом. Это добром не кончится.

Наталья Андреевна. Вы точно выразились, Зоя Фёдоровна, – совсем другой Детский дом. Даже работать не хочется. Я уже думала об уходе, но – куда?

Татьяна Ивановна (вполголоса). Может быть, мне тоже не ходить в ресторан? Всё-таки этот дегенерат – наш директор, и нам с ним – работать и работать.

Зоя Фёдоровна. Не выдумывайте, Татьяна Ивановна. Кто он такой против нас всех? На нашей стороне – дети. А кто у нас дети? Убогие, а значит – неприкасаемые. Куда убежал Иван Константинович? В свой кабинет. Заперся там – и будет сидеть до ночи, ждать звонка начальства. Кому ему жаловаться? Некому. Он что – скажет начальству, что его побил детдомовский ребёнок?

Татьяна Ивановна (простодушно). Вы правы, Зоя Фёдоровна, – у страха глаза велики. Кто знал, что наступят такие времена? Придётся мыть детей без директора. У меня к вам просьба, Наталья Андреевна. Не надевайте завтра бархатный костюм. Он вам очень идёт, но для банного дня совершенно не подходит. Опять придётся обходиться без вашей помощи. А у нас каждый человек на счету.

Наталья Андреевна. Хорошо, что напомнили, Татьяна Ивановна. Конечно, я постараюсь.

Рафик. Так как насчёт ресторана, Наталья Андреевна? Повеселимся?

Наталья Андреевна. Я всей душой, Зоя Фёдоровна. Но не отпустит ведь.

Рафик. Это я беру на себя. Отпустит как миленький. Я взял его в дело – не посмеет отказать.

Действие четвёртое

Сцена девятая

Ресторан «София». За столом сидят шумные весёлые подвыпившие мужчины и женщины. Среди них – знакомые лица из Детского дома. Звучит музыка 80-х. К столу подходит запыхавшаяся Наталья Андреевна. На ней очень красивое платье, модные туфли. Она совсем не похожа на строгого педагога. Провокационным взглядом она смотрит на мужа Зои Фёдоровны Николая Владимировича.

Наталья Андреевна. Здравствуйте, товарищи алкоголики. Я не к шапочному разбору?

Николай Владимирович. Добрый вечер, Наталья Андреевна. Обижаете. Мы только что раскупорили бутылки. Присоединяйтесь, пожалуйста.

Наталья Андреевна. Мои искренние поздравления, Николай Владимирович. Мечтаю о том времени, когда мне исполнится пятьдесят. А это презент – коробка ваших любимых трюфелей.

Николай Владимирович. Позвольте заметить: не о том мечтаете, Наталья Андреевна. А за конфеты огромное спасибо. Откровенно говоря, пришлось полюбить, когда бросил курить.

Наталья Андреевна. Мужественный поступок, Николай Владимирович.

Зоя Фёдоровна. Не столько мужественный, сколько вынужденный. Сигареты подорожали – этого не выдержит ни один бюджет. Значит, отпустил – таки вас Иван Константинович?

Наталья Андреевна. Да, представьте себе, сломался. Спасибо Рафику. Рафик, вы знаете волшебное слово?

Рафик. Сказал же, я взял его в долю. Наталья Андреевна, вы обещали – два танца.

Наталья Андреевна. Рафик, вы заслужили целых три.

К столу подходит Галина Алексеевна под ручку с мужем кавказской национальности Гариком Альбертовичем. Оба тяжело дышат после быстрого танца.

Наталья Андреевна (сияет от радости). Сколько лет, сколько зим! Прекрасно выглядите, Галина Алексеевна.

Галина Алексеевна (постепенно справляется с дыханием). Взаимно, Наталья Андреевна. Гарик, ты мне все уши прожужжал о своей любви к Наталье Андреевне. Теперь можешь действовать без посредников. Наталья Андреевна, отдаю его в ваши руки.

Гарик Альбертович (целует руку Наталье Андреевне). Всё хорошеете, Наталья Андреевна.

Наталья Андреевна. Для вас стараюсь, Гарик Альбертович.

Рафик. А я, между прочим, тоже умею руки целовать. Наталья Андреевна, вы что – забыли? Первый танец – мой. Гарик Альбертович, дорогой, поешьте пока свою любимую брынзу. Специально для вас положили. Кто её ещё кушать будет? О! Наталья Андреевна, ваша любимая музыка. Грех не потанцевать.

Рафик берёт за руку Наталью Андреевну и уводит танцевать.

Наталья Андреевна (танцуя с Рафиком в обнимку). Скажите всё-таки, Рафик, как вам удаётся влиять на грозного Ивана Константиновича?

Рафик. Для кого – Иван Грозный, а для меня – Иванушка-дурачок.

Наталья Андреевна. В чём же вы его превосходите?

Рафик. В деле.

Наталья Андреевна. Что-то я у вас не замечала педагогических способностей.

Рафик. При чём тут педагогика? Мой отец – сапожник был. Он мне ремесло по наследству передал.

Наталья Андреевна. Так вы же шофёр?

Рафик. Немного – шофёр, много – сапожник.

К танцующим подходит детдомовский повар. Он пристально смотрит на Рафика.

Повар. Я ухожу, Рафик. Смотри – не задерживайся. И не болтай лишнее. Не всем интересны твои откровения. Извините, Наталья Андреевна.

Повар уходит быстрым шагом. Рафик явно смущён.

Наталья Андреевна. У вас с поваром какие-то дела, Рафик?

Рафик. У вас свои дела, у нас свои дела. Я же не сую нос в ваши дела, Наталья Андреевна.

Наталья Андреевна. Как раз суёте. Кто вам дал право жить в Детском доме?

Рафик. Директор разрешил. Мне больше жить негде.

Наталья Андреевна. И это надолго?

Рафик. Нет, ненадолго. Скоро денег будет много – квартиру куплю. Наталья Андреевна, о чём мы говорим? Вы – такая красивая девушка.

Наталья Андреевна. Я вижу, в девушках вы разбираетесь. Детдомовские вам тоже нравятся?

Рафик. Нет, детдомовские совсем не нравятся.

Наталья Андреевна. А почему чуть ли не всем вы предлагаете с вами переспать?

Рафик. Так они же проститутки! Вам же не предлагаю!

Наталья Андреевна. Вы забываетесь, Рафик.

Рафик. Простите, Наталья Андреевна. Типун мне на язык.

Наталья Андреевна. Для вас они – проститутки, а для меня – дети. И я не позволю…

Рафик. Музыка кончилась, Наталья Андреевна. Пойдёмте к столу, а то я проголодался.

Наталья Андреевна идёт к столу, Рафик – за ней. Наталья Андреевна занимает свободное место возле Гарика Альбертовича. Рафик садится подальше от Натальи Андреевны.

Гарик Альбертович. Наталья Андреевна, а штрафную?

Наталья Андреевна. А не поздно?

Гарик Альбертович. Самое время. А то вы погрустнели, как я погляжу.

Наталья Андреевна. Грустные мысли приходят в голову, Гарик Альбертович.

Гарик Альбертович. Какие, если не секрет?

Наталья Андреевна. Всякие. О Детском доме, например.

Гарик Альбертович. А вы их гоните. Мы, русские, даже в ресторане говорим только о работе. Как будто на нас земной шар держится.

Наталья Андреевна (улыбаясь). А может, так оно и есть?

Гарик Альбертович. Французы говорят, сравните толпу на Елисейских Полях и на улице Горького: в Париже народ беззаботный, а в Москве – озабоченный.

Зоя Фёдоровна. Народ – не безликая толпа. Люди разные попадаются.

Галина Алексеевна. Мы, слава богу, пока не французы. Хотя кое-кто этого очень бы хотел.

Неизвестный молодой товарищ. Это неизбежный процесс.

Галина Алексеевна (улыбается одними глазами). Если неизбежный, тогда пусть лучше все будут русскими. (Мгновенно посерьёзнела.) Вас что-нибудь беспокоит, Наталья Андреевна?

Наталья Андреевна. Детский дом меня очень сильно беспокоит.

Галина Алексеевна. Что-нибудь произошло?

Наталья Андреевна. Пока нет. Но опасаюсь, что произойдёт. В Советском Союзе все детские дома такие неблагополучные или только наш?

Галина Алексеевна. Ну почему же – все? Есть счастливые исключения. Наслышана про сыктывкарский детский дом. Говорят много хорошего.

Татьяна Ивановна. И что же там такого особенного?

Галина Алексеевна. А там все дети заняты трудом. Что-нибудь мастерят своими руками. Для хулиганства просто нет времени. Как известно, труд из обезьяны сделал человека.

Наталья Андреевна. А почему бы в нашем Детском доме не сделать то же самое?

Татьяна Петровна. А как вы себе это представляете, Наталья Андреевна? Кто будет учить наших детей? Их вон из класса в класс с трудом переводят. Спасибо кастелянше – учит девочек ткать ковры. И то по собственной инициативе.

Ирина Сергеевна. Что-то я не заметила, чтобы труд превратил их в людей. Как ругались – так и ругаются.

Наталья Андреевна. Так что же делать?

Галина Алексеевна. Извечный русский вопрос: что делать? В настоящее время я не вижу выхода из положения. Нужно начинать сначала. По-другому организовать работу в детских домах. А до этого нужно построить как можно больше домов для неблагополучных детей. Детей – много, а домов – мало. Причём таких детей становится всё больше. Этот факт свидетельствует о неблагополучной ситуации в нашем обществе.

Гарик Альбертович. Ты права, кто-то должен начать всё сначала.

Неизвестный пожилой товарищ. Золотые слова, уважаемая. Ваша правда, в обществе назрели серьёзные проблемы, а решать их некому. Боюсь, что скоро будет поздно. Не родился тот человек, который может решить эти проблемы.

Неизвестный товарищ средних лет. А мы что – не люди? Откуда такой пессимизм? Почему мы должны ждать прихода мессии? А мы, народ, разве ни на что не способны?

Рафик. Способны, конечно, способны. А нам что-нибудь дают делать? Слушай, все мешают. В Москве магазины пустеют – нет товара. Нет сапог, слушай. А откуда они возьмутся? Я умею шить хорошие сапоги, но мне не дают. Говорят: ты не фабрика. Конечно, не фабрика. Я человек, я лучше фабрики. Почему я не имею права шить сапоги?

Николай Владимирович (стучит вилкой о свой бокал). Внимание, товарищи! Прошу внимания! Вы, извините, пришли на собрание или на мой юбилей? Мне несколько обидно. Предлагаю выпить – пить я ещё не бросил. Кто желает сказать тост?

Гарик Альбертович. Разрешите мне – как русскому человеку кавказского происхождения. Лучшие тосты, как известно, родились на Кавказе. Я предлагаю поднять бокалы за хороших людей, которых так много за этим столом, за соседними столами, в каждой квартире, в каждом городе и в каждой стране. Но среди хороших людей обязательно есть лучшие. За нашим столом это – наш уважаемый Николай Владимирович.

Присутствующие с криками «Ура!» пытаются дотянуться своими бокалами до бокала Николая Владимировича. Все шумно и весело чокаются.

Наталья Андреевна (осушив, наконец, свой бокал и вновь засияв ослепительной улыбкой). Товарищи, а теперь – нашу, детдомовскую. (Затягивает первая красивым голосом. Остальные охотно подхватывают.) Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам…