Текст книги "Мой лучший друг – брассист"

Возвратившись домой, Катерина слегла с температурой и три дня пролежала в горячечном бреду. Давно уже сон не был так сладок, а голова пуста и свободна от мыслей и переживаний, отец заходил в комнату, приносил апельсины и читал перед сном, поправляя одеяло, мачеха заглядывала к Кэт перед тем, как уйти на работу, кажется, приходили одноклассники и даже Валя, но девочку все это мало трогало. Она почти не воспринимала происходящее как реальность, и все время грезила. Придя в себя, Кэт первым делом попросила папу приготовить ей запеканку, которая считалась его коронным блюдом еще в те счастливые и мирные времена, когда мама еще была с ними, и построить халабуду. Вечно занятой Сергей Яковлевич отложил все дела и провел целый день с дочерью. Они болтали о ерунде, читали старые детские книги, пили ананасовый сок и ели запеканку, пока Катерина не ощутила навалившуюся усталость.

– Думаю, мне уже пора спать, – сказала она, зевая.

– Ты права. Болезнь сильно вымотала тебя. – Согласился отец и вылез из убежища. – Если хочешь, я отнесу тебя на руках.

– Не надо, пап, мне уже не пять лет, я стала немного тяжелее с тех пор.

– Но я-то все еще в хорошей форме, – усмехнулся Сергей Яковлевич.

– Знаю, но все равно – не нужно. Спасибо, что побыл со мной сегодня.

– Ты сильно нас напугала, Ирина почти не спала, все бегала проверять, все ли у тебя есть, не спал ли жар.

– Я думала, она меня недолюбливает, – робко произнесла Кэт, глядя на отца исподлобья.

– Ты ошиблась, маленькая всезнайка, просто ей тяжело. Ей прекрасно известно, что ты для меня на первом месте, и я сделаю все, чтобы ты была счастлива и здорова, даже если мне придется пожертвовать нашими с ней отношениями.

– Правда? – все еще недоверчиво спросила Катерина.

– Правда. – Сергей Яковлевич кашлянул и смущенно поглядел в окно. – Валентина Георгиевна звонила несколько раз, спрашивала о тебе, она действительно беспокоится.

– Она говорила о… – начала, было, девочка, но осеклась, во время болезни ей не удалось подумать о предложении Виктора Павловича, и она не была уверена, что оно было сделано.

– Да, сказала. Если ты этого хочешь, мы тоже не возражаем, Виктор Павлович будет рад добиться финансирования и видеть тебя в своей команде.

– А вы не возражаете?

– Это сделает счастливой мою маленькую принцессу?

– Па-ап!

– Прости. Ты всегда будешь моей крошечной дочуркой. Конечно, мне будет непросто смириться с тем, что ты уедешь в другой город, и еще смена школы… Ирина сомневалась, ведь здесь ты учишься в самом элитном лицее, а там – обычная школа при колледже олимпийского резерва. Разный уровень, разные программы. Но, с другой стороны – полдня езды, да и, в крайнем случае, мы можем все бросить и перебраться в Петербург. Мне всегда нравился этот город. В молодости мы с твоей мамой…

– Не рассказывай сейчас, – прервала его Катерина, – я слишком устала.

– Вроде кто-то еще из вашей группы собирается. Не помню, как зовут, но Валентина Георгиевна намекала, что вы хорошие друзья, и ты, возможно, обрадуешься, узнав эту новость.

– Жалко, что ты не запомнил, – произнесла Кэт с упреком, стараясь изобразить равнодушие. На самом деле внутри все пылало, не терпелось пойти в бассейн и узнать, правда ли это Меньшов, или кто-то другой?

– Ну, прости своего старика!

– А еще хвастался, что по-прежнему хорош, бодр и полон сил, память-то уже не та. – Хихикнула Кэт, залезая под одеяло.

– Я и впрямь еще ничего, – сказал Сергей Яковлевич. – Подумай над этим, ладно? Если это правда то, что тебе нужно, мы не станем противиться.

– Хорошо.

– И еще вопрос.

– Да? – Сонно произнесла Кэт.

– У тебя совсем скоро день рождения.

– Еще больше месяца. Но над этим я тоже подумаю, – ответила Кэт и провалилась в дрему.

Наутро у Катерины Кучковой были ответы на все вопросы отца. Застав его на кухне за чтением книги по искусству Средневековья, девочка первым делом налила отцу кружку горячего кофе, взамен остывшему, к которому он даже не притронулся.

– Доброе утро, – произнес Сергей Яковлевич, не поднимая глаз.

– Я решила, пап…

– Что ж, приятно слышать, но…

– Какое такое «но»? – Испуганно воскликнула Кэт. Она даже не успела огласить свое решение, а уже возникают какие-то препятствия. Только бы они не передумали, только бы мачеха не вмешалась, только бы Виктор Павлович не отказался от своего предложения.

– Но не думай, что удастся слишком рано повзрослеть и свинтить от своего старика, – улыбнулся Сергей Яковлевич и отложил «Историю искусств». – Мы с Ирой решили, что не готовы расстаться с тобой, поэтому выставили нашу квартиру на продажу и уже нашли риэлтора в Санкт-Петербурге.

Катерина вскочила с места, опрокинув табуретку, и исполнила танец дикаря. Наконец, она опустилась на пол и засмеялась.

– Да, насчет дня рождения, я хочу пригласить кое-кого в гости.

– Подруг?

– Не совсем… ребят из группы… всего несколько человек… и вам нужно будет уйти.

– А не рановато… – Сергей Яковлевич осекся, поймав на себе укоризненный взгляд дочери. – Я имею в виду – ты уверена? Все будет в порядке?

– Конечно, пап!

– А девочки будут?

– Да, – соврала Катерина и кинулась на шею смущенному отцу.

– Тогда составь список продуктов, я уже давно хотел пригласить Ирину в театр, но не мечтай, что я разрешу вам засиживаться до утра.

– Я и не надеялась!

– Крайний срок – до часу ночи! А потом – по домам.

– Ух, ты! Спасибо-спасибо-спасибо. Ну, мне пора. – Катерина вскочила и унеслась к себе в комнату.

– А позавтракать? Подожди, куда тебе пора?

До конца утренней тренировки оставалось всего двадцать минут, но Кэт точно знала, что успеет. По-другому и быть не могло. Она собралась быстрее, чем когда бы то ни было, и если бы командир роты стоял рядом со спичкой, он не успел бы даже чиркнуть ей о коробок. Жизнь снова повернулась к девочке лицом, и не просто повернулась, а распахнула объятия и улыбалась самой добродушной и светлой улыбкой, на которую была способна. Теперь все встанет на свои места. Через пять дней Новый год. Потом они переедут в Питер, Кэт исполнится пятнадцать, со сменой школы, со сменой обстановки все изменится, и этот день рождения пройдет намного лучше, чем все предыдущие. Водитель автобуса словно почувствовал, что одному из пассажиров крайне необходимо успеть куда-то, и лихо мчал по дорогам просыпающегося города. Крупные хлопья снега медленно закружились в воздухе, заморгали фонари, и небо стало иссиня-черным, готовясь к пробуждению. Все искрилось и сияло, мир оказался таким чудесным и уютным местом, и Катерина с трудом сдерживалась, чтобы не завопить от радости, от того, как славно жить на свете и быть подростком, чьи мечты сбываются

– Денис! – Крикнула Кэт, издалека завидев знакомую фигуру с тяжелой спортивной сумкой на плече, мальчик шел, разглядывая снежинки, не замечая ничего вокруг. Он не обернулся, и девочке пришлось перейти на бег. Почти поравнявшись с другом, Катерина поскользнулась, почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног и ничком рухнула наземь.

Меньшов смеялся, но выглядел напуганным. До Кэт не сразу дошло, что они сидят вдвоем во внутреннем дворе Дворца Спорта, и ее голова лежит у Дениса на коленях.

– Я чуть не обделался от страха.

– Ммм… – Промычала Катерина и попробовала пошевелиться, в глазах потемнело, и она решила, что лучше еще немного полежать. К тому же – так приятно было осязать тепло и уверенность, исходившие от Меньшова.

– Ты чего за мной гналась? Я услышал, как ты позвала, но подумал, что почудилось, мало ли, кто там кричит. А потом звук падения. Бр-р-р! Жутко, как в каком-то криминальном сериале.

– Да… – протянула Кэт.

– Ты к Вале шла?

– В общем-то,… нет… то есть не совсем… вообще-то, нет, к тебе.

– Да? Чем могу служить?

– Помимо того, что ты меня спас?

– Не спасал, просто поднял, и, боюсь, Леха теперь не даст нам прохода.

– Он тоже видел, как я грохнулась?

– Даже помог мне тебя досюда донести, а потом свинтил.

– Вот блин! Ну и черт бы с ним, он все равно меня уже достал. А почему он ушел?

– Я сказал, чтобы он не лез не в свое дело, я прекрасно смогу за тобой присмотреть.

– Спасибо. А ты не опоздаешь в школу?

Денис посмотрел на часы и пожал плечами.

– Уже опоздал, но это пустяки, главное – ты в норме. Скажу классухе, что на меня напала городская сумасшедшая со стаей бешеных голубей.

– У меня двадцатого января день рождения…

– Я помню.

– Хотела спросить, не сможешь ли ты прийти. Отец с мачехой уйдут в театр, и я планировала устроить небольшую вечеринку.

– Кто еще будет?

– Пока не решила. Так, несколько друзей, может, кто-то из школы, или из группы.

Катерина улыбнулась и тут же почувствовала себя последней идиоткой. Поднявшись, она уселась на скамейке и отодвинулась от Дениса. Врет уже второй раз за утро, а еще нет даже девяти.

– Ладно, посмотрим, я постараюсь. Напиши мне свой адрес. – Денис вытащил ручку и блокнот и протянул Катерине. – Что тебе подарить?

– О, ничего не нужно. Главное – приходи, – выпалила Кэт, сама испугавшись своей напористости.

***

Катерине давно уже не приходилось приглашать к себе гостей. В начальной школе у нее была лучшая подруга, которая пару раз оставалась с ночевкой, да еще родители иногда собирали небольшие компании на ее дни рождения, но в сознательном возрасте девочка никогда не приводила кого-либо домой. Не то чтобы она стеснялась – и квартира в целом, и обстановка ей нравились. Она почти не стеснялась бардака, остававшегося после вечеринок и приемов, что устраивали Сергей Яковлевич и Ирина Владимировна, хотя он и оставался неубранным месяцами. Всё казалось простым и привычным. Картины, винные бокалы, виниловые пластинки, пепельницы, кипы исписанных бумаг, материалы отца и книги повсюду. Винтажная мебель скорее добавляла их гнездышку особый шарм, нежели отталкивала или внушала мысли о бедности. Или внушала? Впервые Кэт задумалась о том, как выглядит их дом, и ее собственная комната. Она сама давно не ходила к своим сверстникам, не оставалась на ночь у подружек и не делала с кем-то уроки, засиживаясь допоздна, и поэтому не имела возможности составить представление о том, как выглядит комната обыкновенного подростка. За день до дня рождения, до дня, когда она, наконец, сможет поговорить с Денисом наедине, и, может быть, объясниться, все в доме показалось ей вычурным и отвратительным. Выцветшие плакаты на стене глядели с упреком на хозяйку, решившую, что им давно пора отправиться на покой, и неистово срывавшую их со стены. Произведения любимых авторов, привыкшие жить в полном хаосе, недовольно шелестели страницами, когда девочка без разбора засовывала их на книжные полки, и явно были установления нового порядка. Громоздкую прикроватную тумбочку пришлось перенести в мастерскую, а также поменять постельное белье и покрывало, переложить половину одежды, жившую все время в кресле и на спинках стульев, к Ирине в гардероб, но главное – избавиться от «комода почета».

Когда Катерине было восемь лет, она завоевала на соревнованиях свою первую золотую медаль, и отец, вдохновленный достижением дочери, смастерил длинный и узкий комод, который со временем превратился в мини-музей Екатерины Кучковой. Были там и старые детские фотографии, и грамоты за участие в олимпиадах, и валентинки, подаренные одноклассниками, и медали, и первые выпавшие зубы, и даже старая пластинка для исправления прикуса. Вообще-то, Кэт нравился ее комод, он всегда напоминал о том, что достижения всегда идут об руку с неудачными попытками, красивая улыбка стоит того, чтобы носить брекеты, а диплом за участие в следующем году может стать дипломом за первое место. Фотографии отец выбирал не самые удачные, но всегда живые, всегда настоящие, где Катерина смеялась, занималась любимым делом, создавала что-то или одерживала победу. На то, чтобы разгрести все эти ценные мелочи, ушло больше всего времени. Кэт долго сомневалась, оставить ли фотку, на которой она, Меньшов и Гиреев, стоят на пляже, обнявшись.

– Как давно это, оказывается, было! – Вздохнула Катерина, убирая снимок в тумбочку. – Кажется, только вчера возвращались с реки и Леха споткнулся, повалив заодно меня и Дэна, и мы кубарем катились с горы, да так, что на следующий день тренер разрешил нам пропустить кросс, и мы целый день играли в морской бой и в «дурака».

Отчего же все так изменилось? Мы же совсем недавно дружили, горой друг за друга стояли, и ничего, по сути, не случилось такого, что могло бы так сильно изменить их отношение ко мне. Гиреев на что-то обижен и злится, это ясно. Но что с Олыбахиным? Мнение Дэна всегда было для него важнее, чем Лехи, но тут он почему-то встал не на ту сторону.

Катерина покончила с уборкой, быстро переоделась и попыталась представить, как пройдет вечер, на который возложены такие большие надежды. Прежде всего, она обязательно спросит, почему все резко стали к ней хуже относиться. Потом, наверное, предложит перекусить. Или сначала предложить что-нибудь съесть, а затем уже лезть с вопросами? А что сказать, если Денис будет спрашивать, почему никто, кроме него, не объявился. Нельзя же признаться, что ей не хотелось никого видеть, и она пригласила только Меньшова. А если она выставит себя идиоткой, и Дэн расскажет, как она затащила его к себе, сказав, что пригласила всех. Они ведь не удержат язык за зубами и правда сразу всплывет. Да и Денис, даже если она будет его умолять, не сможет не рассказать своим друзьям о том, что он был единственным гостем на дне рождения Катерины Кучковой. Еще тысяча поводов для смеха. Ну какая же дура, дура, дура!

Катерина прошлась еще раз по дому, удостоверилась, что все выглядит более или менее прилично, заглянула в мастерскую к Сергею Яковлевичу, напомнила, как необходимо их отсутствие завтра. Отец печально вздохнул, пробормотал что-то вроде «как быстро растут дети», а потом вытащил из кошелька несколько купюр.

– Развлекайся, дочь, но помни, что ты еще крошка для меня, и если кто-то тебя обидит, то я… их голыми руками всех!

– Па-ап! Я уже не крошка. Но спасибо.

– Этого хватит? – Спросил Сергей Яковлевич.

– Даже много, – честно призналась Кэт, которая собиралась просто заказать пиццу и купить немного сока или газировки. – Спасибо, пап.

– С днем рождения тебя, взрослая моя девочка!

– Еще рано. Завтра будешь поздравлять!

– А я думал, завтра нас здесь быть не должно. – Усмехнулся Сергей Яковлевич.

– Но позавтракать-то вы можете.

– И на том спасибо, великодушная царевна. Да, и чтобы никаких наркотиков!

– Па… – Скривилась Катерина.

– И алкоголя. И не курите в доме,… то есть… вообще не курите. Чтобы никаких сигарет. Ни одной.

– Вы бы сами лучше не курили в доме. У вас ребенок несовершеннолетний, между прочим. – Парировала в ответ Кэт и показала отцу язык. – Мы же спортсмены, не забывай.

– Тогда не делайте из дома бассейн.

– Обязательно нужно что-то запретить? – Скривилась Катерина.

– Конечно, как иначе ты начнешь меня наконец-то уважать?

– Я и так тебя уважаю. Тебе вовсе не нужно запрещать мне то, что я и так не стала бы делать. Спокойной ночи, пап.

– Скажи хотя бы, сколько гостей планируется? – Крикнул вдогонку отец, когда Кэт уже скрылась за дверью мастерской.

– Чуть-чуть. – Еле слышно произнесла девушка. – Но самые важные.

Утро прошло как в тумане. Ирина Владимировна после завтрака съездила в магазин и привезла домой четыре полных пакета с закусками, салатами, газировкой, чипсами и соком. Катерина молилась, чтобы Денис пришел голодный, как черт, но все равно сомневалась, что им двоим под силу уничтожить хотя бы половину содержимого этих пакетов. Можно, конечно, будет соврать, что они заказали пиццу, или людей пришло меньше, чем девочка рассчитывала.

Сергей Яковлевич произнес трогательную речь, минут пять восхищался своей взрослой дочерью, рассказывал, как гордится ей, и как гордилась бы мама Катерины, если бы была с ними, перешел на воспоминания из детства, вручил Кэт красивый сверток и расплакался, сделав вид, что поперхнулся глотком кока-колы. Именинница бережно развернула оберточную бумагу и обнаружила новые очки для плавания, шапочку со своей фамилией и маленькие ласты взамен старым, которые порвались три месяца назад. Именно то, о чем мечталось! Довольная, Кэт обняла отца, все еще вытиравшего слезы носовым платком и поблагодарила Ирину Владимировну. Та казалась чем-то опечаленной, но, как и всегда с падчерицей, держала себя спокойно и немного отстраненно, стараясь не выдавать свои истинные эмоции, какими бы они ни были.

Когда за отцом и мачехой закрылась дверь и Катерина удостоверилась, что машина отъехала от дома, мигнув на прощание задними фарами, время понеслось как сумасшедшее. Девочке хотелось, чтобы все было идеально, мысли одолевали, руки тряслись и потели, все падало и переворачивалось вверх дном, и как нарочно порядок, наведенный секунду назад, уже через миг вновь производил впечатление жуткой неряшливости. Вещи громоздились нелепыми кучами, то и дело глаз подмечал все новые неприятные детали и мелочи, которые оказывались не на своем месте. Всё было не на своем месте.

Спустя пять часов безуспешной борьбы с захламлением и бардаком девочка сдалась и обессиленная рухнула на диван. Перенапряжение дало о себе знать, Катерина сама не заметила, как уснула, решив только на минутку положить голову на огромную мягкую подушку.

Ей снилось, что Денис привел с собой сорок человек гостей, которых она не знала, и каждый, вместо того, чтобы поздравлять Кэт, ломал мебель, высмеивал интерьерные решения. Кто-то вывалил все содержимое «почетного комода» на всеобщее обозрение, а Дэн напился и обнимался весь вечер с какой-то девушкой в открытом купальнике, отчего у Катерины спёрло дыхание и скрутило живот. Она проснулась в слезах и не сразу поняла, где очутилась, и куда делись все гости, начавшие в тот самый миг дразнить ее.

Катерина стряхнула с себя остатки сна и поняла, что ее разбудил дверной звонок. Резко вскочив на ноги, она поправила смятое покрывало, рванула в коридор, трижды споткнувшись и ударившись мизинцем на правой ноге. Денис переминался с ноги на ногу, и, к огромному облегчению Кэт, был на лестничной клетке один. В одной руке Меньшов держал небольшой пакет без опознавательных знаков, а второй жал на звонок.

– Кучкова, я же слышу, как ты дышишь у двери! Откроешь, или мне домой пойти?

Интонации, с которыми была произнесена эта фраза, вернули Катерину на землю. И с чего вдруг она так разволновалась? Не может же он ей нравиться, в конце концов. Этот придурок прятался с ней под кроватью в летнем лагере целых полтора часа, в пыли и песке, и участвовал с ней в глупом конкурсе, где их обоих нарядили в Сердючку, и сидел один на футбольном поле, зареванный, пока Кэт пыталась его успокоить.

Почему она вообще должна переживать, понравится ему ее дом или нет? Хуже, чем сейчас, отношения с группой уже вряд ли станут, а так у Кэт есть хотя бы возможность узнать, что произошло. Тем более, они давно дружат, и Дэн по-прежнему не самый большой говнюк из всех ее друзей, и он сам проявил к ней сочувствие и внимание. Значит, они просто поедят, поиграют во что-нибудь, поболтают, или посмотрят фильм. Это же просто дружеский визит. Катерина утешила себя, но крошечная частичка внутри нее подсказывала, что не все из мыслей верны на сто процентов.

– Утихомирься! – Приказала Катерина своему внутреннему голосу и открыла Меньшову.

– Ну, ты даешь! – Воскликнул Денис, переступая через порог и оглядываясь вокруг. – Минут десять трезвонил, думал, у тебя тут уже куча народу, а мне не рады. Где остальные?

– Остальные? – Переспросила Кэт, не сообразив, о чем речь. Где-то внизу живота расплывалось незнакомое, но очень приятное ощущение. Стоило другу оказаться у них дома, все доводы рассудка показались ерундой, и сердце заколотилось с утроенной силой. – А, кажется, никто не сможет прийти.

– О, мне очень жаль.

– Да это пустяки. Я давно привыкла, что у моих друзей всегда находятся более важные дела, чем я и мой день рождения. К тому же, я не планировала ничего грандиозного. И папа просил не устраивать типа настоящую вечеринку. – Затараторила Кэт, старательно придумывая, как отвлечь Дениса от неприятной темы. – А ты чего стоишь? Пойдем на кухню. Ты голодный? Я, вообще-то, не очень. Но можно что-нибудь съесть, как ты думаешь? Ирина с утра съездила за продуктами и купила всего понемногу, чтобы мы себе ни в чем не отказывали. Но она слегка не рассчитала, забыла, что я не самая популярная девушка в городе, и нам вдвоем придется уничтожить целую гору продуктов.

– Слушай, я могу позвонить Лехе, Кириллу или Максу, если хочешь. Думаю, им станет стыдно, что они не пришли тебя поздравить. Достанем пива, или чего-нибудь еще. – Предложил Денис, следуя за Катериной по длинному коридору и рассматривая картины на стенах.

– Нет. – Поспешно выпалила Кэт. Ей хотелось, чтобы Меньшов вообще забыл о существовании других людей, как забыла она – Вдвоем даже веселее. Разувайся, проходи. Мне даже больше нравится, что пришел только ты. В последнее время я чувствую себя не очень-то комфортно в компании Гиреева, ну, ты понимаешь. Он ведет себя как последний придурок. Такое ощущение, что внезапно ему в голову пришла мысль, что нужно ежедневно меня изводить и выводить из себя, и он четко следует намеченному плану. Когда мы ехали на соревнования, он… вел себя как самый… противный человек на свете.

– Да забей ты на него. Он просто бесится, что не нравится тебе, вот и все.

Катерина покраснела, отвернулась к холодильнику и принялась извлекать из него продукты. Денис чувствовал себя не менее смущенным, но старался не подавать виду. Ему было бы намного спокойнее, если бы парни были здесь, в этом огромном и таком необычном доме.

– А остальные?

– Да кто их разберет, может, Леха их подговорил, может, сами головой повредились.

– Что насчет тебя? – Спросила девушка, все еще не глядя на друга.

– Ну, я же пришел. И я с тобой разговариваю.

– Да, тебе это, кажется, тоже боком выходит. Сок будешь?

– Ананасовый, если есть. – Кивнул Денис. – Знаешь, я тоже почему-то злился на тебя, но теперь понимаю, как ошибался, когда игнорировал тебя, задевал, и все такое. Прости меня. Не знаю, что на меня нашло. То ли стадный инстинкт, то ли временное помутнение, то ли влияние Лехи. Хотелось быть с ними на одной волне, но потом я понял, что с «ними» – это и с тобой тоже. Мы же все с самого детства дружим, и без тебя всё не так. Не так весело, не так интересно, парни всегда говорят об одном и том же, а ты всегда смотрела на вещи по-другому, и всегда нас всех поддерживала, и помогала, и прикрывала, если нужно было.

– Я тебя давно простила. Просто всё случилось так внезапно. Мы же всего месяц не виделись, ну, до перехода к Вале. Расставались в лагере друзьями, а как тренировки начались, мы ни с того ни с сего оказались чуть ли не врагами. И почему-то бойкот коснулся только меня.

– Говорю же, это все из-за Лехи. Ты дружила в лагере с другими ребятами, бегала с ними кроссы, танцевала, и он обозлился.

– Ладно. – Катерина хоть и не удовлетворилась ответом, но не захотела слушать про то, что она нравится Лехе. Во-первых, это казалось ерундой, учитывая все, что они пережили вместе, и то, как Гиреев вел себя, и каким придурком был на самом деле. Во-вторых, он в любом случае был не тем человеком, о чьей симпатии Кэт с удовольствием услышала бы от Дениса. – Пойдем, покажу тебе дом. Если честно, я никогда раньше не задумывалась, что мне так сильно не нравится место, в котором я живу, пока не решила пригласить гостей…

– Не может быть! У тебя классно. Эти картины, и мебель, и вообще. Прям богемная обстановка, супер круто. Я никогда раньше в таких квартирах не бывал. Думал, что только в кино так люди живут.

– Ты это серьезно? – Удивилась Катерина и сама взглянула по-новому на свое жилье. Не так уж плохо. Во всяком случае, лучше, чем казалось за несколько часов до этого.

– Еще бы!

– А то я вся извелась, пока пыталась придать всему этому приличный вид. – Призналась Катерина. – Так устала, что уснула, поэтому и не открывала так долго. Извини, что заставила тебя ждать.

– Все в порядке, если не считать реакцию старой дамы из соседней квартиры, она, судя по всему, собиралась вызвать полицию. Наверное, решила, что я наркоман или алкоголик. Два раза открывала дверь и неодобрительно на меня шикала. А я же тихонечко стоял, уронил только… Кстати! – Денис остановился и хлопнул себя по лбу. – У меня же подарок… подарки для тебя.

– Это совсем не обязательно. Зачем было тратиться?

– Мне это почти ничего не стоило. Я же не мог заявиться с пустыми руками. Вот.

Катерина взяла пакет и нерешительно заглянула внутрь.

– Смелее, никто тебе руку не откусит. – Поторопил Денис.

– Давай тогда переберемся в гостиную, и я там открою. Возьмем закуски, сок, музыку включим. Все равно уже все посмотрели, осталась только мастерская папы, но ее оставим на десерт. Я просто надеюсь, что там порядок наведется сам собой, если оттягивать как можно дольше визит. – Попыталась пошутить Кэт. На самом деле, она сама не могла понять, почему ей не хочется ни открывать подарок прямо сейчас, ни вести Дениса в мастерскую. Оба действия казались ей пугающими и слишком интимными одновременно.

– Я не против. – Пожал плечами Меньшов. Он помог девушке отнести миски с салатами и чипсами, и сам налил сок. – Пахнет так, как будто кто-то курит сигары.

– Да, родители иногда устраивают что-то вроде приемов. Художники, музыканты, продюсеры, артисты иногда. Почти все курят.

– Можно я тоже закурю?

– Что? – Опешила Катерина. Если бы она не сидела в этот момент, ей пришлось бы сесть, поскольку ноги ослабли и голос задрожал. Как будто кто-то вылил на голову ведро ледяной воды и ударил под дых. – Ты куришь?

– Просто балуюсь. – Засмеялся Денис. – Не переживай ты так. Аж побледнела. Если нельзя, так и скажи.

– Нет, просто я не думала, что ты куришь. Мы же столько знакомы, а мне и в голову не приходило. Давно ты начал? И зачем? Почему?

– Слишком много вопросов, Кучкова. Открывай лучше подарок.

– Нет. Не буду. Я тебе их вообще верну, если ты не ответишь. – Воспротивилась Катерина.

– Леха как-то на сборах принес пачку. Не сказал, где ее взял.

– Он всем решил жизнь испортить? С чего вдруг у него такое влияние на вас? И курить из-за него можно начать, и человеку бойкот объявить, и всё на свете. Вы как марионетки, как глина у него в руках! Леха то, Леха се, он главный пример для подражания?

– Чего ты так бесишься? Просила ответить на вопрос, я отвечаю. Не хотела знать, так и не спрашивала бы. Все равно не твое дело. Думала, мы все пай-мальчики?

– Не думала. Особенно после того, как вы напились на соревнованиях. А мне пришлось за вас краснеть. Ведь Валя бы вас выгнала к чертовой матери, а если бы судьи узнали. Это просто чудо, что вас не спалили и не наказали.

– Никакое не чудо. Валя сама в кашу была, мы могли и при ней пить, она бы виду не подала. В ее интересах, чтобы мы проплыли хорошо, а трезвые, или пьяные – это побоку.

– Значит, Леха принес пачку сигарет, и вы все начали курить. – Перебила Катерина.

– Не совсем. Кирилл затянулся и убежал блевать в туалет, весь этаж слышал. Мелкие тоже сделали по затяжке и испугались, что их застукают. Мы вдвоем выкурили ту пачку. Мне понравилось. Но это фигня.

– Это не фигня! Пловцам нужны хорошие легкие. Тебя же возьмут в сборную, а там придется еще больше тренироваться. Ты будешь помирать на тренировках, если не бросишь.

– Меня не берут в сборную.

Катерина тупо уставилась на Дениса. Перед глазами все поплыло, комната перевернулась, и все предметы вышли из фокуса, мебель как-то сжалась и деформировалась. Черты лица друга исказились, полные губы скривились в кошмарной усмешке, он что-то говорил, но слов было не разобрать. Слова пульсировали в висках, и голова раздувалась как воздушный шарик, который заправляют веселящим газом. «Его не берут в сборную». «Не берут в сборную». «Меньшов не поедет в Питер». «Его не взяли». Воздуха не хватало, и у Кэт, как она ни старалась вдохнуть, ничего не выходило.

– Я думал, ты уже в курсе. Леха строит планы, как предложит тебе снять вместе квартиру, когда вам надоест жить в общаге. Говорят, общежитие у них не самое лучшее, а тебе после таких апартаментов вообще покажется самым убогим местом на планете.

– Самым убогим мне кажется Гиреев. – С трудом выдавила Катерина и залпом осушила стакан сока, впервые подумав, что было бы неплохо, если бы там было вино или что-нибудь покрепче. – Значит, он едет в Питер? Значит, Леха, этот бездарный, ленивый и безнадежный придурок, будет выступать на соревнованиях, отстаивая честь нашей сборной по плаванию? И мне придется тренироваться с ним вместе?

– Выходит, что так. А ты предпочла бы Олыбахина?

– Я предпочла бы тебя. Я… то есть… мне всегда казалось, что у тебя намного больше потенциала, и техника лучше, и ты, конечно, тоже иногда ведешь себя не ахти, и ленишься, но все же, у тебя талант и способности, и желание. И получается отлично. И вообще… я хотела, чтобы ты поехал! Это было бы справедливо. Хочешь, я поговорю с Валей?

– Бесполезно. Дело решенное. Посмотри уже, что я тебе принес.

– Ага.

– Так можно мне курить здесь, или выйти на улицу?

– Кури. Я сейчас принесу пепельницу. – Катерина поднялась с дивана и нетвердой походкой пошла к мастерской отца, куда предварительно были перенесены все пепельницы. Ее взгляд упал на коллекцию отцовских сигар, потом – на ящик с дорогим вином.

– Можно войти?

– Да, только не трогай ничего. Вот пепельница.

Денис подкурил, отчего у Катерины защемило сердце, и неторопливой походкой побрел вдоль стен, внимательно рассматривая и изучая все приборы, тумбочки, изделия, инструменты и содержимое каждого приоткрытого ящичка, подолгу задерживался у столов и станков, разглядывал книжные шкафы.

– Расстроилась? – Внезапно спросил он, не смотря на Кэт.

– И да, и нет. Кто знает, может так и должно быть. Чем займешься? Останешься у Вали?

– Буду поступать. Не получится – пойду в армию. Не решил пока. А плавать, скорее всего, брошу.

– Ты что!

– Ну, может, не сразу. Хочу мастера выполнить, а потом уйду.

– Тебе совсем не хотелось поехать?

– Немножко хотелось. Да нет, довольно сильно хотелось. Но не столько из-за сборной. Это мне до лампочки. Я знаю свой предел, мне не удалось бы привыкнуть, не удалось бы достичь большего. Для этого нужна какая-то искра, которая есть у тебя и у Лехи, даже невзирая на то, что ты считаешь его ленивым бакланом. У меня ее нет.

– Тогда почему тебе хотелось поехать? – С надеждой спросила Катерина.

– Всегда думал переехать в Санкт-Петербург. Мой отец там служил. А тут такая возможность. И еще… – Но он не договорил. – А чем занимается твой папа? Столько всего, а понять не могу.