Текст книги "Ренди. Жизнь вне времени"

Когда Эстер исполнилось девятнадцать лет, в ее жизни появился виконт Мартиньес. В наследство помимо титула ему достались долги и небольшое поместье, разоренное карточными играми. Как и его отец, молодой Мартиньес обладал авантюрным складом ума, но, в отличие от родителя, умел себя контролировать. Амбициозный виконт задался целью не только поправить дела, но и вернуть былое процветание. Решив, что выгодная женитьба поможет в нелегком начинании, Мартиньес занялся поиском подходящей кандидатуры. Понимая, что с этой женщиной придется прожить всю жизнь, он руководствовался в выборе жены не только суммой приданого, но и ее характером.

Случайно ему в руки попал сборник стихов Эстер Магн. Они поразили молодого человека своей глубиной. От знакомых виконт слышал, что Эстер очень мила, но по какой-то причине родители не выводят ее в свет, а держат затворницей. Картину приятно дополняло то, что девушка является единственной наследницей неплохого состояния и принадлежит к древнему роду. Оценив выгоды, Мартиньес решил, что неплохо было бы нанести дружеский визит Альберту Магну и его супруге.

Иоланта и Альберт приняли виконта любезно, следуя традиции гостеприимства. Эстер тоже приветствовала гостя. Когда приезжали посторонние, она надевала очень густую вуаль, чтобы скрыть детское лицо и туфли на высокой платформе, которые всегда носила, чтобы казаться выше. При первой же встрече девушка удивила Мартиньеса своим умом и талантами. Самому себе виконт объяснил ее нежелание показывать лицо тем, что оно может быть обезображено болезнью, например оспой.

Скоро его визиты в замок Магнов стали регулярными. Молодой человек убедил себя в том, что сможет смириться с несколькими шрамами, а взамен получит умную, преданную, послушную и богатую жену. Чем ближе он сходился с Эстер, тем меньше его волновало ее скрытое под вуалью лицо. Иоланта и Альберт наблюдали, как постепенно в сердцах молодых людей расцветает взаимная любовь. Оба предчувствовали неладное, но не решались прогнать Мартиньеса, видя, как счастлива Эстер.

Много раз виконт просил любимую снять вуаль, говоря, что ему все равно, как она выглядит, но Эстер каждый раз отказывалась. В конце концов упрямый Мартиньес объявил девушке, что собирается просить ее руки у Альберта Магна, пусть даже лицо ему придется увидеть лишь в первую брачную ночь. К его удивлению, доселе непреклонная Эстер медленно подняла свою изящную маленькую ручку и поднесла ее к краю вуали.

– Ты должен кое-что узнать, – тихо произнесла девушка, прежде чем снять шляпку с вуалью.

На ее лице не было и следа болезней. Под шляпкой виконт увидел красивую девочку, которой едва исполнилось двенадцать лет. Шокированный Мартиньес молчал, стоя с открытым ртом и округлившимися глазами. Он ожидал чего угодно, только не этого. Эстер медленно встала со скамейки и ушла из сада, стараясь держаться прямо, хотя ноги отказывались слушаться.

Днем Мартиньес навсегда покинул замок Магнов. Он ненавидел себя, но понимал, что никогда не сможет свыкнуться с детской внешностью любимой; виконт был готов смириться с тем, что его невеста некрасива, но не с тем, что она ребенок.

Два дня Эстер сидела в своей комнате. Родители даже стали опасаться, что она покончит с собой, но на утро третьего дня Эстер вышла. В ее красных от слез глазах горела решимость.

– В моей жизни не может быть страсти и брака, – твердо заявила девочка, которой недавно исполнилось двадцать лет.

«Если я хочу считаться взрослой, – рассудила Эстер, – стоит начать с серьезного отношения к самой себе: шаг номер один – перестать тешить сердце напрасными надеждами». Вуаль и увеличивающие рост неудобные туфли были выброшены. Эстер дала себе слово, что отныне будет такой, какая есть, и попытается заслужить уважение не внешностью, а делами. Получив благословение родителей, она отправилась к королевскому двору, но не для того, чтобы окунуться в светскую жизнь, а чтобы найти работу.

Своим появлением наследница Магн наделала много шума. В личных беседах почти все были с ней притворно вежливы, а некоторые дамы откровенно сюсюкали, но в кулуарах весь двор только тем и занимался, что перешептывался по поводу ее экзотической внешности. Впрочем, Эстер эти сплетни не трогали, так как она была готова к такому приему.

Конечно, нашлись исключения из общего правила. Должность главного казначея в то время занимал сэр Аттори, умный, но очень скупой человек с крючковатым носом. Из-за полученного на войне ранения он так и не смог избавиться от хромоты. Помимо своего увенчанного бородавкой носа Аттори прославился вредным характером; если бы не его финансовые способности, этого малоприятного человека уже давно бы выгнали со службы или даже казнили. Тем не менее именно к нему и решилась обратиться Эстер со своей просьбой.

– Должна быть серьезная причина, раз ты отважилась выползти из своего замка с такой внешностью, – прямо заявил Аттори.

– Меня вдохновили рассказы о вашем носе, – парировала Эстер.

– И как впечатление?

– Вам должно быть приятно просыпаться каждое утро и сразу ощущать запах свежего кофе из Бразилии.

– Да, приятно. – Аттори не выглядел обиженным. – А теперь серьезно, что тебе нужно при дворе?

– Желаю применить свои знания и навыки на благо страны, – призналась Эстер.

– Ты хоть что-нибудь, кроме танцев, умеешь? – недоверчиво спросил казначей.

– Возьмете на службу – узнаете, – заявила девушка.

– Хм, почему бы и нет, – согласился Аттори. – Только не взыщи, если вместо рыцарей на белых конях тебе придется иметь дело со скупердяями, взяточниками и казнокрадами.

– С ними я справлюсь.

Эстер понравилось, что сэр Аттори ее не жалеет. Впервые кто-то отнесся к ее намерениям серьезно. Очень скоро во дворце узнали, что за детской внешностью молодой герцогини Магн скрываются несгибаемая воля и тонкий ум. Эстер могла целыми днями разгребать бумаги, видела малейшие расхождения в записях. Аттори обрел в ней честную и надежную помощницу, которая не боялась быть исключенной из светского общества, так как все рано туда не вписывалась. Королевская казна с такой охраной была в полной безопасности. «Пусть я не могу сражаться на поле брани, но вполне способна участвовать во внутренних негласных войнах», – рассуждала Эстер. Довольный исполнительностью и внимательностью девочки-женщины, Аттори научил ее всему, что знал сам. Эстер чувствовала себя полезной и нужной, будучи замужем за своим делом.

Спустя пятнадцать лет после прибытия Эстер ко двору Аттори умер. Врач заявил, что казначея убил непобедимый враг по имени «старость». Перед своей кончиной Аттори сказал, что желает видеть Эстер на своей должности, но ее честолюбивым планам не суждено было сбыться, так как на место главного казначея назначили совсем другого человека. Не желая мириться с такой несправедливостью, Эстер добилась аудиенции у министра финансов. На ее вопрос, чем же она не подходит для казначейства, последовал унизительный ответ: «Не пристало детям играться с королевской казной».

Эстер могла бы принять заявление о том, что она недостаточно умна, слаба или безответственна, но столь явный намек на ее внешность был равносилен упавшей наковальне. Ей исполнилось уже тридцать пять лет, но лицо и тело по-прежнему были, как у двенадцатилетнего подростка. Равнодушно воспринимать такое несоответствие мог разве что покойный Аттори.

В тот день по дороге в свои покои Эстер заметила интересную сцену: в дворцовом саду у фонтана престарелый, но очень богатый граф, которому стукнуло 70 лет, целовался с совсем молоденькой девушкой. Тогда в голове Эстер созрел новый план. «Если деньги могут сделать старика привлекательнее, они же смогут сделать меня старше», – подумала женщина.

Эстер уехала из дворца и, к большой радости своих родителей, вернулась домой. Альберт Магн к тому времени сильно постарел, дела стали ему в тягость, земли пришли в запустение. Эстер пообещала отцу исправить ситуацию, но требовала полной свободы в своих действиях. После недолгих уговоров Альберт согласился уйти на заслуженный отдых.

Благодаря строгим урокам сэра Аттори Эстер четко представляла, что нужно сделать, но она также понимала, что не сможет вести дела одна – ей нужно было лицо, человек, внешний облик которого не вызывал бы лишних вопросов. В напарники Эстер выбрала обаятельного жулика, из тех, кто способен продать родную мать, если забрезжит выгода. Когда ее спросили, чем обусловлено такое предпочтение, Эстер ответила: «Он совершенно предсказуем».

Этот не слишком щепетильный субъект стал представителем герцогини Магн. Эстер перестроила всю систему управления своими владениями, а потом занялась торговлей. Ее поверенный, по своей привычке воровал, но ровно столько, сколько позволяла Эстер. В своей хозяйке он видел не ребенка, а лишь хороший источник дохода, чем и заслужил ее расположение. Благодаря мудрости Эстер бывший мошенник приобрел репутацию великолепного управляющего. Он построил себе красивый дом, научился разбираться в винах и живописи, а потом даже женился на девушке благородных кровей и стал рассуждать о семейных ценностях. К новому имиджу своего представителя Эстер относилась с юмором. В их отношениях все было просто и ясно: жулику нравилось играть роль солидного человека, а Эстер знала точную цену его преданности.

На самом деле на оплату услуг представителя шла лишь малая доля доходов герцогини Магн. Эстер стала сказочно богатой и значительно расширила свои владения. Однако текущее рекой золото принесло больше счастья подопечным герцогини, чем ей самой. Глядя на себя в зеркало, Эстер часто думала: «Бесполезно покупать украшения – мне некуда их носить. Роскошные бальные платья смотрятся на мне нелепо, а лавры финансового гения все рано достанутся моему управляющему, даже если весь замок выложить драгоценными камнями».

Вместо покупки дорогих безделушек Эстер нашла более достойное применение своим деньгам: в ее землях были построены дороги, школы, больницы, сиротские приюты, отремонтированы церкви. Читая в глазах людей благодарность, Эстер постепенно обрела покой и уверенность. «Пусть у меня никогда не будет собственных детей, но я могу стать матерью для тех, у кого ее не было», – рассуждала герцогиня. Эстер дожила до семьдесят второго дня рождения, похоронила обоих родителей, но по-прежнему выглядела как девочка.

Зимней ночью со второго на третье февраля произошло событие, еще раз кардинально изменившее жизнь герцогини. Умерла Роксана. С ее уходом из жизни проклятие потеряло свою силу. Утром Эстер проснулась старухой. Внешность пришла в соответствие с возрастом. Увы, в новом обличье слуги не узнали свою хозяйку и выгнали ее из замка, решив, что старушка помешанная. Понимая, что здесь ничего не поделать, Эстер направилась в ближайшую церковь, где ее взяли на работу в качестве учительницы в приходской школе. Там она и жила в покое и достатке, пока не пришло ее время».

Эстер часто любила повторять: «Люблю иметь дело с эгоистами – в них больше честности», – продолжил Ренди.

– Впервые слышу подобную мысль, – заинтересовалась Кира.

– Подумай, часто самые серьезные испытания начинаются со знаменитой фразы «для твоего же блага», но, как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад.

– Это в точку. – Кира вспомнила про путевку в летний лагерь.

– Вот еще пример. – Ренди слегка наклонил голову. – Скажи, как поступают считающие себя добродетельными люди, когда ты совершаешь ошибку?

– Стыдят и открещиваются, – вмешался я. – Сначала идут обещания в стиле «я люблю тебя, несмотря ни на что», «я тебя никогда не брошу», но при первой же неприятности ты понимаешь, что к их «несмотря» и «никогда» предусмотрен тысяча и один пункт под звездочкой. На твои просьбы о помощи, как в стихотворении о кошкином доме, следуют отговорки «у меня растут цыплята», «нам самим места мало» или мое любимое – «от тебя я такого не ожидал». Некоторые даже винятся и мучаются, но реальной помощи от них не дождешься. В итоге, ты берешь себя в руки, решаешь проблемы сам, а как только дела налаживается, все пославшие тебя люди возвращаются, и пошло-поехало: «Как сильно ты изменился, тебе нужно было побыть одному. Все мои поступки были для твоего же блага». – Я сделал акцент на последней фразе. – Гораздо больше доверия у меня вызывают заявления вроде «я буду с тобой, пока мне выгодно». Это честно.

– Я боюсь, – внезапно заявила Кира.

– Кого? – спросил я.

– Своих родителей. Того, что им может взбрести в голову. Может, в один прекрасный момент мама, начитавшись журналов, решит, что мне следует отправиться в космос, или заниматься балетом, или переселиться в Африку. И конечно, по ее мнению, все это будет…

–…для твоего же блага, – хором продолжили я и Ренди.

– И что же делать? – вздохнула Кира.

– Хорошая учеба снижает вероятность радикальных решений, – посоветовал я. – У детства есть один неоспоримый плюс – оно заканчивается. Тут, как в тюрьме, нужно отмотать свой срок. На крайний случай, моя территория к твоим услугам. Готовить, правда, не умею, веселья не гарантирую, за чистотой не слежу, но можешь приезжать.

– Это честно, – поддержала Кира.

Мы сидели до четырех утра; играли, рассказывали анекдоты, рассуждали, встретили рассвет. Я и Кира заснули прямо на полу, положив под голову цветные подушки-думки, а рядом валялась коробка из-под пиццы. Все это выглядело так неправильно, не по-человечески, но нам было хорошо.

Из всех времен суток я больше любил ночь, когда суета успокаивается. До сих пор часто работаю именно по ночам, когда чувствую свободу, все условности и долженствования отходят на второй план, а Вселенная существует для меня одного, как в песне: «Жизнь свою разорву на две: днем одна, а другая ночью. Сладкую, ночную, заберу себе, лживую, дневную, подарю всем прочим».

Глава 9
Закрытые сундуки

София открыла тетрадь и приготовила диктофон. На этот раз она пришла к писателю в длинном темно-зеленом платье с драпировкой и замшевых туфлях на тонкой шпильке.

– Сегодня вы выглядите как принцесса, – заметил Джерри.

– Это платье – памятник моей расточительности, – ответила София, – его стоимость равна трети моей зарплаты, и еще столько же стоят туфли.

– Такой образ вам очень к лицу.

– Я знаю. Только носить подобные наряды мне некуда. На тех праздниках, куда меня приглашают, или работают зверские кондиционеры, или предусмотрены активные игры, или нужно далеко ехать. Вечернее платье в такой ситуации смотрится нелепо и неудобно. Принцессой хорошо быть во дворце.

– И все же вы его купили.

– Не удержалась, – вздохнула София. – Иногда так хочется красоты, а у вас тут тепло – можно приодеться.

– Рад, что смог угодить. Уже решили, на что потратите аванс, который я перечислил? – поинтересовался писатель.

– Устрою себе королевский отпуск в горах.

– С кем?

– Одна! Не хочу слушать жалобы на то, что мы ходим слишком много или слишком мало.

– Приглашаю вас сразу после новогодних праздников в Альпы. В программе: горные лыжи, горячий пунш, тишина и спокойствие. Вы можете делать все, что пожелаете. Без ограничений.

– Даже не вставать к завтраку?

– Даже спать целыми днями. Соглашайтесь, София. Летим бизнес-классом.

– Мечта! Ну как тут отказаться?! – обрадовалась девушка. – А еще говорят, что деньги не приносят счастья.

– Может и не приносят, но плакать в «мерседесе» намного приятнее, чем в «запорожце», – заметил Джерри.

– Согласна. На чем мы остановились? Вы говорили мне о вашей двоюродной племяннице Кире. Знакомое имя… – София задумалась. – А как ее фамилия?

– Буланова. Желание, которое загадала Кира, произвело на меня неизгладимое впечатление, но об этом позже. В тот год племянница гостила у меня до конца отпуска, потом ее забрала тетя Лора, сказав, что я плохо влияю на девочку. Помню, Кира часто жаловалась, что не может привыкнуть к крику.

– Я тоже в этом плане слабонервная, не могу быстро переключаться, а ор для меня равносилен объявлению войны. Если уж ссориться, то надолго; а если нет такой цели, то стоит соблюдать тактичность.

– Тогда тактично намекаю, что пора вернуться к биографии. – Джерри улыбался.

– Я вся внимание. – София нажала кнопку записи на диктофоне.

* * *

Сразу после отъезда Киры я приступил к осуществлению давно задуманного плана по повышению своей водительской квалификации. В любых начинаниях система сарафанного радио или рекомендации никогда для меня не срабатывали. Для порядка перед выбором курсов экстремального вождения я все же обратился к нескольким людям из числа своих родственников и знакомых. В ответ я получил:

● воспоминания о замечательном инструкторе, который уже умер;

● ворох вопросов из серии, зачем мне это нужно;

● предупреждения об опасности;

● рассказ о страховых мошенничествах;

● философское резюме о необходимости изменения ПДД;

● описание особенностей правил дорожного движения в США.

Одним словом, все что угодно, кроме конкретного названия хорошей автошколы или фамилии живого инструктора. Наповал меня убил совет институтского приятеля Васьки: «Джерри, попробуй обратиться к знакомым». Мне очень хотелось запустить ему в лицо пирогом со словами: «Спасибо, сенсей, а я-то, дурак, не догадался!»

Как ни странно, в обратную сторону сарафанное радио работало исправно. Меня часто благодарили за вовремя порекомендованные курсы английского, турфирму, телефон ремонтной бригады, адрес книжного магазина, спортклуб и прочие найденные мной стоящие места и контакты. Поиск курсов экстремального вождения в очередной раз доказал, что мне судьбой суждено быть первопроходцем.

Первым критерием при выборе я поставил близость к дому или к работе. Из анализа собственной лени и транспортной ситуации в Москве следовал логичный вывод о том, что я не смогу ездить слишком далеко. Еще одной важной переменной в решении этого уравнения был график работы; вечером, часам к восьми, я бы теоретически смог попасть куда угодно, но при этом был бы злой и голодный, а в таком состоянии учеба бесполезна – в одно ухо влетит, в другое вылетит.

Можно сколь угодно много заставлять себя учиться с помощью силы воли, но толку от этого утомительного процесса не будет. Эту истину я усвоил еще в институте, когда готовился к экзаменам: начинал учить материал примерно за неделю, но занимался недолго, час-два в день, а остальное время развлекался; если пробовал посвящать подготовке к экзаменам больше времени, то все, что читалось и писалось, после двух часов полезной работы вылетало в трубу. Еще одна моя хитрость состояла в том, чтобы повторить максимум перед экзаменом. Стоя рядом с дверью аудитории, я не тратил время на бесполезное беспокойство, а перечитывал лекции, после чего усвоенные за неделю подготовки знания моментально оживали в памяти.

Без ложного хвастовства скажу, что я очень хорошо запоминаю тексты, а вот с координацией дело обстоит сложнее, поэтому я не слишком люблю спорт. В детстве отец пытался заниматься со мной боксом и всякий раз удивлялся, что мне нужно каждый прием показать как минимум пятьдесят раз, прежде чем я мог правильно его повторить. В какой-то момент он даже начал думать, что я специально вывожу его из себя (совершенно беспочвенное обвинение!). На самом деле мне очень хотелось его порадовать, я внимательно слушал каждое слово, все запоминал, но не мог повторить движения на практике – мои тело и мозг будто жили в разных измерениях и у меня никак не получалось наладить связь между ними.

В случае с вождением автомобиля всплыла та же проблема. Я морально подготовился к тому, что повышать свою квалификацию в этом вопросе придется очень долго. В Интернете я нашел несколько автошкол экстремального вождения, чьи площадки находились не слишком далеко от моего дома. Конечно, самым важным в таких делах является личность инструктора, но тут заранее не узнаешь, приходится полагаться на удачу.

Дальше все было просто. Я позвонил по указанному номеру, договорился о первом занятии с неким Денисом. Это оказался очень приятный человек с хорошим чувством юмора, практикующий гонщик и терпеливый учитель. Он составил для меня индивидуальную программу: сначала мы тщательно прорабатывали базовые навыки, такие как езда задним ходом, разные способы вращения руля и парковка, потом должна была последовать начальная спортивная подготовка, которую я ждал с нетерпением. С работой курсы экстремального вождения сочетались идеально, так как Денис работал в выходные, так что я приходил на наши занятия выспавшийся и сытый, что значительно ускоряло прогресс.

Август для меня стал месяцем спокойствия, когда все идет так, как задумано: я навещал родителей, писал статьи, ходил на автодром, причем последнее я делал не для удовольствия, а потому что у меня была конкретная цель – улучшить свое мастерство вождения. Поразительно, но мои самые удачные начинания основывались не на желании, а на необходимости. В школе нужно было хорошо учиться, в противном случае родители бы съели весь мозг, в институт нужно было поступить по той же причине. Ну, а работать нужно в принципе. Чем старше я становился, тем меньше оставалось желаний – все они свелись к жажде стабильной и комфортной жизни. Отрабатывая маневры, я не испытывал ни страха, ни восторга, только осознание необходимости.

Ренди не появлялся, да и у меня почти не оставалось времени по нему скучать. Потом начался сентябрь. До окончания института я ненавидел День знаний всей душой, но после получения диплома, наоборот, полюбил. Мне нравилось мысленно злорадствовать, глядя, как прощаются с веселыми летними днями школьники и студенты. Приятно было сознавать, что мне самому никуда не надо, то есть, конечно, надо на работу, но это совсем другое.

А еще я почти до фанатизма увлекся комедийным сериалом под названием «Меня зовут Эрл», на который наткнулся случайно, когда переключал кнопки на пульте. В нем пройдоха выиграл в лотерею 100 000 $, а через пять минут попал под машину. В больнице он узнал про карму, решил изменить свою жизнь и составил список грехов. Сериал строился по принципу: одна серия – один искупленный грех. В моем любимом эпизоде Эрл вспоминает, как по его милости срок получил другой человек. Пока пострадавшего не перевели в окружную тюрьму, Эрл решил загладить вину. Заключенный просит привезти его бабушку, пончики из «Вкусняшечки» и свежую газету из родного городка, которую нужно взять у дяди. Вроде все просто, но, как говорится, теоретически разницы между теорией и практикой не должно быть, но на практике разница есть.

Начинается увлекательный процесс с того, как Эрл просыпается с утра с тем же выражением лица, что и я. «Девять часов для меня, положим, рановато, но свидания в тюрьме разрешены только до 12 дня», – рассуждает главный герой. Первым делом Эрл отправляется за газетой к дяде своего сидящего в тюрьме приятеля. Приехав на место, он обнаруживает старика, находящегося в глубоком маразме и передвигающегося на инвалидном кресле; ехать на лифте старик боится, а ключ от почтового ящика доверить не может. Пришлось Эрлу тащить его вместе с инвалидной коляской по пожарной лестнице. На половине пути дядя заявил, что ему срочно нужно в туалет, и весь процесс пришлось начинать сначала. В тюрьму к нужному времени Эрл в тот день, конечно, не успел.

«Восемь часов для меня, положим, рановато, но на дядю нужно накинуть часик», – рассудил Эрл утром следующего дня. Ему удалось добраться до дома маразматика и взять газету по графику. Следующим пунктом стояла закусочная «Вкусняшечка». Оказалось, продавщицей там работала девушка, у которой Эрл когда-то угнал машину. Завидев своего врага, она вместо пончиков схватила ружье. Пришлось кающемуся грешнику спасаться бегством. На следующий день: «Семь часов для меня, положим, рановато…» Итак, Эрл съездил к дяде за свежей газетой, потом позвонил во «Вкусняшечку» и, пока продавщица отошла от прилавка к телефону, быстро набрал пончиков, оставил деньги, поехал в дом престарелых за бабушкой и… целый час искал место для парковки.

«Шесть часов для меня, положим, рановато», – подумал Эрл утром следующего дня. Собравшись с мыслями, он съездил за газетой, взял пончики, припарковал машину у дома престарелых, потом зашел за бабушкой. Медсестра предупредила Эрла, что старушке по звонку будильника нужно закапывать в глаза капли. По дороге в тюрьму, услышав тот самый звонок, Эрл остановил машину и попытался закапать капли, но бабушка начала отчаянно сопротивляться и звать на помощь. «Мне что, придется закапывать капли силой?!» – спросил Эрл. «Да!» – с гордостью в голосе ответила старушка. После часа борьбы капли по адресу все же попали, но в тюрьму они не успели.

Вечером того же дня Эрл помирился со своим младшим братом, и тот вызвался помочь. Они встали в пять утра, вдвоем быстро управились со всеми пунктами и добрались до тюрьмы.

Брат Эрла. Закрыто.

Эрл. Да, они откроются только в девять.

Брат Эрла. Тогда зачем мы так рано встали?

Занавес! Тут я подсел. Когда, находясь на работе, я думал о том, что вечером дома меня ждет порция веселья в виде новой серии, настроение поднималось до небес. Параллельно я сам придумывал забавные рассказы, из которых потом делал статьи.

Когда я чем-то увлечен, то почти всегда нахожусь в приподнятом настроении. В детстве мне нравился мультсериал о гонщике Спиди, потом «Аладдин» и «Удивительные странствия Геракла». Я представлял себя на месте героев, выдумывал разные приключения. Причем во время просмотра очередной серии важно было быть одному, чтобы иметь возможность встать с дивана, продолжить диалог персонажей, ходить по комнате, махать руками, изображая драку. В институте я тронулся умом на «Властелине колец», пересмотрел оригинал фильма и его режиссерские версии больше ста раз, удивительный мир Средиземья стал основой для многих моих фантазий.

Такие увлечения нельзя было приобрести специально. Они приходили сами собой и так же уходили, вызвав положенную бурю эмоций. Ощущения, которые я испытывал, предаваясь фантазиям, напоминали легкое алкогольное опьянение – в такие моменты я был абсолютно счастлив. Одним словом, август и начало сентября стали приятным периодом моей жизни, когда я существовал в полной гармонии с окружающим миром и самим собой.

15 сентября, в субботу, я, как обычно, шел в сторону гаража, намереваясь взять машину и отправиться на занятие по экстремальному вождению. Путь мой лежал через небольшой двор, где располагалась детская площадка. Мимо довольно быстро проехал темно-синий «ниссан». Машина повернула во двор, но в этот момент с детской площадки вылетел мячик, а за ним бросился мальчик восьми лет. Водитель резко нажал на тормоза, но слишком поздно. Ребенок, не успев отскочить, стукнулся о бампер. Вокруг моментально собралась толпа народа, а из автомобиля вышла испуганная дама среднего возраста.

– Ты в порядке? – Женщина в ужасе бросилась к мальчику.

Пострадавший тем временем очухался и даже смог сам встать.

– Где ты права покупала?! Куда прешь, дура?! – из толпы раздавались возмущенные выкрики, а некоторые стали даже записывать номер машины.

– Я отвезу тебя в больницу. – Виновница аварии рвалась исправить ситуацию.

Она быстро посадила ребенка в машину и уехала. Я немного удивился, что рядом не было родителей, и мысленно сделал себе заметку ездить по дворам медленно. В этот день мы с Денисом продолжили осваивать базовые спортивные маневры. Я учился управлять заносом и резко объезжать возникшие препятствия; мне очень нравилось чувствовать себя гонщиком и выделывать на автодроме такое, что на реальной дороге категорически запрещено правилами и здравым смыслом.

Вернувшись после занятия, я поставил машину в гараж и, решив немного прогуляться, направился в небольшой сквер. Я шел легкой джазовой походкой, вдыхая свежий воздух, любуясь пожелтевшими кленами и мечтая совершить доброе дело. Очень скоро жизнь предоставила мне возможность воплотить возникшее желание в реальность: на лавочке я заметил знакомую маленькую фигуру – сбитый утром мальчик сидел, опустив голову, и тер свой лоб. Увидев, что рядом с ним опять нет взрослых, я забеспокоился и подошел к потерпевшему.

– Эй, парень, ты как здесь оказался? – спросил я.

– Тетя высадила, – тихо ответил мальчик, держась за голову.

– Постой, а в больнице ты был? – Я начал волноваться по-настоящему.

– Нееет… Голова болит… – протянул ребенок.

– Тебя как зовут?

– Митя.

– А меня Джерри, – представился я. – Вставай и немедленно пошли в травмпункт!

Из-за головной боли мальчик не стал сопротивляться, когда я взял его за руку.

– Мобильный у тебя есть? – поинтересовался я. – Родителям можешь позвонить?

– Нет, но я помню мамин телефон.

– Сначала к доктору, потом звонок маме, – сообщил я, расставляя приоритеты.

На первом этаже одного из зданий, где располагалась клиника, я давно заметил надпись: «Травмпункт». Туда я и намеревался отвести мальчика. Мы быстро добрались до нужного дома и зашли внутрь. По качественно отделанному холлу я понял, что заведение платное, но это оказалось даже к лучшему, поскольку не нужно было искать страховой полис. Я быстро объяснил ситуацию администратору, сказав, что заплачу, сколько насчитают. Уже через пять минут к нам вышла внушающая доверие врач-травматолог и увела пациента на осмотр. Еще по дороге я выяснил у Мити имя и телефон его мамы, а теперь, когда ребенок оказался в надежных руках, собрался ей позвонить.

– Алло, Елена? – Я набрал номер.

– Да, кто это? – послышался приятный женский голос.

– Меня зовут Георгий. Я звоню из травмпункта. Вашего сына Митю сегодня сбила машина, но серьезных травм вроде нет.

На другом конце повисла пауза.

– Елена, вы меня слышите? – спросил я через минуту.

– Как?! Как это случилось?! Где он?! – закричала напуганная женщина.

– Он побежал за мячиком прямо под колеса. Сейчас Митя у врача. – Я назвал адрес травмпункта.

– Что с Митей?! Вы кто такой?! – запаниковала Елена.

– На месте объясню. Можете приехать? Или мне лучше отвести Митю к вам домой?

– Не трогайте его! Я выезжаю! – С этими словам она повесила трубку.

Сев на черный кожаный диван, я стал ждать. Мама Мити приехала уже через 20 минут. Как выяснилось позже, она работала продавцом в магазине недалеко от дома. На злосчастную субботу как раз выпала ее смена, но понимающий охранник согласился подменить Елену на работе. Я понял, что передо мной мама сбитого мальчика, когда в парадную дверь клиники влетела взвинченная женщина со съехавшим на бок пучком волос и безумным взглядом, в синем фартуке с логотипом магазина поверх одежды. Встав с мягкого дивана, я подошел к ней и как можно спокойнее произнес:

– Добрый день, Георгий – это я.