Текст книги "Обойти судьбу. Роман"

Предсказательница указала на несколько кресел, соединенных вместе как в кинозале, приглашая присесть. Косте даже показалось, что на их спинках есть жестяные номера. Рассматривать было неудобно и он наскоро втиснулся посередине.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Магистр магии и ее шарик. Ты только повторяешь судьбу…

Для дипломированного магистра предсказательница оказалась весьма словоохотливой. Мыслящий банально Костя ожидал что она будет изрекать мало, деревянным голосом.

Голос у нее, действительно, оказался низким, с каким-то скрипучим оттенком, так что хоть в этом ожидания оправдались. По-русски говорила очень хорошо.

«Явно бывшая соотечественница, выскочившая когда-то за местного» – решил Костя.

А предсказательница принялась непринужденно болтать, словно незнакомая тетка, упарившаяся торчать в нудной очереди: такие всегда ищут собеседника. Она еще что-то добавила о даме, подарившей собачку, о стоящей на улице жаре и о том, что давно бы нужно покрасить лестничные перила – в этом климате железо быстро ржавеет! За стенкой опять принялись пилить.

– У соседей ремонт, не обращайте внимания, – досадливо вздохнула магисторша. Хотя, возможно, ей по плану надувательства нужно было немного разрядить обстановку. Исчерпав бытовые темы перед молчаливо сидящим собеседником, проявила, наконец к нему профессиональный интерес:

– Я внимательно слушаю! – она посмотрела на Костю дружеским взглядом и даже помахала рукой, что видимо, означало – говори, говори, не стесняйся! Все свои.

Костя уже почти ощущал себя «своим» но, затруднившись с формулировкой, изобразил задумчивый взгляд.

– Я это… хотел бы вот – узнать, шел мимо и вот…

Тут его внимание переключилось: справа от предсказательницы на высоком постаменте присутствовал большой, явно стеклянный шар, чьи бока отражали некоторые мелкие предметы и часть светящейся накидки магической дамы.

«Без таких шаров не обходится ни одна волшебная процедура, это некий инструмент – как кисти художника или рояль композитора» – успокаивая себя, подумал Костя. Этот предмет не внушал доверия: шар лежал неподвижно, но ясно было, что долго в таком состоянии он не удержится. По стеклянной поверхности перебегали искорки как по углям остывающего костра.

Внезапно Косте показалось, что магический предмет имеет свое, отдельное мнение и о посетителе, и о его проблемах. И оно не слишком лестное.

Невольно сглотнув что-то, налипшее в горле и мешающее издавать членораздельные звуки, Костя решительно произнес:

– Шел мимо, и вот – зашел…

Предсказательница посмотрела с удивлением, во взгляде нетрудно было прочесть: «вроде культурный человек, а двух слов связать не может». Шарик помигал и ехидно прищурился – то есть, Косте так померещилось.

Наконец Константин поборол косноязычие и, приободрившись, известил о цели визита:

– Я хотел бы знать, что меня ждет! То есть я, конечно, понимаю… но как-то в общих чертах. А хотелось бы конкретно. Например, я встречаю женщину, одну и ту же. А зачем? То есть женщину – не в том смысле, что это женщина. Это мираж какой-то, и он меня преследует.

Осознав бредовость того, что произнес, вспотевший Костя умолк. Шарик нетерпеливо качнулся на своей подставке, но на этот раз с магическим атрибутом больше ничего не произошло.

Как ни странно, магисторша, или кто там она была, на этот раз путанной речи посетителя не удивилась. И, как на психа, на Костю не посмотрела. Видимо, это была привычная тема, про миражи.

А Константин ощущал раздражение и досаду. Все это обман. И зачем только сюда пришел? Что она может знать? Обычная тетка, небось, по утрам с внуками сидит, пока родители на работе. И косыночка у нее как у домработницы. А вот по ночам судьбы предсказывает, используя физику, химию и знание психологии.

Вдруг он уловил какой-то тихий, шипящий звук. Костя раздраженно присмотрелся. Источником оказался вредный шар, начавший медленно вращаться, причем по его бокам замигали как бы… разноцветные глаза.

«Недоволен чем-то, ишь как расшипелся!» – подумал Костя, воспринимая шар, как живой объект.

– Ты художник? – наконец напрямую, без всяческих отступлений о соседях и знакомых дамах с собачками, спросила женщина, держа над шаром свои широкие ладони. С его поверхности посыпались мелкие искорки.

– Д-да! – запинаясь, поспешно произнес Константин. Он удивился этому неожиданному вопросу. Откуда знает? При чем здесь профессия?

– Я много чего знаю, вообще-то.

Предсказательница вдруг игриво, как показалось ему, подмигнула, и – о, ужас! – даже показала язык. Так, невзначай. Вредный шарик аж подпрыгнул от удовольствия.

– На лестнице ты думал о дантисте! А еще ты ничего не смыслишь в ботанике! Вообще – малообразованный субъект, нелюбознательный.

Она склонила голову набок, любуясь произведенным эффектом; ерундой, действующей на мнительных простаков.

– А… да! – Костя вздрогнул от этого странного попадания. – Думал. Я почему-то о зубной боли думал. И о врачах. В… чем? В ботанике? Не понял.

– Лемонграсс – травка, а не фрукт! – Получив удовольствие от того, что удалось сбить посетителя с толку, предсказательница сделала торжественное лицо.

«Во дает!» – оторопело подумал Костя. – «Мысли читает… или просто угадала?»

– Хочешь узнать о судьбе? Ну что же… Твой путь мне ясно виден.

Женщина произнесла эти слова неожиданно грозно: она сдвинула брови и даже привстала в своем кресле. Длинные пряди волос бледными крыльями взметнулись по сторонам. Ее прямоугольная фигура живо напомнила впечатлительному Косте какую-то древнюю статую. Шар, продолжая вращаться под вытянутыми ладонями, оторвался от подставки и завис. Выглядело все настолько внушительно, что «зритель», зажатый неудобным креслом-ловушкой, отшатнулся, причем старя деревяшка удовлетворенно скрипнула.

Широкий диапазон возможностей, от подмигиваний хитрой тетушки до скульптурности греческой пифии, заставлял уважительно относиться к речениям и Константину снова стало не по себе.

– Твой путь ясен! Он давно предопределен именно тем, что ты – художник!

Она слегка кашлянула и добавила обыденно:

– Обрати на это внимание.

Магисторша взмахнула руками. Шарик взлетел, брызнув во все стороны белыми лучами и плюхнулся на место. Косте показалось, что зазвучали какие-то хоры, запахло паленым лавром и, даже может, ладаном, хотя эти запахи он представлял смутно.

Незримые соседи за стеной притихли и пилить перестали.

Это – все? Предсказание свершилось? Непонятно только, в чем смысл…

Опустившись в кресло, женщина довольно улыбнулась, словно радуясь своим способностям угадывать чужие мысли и вообще наводить шороху. Возможно, следовало поаплодировать и уйти, но Костя продолжал проявлять сомнение.

– И? Что значит пред-определен? Что за путь-то? Куда? И почему – давно? Давно – это как?

Пророчица взяла фигурку собачки и задумчиво повертела ее в руках:

– Когда-то они были в страшной моде! Ты ведь такую рисовал уже – помнишь?

Она опять стала болтливой, словно случайная попутчица в общественном транспорте – немолодая женщина, пытающаяся скрасить время рассказами о своих хлопотах. Она принялась что-то вещать о собачках, лошадях, приятельницах, желающих подать себя в наиболее выгодном свете, а ведь их судьба… О! Кстати, о судьбе.

– Так ведь, все просто. Ты просто повторяешь судьбу, чужую… Своей у тебя нет! – новый взмах рук, но уже вниз, словно припечатал слова к поверхности стола. Женщина пригнулась над столом. Ее волосы теперь касались поверхности и змеистый дым вплетался в тонкие пряди. Выглядело все это неприятно.

– Нет! Чужая судьба стала твоей, поэтому твой путь ясен – ты пройдешь тем же путем, что и он. В этом и есть смысл предсказания.

И она посмотрела на посетителя неприязненно – ясно ли выразилась?

Это чередование пустой болтовни и непонятных высказываний действовало как выпадение града среди затяжного мелкого дождя – становилось уж совсем зябко, раздражающе-холодно.

Запах свечек казался приторным и душным. Аромата кофе не чувствовалось, в воздухе, казалось, витал раздражающий смрад пригоревшего лука…

В последнее время Костя стал недолюбливать свечи: они сопутствовали неприятным пророчествам. Вспомнить хотя бы сон на Адмиральской!

Дым стелился над столом, разделяясь на узкие полоски. Шар утих – дремал, периодически вспыхивая зеленым вредным огоньком, словно подглядывал за гостем, собираясь, если что не так, вступиться за хозяйку.

«Что она голову морочит? – думал Костя, – на психику давит. И шарик вредный – воображает из себя, надо же. Пора с этим бредом завязывать». И он решительно стукнул по подлокотнику стула, посредством которого этот видавший виды мебельный экспонат был связан с остальными.

– Что это за путь такой? Откуда Вы можете знать? Ну, угадали, что я художник, догадались, о чем думал там, на лестнице, это бывает: дедукция. Но, что со мною случится в будущем? Этого никто знать не может!

Костю опять охватила досада. Зря он сюда пришел! Чушь какая-то. Чей-то путь… сейчас наплетет всякого… он это чувствует. Уйти бы, да неудобно, вроде не договорили еще. Он потер подбородок с прилично отросшей бородкой а-ля Ван Гог, сердито блеснул глазами, откашлялся:

– Что Вы сказали? Почему у меня нет судьбы??? Говорите уж все! И почему я должен тоже… кто «он»? О ком это Вы, вообще?

Костя попытался придать своему голосу независимость, даже насмешку, но тот не послушался и задрожал. Предчувствуя новые неприятности, решительный искатель приключений снова ощутил внутри вертлявого змееныша – тот кусал его мелкими острыми зубками.

Возможно, это произошло от того, что Константин смотрел на докучливую змеистую полоску дыма, которая начала было подниматься ровно вверх, но вдруг заколебалась. Дымок заметался: это тяжелая рука предсказательницы взяла свечу и переставила на полку справа от столика. Там дым снова протяжно и густо заструился, насыщая воздух пряным и душным запахом беды. Тут, конечно, проснулся и шарик – куда же без него!

Он застучал, зачихал и стал раскаляться. С блестящей поверхности вновь полетели мелкие искры, словно шар вырабатывал статическое электричество на уроке физики. Это было бы красиво, если бы не выглядело устрашающе.

Предсказательница не казалась доброй попутчицей – она была сурова, потому как вроде обижена. Наверное, оттого что Костя усомнился в ее способностях. Едва заметный иностранный акцент женщины вдруг усилился и появились грамматические несуразности. Она будто забыла русский язык.

– Он тожше быть художник. Вэри слебри… эминентэ… зна-ме-нить… Много сказать можно. Ты должен оч-чень гордый быть, с ним имея.

– С ним имея! – Костя чуть не лишился дара речи. – А если я не хочу?

Предсказательница опять сердито сдвинула брови и посмотрела на шар. Тот подпрыгивал, словно крышка на кипящем чайнике, стучал и, вообще всячески, выражал свое недовольство. Хозяйка незамедлительно уставилась прямо в шарово нутро и по ее лицу рассыпались огненные отражения. Так пробегают блики, если открыть дверцу печи и приблизиться к огню. Звук, исходящий из шара стал громче, выше, его модуляции изменились, он уже не стучал, а почти звенел. Магисторша все смотрела вглубь, словно читая там, внутри, за стеклянной поверхностью, тайные письмена. Пауза затягивалась.

«Ишь, раскалился! – волновался Костя, – самовар несчастный! Сейчас закипит… Может, в нем моторчик какой спрятан?»

А вдруг все это не обман? И шар передает какую-то информацию? Наподобие Интернета, но со своей спецификой. Кто их разберет, магистров этих… наверно, и среди них есть настоящие, история знает примеры… Нострадамус, потом бабушка слепая… да и вообще!

Наконец, когда пауза как-то излишне затянулась, женщина, выудив из шара все, что было нужно, неожиданно откинулась на спинку стула. Как ни странно, она стала повествовать обычном тоном, похожим на тон музейного экскурсовода и практически без акцента:

– Он прожил прекрасную жизнь. А кто он – скоро узнаешь сам.

Про жизнь Костя уже понял! Предсказательница сделала акцент на слове «прекрасную», словно вкладывая в это словечко, маловыразительное по сути, тайный смысл, а потом опять замолчала, наклонив голову.

– К сожалению, он не дожил до старости… Он умер… в расцвете лет, на пике творческих сил…

Что-то в этом роде Костя и ожидал. Поди ж ты! Умер! В расцвете…

Женщина словно раздумывала, говорить дальше или нет. Внимательно посмотрела на Константина как будто прикидывая: справится ли тот с информацией, которую ему предстоит узнать. Глаза интригующе блеснули, как у игрока, делающего сложный ход. Рискованный, но очень интересный… Вероятно, пророчица, по неведомым причинам, испытывала к посетителю тайную симпатию. И решала поставить на него в неведомой, но опасной игре, объяснив правила:

– Итак! Такова была его судьба. И вот ты… Ты ее в точности повторишь. Это случается, и гораздо чаще, чем можно предположить! Не веришь – посмотри историческую литературу, там такое описано. Иногда один человек почти в точности повторяет жизнь другого – даты совпадают, имена жен, детей… Да мало ли.

Эти примеры на слуху потому, что люди знаменитые. А если это какой-то Тюлькин повторяет судьбу жившего три века назад Килькина? Об этом просто никто не знает! И страшно подумать, сколько же таких совпадений…

Костя затрудненно вникал в то, что она ему говорила. Голова постепенно забивалась выкопанной из шарика информацией, в сознании плыли какие-то видения: стеклянный шар лежал на краю большой рощи, и был похож на НЛО, каким его изображают в журналах. Предсказательница в белом сарафане плела венок из одуванчиков, по лужайке бегала собачка и лаяла как заводная.

Наверно, он на минуту заснул, а сны в последнее время случались у него слишком живописные, даже для такой художественной натуры…

– Одним словом, тебя ждет то же, та же самая участь… Это предопределено, это не обсуждается…

Дама сделала небольшую паузу, с явным удовольствием потирая ладони.

– Мало кому удается обойти судьбу, хотя такое… может быть. Да! Редчайший случай помню, только один, судьба этого не любит.

Монологу предсказательницы внимали все: шустрые собачки, неряшливые оплывшие свечи и, конечно же, любимец хозяйки – мигающий шарик.

А она продолжала:

– Не любит… Ну, когда ее хотят провести, она мстит и это бывает страшно. И только в исключительных ситуациях… Повелитель судьбы – случай! И только тогда все еще может измениться. Поступок – вот ключ, но для этого нужно принять решение, единственно верное. Линии разойдутся далеко…

Она говорила отрывисто и вдруг внезапно умолкла – может, увидела, что клиент спит. За стенкой у соседей упало что-то гигантское, шкаф уронили, не иначе! От этого грохота Костя, конечно, очнулся.

– Я что, тоже… скоро… – он даже потряс головой от возмущения, – умру??? У меня такая судьба?! – как оказалось, он все слышал, но не все понял. – Нет, Вы представляете, Что Вы говорите? Это переходит всяческие границы! Это шантаж какой-то.

Костя потер ладони, отлепив их от поручней киношного кресла. Шея затекла, наверно, долго сидел неподвижно, ноги захотелось вытянуть нестерпимо, что он и сделал.

Предсказательница отстраненно молчала. Шар лежал на своей подставке, красный как арбуз, с которого сняли кожуру. Отвратительная, никчемная безделушка! Свечки давно догорели и свет, до этого незаметно идущий откуда-то сбоку, стал ярче. Лицо женщины вырисовалось четко, являя простые черты, складку между бровей, морщинку на подбородке. Она смотрела серьезно, но как-то мимо Кости – сразу во все углы комнаты, охватывая пространство, ограниченное каким-то, ей одной видимым, периметром.

Она устала, сеанс окончен.

Косте стало тошно, он снова почувствовал, как где-то под желудком ворочается этот мелкий гад и начинает медленно заглатывать все его существо, прошлую, такую привычную жизнь и от этого гад растет, как на дрожжах.

– Я Вам не верю! Такого просто не может быть! Это ложь! – Константин хотел говорить четко, аргументировано. Но голос срывался, здравомыслие постепенно покидало, и внутри разливался холодный и липкий страх, питая мерзкого змея.

Нужно взять себя в руки, успокоиться. Бред, бред, бред! «Повторить судьбу». Где-то он о таком слышал, по телевизору, что ли… Кеннеди – Линкольн… Наполеон и этот, как его…

Только он-то тут при чем???

– Я понял! Это все подстроено. Письма, женщина – это кто-то морочит мне голову, может, денег хотят. А Вы о поступках, ключе и судьбе. И я, дурак, слушаю!

Прорицательница вздохнула, посмотрела с сожалением, словно думая: зря потрачено время! Ничего-то он не понял, как они все… Практически все.

Лицо ее стало плоским, непроницаемым, словно маска, даже глупым. Она тотчас утратила адекватное знание русского языка и заговорила, отвратительно коверкая слова:

– Найн! Письмам ничего не знать! Каких письмах? Понять не имею! Нет «они», а женщин есть… – она опять выразительно подмигнула, – есть еще женщин, спина голый, есть!

– Ну и кто она?! Почему я ее вижу? – Костя даже обрадовался, – молчите? Вот, не знаете!

Черт! Что, они там опять пилить вздумали?! Это же просто выводит из себя.

А может, так и запланировано – для воздействия? Костя готов был взвыть как та пила. И тут предсказательница взвизгнула, перекрывая рулады пилы:

– Жен-шин есть карошо! Гут!

«Ага, специально язык ломает, полиглотка», – зло подумал Костя, – «дурочку строит».

– Карошо, но ничего не может! – Магисторша судьбы, а возможно, и сама его несуразная судьба, то ласковая, то вульгарная, то вообще малопонятная, снижая тон, доверительно проговорила:

– Шерше ля фам! – и захихикала громко и противно. Потом плюнула на палец и попробовала им краснеющий шарик. Так пробуют утюг: не остыл ли?

– … шершеееее… – разбуженным котом прошипел магический предмет – шершеееееее…

Это уже переходило всяческие границы!

– Где искать? Кого искать? Хватит издеваться, честное слово… Что все это значит???

– Не могу! – предсказательница обрела свое промежуточное состояние словоохотливой попутчицы и скривила губы от досады, – не имею права говорить. Ищи сам. Поверишь – сказала бы с жутким удовольствием, но работа, сам понимаешь, профессиональная тайна!

Она выровняла складку рта, плотно сжав его, выкатила глаза и приставила ладонь к горлу, всем своим видом изображая полную невозможность произнести хотя бы слово.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Ссора с Дашей. Случайность или закономерность? Как это просто – изменить жизнь.

Костей овладела апатия, сил смотреть дальше этот цирк совершенно не было! Ничего себе, сходил на сеанс магии…

В голове что-то противно зазвенело, руки безвольно опустились на колени. Внезапно он почувствовал, насколько устал. Эмоциональное опустошение – так это называется?

Он сидел в занавешенной комнате, однако свет стал намного ярче. По мере появления утреннего освещения все произошедшее казалось дурным сном. Женщина в широком халате прибирала на столе, передвигая мелкие предметы, протирая столешницу, стряхивая какую-то невидимую пыль. Пахло воском, но уже не навязчиво, едва уловимо, и это было приятно. Хозяйка присела, провела по лбу, поправляя косынку, и доверительно сообщила:

– Попросила за тебя одна гражданка. – Она так и сказала: «гражданка». Как будто в суде.

– Замолвила за тебя слово. Наверное, ты хороший человек! Женщин, правда, вокруг тебя… многовато. А искать нужно одну. Единственную!

Костя попытался что-то вставить, но его порыв был оборван решительным жестом магисторши:

– Все, теперь – иди.

Константин, пошатываясь от долгой неподвижности, встал.

Кресло удовлетворенно скрипнуло: сеанс окончен! И хлопнуло сидением.

Тут же пришло понимание, насколько отяжелела голова – она плохо держалась на онемевшей от напряжения шее. Вдобавок заболела спина, да и во рту появился неприятный металлический привкус, будто туда попала кровь. Удалить, как зуб, все ненужное, вырвать с корнем, понять бы только, что это – ненужное…

Костя пошел по коридору в указанном направлении, и там в стене было маленькое окошечко, похоже – касса, где платил… Все путем, какая-то сонная девица выдала чек. Запомнил, как закрывалась темная дверь – медленно, заторможено, а вот как спускался по узкой лестнице, как попал на улицу, забыл: добили художника спецэффекты!

Тем временем снаружи все изменилось. Летняя ночь, чрезвычайно темная в этих широтах, закончилась, светало. Как холодно! Трясет после теплого помещения на утренней прохладе или это нервный озноб?

Осмотревшись, Костя обнаружил, что недалеко ушел от своего отеля – несколько улиц, пара перекрестков… В пустом номере быстро наполнил ванну, вздрагивая и морщась, разделся, залез в горячую воду и закрыл глаза. В ее согревающем тело пространстве он судорожно, с болезненным рвением, вытянулся, пытаясь расслабиться.

Не помогло!

Безумная предсказательница, пыхтящий шар, призрак женщины с голой беззащитной спиной…

«Может, я ее убил когда-то», – подумал Костя, – «вот жертва и преследует меня теперь?! А, может, это провалы памяти или приступы путешествия во времени. Уже ни в чем нельзя быть уверенным, раз свалилось столько необъяснимого… А, теперь, еще и второй намек на скорую и неизбежную кончину. После того сна со стихами, будь они все неладны. Какая дрянь, ей-богу, со всех сторон».

Костя протянул худую длань к полочке, заставленной баночками и бутылочками с пестрыми этикетками. Ухватил ближайшую и вылил в ванну полфлакона ядовито-синей жидкости, давшей обильную пахучую пену, потом плотнее стиснул веки и окунулся в это химическое море с головой.

– Ку-ку!! Ты где? Так дома и просидел? Я звонила, а у тебя сотовый отключен! Не доступен. Спал, что ли?

Даша проговаривала отрывки фраз с характерной жеманной интонацией: то растягивая слова, то обрываясь на половине сказанного. Зрелище, представшее перед ее глазами, поразило.

– Что-то ты неважно выглядишь, – проворковала она, невольно понижая голос.

Как будто человек, лежащий по уши в сине-белой пене, может выглядеть «важно».

– Бледный, осунулся. Заболел, наверно! – голос Дарьи стал заботливо вибрировать серебристыми нотками. – Я завтра вызову врача, страховка для чего платится?!

Она грациозно заметалась по номеру в поисках градусника, который всегда возила с собой.

– Может, инфекция какая-нибудь! Что ты ел? Что ты пил? – заботливые нотки звучали, не переставая, что безумно раздражало Костю.

Наконец, Даше надоело играть роль и она рявкнула, тыча в полузатопленного химическим морем приятеля остреньким розовым пальчиком:

– Да где он?! Градусник! Это ты его куда-нибудь заныкал!

Костя фыркнул и снова погрузился в фиолетовую пучину.

Даша начала по-настоящему сердиться, так как искомый объект неожиданно примкнул к сообществу синтетических кистей и по этой причине никак не находился.

– Ты, наверно, температуру мерил? Без меня.

Костя, досадливо вылезая из перламутрово-синей пены, не сдержался, ответил на заботу обидным прилагательным:

– Нет! Ничего я не мерил. Что ты такая липучая? Отстань, черт побери!

Глаза Дарьи прибрели оттенок сине-фиолетовых вод. Она шумно вдохнула и язвительно выдала:

– Это я – липучая? Ну, ты и сволочь…

Скандал набирал обороты. Дарья металась по номеру зигзагами, не переставая доказывать свою честность, заботливость и незаменимость, причем была абсолютно права… Константин, закутавшись в жесткую материю прокрахмаленного махрового халата, оборонялся, как житель осажденной крепости – лил расплавленный свинец обидных слов на голову врага. Он давно покинул ванную и переместился в комнату. Там тотчас забился в угол, не переставая зорко следить за подругой.

– Что ты лезешь в мои дела? Почему тебе нужно все знать? Что я ел, куда ходил… На хрена тебе моя температура???

Дарья тряхнула головой так, что длинные золотистые пряди закрыли ее лицо. Она резко взмахнула рукой, убирая их.

– Потому что ты лох и без меня пропадешь. Тебя нужно контролировать! Корректировать!

Тут Костю окончательно прорвало. Он давно не вспоминал таких убойных выражений совершенно неизящной словесности. Он послал Дарью подальше вместе с найденным градусником, любовью и заботой. Затем надвинул на голову остроконечный капюшон и воинственно затянул на талии пояс, завязав его двойным узлом. Метнув на притихшую от неожиданности подругу гордый взгляд, Костя плюхнулся на свою сторону широченной гостиничной кровати и демонстративно застыл, отвернувшись от оскорбленной спутницы. Дарья вышла из ступора и разрыдалась, а градусник, стеклянный удалец, вернулся в интересную компанию кисточек.

Назавтра спутники вяло помирились. Парочка больше не ссорилась, но каждый остался при своем.

Они посетили приморские магазины, накупили ненужных сувениров. В одной лавке продавался стеклянный шар, внутри которого был заключен маленький человечек. Как не поворачивай этот шар, человечек всегда оказывался вверх головой. Перевернуть его было невозможно. От покупки шара Константин воздержался, шарики вызывали у него теперь неоднозначные эмоции.

Возвращались насыщенные зноем, словно аккумуляторные батареи электричеством, только что не искрили. Полны были солнцем, фруктами и южным вином под горлышко, а также разнообразными впечатлениями – хорошими и не очень.

Питер встретил путешественников проливным дождем.

…Совместные поездки с Дарьей, наряду с некоторыми удобствами: к примеру, она с удовольствием садится за руль и полностью берет на себя процесс перемещения, имеют ряд недостатков. Даша не любит, чтоб ее обгоняли и потому жестко комментирует каждую обогнавшую машину, особенно, если ту ведет женщина. Комментарии имеют кухонный оттенок, что и понятно: к женскому облику водительниц это ближе. Впрочем, мужчины тоже удостаиваются всяческих нелепых посудных титулов.

– Смотри, сковородник какой! Машинка у него ничего, классная, а сам – просто сковородник и все!

– Дашка, не смей вылезать! Там же не видно – горка!

– Ну вот, из-за тебя эта тефтеля на Мерсе проскочила! Теперь смотри ей в хвост!

– Дашка!!! Куда?

– А вот ей! Еще и эту макаронину сделаем!

Да уж, гастрономические гонки… Даша на обгоне азартно присвистывает, подмигивая самой себе в зеркало. Они едут по трассе по направлению к Адмиральской даче – нужно доложить о путешествии в Испанию, подарить сувениры, поболтать с друзьями…

На короткое время солнце выглянуло, сразу стало тепло. Лужи весело заблестели; травки и листья деревьев, начисто отмытые проливными дождями, затрепетали в несбыточной надежде – а вдруг погода налаживается?

Костя улыбался и никак не мог понять, почему так рассердился тогда на верную подругу. Наговорил грубых слов, обозвал липучей, послал куда не надо – попросту говоря, нахамил. Даша славная девушка, она-то ведь ни в чем не виновата! Ну кто еще будет о нем так заботиться? Она его любит…

Тем более, что ничего о визите к предсказательнице и обо всем, что там узнал, Костя тогда не сообщил и сейчас рассказывать не собирается. Все равно Дарья не поймет… Или поймет не так. Скажет: «Я же говорю, что ты лох! Развела тебя какая-то чокнутая бабуля, теперь страдай. Лучше бы с нами поехал – там весело было!»

Костя поморщился, хорошее настроение оказалось недолгим. Воспоминание об испанском приключении его напрочь убило. Снова заворочался в душе изрядно подросший змееныш, намекая на всяческие невзгоды. Благие мысли о Дашиных достоинствах в плане заботы, сочувствия и необходимого контроля, а особенно коррекции, добили окончательно.

Конечно, он ценил подругу за то, что она помнила о тех мелочах, из которых состоят удобства и комфорт. Нравилась она ему, естественно и как женщина – еще бы! Эффектная, темпераментная…

В любовных делах не уклонялась от предложения: вот сейчас, немедленно! Сходу могла адреналину на растопку одолжить – не тюхтя какая-нибудь, грех жаловаться… Костю это очень даже устраивало… Вот только раздражала ее прямолинейность, без малейших отклонений. Это как хорошо отлаженный механизм – все предсказуемо. Костя и себя уже ощущал отлаженным и предсказуемым. До тошноты. Но деваться было некуда, или, может, смысла не было? Живи, радуйся комфорту и покою.

И, в то же время, иногда казалось, что внутри него спрятан совсем другой человек, тот, которым он был в детстве или в юности – давно. Изменилась жизнь, он повзрослел, и этот второй человек куда-то спрятался. До поры до времени, но он-то и есть настоящий Константин Чернов…

А вот если произойдет нечто: моральные потрясения, физическая травма – и все! Костя опять может стать тем, бывшим, совершенно не похожим на себя нынешнего.

Он недавно прочел об этом в романе известного писателя. Тот довольно убедительно живописал биполярность, основанную на билатеральности мозга и еще чем-то… В этом романе после ранения герой переменился совершенно и даже забыл кто он такой. Характерно, что потом вспомнил, благодаря женщине, которую когда-то знал. Может, у Кости тоже была травма? И потому женщина из электрички кажется знакомой?

Да нет, кто-нибудь об этом бы помнил, тот же Мишка.

А эта магисторша настаивала на другом – на одинаковой судьбе двух разных людей, когда совпадает почти весь жизненный путь, даты рождения и смерти и даже даты и имена окружающих людей… Но, если подумать…

Этот самый жизненный путь – совокупность поступков, верно? Как известно, поступки – проявление индивидуальных склонностей, способности человека в данный момент поступить так, а не иначе. Значит, их индивидуальности – его и этого, неведомого, одинаковы? Такого быть не может. Здесь, наверняка, есть какие-то возможные отклонения, коэффициенты, теории совпадений и несовпадений – это Миха должен знать. Все совпасть не может, такого просто не должно быть, и это утешает.

Внезапно перед ними возник огромный КАМАЗ.

– ААА! Ты куда смотришь, растяпа??? Мы же чуть не врезались!

Дашка не смутилась, ловко вывернула руль и свернула на боковую дорогу. Странно, что практичная и расчетливая подруга так рисково водит! Может риск – вторая сторона ее натуры?

– Да ладно, не психуй! Ты нервный стал, я тебя к врачу сведу – он всем нервы лечит. А ты от всякой ерунды подпрыгиваешь. Думай лучше о выставочном – скоро открытие.

И она дотошно стала перечислять действия, необходимость совершать которые вытекала из факта покупки «галереи» – как Дарья пафосно именовала не слишком большой, но чертовски дорогой зальчик.

Практичность – но это хорошо, сам-то Костя был удивительно непрактичен… А, в последнее время, после возвращения из Испании, откровенно ленив. Теперь он подумывал: не женится ли ему, в самом деле. Это ведь глупость – дать зарок не вступать больше в брак. Многие женятся по второму разу, и ничего… Как там говорят – «первая жена от Бога, вторая – от людей».

Чем Дашка плоха? Да ничем! Но разве из-за этого женятся? Из-за того, что хороша со всех сторон, хоть начинай серийный выпуск. Он даже представил рядом еще одну, маленькую такую Дашку, в розовом банте. Вернее, в платье. А то и две маленькие Даши, идущие за руку с большой… Каждая образец напускной благопристойности и каждая стремится его контролировать. Все они повторяют друг друга.