Текст книги "Волчица-Аквамарин"

– Путешествие выцедило из меня все жизненные соки. Я так давно не ел, сильно переживал, как обживусь на новом месте.

Боже мой, ну зачем он всё это мне рассказывает? Хотя, если честно, я поймала себя на мысли, что очень за него волнуюсь. Ну вот, как будто мы с ним уже сто лет знакомы. Родственные души, ага. Кстати, по аппетиту я ни капельки не отставала от Ветрова. Поэтому с едой было покончено достаточно быстро. И потягивая яблочный сок, мы снова продолжили разговор.

– Знаешь, ты мне кажешься довольно общительной, но всё же довольно одинокой. Это так, Волчонок?

– Ну, в общем, да. Настоящих друзей у меня нет, в основном, хорошие знакомые. Но так даже спокойнее, наверно…

– А если бы он вдруг в твоей жизни взял бы и появился?

– Кто, друг? – удивлённо подняла я брови и невольно улыбнулась. – Даже не знаю. Привыкла жить так, как самой хочется. А под друга надо будет подстраиваться, иногда видеть ситуацию его глазами. Но ведь всё может измениться в любой момент, правда?

– Точно, так и есть. Ветер Времени может в любой момент повернуть в другую сторону.

– Значит, друзья у меня тоже могут появиться. И к этому тоже можно привыкнуть, – улыбнулась я, отпив ещё немного сока. – «Ветер Времени»… Очень красиво звучит. А что…

– Не надо, – резко мотнув головой, заявил Ветров. – Пожалуй, ещё рановато для таких разговоров. Давай к литературе вернёмся лучше. Ты читала Ремарка?

Я поначалу даже опешила от такой резкой смены темы, но нашла в себе силы ответить. Мы посидели ещё минут двадцать, разговаривая на отвлечённые темы. Потом доцент, посмотрев на часы, решительно встал, поблагодарил меня за «изучение студенческих гастрономических ценностей» и отчалил в неизвестном направлении. Да, конечно, это очень странный день. Новый преподаватель явно с прибабахом. И что ещё за Ветер Времени, при упоминании о котором он как будто позеленел весь? Какая-то глупость! Но всю дорогу до дома я только об этом и думала. У меня есть чудесная привычка на чём-то странном и выходящем из рамок обычного зацикливаться недели на две. Мозги у сумасшедших всегда работают не в том направлении. Но мне это очень нравится.

Дома с нетерпением ждали возвращения хозяйки добродушный и пушистый кот Пантелей и уютная кровать. Нет, что ни говори, а одной жить просто отлично. Никаких тебе правил, смотри телевизор до посинения, играй в компьютерные игры. Но я, в основном, читаю где-то до часу ночи. А потом без задних ног валюсь на кровать и вырубаюсь. До пяти часов утра. Потому что в это время приходит серый и наглый Пантелей и начинает танцевать на мне лезгинку, просит поесть. Ну, короче, зачем нарушать традиции?

Глава 3

Знаете, недавно видела в Интернете картинку. Мужчина торчит из пасти огромного крокодила (или аллигатора, не разберёшь) и что-то строчит в тетради. И рядом подпись большими белыми буквами: «Дорогой дневник, день как-то не задался». Так вот, сегодня в институте я себя примерно, как тот бедняга и чувствовала. Но обо всём по порядку.

Вообще, я никогда не вспоминаю вчерашний день. Мне всегда нужно жить лишь сегодня. Со временем стало получаться. Теперь-то жить здесь и сейчас, каждый день становиться кем-то новым, – это всё равно, что дышать. Но стараюсь оставаться собой. Это, конечно, непросто. А вот сегодня не могла выкинуть из головы то, что случилось вчера. Зациклилась, что ещё скажешь. А когда я зацикливаюсь, всё просто из рук начинает валиться. Поэтому неприятности начались прямо за завтраком, умудрилась поперхнуться горячим кофе и довольно сильно обожгла язык. Милая увертюра, правда? Для тех, кто не имеет музыкального прошлого, настоящего и уж тем более будущего (прямо, как я), поясню: увертюра – это вступление. Рассказываю дальше. Собраться у меня сегодня почему-то получилось быстрее обычного. Хотя вещи были разбросаны в том же любимом беспорядке, что и всегда. А вот когда я добралась до института и дождалась начала первой пары (теория перевода), стало как-то не очень уютно. Наши девчонки бросали на меня непонятные злобные взгляды. Любому в такой обстановке станет не по себе, правда? И лишь на перемене всё стало ясно.

Девицы окружили меня всем скопом, пока я мирно собирала свои вещи в сумку.

– Ты не прибалдела ли, юродивая?

Ну, конечно, слегка поёжиться меня это заставило. Подняв глаза, я увидела злые физиономии одногруппниц, а впереди всех стояла Лика Чернова, наша местная красотка и, по совместительству, страшная лентяйка. Хотя нет, не так. Бесстрашная и безголовая. Кажется, вопрос был от неё.

– У нас сегодня, что, сбор средств на очередное мероприятие, которые я так люблю? – усмехнулась я. – Мне уже лезть за кошельком?

– Оставь себе свои монетки, милочка. – брезгливо сморщила носик Лика. Милочка?! Неужели найдётся хоть один человек женского пола, которого не передёрнуло бы от этого слова?

– В чём дело, Лика? – посуровела я. – Что за митинги ты тут устраиваешь?!

– Полегче. Я ещё ничего не начинала. А вот теперь спрошу: какого чёрта тебя и нового препода вчера понесло в Мак-Дак? Роман решила закрутить от отчаянья, бедняжка?!

Ах, вот оно что! Как же я не подумала, что у таких, как Лика, по всему городу шпионские связи? Хотя было бы, о чём думать!

– Даже если и так, тебя это не касается. – усмехнулась я. Да уж, иногда просто дико хочется кого-то позлить. Уже начала подниматься, резко схватив сумку, но тут почувствовала толчок откуда-то сбоку. Кажется, наша местная Дуся-агрегат на 100 КВатт, Оленька Бирюкова постаралась. Силы ей было не занимать, как и габаритов. Потому-то я и улетела чуть ли не мимо стула вместе со своей сумкой. Боже, ну и где все пацаны, когда они так нужны! В буфет свалили, не иначе.

– СИДЕТЬ! – рявкнула басом Оленька. Как после такого землетрясение не началось, ума не приложу.

– Значит так, уродина чокнутая, если я хоть ещё раз узнаю… – начала было Лика. Но закончить ей не удалось, ибо терпение у меня, товарищи, благополучно лопнуло. Мысленно вознеся благодарственную речь небесам за своих прекрасных родителей, которые отдали меня в пять лет в художественную гимнастику, куда я благополучно ходила одиннадцать лет на изнурительные занятия, легко перелетела через парту. Благо, сидела за первой. Что ж, отменное сальто получилось. И этот небольшой трюк заставил всех наглых девиц, включая Оленьку, завизжать не своим голосом и разбежаться в разные стороны. А я спокойно вышла через дверь, не забыв при этом свою любимую клетчатую сумку. Ну и ехидно улыбнулась им на прощание. Кажется, сегодня на парах посидеть не удастся. Вот так Ветров! И недели у нас не пробыл, а все девушки как с цепи сорвались. Дон Жуан нервно курит в стороне. Притворившись больной, я отпросилась у куратора на дневной отдых. А то мало ли что наплетут наши красотки преподам? Тут уж точно следовало подстраховаться! Но домой всё-таки идти не хотелось. Поэтому я потихоньку прошлась по этажам со страдальчески-больным видом, ну так просто время потянуть и подумать. Даже увидела двух лаборанток, громко спорящих о чём-то. Или о ком-то. Может, тоже о Ветрове?

В общем, выйдя на улицу, я слегка растерялась. До работы ещё целых пять часов (дезинфекции ведь сегодня не предвиделось), а заняться-то вроде и нечем. В квартире сидеть не хотелось, потому что денёк был отменный. Ну и что, что небо невероятно серое и угрюмое? А вдобавок идёт снег и поднялся небольшой ветер? Скажу по секрету, такая погода мне всегда по душе. Особенно, когда она прекрасно отражает моё мрачное настроение. Короче, я через минуту вспомнила о своём тайном месте и целенаправленно поспешила туда. Ах да, нужно ведь рассказать подробнее. Нечто, вроде небольшого заброшенного участка городского парка. Там никогда никого нет, и можно спокойно гулять и погружаться в поток мыслей по самую макушку. Нашла данный оазис спокойствия в десять лет. Ещё одним плюсом было то, что о моём укрытии никто не знал, кроме бабушки. И замечательно. Иногда немного уединения необходимо любому человеку. Вот и сейчас здесь никого не было. Тихо и по-зимнему холодно – большего для счастья мне не нужно. Единственное, только что присесть негде – парка примёрзнет. Ну не страшно, можно и так погулять.

Интересно, а Нелли Трент чувствовала себя так же одиноко? Но у неё ведь была цель, хорошая, благородная цель – спасти деда от болезненной тяги к азартным играм. А я вот вообще двадцатый год топчу землю без стремлений, но и без ожиданий. Тут уж поневоле загрустишь. Только одно существо улучшает моё настроение хоть ненадолго – это, конечно, любимый кот. Вспомнив о Пантелее, я улыбнулась и поправила шапку. Как там говорил Кирилл Григорьевич? Ветер Времени может повернуть в любую сторону? Как знать, вдруг правда, что не за горами день, когда всё-всё поменяется.

И жизнь наладится, каждый момент будет запоминающимся и интересным. Потому что я с детства верила, что в этом мире возможно всё. Стоит только выбраться из оков постоянных четырёх стен. Может быть, именно здесь меня и найдёт Удача, которая очень долго бродила в поисках? Так странно. В месте, где находишь одиночество, появляется слишком много вопросов.

Я весело поёжилась, чувствуя, как поднимается ветер. Как раз самое любимое явление природы. Явление народу в моём лице. Помню, как бабушка однажды рассказывала мне историю. Что-то вроде сказки о Ветре и маленькой девочке. Слушал её тогда десятилетний ребёнок, который сильно любил всякие необычные истории, особенно рассказанные бабулей. Кажется, в той сказке говорилось о малышке, которая имела что-то общее, родное с могучим Ветром. И однажды, когда она гуляла с родителями, случилось нечто волшебное. Семья подошла к небольшому пруду, чтобы покормить хлебом плавающих там уток. Но, как назло, поднялся сильный ветер, и крошки стало относить к берегу, тогда как все птицы держались группками в середине пруда.

– Ну что же это такое! – сказала мама папе. – Ребёнок может сейчас заплакать. Сделай что-нибудь!

А малышка и вправду уже сморщила носик, ротик подозрительно кривился. Озадаченный папа пожал плечами:

– Ну а что я могу поделать? Менять погоду меня ещё никто не научил.

Мама зловеще поджала губы. Ноздри у неё при этом трепетали, словно она превратилась в настоящего дракона. И тут Ветер пошевелил рыженькие волосы малышки…

– Как у меня? – спрашивала я всегда в этом месте, поднимая маленькие ручки к своей голове.

– Точно. Как у тебя. – улыбалась бабушка и продолжала рассказ:

…А малышка вдруг весело рассмеялась, как будто Ветер был её старым добрым другом. От звука звонкого детского смеха всё вокруг как будто пробудилось. Нет, погода не улучшилась, даже наоборот. Ветер стал сильнее, но почему-то вдруг подул совершенно в другую сторону. И хлебные крошки оказались как раз около клювиков птиц.

– Хммм… Тебе не кажется это немного странным? – пробормотал смущённый папа.

– Ничего особенного, – резко обронила мама. И семья продолжила прогулку…

История, конечно, не ахти, какая сказочная. Но мне очень понравилась. До сих пор ведь помню. Короче, Ветер с детства люблю. Всегда думаю о нём, как о невидимом друге и помощнике. Лет в семь-восемь я гонялась с ним наперегонки, делилась своими радостями и бедами и, может быть, во всём мире только он и понимал одинокого Волчонка. Ну, ещё бабушка. А родители… Родители всегда думают, что знают лучше. Хотят уберечь ребёнка от всего неизвестного и в перспективе опасного. Видят только материальную часть мира, основу стабильности и безопасности. И конфликт у меня с родителями был в следующем. Ну не желаю я расставаться с мечтами и книгами (т.е. «глупыми книжонками» на языке родителей-технарей). Вот что хотите, делайте, считайте меня сто раз пустоголовой и безответственной. Какая уж есть.

Ветер неожиданно усилился, и вдруг шапка слетела с моей бедовой головы. Я тихо рассмеялась:

– Ну, ты что, Ветер, так же нечестно! А вдруг я простужусь, и кто тогда с тобой будет играть?

Шапка тут же, даже не коснувшись земли, полетела обратно. Ого! Сегодня Ветер явно в форме, пришлось подпрыгнуть, чтобы поймать такую нужную зимой вещь.

– Какой темперамент! Ладно, давай в догонялки сыграем, не зря же я сюда пришла?

Поток мелких снежинок взметнулся мне прямо в лицо. Довольная ответом старого друга, я побежала в сторону сосен. Ветер шумел где-то справа, словно подзадоривая.

– Догоняй, дружище, догоняй! – кричала я, весело смеясь во весь голос. Прошу заметить, что мне сильно помогло такое дуракаваляние. Во-первых, всё напряжение как рукой сняло. Во-вторых, я забыла все неприятности, которые случились сегодня. Ну и в-третьих, на душе стало очень спокойно и легко. А это знаете ли, очень ценно. Только вот что-то совсем непонятно. Куда подевались деревья? Да и сзади уже не видно парка. Где это я оказалась? Отбежала-то недалеко, да и местность города хорошо знаю. А здесь вообще никогда не бывала. Ну, уж если не бывала, стоит осмотреться. А вокруг всё белое, яркое, аж глаза режет. Странно, когда солнце успело выглянуть? Я посмотрела наверх. Ни облачка! Где же моя любимая мрачная погода? И никого нет. Что ж, оставалось разве что шагать вперёд.

Постепенно проявлялись очертания небольших деревянных домиков. Очень похоже на деревню, кстати. Так, стоп. На деревню?! Какая ещё, спрашивается, деревня?! И как я вообще могла сюда попасть за пять секунд? Думаю, что имею право хотя бы минуту ошарашенно похлопать глазами. В голове мигом пронеслась жиденькая информация об аномальных зонах. Нет, серьёзно, это очень странно. Но так как минута уже истекла, нужно было на что-то решаться. Не иначе, как в этой деревушке мороз ударил где-то под сорок. Возможно, именно поэтому у меня начали дубеть конечности. Нет уж, спасибочки, околеть мы всегда успеем. Короче, я рысью двинулась вперёд. Пробежав метров пятьдесят, увидела людей. Точнее, пожилых людей. М-да, видок у них необычный. Этакие русские старообрядцы. Такие наряды разве что в учебниках истории увидишь. А с другой стороны, может, это какие-нибудь неоязычники? Бывает и такое, по телевизору видела. В общем, выбирать не приходится. Я подбежала к ним и спросила:

– Граждане, прошу прощения, вы местные?

Они изумлённо посмотрели на мою фигуру, представлявшую собой полное отчаяние, и неожиданно громко и очень даже неприлично заржали. Неприлично, потому что показывали на меня пальцами и снова ржали. А тут ещё выбежали не слишком опрятные детишки в кое-как сшитых тулупах и за ними мощные женщины. И тоже начали смеяться, едва завидев меня.

– Так, всё понятно, – невесело усмехнулась я и рванула прочь. Самое интересное, что они помчались за мной. Всем скопом. Правда, в своих одеяниях недолго чудаки пробегали. Всего какой-то километр пролетели и повернули обратно чуть ли не с высунутыми языками. Похоже, лёгкая атлетика – не их конёк. Что, конечно, мне на руку. И потом, всё-таки в дутиках и фиолетовой парке, совершенно не стесняющей моих движений, бегать гораздо легче. Я остановилась перевести дыхание, как только поняла, что за мной никто не гонится. Потом повернула голову направо и обнаружила, что нахожусь рядом с симпатичным двухэтажным домиком в таком же старинном стиле, что и вся окружающая локация. Что ж, может быть, здесь живёт кто-нибудь поадекватнее. За калиткой оказался приятный глазу заснеженный дворик. Но никого не было видно. Глубоко вдохнув морозный воздух, пошла вокруг дома. Кажется, там должен быть огород или что-то вроде того. Но вместо огорода я увидела совсем иную картину. Невероятных размеров мужчина жуткого вида избивал огромной железной палкой хилого парня примерно моего возраста. Выбивал из него, можно сказать, последнюю прыть, потому что жертва и на колени подняться уже бы не смогла. В голове только и вертелось, что: «НАДО ВМЕШАТЬСЯ!!» Правильно, оставить этого так нельзя!

– Эй!!! – заорала я. – Ты совсем, что ли спятил, урод! Убить его решил?!

И бросилась прямо на него!

Глава 4

Странно, конечно, всё это. Я же вообще не люблю драться. Да и ребёнком никогда не участвовала в уличных баталиях. Ну, некоторым приёмам для самозащиты научил меня папа. Ловкость, выработанную на занятиях гимнастики, тоже никуда не запрячешь. Но спарринг врукопашную? Вы о чём вообще? Примерно так я и думала до сегодня.

Сейчас парню в странной одежде… Поправка, в странных лохмотьях. Так вот, помочь бедняге было некому, а били его как раз по-настоящему, на снегу уже виднелись капли крови. А лицо страждущего покрылось кошмарными синяками, кровоподтёками и один глаз, кажется, заплыл. Поэтому, наверно, я не устояла перед нахлынувшим на меня праведным гневом. Кто сказал, что добро всегда должно стоять в стороне, пока творится нечто жуткое? Ранее обозначенный детина, этакий разъевшийся древнерусский Геркулес, даже ничего не понял сперва. А я уже запрыгнула ему на спину и колотила по железобетонной макушке первым попавшимся тяжёлым предметом. Это был средних размеров фонарь, не понятно, как оказавшийся в моей сумке. Била с остервенением и почему-то рычала, как какой-нибудь зверь, вошедший в раж. Стыдно признаться, но вроде бы получала огромное удовольствие от драки. Но длилось оно недолго. Детина схватил меня за лодыжку и со всего размаху приложил об стену. Звон в голове и звёзды в глазах. М-да. Как я ухитрилась не отключиться, ума не приложу. Наверно, нечего прикладывать. Мой партнёр по спаррингу уже подбирался ко мне со своей оглоблей. И тут в голове всплыл один из папиных приёмов. Положение более, чем удачное: детина повернулся боком, чтобы размахнуться поточнее. Наверное, хотел размозжить мою бедовую голову. Что ж, надеюсь, у него ничего не выйдет. Я приподнялась на руках, развернулась и вдарила со всей силы по его слоновьим ногам (столбам?). И опять почувствовала Ветер. Видимо, он придал моему удару дополнительной дури, потому что получился сокрушительный эффект. Силач влетел в стену головой, только чудом не проломив её. Затем грохнулся на моё место. Я предусмотрительно откатилась подальше. Кажется, противник без сознания. С облегчением выдохнув, оглянулась. Избитый парень понемногу приходил в себя и даже пытался таращиться на меня единственным неповреждённым глазом. А с заднего двора бежала старушка в одном тёмно-сером платье в пол и валенках. Вид у неё был растерянный.

– Как ты его одолела?! – спросила она, подойдя ко мне.

– Не знаю. Так вышло. Чего же он зверствует? – кивнула я на поверженного врага.

– Я всё видела. Ты ведь Волчица, милушка? – улыбнулась бабушка с торжеством.

– Волчонок, – пробурчала я, пытаясь помочь подняться бедному парню на ноги. – Что случилось? Почему его избивали?

– Да ничего, милушка. Под горячую руку Митька попался этому ироду. Часто он злится. Это наш управляющий. Конечно, всё у него всегда не так. Вот и зверствует. А вам бежать, детушки, надо. Очухается, снова буйствовать начнёт.

– Куда ж бежать, бабуль? – пробормотал парень, еле стоявший на ногах даже и с моей помощью.

– А куда глаза глядят, милый мой. Хоть бы и к Волчице.

– Ко мне?! – ужаснулась я. – Да мне даже не известно, где сейчас нахожусь. А как выбраться и подавно не ведаю.

– А-а… – протянула старушка, – Ты, видно, первый раз перешла на другую сторону Ветра. Что ж, хотя бы и так. —И она удовлетворённо кивнула головой. – Пойдёмте со мной, детушки.

Старушка пошла к калитке, а я и пострадавший потихоньку поплелись за ней. Выйдя на заснеженную дорогу, последний раз оглянулась на домик. Знаете, он чем-то напоминал жилище госпожи Метелицы из сказки. Всё же это очень странно. Что вообще происходит?!

– Не отставайте, ребятки! – крикнула старушка. Я повернулась на зов и побрела дальше. Митька очень замедлял движение, почти всем весом наваливаясь на моё плечо. Но всё-таки через несколько минут мы догнали бабушку, которая остановилась около большого дуба. Теперь я могла спокойно разглядеть её. Глаза старой ведуньи (не знаю, почему, но мне хотелось так её назвать) были по-кошачьи ярко-зелёными. Да и сама она чем-то напоминала старую и мудрую кошку-домоседку. Одежда была, конечно, подходящей для места и времени, в которых я оказалась. В таком стиле примерно девятнадцатого века были одеты и Митька, и детина. Одежда крестьян, крестьянские обычаи и нравы… Я тряхнула головой, отгоняя глупые мысли.

– Бабушка, может, Вы объясните, что со мной случилось?

– Потом всё узнаешь, милушка. Сейчас же бегите в ту сторону. – Старушка указала направо. – И окажетесь там, где нужно.

Я вздохнула. Опять какие-то тайны. Но пришлось послушаться совета единственного человека, который отнёсся ко мне по-доброму. И мы вдвоём поплелись в указанном направлении. Топали минут десять и всё время молчали. Ну и правильно. В любой экстремальной ситуации лишние разговоры вообще ни к чему. Опять поднялся сильный ветер. Но мне почему-то не стало холодней. Наоборот, стало ужасно тепло и приятно и даже дышалось легче. Всё вокруг снова засияло белизной. Белизной? Некстати вспомнив отечественный отбеливатель, я весело хмыкнула. Митька в этот момент сильно дрожал не то от холода, не то от испуга, но посмотреть на меня с недоумением всё-таки сумел. Что ж, на такие выражения морды лица может быть только одна реакция. Весело оскалившись, я снова потащила парня вперёд, как можно быстрее. И неожиданно поняла, что снова оказалась в родном и любимом парке. Теперь хоть немного ясно, как это работает. Очень хотелось вернуться домой, и Ветер снова мне помог. Исполнил, так сказать желание. Через какие-то семь минут мы уже стояли у моего подъезда. Митя старался отдышаться, совершенно забыв про свои синяки и страхи. Да и смотрел намного веселей.

– В общем, милости прошу в мой дом, – буркнула я ему.

– Какая же Вы богатая, должно быть, барышня, если владеете таким огромным домищем! – восхитился Дмитрий. Не сомневаюсь, что своим выражением восторга он хотел сделать мне приятно. Я безумно расхохоталась и, вытирая выступившие слёзы, стала подниматься со смутившимся Митькой на родной второй этаж.

– А чегой-то тут так много дверей? – решился спросить он меня, когда я уже поворачивала ключ в замке.

– Заходи, – вместо ответа пригласила я гостя. – И сними, пожалуйста, свои лапти, оставишь их здесь.

Указав на коврик для обуви, уже хотела уйти на кухню, но увидев потемневшее лицо Митьки, остановилась. Даже парку снимать перестала.

– В чём дело?

А он испуганно тыкал в потолок и пятился к двери. Я посмотрела наверх и поспешила его успокоить:

– Не бойся, Митя. Это что-то вроде уличных фонарей или свечей. Умные люди придумали. Электричеством называется. Раздевайся давай, а то от жары помрёшь.

Парень уставился на меня, потом вздохнул как будто обречённо и стал разуваться.

– Таких-то умных людей плетьми пороть нужно, – буркнул он, положив лапти на коврик.

– Почему это? – изумилась я, всё-таки переместившись в кухню.

– А чтоб чертовщину всякую не придумывали и не пугали добрых людей! – проворчал Митька, следуя за мной по пятам и с подозрением поглядывая по сторонам.

– Да уж, ты очень добрый! – фыркнула я. – Чаю хочешь?

– Ну… хочу, – неуверенно протянул Митька. – А где же Ваши слуги, барышня? Вы что же, одна здесь живёте?

Я бухнула чашкой об стол, но не очень сильно. Просто чуть пополам не сложилась от хохота. Но нельзя же показывать чувства неосведомлённому человеку, тем более тому, с кем только что познакомился. Поэтому пришлось немного потрясти беззвучно плечами, сделать несколько глубоких вздохов, и только после всех этих манипуляций я, наконец, начала спокойно говорить:

– Значит так, Митя. Давай договоримся сразу. Во-первых, никогда больше не называй меня барышней. Меня зовут Лида. В крайнем случае, Волчонок. Во-вторых, слуг или крепостных ребят у меня никогда не было и не будет. И раз уж ты оказался здесь, теперь станешь свободным человеком. И да, я живу в этой квартире одна и справляюсь со всем сама. Понятно тебе?

– Ага, – кивнул полностью ошалевший Митька. Я тоже кивнула и продолжила:

– Привыкай пока к моему миру. Потому что я не знаю, будет ли у тебя дорога назад и найдём ли мы с тобой её вообще. Ну я и идиотка! – вскрикнула вдруг, посмотрев на Митьку. – Ты же кровью истекаешь, а мы тут беседы ведём. Сейчас же лечиться!

И рванула прямиком в ванную. Вот уж и правда, тупица! Человек весь в крови, еле на ногах держится, а я болтаю, как лектор в кураже! Так, где-то тут был спирт, и надо ещё вату прихватить. Ах да, нужен лёд! Ведь у него синяков полным-полно, всё лицо и тело изукрашено, никаких татуировок не надо. А вдруг у парня сломаны рёбра или сотрясение мозга?! Тогда придётся вызывать врача. Заодно и себе тоже. О сотрясении мозга стоит и мне подумать, потому что к стенке мою бедовую головушку не слабо приложили.

Я снова весело хмыкнула, ощупывая большую шишку на затылке. Странно, даже боли не чувствую, не то, что головокружения. Нет, правда, совершенно не понимаю, что произошло. Ну, может быть, немного догадываюсь. Кажется, мне удалось побывать в прошлом. И, по-моему, без Ветра тут не обошлось. Но как это получилось? Ладно, позже разберёмся.

– Дмитрий, ковыляй к дивану! Давай раны обрабатывать, – крикнула я и обернулась. При этом, лицом к лицу столкнулась с парнем.

– Чего? – улыбнулся Митька. Оказывается, он уже подошёл к ванной и стоял у двери. Я смущённо усмехнулась.

– Ну пойдём, – и прошла в зал. – Садись сюда и скидывай рубаху. Показывай все телесные повреждения.

– Да будет Вам, ба… – он осёкся, увидев мой возмущённый взгляд. – Ну, Лида. Не надо меня врачевать, на мне как на собаке. Это ведь не впервой.

– Ага, не надо, – кивнула я и подтолкнула Митьку к дивану. – Давай, давай, оголяйся. Чего ломаешься, как девица на балу?

– Это я-то как девица?! – возмутился Дмитрий и, быстро скинув рубаху, демонстративно уселся на диван. Задела за живое, значит. Я ухмыльнулась, присела рядом и занялась врачеванием. Скажу прямо, познаний в медицине у меня практически никаких. Но, вроде бы, парень отделался сильными ушибами. Ведь если бы рёбра были сломаны, Митька и согнуться бы не смог. Да и руки поднять тоже. А тут вон как резво сбросил рубаху. Значит, пока остановимся на синяках и ссадинах. И фингалах. Похоже, детина знал своё дело. Причинить боль, но не искалечить и не убить. Насколько я помню, в былые времена очень ценилась крестьянская рабочая сила. Дешёвая. Впрочем, это во все времена.

Пока я обрабатывала ссадины и ушибы, Дмитрий не издал ни звука. Но довольно красноречиво морщился. Рэмбо хилого разлива, блин. Нет, ну честно, он что-то очень тощий. Если Митька задержится в нашем мире, придётся его откармливать. Намазав синяки пострадавшего обезболивающей мазью, я подумала, что нужно на всякий случай дать ему анальгин. Хотя, может и не стоит. Говорю же, лекарь из меня никакой. Но всё же таблетку и воду принесла и сказала:

– Сразу глотай и запивай.

Митька с недоверием посмотрел на меня и всё же сделал то, что просили.

– Ну вот и отлично, – ухмыльнулась я. – Теперь будем пить чай с пряниками. Пойдём, руки помоем.

После ещё одного взрыва удивления по поводу тёплой воды из крана, мы, наконец, сели пить чай. К сладостям у меня, кстати, особое отношение. Что уж говорить, почаёвничать очень люблю. И в данной ситуации очень подходил ромашковый чай. Его я и заварила. Дмитрий тоже пришлёпал на кухню. Ели мы, конечно, молча. Разговор не клеился. Но в принципе, так и должно быть. Не представляю людей из разных времён, у которых бы с разбегу завязался разговор. И всё-таки нас не тошнило друг от друга с первого взгляда. Хоть что-то.

– Ешь, ешь пряники, – строго сказала я, увидев, что парень не решается взять ещё. – Не страдай глупостями. Нельзя же всю жизнь скелетом оставаться.

– Просто первый раз ем с такой странной барышней, – буркнул Митька. – Неловко как-то.

– Ты это брось, – замотала я головой. – Я такая же, как ты. Тружусь и зарабатываю себе на кусок хлеба. Кстати, о куске хлеба. – На часах половина третьего. Надо же. Думала, прошло гораздо больше времени. Да-да, в путешествиях во времени разбираюсь почти так же, как в медицине. – Через час мне надо быть на работе. Закрою тебя здесь. Приду поздно вечером. Ты ничего не трогай и ложись спать. На всякий случай предупрежу: тут ещё проживает мой кот Пантелей. Его не пугаться и, по возможности, подружиться. Но не трогать без меня. Скоро вернусь.

Я уже была у двери, когда прозвенел звонок. Ну и кого несёт так вовремя?!

Оказалось, ко мне пожаловал… Кирилл Григорьевич.