Текст книги "Пирожки с секретом. Сказочная повесть"

Обернувшись через плечо, девочка поняла, что хищная полуптица-полузверь метится не в нее, а в более легкую и мелкую добычу. Когда до нее это дошло, у Ани словно сил прибавилось. Она рванулась вперед, в последний миг успела схватить гномика за шиворот и повалилась с ним в траву, прикрывая его собой. Тут же над ними пронеслась тень, обдав запахом мокрой шерсти, и грифон – так звали чудовище, – резко взмыл вверх с полными когтями травы. Издав жуткий клекот, напоминающий орлиный, он стал описывать круги над сжавшимися в траве беглецами. Стало ясно, что промах его еще больше разозлил, и теперь-то он не собирался упускать добычу.

– Ешь пирожок, скорее! – воскликнул гном.

– Что? – удивилась Аня. – Мне не до еды сейчас…

Но Мик уже запихивал пирожок прямо ей в рот. Что такое? Она в жизни не ела пирожков с перцем! Девочка закашлялась, слезы градом хлынули из глаз. Она никак не могла заставить себя проглотить обжигающую массу, а огонь во рту все распалялся, пока наконец не вырвался наружу – прямо в пикирующего сверху грифона!

Никак не ожидавший такого, монстр отшатнулся. Дымя изрядно подпаленными перьями, он с жалким кудахтаньем отлетел прочь, и скоро от него остался только след в небе, как от подбитого самолета.

Гномик от души веселился. На минуту назад перепуганном личике теперь сияла широченная улыбка, он пританцовывал в траве и подбрасывал кверху свой колпачок.

– Это… что… было? – Аня никак не могла откашляться.

– Да не переживай. Это грифон был.

– Я не про это. Что это за гадость из меня вырвалась?

– Эти пирожок сработал, – ухмыльнулся Мик. – Вот так они и действуют. Чувствуешь, что опасность для жизни – жуй пирожок. А там он уж сам сообразит, как тебя из беды выручить.

Ничего себе, волшебная страна, называется… И следуя за гномом по чудесному полю, пестревшему прекрасными цветами и неизвестной науке живностью, поминутно вглядываясь в безмятежно-синее небо – не летит ли на них кто-нибудь еще, – Аня наконец-то осознала, что это не сон, а реальность, возможно с риском для жизни. И хотя голос благоразумия требовал немедленно повернуть назад, давно забытое упрямство и жажда приключений толкали девочку следовать дальше за своим лопоухим другом.

Колючее дитя

Забавные перевернутые деревья встречались все реже. Чаще стали попадаться вполне обычные, похожие на ярко-розовые лиственницы и морковно-пушистые березы. Да и трава из пурпурного и фиолетового стала приобретать более сдержанные оттенки.

– Есть, однако же, хочется, – пожаловалась Аня, когда в животе в очередной раз требовательно заурчало.

– Потерпи. Сейчас по пути таверна будет, там и перекусим, – отозвался Мик, даже не замедлив шаг. Вот невежа. Совершенно не знает, как себя с девочками вести.

– А у тебя до меня еще были подопечные?

– А как же, конечно были.

– И много?

– Лично я со счета сбился, – махнул рукой гном. – Десятка два-три…

– И все такие же, как я? В смысле…

– В смысле – люди? Тоже парочка попадалась, ты вот третьей будешь. А так народ разный бывает – и лопоухие шмыгшмыги, и аистоноги…

– Кто-кто?

– А ты как думала? У нас же королевство сказочное, есть на что посмотреть. Вот и принимаем туристов отовсюду.

Некоторое время они шли молча. Мик начал насвистывать себе под нос какую-то мелодию, немного похожую на летку-еньку. Аня же пыталась представить себе, как может выглядеть лопоухий аистоног, или кого он там назвал…

Солнце тем временем спряталось за сгустившимися на горизонте холмами, окрасив их в красно-оранжевый цвет. Остальная часть неба на глазах стала зеленеть, будто кто-то капнул зеленкой на лимонно-желтое небо, отчего повсюду образовались нежно-малахитовые переливы. Стало заметно прохладней, а в воздухе вдруг сильно запахло шоколадом.

– Тут что, кондитерская фабрика неподалеку? – спросила Аня.

– Нет, это шоколадницы распустились, – Мик указал на бархатные темно-коричневые цветы с золотыми тычинками, похожие на пушистых пчелок. – Ну вот, теперь даже мне есть захотелось…

– А вот и наш ужин! – спустя пару минут пропел гномик, указывая пальцем на небольшую таверну впереди.

Таверна оказалась небольшим двухэтажным домиком с маленьким балконом на верхнем этаже. Разрисованная вывеска в форме облачка, очень похожая на вытянутую ромашку, покачивалась над необыкновенной входной дверью. Почему необыкновенной? Да потому, что на вся-вся состояла из разноцветных клеточек-витражей и была похожа на большую шоколадку с сахарным драже. Вокруг дома пышно разрослись кусты бело-розовой сирени, а неподалеку был вырыт небольшой пруд, где шумной компанией плескались белоснежные гуси.

– Привет, Ника! – гном приветливо помахал рукой маленькой девочке, что сидела под развесистой ивой и читала большую книгу – такую большую, что она с трудом умещалась на худеньких коленях, и, наверное, очень интересную, раз девочка даже не повернула головы в их сторону.

– Вероника, опять в облаках летаешь? – раздался сердитый громкий голос. – Не видишь разве – к нам гости!

Из-за кустов показалась хозяйка таверны – полная пожилая женщина с красными по локоть руками и выбившимися из-под косынки медно-рыжими волосами. Очевидно, она стирала белье, поскольку вокруг нее летали и назойливо цеплялись за одежду целые стайки разноцветных мыльных пузырей.

– Добро пожаловать в «Золотой гусь»! – поприветствовала она друзей, пока ее дочка неохотно оторвалась от чтения и повела постояльцев на веранду, где стояла парочка небольших круглых столиков и плетеные соломенные стулья. – Мик, смотрю, у тебя новая подопечная?

– Это Аня. А это – тетушка Акация, я у нее часто останавливаюсь.

– Да уж, можно сказать, наш постоянный клиент, – пошутила хозяйка, наскоро протирая полотенцем и без того чистый стол. – Ну, что ты стоишь, неси тарелки! – шепотом набросилась она на Веронику, которая со скучающим видом ковыряла краску с облупленных перил.

– Зажарить вам нашего фирменного гуся, с золотистой хрустящей корочкой? – заговорщическим тоном спросила она у Ани.

– Только не при мне! – завопил Мик. – Я у вас всех гусей по именам знаю, только попробуйте хоть одного тронуть!

– Но Мик, ведь наша гостья голодна…

– Лучше, принесите нам, пожалуйста, яичницу из трех яиц. Две порции, – предложила Аня.

– С колбасой, и укропчика побольше! – поддержал Мик. – И хрустящих тостов с маслом.

Хозяйка кивнула и скрылась в доме. А минут через десять на столе уже шипела и скворчала поджаристая глазунья и стоял запотевший с холода кувшин со сладким компотом. Пока они за обе щеки уплетали свой ужин, хозяйка присела за соседний столик, отдохнуть.

– Только гляньте на нее, опять в облаках витает, – сокрушенно качая головой, указала она на пруд. Вероника сидела у самой воды на корточках, обхватив руками колени, и не отрываясь смотрела на маленький бумажный кораблик, что лениво дрейфовал по темно-зеленой глади. От налетевшего порыва ветра по воде пошла рябь, и кораблик заспешил на другую сторону водоема, будто вспомнил о каком-то чрезвычайно важном деле. Девочка вскочила и захлопала в ладоши, а потом начала кружиться, тихонько напевая какой-то незамысловатый мотив.

– Отец у нас моряк, все время в плаваниях, – пожаловалась тетушка Акация. – И старший вместе с ним. Со мной двое младших остались, и те помогать не хотят! Понаслушались рассказов о дальних странах, вот ни о чем, кроме путешествий, и думать не хотят.

– А они что же, никогда нигде не были? – удивилась Аня. Ярко-рыжие выцветшие брови хозяйки удивленно вскинулись в ответ.

– Нет конечно, кто же будет тут за всем присматривать?

Аня тихонько переглянулась с гномом. Тот лишь пожал плечиками и незаметно махнул рукой: мол, семейные дела, не вмешивайся.

Вероника между тем продолжала танцевать. В какой-то момент она приблизилась прямо к кромке воды, но не отпрыгнула с визгом, что непременно сделала бы на ее месте любая другая девочка, замочив туфельки, а преспокойно вбежала на водную гладь, выделывая легкие невесомые па, словно продолжала танцевать по земле!

– Удивляетесь? Она у меня еще пару раз в воздух взлетала – вот так, прямо со своей книжкой. Приходилось веревочкой привязывать.

– Говорю же – мечтает много.

– А где же второй? – спросила Аня. – У вас ведь еще ребенок есть?

– Вилли, – ответил за хозяйку гном. – Мне он тоже нужен. Мы с ним в прошлый раз в ерундовинки не доиграли.

И он вытащил из кармана целую горсть сверкающих безделушек: крохотных пуговичек, бусинок, разноцветных пружинок и прочую мелочь. И когда только успел их насобирать?

– Где-нибудь опять шатается, нет, чтобы по дому мне помочь. Все в путешественника играет. А вон он, кстати говоря.

Со стороны луга показалась щуплая фигурка мальчика-подростка. Засунув руки в карманы, он не спеша брел к дому, и оторванный лоскут на штанине угрюмо болтался в разные в разные стороны при каждом его шаге.

– Вилли, а ну поди сюда! – грозно крикнула ему мать, поднимаясь со своего места. – Опять штаны порвал?

От ее окрика мальчик вздрогнул и весь сжался, глядя исподлобья. На его плечах, руках и даже на макушке вдруг встали торчком… колючки! Самые настоящие колючки, как на кусте терновника.

– Ну и семейка, – протянула Аня, когда Вилли, спасаясь от мокрого полотенца, прошмыгнул мимо матери в дом, словно ощетинившийся ежик.

– Привыкай, это еще цветочки, – заметил Мик, поднимаясь из-за стола. – Я на минутку, а ты пока располагайся. Заночуем тут.

– Скажите, – осторожно начала Аня, помогая хозяйке стелить им постель. – А вы не пробовали с вашими детьми поговорить, как со взрослыми?

– Как со взрослыми? – переспросила тетушка Акация, в замешательстве поправляя косынку. – Это как же, если они еще дети?

– Ну, что дела сами себя не сделают, а это важно, и вам нужна их помощь, и все такое…

– Пробовала, без толку все, – махнула та рукой.

– А не пробовали узнать, чего им в жизни хочется? Еще очень помогает иногда у детей совета спрашивать – знаете, как они от этого сразу взрослеют.

– По мне, так нечего и пытаться, – вздохнула хозяйка. – У Ники что ни спроси, одни только сказки в голове. А на Вилли я уже давно рукой махнула, пусть с ним отец разбирается.

– Тогда попробуйте сделать вот что…

– Что ты ей такого сказала? – спросил задумчивый Мик. – Она такая вся задумчивая вышла.

– Да так, посоветовала кое-что, – уклончиво ответила Аня. – А у тебя что?

– Ты только погляди, – гном с гордость разжал ладошку и показал ей абсолютно круглый камешек – одна половинка желтая, другая половинка белая, а посередине еще и ярко-оранжевый поясок.

– Это мне Вилли дал. Мы с ним давно обмениваемся.

– Странно, что у ребенка и растут колючки…

– Ничего странного. Это же тетушка Акация. Только вдумайся: а-ка-ци-я. У них это семейное, все колючие, когда сильно нервничают.

– Вот как…

Выждав, когда гном захрапел, Аня тихонько поднялась со своей постели и на цыпочках пробралась на чердак.

– Вилли… Вилли, ты здесь? – шепотом позвала она.

В треугольнике лунного света шевельнулась темная фигура с всклокоченными вихрами, и раздался странный звук, будто чье-то хриплое карканье.

– Не бойся, я тебе ничего не сделаю.

– А я и не боюсь, – хмуро отозвался мальчик. Колючки у него мало-помалу пригладились. Подойдя поближе, Аня разглядела, что он прижимает к груди маленький пушистый комочек – голодного вороненка.

– Вам что-нибудь надо?

– Нет, я просто хотела с тобой поговорить. Напуганный какой, – Аня ласково погладила вороненка по голове. Тот прищурил глаза от удовольствия, а потом как цапнет ее за палец!

– Ай!

– Тихо, – напугался Вилли. – А то мать услышит и его выгонит.

– Что же, она тебе не позволяет дома питомцев держать?

– Нет, говорит, что от них грязи не оберешься.

Вороненок требовательно запищал. Мальчик взял с тарелки размоченный мякиш хлеба и засунул его прямо в требовательно раскрытый клюв.

– У меня в детстве тоже скворец жил, говорящий. Умел выговаривать «Здравствуй» и «хороший»… – Аня поймала на себе недоумевающий взгляд мальчика и спохватилась. – В моем настоящем детстве… Я же на самом деле не девочка…

– Да знаю я, – перебил ее Вилли. – Мик мне все про вас уже рассказал.

Интересно, что такого он про меня рассказать успел, – с неудовольствием подумала Аня. А Вилли встал и направился в самый темный угол чердака. И вернулся с дощатым ящиком, прикрытым тряпкой.

– Что это у тебя?

– Радужка, – неожиданно ласково протянул он, почесывая за ушами пухленькую морскую свинку. В тусклом лунном свете было не очень хорошо видно, и все же Аня заметила, что шерстка у свинки переливается всеми цветами радуги, от нежно-розового до изумрудно-синего. Очень красиво.

– А почему ты ее прячешь? Снова боишься, что выгонят?

Мальчик вместо ответа только обреченно вздохнул.

– А хочешь, я с твоей мамой поговорю?

– Вы что? Я же вам по секрету, – он посмотрел на нее как на сумасшедшую, и острые иголки снова беспокойно зашевелись.

– Да ты не бойся. Я же не скажу, что они у тебя тут спрятаны. Я по-умному, по-взрослому, чтобы мама поняла, что тебе это очень интересно.

– Ну, если по-взрослому, – смягчился Вилли, – тогда попробуйте. Только, если она их из дома выгонит, то и я с ними вместе уйду!

– Не придется, – заверила его Аня, поднимаясь. – Спокойно ночи!

Утром они проснулись рано. И первое, что они увидели, спустившись вниз – малышка Вероника тщательно подметает дощатый пол.

– А мне фея письмо написала! – завидев их, воскликнула девочка и помахала в воздухе маленьким белым конвертом.

– И ты на радостях решила чистоту навести? – ехидно спросил гном, сделав вид, что не замечает Аниных отчаянных жестов.

– Нет, просто, когда дойду до конца комнаты, там будет другое письмо, а еще подарок! – и Ника с новыми силами продолжила свое занятие.

Выйдя во двор, Аня с Миком заметили в саду хозяйку, которая стояла под старой яблоней, закинув голову и заслонив рукой глаза от солнца. А на самом верху довольный Вилли прикреплял к стволу маленький фанерный домик.

– Он у меня, оказывается, животных любит, вот и предложила ему скворечник повесить, – пояснила тетушка Акация. – Может, вороненок его там будет жить, когда подрастет. А после еще и гусям обещал птичник починить.

– Все вы правильно сделали, – улыбнулась Аня, обменявшись с женщиной многозначительным взглядом.

В это время мимо них вприпрыжку пробежала Вероника, прижимая к груди очередной конвертик – на этот раз розовый – и маленькое пушистое сердечко-брелок из розового меха.

В общем, жизнь в колючем семействе наладилась. Поблагодарив радушную хозяйку, Аня и Мик отправились в путь. Тетушка Акация еще долго смотрела им вслед и махала рукой, а маленькая Вероника, все так же напевая, парила над кустами роз, обильно поливая их из лейки.

Картонное солнце и кривые зеркала

– Интересные они люди, – заметила Аня, когда они снова зашагали по прогретой солнцем дороге. – И даже денег с нас не взяли.

– Денег? – искренне удивился гном. – У нас тут денег нет.

– А чем же вы расплачиваетесь?

– Да чем придется. Улыбками, воспоминаниями. Если что подороже, то и нервами…

– И чем мы тетушке Акации заплатили?

– Как чем? Ценным воспитательным советом. Такие вещи ой как дорого ценятся!

С этим не поспоришь. Ане было очень приятно, что смогла помочь. Это место ей начинало даже нравится. Тем более, что все чаще по пути стали попадаться деревушки.

Девочка с удовольствием рассматривала уютные аккуратненькие домики, словно сошедшие с картинок из какой-нибудь детской книжки. У многих на крышах блестели очень странной формы флюгеры – круглые, с замысловатой сеткой внутри, украшенной звенящими бусинами и разноцветными перышками.

– Солнечные ловушки, – отследив ее взгляд, сказал Мик.

– Это вместо солнечных батарей?

– Можно и так, хотя светящиеся грибы использовать проще. А еще некоторые хозяйки умудряются из солнечных пылинок такие пышки печь – объедение!

Интересно было бы попробовать, – подумала Аня. Когда дело касалось выпечки, она просто не могла оставаться равнодушной. К сожалению, заветных булочек им отведать так и не удалось. Зато одна хозяйка предложила попробовать свое домашнее печенье, только что из печки. Сладкое тесто так и рассыпалось хрустящими крупинками, а хозяйка еще вынесла им целый кувшин парного молока.

– Интересный вкус. Клубничный, – заметила Аня.

– А ты на козу погляди, – со смехом толкнул ее в бок Мик, и девочка чуть не захлебнулась, потому что к колышку была привязана… ярко-розовая коза в желтую полоску!

– А вон корова, еще интересней!

Темно-синяя корова в разноцветную крапинку, будто почуяв, что говорят о ней, подняла голову и огласила воздух своим протяжным глубоким «му-у-у!» Аня готова была поспорить на что угодно, что у этой удивительной коровы молоко имеет привкус спелой черники.

Но больше всего ей понравились сказочные жители: все как на подбор такие вежливые, гостеприимные. За всю дорогу Аня не увидела ни одного нахмуренного лица. И такие все нарядные, будто на праздник собрались.

Впрочем, прищурившись, Аня заметила впереди какое-то скопление пестрых построек и развевающихся флагов всех цветов радуги. А порыв ветра донес до нее отголоски бравого марша и смех множества людей.

– Мик, смотри. Что это там впереди, такое пестрое? – спросила она.

– Это? Переходная Ярмарка. Можем зайти, если хочешь, времени у нас предостаточно.

– Переходная – в смысле, передвижная?

– Никто ее не двигает, – отозвался гном. – Она сама ходит, куда ей вздумается. К слову сказать, ее очень сложно застать, так что нам с тобой повезло.

Чем ближе они подходили, тем громче становилась музыка и шум от дружного веселья. На ярмарке было полным-полно народу. Кто-то прохаживался между пестрых торговых рядов. Другие толпились вокруг аттракционов, киосков с разноцветными облаками сладкой ваты и стеклянных тубусов шипучей газировки с сиропом. Кружились под нежную музыку карусели, прямо сквозь толпу шагали на высоченных ходулях разрисованные клоуны в цветастых комбинезонах. Все смеялись, веселились и совершенно не думали о времени. И даже на больших круглых часах в форме солнца, установленного на верхушке высокого украшенного шеста, все цифры сбились в беспорядочную кучку внизу циферблата и так лежали, очумевшие от царящей вокруг пестрой суматохи.

– Сегодня что, какой-нибудь праздник? – спросила Аня у гномика.

– Зачем? Просто так, веселятся люди. У вас что, такого не бывает?

И, не дождавшись, пока Аня сообразит с ответом, гномик кинулся к небольшому круглому бассейну, где плавали необычного вида рыбки с разноцветными перьями-плавниками.

– Это что же за рыбки такие? На наших петушков немного похожи.

– Рыбка-феникс. Забавная штука, все давно хотел попробовать, – отозвался Мик. Хозяин бассейна протянул ему сачок, и гном лег грудью на бортик, высматривая, какую бы рыбку поймать.

– Почему феникс? – не отставала девочка, глядя, как Мик нацелился на самую большую, ленивую, с ярко-алыми плавниками и золотистыми пятнышками на боках.

– Сейчас увидишь.

Стоило вытащить рыбку из воды, как она принялась изо всех сил биться и трепыхаться, чуть не вырвав сачок из рук. Аня хотела было помочь, но хозяин что-то закричал и отрицательно потряс головой.

– Нельзя помогать, такие правила, – на секунду отвлекшись, пояснил ей Мик. И в ту же секунду из сачка вдруг ударил целый сноп искр, словно там была не рыба, а запутавшийся в тонкой сетке шарик бенгальского огня.

– Ай, горячо, горячо! – завопил Мик, но сачок все равно не выпустил. Тот еще упрямец. Искры тем временем неожиданно кончились, и что-то настолько тяжелое, что прорвало сетку насквозь, упало в воду, но Мик все же успел подхватить его в последнюю минуту.

– Готово! – восторженно закричал он, с гордостью демонстрируя болельщикам ярко-алый камешек в форме рыбки. Все вокруг зааплодировали, включая хозяина, и только Аня стояла и хлопала глазами, не понимая, что произошло.

– Этот камешек желания исполняет, – пояснил гномик. – Любое. Но только одно, к сожалению.

– Значит, я смогу лекарство для внучки пожелать?

– Нет, – вздохнул гном. – Если бы все было так просто. Желание действует только в этом мире, за его пределами – ни-ни.

– И что же, так трудно его достать?

– А ты сама попробуй, – съязвил Мик, пряча камешек в нагрудный кармашек. – Вся сложность в том, что нельзя сачок из бассейна вытаскивать. Так что, даже если рыбка не вырвется, камешек в конце может просто-напросто в воду упасть, и все. Понятно теперь?

– Понятно, – проговорила Аня и, минуту спустя, добавила: А рыбку все-таки жалко!

– Чего ее жалеть? – удивился Мик. – Когда я желание загадаю, камешек исчезнет, а рыбка снова в бассейне появится, живая и здоровая. Это же феникс!

Его слова заглушил взрыв хохота, донесшийся со стороны пестрого балагана. На сцене вовсю скакали и размахивали руками тряпичные куклы. Одна из них изображала пузатого короля в таком высоком кружевном воротнике, что бедолага даже не мог толком головы повернуть и только свирепо вращал вытаращенными глазами – до чего же это выглядело смешно и нелепо! Другая кукла – ловкий шут в разноцветном колпаке – юлой вертелся вокруг толстяка, то и дело подшучивая над ним: то защекочет ухо кисточкой на конце своего жезла, то легонько пнет широченные атласные шаровары. Зрители так и покатывались со смеху, когда незадачливый толстяк пытался обернуться к обидчику, но тот успевал обежать его вокруг несколько раз, придумывая на ходу все новые и новые шутки, одна обиднее другой.

А чуть поодаль стояла на точеных пальцах воздушная балерина, делая вид, что ей абсолютно нет дела до всего происходящего. Хотя сама то и дело прыскала и очень мило улыбалась озорному шуту. Понятненько, очередная трагикомедия. Любовный треугольник и все такое…

– Пойдем отсюда, – потянул Аню гном.

– Почему? Тебе разве не интересно узнать, чем все закончится?

– Да недолюбливаю я эти кукольные представления. Очень уж куклы на гномиков похожи.

Уже уходя, Аня бросила случайный взгляд в сторону сцены и заметила рядом с ней угрюмого мужчину в бордовой жилетке, со связкой билетов в руках. Он долго смотрел им вслед, хмуря косматые брови. Наверное, жалел, что упустил еще двоих зрителей, подумала девочка, и поспешила вслед за Миком.

– Давай заглянем в музей, – предложил гномик, указывая на высокий шатер с огромным мохнатым чудищем у входа. В руках у чудища виднелся каменный топор, который, вероятно, был у доисторического человека, а бедра опоясывал широкий лоскут леопардовой шкуры – не понятно только, зачем ведь чудище само с ног до головы было покрыто густой косматой шерстью.

– Не кунсткамера, надеюсь? – с опаской поинтересовалась Аня.

– Нет, скорее, антикварная лавка, – успокоил ее Мик, откидывая узорчатый полог.

Действительно, музей оказался очень даже примечательный. Оказывается, когда сказки заканчиваются, все сказочные предметы не выбрасываются и не остаются лежать, всеми забытые и оставленные, а попадают в заботливые руки музейного Смотрителя. Что же можно было увидеть в этом необыкновенном музее? Да все, что душе угодно. Золоченый шест с механическим соловьем, что когда-то развлекал самого китайского императора. Коралловый гребень русалочки, на котором даже осталось несколько ее длинных белокурых волос. Штопальная игла, которой умудрились сшить невидимое платье короля, и еще многое, многое другое!

Но самое удивительное, здесь можно не только любоваться на сказочные предметы, но и преспокойно брать их в руки, разглядывать и даже испробовать их магическую силу. Правда, с некоторыми из них приходилось быть начеку.

– Пожалуйста, будьте осторожны с этим веером! – предупредил друзей Смотритель. – У него очень скверный характер!

И правда, ни с того ни с сего этот роскошный веер из розовых страусиных перьев вдруг вырвался у Ани из рук и принялся летать по всем залам, извергая снопы презрительных искр-колкостей. А что еще можно ожидать от веера злой Мачехи? Разумеется, она перемерила все платья Ослиной шкуры: украшенное тысячами сверкающих алмазных звезд, нежно-атласное цвета голубого неба с легкими как облачко рукавами-пуфами и последнее, из солнечной парчи. А вот туфелька Золушки оказалась мала, к величайшему сожалению девочки!

В зале, посвященном мрачным сказкам Средневековья на вас в любой момент могла напасть какая-нибудь саламандра или василиск, у которого именно сегодня было плохое настроение, и приходилось укрываться от них отполированным до зеркального блеска щитом. А возле ледяной композиции главное было не наступить на мельтешащих под ногами эльфов, которые наперегонки собирали заветную ледяную мозаику Снежной королевы.

– Есть! Готово! – в восторге закричали они, когда был уложен последний кусочек. И тотчас с потолка начали сыпаться нежные снежинки-зефиринки, что мгновенно таяли на языке.

– Любимая забава, каждый день сюда приходят, – добродушно развел руками Смотритель.

Один экспонат особенно привлек Анино внимание. Это было большое, почти до самого потолка, серебряное зеркало в резной раме. На первый взгляд, в нем не было ничего особенного, если не считать того, что в зеркале абсолютно ничего не отражалось.

– Оно что, такое грязное? – спросила Аня, проведя пальцем по холодной гладкой поверхности.

– Это, если позволите, Зеркало Грядущего, – отозвался Смотритель, сдержав улыбку.

– Почему же в нем ничего не видно?

– Потому, что действует оно только на сказочных жителей, – вмешался Мик, втискиваясь между ними. С минуту вглядывался в зеркало, а потом пренебрежительно махнул рукой: А, все по-прежнему, никакого прогресса!

Аня разочарованно отошла в сторону. Свое будущее девочке ой как хотелось узнать, но что поделаешь. Впрочем, показалось ей или нет, но в последнюю секунду в зеркале будто что-то промелькнуло и исчезло, прежде, чем она успела хорошенько разглядеть…

– А вон еще хороший аттракцион, – произнес гном, когда они вышли на улицу и побрели не спеша мимо зазывающих к себе прорицательниц, силачей, укротителей и акробатов.

Комната смеха? Бабаня за всю жизнь была там только один раз, на день рождения Оленьки. Внучка тогда была еще такой маленькой, что никак не могла понять, отчего все вокруг смеются и тычут в зеркала пальцами. Мик сказал что-то на ушко хозяину аттракциона – наверное, очень смешной анекдот, потому что тот вдруг расхохотался, да так, что из глаз выступили слезы. У хозяина была очень необычная внешность, Аня сначала даже оторопела слегка: две пары рук, зоркий третий глаз посреди лба, и мягкий канареечного цвета пушок по всему телу. Наверное, один из тех шмыгшмыгов, о которых упоминал Мик. Хозяин снял бархатную ленту, преграждающую им путь, и знаками пригласил внутрь, но тут Мика вдруг окликнули.

– Шустрик! Привет, давно не виделись!

Мик дружески потряс руку белобрысому гномику в ярко-малиновом камзольчике. На голове у того была не вязаная шапочка с помпоном, как у Мика, а остроконечная шапочка со звенящим бубенчиком на макушке.

– Ну что, как дела дома?

– Да не очень, – Шустрик разом погрустнел, и даже его бубенчик жалобно звякнул. – Представляешь, Пушинка пропала!

– Шутишь, – побледнел Мик. – Обернувшись к Ане, он махнул ей рукой.

– Ань, ты иди пока без меня. Мы тут с другом немного поболтаем.

– Ладно.

Судя по мордашкам гномов, вести и правда были тревожные, и Ане хотелось быть рядом, посочувствовать, если удастся, то и подсказать что-нибудь. А Мик ее даже не захотел другу представить…

От этих мыслей Ане даже смеяться не хотелось. Она бесцельно бродила по завешанной зеркалами комнате. Вот Аня тоненькая-претоненькая, как тростинка, того и гляди переломится. А вот она словно вернулась с пирожковых каникул. Некоторые зеркала переворачивали все с ног на голову, другие разбивали изображение на множество ромбиков, кружочков и квадратиков. А вот – Аня остановилась – совсем обычное зеркало. Наконец-то можно было как следует увидеть себя со стороны. Из темной глубины на нее упрямо смотрела девочка лет десяти; растрепанные косички пепельного цвета топорщились в разные стороны; воротничок завернулся, а на груди под подбородком расплылось жирное пятно – наверное, от сладких блинчиков тетушки Акации.

– Ну и видок у меня, – вздохнула Аня и повернулась к выходу. И тут же остановилась, пораженная до глубины души. Ее собственное отражение не сдвинулось с места! Уперев руки в боки, ее другое «я» стояло с самым недовольным видом и пристально ее рассматривало.

– Тебе что, не нравится, как я выгляжу? – произнесло вдруг отражение пронзительно-визгливым голосом. – Себя-то в зеркале видела?

– Так ты же и есть мое отражение… – только и смогла пролепетать ошарашенная Аня.

– А вот и нет! Хватит уже с меня, – с этими словами другая Аня со всей силы пнула зеркало так, что оно дождем осыпалось на устланный потертым ковролином пол. Услышав звон, встревоженный хозяин вбежал внутрь и остолбенел, глядя на двух абсолютно одинаковых девчонок. Впрочем, он уже не первый год имел дело с зеркалами, а потому быстро догадался, в чем дело.

– Постой, куда ты? Туда нельзя! – закричал он, растопырив руки. Но ухватить отражение было не так-то просто. Ловко подставив хозяину подножку, зеркальная девчонка выпорхнула наружу и была такова!

– Догони ее! Она таких дел натворить может!

Аня выскочила следом. У входа в шатер стоял Мик – уже один, без товарища – и с недовольным видом потирал ушибленный лоб. Завидев Аню, гномик с удивлением вытаращился на нее.

– Куда, куда она побежала?

– Я думал, это ты выскочила. Толкнула, пихнула, еще и рюкзак выхватила…

– А лекарство в нем?

Голова у Ани поплыла кругом, но она усилием воли заставила ее встать на место. Обморок был бы сейчас совершенно некстати.

– Так, только спокойствие. Давай разделимся, – предложил Мик, снова нахлобучивая свой колпачок. – Я побегу налево, ты – направо. Встретимся на этом же месте через час.