Текст книги "Пирожки с секретом. Сказочная повесть"

Земляничная карета

Аня бежала со всех ног, пробираясь сквозь пеструю толпу отдыхающих. В воздухе по-прежнему гремела оглушающая музыка, летали разноцветные конфетти и пахло липкими леденцами. Вот только теперь девочку все раздражало. Теперь она ясно видела, что сияющие луна и звезды на шатре предсказательницы были неровно вырезаны из картона, что брызжущие весельем клоуны, стоило им спуститься передохнуть, вовсю ссорятся и бранятся друг с другом. Впрочем, ей было некогда глазеть по сторонам. Путаясь в лентах серпантина, Аня высматривала в толпе себя, как ни странно это звучало. Однако нигде не было видно вздорной девчонки в клетчатом платье с серыми косичками. Наверное, она все же побежала в другую сторону.

Пока Аня раздумывала, не повернуть ли ей обратно, ее окликнули.

– Сестренку свою ищешь? – спросил ее накачанный штангист в черно-белом полосатом трико. «Шоу Великолепных Близнецов» – значилось на афише за его спиной.

– Да, вы ее видели?

– Еще бы не заметить, промчалась, как метеор. Если хочешь ее догнать, беги во-он туда, – указал он на виднеющиеся за шатрами исполинские цветочные фигуры.

– Спасибо!

– А если вдруг надумаете работать обе в моем номере, милости прошу! – крикнул он ей вслед.

В детстве у Бабани была безумная мечта: тайком убежать из дома и стать знаменитой цирковой артисткой. Надо же, как жизнь распорядилась. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Однако сейчас Ане было не до сольной карьеры. Она все глаза проглядела, пытаясь увидеть знакомую фигуру среди ромашковых принцесс и огромных розовых слонов из петуний.

– Надо же, как фантазия у людей работает, – восхищенно подумала она, когда ей на пути попалась парочка симпатичных сов из фиолетовых фиалок с грудками из ярко-желтых хризантем. – Нам бы таких на дачу…

Бегая по дорожкам, посыпанным хрустящей галькой, Аня незаметно для себя все больше и больше углублялась в диковинный сад. И только когда перед ней все чаще начала возникать стена из аккуратно подстриженного кизильника, она наконец-то поняла, что находится в самом центре огромного лабиринта.

– И где же та фигура павлина, мимо которой я проходила? – девочка оглядывалась по сторонам, но вокруг, как нарочно, не было никаких указателей. И посетители все вдруг разом пропали, словно по мановению волшебной палочки.

– Интересно, когда эта ярмарка передвигается? – подумала Аня, когда выбранный ей проход в очередной раз закончился тупиком с мило улыбающейся статуей нимфы. – Они хотя бы перекличку делают или прямо так, со всеми гостями? Вот так выберется она все-таки из этого лабиринта, а вокруг новый мир. Она к этому-то все еще никак не привыкнет, а вдруг там по-русски никто не понимает?

О, чудо. Когда она совсем было отчаялась, в одном из зеленых переходов Аня заметила на песке разноцветный рюкзачок Мика, а в нем пирожки и ее драгоценное лекарство! Значит, не обознался штангист, и ее вредное колючее «я» расхаживает где-то поблизости, замаскировавшись под какой-нибудь кактус. Но теперь Ане было уже не до разборок. Надо выбираться и поскорее.

Тут до ее слуха донесся странный звук. Будто шуршание автомобильных шин по гальке. Но откуда здесь было взяться автомобилям? Девочка обернулась и едва успела посторониться: прямо на нее, покачиваясь на пружинных рессорах, катилась огромная тыква… Вернее, это была карета в форме тыквы, хотя лошадей в нее впряжено не было. Кучера на ярко-малиновых козлах тоже было не видать. И тем не менее, поравнявшись с Аней, карета внезапно остановилась, будто подчиняясь чьим-то неслышным приказам.

– Чего же она от меня хочет? – подумала Аня. Она сделала было несколько шагов вперед, но карета поехала вместе с ней, поблескивая на солнце гладкими боками нежного розового цвета. Остановилась Аня – остановилась и карета, будто играя с ней.

Тогда Аня набралась смелости и потянула за ручку в форме закрученного тыквенного уса. Дверца с легким скрипом раскрылась, и девочка заглянула внутрь. Там, на мягких кожаных подушках нежно-персикового цвета, сидела маленькая взъерошенная обезьянка и таращила на Аню свои огромные испуганные глаза с длинными ресницами. Размером она была с ладонь, не больше, Аня сначала даже приняла ее за мышку – хорошо, что она мышей не боится. У обезьянки был длинный полосатый хвостик, а на голове поблескивала крохотная золотая корона. По всему сиденью были разбросаны длинные конфеты в разноцветных блестящих обертках, некоторые из них развернутые. И все, больше ничего и никого. Кто же тогда приводил в движение карету?

– Вот бедняжка. Кто же тебя тут оставил, совсем одну? – ласково спросила Аня и протянула руку, чтобы погладить обезьянку. Та неожиданно всхлипнула, прыгнула и обняла девочкин палец своими маленькими черными лапками, всеми четырьмя сразу. Какая же она была маленькая!

– И нас, и нас на ручки! – неожиданно раздались со всех сторон тоненькие голоса. Из-под сидений, с крыши, из багажника – отовсюду вдруг посыпались крохотные мартышки и принялись прыгать на пружинных сидениях.

– Кто же вы такие? – спросила Аня, совершенно оглохнув от их визга и смеха.

– Мы – мармозетки, – ответила одна обезьянка, с ярко-алым бантиком вокруг шеи. – И вы только что выиграли наш главный приз!

– Какой?

– Вы последний затерявшийся гость на сегодня! – торжественно, с подвыванием сказали мартышки и тут же принялись снова резвиться и беситься.

– И поэтому вы отправитесь сейчас с нами на чаепитие!

– Погодите-погодите, мне ведь некогда! – запротестовала Аня. – Мне надо отыскать друга и поскорее отсюда выбираться, пока ярмарка не поехала…

– Так ведь уже поздно, – заметила обезьянка с короной. – Она уже движется, видите?

Тоненький черный пальчик указал на небо. Солнце уже перевалило за полдень. Его сияющий диск удивительным образом перемещался по небосводу вправо-влево, будто в такт чьим-то шагам!

– Нас уже несут!

– Кто? Куда?

– Этого никто не знает, – хором ответили мартышки и зашуршали обертками от конфет.

– А как же Мик?

– Кого-то потеряли? – серьезно спросила та, что с красной ленточкой. – Вот поедем с нами к хозяйке, она умеет определять, вышел человек за ограду или еще на ярмарке.

Поскольку ничего другого не оставалось, Аня забралась в уютную персиковую кабинку. Стоило захлопнуть дверцу, как карета сама покатилась по дорожкам, забавно тормозя на неожиданных поворотах и лихо разгоняясь на обрамленных цветущей сакурой аллеях. Мимо проносились лужайки с альпийскими горками, целые миниатюрные города и деревни из белоснежного ажурного гипса, новые скульптуры, которые Аня раньше не замечала, хоть и пробыла здесь достаточно времени.

– Что-то я этих мест не помню. Неужели сад такой огромный?

– Просто вокруг постоянно все меняется, – объяснили обезьянки. Устав скакать, они облепили Аню пушистыми теплыми гроздьями и вместе с ней смотрели в окно.

– И все ваша хозяйка устроила?

– Она. И это еще мы ей помогали. Без нас бы она точно не справилась! – затараторили мартышки. Только та, что с короной, сидела скромно и тихо, как и подобает настоящей принцессе.

– Мы вам даже не представились как следует. Знакомьтесь – Мармозетка Четырнадцатая! – бросила в принцессу конфеткой Красная Ленточка.

– Вы – местная принцесса? – вежливо спросила Аня, на что мартышки дружно расхохотались.

– Нет, просто у нас игра такая. Называется – Королева на день! – пояснила Ленточка. – Поэтому у нас и имена такие. Меня зовут Мармозетка Десятая, вот эти двое – Восьмая и Пятая…

Так за разговорами они подъехали к небольшому домику на окраине лабиринта. Присмотревшись к нему, Аня почувствовала, как у нее предательски засосало под ложечкой. Нет, не от голода, а от нехорошего предчувствия. Домик был сладким, причем, в самом прямом смысле этого слова. Стены были сделаны из имбирного теста, буквально напичканного крупным изюмом; белоснежные сахарные подтеки спускались с крыши, словно во дворе было не лето, а снежная зима; от разноцветных леденцовых окошек слюнки так и потекли, а в животе предательски заурчало. Но все же Аня решила быть настороже.

– Почему вы не заходите? – удивились мартышки.

– Может, вам нельзя сладкого? – заботливо заглянула ей в глаза Принцесса, уютно устроившись на Анином плече.

– Кисленького хотите? У нас как раз лимонные дольки распустились.

– Да нет, спасибо, – неудобно было отказываться, но осторожность прежде всего. Девочка в замешательстве переминалась с ноги на ногу, не решаясь переступить высокий порожек – из чистого горького шоколада, между прочим!

– Так-так, вижу, кто-то читал на ночь сказку «Гензель и Гретель»? – послышался из-за двери приятный женский голос. – По-вашему, я похожа на злобную ведьму?

Честно говоря, Аня и вправду представляла себе хозяйкой лабиринта… ну, если не ведьму, то хотя бы старушку. Эдакую ветхую, с зелеными пальцами от постоянной работы с растениями. А на деле хозяйкой оказалась очень даже молодая женщина, на вид лет тридцати, с убранными в высокую прическу светло-русыми волосами и добрыми карими глазами.

– Не бойтесь, здесь вас никто не съест, – улыбнулась она Ане. – А вот вы можете пробовать все, что душе угодно.

– Не стесняйтесь! Прямо так – берите и откусывайте!

Мармозетки уже вовсю хрустели шторами из засахаренных орешков. Осмелившись, Аня тоже протянула руку к молочно-белому цветку на подоконнике, который оказался воздушным сливочным безе.

– А ваши цветы в саду, получается, тоже все сладкие? – спросила она.

– Нет, в саду все как раз настоящее, – отозвалась хозяйка, усаживаясь на упругий диванчик из ярко-зеленого мятного желе.

– Две моих слабости – цветы и сладкое!

– А для чего вы в ярмарке участвуете?

– Так ведь это весело! – рассмеялась женщина. Судя по ее лицу, этот вопрос ей задавали уже не раз. – Гораздо интереснее, чем просто выращивать цветы у себя в саду. Мы же постоянно путешествуем. Сегодня – здесь, завтра – уже где-нибудь в другом королевстве. Одна бы я себе такого вряд ли смогла позволить.

– У девочки друг потерялся, – пискнула одна мартышка, взобравшись хозяйке на колени.

– Да, мы тут с Миком друг друга из виду потеряли. Говорят, вы можете человека найти. Он хотя бы все еще на ярмарке? – с надеждой спросила Аня.

– Да без проблем, – женщина поставила на журнальный столик свою чашку, достала из кармана карту и расстелила ее рядом.

– Как, вы говорите, вашего друга зовут?

– Мик.

– Мик, – задумчиво повторила женщина, окидывая взором комнату. – Отрывисто-соленое, немного пряное…

Она взяла из вазочки соленый поджаристый кренделек, подула на него и подбросила в воздух. Тот несколько раз перевернулся на лету и упал прямо на карту. Хозяйка смахнула крошки и ткнула пальцем в жирную черную точку. Аня придвинулась поближе и прочитала мелкую надпись: кукольный театр!

Кукольная история

Сидя за шатким колченогим столом, хозяин кукольного балагана сосредоточенно подсчитывал прибыль за сегодня. Одна улыбка, две остроты и пятьдесят две вежливых просьбы. Кто-то из зрителей пытался проскочить за одно обычное «спасибо», но он успел схватить хитреца за шиворот и заставить расплатиться как следует. Ведь одним «спасибо» сыт не будешь, особенно если его бросили невзначай, лишь б отделаться. Хозяин тяжело вздохнул. За весь день ни одного воспоминания! И это уже в который раз. Сказочные жители, похоже, наконец-то осознали их исключительную ценность и теперь старательно берегли все свои впечатления, особенно из детства. Сам хозяин давным-давно все растратил или же попусту растерял, так что теперь, как ни морщил он лоб часами напролет, ничего хорошего и светлого на ум не приходило, даже малейшего намека. Ну, ничего. С новыми куклами он сумеет добиться заслуженного успеха!

Старенькие ходики с еловыми шишками вместо гирек пробили восемь. Надо же, так поздно, а он и не заметил. Из высокого деревянного сундука в углу послышался требовательный стук. Это напоминали о себе его подопечные.

Хозяин нехотя встал, взял с полки большую глубокую миску и вывалил в нее из мешка ворох слежавшихся древесных опилок.

– Что, проголодались? – спросил он, щелкнув тугим замком. – Сегодня вы потрудились на славу, так что и порция будет побольше!

Куклы пестрой гурьбой высыпали из сундука. Они были самых разных форм и размеров, худенькие и толстенькие, ловкие и отдувающееся-неповоротливые. Почти все они были сшиты из разноцветных лоскутов с пришитыми блестящими глазками-бусинками, за исключением нескольких фигурок, выполненных из дерева. У одних вместо волос торчала в разные стороны жесткая солома, другие могли похвастаться длинными шелковистыми локонами, третьи же смущенно прикрывали шапочкой отполированную лысину.

Куклы расселись в кружок и принялись за свой ужин, черпая опилки из блюда прямо ладонями. В сундуке остались сидеть только двое: маленькая фарфоровая куколка в пышной белой юбочке и кофточке, украшенной страусиным пухом, и новенький плюшевый гномик в красной вязаной шапочке.

– Надо бы и им тоже оставить, – с набитым ртом произнес Шут, когда все немного наелись и уже не так жадно тянулись к еде.

– Долго же забывчивое заклинание действует, – со вздохом произнес старый Фокусник, у которого из дырявой шляпы то и дело вываливался то кролик, то букет потрепанных цветов.

Вместе с мускулистым шоколадно-коричневым негром в широком костяном ожерелье Фокусник осторожно растолкал спящих кукол, а когда это не помогло, брызнул им в лицо водой из умывальника.

– Где я? – Мик сам испугался собственного голоса: какой-то неживой, словно металлический. Он попытался было пошевелить ногами и руками, но все тело было как деревянное. А голова гудит, будто в ней не мысли, а… опилки!

– На вот, поешь!

Гномик с ужасом посмотрел на горсть пахучих сосновых опилок, которые Фокусник поднес к самому его носу.

– Чтобы я эту гадость ел? Через мой… – от негодования он даже завалился набок, толкнув сидевшую рядом куклу.

– Пушинка!

– Мик?

Из ярко-голубых стеклянных глаз Пушинки покатились крупные слезы. Она с трудом протянула фарфоровую ручку и крепко сжала его пальцы.

– Да что же это такое с нами?

– Ты не кипятись, это скоро пройдет! – раздался над их головой раскатистый голос хозяина. Он только что поужинал и теперь вытирал жирные руки прямо об одежду, и без того уже испещренную старыми пятнами всех цветов и форм. Массивная золоченая цепочка от часов свисала из бокового кармана, ярко выделяясь на шерстяном сукне жилетки цвета вареной свеклы. И в тон ей поблескивал вставной золотой зуб, видный всякий раз, когда хозяин изображал на своем грубом лице подобие улыбки.

– Да вы… Да как вы… Думаете, мы на вас управы не найдем! – силился выкрикнуть Мик.

– Вот незадача, приправа к мясу закончилась… Спасибо, что напомнил, – хозяин щелкнул своими толстыми волосатыми пальцами и расхохотался. – Вряд ли тебя кто-то хватится. А если и начнут искать, то вряд ли догадаются заглянуть сюда. А если даже, на твою беду, и заглянут, то у меня разговор короткий! – ухмыльнулся он, указывая на жарко горящий огонь в очаге.

– А вы что столпились! – гаркнул он и топнул ногой так, что с потолка посыпалась штукатурка, а с крючка сорвалась и со звоном упала на пол большая сковорода. Куклы опрометью бросились обратно в сундук. А неподвижных Пушинку и Мика снова пришлось тащить на себе сердобольному Фокуснику и его темнокожему помощнику. Кряхтя, хозяин подобрал с пола тарелку и высыпал остатки скудного кукольного ужина обратно в мешок.

– Поздно уже, – широко зевнул он и с хрустом потянулся. – Пора баиньки. И не шумите мне здесь!

Облепленная разноцветными заплатками занавеска опустилась за ним, и в комнатке воцарилась испуганная тишина, только огонь продолжал весело потрескивать на горячих углях – ему-то не грозила суровая расправа! Пушинка снова начала плакать, а Мик только бессильно сжимал кулаки. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным.

– У меня же есть желание! – вдруг вспомнил он о выигранном сегодня камешке-фениксе. Нелегко было негнущимися пальцами расстегнуть пуговицу на кармашке, но Пушинка сидела слишком далеко от него, а остальные куклы уже крепко спали. Но в конце концов заветный камешек алой капелькой сверкнул на его ладони. Эх, сколько надежд он на него возлагал, сколько планов вынашивал… Но ничего. Как говорится, не последний день на свете живем, – решительно тряхнул он головой, пытаясь привести мысли в порядок. Свое желание сначала нужно было сформулировать – ясно и четко, а то получится совсем не то, что ожидал. Однако сосредоточиться ему никак не удавалось. Да еще мешал какой-то тихий, но очень назойливый шорох под окном. Наверное, крыса роет ход. А вдруг сюда заберется? А у них, как нарочно, сундук не закрыт, хозяин даже крышку не позаботился опустить.

Маленький камешек вдруг очертил в воздухе дугу и покатился по дощатому полу. За ним еще один.

– Мик, Ми-и-ик, ты здесь? – послышался чей-то приглушенный голос. В окне мелькнули знакомые косички с синими лентами. Анька, пришла все-таки, не побоялась.

– Зачем пришла? – у гномика тоже получился шепот, хотя на самом деле ему пришлось кричать изо всех сил, чтобы выдавить из себя хоть какие-то звуки.

– Как зачем? Тебя спасать.

– Я и сам справлюсь. Уходи, пока тебя тоже не превратили…

– Так-так, а кто это у нас тут в гости пришел? – Аня заверещала, когда чья-то рука пребольно ухватила ее за ухо и приподняла в воздух. Как и все люди, у которых совесть нечиста, хозяин мучился бессонницей, потому-то и услышал их.

– Пустите!

– Везет же мне сегодня на новеньких, – отозвался хозяин, одной рукой продолжая держать отбивающуюся Аню, а другой вытаскивая из кармана большой флакон с блестящей жидкостью. Сейчас как брызнет на нее, и будет на коротать свой век безвольной марионеткой в его театре…

Но Аня хорошо подготовилась к своей рискованной вылазке. А потому у нее в кармане на всякий случай лежал наготове волшебный пирожок. Жаль было его тратить, кто знает, какие еще испытания им придется встретить на пути, но делать нечего, мешкать было нельзя. И в тот момент, когда хозяин театра уже вытащил зубами пробку, сладкая начинка от пирога размазалась по его небритому лицу.

– Малина? – удивленно пробормотал он, облизываясь. – Надо же, моя любимая. Ну и что ты этим хотела показать, дряная девчонка…

Голос его неожиданно прервался. Он беспомощно открывал и закрывал рот, но мог выдавить из себя только жалкие отрывистые звуки. Расширившимися от ужаса глазами он наблюдал, как волшебство медленно, но неотвратимо расползается по всему его телу. И вот уже руки и ноги у него стали из отполированного дерева, покрытого резными узорами, а вместо суставов надулись массивные шарниры…

Зрелище, мягко сказать, было не для слабонервных, так что Аня не стала дожидаться, чем все дело кончится, и побежала в фургон. На пороге она чуть не споткнулась о кукол, которые сгрудились у входа и во все глаза наблюдали за происходящим из-за двери.

– Все кончилось, да? Мы теперь свободны, да? – забросали они Аню вопросами.

– Глупые, куда мы в таком виде пойдем? – перекрыл их голоса сердитый окрик Шута. В сердцах бросив свой звенящий колпак на землю, он обреченно сел и изо всех сил стиснул зубы, чтобы не заплакать.

– А нет ли у него оборотного зелья? Ну, чтобы не в куклу превращать, а наоборот? – спросила Аня.

– Нету, мы уже все у него обыскали. Видно, так и придется век вековать в кукольной личине…

Тут все кукольное семейство словно бы заволокло туманной дымкой. Раздался, хлопок, треск и жуткий грохот, словно хлипкий фургон разваливался на части. А когда Аня проморгалась, то так и прыснула со смеху: в тесном коридоре буквально лежали друг на друге артисты: Король в съехавшем набок парике вопил, что было мочи, потому что оказался верхом на рыцарской булаве с острыми шипами, а в нос ему упиралась расшитый туфель турецкого паши; огромного роста негр согнулся в три погибели, практически по периметру узкого прохода; а в самом низу, конечно же, оказался незадачливый Фокусник.

– Получилось… Слышите: получилось! Мы – это снова мы! – заплясал на радостях Шут. А из-за занавески показался донельзя довольный и сияющий от гордости Мик, ведя под руку скромно улыбающуюся девочку с золотистыми локонами и в пушистом белом платьице.

– Мик, живой! – Аня бросилась к нему и так крепко обняла, что гном ничего не смог выговорить в ответ и только беспомощно трепыхал руками.

– А с этим что будем делать? – спросил рыцарь, указывая на одеревеневшего хозяина театра. Тот сидел, беспомощно раскинув руки и ноги, словно огромная деревянная кукла. Только стеклянные глаза испуганно вращались в своих орбитах.

– Вот его и будем показывать вместо себя, – предложил разрисованный с головы до ног индеец в широком головном уборе из орлиных перьев.

– Я бы предложил сжечь его на костре, как в былые времена, да боюсь, меня никто не поддержит, – деланно вздохнул Великий Инквизитор. И, чтобы не видеть устремленных на него испуганно-негодующих и парочки задумчивых взглядов, опустил на лицо капюшон.

– Ну, дальше вы тут и без нас разберетесь. Только не могли бы вы Пушинку до дома доставить, а то она одна не доберется, а нам ее провожать некогда, – попросил Мик.

– Да без проблем!

– О чем разговор! – посыпалось со всех сторон.

– Вот и славно! – Мик повернулся к Пушинке, у которой снова на кончиках длинных черных ресниц повисли хрустальные слезинки. – Фу ты, какая же ты все-таки плакса, Пушинка! Ну, ладно, ладно тебе, успокойся, все позади. Еще немного, и будешь дома. А я тебя обязательно навещу. Вот ее, – указал он на Аню, – отведу куда надо, и тотчас к вам в деревню отправлюсь, обещаю.

– И как нам теперь из этой ярмарки выбраться? – спросила Аня, когда они побежали к выходу.

– Не переживай, я уже все узнал. Эх, жаль только, что я свое желание использовал. Ну да ничего, еще достану.

Большие ворота были наглухо заперты. Здесь особенно чувствовалось, как их шатает то вправо, то влево, а земля под ногами так и ходила ходуном. Кое-как держась за что придется, друзья добрались-таки до колокольчика и изо всех сил дернули несколько раз за витой шнурок с пушистой кисточкой на конце.

Движение прекратилось. Чуть помедлив, ворота раскрылись, и Аня с Миком вышли на широкое поле, залитый серебристым лунным светом.

– Ой! – не удержалась Аня, когда увидела, кто их нес все это время. Огромный великан с добрым морщинистым лицом и волосами, похожими на клубок спутанных темно-зеленых водорослей, смотрел на них с высоты своего исполинского роста. Рядом на расстеленном на земле выстиранном платке стояла ярмарка – уменьшенная в десятки сотен раз. Разноцветные вертушки и флаги все так же развевались по ветру, но теперь шатры и постройки больше напоминали те миниатюрные дворцы и беседки, которые Аня видела в волшебном саду лабиринта.

– Куда же он нас успел занести? – озадаченно пробормотал Мик, оглядываясь вокруг. – Друг, не подскажешь, Древо Вдохновения в какой стороне? – крикнул он великану, что продолжал сидеть на корточках и внимательно их смотреть на них.

Великан что-то замычал и кивнул головой на поросшие лесом холмы. Потом загнул на руке три пальца и показал гному обе ладони.

– Значит, совсем близко! – обрадовался гномик. А великан аккуратно связал концы платка вместе, подцепил узелок разветвленным концом своей дорожной палки, помахал им на прощание и не спеша зашагал по полю, вспугнув целый рой недовольно мерцающих светлячков.

– Вовремя мы сошли, а то унес бы нас в неведомые дали, выбирайся потом. – Мик широко зевнул. – Середина ночи, однако. Пожалуй, тут и заночуем.

– А не опасно в траве спать? – спросила Аня. – Может, поищем какое-нибудь жилье?

– Где? Тут на мили кругом ни одного дома нет, – развел руками Мик. – Остается одно средство попробовать…

Он тихонько постучал по резному колокольчику душистого табака, и оттуда вылетел… шарик? веретено? Так сразу и не скажешь, поскольку этот сгусток серебряного света каждую секунду принимал самые невообразимые формы. Мик тихонько пошептался с огоньком – тот в этот момент принял форму широкого уха – и сложил из пальцев решетку. Огонек, повисев несколько секунд в задумчивости, наконец радостно помигал и скрылся в высокой траве.

– Это кто же такой был? – удивилась девочка.

– А у них и названия нет, – отозвался Мик, наблюдая, как вокруг них собирается все больше и больше сонно мигающих пушистых шариков. – Появляются в лунную ночь, наподобие этой. Охотно идут на контакт, даже пытаются помочь – если, конечно, сумеешь им объяснить, что тебе нужно.

К моменту, когда он закончил говорить, над полем покачивались два гамака, сплетенных из тонких сверкающих волокон. Тот шарик, с которым Мик разговаривал, вновь подлетел к ним, возбужденно покачиваясь из стороны в сторону, будто спрашивая: правильно? мы все сделали, как ты просил?

– Порядок, – кивнул ему Мик, – хорошо поработали!

Сверкающая звезда вспыхнула на мгновение всплеском серебристой радости, и огонек примкнул к своим товарищам, вплетясь извилистой нитью в один из гамаков.

Гамаки оказались очень мягкими на ощупь. И теплыми, что оказалось очень кстати, ведь ночи в сказочной стране были очень даже прохладными. Ане поначалу немного мешал яркий свет, исходивший от огоньков. Но очень скоро она к нему привыкла, уж очень спать хотелось. А огоньки, немного погодя, еще и начали потихоньку покачиваться и запели для них мягкую убаюкивающую песенку на своем непонятном языке.

– Надо проснуться до рассвета, – сонным голосом проговорил Мик, устраиваясь поудобнее. – А то они вместе с луной исчезнут…

Но Аня его уже не слышала. Она видела яркий сон, впервые за все время, что здесь находилась. Ярко-зеленое горячее солнце крутило сальто на длинном шесте. А вокруг вовсю скакали и резвились мармозетки и швыряли друг в друга круглые розовые фрукты, ощетинившиеся мягкими белыми волосками. Потом рыбка-феникс лениво взмахнула своим длинным хвостом-вуалью, и все окончательно смешалось в сплошную пеструю неразбериху из плавающих клубов сладкой ваты и разноцветного конфетти.