Текст книги "Вольное солнце Воленстира. Пляска между ударами сердца"

– Лицом к стене, руки расставить! – внезапно рявкнул возникший в проеме тип в черной форме.

Фрэнк аж подпрыгнул. Кажется, это и был офицер, точнее, два офицера, за первым громилой маячил второй. Парень неуверенно подошел к стене, поставил на нее ладони. Неужели все-таки побьют?!

Секунду спустя ему на спину прыснули из баллончика шипучей, вонючей, нестерпимо болючей дрянью. Фрэнк завопил во всю глотку, дернулся и тут же оказался грубо прижат к стене за шею, обездвижен. Даже в колодце ему не было так больно, хребет горел огнем, перед глазами сверкали искры. Закончив с колючей кислотой, офицер приклеил поверх ран пластыри, и только после этого Фрэнка отпустили, он свалился на пол, ощущая, как боль потихоньку отступает и спину приятно стягивает прохладой.

– Пей. – Человек в форме протянул бутылку с мутной бурдой.

Ни пить, ни есть не хотелось, Фрэнк вообще сомневался, что в него что-то влезет, зато эти двое были уверены, и их издевательские улыбочки свидетельствовали о желании затолкать гадкую дрянь ему в рот, если он заартачится. Поэтому Фрэнк тягучие «сопли» все же проглотил, после чего довольные легионеры удалились.

К счастью, его не вырвало. Отыскав в шкафу майку и напялив ее, он шагнул к окну поглядеть, что за странный нарастающий топот доносится с улицы. Из-за дальнего ангара на площадку вывернула вереница курсантов, ровесников Фрэнки, все голые по пояс, черные и издали похожие друг на друга до безликости. Они резво бежали под окрики сопровождавших их офицеров, но, судя по всему, тренировка уже подходила к концу. Орава построилась вдоль разметки, хором гаркнула что-то, а затем уже толпой наперегонки помчалась в направлении жилого корпуса.

Тишину взорвали крики, курсанты влетели в помещение, словно стадо бизонов. Кто-то рванул в душ, кто-то что-то орал, скрипели пружины матрасов, ящики тумбочек хлопали. Один молодой воленстирец пронесся мимо закутка Фрэнка и… остановился, застыл, затем попятился, вылупив на нового соседа глаза, и громко выкрикнул:

– Парни! Бледный генерала! Тот самый! Зде-э-эсь!!!

Бух-бух-бух! – загромыхали ботинки, и проем заслонили не менее дюжины любопытных физиономий. Фрэнк напрягся, ощутил себя восставшим мертвецом или диковинным зверьком. Какого демона у них двери не предусмотрены?! А что, если…

И тут вся это ватага… набросилась на него.

С вопросами. Как он выбрался, как прожил так долго и не свихнулся, как… как… Кто-то подходил поздравить, одобрительно похлопать по плечу. Со всех сторон летели фразы: «Молодец, парень», «Не ожидал», «Есть потенциал», «Никто не выбирался из колодца спустя столько дней», «Таха из-за тебя проспорил много денег», «Да, бледные иногда удивляют»…

Фрэнк оторопел. Они не смеялись над ним, эти крутые парни, они пригласили его прогуляться по базе в пересмену – тот самый интервал между дневными и ночными тренировками, во время которого начальник базы Таха и позволил ему выходить на улицу. Фрэнк отнекивался, но его позвали смотреть легионерские воздушные корабли. Откуда-то все вокруг знали, что обещал ему генерал Бирлек, сам генерал! И за что. Тогда Фрэнк не утерпел и под пристальными взорами дежурных офицеров поковылял в ангар вместе с несколькими особо общительными курсантами. Там он впервые разглядел вблизи эти летающие машины, все разных конструкций, но приличного вида и правильной аэродинамической формы. Он испытал невиданное воодушевление, проводя ладонями по отполированным до зеркального блеска корпусам, и наконец включился в общение с местными. Всю следующую неделю он наведывался сюда, а механик иногда даже позволял полазить по кабинам.

Время шло, а командующий Легионом не появлялся. Спрашивать про него Фрэнк опасался. Зато вскоре офицеры перестали таскать ему «сопли» вместо еды и сопроводили в столовую. Пищу подавали предельно простую – на завтрак каша, на обед и ужин несоленое мясо с овощами. Есть это все так же не хотелось, но легионеры тщательно следили, чтобы курсанты и Фрэнк оставляли тарелки пустыми. Не иначе у здешних командиров здоровенный пунктик на безвкусной жратве, но ничего не поделаешь, приходилось давиться и доедать.

И все же день настал, командующий прибыл. Фрэнк понял это, завидев охренительно крутой аппарат, приземлявшийся на центральной площадке, срочно строившихся курсантов, действующих легионеров, торопившегося навстречу страшилу Таху.

Взволнованный Фрэнк заметался по своему закутку. Чего уж там, он ждал прилета легендарного военачальника, боялся, переживал, но все же ждал, как преступник рокового приговора. И вот его персональный судья здесь. И надо бы выйти, храбро встретить судьбу, но мальчишка трусил, не смел носа наружу высунуть. И вообще ему запрещено было шляться по базе в неурочное время. Но если выйти под козырек казармы…

Так, надо перебороть себя и пойти. Ладно, он идет, идет… Да.

Примостившись в тени, Фрэнк наблюдал, как тип, обрекший его на два месяца невыносимых страданий, шагает вдоль строя. Наблюдал и не чувствовал ничего, кроме страха. Ни ненависти, ни обиды. Только страх. Огромный высоченный метис с бритым черепом, одетый в форму легионера, украшенную чешуйчатыми наплечниками из зеркального металла и цепочками аксельбантов с наконечниками в виде когтей, иногда останавливался перед некоторыми курсантами, перекидывался с ними парой слов и шел дальше. Парни, на которых генерал обратил внимание, сияли от восторга. Закончив смотр, Таха махнул рукой, и строй как ветром сдуло, беседовать с командующим остались лишь старшие офицеры.

Фрэнк привалился к фасаду, нервно ковырял заусенцы в карманах и глядел на кирпичные пески, темные небеса, куда угодно, только не на площадку. Внезапно ему снова почудилось, что он сдох в колодце и все происходящее нереально. Генерал Бирлек взялся опекать именно его? Жалкого увальня? Ладно, допустим, сейчас он не увалень, но все равно… Зачем бы столь великому человеку тратить свое время на такое ничтожество, как Фрэнк? Юноша иллюзиями не тешился, никакими исключительными талантами он не обладал, если не сказать наоборот… Тогда почему? Почему, демоны его побери?!

– Тебя призывают, иди, – тронул его за плечо курсант.

И правда, легионеры смотрели выжидающе, генерал Бирлек пристально, Таха нетерпеливо хмурился. Кое-как переставляя ноги, Фрэнк двинулся вперед. Мысли в голове путались. Что он должен сейчас делать? Кто начать разговор? Как к нему обращаться?

– Здравствуй, Фрэнк, – прервал его терзания командующий Легионом.

– Здрасте… – выдавил из себя мальчишка.

Начальник базы красноречиво поднял взор к небу, повисла напряженная пауза. Проклятье. Ну он и сопляк…

– Так лучше, не правда ли?

Что лучше, со страху Фрэнк не понял, но на всякий случай кивнул.

– Не передумал еще учиться летать?

А вот это фиг вам. Ничего он не передумал. Он, пекло вас поглоти, заслужил эти красивые машины и место за штурвалом!

– Нет.

Командующий усмехнулся.

– Что же… пусть будет так. – И обернулся к слонявшемуся у серебристого борта типу в смутно знакомой кожаной куртке. – Мистер Форзак, сюда, пожалуйста.

Предки, это же Пес из «Ржави»! Ну, разумеется! Кто еще мог поработить имперского пилота, могущественного структурного мага.

– Вы вроде жаловались на безделье? – продолжил Бирлек. – Забирайте парня. У вас есть два месяца, чтобы обучить его теории и азам пилотирования. Средства и доступ к ангарам Легиона у вас теперь имеются.

Любовавшийся своими ботинками маг вздернул подбородок и с подозрением уставился на хозяина. Какую еще подлянку тот собрался ему устроить?

– Отвечаете за своего подопечного перед командиром Тахой. – В голосе командующего проскользнули угрожающие нотки. – Вы ведь помните нашу с вами последнюю беседу?

Пилот поморщился.

– Да, сэр… – Затем покосился на Фрэнка и… вздрогнул. – ТЫ?! Не может быть… Как? К-как ты так… Вот так вот… Ох же… – Невразумительную сбивчивую речь маг закончил отборной регесторской бранью, которая, впрочем, резко оборвалась, стоило только генералу голову в его сторону повернуть.

– Идите, – прозвучал короткий приказ.

Вздохнув, азаари поплелся обратно к своему кораблю, а вот Фрэнк никак не мог сойти с места. Воленстирцы вновь переглянулись, Бирлек вопросительно приподнял бровь.

– А… э-э-э… с тем, что я… – Фрэнк не представлял, как лучше спросить про бешеную Эдварду, но его поняли с полуслова.

– Не думай об этом. Тебя не тронут.

Вот так просто? Класс. Только это еще не все вопросы.

– Гм…

– Давай смелее.

И, собравшись с духом, Фрэнк выпалил:

– Моя сестра! Где моя сестра? Точнее… что с ней? Она…

Жива?

Он не смог закончить фразу, положился на проницательность высших легионеров, и та, конечно, не подвела. Очередные гляделки воинов, тягостная пауза вызвали у Фрэнка панику. Они размышляют, как ему ответить. Или не ответить! Но он должен выяснить, что случилось с Фло! Это важно! Сейчас особенно важно!

В воздухе повисло легкое удивление, командующий прищурился, сканируя степень искренности Фрэнка.

– Она жива.

Уф…

– Она… – В беседе с этим человеком следовало тщательно подбирать слова, а они не подбирались – совсем, и на душе было поганенько. – Я бы хотел… хочу… поговорить с ней. Она… боевик, плохо себя контролирует. И… чего бы там… Она не заслуживает… В общем, я должен увидеть ее!

Зачем, интересно? Их пути уже разошлись. Ну да, разошлись дурно. Что он скажет старшей? Фрэнк понятия не имел, но желание встретиться было сильнее осознания того простого факта, что в общем-то гордячке Флорьке его извинения на фиг… не сдались…

И кстати, почему у Фрэнка такое чувство, будто командующий читает его мысли? Неужели они настолько предсказуемые?

А вот от этой плотоядно-коварной улыбочки, стремительно сменявшейся пугающим оскалом, он едва не поперхнулся. Повеяло опасностью… и еще чем-то странным, выходящим за грань его понимания. Словно где-то рядом, но скрытно воплощался в жизнь невероятно сложный по красоте и величию замысел, исход которого скрупулезно просчитан и неотвратим.

– Даю слово, Фрэнк, – со снисходительной иронией в голосе, но с суровой убежденностью во взгляде заявил генерал Бирлек, – твоя сестра будет в полном порядке. Я лично позабочусь о ней… – И на секунду задумался. – Как там у вас в Регесторе принято говорить? Хм… в болезни и здравии? В горе и радости? Пока смерть не разлучит нас, да?

Фрэнк оцепенел.

Нет, невозможно…

Командующий фыркнул, махнул офицерам на главный корпус и бросил на прощанье:

– Вы увидитесь не раньше, чем ваша встреча станет желательной.

А затем ушел, оставив парня в глубокой растерянности.

Тиреград. Великий дом Бирлеков

Флориан Келерой

Они были потрясающими. Безукоризненно лежали в ладонях, не тяжелые и не легкие, короче отцовского меча, но зато идеального баланса, а кончики скошенные и покрытые необычными зазубринами, столь же острыми, как сами лезвия. Я пустила магию в сталь, та вспыхнула электрическими всполохами. И хотя клинки не являлись артефактами, энергию они пропускали превосходно, и в моих руках превращались в гораздо более смертоносное оружие, чем двуручный рорский меч.

Тренировка давно закончилась. Перед уходом Дэш светился от гордости и не поскупился на похвалу. Но при чем тут я? С этими красавцами все получалось само собой, органично – каждое движение, каждый блок, они вели меня, ускоряли, помогали. Они завершили мой образ как два финальных штриха искусного художника. Теперь я ощущала себя полноценной боевой единицей, а не малышкой, влезающей на два стула, чтобы дотянуться до папенькиного оружия. И не ошивающейся у ворот Шепарда строптивой сестрой бездарного братца, втайне ожидавшей приглашения от лучшего наставника Дикельтарка, считавшего фехтование блажью для взбалмошной леди, не признавшей его правоты. Но я боевой маг, и инстинкты требовали развивать все грани дара, даже если имперский суд постановил иначе. Такова… моя природа, я не могла не соблазниться.

И да, я прекрасно сознавала, все это – часть плана. И план действовал. Я прикипала душой к окружающим, старалась не думать о жизни за стенами резиденции, а дурные воспоминания о кластере Тарэзэса постепенно стирались, как болезненный бред после выздоровления.

Ну и пусть. Здесь хорошо. Разве следовать своей предрасположенности неправильно? Наверное, все это кончится однажды… но сейчас… я отпустила сомнения, сосредоточилась на росте своего мастерства и ширящейся в резерве магической мощи, шагала по пути, проложенному специально для меня.

А еще я все сильнее обожала и уважала Дэша. Хитрый дед продолжал действовать мягко, являл свою беспощадную суть только на тренировках, становился непоколебимой скалой, о которую вдребезги разбивались мои фобии, ярость и отчаяние. Когда я в очередной раз бросала дурацкие палки, собираясь уйти, его едкие комментарии ловко выворачивали наизнанку мои слабости, затаенные комплексы, заставляли возвращаться и продолжать до тех пор, пока очередной заковыристый прием не получится, пока не свалюсь в изнеможении и не пойму, что то был не предел. И я могу больше. Много больше.

Поэтому, когда Дэш сообщил, что сегодня ужин пройдет на западной террасе, и предложил для разнообразия надеть платье, я… не отказала.

…Прозрачные фалды прохладными волнами колыхались у ног, лиф сверкал алмазной посыпкой, талию обхватывала тонкая цепочка. Я шла по галерее в смешанных чувствах и старалась ни в коем случае не размышлять о причинах своего беспокойства. Легионеры впервые распахнули передо мной врата, выпуская на террасу.

Ух ты… а Дэш сегодня себя превзошел, сколько же он времени потратил на готовку? Укоризненно покосилась на развалившегося в кресле наставника. Тот потягивал из бокала вино, взирал на темнеющую пустыню, правда, это вовсе не значило, что истинный воин меня не заметил. Заметил и, конечно, оценил наряд.

– С ума сойти… – сказала я, чтобы что-то сказать.

Даже торт в наличии.

Дэш хранил молчание и улыбался.

– Мы это не съедим, – заявила я, пристраиваясь рядом. – Давайте позовем их?

Их – это дежуривших у дверей легионеров. Несмотря на маски, я эту парочку, которая чаще остальных участвовала в наших спаррингах в нефе, узнала. И что, сейчас они будут там стоять и глазеть нам в рот? День рождения у меня сегодня или как?!

Наставник неопределенно качнул головой и жестом пригласил воинов к столу. Они вдруг засмущались, затоптались, растерянно переглянулись. Забавно было наблюдать, как два амбала под строгим взором Дэша покорно опускаются напротив нас, снимают маски. Оба оказались молодыми, привлекательными мужчинами, я с жадным любопытством рассматривала их, чем смущала еще сильнее. Уверена, если бы не сгущающиеся сумерки и не смуглая кожа, мы бы точно лицезрели их красные уши!

Умяв по шматку ароматного мяса с запеченными овощами и по солидному куску бисквитного тортика, дежурные пробубнили «с днем рождения» и с позволения Дэша растворились в темноте. Я тоже облизнулась, глядя на десерт, но старик предостерегающе поцокал языком, намекнув на необходимость начинать с основного блюда.

Следующий час я соловьем заливалась, нахваливая его кулинарные таланты. Все было изумительно вкусно! Сама от себя не ожидала такого потока красноречия, а престарелый легионер ехидно отметил мой прогресс в овладении воленстирским языком.

С восхвалений я переключилась на детские воспоминания, вернулась в те времена, когда родители еще не умерли, а Фрэнки пешком под стол ходил. Я болтала и болтала без умолку. Дэш вежливо слушал, иногда даже вопросы задавал. Время шло, ночь давно вступила в свои права, а блюда опустели. Обычно мы не засиживались допоздна. Но когда огонь в чаше наконец прогорел, я вдруг резко «закончилась» – сникла, замолчала. Утомилась, конечно…

Покрепче завернулась в плед, подтянула под себя ноги, задумчиво взглянула на остатки мангового нектара в бокале. Сколько ни тяни, вечер до бесконечности не продлишь.

На усилившемся к полуночи ветру шелестели пальмы, хлопали флаги.

– Почему все так сложно, Дэш?

Проницательный взгляд опекуна задержался на мне.

– А ты не усложняй. Как в поединке – меньше мыслей, больше чувств.

Я раздраженно фыркнула.

Все, довольно.

– Спасибо за… это, – обвела ладошкой террасу, поднялась. – Не буду ничего усложнять, пойду почувствую мягкость подушки.

– Главное, по пути дом не взорви.

Три ха-ха. Очень смешно.

Приняв недоуменный вид, я гордо прошествовала мимо и только в галерее скинула с себя лишнюю магию. До комнаты добрела без приключений, плюхнулась на постель прямо в платье. Устала безбожно! Ни мыслей, ни чувств. Сейчас отключусь, и этот день наконец закончится. Все, прикрываю глазки и отключаюсь…

Проклятье! Или не отключаюсь.

Что-то опять не спалось. Перевернувшись на спину, пригляделась к потолку, одновременно переходя на тонкое зрение. Перекрытия кровли померкли, и передо мной понеслись рваные клубы сизого дыма. Так, надо смотреть тоньше… Смог растворился, продемонстрировав небесную бездну, усыпанную звездной пудрой. Не такой блистательной, как в храме Миражей, но все же. Сердце налилось приятным теплом.

Кого я обманываю? Резко сев, потянулась к клинкам, погладила бороздки на лезвии. Кажется, я сейчас сотворю глупость, но этот день не имеет права просто так заканчиваться! Повернула голову, чтобы четко разглядеть цель вдалеке, и, схватив боевую пару, выскочила в коридор, едва не врезавшись в дверь. Все же безопаснее пока смотреть обычным зрением.

Смежные комнаты ожидаемо оказались незапертыми. Ставни внутри распахнуты настежь, с улицы лился теплый свет, задувал порывистый ветер. Я кралась вперед, с каждым шагом сильнее удивляясь собственной глупости. Куда меня несет? Не лучше ли воротиться назад, пока не поздно? Лучше, конечно! Разумнее. Ну так кто объяснит, какого лысого демона я так не делаю? И ведь в трезвом уме пребываю, грань! Вредный наставник за ужином все вино единолично за мое здоровье выхлебал, а мне сказал, мол, нельзя, девочка, – тренировка завтра. Поэтому оправданий не найдется, если вдруг… Воровато поозиравшись, проскользнула на чужую территорию.

Ага, кабинет закрыт, повсюду кромешная темень. И дальше что? Ты точно спятила, Фло…

Я прошла еще немного вперед и застыла посреди коридора.

Нет, это безумие!

С какой конкретно целью ты обиваешь его пороги? Ответь, пожалуйста!

Сумасшествие, Фло! И подумай, как это все со стороны выглядит?! Позорище! Поведение, недостойное леди! Давай-давай, скорей беги отсюда, пока еще не…

Я стремительно крутанулась, подол юбки всколыхнулся, обвился вокруг ног, и в этот миг промедления перед лицом сверкнула сталь, преградив путь обратно. От неожиданности я вздрогнула, сильнее сжала эфесы мечей, рефлекторно собираясь пустить их в ход, и тут отрывистый приказ резанул слух:

– Стой. Не двигайся. И… – насмешливое, – не думай…

Напряжение шибануло по нервам. Весьма травмоопасная затея шевелиться, когда острый клинок поддевает твой подбородок.

Тир расположился сбоку в густой тени. И как я только его не заметила?

Зато теперь ощущаю предельно четко – каждый жест, мимику, даже настроение. Чувство расслабленности после долгого дня, ленивый интерес, какой возникает от скуки либо бессонницы, и предвкушающую порочное развлечение улыбку. Вот она-то парализовала меня лучше любых приказов, вывернула внутренние краны с адреналином на максимум, заставила взвыть ментальные сирены тревоги, но не позволила сойти с места.

Огромный силуэт отлепился от стены.

– Понравился подарок?

Осторожно кивнула.

– Покажи.

Я вскинула взор, безошибочно отыскав в полумраке его глаза, и взметнула клинок, отваживая от себя нахальное оружие. Вторая рука уже атаковала сверху. Энергетический гул слился со свистом, и очередной боевой аккорд завершился оглушительным звоном стали. Я обернулась вихрем, и хотя Тир непринужденно парировал каждую атаку, на этот раз он делал это сосредоточенно. От осознания сего факта во мне воспламенился азарт. Показать?! Сейчас покажу!

Мечи выводили удивительную переливчатую симфонию, и сердце вторило ей. После занятий с Дэшем я по-настоящему смогла оценить, насколько фантастически генерал фехтует.

Удар, еще один и еще! Раздается электрический треск, по лезвиям расходятся молнии, выхватывая из сумрака наши лица. Замах – и я выгибаюсь назад в моем любимом пируэте, пропускаю враждебный клинок над собой, и камни на платье вспыхивают россыпью огоньков на стенах и потолке. Придется проехаться на коленках и атаковать из нижней позиции, но командующий упасть мне не позволяет. Я ощущаю учтивую поддержку под спиной, затем легкое ускорение, ноги летят вверх, и мгновение спустя приземляюсь на пол. Полный переворот. Уф! Полупрозрачный подол юбки еще не опал, а я уже рвусь вперед.

Тир с оборота принимает мощнейший, магически усиленный удар обоих мечей на свое лезвие. Снопы искр разлетаются в стороны, и мы смотрим друг другу в глаза целую бесконечную секунду. Охваченная пьянящей страстью поединка, я тяжело дышу, а генерал, кажется, пьет мой кураж, такой алчный у него взгляд.

Зи-и-и-инь! Мощный толчок, и позади оказывается стена.

Зазевалась, предки! Ар-р-р!!! Отчаянно отбиваюсь, пытаюсь выйти из неудачного положения, хотя уже понимаю, что – все, поздно.

На этот раз его клинок бескомпромиссно парирует удар, отводит в сторону, звон сменяется пронзительным лязгом, а лезвия скрещиваются на предельной для меня высоте. Ай! Руку не опустить, если только оружие бросить, а этого делать никак нельзя! И я снова мешкаю, Тир тем временем перехватывает мое второе запястье, окончательно срывая запоздалую атаку. Дальше трепыхаться бессмысленно, я расслабляюсь и капитулирую.

Но хватка командующего не ослабевает, и пока его взор издевательски неспешно скользит по моему телу от макушки до пят, я не способна ни двинуться, ни вздохнуть.

– Хороша… – выносит свой вердикт генерал и отпускает, но глядеть змеем-искусителем не перестает и растягивает слова, как раскаленную карамель. – Итак… ты… хотела что-то?

Слишком взбудораженная поединком, я отвечаю, не соображая:

– Я… еще не решила.

Кровь стучит в виске в оголтелом ритме, гонит по венам неправильный жар.

– Я заметил.

Смятение пробирает до поджилок, захлестывает здравый смысл. Передо мной чересчур соблазнительная угроза, и наше противостояние на самом деле продолжается, тянется особая разновидность игры, только для взрослых мальчиков и девочек, бесстрашных мастеров, способных поднять ставки до самых высоких уровней. В черноте его глаз таится вопрос-вызов: «Кто ты, Флориан? Профи или малышка-трусишка, убегающая, поджав хвост?»

Флориан – только профи, дорогой… И тебе это известно.

– Ты опасен, – шепчу я, обворожительно улыбаясь.

Ощущения непередаваемые, словно шагаешь по плавящемуся льду.

– Мм… – Тиру нравится моя лесть, точнее, как я ее произношу, и он одобрительно щурится. – А ведь я предупреждал…

Предупреждал.

Все предупреждали…

Но я не могу противиться своим желаниям, жажде выпить тот уникальный коктейль эмоций, который готовит командующий… Опасность, окутанная вихрями ужаса, приправленная колючими порывами ветра, заставляет меня всю кипеть внутри, взрываться, пылать. Но до чего же бодрит и сладко до спазмов… Это безумие, с токсичным варваром так нельзя, это как играть со смертью – и потому невероятно притягательно.

– Ты… что-то делаешь… со мной… – шутливо пеняю ему.

– Делаю, – бесстыдно соглашается генерал, тонкие губы кривятся в покровительственной усмешке, я слежу за ними завороженно, окутанная его непоколебимой, поистине царской самоуверенностью, до высокомерия тотальной. – Что я с тобой делаю, Флориан, мм?

Он даже не пытается скрывать, что все это часть процесса обольщения, и от этого еще страшнее и жарче.

– Ну же, Флориан, что я с тобой делаю? – дразнит хриплый голос.

Не хочу искать ответы. Хочу попробовать на вкус его губы… и еще что-то, запрещенное…

– Кажется… я… – В последнюю секунду спохватываюсь и подменяю слова. – Кажется, я испытываю к тебе… симпатию… привязываюсь…

Лед под ногами давно растаял, а Тир снисходительно наблюдает, как я тону перед ним в чувственной пучине.

– Похоже на то.

– Этого нельзя допустить. Ты… токсичный воленстирец.

Ну, сама мисс Очевидность.

А его это забавляет. Генерал медленно подается вперед, я ощущаю его дыхание на шее, затягивающее петлей желание.

– И страшно… – принюхивается он к моим эмоциям. – И манит. Моя спальня за тобой, Флориан. Пара шагов, и я могу привязать тебя к себе… Навсегда… Снять твою прививку… Сокрушить жизнь… То, чего ты так боишься… Я могу все это… Хочешь рискнуть… пройтись по грани и не упасть? Разве тебя не это заводит? Признайся, втайне ты мечтаешь проиграть мне… И познать высшее наслаждение.

Это было оно. Его суть заводила. Я, предки меня бери, адреналиновая экстремалка. А командующий видел больше, чем полагалось примитивному мужлану. Опаснейший противник! Но… заставить меня вспыхнуть может только тот, кто спалит дотла…

– Ты… ты можешь поклясться не делать этого? Ничего не делать с моей памятью?

Это даже не торг – мольба. Я смутно понимаю, что точка невозврата где-то рядом.

Скажи да…

– Не-э-эт, – цедит бессердечный Тир. Бабочка сама прилетела, угодила в сети, запуталась… Теперь он в своем праве, и его подавляющий, исполненный власти взгляд безраздельно владеет моим вниманием, моими реакциями. – Я не могу тебе ничего обещать. Ни-че-го, Флориан… Ты ведь знаешь, с кем связываешься… Никаких условий… В пропасть придется прыгнуть самой… Давай же, рискни, доверься мне, и… идем проверим, подхвачу ли я тебя.

Ох ты ж!

Я уже одной ногой в пропасти и заваливаюсь в нее, даже его надменный прохладный тон не остудил пыла. Мне было плевать. Уже плевать…

Он знал, что так случится. Он долго лепил из меня нечто нужное ему, через удовольствие и слабости коварно подтачивал мои принципы, порабощал душу. Влюблял в себя. И то, что со мной происходило, в сто крат хуже судьбы азаари, потому что здесь и сейчас… я сама больше всего на свете жаждала принадлежать командующему – душой, сердцем, телом.

Зажмурившись, вцепилась в мужчину, притянула к себе и… поцеловала. Не удержалась, застонала. Губы обалденные… Как я и предполагала… Только Тир не двигался, не проявлял никакой инициативы.

Почему?

Мне казалось, в эту секунду он глядит в упор, вкушает мою страсть, торжествует, и если я отрою глаза, то сгорю, сорвусь окончательно. Поэтому я самозабвенно целовала его. Тир – вечный победитель. И обо всем остальном я подумаю завтра, а сейчас хочу чувствовать его.

Как себя.

Но вдруг…

Не знаю, откуда это пришло. Вдруг… я почувствовала… Что-то пошло не так. Поняла последней крупицей истлевавшего разума. Ощутила каким-то своим древним естеством, обитавшим в глубинах подсознания, и…

Отстранилась.

Распаленная донельзя, пройдя все точки невозврата… Все же отстранилась.

Взглянула на него и содрогнулась – ошибки нет, предки!

Идиотка… слабая тварь!

Как ни в чем не бывало я дрожащими пальчиками смахнула несуществующие пылинки с могучего плеча. Одни проклятые демоны знали, как я ненавижу Тира… за все это и… как обожаю!

– Жаль… – фыркнула горько. Боги, никогда не прощу себе, никогда! Я рвалась внутри, постигая весь масштаб своей трагедии. – Жаль, что ты токсичный варвар… Грань… Демонски жаль…

И вот только тогда я увидела, КАК вспыхивает мрак в его глазах, как скука и презрение мгновенно сгорают в настоящем, безумном желании схватить меня, затолкать в свою спальню и взять по-варварски. Немедленно. И только колоссальная, нечеловеческая выдержка сдерживает генерала от непоправимого.

«Я сожру тебя однажды, – читаю его мысли. – Теперь точно съем. Не из прихоти, а потому что – моя».

От столь выразительного взора благочестивые воленстирские девы разбежались бы в ужасе, визжа и сверкая пятками. Я же пошатнулась, поднырнула под его руку и побрела по коридору, как пьяная, кое-как переставляя непослушные ноги, сжимаясь от неутоленного порочного голода.

И все же у спасительной двери я обернулась. Генерал Бирлек – уже само спокойствие и довольство – смотрел вслед, загадочно улыбаясь. Проклятье…

– С днем рождения, Флориан. – Хриплый голос обволок нежностью. – И… спокойной ночи.

Скорей в смежную комнату! Скорее отсюда! Прочь! Спокойной ночи? Ага!

От меня словно пар валил. Зажав рот ладонью, чтобы не стонать, быстро заморгала.

Зато… теперь все ясно. Никаких сомнений в собственных чувствах не осталось… Грань… Попала… Как же я попала!

* * *

Ледяной душ до тех пор, пока зуб не перестанет попадать на зуб, пока не окоченеют плечи, затем облиться кипятком… прямо в платье. Обхватить себя руками и ждать, что рассудок выдаст – все, сдаюсь, падай в кроватку.

Но мысли настойчиво лезли в голову. Когда я проморгала тот момент? Как?!

Все пропало…

Уж лучше бы я легла с ним сегодня. Лучше бы все закончилось там. Кто угодно, только не… он! Не вероятный наследник воленстирского престола, самый из самых. Но я бы не смогла. Я себя знала… я леди и не позволила бы себе… Либо все и полностью, либо ничего.

И теперь уже ничего. Ни с кем. Никогда. Потому что никто не сравнится. Не влезет на захваченный им пьедестал.

И толку-то? Для него это игра.

Для меня все – проигрыш. Поражение.

Я осторожно расстегнула цепочку платья, повесила его на вешалку в душевой и забралась в постель.

Спать, Фло. Спать.

* * *

– НЕ СПАТЬ! – Громогласный рык Дэша выдернул меня из рассеянности.

Грань! Давно миновал полдень, а я все еще вне кондиции. Наставник укоризненно хмурился.

За завтраком он уже спрашивал «что не так?», я в молчании ковыряла ложкой пшеничную кашу, уткнув невидящий взор в пустыню. Тот же вопрос настырный дед задал за обедом и перед тренировкой. И вот сейчас впервые за все время остановил спарринг… Точнее, успел в последний момент изменить траекторию незамысловатого финта и не разрубил меня пополам тростью.

– Ты далеко и разбалансирована!

Я изобразила флегматичное недоумение.

– Это неправда.

Не поверил. Седая бровь критично изогнулась.

– На руки смотри.

Посмотрела. Вот… зараза! Воздух вокруг ладоней дрожал, энергия незаметно утекала. Наверное, ее стало чересчур много.

– Ита-а-ак? – Дэш пошел наворачивать круги. – Подробности?

Супер. Подробности ему подавай. Лучше бы в покое оставил. Но дотошный опекун не собирался бросать меня на растерзание собственным нерадостным думам.

Вместо ответа я опустилась на пол и продолжила сосредоточенно разглядывать светящиеся ладони. Эфесы клинков раскалились, кожаная обмотка размякла.

– Ты боевик, девочка! – продолжал взывать легионер. – Ты углубилась, раскрыла резервы. Потеряешь контроль над своей мощью, и последствия могут оказаться фатальными не только для тебя. Сила – это ответственность. Ты должна сохранять над ней контроль!

Угу… Какой интересный отсвет – синеватый…

Дэш мелькнул передо мной один раз, второй… Специально раздражает? Может, хватит уже?