Текст книги "Ты здесь чужой"

* * *

– Так это вы Ксенон? – спросила она.

– Да, мадам.

– Вас удивила моя внешность?

– Да.

Лгать не имело смысла. Свет от окна падал прямо на меня. Ай Наргиль жестко улыбнулась. Она была довольно стара, некрасива от природы и очень сообразительна.

– Эта комната не прослушивается и не просматривается, так что можете говорить свободно. Зачем вы мне писали? Кто вы такой?

Несколько секунд я молчал. От моего ответа зависело, в какую сторону пойдет разговор. Если придется солгать, то это будет дозированная ложь, такая, которая иногда немного позже обернется правдой.

– Я вовсе не враг для вашему городу. Место, откуда я явился, слишком далеко.

Глаза Ай Наргиль вспыхнули. У них был очень странный цвет – желтый, совиный. Сова сейчас сердилась.

– Соврете еще раз – отправлю вас обратно.

Она не уточнила, куда отправит. Реагировать в таких случаях следует немедленно, иначе будет поздно.

– Поймите правильно, мадам, – быстро заговорил я, – не хочу вам лгать, но я вынужден говорить на чужом языке и пользоваться чужой системой понятий. Есть мнения, которые трудно сформулировать, и состояния, которые трудно описать. Я только хотел объяснить, что к диверсии на вашей территории не имею никакого отношения. Я вообще до последнего момента о ней не знал.

Слава богу, сова немного успокоилась. Желтые глаза погасли.

– Вы говорите очень хорошо, практически идеально. Но вы чужак. Каким способом вы учили язык?

По счастью, на такой вопрос очень легко ответить правду.

– Я немного телепат, поэтому в учебниках и учителях в этом смысле мало нуждаюсь.

– Берете знания о языке у людей?

– Да, у людей. Это получается иногда.

– Вы сейчас читаете мои мысли?

– Нет, – отвечаю я и не солгал. – Ваши мысли я не вижу. У меня всего лишь средние способности.

Она кивнула.

– К телепатии средние. Но умственный коэффициент, думаю, хороший. Вы проходили через машину Госалы?

– Учитывая обстоятельства, я не решился.

– Жаль. Вы согласны со мной?

– Не знаю.

Она, не вставая с места, наклонилась вперед и заглянула в мои зрачки. Это было жутко, я ощущал себя воробьем в равнодушной руке человека. Сожмет она кулак, раздавит меня или раскроет пальцы и отпустит – зависело от мотивов, которые я не мог ни представить, ни понять.

У Наргиль оказались отличные способности к телепатии – таких я еще не встречал. Все мои воспоминания она откручивала аккуратно и равнодушно, словно электронную запись. Там много было такого, о чем я хотел позабыть. Было и кое-что неизвестное никому, кроме меня…

– Хватит!

Капли пота стекали по моему лбу. Затылок раскалывался. Старуха тоже устала, откинулась назад в кресле, тяжело дыша, достала из маленькой серебряной коробки пилюлю и уложила себе под язык. Потом поморщилась и смяла опустошенный блистер пальцами. Тут я заметил, что у Ай Наргиль длинные, полированные ногти, похожие на когти хищной птицы.

– Старею, – сказала она. – Здоровье не то, поэтому делаю такое редко. Решилась только ради гостя из далеких мест. Голова не болит?

– Болит.

– Я знаю, вы хотите пить. Выпейте воды.

Я взял хрустальный графин, налил из него в стакан и выпил до дна. Мысленно – за здоровье Ай Наргиль. Она избавила меня от мучительной необходимости объясняться.

– Ну, господин Ксенон, перечислим теперь, что против вас набирается, – совершенно спокойно заговорила она. – Незаконное проникновение на территорию Элама – это раз. Привлечение наших граждан к нелегальному сотрудничеству – это два. Почти доказанное убийство – это три. Все остальное по мелочи – ношение фальшивого чипа, сопротивление аресту… Так?

– Убийства не было, был несчастный случай. Все остальное – правда.

– Теперь перечислим то, что говорит за вас. Анонимное письмо с предупреждением, адресованное мне. Что-то еще?..

– Ничего.

– Не густо.

– Отпустите меня, – внезапно попросил я.

– Чего ради? – ответила Ай Наргиль. – Я не собираюсь разбазаривать государственное имущество. Ваша реальная стоимость достаточно велика, по крайней мере превышает стоимость золотого слитка вашего веса. Вы – настоящее существо из другого мира, знаете много интересного, не обязательно в стратегическом смысле, в культурно-познавательном тоже.

Я видел, что она не шутит, просто Ай Наргиль была такой вот прагматик.

– А насчет возможной диверсии не беспокойтесь, – несколько мягче заговорила координаторша. – Необходимые приказы я отдала. Мы будем начеку.

Я молчал. Это был крах. Дар Рейнен, мой враг, скорее всего, проиграл. Но и я проиграл тоже. Мне уже не вырваться из клетки. Нужно срочно что-нибудь придумать, найти аргументы, которые изменят ситуацию.

– Поймите меня правильно мадам… Вы, конечно, можете удерживать меня сколько угодно силой. Обнулитель найти тоже можно. Но если я выпаду из игры, вместо меня придет другой… человек. Это будет действительно совершенно другой человек. Он не жил здесь…

– Кстати, как долго вы здесь живете?

– Полтора года. Так вот, этот другой человек будет полностью чужд вашему миру. Вы не сумеете понять его логику. Вы не сможете его контролировать. Если вы его отыщете и убьете, на его место придет другой такой же. Вы читали мои мысли, но вы не знаете Рейнена так, как знаю его я. Только я сумею его переиграть.

Ай Наргиль задумалась, с сомнением рассматривает меня.

– Ну что ж, играйте, – сказала она. – Любую техническую помощь вы получите. Но мы вас не отпустим.

Я перевел дыхание, понимая, что придется рискнуть. Если не удастся, я, наверное, труп или около того.

– Если вы меня не отпустите, я не играю, – упрямо сказал я. – Можете держать меня в своем доме, можете – в бюро ксенологии, можете кормить по меню, можете разобрать на части, но я не совершу никаких активных действий. У вас отличный умственный коэффициент, мадам, да и масса помощников тоже. Так что делайте все сами.

Ай Наргиль помедлила. Потом ухмыльнулась.

– Наглец, – констатировала она.

– Только человек в крайних обстоятельствах.

– А если вы меня не обманете?

– Вы видели мои мысли. Вы поняли их лучше, чем даже я. Вы знаете, что я не обманываю.

Она задумалась, барабаня птичьими ногтями по столу. Потом вздохнула.

– Такие дела наспех не решаются. У вас до сих пор усталый вид, господин Дэн Мартин. Идите, Клавел вас проводит. Мне нужно как следует все взвесить. Я позову вас завтра.

* * *

Я сделал все, что мог, и почти двенадцать часов бездельничал – временами спал, временами читал «Пионовый фонарь», который выпросил у Клавела.

Утром Ай Наргиль выглядела уже иначе. У нее оказался бодрый вид человека, занятого любимым бизнесом. Она ответила на мое «здравствуйте» и ткнула пальцем в сторону кресла.

– Не стойте передо мной, а присаживайтесь. А то, мне, пожилой и больной даме, чтобы рассмотреть вашу лживую физиономию, приходится задирать шею.

Это она так шутила. На носу у нее сидели все те же очки в золотой оправе.

– Я обдумала ваше дело, – жестко заговорила мадам координатор. – Мы имеет множество способов принудить вас делать то, что нам нужно, господин Ксенон. Я могу отдать приказ и вернуть вас по назначению – в бюро ксенологии. Сотрудники бюро могут задержать ваших друзей.

– У меня нет друзей.

– Врете. Ну, ладно, на этот раз прощаю вранье. Однако, как я уже сказала, способов давления сколько угодно.

– Что выбираете? – сухо спросил я.

– Ничего. Принудить вас, конечно, можно, потратив достаточно времени, можно поломать любого человека, но такие помощники работают крайне скверно, у них пропадает стимул, и их неловкие попытки не стоят затраченных трудов. Поэтому я рассмотрела ваше предложение и склонна принять его. Однако, с некоторыми ограничениями.

Пульс у меня бешено заколотится.

– Ограничение первое, – продолжила Наргиль. – Я отпускаю вас не навсегда. Хотя бы раз в месяц вы обязаны со мной связаться. Способ связи вам растолкует Клавел. Если начнете прятаться, я буду считать, что наше соглашение расторгнуто. Вы согласны?

– Да.

– Требование второе – больше ни одного убийства. Мне не нужны киллеры, этого хлама хватает и без вас.

– Мадам, такое трудно обещать – я могу оказаться в состоянии самообороны.

Ай Наргиль словно пожевала что-то невидимое сухими губами.

– Лишь в той мере, которая нужна для вашей самозащиты. Больше никак. Вы же знаете, что я имею способы проверить.

– Хорошо, – быстро согласился я.

– Еще одно условие… Я не могу вас выпустить, не нарушая законов собственной страны. Поэтому вас не выпустят – вы обязаны убежать. Технологию побега вам растолкует все тот же Клавел. Вас будут искать, но я позабочусь, чтобы это делалось достаточно формально.

– Спасибо.

– Если дело кончится благополучно, и если доживу (ведь я не молода), вы придете, чтобы ответить на любые мои вопросы. Они не будут касаться военной сферы. Просто я любопытна, меня интересует культурный и ксенологический аспект.

– Я приду.

– Это все. Уходите, пока я не разозлилась.

Я помедлил.

– Ну, что-нибудь еще? – сердито фыркнула она.

– Могу я попросить о дополнении к договору?

– Наверное, глупость какая-нибудь.

– Нет. Просто за мои действия не должен пострадать никто другой.

Она окинула меня презрительным взглядом, потом ухмыляется, не показывая зубов.

– Из орудий высшей государственной власти не стреляют по воробьям. И по ящерицам тоже. Идите с миром, господин Ксенон.

* * *

…Мы с Клавелом очутились в незнакомой мне комнате и голыми экранированными стенами. Обстановка походила на бункер.

– Возьмите этот радиотелефон, – сказал мне эрзац-дворецкий. – У него нестандартный формат передачи. Схема кодирования входит в комплект, она внутри корпуса. У меня точно такой же телефон, сигнал декодируется и мы договариваемся о рандеву.

– А…

– БКС не контролирует этот канал, он – личная собственность координатора. Вы все поняли? Телефон храните и не потеряйте. Если разобьете случайно, придется записываться на прием к госпоже Наргиль и ждать очень долго. К тому же, личное появление может вас засветить.

– Я понял, спасибо.

– Теперь о вашем побеге. Как только мы выйдем, быстро сверните налево. Там стена из тонированного стекла, придавите ладонью, оно легко вылетит. Прыгайте вниз, первый этаж, так что не разобьетесь, и сразу бегите прочь.

– Хорошо.

– Я буду стрелять, но бояться не надо. Одна пуля войдет в раму, второй я вас слегка задену. Ничего серьезного, легкое касательное ранение – для правдоподобия понадобится несколько капель вашей крови. Вы как себя чувствуете – в состоянии немного побегать?

– Да.

– Вокруг дворца есть охрана, уходить от нее – ваша забота, но мы сделали все возможное – на час побега у них приходится пересменка. Вчера была корпоративная вечеринка, мальчики не вполне пришли в себя.

– Я запомню.

– И, наконец, последнее. Два-три дня после побега вас будут серьезно искать. Найдите себе нестандартное убежище. Фальшивый чип у вас изъяли, нового нет, поэтому… В общем, укрытие на ваше усмотрение. Чуть позже госпожа Наргиль устроит так, чтобы дело спустили на тормозах. Гляньте в стереовизор через три дня и вы все поймете. Если вопросов у вас не осталось, начинаем работать. Время не ждет, Ксенон.

…Стекло молочно-белого цвета от легкого толчка полетело вниз, ударилось об асфальт, разлетелось острыми осколками. Осколки еще не улеглись, когда я тоже полетел вниз. Приземлился не так ловко, как у меня получилось бы неделю назад, но довольно сносно.

За спиной прогремел выстрел. Потом еще один. Кожу между шеей и плечом опалило – это подыгрывал Клавел. Грамотная работа профессионала – зацепи он мое плечо, и крови на асфальте может не остаться, зацепи голову – мне придется бегать по Эламу с окровавленным лицом, пугая добрых обывателей.

От шеи разлетелись капли – хватит, чтобы наследить. Наперерез мне ошалело пронесся парень – слишком тяжелый и крупный для хорошей погони, таких ставят для отпугивания зевак. У охранника были вытаращенные голубые глаза. Он видел, что я не вооружен и попытался загородить мне дорогу.

…В его позе не было никакой устойчивости. Я даже не ударил, а только толкнул, он на долю секунды потерял равновесие и упал, а я, не оглядываясь, помчался дальше. Кто-то свистел, кто-то вопил вслед.

«Воры!»

«Это анархист!».

За мною гнались, но погоня получилась какая-то вялая, с долей апатии, а толпа любопытных мешала преследователям. Пробежав еще немного, я свернул на малолюдную улицу и очутился в в довольно безобразном парке с киберами-садовниками. Дальше я двинулся шагом, нашел в кармане платок и сунул его между раной и воротником. На темной рубашке кровь незаметна, если немного поднять воротник, то царапины тоже не видно. В общем, вид у меня стал почти приличный.

Осенью смеркается рано. Прохожие обтекали меня словно поток – в Эламе миллионы равнодушных людей. Припаркованный на террасе гироплан взлетел, обдавая людей потоками воздуха. За стеклом его кабины маячил знакомый мне менеджер из компании «Системы, конструкции и электроника». В момент взлета голопроектор вдруг показал гигантское изображение крысы. Если это реклама, то чего? Может быть, новой пищи для крыс или новых клеток. Крыса изучала меня черными бусинами зрачков. Фон изображения – лилово-мутные разводы. Из-за этой светящейся картины лица прохожих выглядели лиловыми. Девушка в мини-юбке, закурив сигарету, прислонилась к стене острыми лопатками, у нее был рот в кроваво-красной помаде и очень бледная кожа. В равнодушном взгляде не мерцали блики – только тьма. Сполохи рекламы не дотягивались до незнакомки, и она спокойно покуривала, пропуская сквозь колечко ярких губ тонкие струйки дыма, и таращилась на отлетающий гироплан. Тот завис на небольшой высоте, и я вдруг понял, что поначалу сильно ошибался. В кабине сидел не менеджер «Систем, конструкций и электроники», а совсем другой человек, от вида его силуэта стало не по себе.

Это Макото Акэти. Опасность и, возможно, смерть.

Следовало отыскать убежище, и я вспомнил свой единственный, пусть даже сомнительный вариант.

* * *

(Час спустя)

– Ну, явился и явился, не гляди на меня так, – сказала Деми и уселась в кресло. – Не буду я тебя ни о чем спрашивать. Не любопытная я, особенно последние дни. А потом, не хочу ставить тебя перед выбором, когда мне наврать и как.

Она отпила немного кофе, но сделала это так, словно кофе горчило. Потом подперла подбородок рукой. В углу комнаты, на разодранной обивке виднелись следы когтей, я не знаю – чьих, у собак таких не бывает.

– Адрес мой где взял – на визитке? Ну, если я могу чем-то еще помочь – так и скажи, – добавила она и улыбнулась кривовато.

Я не ответил, это умолчание позволило Деми удерживать инициативу.

– Кстати, тут кошка бродячая гадит – не твоя, случаем? Просто, я вдруг подумала, что если киберптичка твоя, так, может, и кошечка тоже…

Она поставила кофейную чашу на стол и принялась изучать собственные руки – палец за пальцем с преувеличенным интересом. Над Деми витала едва различимая аура страдания. В Эламе такого не замечают, тут могут обратить внимание на осунувшееся лицо, помятый плащ, на поцарапанную дверцу машины, но не на тонкие признаки с трудом пережитого несчастья.

– Кошка не моя, а вот птичка – моя. Извини, что так получилась. Пришлось к тебе обратиться, я не думал, что так сильно побеспокою.

Она не сказала «врешь» вслух, но я понимал ее настроение. В сущности, передо мной стоял простой и ясный выбор – или выставить себя в наихудшем свете, или поблагодарить за кофе и исчезнуть.

– Хочешь увидеть кое-что очень странное? Я покажу тебе свои воспоминания. Все, что случилось за эти дни. И еще… кое-что до того. Не бойся, это все равно, что история вслух, только соврать невозможно.

– Я-то не боюсь. Лишь бы ты сам не боялся.

…Вообще-то я никогда не считал себя вспыльчивым, но, как кэйтианец, не терпел обвинения в трусости. На этот раз я бессмысленно сорвался и сказал:

– На, смотри.

Это оказалось совсем не трудно сделать, понадобился только небольшой физический контакт. Я поймал ее за запястья, сжал их и пустил в ход все свои воспоминания, начиная от визита Рейнена. Случившееся в бюро ксенологии выглядело достаточно безобразно – я не скрывал и этого. Мои страхи и сны свидетельствовали против меня, разговор с координаторшей Элама и вовсе выставлял меня в неприглядном свете. Всю эту путаницу и дрянь я вывалил на Деми. Это было нечестно, самый худший вид неблагодарности и просто паршиво.

…Воздаяние настигло меня очень быстро и походило на овеществленный кошмар. Левая ладонь Демиены вдруг покрылась синеватой сеткой сосудов, ногти удлинились и обернулись когтями, женская рука превратилась в конечность рептилии. Это выглядело до невозможности некрасиво, я хотел отвернуться, хотя девять десятых женщин Кэйтианы и Элама вместе взятых возненавидели бы меня за этот отведенный взгляд.

Отвернуться не получилось, я, будто околдованный, наблюдал за лапой. Когти, поначалу нацеленные на меня, царапали собственную ладонь до крови. Кровь падала на пол тяжелыми темными каплями.

– Пусти, – глухо попросила Деми.

Я уже отступился и отпустил, я проиграл эту стычку, но отвернуться все равно не мог – у Деми оказались чудовищно красивые неподвижные глаза с вертикальными зрачками.

– Дурак, – говорит мне она. – Дурак, не смотри.

Я отвернулся. Медленно, потому что не слушалась шея. Уничтожил ментальный контакт. Разжал стиснутые кулаки. Все.

Глава 10. Мой гость. Версия Деми

Когти моей левой руки скребли мрамор умывальника. Пальцы до сих пор были узкие, с вырожденными мышцами, из прокушенной губы текло, глаза в зеркале – желтые, зрачки сужены в вертикаль, и все же моя укрощенная ящерица нехотя уходила.

Что самое неприятное – из уголков глаз шла сукровица, очередная капля медленно сползла по лицу, сорвалась и разбилась о кафель. На ее месте принялась копиться другая, вскоре на щеке образовалась липкая дорожка… Умывалась я, конечно, той рукой, которая без когтей. Дэн остался в комнате, он сидела там в кресле, отвернувшись в сторону – пускай, сам напросился. Ждать благодарности, конечно, глупо, но иногда хочется – в этом я убеждалась не раз. Ждать беспричинной пакости допустимо, но ее никогда не ждешь. А чего я хотела? Какие все люди, такой и этот.

Я вернулась в комнату и прислонилась к дверному косяку.

– Видел? – спросила я.

– Да.

– Противно?

– Нет.

– Врешь.

– Не вру.

– Куда ты пойдешь?

– Не знаю.

– Тебя будут искать?

– Да.

– Выбери место поукромнее, а то разочаруешь нашу старуху.

Я имела в виду Ай Наргиль, и Дэн отлично понял, кого. Он не оправдывался, а мне следовало принять решение, как с ним поступить. Вариантов тут получалось не много, вернее, всего один – распрощаться побыстрее и забыть эпизод, к которому примешалась большая эламская политика.

– У тебя есть сообщники, друзья?

– Нет. Разве что, один старый продажный доктор.

– Ливнев? – по наитию спросила я.

Он (и это очень характерно) не ответил.

– Ты «Ксенон»?

– Это имя выдумали эламиты, оно не мое.

– Значит, Ксенон. Тебе вернуть твои вещи? Кейс с приборами и резиновые перчатки.

– Как догадалась, что они мои?

– По отпечаткам.

Во взгляде Дэна мелькнуло нечто. Выглядело оно определенно нехорошо и называлось «недоверие».

– Я никому не говорила, – поспешила добавить я. – Правда, никому. Можешь не беспокоиться.

Мне хотелось добавить «не бойся», но, пожалуй, лучше не надо, на упоминание страха он, похоже, реагировал ненормально. Ободранная с кейса подарочная бумага комком ненужного золота полетела в угол. Я напоказ выложила провода и приборы.

– Давай, проверяй комплектность.

– Не надо проверять, я тебе верю.

– Правда веришь или просто выбора нет?

Он промолчал. Мне хотелось ухватить «Ксенона» за плечи и трясти, трясти, пока с него не соскочит эта холодная отстраненность, но вместо этого я спросила:

– Какие вещи уложить тебе в дорогу?

– Никакие, спасибо. Я возьму только коммуникатор.

За окном наливалась дождем очередная туча межсезонья. На Дэне были только рубашка, легкие брюки и обувь наподобие сандалий. Денег на другую одежду он наверняка не имел, но сознаваться в этом он не собирался – не позволяла гордость. Это утонченное упрямство доводило меня до исступления.

– Подожди, я сейчас кое-куда схожу.

…На улице шел дождь. Яркая рекламная голограмма (одна из сотен других, похожих) демонстрировала «городу и миру» гигантское изображение крысы. Крыса жрала и жрала, будто голодала всю жизнь. Под щитом была пустая, вытоптанная чужими ногами площадка, на которой валялись размокшие окурки, не замеченные кибером-мусорщиком. Магазин «Мир счастья» за углом сверкал великолепием витрин. Покупателей по позднему времени было мало, но немногие фанаты шопинга смахивали на людей, введенных в состояние гипноза. Отдел «Самооборона и охота» находился слишком на виду, разумнее в таких случаях выбрать нейтральные «Рыбалку и туризм». В отделе этом, к сожалению, работал не кибер, а живой продавец – веснушчатый рыжеватый парень

– Мне, пожалуйста, нож.

– Какой предпочитаете? – спросил он с улыбкой.

– Вот этот, полуторной заточки.

– Чувствуется вкус. Перед вами настоящий дамаск. Можно резать леску и обрубать ветки, потрошить форелей… Отличный металл. Уверяю, вы не пожалеете.

«Дамаск», конечно, был не настоящий, а «нарисованный», но это значения не имело. Вдобавок к ножу я подобрала флягу – плоскую, из нержавейки, а также фонарики и рюкзаки.

– У вас есть куртки орвесайз и непромокаемые сапоги?

– Простите, закончились. Хотите оставить виртуальный заказ и воспользоваться службой доставки?

– Нет.

Продавец, похоже, собирался выпросить мой телефонный номер, но вольности с женщинами ему запрещала инструкция. Я забрала свои покупки и поскорее ретировалась. Дэн мог вот-вот исчезнуть, его внутренние часы, часы беглеца, сейчас отщелкивали последние минуты.

Куртки требовались во что бы то ни стало и два квартала до небольшого магазинчика одежды я преодолела бегом. Сонная продавщица с имплантатом вместо глаза и с простудной болячкой на губе завернула в эко-упаковку все, что требовалось, но времени оставалось слишком мало, и я бегом помчалась назад…

…В пустой комнате, в разворошенном камине догорали последние малиновые угли. Я рухнула рядом на пол и протянула к огню озябшие от дождя пальцы. Дэн, конечно, меня не дождался, и вещи уже не понадобятся. Все, игра не стоила свеч. Да какая, к черту, разница? Мне представился Артис – лощеный и радушный, каким он бывал на вечеринках, жесткий и собранный, каким он выглядел, планируя новое дело со своими консильери. Он меня в конце концов найдет. Если меня не найдет Артис, тогда отыщет тот, кто всегда идет по следу…

– Деми!

Ярко вспыхнул верхний свет. Дэн стоял в дверях, на его волосах и рубашке остались капли дождя.

– Где ты был?

– Выходил осмотреться. Контрольные арки меня не фиксируют.

– Конечно, ты же без чипа. Зато видеосъемка очень даже зафиксирует, как только сунешься в любое нормальное место.

– Понимаю, но ведь пора уходить.

– Я принесла одежду. Можешь переодеться на кухне. Я сейчас сделаю звонок и приглашу в дом одного человека. Не волнуйся – он нас не выдаст. Точнее, она. Это женщина, которая хорошо знает коммуникации и при том любит деньги. Понимаю, ты пока что на мели. Молчи, не спорь!

– Деньги появятся через неделю.

– Ты пока на мели, поэтому не предлагай ей авансов, расплатишься потом. Вторя куртка – для нее.

Телефон Ани долго молчал, в конце концов по ту сторону мне ответил заспанный и не слишком вежливый голос:

– Что за черт!

– Не «черт», а есть работа. Или ты сильно занята?

– Не сильно. Это вы, мэм?

– Конечно, я. А ты что – снова пьяна?

– Нет, расстроена. Меня тут на днях уволили из уборщиц. Заменили кибером, суки.

– Тогда дуй ко мне домой по известному тебе адресу – послужишь Эламу, есть работа проводника.

Она согласилась и отключилась, а я с трепетом перевела дух. Честно говоря, в системе опасных действий существует некая иерархия. Отвезти Дэна ночью на байке в двести пятый район – рискованная шалость. Проникнуть в БКС – должностное преступление. Урывать ксенона от ксенологов – ничем не объяснимый риск безумца. Дэн, склонив голову, сидел на кухонном табурете по другую сторону от приоткрытой двери. Со своей позиции я хорошо видела кисть его левой руки, шею и профиль. Он молчал, и я молчала, и напряжение молчания понемногу усиливалось.

– Извини меня, пожалуйста, – первым начал он. – Я вел себя как дурак.

– Ладно, проехали.

– Я не хотел тебе вредить.

– Хватит!

Если бы я могла выбирать его реакцию, то, конечно, выбрала бы не эту. Дэн, впрочем, насчет ящерицы любопытства не проявлял, и на том спасибо. Правду рассказать все равно, следовало, а то он сам мог придумать некое в меру паршивое объяснение.

– Ты понял, то, видел сегодня? Объясняю – та, другая, была не совсем я.

– Оборотень? – очень спокойно и мягко спросил он, и произнес слово «оборотень» так, словно быть им – невинное хобби, вроде увлечения теннисом.

Дэнова вежливость неожиданно позабавила меня, как будто упала мешавшая до сих пор преграда.

– Не знаю, – ответила я максимально честно.

– Это давно?

– Давно, но не с рождения. Надо мной ставили опыты. Получилось вот это.

– Кто ставил?

– Люди Артиса.

– Кто такой Артис?

– А вот этого тебе лучше не знать, во большой мудрости много печали.

Дэн покладисто умолк.

…Завалившаяся через полчаса Ани показала, что совершенно не умеет лицемерить.

Она смерила нас взглядом, как будто пыталась подсчитать, кто, кому и за какую сумму продался или кто с кем спит. Дэн к тому времени уже экипировался. Надел куртку, на пояс повесил подаренный мною нож. Свой собственный клинок я по привычке пристроила за голенище. Мимо кибера-консьержа я и Дэн прошли, подставив видеокамере спины, а осторожная Ани и вовсе – раком.

Если кибер в подъезде этого, забытого богом и властями дома, все же вел видеосъемку, то мимолетный кадр с переодетым и отвернувшимся Дэном все равно ни о чем не говорил. Городская ночь пахла дождем, немного – духами, немного – алкоголем, в большей степени – бензином, и очень-очень сильно – опасностью.

– А чего втроем переться так поздно? – недовольно спросила Ани. – Опять же, штаны вы мне дали хорошие и чистые, но они порваться могут. Куртка, ладно, черт с ней, хотя тоже жалко. А то, вдруг вы вдвоем навалитесь, изобьете, вещи отнимете…

Ани вдруг сама поняла, что сболтнула нелепость. Она хитро подмигнула и указала вниз, на тротуар, на крышку люка:

– Лезьте сюда.