Текст книги "Кофе для олигарха. Месть на десерт"

Я погладила живот. В нем новая жизнь. И я не в праве убить ее. А еще, как это ни глупо, я рада, что отец моего будущего ребенка Кирилл. Суровцев бросил меня. А его ребенок меня не бросит, рядом со мной всегда будет частичка Кирилла.

Буду любить моего малыша. Так же, как люблю этого мерзавца. Нет, не как же, сильнее! Я никому не дам его в обиду. Потому что знаю, что такое предательство.

Глава 11

У меня в запасе всего три дня. Мама слов на ветер не бросает. Даже не сомневаюсь, что выставит меня за дверь. Мама уверена – я испугаюсь и изменю свое решение. Она умеет манипулировать людьми. Так уже было, когда я не хотела поступать в Юридический. Всегда мечтала стать учителем начальных классов. Тогда ее ультиматум сработал, я сдалась. Но не в этот раз. Тут на кону маленькая жизнь, и она мне дорога.

Мне надо решить, где я буду жить и на что. Времени мало. Вариантов вообще нет. Надо срочно что-то придумать.

Я начала вспоминать всех, кто может хоть как-то помочь советом или делом. Родни нет, близких друзей тоже. Похоже, рассчитывать не на кого.

Денег у меня хватит только на то, чтобы снять на несколько дней дешевый хостел и не умереть с голоду. А что дальше?

Сестра права, с работой будут проблемы. Кому нужна беременная сотрудница? Даже уборщица.

До вечера я обзванивала своих знакомых. Узнавала, может кто посоветует какую работу. Хотя бы временную. Но ничего путного из этого не получилось. За пару часов такие дела не делаются.

Через интернет тоже ничего найти не удалось. Результат оставался нулевым. Разослала анкеты, а уж когда мне ответят, кто знает?

Утром собралась и пошла в институт. С кафедры, где работал Суровцев, я ушла. Может, возьмут на старое место? Хотя надежды мало. Наверняка уже нашли кого-то.

Решила все-таки поговорить с Кириллом. Мне не надо, чтобы он женился на мне. Раз не любит меня, зачем?

Пусть знает, что у него будет ребенок. Может, поддержит деньгами? Хоть первое время… Мне не хотелось унижаться перед ним, просить. Но ничего другого я придумать не смогла.

Посмотрела расписание занятий на кафедре. Суровцев появится ко второй паре, не раньше. Решила дождаться его на стоянке. Там нам никто не помешает поговорить. В институте будут пялиться все, кому не лень.

Сидела на скамейке под деревом и ждала. Невеселые мысли обуревали меня. Как воспримет Кирилл известие о том, что скоро станет отцом? Вряд ли его это обрадует…

Время тянулось мучительно медленно. Наконец, я увидела, как черный «Ягуар» въезжает на парковку. Сердце бешено забилось. Суровцев вышел из автомобиля. Я почти подбежала к нему.

– Кирилл, нам надо поговорить, – от волнения мой голос срывался.

– Лена, я надеялся, ты все поняла, – устало произнес он. – Я спешу. Сейчас не место и не время выяснять отношения.

– Это очень важно…

– Нет, Лена. Ничего не важно, – Кирилл быстро шел в сторону института, а я семенила рядом. – Жаль, что ты так серьезно относишься к подобным вещам. Нам было хорошо вместе. Однако, все рано или поздно заканчивается. Наши отношения исчерпали себя.

– Но ты говорил, что любишь меня… – голос предательски дрогнул, и я не смогла сдержать слез.

Кирилл недовольно поморщился.

– Конечно, я любил тебя. Иначе не проводил бы с тобой время. Ты мне нравилась. И даже сейчас нравишься. Так что не будем портить приятные воспоминания. У меня масса дел и я не имею ни возможности, ни желания продолжать этот пустой разговор, – он недовольно взглянул на меня.

Я остановилась, а Суровцев пошел дальше. Зачем Кириллу знать о том, что я беременна? Он любил меня, теперь не любит. Ему вообще нет до меня дела, я только раздражаю его.

Вытирала слезы, но они снова и снова текли по щекам. Дошла до скамейки, села на нее. Глядела пред собой остановившимся взглядом, ничего не видя и не понимая, что делать дальше. Собрала волю в кулак и все-таки пошла на лекцию. Зачем? Я и сама не знала…

На большой перемене ко мне подошла Анжела. Общаться с ней я не хотела, но она остановила меня.

– Подожди. Вот, Кирилл велел тебе передать, – протянула она мне конверт.

– Что это? – не поняла я.

– Деньги, что же еще? – пожала она плечами. – На аборт. Ему проблемы не нужны. Я рассказала Кириллу. Он щедрый, выделил тебе хорошую сумму.

– Зачем ты ему рассказала? – я с трудом сдерживала злость.

– Ну, почему бы ему и не знать об этом? – усмехнулась Анжела. – Иди в частную клинику Ашерова. Там отличные специалисты. Анализы делают быстро, хорошее обезболивание. Потом раз, и все! Ты свободна как ветер и можешь наслаждаться жизнью! Дорого, конечно, но тут как раз на все хватит. Так что не тяни, подруга, иди уже сегодня.

– Ты мне не подруга, – прорычала я.

– Жаль, – улыбнулась Анжела. – Я надеялась, ты приняла ситуацию. Ну, твое дело.

Похоже, Анжела уже посещала клинику с той же проблемой, что и у меня. Раз все так хорошо знает.

Надо было послать Анжелку вместе с Кириллом куда подальше. Но деньги нужны до зарезу. Я мгновение подумала и взяла конверт.

– Вот и умничка, – удовлетворенно произнесла Анжела. – Придет время, ты меня поблагодаришь.

Это вряд ли. Но я промолчала. Анжела упорхнула, а я заглянула в конверт. Ни в какую клинику я, разумеется, не пойду. Но и от денег не откажусь. Они мне сейчас очень пригодятся.

И тут я вспомнила о своей давней знакомой. В детстве мы жили с Таней в одном дворе. Она была из неблагополучной семьи. Отец пил, мама работала продавцом в хлебном магазине.

Таня была старше меня лет на пять. Тогда хорошо дружили, она защищала меня от мальчишек, угощала мороженым и вообще ей нравилось возиться с малышней. Именно так называли нас те, кто был старше всего на пару лет.

Иногда я общалась с Таней в соцсетях. Так, ничего особенного. Обменивались лайками под фото, поздравляли друг друга с праздниками.

Мама отзывалась о Тане очень пренебрежительно, называла дешевой проституткой.

Ходили слухи, что Татьяна взяла большую сумму в долг у какого-то не то вора в законе, не то просо бандита и теперь отрабатывает в эскорт-агентстве. Я не слишком верила сплетням. По ее фотографиям подобного не скажешь. Обычная молодая женщина, нет роскошных шуб, нет дорогого авто.

Ссуду в банке мне не дадут. Нечего мне предоставить в качестве залога. А вот у частного лица можно попробовать занять. Может, все не так серьезно, как говорят? Хотя я понимала, что сплетни очень похожи на правду. Что еще можно взять с молодой девушки, кроме ее тела?

Я сомневалась несколько мгновений. Вариантов у меня нет. Пусть Татьяна сама все расскажет. Написала ей сообщение и уже через минуту получила ответ. Она предложила встретиться вечером в кондитерской в центре города.

Пришла немного раньше, выбрала столик в углу. Есть мне не хотелось. У меня вообще пропал аппетит после скандала с мамой. Никогда не думала, что так бывает. Возможно, сказалось и то, что я беременна.

Взяла какой-то салат и заставила себя немного поесть. Скоро появилась Таня. Мы встретились впервые за много лет. На проститутку она совсем не походила.

Хорошо одета, но не вульгарно, никаких черных чулок в сетку, никакого вызывающего макияжа и кожаных шорт. Впрочем, очевидно, в обычной жизни они так не одеваются.

Немного поболтали на общие темы, и я перешла к делу.

– Говорят, ты знаешь, у кого можно занять денег, – начала я.

– Смотря сколько, – Таня пила чай и смаковала пирожное. От этого мне становилось дурно. Я давно уже не могла смотреть на заварной крем.

– Мне много надо.

– Зачем? – она облизнула ложечку.

– Прости, я сейчас, – приступ тошноты заставил меня помчаться в туалет.

Когда вернулась, Таня уже доела пирожное.

– Беременная? – участливо спросила она.

– Да.

– На аборт денег надо?

– Нет, что ты, – замахала я руками. – Я рожать буду.

– Что, без мужа?

– Да.

– Тогда точно надо много.

– Мне еще и жить негде, – призналась я и рассказала ей всю свою невеселую историю.

– Печально у тебя все складывается, – сочувственно произнесла Таня.

– Можешь помочь? Говорят, у тебя есть связи. Есть человек, который может денег дать.

– Есть, – кивнула она. – Но ты же понимаешь, он просто так их не даст.

– Мне больше просить не у кого, – сникла я.

– Ты сначала подумай, сможешь или нет. Мне повезло. У меня спонсоры почти всегда хорошие были. Сейчас немолодой, правда. Но щедрый. Не факт, что тебе тоже подфартит, – Таня говорила откровенно. Именно это меня и подкупало в детстве. Она никогда не сюсюкала.

– Смогу, я уже думала об этом, – после того, как меня бросил Кирилл я поняла, что больше не встречу настоящую любовь. Мне стало все равно. Видимо, вот так и становятся жрицами любви.

Женщины, которых обманули, бросили, предали теряют веру в любовь. И становятся холодными и озлобленными. Я уже почти стала такой.

– Анатолий Сергеевич может не согласиться, – предупредила меня Таня.

Итак, человека, который может дать мне денег зовут Анатолий Сергеевич. Кто он? Не стала спрашивать. Не все ли равно?

– Пожалуйста, поговори с ним.

– Попробую, мне несложно. Но ты же беременная. Кому нужна женщина в положении?

– Я через год начну долг отдавать. Немного подрастет ребенок и работать пойду, – я понимала, что все это звучит неубедительно. Я вообще понятия не имею, смогу ли работать, имея на руках малыша.

– Поговорю, конечно. Но ничего обещать не могу. И учти, Литвинов – человек серьезный. Даже не думай его обмануть и сбежать с деньгами. Он таких фокусов не прощает. И сама пропадешь, и меня подставишь.

– Нет, что ты! Я же все понимаю, – заверила Таню.

Я еще долго разговаривала с Татьяной. Мне надо было понять, насколько страшно предстоящее. Она откровенно отвечала на мои вопросы. Таня смогла выбраться из трясины, поднялась на ноги. Но не захотела менять привычный образ жизни. Она время от времени меняет мужчин, которые ее содержат. Называет их «спонсорами».

– Только ты с меня пример не бери, – напоследок посоветовала мне Татьяна. – Отработаешь и завязывай. Нехорошее это дело. Деньги вроде легкие, а так порой противно становится. Главное не втянуться и не привыкнуть. Ты должна помнить, это временно.

Домой мне идти не хотелось. Противно ныло в груди.

Тихонько вошла в квартиру. Мама готовила на кухне. Павла Борисовича рядом с ней не было. Попыталась еще раз поговорить с мамой, но она развернулась и ушла, даже не удостоила меня ответом. Неужели она не понимает, почему я не могу сделать аборт? Почему не хочет поговорить со мной? Мне сейчас это необходимо.

Комок снова подступил к горлу. Все очень и очень плохо. Я никому не нужна, мой ребенок никому не нужен. Нет, не правда. Он нужен мне. Значит, мне есть за что бороться.

Сидела в своей комнате опустошенная. Хорошо, что перекусила в кондитерской. Не хотела идти на кухню. Вдруг столкнусь с Павлом Борисовичем? Он вызывал во мне ужас. Казалось, его пощечина до сих пор горит на моей щеке алым клеймом.

Мама считает, что он поступил правильно, ударив меня. Не могу понять ее. Зачем ей нужен этот старый придурок? Пусть даже богатый. Ладно, любовник. Но замуж-то зачем за него выходить? Ради статуса замужней женщины?

Татьяна позвонила поздно вечером и сообщила, что Анатолий Сергеевич готов встретиться со мной завтра в четыре часа.

У меня похолодели ладони и мурашки побежали по спине. Завтра моя жизнь резко изменится. Кто знает, что ждет меня дальше?

Глава 12

Стояла у ажурных ворот и медлила нажимать на звонок. За воротами возвышался большой двухэтажный дом из красного кирпича с башенкой в стиле цыганского барокко. В стиле «дорого-богато». Но аляповато и пошло.

Арочки над окнами, кованый козырек над дверью. Два бетонных льва в коронах скалили зубы на высоком крыльце. На шпиле флюгер в виде парящего орла.

Я глубоко вздохнула и нажала на кнопку звонка. На столбе ворот зажужжала видеокамера и изучающе уставилась на меня алым глазом.

– Кто? – прохрипел домофон.

– Я Лена. От Тани, мне сказали прийти сегодня.

Сухо щелкнул замок, и я толкнула кованую калитку. Двор вымощен плиткой грязно-розового и серого цветов. На раскидистой рябине густые грозди уже начинали краснеть. Осень…

В углу двора черный внедорожник. Судя по трехлучевой звезде – Мерседес. Поднялась по высоким ступеням. Дверь распахнулась. Пожилая женщина в цветастом фартуке мрачно окинула меня взглядом.

– Здравствуйте, – пролепетала я. – Я к Анатолию Сергеевичу.

– Идем, – коротко бросила она, не ответив на мое приветствие.

Мы миновали полутемный холл и оказались в гостиной. Мебель с гнутыми ножками, диван с золоченой резьбой обтянут коричневым бархатом, к нему пара кресел. Темно-бордовые шелковые портьеры с бахромой причудливо задрапированы. На потолке лепнина, огромная хрустальная люстра. Большой аквариум с подсветкой. Около него стоял высокий мужчина и кормил рыбок-вуалехвостов.

Мужчине на вид под пятьдесят. Худощавый, широкоплечий. Совершенно лысый, водянистые, почти бесцветные глаза глубоко посажены. Взгляд пронзительный. От него у меня по коже побежали мурашки. Настоящий Кощей Бессмертный.

– Добрый день, – прошептала я.

– Здравствуй, – широко улыбнулся он, и я увидела, что нижние зубы у мужчины золотые. – Иди, Анна, – отпустил он женщину.

Ты еще раз сердито посмотрела на меня и вышла, плотно закрыв дверь.

Я стояла посреди комнаты, а мужчина разглядывал меня. Очень внимательно, словно оценивая.

– И сколько же тебе денег надо? – сразу перешел он к делу.

Запинаясь, я назвала сумму.

– Много, – усмехнулся он.

– Мне… У меня… – начала я, пытаясь подобрать слова. – Я…

– Ладно, – нетерпеливо махнул он рукой. – Не мямли. Татьяна рассказала. Вот только скажи мне, ты отрабатывать как будешь, если рожать собралась? А?

– Когда ребенок подрастет…

– Через восемнадцать лет что ли? – расхохотался Анатолий Сергеевич.

– Нет, через год, – я понимала, что говорю глупости. – Может, раньше. Как получится… Я все отдам, обещаю.

– Что мне твои обещания? С ними кашу не сваришь. И на хлеб их не намажешь.

Не даст он мне денег. Слезы потекли из глаз, и я не могла сдержать их.

– А ну прекрати немедленно, – жестко приказал Анатолий Сергеевич. – Ненавижу бабские истерики. Чего слезы льешь?

– Мне деньги очень нужны…

– Они всем нужны. Не реви. Я же не отказал тебе. Мне понять надо, что и как с тебя можно будет получить обратно. Я деньги на ветер не кидаю и нищим подаю только по праздника. Сядь, – кивнул он мне на кресло. – И рассказывай.

– Что рассказывать? – не поняла я.

– Все про себя все рассказывай – кто родители, чем занималась, где училась. Почему рожать собралась. Что умеешь, чего не умеешь. Ну, валяй, я жду, – он развалился на диване. – Только не ври. Я все равно правду узнаю. Соврешь – потом жалеть будешь. У меня время – деньги. И тратить его по посту я не люблю.

Скрывать мне было нечего, и я начала сбивчивый рассказ. Анатолий Сергеевич слушал внимательно, время от времени задавал вопросы. Мне они казались незначительными и неуместными.

Умею ли я играть на пианино или гитаре? Нет, не умею.

Хорошо ли готовлю? Это да, тут я мастерица.

Владею ли английским? Вроде, владею… Общалась несколько раз с американцами. Нормально все получилось.

Сколько мужчин у меня было? Анатолий Сергеевич искренне удивился, узнав, что всего один.

– А рожать-то зачем надумала? – поинтересовался он. – Обуза такая.

– Это же мой ребенок. Я его люблю… – снова всхлипнула я против воли.

– Правильно. Дети – это святое. Так что дам тебе денег. Ты блондинка настоящая? Или крашенная?

– Настоящая.

– Отлично. Мне блондинки нравятся. А вот крашеных не люблю. Женщина должна быть хороша природной красотой. Не люблю с накаченными задницами и грудью. Как куклы резиновые. Вижу, от тебя сейчас толку мало. Поэтому пока будешь жить у меня, помогать по хозяйству Анне. Готовить, убирать и все, что она тебе скажет делать будешь. Родишь, я тебе всем помогу. Кулю все, что надо для ребенка. А через два месяца после родов начнешь работать по-настоящему. Ребенку няньку наймешь. Все это я буду оплачивать и считать. Процент возьму как в банке. За меньше мне смысла нет с тобой возиться. Это по-божески будет. Попытаешься сбежать – из-под земли достану. У меня длинные руки. Начнешь ныть и жаловаться – устрою на такую работу, что жизнь тебе адом покажется. Устраивает – оставайся. Нет – не держу.

– Устраивает, – прошептала я. А что мне еще остается?

– Позови Анну, она на кухне, – приказал мне Анатолий Сергеевич.

Я нашла домработницу и попросила ее прийти в гостиную.

Пока я ходила за Анной, хозяин дома налил себе коньяка и включил большой телевизор на стене. Шло какое-то тупое комедийное шоу. Анатолий Сергеевич громко смеялся и смаковал коньяк.

– Так, Лена, – он уставился на меня белесыми глазами. – Анна Матвеевна женщина суровая, но справедливая. Уважай ее и не перечь, делай все, что прикажет, – хозяин перевел взгляд на домработницу. – Лена будет жить тут, помогать тебе, – Анна недовольно поморщилась. – Сильно ее не нагружай, она беременная. Приготовь ей две комнаты наверху.

– А не жирно будет? – поджала губы Анна.

– Не поняла, что я сказал? – нахмурился хозяин.

– Простите, Анатолий Сергеевич, – домработница испуганно глянула на него. – Сейчас все сделаю.

– Можешь не спешить, – ухмыльнулся Литвинов. – Главное, не забывайся.

Анна Матвеевна быстро вышла из комнаты.

– Будет тебя чморить – скажешь мне, – Анатолий Сергеевич взглядом приказал мне сесть. – Но ябед не люблю, учти это. Прямо сейчас останешься, или как?

– Можно, я вещи из дома заберу? Утром приду, рано. Не хочу, чтобы мама видела, как я ухожу. А то скандал будет.

– Да, не повезло тебе с матерью.

– У нас все нормально было, пока я не забеременела. Ну, почти нормально… – я поняла, что мама всегда диктовала мне свои условия.

Раньше была уверена, что так и надо. А ведь она пользовалась мною всю жизнь. Даже родила ради того, чтобы удержать отца в семье. И все деньги, что он оставил, она тратила по своему разумению.

Друзей у меня почти не было – мама считала, что они будут пользоваться мной. Ведь я наивная и глупая. Уж если дружить, то только с приличными людьми. Чтобы из состоятельной семьи. Но и им верить нельзя. Они все снобы и паразиты.

Училась на отлично в школе потому что за каждую тройку мама ругала меня так, словно я совершила преступление. И снова я была тупой и ленивой девчонкой, от которой одни проблемы.

В институт поступила по ее указке. В Пед идут одни идиотки, а в Юридическом учиться престижно.

Всегда была уверена, маме виднее, как правильно жить, как лучше все сделать. Она оставалась для меня непререкаемым авторитетом. До тех пор, пока я не решила родить ребенка.

– Не реви, я же сказал, не люблю этого, – от невеселых мыслей меня оторвал голос Литвинова. Но сейчас он звучал не жестко, скорее сочувственно. Слезы против воли текли по щекам, и я ничего не могла с этим поделать. – Все образуется, не переживай. Жизнь – она такая. Больно бьет. Но зато и уму разуму учит.

– Наверное, – слабо улыбнулась я и вытерла слезы.

– Точно говорю. Меня мамаша вообще бросил сразу после родов. Детство в детдоме. Невесело, уж поверь. Зато появился стимул жить хорошо. И не просто хорошо, а на зависть другим. И у тебя все наладится, только верь в это, не вешай нос и за меня держись. Легкой жизни у тебя не будет. Так что научись быть сильной. Иначе погибнешь.

– Я постараюсь быть сильной.

– У тебя вариантов нет. А что за мужик тебе ребенка заделал? Кто он?

– Мажор. Ненавижу его.

– Ну, ты и сама виновата, могла бы немного подумать, прежде чем в койку к нему нырять. Или не знала, что от мужиков дети бывают?

– Знала. Но так получилось.

– Паршиво получилось, – кивнул Анатолий Сергеевич. – Хотя, если мужик от ребенка отказался – точно мерзавец. Не думала его заказать?

– Как? – прошептала я. – Убить?

– Нет, – расхохотался Литвинов. – Серьезно, убить его готова? Ну у тебя и замашки!

– Нет, конечно, – испугалась я.

– Правильно. Убивать за измену нельзя. Глупо. А побить как следует можно. Поучить ответственности. Хочешь? И чтобы прощения у тебя попросил? Это я организовать могу.

– Не надо. Раз я ему не нужна, зачем? Легче мне от этого не станет.

– А ты умная, хотя и блондинка, – снова рассмеялся Анатолий Сергеевич. – Прямо философ. Ты мне нравишься. Мало того, что симпатичная, так еще и не дура. Отработаешь быстро, если будешь мозги включать. Я тебе хороших клиентов подгоню, не извращенцев. Таких у меня нет, не люблю их. Так что все у тебя наладится. Главное слушай, что я тебе говорю и выполняй без разговоров. А теперь иди, у меня дел полно, они сами не сделаются, – нетерпеливо махнул рукой Литвинов, отпуская меня.

Я спустилась с высокого крыльца и побрела домой. На душе муторно, сердце то замирает, то бешено бьется. Может, мама поняла, как важен для меня этот ребенок? Надежда не хотела умирать, а я не хотела верить, что моя жизнь так резко меняется.

О будущем старалась не думать. Знала, что за работа ожидает меня. Но пока есть время приучить себя к мысли об этом. И о том, что я не прощу своего обидчика. Никогда не прощу.

Суровцев заплатит за все сполна. Пока не знаю, как. Но я придумаю изощренную месть. Он будет страдать так же, как сейчас страдаю я. Не физически, морально. А это не менее ужасно.