Текст книги "Защита деловой репутации в случаях ее диффамации или неправомерного использования (в сфере коммерческих отношений)"

Понятие «достоверность» использует и российское процессуальное законодательство. Так, в силу норм ч. 3 ст. 71 АПК РФ доказательство признается арбитражным судом достоверным, если в результате его проверки и исследования выясняется, что содержащиеся в нем сведения соответствуют действительности. Подлежит ли эта норма применению, если письменное доказательство содержит вопросительные предложения (к примеру, вопросы о том, планирует ли контрагент погасить образовавшуюся задолженность, в какие сроки и проч.)? Никаких исключений на этот счет закон не предусматривает. Вопросительная форма изложения остается формой и не смешивается с содержанием.

Вместе с тем в судебно-арбитражной практике имеются и примеры надлежащего применения сформулированного ВС РФ критерия.

Так, арбитражный суд пришел к выводу, что для того, чтобы выяснить, является ли распространенная информация сведениями или же в ней содержится субъективное мнение того или иного лица, необходимо исследовать вопрос о возможности проверки такой информации на ее соответствие объективной действительности, поскольку мнения отражают внутреннюю, субъективную оценку описываемой информации конкретного лица и не могут быть подвергнуты подобной проверке[191]191
  Постановление Третьего ААС от 17.04.2012 по делу № А33-18210/2011.


[Закрыть].

В свою очередь другой арбитражный суд апелляционной инстанции признал ошибочным вывод суда первой инстанции о том, что изложенные в статье сведения не являются порочащими деловую репутацию истца, по причине того, что эти сведения могут быть проверены на предмет соответствия их действительности. Следовательно, заключил суд, информация, изложенная в письме, не имеет характера оценочных суждений, мнений, убеждений, выражения субъективного мнения и взглядов ответчика, а направлена на подрыв деловой репутации других участников конкурса[192]192
  См. постановление Десятого ААС от 12.10.2010 по делу № А41-12858/10.


[Закрыть].

Как пояснил иной арбитражный суд, если утверждения о фактах по своей природе являются сведениями о событиях, произошедших в конкретных условиях места и времени, и могут быть подвергнуты верификации (проверке на предмет соответствия либо несоответствия действительности), то оценочные суждения (мнения, высказывания) являются выражением субъективного взгляда лица, отражением его индивидуального восприятия ситуации и не подлежат проверке на предмет их соответствия действительности[193]193
  Постановление Восемнадцатого ААС от 20.03.2014 № 18АП-2269/2014 по делу № А76-20129/2013 оставлено в силе постановлением ФАС Уральского округа от 18.06.2014 № Ф09-2852/14.


[Закрыть]. Если суждение позволяет проверить его на предмет соответствия действительности, следует считать его сведениями о фактах[194]194
  Постановление Восемнадцатого ААС от 24.10.2012 № 18АП-10199/2011 по делу № А07-6555/2012.


[Закрыть].

Окружной арбитражный суд также обращал внимание на основание разграничения оценочных суждений и утверждений о фактах: «На автора и распространителя сведений не может быть возложена обязанность доказывания достоверности (курсив наш. – М.Р., М.Г.) оценочного суждения или субъективного мнения (в отличие от обязанности доказывания распространенных утверждений о фактических событиях)»[195]195
  См. постановление ФАС Поволжского округа от 16.06.2009 по делу № А57-22/2007.


[Закрыть].

Неудивительно, что аналогичный критерий (определенный высшим судом) используется и судами общей юрисдикции.

Так, по мнению одного из областных судов, по смыслу действующего гражданского законодательства критерием отличия имеющих место утверждений о фактах и событиях от оценочных суждений (мнений, убеждений) является возможность проверки таких сведений на предмет соответствия их действительности, истинности или ложности[196]196
  См. апелляционное определение Иркутского областного суда от 27.12.2013 по делу № 33-10581/13. Аналогичный вывод приведен в определении Санкт-Петербургского городского суда от 11.04.2013 № 33-4903/2013 и множестве других судебных актов судов общей юрисдикции.


[Закрыть]. Как правильно заметил другой областной суд, «оценка не констатирует факт, а выражает отношение человека к предмету или отдельным его признакам. Поэтому к оценкам неприменимы характеристики истинности – ложности»[197]197
  См. апелляционное определение Тверского областного суда от 27.02.2014 по делу № 33-305.


[Закрыть].

В п. 7 Обобщения АС Республики Коми, излагаются несколько дел, предметом рассмотрения в которых стали, по мнению суда, оценочные суждения и мнения. Тезис данного пункта звучит следующим образом: «Оценочные суждения, мнения, высказывания не являются предметом судебной защиты в порядке статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку выражают субъективное мнение и не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности». Между тем анализ дел, приведенных в качестве примеров, свидетельствует о том, что не во всех из них речь идет об оценочных мнениях.

Первым в данном пункте названного Обобщения излагается дело, в котором компания и общество обратились в арбитражный суд с иском о защите деловой репутации, требуя обязать ответчиков (общество и двух физических лиц) опубликовать в газете опровержение порочащих сведений и возмещения морального вреда. В обоснование иска указывалось, что в газете была опубликована статья, подписанная журналистом (одним из ответчиков), записавшим выступление мэра К. (другого ответчика) на пресс-конференции. Прозвучавшие в статье высказывания последнего о том, что бандиты пытаются править городом, взяли под контроль свыше 120 предприятий г. Сыктывкара, в том числе и ОАО «Л.», истцы рассматривали как порочащие деловую репутацию истцов сведения.

В обоснование позиции суда, отказавшего в удовлетворении данного требования, в п. 7 Обобщения АС Республики Коми указывается следующее: «… суд пришел к выводу, что в ней (статье. – М.Р., М.Г.) отсутствуют признаки сведений, изложенных в форме утверждения, также нет прямой ссылки на истцов, поскольку аббревиатура «Л.» содержится в наименованиях нескольких предприятий города. Из контекста публикации следует, что все ее содержание изложено как личное мнение К. о ситуации в сфере экономики города. Высказывания К. о коррумпированности и криминализации бизнеса в указанной статье являются его оценочными суждениями, но не фактами. Таким образом, опубликованное в средстве массовой информации мнение К. не признано судом подпадающим под судебную защиту в порядке статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, в связи с чем суд в удовлетворении иска отказал».

Относительно обоснований, подобных приведенному в настоящем деле («мнение К. не признано судом подпадающим под судебную защиту в порядке статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, в связи с чем суд в удовлетворении иска отказал»), говорилось чуть ранее. Здесь же следует подчеркнуть, что в настоящем деле истцы не представили доказательств того, что имело место распространение сведений, порочащих их деловую репутацию, – это и должно было стать обоснованием отклонения предъявленного иска.

В следующем деле, описанном в п. 7 Обобщения АС Республики Коми, фонд обратился в арбитражный суд с иском к газете и автору об опровержении порочащих сведений и опубликовании серии статей о деятельности истца в количестве, соответствующем количеству диффамационных фраз порочащей статьи. Истец оспаривал содержащуюся в статье информацию о том, что покупателей, приобретающих долю в строительстве дома, обманывают («кидают»), а также надпись к карикатуре «Жулье!».

Суд отказал в иске, ссылаясь на то, что статья содержит оценочное мнение автора статьи о деятельности истца, и подчеркнул, что лицо, полагающее, что высказанное оценочное суждение или мнение, распространенное в средствах массовой информации, затрагивает его права и законные интересы, может использовать предоставленное ему п. 3 ст. 152 ГК РФ и ст. 46 Закона о СМИ право на ответ, комментарий, реплику в том же средстве массовой информации в целях обоснования несостоятельности распространенных суждений, предложив их иную оценку. Кроме того, суд отметил, что лицо, обратившееся в суд за защитой деловой репутации, вправе требовать опровержения сведений, содержащих информацию о фактах, но не опровержения мнения автора о предпринимательской или иной экономической деятельности этого лица и каких-либо выводов, которые могут последовать после прочтения средства массовой информации.

Последний вывод, бесспорно, должен быть поддержан. Вместе с тем нельзя игнорировать то, что в настоящем деле суд учел не все значимые для дела обстоятельства. Учитывая ссылку на информацию об обмане покупателей, представляющую собой утверждение о факте, которое может быть проверено на предмет его соответствия действительности, сложно согласиться с выводом суда о том, что статья содержит лишь оценочное мнение автора статьи о деятельности истца.

Как следует из описания другого дела, изложенного в п. 7 Обобщения АС Республики Коми, индивидуальный предприниматель обратилась в арбитражный суд с иском к редакции газеты, Службе по ветеринарному надзору, физическим лицам об обязании опубликовать опровержение публикации, порочащей деловую репутацию предпринимателя, и о возмещении морального вреда. В обоснование предъявленного иска предприниматель ссылалась на то, что в газете была опубликована статья, содержащая интервью с главным государственным ветеринарным инспектором Республики Коми Б., в которой указывалось, что в республике есть ряд предпринимателей, которые неоднократно нарушали ветеринарное законодательство, к ним относится, в частности, ИП П., которая реализует продукцию без ветеринарных свидетельств и справок.

Как и в предыдущем случае, суд отказал в удовлетворении иска. Вместе с тем в отличие от предыдущего дела здесь приведено верное обоснование, свидетельствующее о том, что истец не доказала, что были распространены сведения, порочащие ее деловую репутацию: «Оценив обстоятельства дела, суд пришел к выводу об отсутствии в статье конкретных утверждений о нарушении истцом законодательства, недобросовестности при осуществлении хозяйственной и предпринимательской деятельности, а также деловой этики или обычаев делового оборота. Статья не содержит сведений об имени и отчестве предпринимателя Поповой, не указан ее идентификационный номер налогоплательщика, принадлежащие ей торговые точки, не говорится, реализацию какой конкретно продукции она осуществляет. Между тем в Республике Коми зарегистрированы несколько десятков предпринимателей с фамилией П., двое из них в 2005 году привлекались к административной ответственности за нарушение ветеринарного законодательства. Содержащаяся в статье информация, имея публичный характер и являясь достоянием неопределенного круга лиц, не свидетельствует о наличии сведений, порочащих конкретно истца, так как статья касается общих проблем, сложившихся на рынке реализации продукции животноводства. В целом статья не направлена на дискредитацию тех или иных предпринимателей, в ней не содержатся конкретные факты нарушения ветеринарного законодательства и не говорится о том, что предпринимателем реализуется некачественная, вредная или опасная для здоровья продукция. Истцом не доказано, в чем распространенные сведения являются порочащими и каким образом фактически повлияли на его предпринимательскую деятельность».

Другое дело разбирается в Обобщении АС Свердловской области. В п. 9 данного Обобщения (тезис «Не могут быть опровергнуты в порядке ст. 152 ГК РФ как не соответствующие действительности мнения, оценочные суждения, высказывания, достоверность которых установить невозможно») излагается дело, в котором редакция одной газеты обратилась к редакции другой газеты с требованием об опубликовании опровержения сведений о резком падении тиража газеты истца. Данное требование было обусловлено тем, что подобная информация создает у читателей мнение о плохой работе всего коллектива газеты, снижении уровня и качества публикаций, об уменьшении спроса на издание, поскольку объем тиража является одним из показателей популярности, востребованности и общественной значимости газеты, на основе которого ведется рейтинг печатных изданий.

Суд кассационной инстанции правомерно отменил решение суда первой инстанции и отказал в удовлетворении данного требования. В обоснование этого, как отмечается в п. 9 Обобщения АС Свердловской области, указывалось следующее: «Из содержания публикации следует, что в статье речь идет о подписном тираже. Информация, изложенная в статье, основана на мнении отдельного лица, которое ссылается на данные Управления федеральной почтовой связи (УФПС) Свердловской области. В одном из номеров газеты, выпускаемой истцом, были опубликованы сводные данные УФПС Свердловской области о числе подписчиков, выписавших печатные издания на второе полугодие года, где указано количество подписавшихся на газету истца на первое и второе полугодие. Эти данные свидетельствуют о снижении подписки. В газете ответчика также со ссылкой на данные УФПС, которые приводит гражданин П. (лицо, высказывания которого содержатся в статье), говорится о снижении тиража истца. Газета ответчика вышла через три дня после соответствующего номера истца, в котором приводились данные о снижении количества подписчиков. Таким образом, ответчики привели лишь сведения, опубликованные самим истцом. Мнение автора статьи о катастрофическом падении тиража газеты истца является лишь оценкой обстоятельств, ставших известными автору, и не является распространением сведений».

С изложенной позицией следует согласиться: сведения, содержащие утверждения о фактах (о снижении тиража газеты истца), признаны соответствующими действительности, а оценочные суждения, изложенные ответчиком (о катастрофическом снижении тиража), не подлежат признанию не соответствующими действительности. В совокупности это дает основания для отклонения заявленных требований.

В Обобщении ФАС Волго-Вятского округа[198]198
  См. также: Апряткина Г.С., Кислицын Е.Г. Защита деловой репутации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей // Закон. 2007. № 7.


[Закрыть] изложено несколько дел, иллюстрирующих разбираемую проблему.

В одном из них редакция газеты предъявила к учредителю другой газеты иск о защите деловой репутации. При этом истец ссылался на то, что в статье, опубликованной ответчиком в ответ на статью, вышедшую в газете истца, содержатся сведения, причиняющие вред деловой репутации истца. Суд, отклоняя заявленный иск, сослался на то, что в ответной статье ответчика излагалось лишь субъективное (оценочное) мнение конкретного лица (которое считало, что в статье истца имело место «манипулирование цифрами» при изложении информации), тогда как сведения о фактах, порочащих деловую репутацию истца, отсутствовали.

В другом деле, приведенном в качестве примера в том же Обобщении ФАС Волго-Вятского округа, описывалась такая ситуация. Общество Н. обратилось с иском к телекомпании, газете и губернатору с иском о защите деловой репутации, ссылаясь на то, что губернатор в интервью при обсуждении вопроса о работе правоохранительных органов по борьбе с организованной преступностью произнес фразу: «Что, не видели, как столько лет разворовывался К. с помощью Н.? Видели, но делали вид, что никто ничего не замечает» (интервью было показано по телевидению и опубликовано в газете).

Суд удовлетворил исковые требования и обязал телекомпанию и газету в течение 10 дней с момента вступления решения в законную силу опровергнуть указанные сведения, не соответствующие действительности.

Не согласившись с судебным решением, губернатор обжаловал его в вышестоящую инстанцию, указывая на чрезмерную, с его точки зрения, защиту судом прав истца. По его мнению, оспариваемая фраза является оценочным суждением, вполне допустимой оценкой и не должна ставиться в разряд подтверждаемых или опровергаемых фактов. В противном случае, указывал ответчик, необоснованно ограничивается свобода выражения мнения, которая в соответствии со ст. 29, 55 Конституции РФ, а также практикой Европейского Суда должна иметь приоритет.

Кассационная инстанция подтвердила законность вынесенного судебного решения, отметив следующее: высказывание губернатора как первого должностного лица субъекта Российской Федерации в телепередаче и на страницах газеты позволяет неопределенному кругу лиц прямо сделать вывод о том, что общество (истец) нарушил действующее законодательство, т. е. оспариваемое высказывание содержит сведения о фактах и не может быть отнесено к субъективном (оценочному) мнению. Доказательства соответствия такого утверждения действительности ответчиком представлены не были, вследствие чего, как указал суд, данное утверждение обладает необходимыми признаками для отнесения его к сведениям, порочащим деловую репутацию истца.

В заключение данной части следует отметить, что, признавая свободу слова и выражения мнения, Европейский Суд, как уже указывалось ранее, допускает возможность защиты и от негативного оценочного мнения, если оно не имело под собой никаких достаточных оснований (защиту от оскорбления). В деле «Педерсен и Бадсгард против Дании» Суд отметил: «Однако даже в случае, когда утверждение сводится к оценочному суждению, соразмерность вмешательства может зависеть от наличия достаточных фактических оснований для опровергаемого утверждения, поскольку даже оценочное суждение, не имеющее под собой никакой фактической основы, может быть чрезмерным»[199]199
  Постановление Европейского Суда от от 19.06.2003 по делу «Педерсен и Бадсгард против Дании» (Pedersen and Baadsgaard v. Denmark; № 49017/99).


[Закрыть].

Отрадно, что и в практике российских судов пока можно встретить такого рода позицию: «…свобода мысли и слова не должна являться инструментом нарушения прав других лиц, из чего следует, что выражение другими лицами своего мнения по какому-либо вопросу не является основанием для освобождения от ответственности лица, распространившего эти сведения, в том случае, если при этом был неправомерно нанесен вред защищаемым Конституцией РФ и ГК РФ ценностям – чести, достоинству и деловой репутации гражданина»[200]200
  См. апелляционное определение Новосибирского областного суда от 15.07.2014 по делу № 33-5873/2014.


[Закрыть].

Как свидетельствует анализ судебной практики, арбитражные суды при определении того, что следует понимать под сведениями, порочащими деловую репутацию, неизменно цитируют позицию, выраженную в п. 7 Постановления Пленума ВС РФ № 3.

В обобщениях арбитражных судов освещаются дела, в которых сведения по тем или иным причинам не были признаны порочащими деловую репутацию истца. Особого внимания заслуживают случаи, когда невозможно точно установить лицо, в отношении которого были распространены порочащие сведения (например, лицо обозначается в публикации одной буковой или аббревиатурой). В подобных случаях отсутствуют основания для заключения о том, что распространенные сведения порочат деловую репутацию именно истца, что, безусловно, исключает возможность удовлетворения заявленного иска о защите деловой репутации (если, конечно, истец не представит доказательств обратного). Такие случаи упоминались ранее, но имеются и другие примеры.

Так, в п. 4 Обобщения АС Республики Коми рассматривался случай обжалования газетной публикации, которая содержала сведения о скандальном уходе от предпринимателя Ш. отдельных сотрудников, а также о наличии у автора статьи и других рекламодателей претензий к компании А. Общество, предъявившее к учредителю газеты, редакции и автору иск о защите деловой репутации и требующее опровержения публикации и взыскания ущерба, причиненного деловой репутации, не смогло доказать, что порочащие сведения распространены именно в отношении него. В силу этого исковое требование было правомерно отклонено.

В то же время, как обоснованно подчеркивается в тезисе п. 5 Обобщения АС Свердловской области, «если анализ самого текста статьи не позволяет однозначно идентифицировать личность потерпевшего, суд вправе принять во внимание иные обстоятельства, свидетельствующие о том, что сведения распространены именно в отношении данного конкретного лица и касаются связанных именно с ним событий».

Иллюстрирует данное заключение дело, в котором индивидуальный предприниматель Д. обратилась в арбитражный суд с иском об опровержении статьи, опубликованной в газете автором под вымышленным именем, в которой содержались сведения негативного характера о деятельности истицы. В качестве возражений ответчиком указывалось, что в тексте данной статьи упоминается некая госпожа Д., без указания инициалов (или полного имени и отчества), поэтому истцом не доказано распространение сведений именно о ней, а кроме того часть оспариваемых истцом сведений сформулирована произвольно, вне буквального текста статьи.

Суд учел, что именно Д. является участником общества, функционирующего в качестве горнолыжного центра, события вокруг которого освещались в статье, а также то, что из объяснений одного из ответчиков следовало, что речь в статье идет непосредственно о Д., получившей 78 % уставного капитала данного общества. С учетом проведенной лингвистической экспертизы суд пришел к выводу об обоснованности предъявленных требований и удовлетворил иск.

В Обобщении АС Красноярского края описывается несколько случаев, когда суд может испытывать затруднения в решении вопроса об относимости распространенных сведений к истцу. Прежде всего это случаи, когда распространенные ответчиком сведения носят обобщающий характер, т. е. распространяются на группу лиц, одним из которых является истец.

В качестве примера в данном Обобщении излагается дело, предметом исследования в котором стала размещенная в СМИ статья, содержащая следующее указание: «В трех фирмах из 13 проверенных нами довольно серьезные отступления от ГОСТа – и это подтверждено лабораторными испытаниями. Например… аналогичные замечания – к продукции «Баварские окна». Кроме того, выявлены нарушения по угловым соединениям. Кстати, в этих компаниях не проводится приемочный контроль, хотя это тоже обязательное требование». Сведения, содержащиеся в последних двух предложениях, были оспорены истцом, действующим под коммерческим обозначением «Баварские окна», как порочащие его деловую репутацию, поскольку истцом не допускалось подобных нарушений. Между тем суд отказал в удовлетворении иска, указав, что спорные фразы не относятся непосредственно к истцу и не порочат его деловой репутации.

В Обобщении АС Красноярского края делается противоположный вывод, согласно которому «расположение оспариваемых истцом фраз, признанных судом обобщающими, после коммерческого наименования предприятия истца, является фактом, свидетельствующим о включении истца в совокупность лиц, о которых делается обобщающий вывод, и, следовательно, позволяет утверждать, что данный вывод относится также и к истцу». Таким образом, можно заключить, что судебное решение первой инстанции, вынесенное по изложенному делу, нельзя назвать верным – в данном случае иск подлежал удовлетворению (с учетом того, что у суда не было оснований считать данные утверждения соответствующими действительности).

Изложенная позиция находит поддержку и в юридической литературе. Обращается внимание на случаи, «когда распространяемые сведения оскорбляют в целом общность людей, не организованных в единый коллектив с правами юридического лица, а объединенных по признакам пола, национальности, религиозной принадлежности, профессии и пр. «Неопределенный круг лиц» означает, что лица не персонифицируются, их точное количество не устанавливается. Однако эти лица объединены общим интересом, а также фактом нарушения имеющихся у них однородных прав»[201]201
  Малеина М.Н. Защита чести и деловой репутации неопределенного круга лиц // Вестник гражданского права. 2010. № 1. Т. 10. С. 173–180.


[Закрыть].

В том же Обобщении АС Красноярского края указывается на проблемность отнесения распространенных порочащих сведений конкретно к гражданину в тех ситуациях, когда ответчик в распространенных сведениях указал лишь фамилию (аналогично тезису, сформулированному в п. 5 Обобщения АС Свердловской области, о чем говорилось ранее).

Примером данного заключения стало то же дело, что было рассмотрено ранее: учитывая, что в распространенной информации были указаны фамилия Харитонов и используемое истцом коммерческое обозначение «Баварские окна» (не требующее регистрации, что и не позволило суду признать, что в статье говорится именно об истце), суд сделал вывод об отсутствии оснований считать, что речь идет об индивидуальном предпринимателе Харитонове А.В.

Как отмечается в Обобщении АС Красноярского края, вынесенное по делу решение было отменено судом кассационной инстанции, который признал, что содержание распространенных сведений позволяет установить их связь с истцом: «Основаниями в пользу данного вывода послужили, во-первых, признание наименования «Баварские окна» коммерческим обозначением предприятия по производству окон предпринимателя Харитонова А.В., поскольку из представленных материалов дела (рекламы, визитки, материалов проверки) следовало, что именно истец обозначает себя данным наименованием на соответствующем товарном рынке для отличия от иных предприятий. Во-вторых, материалами проверки, положенными в основу оспариваемой информации, подтверждалось проведение проверки в отношении истца. В-третьих, в материалах дела отсутствовали доказательства того, что на рынке данных услуг какие-либо субъекты предпринимательской деятельности используют такое средство индивидуализации, как «Баварские окна»».

Изложенное, как обоснованно отмечено в данном Обобщении, свидетельствует о том, что суд не должен формально подходить к решению вопроса о том, относятся ли распространенные сведения к истцу, предъявившему требование о защите деловой репутации.

Вопрос относимости распространенных сведений к истцу поднимается и в других случаях. Например, в Обобщении ФАС Волго-Вятского округа приводится дело, в котором с иском о защите деловой репутации обратилось открытое акционерное общество, тогда как в опубликованной статье речь шла о закрытом акционерном обществе, что дало суду основания для отказа в удовлетворении иска по мотиву того, что истец не доказал факта распространения в отношении него порочащих сведений.