Текст книги "Охота на лис"

Жюстина вскинула голову:

– Благодарю, милорд, со мной мои грумы, в случае необходимости они защитят меня.

– А можно узнать, где они? – Левингтон обвел взглядом помещение и, не дождавшись разрешения, сел за стол. – Со мной вы будете в безопасности.

– Я не уверена в этом, – заметила Жюстина. Видимо, придется объяснить лорду причину своего пребывания в этих местах, ведь рано или поздно он сам узнает ее.

– Я собираюсь навестить свою сестру в Мильверли.

– Неужели?! Как мило! В таком случае мы с Вами соседи на целое лето, – лицо лорда Левингтона расплылось в самой обворожительной улыбке, какую когда-либо видела у него Жюстина.

– Я не думаю, что мы там будем часто встречаться. Я не собираюсь искать Вашего общества, и в мои планы не входит посещение ваших местных сборищ в Олдхэвене.

– И очень зря! Вы же не собираетесь провести лето в Нориной спальне? Я надеюсь увидеть Вас хоть на одном из моих пикников.

– Теперь я уверена, что не задержусь у сестры надолго. Я вовсе не горю желанием прожить лето по соседству с Вами.

В глазах лорда промелькнули лукавые огоньки. Наклонившись к Жюстине настолько близко, что она ощутила его дыхание, он сказал:

– А мне показалось, что Вы намеренно выбрали это место для отдыха, чтобы быть поближе ко мне.

– Я и не ожидала, что Вы подумаете по-другому – Ваши самоуверенность и себялюбие давным-давно ни для кого не секрет. – Не давая Дамиану опомниться, девушка продолжала в том же духе: – Вы всегда были очень высокого мнения о своей персоне! Но, попомните мои слова, настанет день, когда все отвернутся от Вас и Вы останетесь совсем один. Это будет началом Вашего падения, страшного падения с пьедестала собственного эгоизма. – Жюстина торжествовала. Она видела, в какое смятение повергли лорда ее слова. «Это послужит ему хорошим уроком», – подумала она.

Дамиан на мгновение потерял дар речи. Когда он снова обратился к Жюстине, его голос звучал холодно, от прежней игривости не осталось и следа:

– Что ж, никто не лишает Вас права с вершины собственной непогрешимости судить меня. Бог с Вами!

Тем временем хозяин гостиницы расставил на столе заказанную женщинами снедь. Принимаясь за еду, Жюстина с издевкой обратилась к Дамиану:

– Сожалею, милорд, но Ваше общество не прибавит нам аппетита. Или Вы рассчитываете на бесплатный обед?

Лорд понял недвусмысленность намека, но не спешил уходить. Самолюбие его было уязвлено, он готов был ответить на все эти оскорбления достойным образом, но к столу так некстати снова подошел хозяин:

– Буду рад, господа, если вам придется по вкусу наша деревенская пища, – сказал он и вежливо поклонился. Обращаясь к Дамиану, он продолжал:

– Сэр, у нас никто не забывал саквояжа. Извините, ничем не могу Вам помочь.

Жюстина украдкой посмотрела на Дамиана. Ее бывший воздыхатель выглядел совсем расстроенным – на лицо легла тень, губы плотно сжались, в глазах сквозило явное разочарование.

– Что ж, – вздохнул Левингтон, – видимо, придется смириться с этой потерей. Жаль, но ничего не поделаешь.

При этих словах Жюстина встрепенулась. Речь шла, видимо, о саквояже, найденном ею сегодня утром в «Золотом Яйце». Первым желанием было тотчас рассказать обо всем Дамиану. Но раздражение и обида на лорда взяли верх, и девушка промолчала. Ей не было жаль Дамиана. «Пусть помучается, ему это на пользу! – позлорадствовала она. – Подумать только, он решил, что я ради него приехала в Суссекс!» – мысль о том, что лорд был так близок к истине, злила ее еще больше. – «Я ничего не расскажу ему о своей находке, по крайней мере, сегодня!» – твердо решила девушка, понимая, что поступает не совсем порядочно, и успокоила свою совесть: «Ведь саквояж-то не пропал… Он спокойненько дожидается в Кроули своего хозяина».

ГЛАВА 2

Дамиан пристально смотрел на Жюстину, словно пытался прочесть ее мысли. Неприступность мисс Брайерли беспокоила его сейчас не меньше, чем пропажа саквояжа. Волна сладких воспоминаний нахлынула на него с новой силой… Ее мягкие шелковистые волосы, чувственные губы… – все это нужно поскорее выбросить из памяти… Он чувствовал свое бессилие перед обжигающей душу страстью.

– Разговаривать во время еды – дурной тон, – наконец произнесла девушка, вытирая губы и откладывая вилку. – Мне кажется, нам пора, – она повернулась к Агнессе, – мне невыносимо наскучила эта компания.

Жюстина чувствовала, как ненависть к лорду борется в ней со страстным желанием крепко прижаться к этому человеку. И чтобы защититься от этого наваждения, она готова была снова и снова бросать ему в лицо обидные слова. Что ж, мисс Брайерли славилась не только красотой, благородством, умением поставить на место зарвавшихся кавалеров, но и способностью скрывать истинные чувства за стрелами колких острот. И сейчас это искусство помогло ей сохранить внешнее безразличие.

– Полагаю, Вы устали от себя, мисс. Мое «общество» заняло у Вас слишком мало времени, чтобы успеть наскучить, – невозмутимо произнес Дамиан. Он чувствовал, как бесит Жюстину его спокойствие. Конечно, разумнее всего было бы встать и покинуть женщин или хотя бы изменить тон, но Левингтон не сделал ни того, ни другого.

– Даже минута общения с Вами невыносима для меня!

– Должно быть, мое обаяние слишком сильно действует на Вас, если Вам удается выдержать всего минуту в моем обществе, – отпарировал лорд, улыбаясь.

Жюстина смерила его презрительным взглядом:

– Вы ничуть не изменились! Как всегда, «передергиваете», лишь бы извлечь пользу для себя! Вы и сейчас хотите оставить последнее слово за собой? Все, с меня довольно! Я по горло сыта и Вами и Вашими разговорами. Оставьте меня!

– В настоящий момент и я не испытываю особой радости от беседы с Вами, – Дамиан понимал, что вышел за рамки приличия, но не видел другого способа оградить себя от откровенной враждебности Жюстины. Надеясь задержать ее хоть на мгновение, он вытянул вперед ноги, преграждая ей путь к бегству. Он почти не контролировал свои действия, как будто кто-то внутри, неподвластный ему, руководил всем его существом.

– Я избавлю Вас от своей невыносимой компании тотчас, – глухо сказала девушка, не обращая внимания на его жест.

«Со стороны, должно быть, я выгляжу нелепо. Больше нет смысла удерживать ее, да и самому оставаться здесь», – вздохнул Дамиан, поднимаясь со стула.

– Вы совершенно правы, надо кончать этот бесполезный разговор, – лорд сухо раскланялся и вернулся к своему столику.

«Если бы родители знали, в каких местах их дочь проводит время, с кем общается, то их хватил бы удар, а отец, уж точно, запер бы ее в доме и не выпустил бы больше никуда, – думала Жюстина, направляясь к выходу. – Пока не поздно, надо наслаждаться свободой! Прочь уныние!»

У выхода девушка остановилась, поджидая Агнессу, которая рассчитывалась с хозяином за обед.

– Я вижу, у Вас улучшилось настроение, мисс, – раздался за спиной голос Дамиана.

Жюстина поморщилась от досады.

– А почему бы и нет? Отличная погода, вкусная пища, холодный лимонад… Немного не повезло с компанией, ну да что ж поделаешь?..

– Если не ошибаюсь, речь идет обо мне, а не о пьяном фермере? – грустно засмеялся лорд. Он подошел совсем близко и, кажется, опять намеревался преградить ей дорогу.

– Понимайте, как хотите, – с этими словами девушка выставила вперед зонтик, освобождая себе путь. Дамиан посторонился.

– До скорой встречи, милорд! – небрежно бросила Жюстина.

* * *

Стоял жаркий солнечный летний день. Стайка белых уток, крякая, барахталась в пруду. Под широкой кроной могучего вяза сосредоточенно умывался черный кот, рядом резвился маленький котенок. «Да это же райский уголок, настоящая сельская идиллия, – улыбнулась Жюстина. – Здесь наверняка я забуду все беды и печали и излечусь от сердечных мук».

Нора встретила сестру на крыльце своего дома. Они давно не виделись и были счастливы заключить друг друга в объятия.

Высокая, черноволосая, голубоглазая – Нора была типичной представительницей женской половины семейства Брайерли. Беременность, однако, наложила свой отпечаток, лишила ее былой привлекательности: на лице не было прежнего румянца, исчезла бьющая через край живость, которой так славилась Нора в юности. Долгое «заточение» в сельской глуши сказалось и на отношении Норы к своему гардеробу – в нем не было уже элегантности, свойственной дамам «из света». Ее простое платье из муслина канареечного цвета и широкополая соломенная шляпа, защищающая от палящего зноя, как нельзя лучше соответствовали провинциальному быту со всей его простотой и патриархальностью.

Будучи старше сестры на три года, Нора с раннего детства опекала, защищала и поддерживала ее, но когда опека становилась чрезмерной и ограничивала свободу, Жюстина бурно сопротивлялась, из-за чего между сестрами нередко возникали ссоры. Теперь детские обиды были позабыты, и они искренне радовались встрече.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Жюстина участливо.

– Я не предполагала, что это так тяжело! Надеюсь, ты поможешь мне отвлечься от этих постоянных недомоганий! Наедине с собой я только и думаю о них. Кстати, скоро к нам присоединится Генри – он заканчивает срочные дела в правительственной комиссии в Лондоне.

– Конечно, я постараюсь помочь тебе. И Генри я не видела давно… Думаю, вместе мы хорошо проведем время.

Веселый мальчишеский крик заставил Жюстину обернуться:

– Тетушка Жюстина, а ты не забыла привезти мне подарок? – пятилетний племянник Эдуард, сын Норы и лорда Генри, бросился ей на шею.

– Если ты обещаешь не подкладывать в мою сумочку мышь? как в прошлый раз, то в ней непременно найдется что-нибудь для тебя!

– Обещаю, что больше не буду подкладывать мышь и даже своего любимого червяка!

Эдди поднял с земли стеклянный кувшин, наполненный землей, и протянул его Жюстине.

– Вот здесь живет Дамиан, – сказал мальчик, показывая пальцем на жирного мерзкого червяка, лениво растянувшегося там. – Дамиан – мой червяк, а у меня есть еще Роджер и Генри!

– Дамиан?! – при взгляде на червяка девушка поморщилась, но тут же весело рассмеялась. «Черви с мужскими именами, как забавно! – подумала она, – И, надо заметить, не лишено здравого смысла: ведь все мужчины точат наши сердца, как черви…» А вслух добавила:

– Похоже, ему здесь неплохо живется, Эдди.

– Я назвал его в честь нашего соседа, сэра Дамиана, – продолжал мальчик. – Я слышал однажды, как одна леди назвала этого дядю червяком, вот и решил своего назвать так же!

Жюстина готова была снова безудержно расхохотаться, но усилием воли заставила себя сдержаться:

– Так ты в дружбе с сэром Дамианом и зовешь его просто дядей?

– Да, – ответил Эдди. – Сэр Дамиан сам попросил меня называть его «дядя Дамиан». Он говорил, что дома, где нет таких детей, как я, кажутся ему совсем пустыми. И моего червяка он назвал «симпатягой»!

– Довольно болтать всякую чепуху, Эдди! – прикрикнула Нора на сына. – Только и слышишь с утра до вечера: «Дядя Дамиан… дядя Дамиан!..» Боюсь, эта дружба не пойдет тебе на пользу!

– Я не предполагала, что вы так тесно дружите с соседями… – сказала Жюстина.

– С Левингтоном – да! – ответила Нора. – Генри и Дамиан вместе учились в Оксфорде, знакомы много лет, и, похоже, они иногда просто скучают друг без друга. Генри частенько бывает у Дамиана, а Дамиан навещает нас. – Боб, Гарри! – обратилась Нора к появившимся лакеям. – Отнесите вещи мисс Брайерли наверх, в зеленую комнату для гостей.

Взявшись за руки, сестры вошли в дом. В жилые помещения вел широкий коридор, в котором царили прохлада и полумрак. Внутреннее убранство комнат, на взгляд Жюстины, не производило впечатления обжитости и уюта, но его скрашивали цветы – цветы, которые были здесь повсюду!

Легкий теплый ветерок приносил через настежь распахнутые окна солоноватый запах моря. «Да, ничто так не освежает, как морской воздух», – подумала Жюстина, с отвращением вспоминая запах гнили, исходящий из лондонских канав.

Девушка с интересом рассматривала все вокруг: старинные картины в массивных золоченых рамах, лепные украшения вдоль лестницы и на потолке. Часть дома, сохранившаяся в первозданном виде со времен постройки в XVI веке, с массивными гранитными плитами, окнами-бойницами, сводчатыми потолками, произвела на Жюстину чарующее впечатление. Все здесь как будто хранило немую память о той бурной, богатой приключениями эпохе: девушке казалось, что призраки первых обитателей Мильверли все еще бродят по своим апартаментам. Благоговейный трепет охватил ее.

– Как я счастлива, что приехала сюда! – воскликнула мисс Брайерли.

– Я очень боялась, что ты не примешь моего приглашения погостить у нас нынче летом. А мне так хотелось, чтобы сейчас кто-либо из родных был со мной.

Жюстине была понятна тревога сестры – оставаться в одиночестве в такой трудный момент…

– Давай я отведу тебя в твою спальню, ты выглядишь очень усталой, – предложила она Норе, – там мы продолжим наш разговор.

Нора не возражала.

Спальня старшей сестры располагалась на втором этаже. Это была довольно уютная комната, обитая желтым шелком, в центре которой стояла широкая кровать под тяжелым балдахином. Спинки кровати были отделаны по краям розовыми морскими раковинами.

Нора прилегла, а Жюстина прикрыла ее ноги тонкой цветастой шалью.

– А теперь расскажи, что нового в свете, как столица? – Нора приподнялась, опершись на спинку кровати, чтобы удобнее было слушать сестру.

– Каковы последние светские сплетни? – подхватила Жюстина, театрально зевнув и давая понять, что эта тема мало ее интересует. Одновременно она решала – стоит ли посвящать Нору в свои сердечные тайны и не лучше ли перевести беседу в более «безопасное» русло.

– Да, – твердо произнесла Нора, отрезая Жюстине пути к отступлению, – учти, мне кое-что известно о твоих приключениях в столице. Как же, сестричка, тебя угораздило связаться с Дамианом Траубриджем? Ведь весь свет «гудел» о том, какой это ловелас и повеса! Поговаривали, что он просто неисправимый распутник. Конечно, человека с такой репутацией я никогда бы не приняла в своем доме, но тут уж не моя вина. Это все Генри… Он так нуждался в мужской компании, у нас ведь очень ограниченные связи в округе! И, признаюсь, мои представления о лорде Левингтоне претерпели колоссальные изменения! Я так этому рада! Он оказался таким приятным человеком! Я внимательно присматривалась к нему, прямо скажу, с опаской, но очень быстро поняла, что все его высокомерие и «порочность» – просто маска…

«Не буду спорить с ней о достоинствах Дамиана, – подумала Жюстина, – пусть лучше говорит сама, чем будет терзать меня вопросами. Так проще избавиться от ее любопытства…»

– …Знаешь, я даже полюбила лорда Левингтона… – продолжала щебетать Нора. – Тут недавно вся округа сплетничала по его поводу, когда он пригласил к себе погостить Вильсонов. Ты слышала об этих девицах? Говорили, что он устроил в своем поместье целую оргию. Только мне кажется, что все это сильно преувеличено, его слуги постарались на этот счет. О, я, кажется, разболталась! – Нора взглянула на каминные часы. – Скоро ужин. Дорогая, ты можешь пройти к себе и передохнуть с дороги. Когда приведешь себя в порядок, возвращайся сюда. Думаю, не стоит устраивать пышный прием, мы отужинаем вдвоем в моей спальне. И Эдди посидит с нами перед сном.

– Замечательно, – улыбнулась Жюстина, вставая. – Я скоро буду.

Комната, приготовленная для Жюстины, отличалась от Нориной чуть более скромным убранством да кроватью гораздо меньших размеров. Все это вполне устраивало девушку. Обведя взглядом свои покои, она подошла к открытому окну, полной грудью вдыхая солоноватый морской воздух. Вдалеке, за покачивающимися от ветра верхушками вековых дубов и вязов, виднелась широкая зеленоватая гладь Ла-Манша. Там, у моря, вокруг уютной, окруженной меловыми скалами бухты, раскинулась деревушка Олдхэвен – родовое владение Левингтонов. Издавна ее обитатели промышляли рыболовством, и, судя по ухоженности их жилищ, промысел этот был делом прибыльным.

Размышления Жюстины прервала Агнесса, появившаяся на пороге комнаты.

– Простите, мисс Жюстина, я распаковала Ваш багаж… – тут только девушка заметила, какое множество коробок привезла она с собой. «Как будто готовлюсь к светским раутам, – с улыбкой подумала она. – А ведь кроме отдыха в доме сестры, разве что проедусь иногда к морю».

– Я разложила Ваши вещи по ящикам комода, вот только не знаю, что делать с этим? Мне кажется, это вовсе не наша вещь! – Агнесса указала на лежащий в углу «тот самый» таинственный саквояж, причинивший Жюстине совсем недавно столько неприятностей! «Боже мой! Опять этот проклятый саквояж! – в ужасе девушка отказывалась верить своим глазам. – Я ведь оставила его у хозяина «Золотого Яйца».

– Невероятно, – произнесла она, – мистер Уинстоу взял мою «находку» и обещал вернуть ее забывчивому владельцу!

– Наверное, он случайно уложил саквояж в карету вместе с нашими вещами. Вы помните, он был очень занят своими постояльцами, они буквально осаждали его со всех сторон! – припоминала Агнесса.

– Что ж, – обреченно произнесла Жюстина, – я что-нибудь придумаю!

Агнесса вышла из комнаты. «Та ли это пещь, которую так тщетно ищет лорд Левингтон?» – размышляла Жюстина, открывая саквояж. Опять все те же рубашки, шейные платки, коричневый сверток – и никаких примет хозяина! Девушка вынула сверток. «Размером с книгу, но потяжелее», – прикинула она, взвешивая его на ладони. Как и тогда, в «Золотом Яйце», проснулось любопытство, но теперь мисс Брайерли чувствовала себя в полной безопасности и спокойно развернула коричневую бумагу. «Как мог Дамиан забыть такую сумму денег? Он не настолько богат, чтобы позволить себе эдакую беспечность, – недоумевала Жюстина. – Будь я на его месте, я приковала бы этот саквояж к себе наручниками, чтобы не потерять его!».

Снова и снова девушка рассматривала непонятные нагромождения букв и цифр, прикидывая, что бы они могли значить. В голову пришла мысль о тотализаторе и карточной игре, в которых она мало что понимала, но предположила, что изображенные на бумаге символы могут иметь к ним какое-нибудь отношение…

Жюстина никак не могла понять, почему лорд Левингтон ищет саквояж в разных гостиницах и как могло случиться, что он совсем не помнит, где он позабыл такую сумму денег. Спрашивать об этом самого Дамиана, а тем более возвращать ему пропажу Жюстина не собиралась, по крайней мере до тех пор, пока не найдет разумного объяснения его странному поведению. Девушка пообещала себе не встречаться с лордом и была полна решимости сдержать слово. Завернув деньги в бумагу, она хотела сунуть их в саквояж, но рассудила, что в комоде среди вещей они будут в большей безопасности. Отослать их в Кроули – значило рисковать, ибо в дороге деньги могли легко стать добычей какого-либо жулика или вора. «Пусть они полежат здесь, пока не выяснится, чьи они и что означают таинственные знаки», – размышляла Жюстина, переодеваясь к ужину.

Платье из тонкого зеленого шелка красиво облегало стройную фигуру девушки. А легкая кружевная косынка, кокетливо повязанная на шею, и цветок из зеленого бархата, приколотый в заплетенную косу, дополняли ее туалет. Придирчиво осмотрев себя в зеркале, Жюстина осталась довольна.

– Ты прекрасно выглядишь! – воскликнула Нора, увидев вошедшую в спальню сестру. Поудобнее устраиваясь на мягких подушках, она добавила: – К твоему платью подошли бы мамины украшения из жемчуга.

– Ты говоришь об этих бесцветных жемчужных гарнитурах? Они надоели мне еще в детстве. Моя мечта – сапфиры, изумруды, рубины. Мне так хочется чего-либо яркого!

Нора снисходительно рассмеялась:

– Это так на тебя похоже! Совсем маленькой ты тянулась ко всему яркому, хотела поскорее вырасти, чтобы выглядеть настоящей леди! Помню, как ты наряжалась в мамины платья и с упоением разыгрывала из себя «даму». А как ты мечтала пережить страстную, безрассудную любовь! Какими рыцарскими чертами наделяла своих воображаемых избранников! Ты и теперь не изменила своим вкусам? – вкрадчивый голос Норы насторожил Жюстину.

– Разговор на эти темы навевает на меня скуку, – ответ младшей сестры прозвучал резким диссонансом спокойному тону Норы. – Запомни, дорогая, – продолжала Жюстина, – я не собираюсь замуж. Священные узы брака – не для меня! И давай больше не возвращаться к этой теме!

Из своего небогатого опыта Жюстина поняла, что между романтическими мечтами и реальной жизнью лежит огромная пропасть и что помыслы об удачном браке с человеком страстным, «безрассудным», любящим ее самозабвенно, имеют мало шансов воплотиться в действительности. Сейчас она искренне хотела прекратить обсуждение этого вопроса. Нору, однако, трудно было урезонить.

– Наверное, ты выйдешь замуж за человека, которому захочешь отдать всю себя без остатка, – продолжала сестра. – Сказать по правде, Нора, мне никто пока не нравится, – слукавила Жюстина, – да и мысль о том, что придется провести жизнь рядом с одним человеком, меня пугает: вдруг он мне быстро надоест?! А ты любила Генри, когда выходила за него замуж? – девушка решила направить разговор в другое русло. «Пусть лучше Нора пооткровенничает со мной. Может, перестанет терзать меня своими вопросами?..»

– Да, очень. Генри – замечательный человек. Конечно, и у нас бывают ссоры, мы не всегда сходимся во мнениях. Но это не мешает нам сохранять уважение друг к другу. Я так обожаю Генри! Я всегда чувствую его заботу обо мне и о сыне. Не было случая, чтобы он не вник в наши проблемы! Я очень ценю мир и покой в семье. Ты знаешь, Жюстина, я никогда не променяла бы свою семейную жизнь ни на какую самую «страстную» любовь! И ты, дорогая, очень скоро поймешь, что самое главное в супружестве – взаимопонимание, поддержка и уважение. Когда ты встретишь доброго и порядочного человека, ты изменишь свои взгляды на брак.

Жюстина слушала старшую сестру со смешанным чувством зависти и досады. Сама она не создаст такой идиллический семейный очаг! И в этом только ее вина: слишком велики ее потребность в независимости и претензии к будущему избраннику!..

– Ты вспомнишь, как я была права, – продолжала Нора, – как только на твоем пути попадется достойный мужчина, а не какой-нибудь ловелас и повеса…

«…Как Дамиан Траубридж…» – усмехнулась про себя Жюстина.

– А не кажется тебе, Нора, что ты нарисовала мне несколько унылую картину моей будущей жизни? Порядочный, достойный, спокойный, надежный, уравновешенный… какой еще?! Мне, ты знаешь, больше по душе натуры горячие, страстные!

– Страсти и огня у тебя хватит на двоих! Мой Генри, конечно, не такой, как твои «идеалы». Он кажется тебе скучным, неинтересным, но, уверяю тебя, он относится к тому типу людей, которые с годами становятся все интереснее, надежнее, лучше, как выдержанное старое вино…

– Ну что ж, тебе остается позавидовать, – сказала Жюстина, покорно ожидая дальнейших наставлений старшей сестры, которыми всегда так изобиловали их беседы. Но Нора внезапно замолчала, бросив на Жюстину строгий взгляд, который лучше слов выразил ее неодобрение…

* * *

Две служанки внесли в комнату подносы с едой. На первое были овощи и рыбный суп, на второе – печеная камбала с горохом, жареная баранина, заливная утка, на третье – пудинг со смородиной.

Жюстина с удовольствием принялась за еду. Свежий деревенский воздух и спокойная обстановка разожгли ее аппетит. Да и повар у Норы блеснул искусством!

– Я так счастлива, что ты здесь, – голубые глаза старшей сестры сияли неподдельной радостью. – Ты стала такой импозантной дамой, и всего только за один лондонский сезон! – не унималась Нора. – Я слышала, ты буквально покорила столицу. Тебя там называли бриллиантом чистой воды – правда?

– Не преувеличивай! – засмеялась Жюстина, продолжая с наслаждением поглощать вкусный ужин.

– Мои «источники» никогда не лгут! – заявила Нора категорично. – И, пожалуйста, не скромничай! Жаль, что меня не было с тобой в Лондоне! Мне было бы так приятно купаться в лучах твоей славы! Да куда мне в моем положении? Говорили, у тебя была масса поклонников!?

– Ну что ты выдумываешь? И был-то всего один настоящий поклонник – лорд Уиндхэм, – очень приятный, респектабельный молодой человек, – поспешно вставила Жюстина, опасаясь, как бы речь снова не зашла о Дамиане. – Он сделал мне предложение, но я отказала, и правильно поступила: у меня не было к нему никаких чувств. А сейчас он женился на моей школьной подруге и очень счастлив. Ты же знаешь Аллегру Темпл? Они, наверное, уже в свадебном путешествии, во всяком случае, должны были отправиться: мне об этом говорила сама Аллегра, когда мы виделись в последний раз…

Нора не перебивала и, казалось, очень внимательно слушала сестру. Наконец, закончив еду и утерев рот салфеткой, она задумчиво произнесла:

– Что ж, ты поступила, как подсказало тебе сердце… А ведь немногие в твоем возрасте отличают любовь от простого увлечения.

Жюстина согласно кивнула. Опасаясь, как бы разговор вновь не коснулся ее отношений с Дамианом, девушка непринужденно спросила:

– А что нового в здешних краях? Где в этом году вьют свои гнезда ласточки? А цапли все так же обитают в устье реки? – расспросы младшей сестры рассмешили Нору.

– У меня не было времени наблюдать за птицами, но вот что я знаю точно: в наших местах появились контрабандисты. Летом они особенно активны. Не скрою, и в наших погребах есть отличное французское вино. Да и у соседей тоже!

– Контрабандисты?! – встревожилась Жюстина, сразу вспомнив о саквояже.

– Да. Правда, они называют себя «джентльменами». Раз в месяц мы «находим» под окнами какие-то деньги, а на заднем крыльце они оставляют свой товар. Кроме бренди нас снабжают еще и чаем.

– Но ведь контрабанда у нас вне закона…

– Да. И местный мировой судья, лорд Хардуэлл, постоянно твердит об этом. Никто вроде бы никогда не видел здесь никаких контрабандистов, но я уверена, большинство местных рыбаков втянуто в этот незаконный бизнес. Они торгуют своим контрабандным товаром по всей стране. Если тебе нужен шелк или французские кружева…

– Так ты не знаешь никого лично из тех, кто этим занимается? А как ты думаешь, не втянут ли в это дело кто-нибудь из местных господ?

– Ты имеешь в виду, непосредственную встречу французских судов и получение товара?

Жюстина кивнула:

– А почему бы и нет? Ведь и среди господ немало отчаянных голов, готовых ради забавы на разные рискованные авантюры!

Нора усмехнулась:

– У нас нет таких молодых авантюристов. Разве что младший брат Дамиана – Роджер Траубридж – довольно беспутный молодой человек!.. Старший брат в его возрасте был таким же. Он «остепенился» после смерти своего отца, когда принял титул лорда Левингтона и все заботы об этом знатном роде легли на его плечи. У Дамиана теперь много хлопот по хозяйству, ведь Ардмор Крест – очень большое поместье!

– Из него вышел бы неплохой контрабандист, – усмехнулась Жюстина.

Нора продолжала:

– Полагаю, не в его интересах заниматься нелегальными делишками: он, кажется, состоит на службе в министерстве иностранных дел, во всяком случае, был связан с ним во время войны с Францией. Я знаю, что у него дружеские отношения с лордом Кэслри. – Нора всплеснула руками: – Снова мы о политике! Как она мне надоела! Слава Богу, Наполеон теперь заточен на Святой Елене, и мы можем больше не бояться французов!

– А я была уверена, что лорд Левингтон проводит свое время за карточным столом да обольщает девиц из здешнего общества. – Мисс Брайерли никак не ожидала, что вдали от Лондона Дамиан вел иной образ жизни и слыл деловым человеком, а не распутником и повесой…

– Все мы не без греха… – продолжала Нора. – А в столице столько соблазнов, что далеко не каждый молодой человек может устоять перед ними. И не надо за это строго судить! Здесь он с утра до вечера занят хозяйственными делами. У нас он бывает раз в неделю, как правило: ему не хватает общества в Ардмор Крест. Мне кажется, он очень одинок, ведь кроме старой тетушки там не с кем даже поговорить: Роджер учится в университете и редко бывает дома.

Жюстине стало не по себе от мысли, что раз в неделю придется видеться с Дамианом. «Может быть, он не станет теперь так часто приходить к ним – ведь Норе не до званых вечеров! – с надеждой подумала девушка. – Да и мое пребывание здесь должно бы отбить у него охоту к визитам. Избегал же он меня в Лондоне, когда решил порвать наши отношения!»

– Роджер сейчас в Ардмор Крест, и у Дамиана прибавилось забот: за младшим братом и его веселыми компаниями нужен глаз да глаз! От них можно ожидать чего угодно!

– С трудом представляю себе лорда Левингтона в роли заботливого опекуна, – с иронией произнесла Жюстина, досадуя, что разговор упорно возвращается к той же щекотливой теме.

– Эдди обожает его. Из Дамиана получится хороший отец…

– …способный научить своих детей только играм в карты да в кости. Не удивляйся, если в спальне сына ты однажды обнаружишь игральные кости!

Нора сердито посмотрела на сестру:

– Я вижу, ты не очень-то жалуешь Дамиана?! Что ж? Может, это и к лучшему.

– Этот человек для меня давно не существует, и разговор о нем мне неприятен! – жестко отрезала Жюстина. – Если ты не возражаешь, я пойду к себе, хочу немного отдохнуть – у меня был трудный день, – продолжала девушка, собирая на поднос посуду.

– Конечно, дорогая. У нас теперь будет много времени, чтобы наговориться вволю! Боже, как же я счастлива, что ты приехала!

Последние слова старшей сестры растрогали Жюстину. Она нежно обняла Нору, чувствуя, как поселившаяся было в душе раздражительность уступает место любви и умиротворению.

В своей спальне мисс Брайерли с помощью Патридж, служанки Норы, переоделась ко сну. Предоставленная наконец себе, она снова вспомнила о злополучном саквояже: «Раз уж все так случилось, я попытаюсь раскрыть его тайну, – решила девушка, удобно устраиваясь в постели, и, уже засыпая, подумала: – Во всяком случае, это будет интереснее, чем слушать бесконечную болтовню сестры и любоваться морскими пейзажами из окна собственной спальни».