Текст книги "Величайший блеф. Как я научилась быть внимательной, владеть собой и побеждать"

Территория тоже не подходила для избранной мною стратегии.

– Научись обращать внимание на структуру стола – открытых карт, – убеждает Эрик.

Какой этот стол – сухой, где карты имеют мало общего друг с другом: масти разные, карты по старшинству далеки друг от друга, так что мала вероятность, что у кого-то сильное дро? Или мокрый, где карты так или иначе связаны – две-три одной масти, близки по старшинству, так что с ними легко составить стрит, и даже игрок со слабыми картами может вдруг обнаружить у себя сильнейшую комбинацию, если ему закроется дро? Статичный стол – когда никакие новые карты уже не изменят ситуацию кардинально? Или динамичный, где возможно составить много комбинаций, в том числе стриты и флэши, и с появлением новой карты преимущество может перейти к другому игроку, а сила вашей руки значительно изменится? Структура стола – это наше изменчивое поле боя. Для разных структур нужны разные стратегии. Нельзя же воевать одинаково в горах, на равнинах и на море. Динамичный стол требует осторожного продвижения и тщательного планирования. На статичных столах вы не потеряете слишком много, даже если не будете заглядывать далеко в будущее. Одномастный стол в той раздаче отлично бы подошел для блефа, будь у меня только один соперник, но когда оппонентов оказалось несколько, я завязла. На нынешнем этапе обучения мне нужно не отработать единственную стратегию для каждого типа стола, а понять, что на ландшафт надо обращать внимание, учитывать его и приспосабливаться. Конкретные приемы я усвою по ходу дела. Но удивительно, как много людей не дают себе времени подумать и совершают грубые ошибки, продолжая следовать изначальной стратегии, даже когда становится ясно, что их планы местности врут. Именно так я ошиблась в той игре, и дело Эрика было проследить, чтобы я не повторила этой ошибки.

Я еще много о чем не подумала. Поставить половину фишек от размера банка? Почему я это сделала? Выбор размера ставки и то, чего это позволяет достичь, – потрясающая аналогия принятия почти любого решения. Чем конкретно вы готовы рискнуть ради той или иной цели? В каких ситуациях вы будете ставить часто, но понемногу? А в каких – не так часто, но по-крупному? Когда вы ставите больше банка? В каких ситуациях вы стараетесь показать, что пойдете на все ради победы, как безбашенный водитель в книге Томаса Шеллинга[22]22
  Томас Шеллинг (1921–2016) – американский экономист, автор книг “Стратегия конфликта”, “Микромотивы и макровыбор”, “Выбор и последствия”. В 2005 году получил Нобелевскую премию по экономике “За расширение понимания проблем конфликта и кооперации с помощью анализа в рамках теории игр”.


[Закрыть], который отрывает руль у машины, демонстрируя сопернику, что он не свернет? А как все это зависит от того, с каким соперником вы имеете дело? Какую бы тактику вы ни использовали, спросите себя, чего вы этим добьетесь и нельзя ли добиться того же меньшей кровью? Надо ли посылать целый батальон туда, где справится и горстка солдат? А может, дело лучше поручить разведке – сделать небольшую пробную ставку? Надо ли доставать большие пушки и показывать врагу всю свою армию?

Если бы я добралась в той игре до ривера, мне пришлось бы еще раз задуматься над тем, правильно ли я оценила своих соперников.

– Если на столе возможны стрит или флэш, то более вероятно, что кто-то на поздних улицах заблефует. И это может быть удачный момент, чтобы самой попробовать блефовать, – учит Эрик.

Но как мне это понять? В той игре я еще ни разу не дошла до вскрытия и не понимала, кто как играет. И я явно еще не достигла того уровня мастерства, чтобы видеть, когда можно немного схитрить.

Это подводит нас к главному выводу: я пока не очень хороший полководец. Я мало знаю. Я не умею охватывать взглядом все поле боя. Я пока даже не умею как следует выбирать оружие. В этой раздаче, например, я решила, что у меня многообещающая рука, потому что Эрик однажды показывал мне нечто подобное с точно такими же картами, только одной масти. Я не очень-то хорошо обдумала решение. В конце концов, я же читала, что одномастность добавляет всего 2 % к эквити и как же я радовалась, что знаю это. Два процента – это немного. Можно сказать, никакой разницы.

Вот только разница есть. Тактик или стратег без колебаний скажет: любая малость имеет значение и два процента – это много. А что еще важнее, если карты одной масти, это делает ваше оружие мощнее: такими картами легче играть. У вас появляется дополнительное психологическое преимущество, потому что с картами одной масти проще найти выход из множества ситуаций. Но этого я пока не знаю. Не чувствую. Не понимаю. Мое преимущество на данном этапе равно нулю. И о чем же я переживаю в данный момент? Не о том, правильно ли я рассуждаю, а о том, не выгляжу ли я слабой. Хороший полководец никогда не беспокоится о том, что думают о нем другие. То, как вы выглядите в глазах людей, важно лишь постольку, поскольку вы хотите создать о себе определенное представление для дальнейших ходов.

Если, конечно, речь не о глазах вашего наставника и образца для подражания. И теперь, после слов Эрика, я вынуждена признать это.

– Я боялась, что буду выглядеть слабой, если просто чекну. Ты ведь говорил, что я должна играть более агрессивно. Ты сказал, не нужно бояться играть.

– Прежде всего, так думать нельзя, – говорит Эрик. – Да, ты выглядела здесь слабой, и тебе вообще не стоило играть в этой раздаче, но суть не в этом. Суть в том, что нельзя играть, исходя из того, как это будет выглядеть. Не бояться – не то же самое, что играть агрессивно. Не бояться – значит не принимать решения, на которые тебя толкает страх. Это не имеет отношения к агрессивному или пассивному стилю. Можно играть очень агрессивно и все равно бояться. А можно играть пассивно и быть сильным.

Я киваю и откусываю большой кусок от круассана с миндалем, который выбрала среди огромного ассортимента кондитерской. Критику, особенно обоснованную, всегда лучше заедать чем-то сладким.

Эрик продолжает:

– Знаешь, на самом деле это очень важно. Многие игроки играют хуже, когда их показывают в телетрансляции так, что зрители могут видеть карты. Они беспокоятся о том, как выглядят со стороны.

В те дни, когда покер только начали показывать по телевизору, Эрик был известен (“печально известен”, – скажут некоторые) тем, что отказывался показывать свои карты на камеру или устройства для распознавания карт. На самом деле отказывался он не потому, что боялся выглядеть глупо. Он не хотел раскрывать свою стратегию. Сегодня уже нет никакой возможности не показывать свои карты, да ему от этого и нет никакого вреда: он лучше большинства игроков, известных мне, умеет менять стиль игры по обстоятельствам.

Какой зверь представляется вам при словах “самый эффективный охотник животного мира”? Наверное, лев, или гепард, стремительно летящий за добычей, или, возможно, выслеживающий жертву волк. Такие впечатляющие звери. Такие сильные. Такие опасные. Но никто из них и близко не подошел к первому месту по эффективности охоты. Успешнее всех из этих троих гепард, он убивает примерно 58 % животных, которых преследует. Следующий – лев, он отстает более чем в два раза, его охота оказывается успешной лишь в 25 % случаев. Волку и вовсе удается сожрать лишь 14 % из тех, за кем он погонится. А по-настоящему эффективный убийца – существо, которое и в голову не придет, когда думаешь о лучших охотниках. Это стрекоза. В 2012 году исследователи из Гарвардского университета установили, что стрекозе удается схватить жертву в 95 % случаев. Возможно, она не так элегантна и у нее меньше поклонников – вряд ли кто-то видит в крохотном существе, смахивающем на инопланетное создание, родственную душу, – но она намного более успешна на охоте. Ее глаза способны распознавать мельчайшие изменения движения. Крылья позволяют стрекозе маневрировать с удивительной быстротой. А ее мозг не только замечает потенциальную жертву, но и предсказывает ее действия с невероятной точностью. Стрекоза так хорошо охотится потому, что не просто видит, что делает жертва, но и предвидит, что она сделает дальше.

Эрик – стрекоза в мире покера. Он не красуется и не распускает хвост. Не заявляет о своем появлении грозным рыком. Он просто наблюдает – и меняет стратегию охоты в соответствии с тем, что видит. Он не только знает, что делают соперники – он знает, что они будут делать и как они будут при этом выглядеть, и рассчитывает свои дальнейшие ходы с учетом этого знания. И хотя стрекоза не птица, а насекомое, в зоркости и наблюдательности Эрика есть что-то птичье.

Впервые я наблюдала, как Эрик действует в режиме стрекозы-стелс не в живой игре, а в записи стрима, сделанного за несколько лет до нашего знакомства. Эта игра стала легендой. Узнав о ней, я нашла эту запись, чтобы оценить ее, прежде чем совершить свою первую вылазку в мир живых игр. Это было в мае 2015 года, когда Эрику оказался в хэдзапе[23]23
  Хедзап (heads up) – ситуация за покерным столом, когда в раздаче или в игре участвуют только два игрока.


[Закрыть] турнира EPT Grand Final Super High Roller. Бай-ин составлял 100 тысяч евро, а победитель получал больше 2 миллионов. У него остался только один соперник – молодой игрок из Польши по имени Дмитрий Урбанович. За несколько месяцев, предшествовавших этой игре, Урбанович буквально порвал европейский мир покера. В марте он выиграл хайроллер на Мальте, получив более полумиллиона, и вскоре после этого занял первое место в еще нескольких турнирах той же серии, а в одном случае оказался на втором месте. У него были шансы стать игроком года по версии Global Poker Index. У него определенно шла полоса побед.

– Это была классическая история типа “молодой да ранний против динозавра”, – сказал мне потом Эрик.

Я не говорила ему о своей аналогии со стрекозой, но если бы сказала, он бы не согласился. Он настаивает, что он динозавр. Несмотря на то, что он продолжает выходить в финалы важнейших турниров, Эрик видит себя как престарелого ящера ушедшей эпохи, которого в любой момент может настигнуть роковой метеорит.

Сначала Урбанович уверенно лидирует – у него втрое больше фишек. Но за несколько часов Эрик в упорной борьбе вырывается вперед. В начале “стрекозиной” раздачи стоимость его фишек равна сорока одному большому блайнду против семнадцати у Урбановича. Эрик на большом блайнде, у него бубновые валет и четверка. Не лучшая рука, но в игре один на один любая одномастная рука, особенно с высокой картой, ценится дороже обычного. Его соперник входит в раздачу лимпом – ставит сумму, равную большому блайнду, и Эрик чекает. Флоп: туз бубен, туз пик и шестерка пик. Это ничего особенного Эрику не сулит, кроме отдаленной возможности собрать бубны. Эрик чекает, Урбанович тоже. Таким образом, денег на столе с начала раздачи не прибавилось. Тёрн: король бубен, и у Эрика появляется флэш-дро. Эрик снова чекает. И тут Урбанович ставит триста тысяч, примерно половину того, что было в банке. Эрик, имея флэш-дро, отвечает. Ривер – пятерка червей, совершенно мимо. Ни пиковый, ни бубновый флэш не закрылись. Стрит-дро не закрылись. У Эрика только старшая карта – валет, прямо скажем, не та ситуация, в которой вы хотите оказаться, когда на кону много денег. Он чекает. А Урбанович ставит чуть меньше половины банка. В такой ситуации почти любой немедленно скинул бы карты. О чем тут вообще думать, если у вас на руках абсолютно проигрышные карты, и если у вас на руках абсолютно проигрышные карты и противнику хватит просто более старшей карты, чтобы победить? Но Эрик не любой. Он наблюдал, он перебирал крыльями, и он предвидел, что события могут повернуться именно таким образом.

Он качает головой. Впервые за всю игру он меняет свою фирменную позу – левый локоть на ограждении стола, левая кисть на правом плече. Он потирает подбородок. Откидывается на спинку стула и глубоко вздыхает. Закусывает губу. Задумчиво пожимает плечами. Смотрит через стол на Урбановича. Прошло три минуты, а он все еще не скинул карты. В последний раз посмотрев на соперника, он бросает на середину стола несколько фишек – колл. Урбанович открывает карты: у него четверка и двойка пик, незакрывшееся флэш-дро, и валет-четверка Эрика побеждают. Урбанович полуулыбкой вскидывает брови, словно не веря своим глазам. Эрик потом побеждает в битве, длившейся больше пяти часов, и получает титул и, на тот момент, самый большой выигрыш в своей карьере. И остается все так же скромен. “Я был бы счастлив, если бы занял второе место, – говорит он в интервью комментатору Джо Степлтону на награждении. – Но первое, конечно, намного лучше”.

Я ломаю голову: как можно принять столь высокую ставку, не имея на руках почти ничего? Сомневаюсь, что когда-нибудь смогу сделать нечто подобное, особенно под телекамерами, когда весь мир (на самом деле, конечно, не весь, а лишь крохотная его часть, выбравшая данный канал, но в свете прожекторов разницы не ощущаешь) видит, как я пускаю деньги на ветер. Способность так поступить, которой я, увы, лишена, проистекает все из того же эффекта стрекозы. Вы подмечаете каждое движение. Ваши мышцы готовы отреагировать в любой момент. И на основе своего опыта вы предсказываете ходы соперника и действуете соответственно. Наблюдение, если говорить об Эрике, происходит на нескольких уровнях. За десятилетия практики ему не раз случалось сталкиваться с подобными ситуациями, он накопил опыт.

– Думаю, если бы у него был туз, он бы ставил на префлопе, – говорит он. – И даже если бы король.

Он достаточно много играл хедзап и знает, что агрессивный игрок – а Урбанович в чистом виде именно такой – не стал бы лимпить, то есть делать ставку, равную блайнду, будь у него на руках одна из лучших карт в колоде. Он бы сразу начал давить.

– И он не поставил бы на ривере с дамой, – продолжает Эрик. Действительно, дама при шоудауне сильнее любого незакрывшегося дро, которое могло быть у Эрика. – Поэтому шанс, что это блеф, куда выше, чем кажется.

Но это всего лишь общие выводы на основе опыта. Что действительно отличает Эрика от других игроков, это способность анализировать уникальные особенности каждого соперника. Он многому научился с тех пор, как попался в ловушку Джонни Чена. Как Урбанович играл до настоящего момента? Ответ: предельно агрессивно. Сначала это была типичная агрессия сильного игрока. Но когда они остались один на один, агрессия чуть увеличилась. Играя одну раздачу за другой, Эрик отмечал паттерны, которых не было раньше.

– Он не сходил с ума, пока мы не остались вдвоем, – говорит Эрик. А потом Урбанович словно с цепи сорвался. – То, какие ставки он делал, вот что важно. Будь у него хорошая карта, разве так бы он ставил? Что-то тут не сходилось.

Обычно Эрик действует достаточно быстро. А тут размышлял целых пять минут.

– Я перебирал в памяти то, как он делал ставки на других раздачах, когда у него были хорошие карты, – объясняет он. – Учитывая все остальные факторы, было ясно, что это сложная рука. В прошлом Урбанович, имея сильную руку, делал ставку ради большого вэлью (извлечения выгоды), поскольку, будучи хорошим игроком, он понимал, что нельзя ставить много только когда блефуешь. И он также уверенно делал ставки с маргинальной (среднего достоинства) рукой ради так называемого тонкого вэлью: это когда у вас не самая сильная рука, но вы понимаете, что можете извлечь прибыль с более слабых рук, и в ситуациях, когда многие игроки с посредственными картами предпочтут прочекать, чтобы не рисковать (вдруг более сильные переставят или сколлируют?), вы готовы поставить и еще немного выиграть.

– В то время он рвал всех в европейском туре, – рассказывает Эрик. – Когда все идет хорошо, игрок с большей вероятностью будет рисковать и с большей вероятностью поставит в начале раздачи с мало-мальски приличной рукой. Когда идет полоса удач, кажется, что победа у тебя кармане.

В такой ситуации у вас нет ощущения, что вы блефуете. Все очень просто. Надо только взять то, что ваше. Вы непобедимы. Но в этой раздаче в том, как Урбанович рассказывал свою обычную историю, чего-то не хватало, решил Эрик. Он вел себя не так, как повел бы игрок в полосе удач, будь у него хорошие карты.

Кроме того, Эрик отдает себе отчет, как он сам выглядит со стороны. Он профессионал старой школы, и у него сложился соответствующий имидж. “Ты вообще когда-нибудь блефуешь?” – спросил его Урбанович незадолго до той раздачи. На самом деле, конечно, да, Эрик блефует, но в той конкретной раздаче, когда прозвучал вопрос, у него был второй натс – флэш, то есть вторая из возможных по силе комбинаций на столе. Урбанович не сумел сфолдить и в итоге потерял значительную часть своих фишек. А молодой человек, за плечами которого нет такого богатого опыта, как у Эрика, мог не догадываться, что его старший противник способен не просто блефовать, а ответить на ставку, не имея карты старше валета. И это тоже подстегивало агрессию Урбановича. Если вы считаете, что сможете заставить оппонента скинуть карты, надавив на него, вы так и делаете. Только делать это лучше всякий раз одинаково. Иначе наблюдательная стрекоза заметит отклонение от курса и отреагирует.

Все это невероятно сложно, и на данном этапе мне не удается полностью понять процесс игры. Так я и говорю Эрику. А он в ответ смеется. Он вот-вот раскроет мне свой настоящий секрет.

– Штука в том, что Айк дал мне таблетку кофеина, только поэтому я и не отключился. Это было настоящее спасение, так сильно я устал.

Он добавляет, что никогда не делал ничего подобного ни раньше, ни потом.

– Но это придало мне сил.

Эрик был на пределе. Ему нужны были силы – физическая энергия. И он попросил о том, что ему требовалось (“изучить тему кофеиновых таблеток”, – мысленно беру на заметку я).

В мире животных он был бы стрекозой. Но если вернуться к военным аналогиям, на войне Эрик был бы партизанским отрядом в тылу врага. Собирать сведения, притаившись в тени, не делать ничего, бросающегося в глаза, чтобы себя не выдать, сливаться с местностью и наблюдать за дислокацией противника, чтобы понять, как именно лучше к нему подобраться. Никакого универсального оружия на все случаи жизни. Никакой заранее избранной стратегии. Только предельно гибкая, бьющая без промаха система, основанная на бесконечном терпении и наблюдательности – и готовность сделать все, что понадобится, учитывая обстоятельства, чтобы выйти победителем.

– Лучшим игрокам все равно, как они выглядят со стороны, – рассказывает Эрик. – Бывает смешно наблюдать за тем, как они выделываются. И порой это подводит их, когда они заходят слишком далеко. В безлимитном холдеме особенно легко выставить себя величайшим дураком на свете. О чем вообще думает этот тип? И с этим надо заранее смириться.

На самом деле, продолжает он, пусть даже мои действия будут выглядеть ошибочными, это не важно – главное, ясно мыслить.

– Иногда можно сыграть и с очень плохой картой, если у тебя есть веские причины предполагать, почему это может сработать.

Решение начать игру с разномастными валетом и десяткой не обязательно было неправильным. Если бы я только точно знала, почему я это делаю и чего рассчитываю добиться! Если есть надежный план битвы, основанный на хороших разведданных – вперед.

Я делюсь с ним постигшим меня откровением о том, что покер подобен искусству войны – без лишних подробностей, но весьма красноречиво, в духе: “Покер – как война. И мне нужна хорошая стратегия”.

Эрик, подумав немного, отвечает:

– Для меня это больше похоже на игру в джаз-бэнде.

Неожиданная аналогия, но, с другой стороны, с Эриком привыкаешь к сюрпризам.

– Ты стараешься играть в одном ритме и стиле с другими музыкантами. Ты сам вообще ни при чем. В джазе некогда думать о себе. Там главное – что делают эти ребята и как мне им ответить. – Он добавляет: – Наверное, некоторые игроки добились успеха благодаря своему стилю игры. Но в идеале надо стремиться мыслить свободно. Не придерживаться какого-то одного стиля, понимаешь?

Это очень нью-йоркская аналогия. И я сама люблю джаз. Такой взгляд на вещи более мягкий и податливый. Если я рассматривала покер как игру с нулевой суммой, то Эрик оставляет возможность для взаимодействия в духе положительной суммы. Моя модель допускает боевые потери. Модель Эрика подразумевает, что вы и другие участники играете вместе и вместе развиваетесь. Отвечайте друг другу и со временем вы станете играть лучше. Это объясняет, почему Эрик так успешен: если приходит новый музыкант или вы уходите из большого бэнда в кул-джаз, а потом фри-джаз, то чтобы выжить, вам приходиться учиться новому языку. И Эрик всегда учится.

Я признаюсь, что немного упала духом. Мы разобрали еще только одну раздачу, а я уже вижу, что мне нужно еще учиться и учиться. Столько надо запомнить – в голове не помещается.

– Все будет хорошо, – заверяет меня Эрик. – Тут лучше полагаться не столько на память, сколько на опыт.

Я играю плохо, но я играю.

– Я с нетерпением жду, когда ты пройдешь больше раздач. Твоя задача на данном этапе – просто научиться понимать, что такое хорошая рука, как играть с той или иной рукой можно, а как – чистое безумие. Лучше всего сразу влезть в бой и наломать кучу дров.

В смысле дров я определенно далеко продвинулась.

* * *

Но, как выясняется, невзирая на столь удручающее начало, я продвигаюсь вперед не только в этом. Аналогия с джазом поэтичная и вдохновляющая, но именно военное мышление поможет мне победить. Только до победы пока далеко. Ведь игры онлайн – лишь первый этап в моем учебном плане. Меня не допустят дальше, пока я не научусь играть лучше, чем в злополучной раздаче с валетом и десяткой, а на онлайн-тренировки уходит куда больше времени, чем я рассчитывала. Я не могу постоянно мотаться в Нью-Джерси. Не могу заставлять себя подолгу сидеть в выбранных наудачу кафе – у меня уже развивается нездоровое пристрастие к кофеину. И я уж точно не могу играть на нескольких столах сразу (то, что называется мультитейблинг), то есть играть параллельно в нескольких играх – в кэше, турнирах, или и там и там. А ведь почти все онлайн-профессионалы так и играют.

Рекорд по мультитейблингу принадлежит Рэнди Лью, известному под ником nanonoko. Он вошел в Книгу рекордов Гиннеса еще в 2012 году, отыграв 23 493 раздачи в течение восьми часов, действуя одновременно за множеством столов, от 25 до 40. Единственным требованием было закончить с положительным балансом – это ограничение избавляло его от соблазна просто вступать в игру и сбрасывать карты. В итоге он выиграл 4 доллара 65 центов. Это гораздо меньше, чем его обычные выигрыши, однако Рэнди Лью удалось продемонстрировать, как много данных опытный профессионал способен учитывать в отдельный момент. Рекорд по количеству столов, за которыми игрок играл в течение часа, принадлежит французу Бертрану Гросспелье, известному как ElkY. Он сыграл в 62-х турнирах Sit-and-Go[24]24
  Турнир Sit-and-Go, SNG – турнир по покеру, в котором участвует заранее определенное количество игроков.


[Закрыть] одновременно. И он тоже закончил в плюсе. А я? Мне бы научиться хотя бы регулярно выигрывать на одном столе. Дни становятся короче. Холодает. Главное событие приближается. А моя цель все еще до обидного далека.

– А нельзя просто пропустить это и перейти к играм вживую? – умоляю я.

– Нет, – коротко отвечает Эрик. – Нельзя.

Мне хочется впасть в детство и начать ныть: “Но ведь ты-то сразу начал играть в живую!” Но я не ною. Я знаю: будь у него возможность тогда потренироваться, он бы и сам поставил какой-нибудь рекорд. Он не из тех, кто упускает шанс повысить мастерство.

Сейчас девять вечера, и у меня не осталось сил. Я играю в онлайн-турнире с бай-ином в шестьдесят долларов с пяти часов. Я напилась кофе. Некоторое время назад подошел владелец заведения и попросил разрешения сыграть несколько раздач. Я боялась, что он попросит меня на выход, ведь я сижу в кафе так долго, а еды давно не заказывала. Я пообедала здесь, но с тех пор прошло много времени. Но оказывается, он и сам фанат покера. Я объяснила, что не могу позволить ему играть от моего имени: во-первых, это запрещено, а во-вторых, я записываю игру для своего тренера. Он пожал плечами и пожелал мне удачи.

В начале турнира было больше двухсот игроков. Теперь осталось шестьдесят с небольшим. Двадцать последних получат деньги. Я оказываюсь за новым виртуальным столом, и ник игрока слева от меня обведен красным – сайт позволяет отмечать игроков для себя несколькими цветами, и я выбрала красный для наиболее агрессивных соперников. Его ник мне ни о чем не говорит, но, похоже, я повесила на него ярлычок АТК – Агрессивный Тупой Козел, не только из-за его манеры делать ставки, но и из-за привычки обращаться ко мне “тупая сука” и “шлюха” (на сайтах онлайн-покера есть функция общего чата, и игроки не стесняются ее использовать. В отношении меня большинство комментариев не очень-то лестны, хотя один игрок как-то попытался для разнообразия пошутить: “Плохая собака”. Однако диалога не получается, поскольку я твердо придерживаюсь правила: не отвечать, когда ко мне обращаются).

В этой раздаче я поймала флэш от туза на флопе, одна из самых сильных комбинаций. На руках – туз и тройка червей, и все три карты на столе той же масти. Мои соперники – Агрессивный Тупой Козел и некто, с кем я раньше не встречалась. Первый игрок за столом решает прочекать. Теперь мой ход, я могу либо тоже прочекать, либо поставить. Я знаю, что у меня лучшая рука. Я хочу не просто выиграть с ней, а выиграть как можно больше денег. Если я чекну, то рискую, что никто не поставит, и в банке останется мало денег. Если поставлю, то рискую, что все сфолдят, и я не выиграю ничего сверх того, что есть. И тут мне помогает мой опыт психолога: я не сомневаюсь, что Агрессивный Тупой Козел поставит, потому что он всегда ставит, когда играет со мной. Поэтому я чекаю – и он ставит, причем очень много. Первый игрок сбрасывает карты. Даже тогда я не поднимаю, просто коллирую. Следующим на стол ложится туз. Агрессивный Тупой Козел идет олл-ин: ну конечно, я же слабая и пассивная девушка, которая увидит большую страшную карту и сфолдит. Я отвечаю. АТК открывает свои карты – и оказывается, что на руках у него почти ничего и не было: разномастные король и дама, совершенно мимо стола. У меня – лучшая рука из возможных, то, что в покере называется “натс” – флэш с тузом в качестве старшей карты. Я выигрываю, и число моих фишек удваивается. Теперь у меня около тринадцати тысяч при среднем размере стека около восьми, и я выхожу в лидеры по фишкам (приличия ради не буду приводить здесь поток брани, обрушившийся на меня в чате. Хотя искушение велико. АТК, если ты читаешь это, знай: лишь огромным усилием воли я удерживаюсь от того, чтобы опорочить тут твое имя). С таким отрывом я продолжаю играть и побеждаю в своем самом крупном на текущий момент турнире: вскоре после одиннадцати вечера я занимаю первое место. Спасибо тебе, Агрессивный Тупой Козел. Пожалуйста, приходи еще. “Ты не могла бы нарушить свое правило не участвовать в чате и подсказать этим ребятам, что в «Арии»[25]25
  Имеется в виду казино Aria при одноименном отеле в Лас-Вегасе.


[Закрыть] просто отличный покер? – спрашивает Эрик, просматривая запись. – Нам бы пригодились такие фиши тут, в Вегасе. Скажи им, что они могут здесь здорово навариться”.

Почти каждый раз, когда играю, у меня в голове звучит голос Эрика: “Выбирай правильный момент!” С хорошей картой любой дурак выиграет любую раздачу. Не в этом суть покера. Хорошие карты выпадают не так уж часто, и если будешь их ждать, спустишь все фишки. Более того, когда тебе наконец придут заветные тузы, ты ничего на них не заработаешь, потому что все игроки заметят, что ты играешь только с лучшей картой, и не станут подставляться. То есть даже победив, ты проиграешь.

Смысл в том, чтобы выигрывать на протяжении долгого времени – и выигрывать как можно больше с хорошей картой, при этом как можно меньше теряя с плохой. А для этого надо правильно выбирать стиль игры: знать, когда и как именно играть агрессивно. Пассивный игрок не выигрывает. И напуганный игрок, тот, кто все время боится проиграть, остается в минусе. Но там же остается и откровенно агрессивный игрок – их всех настигает судьба Агрессивного Тупого Козла. Надо быть стратегом. Не играть боязливо означает прокладывать свой путь среди всего и всех. Да, это значит играть агрессивно, но при этом с умом: с правильным людьми в правильных обстоятельствах.

Мне больно вспоминать свое фиаско с валетом и десяткой, но оно многому меня научило, и нынешней победой я обязана ему. Я выжидала. Я оценивала своего противника. Я оттачивала в уме игру именно с ним. И конечно, у меня было лучшее оружие на свете – самая сильная рука из возможных. Вроде бы не нужно было стратегически маскироваться. Я могла бы поставить много, выдать себя, и тогда выиграла бы не большой банк, а лишь горстку фишек. Даже агрессивные идиоты умеют иногда сбросить карты. В той раздаче я ждала. Я взяла паузу. Я приспосабливалась. И когда он проиграл, я не стала злорадствовать, а развила свое преимущество. Это была лишь одна перестрелка, и у меня стало больше солдат, но до конца битвы оставалось еще несколько часов. Однако я играла, чтобы победить, и действовала, чтобы победить, – а не чтобы не выглядеть слабой. Агрессивный Тупой Козел отдал мне свои фишки, но я не собиралась легко спустить их. И это уже что-то.

Мне хорошо. Я победила. И ощущение победы не оставляет меня. Спустя несколько недель после моего первого триумфа в покере ко мне обратились из журнала с предложением написать статью. Я просматриваю старую электронную почту и вижу, что уже играла с этой соперницей. Она просила меня что-нибудь написать, много раз. Но сумма гонорара была слишком маленькой, чтобы окупить усилия, поэтому я отказывалась. Стоило упомянуть о деньгах, она исчезала. В глубине души мне хочется взяться за эту статью, она ведь интересная. Я уже проделала какую-то подготовительную работу, а деньги не такие уж и плохие. Мне предлагали и меньше. А сейчас они бы очень пригодились.

Но другая часть меня помнит: нельзя играть боязливо. Нельзя бояться того, что о тебе подумают. Нельзя бояться, что кто-то повернется и уйдет, если ты что-то сделаешь или не сделаешь. Надо играть с умом. И я решаю прочекать. Я пишу, что сейчас беру мало удаленной работы. Я работаю над новой книгой. Это не отказ, но ответ, который отставляет выбор. Поверни дело так, чтобы твоя позиция была более выгодной. Не делай ничего, пока не оценишь реакцию оппонента. Не выдавай, насколько сильная у тебя рука, пока нужный момент не настанет. На следующий день приходит письмо с предложением заплатить мне больше, чем предлагали ранее. Звучит заманчиво, и прежняя я с радостью ухватилась бы за него. Но нынешняя я понимаю, что мне не нужно ни за что хвататься. Более умное решение, возможно, надо искать в другом направлении. Не уверена, что этого будет достаточно, отвечаю я, ведь брать дополнительную работу имеет смысл, только если она оплачивается лучше, чем в том журнале, с которым я сотрудничаю постоянно. По сути, я коллирую ставку, но не поднимаю. Три доллара за слово, приходит ответ. По рукам. Я выиграла эту раздачу и выручила больше, чем рассчитывала. Спасибо тебе, Агрессивный Тупой Козел, ты многому меня научил.