Текст книги "Твой шёпот в тумане"

Глава 5

Домой добрались очень быстро. Подсознательный страх, что мы украли у северян пусть и не ценный для них, но жизненно важный для нас хворост, гнал вперёд. Все казалось, что сейчас за спиной раздастся лошадиный топот и ржание, и нас нагонят с вопросом: «Откуда дровишки?» В голове одно за другим мелькали оправдания. Нашли, собрали, нарубили… украли!

Запоздало проснулось чувство вины. Нам дали работу, нас накормили, а мы украли. И пусть это всего лишь перевязанный хворост. Но ведь взяли без дозволения!

– Знаешь, – шепнула я тихо, – надо было у них его просто попросить.

– Думаешь, разрешили бы взять? – с долей сомнения поинтересовался Эгор и сплюнул на дорогу. Кажется, его тоже терзала совесть, не меньше, чем меня.

– Думаю, да, – тяжело вздохнула я. – Сам подумай, это всего лишь сухие ветки. Они леса не боятся, для них это пустяк.

– Угу, – удрученно отозвался сосед. – Можно завтра спросить, – предложил он.

– И подставиться, – я покачала головой, – если сегодня заметили пропажу, то сразу поймут, кто взял.

Эгор махнул на меня рукой и тихо засмеялся.

– Не заметили, – уже более весёлым голосом ответил он. – Я взял те, что покидали за телегу. Они и не смотрели там. Мне проблемы не нужны: на кого я мать с сестрами оставлю, случись что. Так что, взял то, что и не учтено было. Я его специально туда припрятал еще в обед, ну мало ли. Так что не хватятся они.

– Уверен? – я глянула на мальчишку.

Надо же, он меня на десяток лет младше, а мыслит как взрослый ответственный мужчина. Может и хорошо это, что пришли северяне. Может, хоть какое-нибудь светлое будущее у нас появится, а не кромешная безнадёга.

– Я что, дурачок деревенский?! – кажется, Эгор даже обиделся. – Ко всему с умом подходить нужно!

Я улыбнулась и подправила вязанку хвороста, что несла на плечах за спиной. Такая ноша тяжёлой не казалась. Себе же тащу.

Проходя мимо жилых домов, мы ловили на себе завистливые взгляды. Эгор с утра всех обежал, но большинство его высмеяло, мол, наивный малый, в княжескую милость веришь. Не заплатят, а пахать заставят. А теперь он возвращался, гордо расправив плечи. Наверняка мужики, что вернулись вперед нас, уже растрезвонили и о сытном обеде, и о щедрой зарплате.

А тут мы: Эгор и мужик новый пришлый. Мало того, что с продуктами, так ещё и хворост волочём.

Обогнув наш дом, я скинула иллюзию и уже через огород пробралась к крыльцу. Скинув хворост, осмотрелась. Эмбер меня не встретила, и ведро с золой у калитки стоит. Печь чистила, а золу не вынесла.

Тревога кольнула сердце.

Войдя в дом, тут же увидела спящую сидя у печи сестру. Видимо, как работала, так и отключилась. Подойдя к Эмбер, опустилась перед ней на колени. В глаза бросился нездоровый румянец на её щеках.

Доигрались в самостоятельность. Заболела.

Растормошив сестру, я заставила её перелечь на кровать. Она не сопротивлялась. Вялая, слабая и такая худенькая. Ну, о чём я думала, когда её на хозяйстве оставляла?!

Бросив на стол мешок с едой, кинулась доделывать работу по дому. В первую очередь дочистила печь, вынесла золу. Набрав охапку дров, сокрушено покачала головой. Дровница была почти пуста. Ладно бы Эмбер была здорова, можно было бы топить только на вечер, но сейчас этого будет мало.

Через полчаса в печи плясал весёлый огонек, разгораясь на принесённом от северян сухом хворосте. Взяв старый видавший виды казанок, поставила его на пока ещё холодную печь, убрав пару колец с конфорки. Налив в него воды, отправилась за мясом в холодный подпол. Всё, чем мы были богаты – заячья задняя ляжка, птичья спинка да пара крылышек.

В лес придётся идти за дичью. Мясной бульон Эмбер нужен. Но это потом. Это завтра или послезавтра. А пока сварить легкий суп и запарить травы. Подставив низенькую табуретку, я достала мешочек с травами от хвори да лихорадки. И тут шаром покати. Вспомнила, что ещё неделю назад хотела на поиски идти, да замоталась. В сердцах сжав остатки травы, обругала себя мысленно очень нехорошими словами.

Нужно бежать к реке.

Вытряхнув остатки травы в железную миску, сунула мешок в карман. Поднимаясь по лестнице, продумала дальнейший план. Сейчас ставить варить суп бессмысленно, пока сварится, уже ночь глубокая будет. А Эмбер всё равно спит и есть сейчас не станет. Значит, сначала к реке за травами, а потом уже и кипяток сделаю, и ужин приготовлю. Оставив на столе всю еду, что сегодня получила за работу, выглянула в окно. Опять тучки набежали. Нужно будет топить больше. Пойдет дождь – всё мигом отсыреет.

Стащив с себя кожух, накинула на старенькое платье зипун. Он прекрасно защищал от непогоды. Тихо, скорее по привычке, я вышла из дома. Эмбер крепко спала. Её болезнь оказалась так некстати.

Собрав хворост, уложила его в дровнице, чтобы не промок. Завтра схожу в лес, возьму с собой старенькую тачку и привезу поленьев больше. Отодвинув в сторону калитку, вышла на улицу и приладила её на место. Всё разваливается на глазах. Непутёвая из меня хозяйка.

Не теряя времени, побежала в сторону речки. Темнело у нас быстро, чуть замешкаешься, и придётся в потемках домой пробираться. До поросшего кустарником берега добралась быстро. Склонившись к самой земле, принялась искать полынь да клоповник. В прошлом году их было здесь с избытком. Полазив немного по кустам, уловила знакомый запах. Так и есть: в двух шагах от себя заметила пахучую полынь. Опустившись на четвереньки, не жалея платья, я принялась рвать молодые зеленые ростки и складывать их в мешочек. Вскоре отыскался и клоповник.

Разогнув наконец-то спину, с удовольствием отметила, что набрала уже треть мешочка. Этого было более чем достаточно. Нужно возвращаться.

Выбравшись из небольшого оврага, я устало поплелась вдоль берега. Проходя мимо дома отшельников, обратила внимание, что свет в их окнах не горит. Даже отсвета свечи не видать. И в прошлый раз, как с северянином ехали, тоже темно было.

Неужто съехали куда?

Семьями у нас ещё никогда не пропадали. Не было такого, один-двое, но чтобы всё семейство и в один день? Нет. Значит, по-тихому, решили места получше сыскать, а то и на юг подались. Когда семья большая, не так страшны перемены.

Может, оставили после себя чего: дрова, например, у них-то в семье три мужика было, глава семьи да сыновья подростки, для них поленья не ахти какая ценность.

Тихо приоткрыв калитку, я вошла во двор.

Тишина.

Пройдя пару шагов, вздрогнула, услышав позади себя скрип несмазанных петель. Дав самой себе затрещину, чуть расслабилась. Нужно осмотреть сам дом и огород, может, растёт что съестное. Если найду ростки какие, так за лопатой сбегаю и выкопаю, пока кто другой не сообразил, что дом бросили.

Солнце уже скрылось за горизонтом. Но в сумерках ещё можно было что-то рассмотреть.

Заглянув в дровницу, расстроилась – всего три деревяшки.

Неужто утащили с собой?! Обошла дом. Тишина такая странная, даже лягушки не квакают. В душе зазвенел первый колокольчик тревоги. Что-то здесь было не так. Вот коли уезжали – должен остаться лёгкий бардак. Это ведь собирали вещи в телегу, разбирали сараи, таскали вещи, какое-то старье должны были отбросить в сторону. И следов нет ни от колес повозки, ни от волочения мебели.

Ничего!

У крыльца я заметила сколоченную детскую тачку. Это была хорошо сделанная игрушка. Разве бы такую оставили? Да нет, конечно. Взявшись за ручку двери, ведущей в дом, я замерла на мгновение. И передумала. Чтобы тут ни случилось – это настораживает. Чистый двор, нет следов переезда, игрушка на месте, калитка не заперта, а в доме темно.

Уходить отсюда нужно, а утром поведать об этих странностях мужикам. Или вардам, пусть проверяют сами.

Сделав шаг назад, тихо повернулась и забыла, как дышать.

На меня мёртвыми глазами смотрела хозяйка этого туманом проклятого дома. За её спиной я заметила детей. Словно куклы они раскачивались из стороны в сторону и не сводили с меня красных мутных глаз. Так близко мертвяков я ещё никогда не видела. Хотя нет, видела, но лишь однажды и до сих пор не могу спокойно спать.

В это мгновение я отчётливо поняла, что случилось в этом доме. Кто-то из них вернулся из леса обращённым. А у остальных не поднялась рука его убить. Они предпочли позволить погубить себя. Я со смешанным чувством жалости и страха смотрела на деток. Им бы ещё жить и жить. За спиной со стороны огорода раздался хруст ветки. В такой звенящей тишине этот звук показался оглушительным.

Я не двигалась, замерев истуканом. Выходы для меня были отрезаны. Осталось только одно. Отмерев, я вскочила на перила крыльца и ловко забралась на козырёк. Все дома у нас строили по схожему принципу, и забираться на крышу крылечка я умела с детства. Мёртвые глухо зарычали и двинулись в мою сторону, но было уже поздно – я оказалась вне досягаемости.

А дальше-то что делать?

Замерев, я осознала, как влипла со своим желанием чем-нибудь поживиться. Будет мне урок. Головой нужно думать. Осторожней быть и не таскаться, где ни попадя, в тёмное время суток. Замерев, глянула вниз. Мёртвые топтались на месте, не понимая, куда я исчезла. Хуже всего, что я оставила распахнутой калитку. Не приведи Высшие, они выберутся со двора. Могут ведь и разорвать кого-нибудь. Сглотнув, зажмурилась. Надо выбираться.

Проходили минуты, а обитатели этого жуткого дома не двигались с места. Я понимала, совсем стемнело и сейчас всё, что я могу, – это ждать рассвета. Снизу периодически доносилось рычание и неясное мычание. Трясясь от страха, я неосознанно поджимала ноги, боясь, что вот сейчас в темноте кто-нибудь меня схватит и потащит вниз.

Часы тянулись нескончаемой вечностью. Луна зашла за горизонт.

Первое пение птиц – предвестников рассвета я встретила со слезами на глазах. Дома уже, наверное, остыла печь. А если Эмбер проснётся, а меня нет? Думать об этом страшно. Сестра с ума сойдёт от ужаса.

Когда на небе появились первые лучики солнца, я подползла к краю крыши и тихо, как мышь, выглянула. Они стояли на месте, раскачиваясь, как тени. Женщина, двое детей и чуть в стороне – мужчина. Я не знала их имён, для нас они были просто отшельники. Замкнутая семья, которая зла никому не делала.

На их месте могли быть и мы.

На меня волною нахлынули воспоминания двухлетней давности, когда вот такой же ночью скрипнула калитка, и вернулся отец. Ещё живой, но уже обречённый. Вернулся, потому что, как и я, не мог представить, что в доме останутся одни три его дочери. Он лежал за сараем и всё бубнил: «Траву Эмбер принести! Нельзя их одних оставлять, пропадут, зайчатки мои». Слёзы хлынули из моих глаз рекою.

Чтобы ни говорили Лестра и Эмбер, я знала, что гнало отца домой, о ком он думал в последние часы своей жизни. Когда я прощалась с ним, мои руки дрожали, когда приставляла к его груди вилы, я понимала, насколько он мне дорог и как любим. Мой самый сильный и добрый папа.

Не сдерживаясь, я ревела в голос, осознавая, что никто меня не спасёт, никто и не догадается сюда прийти. Мёртвые замычали громче, услышав меня. Я ничего не могла: ни позвать на помощь, потому что дом стоял на отшибе, ни спуститься и убежать. На моем пути стояли мёртвые, но не упокоенные.

Время вновь потянулось мучительно медленно.

Солнце встало высоко, и не по-весеннему жарко припекало. Где-то послышалась одинокая птичья трель, и вновь всё стихло. Выглянув, я поняла, что мужчина ушёл с прежнего места и теперь находился у самой калитки. Сообразив, что это мой шанс, осторожно забралась повыше и по прогнившему карнизу, крадучись и не дыша, перешла на другую сторону. Всё, что мне нужно было, чтобы спастись – это спрыгнуть вниз и убежать через огород.

Это казалось безумием. Но иного выхода не было.

Зажмурившись, я досчитала до трёх и прыгнула. На мгновение от страха кольнуло в груди. Приземление вышло жёстким, я подавилась собственным дыханием, а ногу обожгла резкая боль. Закусив губу до крови, хромая и шатаясь, я упорно пошла вперёд к забору. Позади зарычали, но я не обратила внимания.

Спасение близко – только забор переползти.

Моя магия взбунтовалась и я чувствовала, как мелькают иллюзии, делая меня то старухой, то мужиком, то дворовым псом. Ухватившись за довольно высокий забор, подтянулась, и, забывшись, забросила повреждённую ногу. От боли потемнело в глазах, но я не проронила ни звука. Обернувшись, увидела, что в мою сторону идут дети, а вот взрослых не видать.

Скрипнула калитка.

Они вышли наружу, поняла я и поторопилась. Мёртвые отнюдь не были глупы, что-то в их головах оставалось. И проверять сейчас, насколько хорошо сохранилось их сознание, я не хотела. Упав мешком по другую сторону забора, поднялась и, утирая рукавом слёзы, мешающие видеть, как могла, быстро, хватаясь за ветви кустов, принялась спускаться к воде. Здесь заводь, жуткий запах тины. Могут и не заметить. В тумане самый верный способ спрятаться от мёртвых – болото. Может, и здесь получится.

Практически добежав до воды, споткнулась и кубарем полетела в воду. Не поднимаясь на ноги, прямо на четвереньках в густом скользком иле поползла в ближайшие прибрежные заросли. Позади чуть выше что-то шуршало, но я упорно искала укрытие. Забравшись в кусты, растущие в самой воде, притихла и старалась даже не дышать.

Хоть бы пронесло и на этот раз!

Сбоку раздался треск. Мертвец зашёл в воду и замер истуканом. Пошатываясь, он натужно захрипел. Мысленно я молила его уйти.

Убраться отсюда и позволить мне передохнуть.

Ухватившись за намокший мешок с травой, так нужной сестре, хотела только одного – вернуться домой живой и здоровой.

Но мертвец стоял на месте и не шевелился.

От холода меня трясло. Сидя в ледяной воде, я понимала, что эта трава от лихорадки, собранная мною вчера вечером, понадобится мне самой, если останусь в живых. Если не погибну тут, под этими зарослями кустов, в этой мутной, вонючей донельзя, до рези в глазах, холодной воде. Здесь наверняка и тела моего не найдут. Вода скроет все следы моей смерти.

Сглотнув, я не удержавшись, издала рвотный позыв. Терпеть запах было выше моих сил. Мертвяк дёрнулся и повернулся в мою сторону. В носу нестерпимо щипало, во рту всё свело. Но я зажала его и терпела, как могла, понимая, что следующий звук выдаст моё местонахождение.

Что-то знакомо вжикнуло в воздухе. Мёртвый качнулся и повалился лицом вниз. Из его затылка торчала длинная тонкая стрела с белым оперением. Таких в нашей деревне ни у кого не водилось. Я услышала громкий топот нескольких пар ног.

Кто-то, не скрываясь, спускался к берегу.

К покойнику подбежал воин в чёрном кафтане и, размахнувшись, пронзил тело длинным копьем.

– Здесь ещё один, – громко крикнул он.

Не удержавшись, я всё-таки опорожнила свой желудок. Звук вышел громким. Обернувшись, воин мгновенно натянул тетиву и нацелился на меня стрелой.

Я вновь замерла.

– Я живая, – прошептала я посиневшими губами.

– Я нашел девчонку, вард, – выкрикнул воин и опустил лук. – Живую.

Я попыталась подняться, но тут же вскрикнула. Ноги онемели так, что я почти их не чувствовала. Не вставая, я на коленях выползла из воды. Сверху донесся какой-то шум, словно что-то обрушили.

Топот, ржание лошади.

А я упорно ползла к своим спасителям.

Северяне снова спасли мне жизнь. Кто-то подхватил меня за талию и поднял. Повиснув на чьей-то сильной руке, позволила вытащить себя на берег. Мужчина отнёс меня выше и посадил на землю.

– Опять ты, – услышала я над собой. – Ну и смердит от тебя. Что за вонь? – подняв голову, увидела вардов. – Да, умеешь ты влипать в истории, красавица, – веселился вард Сай.

Но сейчас это его радостное настроение показалось мне таким неуместным. Разревевшись от пережитого ужаса, я спрятала лицо в ладонях, понимая, как жалко, как мерзко сейчас выгляжу.

– Ну вот, а я уж было хотел похвалить за отвагу и стойкость, – снова поддел меня вард.

– Заткнись, Сай, – устало одёрнул его вард Вульфрик, – твой жизнерадостный посыл сейчас не уместен.

Спешившись с лошади, рослый пепельноволосый вард присел рядом со мной и погладил по голове, совсем как ребёнка. Похоже, его не смущал ни запах, ни мой жуткий внешний вид.

– И давно ты тут прячешься? – негромко спросил он.

Я закивала головой, не совсем осознавая, что нужно ответить. Бессонная ночь давала о себе знать, в голове царил туман, а перед глазами расплывались чёрные круги. Осторожно взяв за подбородок, вард поднял мою голову и повернул к себе. Я встретилась взглядом с необычными ореховыми глазами, в которых горел красный огонёк.

– Как долго ты здесь находишься?

– Вечером пошла за травами, – прошептала я охрипшим немного простуженным голосом, – сестра заболела. Обратно шла и заметила, что в доме света нет. Зашла проверить и… – я громко закашлялась.

– Да вроде взрослая девочка. Выросла у тумана и так глупо попалась? – покачал головой вард, пристыдив меня.

– Семьями никогда раньше не пропадали, не было такого, – попыталась я оправдать свою глупость, но звучало как-то жалко.

– Всё бывает в первый раз, девочка. Как тебя зовут? – улыбнулся он.

– Томмали, дочь Эсама из Красенок, – представилась я.

– Томмали, – протянул мужчина, – красивое имя. Почему же тебя, Томмали, никто не ищет? Где же твой отец? Где семья?

Он задавал не те вопросы, на которые я бы хотела отвечать. Но сейчас, зная, что северяне захватили здесь власть и территорию, врать было не просто глупо, а опасно.

Прознает, разозлится и худо мне будет!

– Нет папы, – честно призналась я, – есть только я и младшая сестра. Она болеет, сильно. Мне нужно домой, вард. Она там одна. Совсем одна, понимаете?

Его взгляд мгновенно стал серьёзнее и острее. Отчего-то почудилось, что меня сейчас распекать будут.

– Понимаю, что ты совсем без головы, – сурово проговорил северянин, – идти на ночь глядя туда, где опасно. Зная при этом, что искать тебя никто не станет.

– У меня сестра болеет, – пробормотала я.

– А теперь ещё и ты болеешь. Большей глупости я ещё не видел! – рыкнул вард, – Сай, подлечи её.

Северянин встал, и словно забыл про меня. Вокруг ходили воины, стаскивали мертвецов зачем-то в дом. Рядом со мной присел уже пшеничноволосый вард Сай.

– А знаешь, не буду я тебя лечить. Уроком тебе будет, – с довольным лицом сообщил он мне. – Больше не станешь в туман соваться и шляться ночью по окраинам.

Но это прозвучало так жестоко. В моей душе поднялась оглушающая волна возмущения и обиды на них.

– Вам никогда не понять, что такое похоронить всех. Потерять семью. Вам никогда не испытать страха за жизнь последнего родного человека, – выдохнула я, не справившись со своими эмоциями. – Я ходила, и буду ходить в туман за едой и за травами, даже если мне придётся ползать среди мертвяков. Мне не нужно ваше лечение. Я просто хочу вернуться домой к своей сестрёнке. Запарить ей травы и сварить суп. Успокоить её, ведь она наверняка думает, что я умерла. Мне не нужен урок, вард, меня жизнь уже всему научила. И этот ночной кошмар я учту. А лечение ваше оставьте при себе, и без него выживу.

Поднявшись, я смело глянула в лицо северянину. Склонив голову набок, он внимательно глянул на меня.

– Что же, – хмыкнул он. Улыбка сошла с его лица, и на меня в упор смотрел серьёзный жёсткий мужчина. – Всё же стоит похвалить тебя за стойкость. Хорошая ты девочка, жаль, не моя.

При этих словах он как-то странно глянул в сторону второго варда.

– Вы братья? – вырвался у меня вопрос.

Испугавшись своей дерзости, я прикусила язык.

– А что, похожи? – улыбнулся он, словно снова надев добрую маску на истинное лицо.

Я кивнула, боясь раскрыть рот, мало ли что ещё оттуда вырвется.

– Да, братья кровные. Всего нас пятеро. Поверь, я знаю, что такое сидеть у кровати больного брата. Двое из нас пожиратели и сильные. Ты знаешь, кто это?

Я отрицательно качнула головой.

– Это, девочка, те, кто способен поглотить чужой дар. Высушить до дна. Когда такие дети растут – они постоянно болеют. Хворь за хворью. Многие удивляются, как я смог так сильно развить свой дар целителя, а всё очень просто – я лечил каждый день своих младших братьев. Они питались за счёт меня. Так что я знаю, что такое страх перед болезнью. Но это не извиняет и не умоляет твоей глупости. Даже если ты пошла в ночь за этой травой, хотя я уверен, что у твоих соседей наверняка нашлась бы щепотка полыни, а судя по запаху в твоем мешке именно она. Ты могла бы пообещать принести им в десять раз больше в обмен на помощь.

Мужчина сурово глянул мне в глаза. А я осознала, что в его словах не просто крупица истинны, он говорил здравые вещи. Правильные слова. Видимо, я и, правда, глупа как пробка.

– Ну, даже если ты и пошла собирать полынь, зачем в дом-то полезла? Нет света в окнах – приди в деревню и скажи об этом мужикам.

К нам снова подошел вард Вульфрик и встал за спиной брата.

– Что, в деревне нет мужиков? – поинтересовался вард Сай.

– Есть, – тихо шепнула я.

– Есть, – протянул вард Сай. – Вчера я сказал вашим мужчинам, что если они обнаружат мертвяков или живых подозрительных типов, то обязаны сказать нам. Сегодня на рассвете пришли работники с вашей деревни и сказали, что дом этот странно пуст. Ты зачем сюда полезла? Ради чего?

Я опустила глаза, чувствуя себя жалкой и безголовой. Этот мужчина пристыдил меня, так как, как никто никогда не делал. И сказать ведь ему было нечего.

– Зачем ты полезла в пустой дом? – допытывался вард Сай.

– Подумала, что они съехали, и решила проверить – остались ли дрова. Дом протапливать нужно, а нечем. Дровница пуста, – честно созналась я.

Мужчины криво усмехнулись.

– Ну, тогда ладно, хоть не по наивности душевной, – прокомментировал мои откровения вард Вульфрик. – А топить-то зачем? Весна на дворе, тепло уже?

– Сестра болеет, – выдохнула я. – Она мёрзнет постоянно. Крыша протекает, как дождь, так сырость.

– Потерпи уж немного, скоро всё изменится, – сочувственно подбодрил меня он.

Кивнула, хотя и не понимала, что может измениться в моей жизни. Мужчины молчали. Я же нервно одёрнула дрожащей рукой подол мокрого грязного платья. Как же от меня воняло. Подняв голову, вновь поймала на себе пристальный немигающий взгляд варда Вульфрика. Он будто зачаровывал. Огонёк в его глазах разгорался, немного пугая.

– Кьерн, – выкрикнул вард Сай, к нам тут же поспешил знакомый воин. – Отведи девочку домой.

Воин кивнул и поманил меня рукой. Хромая, я незамедлительно пошла к нему.

– Подожди, – на мою руку опустилась тяжёлая ладонь. Спустя мгновение я почувствовала знакомое тепло целительной энергии. Так когда-то лечила мама.

– А вы не могли бы посмотреть мою сестру? – не удержавшись, попросила я варда Сая. – Она очень хорошая девушка. Я приведу её, куда скажете, только гляньте, пожалуйста.

Я редко когда о чём кого-нибудь просила, но сейчас готова была ради Эмбер на колени перед этим северянином встать.

– Позже, как здесь закрепимся, я отведу один из домов под лечебницу. Но если ей станет действительно худо, можешь прибегать в любое время, не откажу.

Я счастливо заулыбалась. Лечебница! Здесь будет лечебница. На душе стало легче. Вот и надежда на лучшее будущее.