Текст книги "Интервью с самим собой. Индивидуальный ассесмент как инструмент самоанализа руководителя"

Одна из любимых тем психологов, рассуждающих о бизнесе, – проводить всевозможные аналогии с семьей. Это благодатное поле. Мы все неоднократно слышали разные версии, догадки и предположения о некой таинственной взаимосвязи фигуры отца руководителя и его непосредственного начальника. Тут подключаются такие личные, глубинные моменты, как бессознательный страх перед старшим, отчаянная жажда любви и борьба за внимание, дерзкие импульсы соперничества и бунта, в основе которого лежит разрушительная потребность «победить и низвергнуть» отца.

Расскажу любопытную историю. Однажды я проводила оценку управленческой команды одного банка. Акционер, он же генеральный директор (вскоре он собирался выйти из оперативного управления, оставив за собой только контрольные и масштабно-стратегические функции), поставил задачу не без иронии: «Хочу лучше понять, на что все-таки каждый из руководителей без меня способен, а главное – хочу знать, насколько я в их глазах действительно авторитетен, лично значим и вообще – заменим ли на данный момент…»

Это была интереснейшая работа. Для оценки десяти руководителей был выбран метод индивидуального глубинного интервью (executive assessment). Технология такой оценки предусматривает не только подробное, широкое обсуждение актуальной рабочей ситуации управленца, но и временное «погружение» в более ранние периоды, в том числе в детство. Ведь наши ключевые особенности закладываются очень рано, под воздействием множества тонких факторов, среди которых один из главных, безусловно, взаимоотношения с родителями.

В ходе разговора, на этапе «воспоминаний о детстве», я просила каждого руководителя описать особенности характера отца и матери, подумать про их ключевые личностные черты. По тому, как человек описывает ближайших родственников, можно сделать много интересных психологических заключений.

После разговора о детстве мы постепенно продвигаемся дальше по жизненному пути, делая значимые «остановки», отмечая точки роста и точки невозврата, вновь переживая драматизм судьбоносных событий – вплоть до сегодняшнего дня.

По просьбе заказчика этого проекта, руководителя оцениваемых топ-менеджеров, я предлагала каждому участнику в конце процедуры порассуждать в «свободном режиме» о своем начальнике, о его сильных сторонах, о стиле коммуникации и управления. Затем собрала воедино все эти характеристики, описания, оценки, наблюдения. Картина получилась впечатляющая: кем только не был главный герой! Вот примеры самых противоречивых комментариев его подчиненных: «бесстрашный, осторожный, грозный, внимательный, безразличный, опекающий, холодный, романтик, хитрец, с ним можно всегда откровенно поговорить, при нем лишнее слово сказать нельзя, добрейшая душа, один из самых жестких руководителей…». Некоторые из описанных черт действительно соответствовали истине, другие были приписаны субъективно. Заказчик был доволен богатством и многомерностью собственного портрета, меня же насторожил и озадачил такой разброс характеристик, данных умными, опытными управленцами. Почему каждый видел в начальнике что-то свое?

Все разрешилось в момент, когда, анализируя собранный материал, я сопоставила описание отца каждого из участников и его рассказ о руководителе. Они практически совпадали! Подчиненные непроизвольно, целиком или частично, проецировали на шефа образы отцов. Но отцов много, а шеф один. Потому созданный коллегами портрет и оказался столь красочен, противоречив и многогранен.

Мы не выбираем отцов и не всегда вправе выбрать начальников, но всегда можем увидеть родные черты там, где они реально есть, и вообразить их, когда их нет. Это наш удивительный шанс вновь и вновь, уже на рабочем месте, переживать давние, сокровенные радости и, казалось бы, уже глубоко запрятанные обиды, снова доказывать нашу состоятельность и переживать позор наказания, принимать как дар проявленное внимание и как величайшее унижение – моменты, когда наши лучшие усилия остались незамеченными. В общем, мы можем, как в детстве, творить, пробовать, расти и обретать неоценимый опыт. Главное, чтобы отец всегда был рядом – так или иначе.

Глава 6
Детский сад

Детству следует оказывать величайшее уважение.

ДЕЦИМ ЮНИЙ ЮВЕНАЛ, РИМСКИЙ ПОЭТ-САТИРИК

«Пожалуйста, угощайтесь!» – приветствовал меня клиент, руководитель финансовой службы большой торговой компании. Он был человеком крупным, даже полным. На его рабочем столе радовали глаз разные вкусности: блюдо с фруктами, орешки всех возможных видов, шоколадные конфеты, даже большая тарелка с бутербродами. «Нет, я сейчас вовсе не обедаю. Просто привык все время что-то жевать. Ничего не могу с собой поделать. Это с детства», – объяснил он мне неожиданное для работы изобилие съестного. Позже, в результате психологической работы, прояснилась по крайней мере одна из причин такой невоздержанности в еде. Совместными усилиями мы «раскопали» очень существенный эпизод раннего детства, давно вытесненный из сознания: «Когда я был совсем маленький, ел очень плохо. Однажды в детском саду, когда воспитательница безуспешно пыталась накормить меня какой-то кашей, подошла повариха – злая, резкая тетка, дети ее побаивались. Так вот, она тогда пригрозила: „Не будешь есть, скоро умрешь. Я тебе обещаю“. На меня это произвело сильнейшее впечатление. От страха я мгновенно съел всю кашу и с тех пор не перестаю есть…»

Детский сад, как ни странно это звучит, – место, где почти все мы провели самый важный период для формирования личности. Конечно, не весь – года два-три из первых семи. Но именно до семи лет закладываются основы поведения, отношение к миру и к людям, формируются внутренние ресурсы и, увы, возникают психологические проблемы.

Про столь далекие времена у нас сохраняются лишь отрывочные воспоминания. В прошлой главе мы коснулись этой темы. Но, даже стершись из памяти, значимые события и, главное, наши ответные переживания имеют над нами огромную власть. Они продолжают жить в подсознании, разрастаясь, укрепляясь, подпитываясь и втягивая в свою орбиту все новые впечатления, эмоции, страхи. Немецкий философ и социальный психолог Эрих Фромм писал: «Одним из великих открытий Фрейда было осознание значения раннего детства… Он смог показать на многих клинических примерах, как события раннего детства, особенно травмирующие события, формировали характер ребенка в такой степени, что, полагал Фрейд, за редкими исключениями задолго до достижения зрелого возраста характер человека фиксировался и не претерпевал дальнейших изменений. Фрейд показал, как много ребенок знает, как сильно чувствует, как иногда незначительные, с точки зрения взрослого, события глубоко влияют на развитие ребенка…»[5]5
  Фромм Э. Величие и ограниченность теории Фрейда. – М.: АСТ, 2000.


[Закрыть]

Давайте поговорим об этом значимом времени чуть подробнее. Я сама оказалась в детском саду в три с половиной года, и с тех пор моя еще совсем юная личность получила имя и осознала свою сущность. Трансформировавшись из таинственного небытия и размытых снов младенчества, мир вдруг стал четким, оформленным. Жизнь разделилась на домашнюю и внешнюю, детсадовскую, а я сама обрела другую ипостась – социальную.

На самом деле в детском саду ребенок учится трем главным умениям. В зависимости от того, насколько он хорошо их освоит, сложится его характер, отношения с окружающими и, главное, с самим собой.

Итак, в детском саду каждый из нас учится:

1. Организованно взаимодействовать с социумом, его представителями (воспитателями), его правилами. Воспитателей надо слушаться, подчиняться их требованиям, следовать принятому распорядку, но в то же время уметь отстаивать собственные интересы, внятно доносить до окружающих свои потребности. Тут возможны разные стратегии: полное подчинение существующим порядкам и «власти», сопротивление и бунт при каждом удобном случае либо гармоничное сочетание послушания и неповиновения в зависимости от конкретных обстоятельств (последнее – идеальный вариант). Подсознательно выбранная каждым ребенком стратегия закрепляется и становится существенной составляющей личности. «У меня никогда не было начальников, я всегда работаю сам на себя. С самого детства я был своевольным – никогда не слушался воспитателей в детском саду и учителей в школе. Любая попытка навязать свою волю вызывала у меня отчаянный протест. Когда на меня кричали, давили, я еще больше сопротивлялся. Родители забирали меня из детсада со слезами, но плакали от постоянных жалоб воспитателей они, а не я. Вот я и вырос таким непокорным. Зато командовать умею и люблю…» – рассказывает про свой детский опыт один предприниматель, создатель рекламного агентства. Коммерческий директор крупной торговой сети, который постоянно ведет сложные переговоры, вспоминает: «Моя сильная сторона – я умею договариваться. Научился этому, как ни странно, в детском саду. Помню, мне удалось договориться с воспитателем, что вместо дневного сна я буду тихо рисовать. Единственный из всей группы. Представляете?» А вот еще один комментарий про детство: «Воспитательница меня любила. Я был послушный, позитивный, спокойный. Таким же и остался. Добавилась ответственность. Руководству со мной комфортно».

2. Общаться со сверстниками. Делиться переживаниями, делать что-то вместе и получать от этого удовольствие, уступать, завоевывать свое место в коллективе, справляться с обидами – основы всех этих значимых умений приобретаются в детском саду. Естественно, потом жизнь их развивает, дополняет, шлифует, оттачивает, но ростки нашей способности к общению с окружающими показываются именно в это время, в возрасте трех – шести лет. Тут тоже можно выделить три стратегии поведения, одну из которых ребенок неосознанно выбирает под влиянием конкретных обстоятельств и формирующихся личностных черт: доминирование, партнерство, подчинение. В дальнейшем выбранная стратегия преобладает и во взрослом поведении. Вот что рассказывают об этом успешные взрослые: «Мне всегда нравились совместные занятия. С детства знаю, что я командный игрок», «Я обожал драться с мальчишками в детском саду. Именно тогда научился не бояться более сильных соперников. Потом очень помогло в жизни», «Надо дружить именно с лидерами. Это правило я усвоил сызмальства, с детского сада». Один публичный человек рассказывал мне, что впервые получил удовольствие от собственного выступления на садиковских праздничных концертах: «Мне тогда было так весело – от устремленных на меня глаз ребят и умиляющихся взрослых, от переизбытка эмоций! Уверен, что именно этот ранний и радостный опыт превратил меня в публичную фигуру». А вот другой пример: один из руководителей Московского зоопарка рассказывал мне, что именно в детском саду позитивные впечатления от общения с обитателями живого уголка (морские свинки, хомяки, черепахи) и постоянные похвалы за «дружбу с животными» во многом определили его дальнейшие интересы и профессиональный путь.

3. Адаптироваться к новым условиям и при этом управлять собой: своими эмоциями, чувствами, переживаниями. Это умение можно назвать одним словом: самостоятельность. Маленький, нежный ребенок, вокруг которого вращается весь домашний быт, вдруг оказывается в холодном, строгом, незнакомом мире. Как это пережить? Как не плакать, как отпустить мамину руку? Но чем раньше мы обретаем навыки самостоятельного бытия, тем прочнее и многообразнее они становятся. Одиночество, с которым, придя в детский сад, неизбежно сталкивается ребенок, заставляет его жить по-новому: вынужденно смириться с отсутствием родных и самому отвечать за свои слова и поступки. Крупные бизнесмены рассказывали про дошкольное время так: «Главный опыт в детском саду? Сильный шлепок, когда я попытался выбежать из игровой комнаты без разрешения. В тот момент я понял, что есть правила и что их надо соблюдать»; «Со временем я понял, что детский сад – это не так плохо. Ведь я был там более самостоятельным, более свободным. К счастью, там не было вечной ругани и наставлений родителей»; «Помню, как обварился кипятком. Боль ужасная, мамы рядом нет. Именно тогда я и повзрослел». Ребенок в детском саду учится контролировать свои чувства, принимать реальность. Удается это всем по-разному: кому-то хорошо, кому-то не очень.

Я не зря начала эту небольшую главу с истории про обжорство, берущее начало в детсадовских страхах: это не единичная история. Еще один клиент рассказывал: «Я очень боюсь одиночества. Вообще не люблю быть один – сразу начинается беспричинная тревога. Однажды, не без помощи психолога, я все-таки понял, откуда она возникла. Меня родители забирали из детского сада позднее, чем других детей. А те, радостно уходя домой, на прощание кричали: „Если тебя вообще не заберут, будешь тут торчать один всю ночь!“ – а я в отчаянии думал, что это вправду может случиться. Накатывала ужасная тревога. Похоже, я не излечился от этих страхов до сих пор». А сколько еще таких глубинных комплексов порой «дарит» детский сад!..

● УПРАЖНЕНИЕ ПО САМОДИАГНОСТИКЕ

К сожалению, самые внимательные и чуткие воспитательницы, самые опытные детские психологи не могут уберечь всех от горьких переживаний и глубоких травм. Каждый день мы непрерывно получаем опыт – положительный или нет. Это жизнь, от которой нельзя защитить или спасти. Но точно можно вспоминать, осознавать, работать, менять отношение к случившемуся во взрослой жизни. Ведь только понимание наших главных талантов, знание эффективных тактик поведения, конструктивный анализ давних страхов, контроль над «внутренними демонами» помогут нам жить полноценно и радостно.

Начнем с эмоциональной картинки. Вспомните ваш детский сад, мысленно пройдитесь по его коридорам, комнатам, закуткам. Выгляните во двор. Всмотритесь в лица воспитателей, детей. Кого вы узнаете? Какие слова слышите, что вспоминаете? Какие чувства испытываете? Представьте себя маленьким мальчиком или девочкой, который ходил в этот детский сад. Почувствуйте настроение этого ребенка, его переживания, энергию, а может быть, трепет или даже боль. Мысленно протяните ему или ей руку, побудьте вместе среди детского гомона, посидите за обеденным столиком, поправьте край одеяла на кроватке во время тихого часа… Если контакт установлен, ваш внутренний ребенок поделится и своими надеждами, и своими тревогами. Все расскажет. Главное – не спугните, выслушайте, проявите сочувствие, а потом убедите себя-малыша, что все будет хорошо.

Перейдем к краткому анализу. Ответьте на вопросы по трем критериям, обозначенным в тексте, лучше письменно, чтобы не забыть ничего важного. Как вы в основном вели себя в детском саду? Слушались воспитателей, боялись их? Или, наоборот, «качали права» и отстаивали свои желания? Что говорили родителям о вас, какие давали характеристики? (Если есть возможность спросить об этом – спросите.) Дружили ли вы с ребятами? Помните конкретные имена? Желательно вспомнить 4–5 человек. Какова была ваша роль в группе? Выступали ли вы на утренниках, праздниках? Что любили делать в детском саду? Было ли вам весело, одиноко, интересно? А как чаще всего? Как вы справлялись со своими переживаниями? Какие у вас остались хорошие, светлые воспоминания? Запишите их. Какие эпизоды вспоминать неприятно? А каких воспоминаний осталось больше? Доводилось ли переживать что-то подобное во взрослой жизни? Можно ли «провести параллели»?

Составьте словесный портрет «Я в детском саду». Каким/какой вы были тогда, чем отличались от других детей?

Ответьте на главные вопросы: чему вас научил опыт детского сада? Какие качества и навыки вы там приобрели? Какую роль они играют в вашей сегодняшней жизни?

Глава 7
В чем сила, брат?

«Вы избалованные дети, сразу видно, что одни у родителей. Вас бы в многодетную семью, сразу бы стали иначе смотреть на жизнь», – то и дело приговаривала наша пожилая учительница географии. Рассердившись, она непременно упрекала нас в том, что мы единственные дети своих родителей – будто это была наша вина. Я училась в центре Москвы, в школе с углубленным изучением английского языка. Действительно, почти ни у кого в классе не было братьев и сестер. В отличие от дореволюционных крестьянских, купеческих и дворянских многодетных семей, в советских было принято иметь одного ребенка, максимум двух, трое были редкостью. И ситуация до сих пор, к сожалению, не поменялась. Правда, многодетные семьи больше стали «на слуху».

Наша учительница была права в том, что определить единственного ребенка, даже когда он стал взрослым, довольно просто. Встретившись с человеком, я почти сразу могу безошибочно угадать, рос он один или с братьями и сестрами.

Какими бы разными ни были характер, поведение, воспитание, семейные истории, личностные установки – все единственные дети обладают некоторыми общими чертами.

Такой ребенок, став взрослым, отлично умеет общаться со старшими по возрасту и статусу – все детство он делал именно это. Он понимает их, способен быстро выстраивать контакт. Он индивидуалист, ведь внимание родителей, позитивное или негативное, всегда доставалось ему одному. Как писал уже упомянутый американский психолог Альфред Адлер, «позиция единственного ребенка уникальна отсутствием ситуации конкуренции. Кроме того, он долго находится под контролем матери, поэтому ожидает такой же защиты и заботы от других. Любой опыт вне центра внимания становится для него травматичным, поэтому главной особенностью его стиля жизни становятся зависимость и эгоцентризм»[6]6
  Бурлачук Л.Ф., Кочарян А.С., Жидко М.Е. Психотерапия. Учебник для вузов. – СПб.: Питер, 2015.


[Закрыть].

Единственный отпрыск родителей не привык думать о других, постоянно проявлять заботу, делиться, помогать. Он сосредоточен на себе. Со временем ему приходится учиться выстраивать контакты с окружающими, адаптироваться к неформальным социальным нормам, развивать в себе качества командного игрока. По моим субъективным наблюдениям, около трети успешных российских руководителей – единственные сыновья и дочери. Они самоуверенны, амбициозны, мотивированны, эгоцентричны, имеют хорошее образование, стремятся к достижениям. Они нацелены на признание, но легко переносят одиночество и умеют сами себя занимать. Они чувствуют себя хозяевами жизни и считают, что достойны только самого лучшего.

Среди них много природных интровертов, прекрасно умеющих при этом «подавать себя», свободно общаться, выступать публично, убеждать, производить впечатление. Ведь именно им приходилось на семейных торжествах «выступать» перед взрослыми, находиться – хотя бы недолгое время – в центре внимания гостей, отвечать на все вопросы.

Взрослых, которые были и остаются старшими детьми в родительской семье, опознать тоже нетрудно. Они сосредоточенны, дисциплинированны, исполнительны, надежны и обязательны. «Я очень ответственный, чувствую себя атлантом, держащим бизнес на плечах. Раньше, в детстве, так же держал на себе иллюзию безмятежного мира для младшего брата, выполнял все родительские поручения и требования», – возвышенно описывает свое привычное состояние выросший старший сын.

Из этих детей вырастают отменные руководители – достаточно вспомнить Уинстона Черчилля или Ли Куан Ю, известного политика, первого премьер-министра Сингапура. Старшие братья и сестры умеют как подчиняться, так и управлять, как заботиться о других, так и требовать с них. Их управленческий принцип – «Не можешь – научим, не хочешь – заставим». Они проявляют настойчивость и терпение, любят, чтобы все происходило по их сценарию, но умеют и слушать. Они строги, порой грозно повышают голос, но не срываются на крик. Предпочитают правила и нормы, следуют им сами и требуют такого же законопослушного отношения от других. Им с детства привычна роль организатора и опекуна – они опекают младших братьев и сестер. Понятия «долг» и «обязанности» знакомы им не понаслышке. Кстати, эти слова и их производные очень часто встречаются в их речи.

Старшие дети чаще других продолжают профессиональные династии, стремятся оправдать надежды родителей. «Честно говоря, у меня никогда душа не лежала к службе в армии. Однако я вынужден был после окончания школы поступить в военное училище, ведь мои предки по мужской линии все офицеры. И мы этим гордимся! А раз уж поступил, надо было и учиться на отлично. Отец от меня ждал именно этого», – вспоминает один из руководителей тульского оборонного предприятия.

Старшие дети, чьим родителям надо было заботиться о малышах, привыкли рассчитывать на свои силы. Они серьезно относятся ко всем своим занятиям, делам, учебе, потом – и к работе. «Для меня подчиненные как братья меньшие. Я всегда чувствую себя более зрелым, взрослым, серьезным, чем окружающие. Я умею настоять на своем – конечно, строго в рамках разумного. Главное – не задавить людей своим опытом и силой, не забывать про справедливость и последовательность во всем. Ведь я должен быть для сотрудников примером», – делился своими чувствами директор одного из производственных предприятий, старший брат по рождению и призванию.

Старшие дети отлично помнят, каково это на самом деле – вместо прогулки или футбола с приятелями тащиться в детский сад за малышом, а потом сидеть с ним до прихода родителей. Но ведь требования мамы и папы надо выполнять, чтобы они продолжали любить не только прелестного малыша, но и его брата или сестру. Чтобы громко восхищались не только нежным лепетом младенца, но и добросовестной прилежностью старшего. Эта конкуренция не позволяет расслабиться.

Даже повзрослев, старшие дети не любят неожиданных перемен, резких изменений, непредсказуемых событий. Ведь однажды, в далеком детстве, перемена – рождение брата или сестры – изменила все. Поэтому такие люди – твердые приверженцы стабильности, устойчивости, предсказуемости. Профессор психологии Гарвардского университета Фрэнк Салауэй считает, что старшие дети, будучи наставниками младших, невольно становятся хранителями семейных ценностей и традиций. Им кажется важным сохранять существующий порядок вещей. Однако из любого правила есть исключения. Знаменитые ученые, совершившие небывалый прорыв в науке, – Исаак Ньютон, Альберт Эйнштейн, Зигмунд Фрейд, Иван Петрович Павлов – были старшими сыновьями.